ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ И СЕМИОТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ НОМИНАЦИИ

Nbsp; Глава I

ЛИНГВИСТИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ И АСПЕКТЫ НОМИНАЦИИ

В ходе общественно-исторического освоения предмет­ного мира человек познает вещи и явления; называя, дает им имена, формирует новые понятия, устанавливает между ними определенные связи и взаимозависимости, заменяет «конкретное абстрактным, созерцание понятием, многое одним» ¹.

В отличие от номинации, при которой имя механически прикрепляется к обозначаемому, поименованному предмету в виде этикетки или вывески, именование в языке всегда содержательно, оно опосредовано мышлением. Процесс и результаты обозначения при помощи языковых единиц свя­заны с формированием понятий, в которых природные свойства вещей, явлений даны в преобразованной на основе человеческих потребностей форме, в виде снятой предметности, идеально.

Определение языка как непосредственной действитель­ности мысли следует понимать так, что мышление сущест­вует реально, практически, обретая чувственно-восприни­маемую форму слов, словосочетаний, предложений, в ко­торых отраженные образы, понятия вещей связываются в сознании носителей языка с определенными последова­тельностями звуков или графем.

Процесс мышления осуществляется на базе слов и предложений, которые являются чувственной, материаль­ной формой бытия идеального ². Естественный язык явля­ется не только средством познания окружающего мира — материализуя мысль, он связан также с формированием и передачей мыслей, с выражением чувств, оценок и различ-

____________________________________

¹   В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 48.

²   Д. В. Копнин. Диалектика, логика, наука. М., 1973, стр. 164,

 

7

 

ных интенций, обслуживая тем самым сферы эмоциональ­ной, речемыслительной и коммуникативной деятельности человека. Будучи полифункциональным, язык дает наиме­нования вещам, явлениям, способствует обобщению и диф­ференциации их свойств и отношений; храня и передавая общественно-исторический опыт, отраженный в значениях и наименованиях языковых единиц, язык удовлетворяет одновременно коммуникативным потребностям людей ³.

Особенностью естественного языка, как системы зна­ков, является то, что последние непосредственно связаны с присущими уровню понятийного мышления процессами дифференциации и интеграции, с актами создания, пони­мания и семантической интерпретации знаков в процессе классификационно-номинативной и, особенно, коммуника­тивной деятельности человека. Язык как знаковая система особого рода отличается от всех прочих знаковых систем, прежде всего, принципом своей структурной организа­ции — двойным модусом существования. Он существует как система средств, обобщенных (виртуальных) знаков и моделей их связей и как его реальная манифестация, кон­кретная реализация этой системы; язык как «комплекс категорий, существующих in potentia, и язык как беспре­рывно повторяющийся процесс» ⁴. Таким образом, язык представляет собой своеобразную систему знаков, реализу­емую и воспроизводимую в актуальных речевых едини­цах,— достаточно жесткую, чтобы обеспечить общение и взаимопонимание между членами языковой общности, и достаточно гибкую, чтобы выражать многообразие мыслей, намерений, чувств пользующихся языком.

Особенностью номинативного аспекта языка является, прежде всего, то, что знаки естественного языка, в отличие от всех прочих, имеют двукратную соотнесенность (рефе­ренцию) с предметным рядом: 1) в качестве номинативных знаков — слов и словосочетаний — в системе номинаций, в парадигматике; 2) в качестве или в составе предикатив­ных знаков — фраз, высказываний — в актуальной речи, в  синтагматике.

______________________________________

³ См. подробнее: Б. А. Серебренников. К проблеме сущности языка. «Общее языкознание. Формы существования, функции, история языка». М., 1970, стр. 9—93.

⁴ И. А. Бодуэн де Куртенэ. Некоторые общие замечания о языко­знании. «Избранные труды по общему языкознанию», т. I. M., 1963, стр. 77.

 

8

Свойство двукратной репрезентации (в системе средств и в речи) внеязыковой действительности, присущее только человеческому языку, превращает последний в особую сигнификативно-репрезентативную систему, уникальную по формальной и содержательной структурам и универ­сальную по назначению, способную интерпретировать лю­бую деятельность человека, любую другую систему знаков.

Язык представляет собой, следовательно, специфически организованную систему в двукратным (двойным) означи­ванием ее единиц; актуальные, речевые единицы, их но­минативный аспект формируется на основе знаков первич­ного означивания — слов, словосочетаний. Разграниче­ние двух разных видов означивания языковых элементов, наделение их определенной семантической значимостью в пределах той или иной микросистемы или микроряда, нашло свое выражение в современной лингвистической ли­тературе в противопоставлениях двух видов знаков. Ср.: знаки номинативные и предикативные, знаки-наименова­ния и знаки-сообщения ⁶, частичные (слова) и полные ⁶ (высказывания), знаки и семы ⁷. Соответственно выделя­ются два принципа означивания языковых единиц — се-миологический и семантический ⁸.

Другой особенностью человеческого языка является то, что он представляет «сложное материально-идеальное об­разование, сочетающее в себе по отношению к объективной действительности свойства обозначения и ото­бражения»⁹ (разрядка наша.— Авт.). При этом про­цесс обозначения языковыми знаками подчинен задачам отражения. В соотношении «язык — реальная действи­тельность» первый член служит не только простым обозна­чением, наименованием второго; языковые знаки являются в то же время носителями обобщенного отражения дейст-

_____________________________

⁵ Т. В. Булыгина. Особенности структурной организации языка как знаковой системы и методы ее исследования. «Материалы к конференции „Язык как знаковая система особого рода"». М., 1967, стр. 5.

⁶ В. Г. Гак. О двух типах знаков в языке.— Там же, стр. 14.

⁷ Е. Buyssens . La communication et Г articulation linguistique. Bruxelles, 1967.

⁸ E. Benveniste. Semiologie de la langue. «Semiotica», 1969, № 1, 2; А . А . Уфимцееа. Типы словесных знаков. М., 1974.

⁹ Л. О. Резников. Диалектический материализм об отношении языка к действительности. «Философия марксизма и неопози­тивизм. Вопросы критики современного неопозитивизма». М., 1963, стр. 445.

    

9

 

вительности; в процессе формирования языкового значения участвуют и находят отражение все три взаимосвязанных между собой элемента гносеологической ситуации — по­знающий субъект (человек), познаваемый объект (реальная действительность) и языковой знак (язык). Функция обо­значения в естественном языке сопряжена и тесно взаимо­связана со всеми остальными — знаковой, гносеологиче­ской и коммуникативной, а ее изучение лежит непосредст­венно в кругу вопросов связи языка и мышления.

Третьей чертой языка, в значительной степени детер­минирующей принципы языковой номинации, является его деятельностный, творческий характер. При материалисти­ческом понимании сущности языка соотношение «язык — реальная действительность» должно быть конкретизиро­вано как «язык — трудовая (практическая и теоретичес­кая) деятельность», ибо именно структура трудовой дея­тельности, опосредованная отвлеченным мышлением, от­личает человеческий язык от всех прочих знаковых сис­тем. В значениях языковых единиц, особенно в словах и словосочетаниях, «представлена преобразованная и свер­нутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств и отношений, раскры­тых совокупной общественной прак­тикой»¹⁰ (разрядка наша.— Авт.). Соотношение зна­чений слов через обозначение с предметным рядом как бы вскрывает механизм идеализации предметного мира, усло­вия его освоения, происходящего непрерывно в повседнев­ной общественной и индивидуальной деятельности чело­века.

Подчеркивая творческий характер человеческого мыш-ления, В. И. Ленин писал: «Сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его»¹¹. И язык, будучи связан по-разному с двумя аспектами человече­ского сознания, воплощающего в себе единство отражения мира и творчески преобразующей роли людей, не только отражает, но и в определенной мере творит, так как в язы­ке, в его единицах фиксируются достигнутые результаты знаний, которые всегда входят в последующий опыт и син­тез мышления, предопределяя дальнейшее движение прак­тики и теории.

____________________________________

 

¹⁰ А. Н. Леонтьев. Деятельность и сознание. «Вопросы философии», 1972, № 12, стр. 134.

¹¹ В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 29, стр. 194.

 

10

В противоположность идеалистической интерпретации творческого характера языка как теологического начала¹², материалистическое понимание сущности человеческого познания и языка исходит из признания общественной практики людей, которая является одновременно и крите­рием, и основой отражательной деятельности человека. «Человеческое существо,— подчеркивал К. Маркс,— осу­ществляет «практическое созидание предметного мира», творит или «полагает предметы», но этот процесс соверша­ется не так, что оно «в акте полагания» переходит от своей «чистой деятельности» к творению предмета, а так, что его предметный продукт только подтверждает его предметную деятельность» ¹³. В истории науки лингвисты, рассматри­вая вопросы отношения языка к общественному опыту его носителей, неоднократно отмечали, что естественные язы­ки представляют собой структурно-организованную классификацию человеческого опыта ¹⁴

Человеческий язык исследовался больше как средство материализации мышления, в то время как изучение языка как средства идеализации предметного мира, средства ос­воения и объективации последнего в процессе трудовой деятельности исследовались в гораздо меньшей степени.

Изучались в основном логические категории, прини­маемые за единственные формы согласия мысли с действи­тельностью, предметное же содержание мышления, как оно отражено в лексических и семантических категориях конкретных языков, исследовалось явно недостаточно. Этот последний ракурс исследования языка имеет решаю­щее значение при определении специфики языковой но­минации.

_________________________________

 

¹² Ср. теологическое понимание творческого начала человеческого языка Гегелем.

¹³ К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956, стр. 630.

¹⁴ См.: Б. А. Серебренников. Отражение развития человеческого мышления в структуре языка.— ВЯ, 1970, № 2; В. А. Звегинцев. j Язык и общественный опыт. «Ленинизм и теоретические пробле-мы языкознания». М., 1970, стр. 281; А. С. Мельничук. О роли, мышления в формировании структуры языка. «Язык и мышле- ние». М., 1967, стр. 82; В. И. Абаев. Отражение работы сознания в лексико-семантической системе языка. «Ленинизм и теоретиче­ские проблемы языкознания». М., 1970, стр. 247; С. Д. Кацнелъ-сон. Типология языка и речевое мышление. Л., 1972; Г. В. Кол-шанский. Соотношение субъективных и объективных факторов в языке. М., 1974 и др.

 

 

11

 

 

Не случайно классическое языкознание XIX — начала XX в., рассматривая познание как застывшую категорию, а язык как статическое образование, десятками лет усмат­ривало связь между языком и мышлением в соотношении «слово — понятие».

Материалистическое определение языка как социаль­ного явления, важнейшего средства общения и непосред­ственной действительности мысли обязывает лингвиста учитывать и изучать не только динамику и диалектику человеческого познания и языка, но и обращаться к исто­рическому материализму, раскрывающему конкретные ус­ловия и формы материального производства и культурно-исторического опыта, нашедших свое отражение в своеоб­разии номенклатуры лексических единиц и в различии признаков, по которым происходит наименование.

Адекватное изучение номинативного аспекта языка требует прежде всего исследования его содержательной стороны, взаимоотношения языка с мышлением и действи­тельностью. Кратковременный в масштабе многовекового существования лингвистической мысли период антимента-лизма, чуждый традициям отечественного языкознания, сыграл роль своего рода «отрицательного эксперимента» в лингвистической теории.

Невозможность адекватного описания языка в его ре­альном функционировании без обращения к содержанию его единиц и к речемыслительным механизмам со всей оче­видностью подтвердилась тем, что сколь бы технически отработанными и изощренными не были способы введения «семантического компонента» в таксономические и порож­дающие модели языка (в соссюрианской или трансформа­ционной их версиях), они не достигают основной исследо­вательской цели — воспроизвести и объяснить речетвор-чество говорящих, этот беспрерывный процесс номи­нации.

Природа языка как средства обмена мыслями не укла­дывается в рамки уровневой его аранжировки и не исчерпы­вается правилами трансформационных грамматик. Эти «пройденные пути», несомненно обогатившие лингвистичес­кую теорию сведениями о системном устройстве языкового кода, о его структурной многомерности, показали одновре­менно ограниченность такой теории, которая не учитывает факторы взаимодействия языка, мышления и реальной дей­ствительности в процессе организации речевых сообщений

 

 

12

 

и формирования основных двусторонних языковых еди­ниц— слов, словосочетаний, высказываний.

Такое положение в лингвистической теории как бы с новой силой и на новом «гносеологическом витке» возбу­дило всеобщий интерес к проблеме связи языка, мышления и действительности. Эта связь непосредственным образом обнаруживает себя в процессе семиозиса, в знаковом от­ношении наименования, где соединяются смысл (понятий­ные формы мышления), имя (языковая форма) и действи­тельность (обозначаемые внеязыковые объекты). Иссле­довать это отношение в его динамике — значит проникнуть в средоточие семиологического процесса, постичь глубины основ речемыслительной деятельности, лежащие в исходе синтеза смысла, языковой формы и обозначаемой действи­тельности. Познание закономерностей номинации влечет за собой более глубокое понимание роли человеческого фактора в языке, раскрытие функционального взаимодей­ствия всех участков системы и структуры языка, поскольку языковая техника призвана обеспечивать реализацию мыс­лительно-коммуникативных потребностей и намерений че­ловека. Отсюда — актуальность проблем, связанных с процессом и результатами обозначения и подлежащих ре­шению, прежде всего, в теории языковой номинации. За­дачи и сфера приложения такой теории — исследование и вывод закономерностей того, как действительность, отра­женная в категориях мышления, воплощается в значениях языковых форм, какое влияние оказывают мышление и практическая деятельность людей на становление и при­нятие обществом языковых знаков, на их семантическую структурацию и правила функционирования. Небезынте­ресно при изучении номинативной (репрезентативной) функции языка установить, какова организующая роль языковых форм в знакообразовательном процессе, как они воздействуют (и воздействуют ли вообще) на преобразова­ние понятий (как логических форм) в языковые значения, за счет каких средств и способов обозначаются в языке многообразные факты действительности, отражаемые соз­нанием человека.

В гносеолого-семиотическом аспекте номинация есть процесс обращения фактов внеязыковой действительности в достояние системы и структуры языка, в языковые зна­чения, отражающие в сознании носителей языка их об­щественный опыт. Следовательно, номинативный компо-

 

13

 

нент языка, речемыслителыюи деятельности — это тот «участок» языка как системы репрезентации реальной дей­ствительности, который непосредственно сопряжен с от­ражательной деятельностью человеческого сознания. Сле­дует сделать оговорку, что языковые единицы (слова, сло­восочетания, предложения) можно считать знаками по­стольку, поскольку они, естественно, выполняют реп­резентативную функцию в системе номинативных средств любого языка.

«Прямые „языковые корреляты" понятий и мышления,— писал М. Докулил,— следует искать... не в области язы­ковой системы, а в области языкового выражения, языко­вых манифестаций. Прямое "языковое" выражение поня­тия — это не слово, а номинация (наименование); прямое „языковое" выражение мысли — это не предложение, а высказывание» ¹⁵.

Выделение номинативного аспекта естественного языка и, соответственно, его разработка в истории лингвистичес­кой науки велись в различных исследовательских направ­лениях в разных аспектах и с разных теоретических по­зиций.

Изучение проблем языкового обозначения связывалось, прежде всего, со словами в их отношении к предметам, явлениям реальной действительности. «Слова, взятые вне системы языка в целом,— писал В. В. Виноградов,— лишь в их отношении к вещам и явлениям действительнос­ти, служат различными знаками, названиями (раз­рядка наша.— Авт.) этих явлений действительности, от­раженных в общественном сознании» ¹⁶. Однословные наи­менования, какими являются словесные знаки, изучались больше с точки зрения выполняемых ими функций. Если слово «является средством четкого обозначения... оно — простой знак,... если средством логического определения, тогда оно — научный термин» ¹⁷.

Изучение номинативного аспекта слов позволило уста­новить, что именам-обозначениям и именам-терминам, реа­лизующим соответственно номинативную и дефинитивную функции, противостоят в лексике любого языка имена

____________________________

 

¹⁵ Лингвистический словарь Пражской школы. М., 1964, стр. 203.

¹⁶ В. В. Виноградов. Русский язык. Грамматическое учение о слове. М.—Л., 1947, стр. 19.

¹⁷ В. В. Виноградов. Указ. соч., стр. 12—13.

 

 

14

 

Собственные ¹⁸, выполняющие идентифицирующую функ­цию ¹⁹.

Второй ракурс рассмотрения номинации, применитель­но к словам, нашел свое выражение в тенденции разгра­ничивать в лексическом содержании обозначение и значе­ние, предметную и понятийную соотнесенность слова. «Значение слова далеко не совпадает с содержащимся в нем указанием на предмет, с его функцией называния, с его предметной отнесенностью (gegenstandliche Bezie-hung)» ²⁰.

Попытки разграничения в семантике слова предметно­го, «вещественного» и понятийного, более абстрактного компонентов его содержания в истории отечественной нау­ки не единичны, ср. различение «ближайшего и дальней­шего значения слова» ²¹, «формального и содержательного понятия»²², «денотативного (предметного) и сигнифика-тивного компонентов в значении слова» ²³ и т. д.         

Третий план изучения семантики слова в его номинатив­ном аспекте нашел свое выражение в выделении прямых и производных номинативных значений в смысловой струк­туре полнозначных лексем.

_____________________________________

 

¹⁸ Помимо конкретных ономасиологических работ, составляющих ныне обширную область лингвистических исследований, теоре­тические проблемы значения и обозначения имен собственных рассматривались в ряде теоретических работ: Н. S. Sorensen. Word classes in Modern English with special reference to proper names: with an introductory theory of grammar, meaning and reference. Copenhagen, 1958; E . Курилович. Положение имени собственного в языке. «Очерки по лингвистике». М., 1962, стр. 251—266; A. Gardiner. The theory of proper names. L., N. Y., 1954; S. Ullmann. Semantics. An introduction into the science of meaning. Oxford, 1963; А. В. Суперанская. Общая теория имени собственного. М., 1973 и др.

¹⁹ А. А. Белецкий. Лексикология и теория языкознания (Онома­стика). Киев, 1972.

²⁰ В. В. Виноградов. Указ. соч., стр. 13.— Ср. из работ послед­него времени: Е. Coseriu . Bedeutung und Bezeichnung im Lichte der strukturellen Semantik. «Commentationes Societatis Lingui-sticae Europae, III. Sprachwissenschaft und Ubersetzen. Sympo-sion an der Universitat Heidelberg». Miinchen, 1969.

²¹ A . А. Потебня. Из записок по русской грамматике, ч. I, II. Харьков, 1888, стр. 8.

²² С. Д. Кацнельсон. Содержание слова, значение, обозначение. М.— Л., 1965, стр.. 18—25.

²³ Ю. С. Степанов. Понятия «значение слова», «синонимия», «ме­тафора» в свете семантики. «Сборник докладов и сообщений Калининского лингвистического общества», IV. Калинин, 1974; А. А. Уфимцева. Указ. соч.

 

 

15

 

Идея выделения в слове прямого как основного номина­тивного значения восходит в отечественной науке к иссле­дованиям А. А. Потебни ²⁴, М. М. Покровского ²⁵, а по­нятие смысловой структуры слова с прямым номинатив­ным значением в ее основе было систематизировано и сфор­мулировано В. В. Виноградовым ²⁶.

Под основным значением слова А. А. Потебня понимал то господствующее представление, по которому происходит наименование предметов, явлений данным словом и которое в тех случаях, где произошло его забвение как «исходной точки», помогает удержать слова в «памяти народной», т. е. обусловливает «истинный смысл» слова, вступая в семантической структуре слова в отношение предыдущего представления к последующему.

М. М. Покровский называл основным значением то общее содержание представлений, которое является осно­ванием для ассоциации слов по сходству или противопо­ложности и позволяет словам проходить параллельную или сходную историю в своем развитии.

В. В. Виноградов определял прямое номинативное зна­чение в смысловой структуре слова как центральное, ко­торое непосредственно соотнесено с предметами и явления­ми материальной действительности и которое, в силу этого, может быть выявлено при ознакомлении с самими реалиями, артефактами; при этом последние выступают в качестве непременного условия и объективного критерия определения смысловой структуры слова. Прямые номи­нативные значения слова, следовательно, полностью де­терминированы его соотнесенностью с предметным рядом,

_________________________________

²⁴ А. А. Потебня. О связи некоторых представлений в языке.— «Филологические записки», вып. 3. Воронеж, 1864; Он же. Из записок по русской грамматике, ч. II; Он же. О некоторых символах в славянской народной поэзии, вып. 1. Харьков, 1914.

²⁵ М. М. Покровский. Семасиологические исследования в области древних языков. М., 1895; Он же. Несколько вопросов из области семасиологии. «Филологическое обозрение», т. 12, кн. 1, 1897; Он же. Материалы для исторической грамматики латинского языка. «Уч. зап. Московского университета», 1898, вып. 25.

²⁶ В. В. Виноградов. О формах слова. «Исследования по русской грамматике. Избранные труды». М., 1975, стр. 33—50; Он же. Русский язык; Он же. Основные типы лексических значений слова.— ВЯ, 1953,.№ 5; Он же. Об омонимии и смежных явле­ниях (1960). «Исследования по русской грамматике». М., 1975, стр. 295—315.

 

16

языковые факторы (сочетаемость, системные отношения) не накладывают на него никаких ограничений.

Из числа зарубежных ученых, которые первыми в ис­тории семасиологической науки выделили в слове основ­ные значения как более устойчивые, следует прежде всего упомянуть Г. Пауля, К. Эрдмана и Г. Стерна ²⁷.

На основе семиотического подхода к изучению семан­тики слов неоднократно делались попытки выделить раз­ряды и классы словесных знаков²⁸ (называющие, неназы-вающие, характеризующие, идентифицирующие, символи­ческие, дейктические слова и т. п.).

Второй ракурс изучения специфики языковой номина­ции нашел отражение в лингвистических работах в форме разграничения двух крупных разрядов языковых единиц: знаков-наименований и знаков-высказываний, системных и речевых единиц, знаков первичного и вторичного озна­чивания, семиологического и семантического принципов формирования значений языковых единиц ²⁹.

Оригинальную лингвистическую интерпретацию сло­вам в результате изучения смысла коммуникативных еди­ниц дает Н. Д. Арутюнова ³⁰, выделяя в словесных знаках референтные (идентифицирующие) и предикатные имена.

В современной лингвистике четко обрисовался новый (третий) аспект изучения языковой номинации, при кото­ром речевые единицы — отрезки или целые высказывания— подвергаются анализу на предмет определения харак­тера так называемой «пропозитивной номинации». Таким образом, «в общую теорию номинации (ономатологию),

__________________________________

²⁷ Н. Paul . Prinzipien der Sprachgeschichte. Halle, 1920; К . Erd-mann. Die Bedeutung des Wortes. Leipzig, 1925; G. Stern. Mea­ning and change of meaning. Goteborg, 1934 и др.

²⁸ J. Rozwadowski. Wortbildung und Wortbedeutung. Heidelberg, 1904; K. Biihler. Sprachtheorio. Die Darstellungsfunktion der Sprache. Jena, 1934; Ch. Morris. Foundations of the theory of signs. «International Encyclopedia of United States», v. 1, N 2. Chi­cago, 1947; С. Д. Кацнелъсон. Содержание слова, значение и обо­значение; Ю. С. Маслов. Какие языковые единицы целесообраз­нее считать знаками? «Язык и мышление». М., 1967, стр. 284; В. В. Мартынов. Семиологические основы информатики. Минск, 1974; А. А. Уфимцева. Указ. соч. См. также главу Ю. С. Степа­нова «Номинация, семантика, семиология» в настоящем изда­нии.

²⁹ Т. В. Булыгина. Указ. соч., стр. 14; Э. Бенвенист. Семиология языка. «Общая лингвистика». М., 1974, стр. 69—90.

³⁰ Н. Д. Арутюнова. Предложение и его смысл. Докт. дисс. М., 1975.

 

17

наряду с разделом лексикологии, трактующим наименова­ния отдельных элементов внешнего и внутреннего опыта человека, входит раздел синтаксиса, изу­чающий способы обозначения цело­стных событий»³¹ (разрядка наша.— Авт.).

Изучение номинативного аспекта коммуникативных единиц получило широкое распространение особенно в последнее десятилетие ³². Говоря о специфике номинации речевых единиц, В. Скаличка писал: «...задача говорения— согласовать новую реальность с известной, т. е. с опы­том. Средством для этого является представление новой реальности с помощью фиксированных образов. Говоре­ние — есть сочетание языка с новой реальностью» ³³.

Совершенно новое, значительно расширенное содержа' ние в термин «номинация» вкладывалось представителями пражской лингвистической школы³¹, которые подводят дод это понятие всю сферу классификационно-номинатив­ной деятельности языка (лексику, словообразовательную и категориальную морфологию), противопоставляя номи­нацию сфере синтагматической, речевой деятельности язы­ка (единицам речи, высказываниям, тексту). Близка к этому пониманию и точка зрения Ю. С. Степанова ³⁵ в противопоставлении номинации, предикации и локации.

Разграничение обозначения (денотации) и значения (сигнификации) слов предопределило, таким образом, два разных исследовательских подхода к языковым единицам и к языку в целом — ономасиологический ³⁶ и семасиоло-

__________________________________

 

³¹ Н. Д. Арутюнова. Синтаксис. «Общее языкознание». М., 1972, стр. 209.

³² Е. Buyssens . Указ. соч.; Г. В. Колшанский. Указ. соч. и др.

³³ V . Skalicka . The need for a linguistics of «la parole». «Recueil linguistique de Bratislava», v. I. Bratislava, 1948.

³⁴ Тезисы Пражского лингвистического кружка. «Пражский линг­вистический кружок». М., 1967, стр. 17—41.

³⁵ См. главу «Номинация, семантика, семиология» в данной книге.

³⁶ Ср. работы, затрагивающие принципы ономасиологических ис­следований: F . Dornseiff . Der deutsche Wortschatz nach Sach-gruppen. Berlin — Leipzig, 1934; B. Quadri. Aufgaben und Methoden der onomasiologischen Forschung. Eine entwicklungs-geschichtliche Darstellung. Bern, 1952; С. Д. Кацнельсон. Содер­жание слова, значение и обозначение; В. Г. Гак. Беседы о фран­цузском слове. М., 1966; Он же. К проблеме соотношения языка и действительности.— ВЯ, 1972, № 5, стр. 12—22; Е. Coseriu . Указ. соч.; А. Г. Остапенко. Сопоставительно-ономасиологиче­ское исследование лексико-семантической группы глаголов движения. Канд. дисс. М., 1975.

 

18

гический, ср. в немецкой терминологии Bezeichungsleh-re — Bedeutungslehre.

Ономасиологическим подходом исследования языка в отличие от семасиологического является тот, который рассматривает содержательную сторону языковых единиц не с точки зрения формирования их внутрисистемных зна-чимостей и механизма семантического распространения слов и словосочетаний, а с точки зрения предметной на­правленности, т. е. соотнесенности языковых единиц с вне-языковым предметным рядом как средства обозначения, именования последнего.

В силу того, что процесс и результаты именования, обозначения реальной действительности языковыми зна­ками обусловлены, прежде всего, основными компонента­ми гносеологической ситуации «мышление — язык — предметный мир», а также соотношением «язык — трудо­вая деятельность — общество», при изучении номинации можно выделить несколько основных ее аспектов — семи­отический, гносеологический и собственно лингвистичес­кий.

 

 

ГНОСЕОЛОГИЧЕСКИЙ И СЕМИОТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ НОМИНАЦИИ

Основным отличием процесса обозначения языковыми знаками является то, что он сопряжен с отражательной деятельностью человека, с обобщением и выделением не­обходимого и существенного, с образованием понятий и других мыслительных форм. Однако это не значит, что язык является формой мышления. Из этого следует только то, что основное назначение человеческого языка — служить средством материализации мышления. При рассмотрении соотношения «язык — мышление», естественно, подчер­кивается больше факт материализации языком мысли, но познание начинается не с мыслей, а с наблюдений и с действий над предметной действительностью.

Язык как непосредственно связанный с процессами и конкретными этапами опредмечивания, объективации ре­ального мира может быть рассмотрен в другом соотноше­нии «язык — материальный мир», в котором он реализует другую, не менее важную, чем первая, функцию — быть средством идеализации и репрезентации реальной дейст­вительности.

 

 

19

 

Обозначение языковыми знаками связано с процесса­ми и результатами «снятия» предметного, чувственно­го, деятельностного, т. е. с идеализацией (объективацией) предметного мира. В языке итоги «снятия» предметного, реальных свойств и отношений вещей фиксируются пред­почтительнее номинативными знаками, в прямых значе­ниях которых, как правило, более или менее адекватно задаются функции, внешняя форма, способ употребления предмета, агент, объект, среда, средства и другие реальные характеристики обозначаемых действий, процессов объ­ективной действительности, субъективных свойств и сос­тояний человека.

Эта особенность прямого номинативного значения слов иногда дает повод определять значение как сумму опера­ций над обозначаемым предметом. Отмечая эту сторону языковой номинации, В. В. Виноградов писал: «В той мере, в какой слово содержит в себе указание на предмет, необходимо для понимания языка знать обозначаемые словами предметы, необходимо знать весь круг соответст­вующей материальной культуры» ³⁷.

Семиотический и гносеологический аспекты языковой номинации предполагают рассмотрение двух взаимосвя­занных между собой явлений (процессов): идеализации, т. е. абстрактного обобщения предметов, их свойств, от­ношений и репрезентации результатов осмысления и от­ражения их человеком при помощи языковых знаков.

В каком отношении к языку, к практической деятель­ности людей находится процесс и результаты идеализации предметного мира? Как известно, язык, сам по себе, так же мало идеален, как и человеческий мозг. Язык является идеальным в той мере, в какой он как средство выражения идеального представляет собой своеобразную предметно-вещественную форму его (идеального) бытия. «Производст­во идей, представлений, сознания первоначально непосред­ственно вплетено в материальную действительность и в материальное общение людей, в язык реальной жизни» (разрядка наша.— Авт.) ³⁸. В результате со­циально-исторического опыта человек, превращая вещи, их свойства в предмет своего труда, формирует новые по­нятия о социальном назначении, специальных свойствах

 

20

 

и функциях этих вещей, вместе с продуктами труда фор­мирует и новые понятия, представления, давая каждому, соответственно, свое имя.

Так, например, в русском языке слово дерево именует, прежде всего, конкретное дерево и родовое понятие расту­щего дерева; слово дрова обозначает дерево, используемое в качестве топлива, древесина служит обозначением мате­риала для изготовления (в основном) мебели, имя брёвна дано спиленным, очищенным деревьям, подготовленным для строительства и т. п. В опредмеченной трудом мате­рии, в нашем примере в объекте «дерево», были раскрыты новые свойства, новое назначение; естественно, называ­тельная роль перешла к соответствующим именам, выде­ляющим и обозначающим эти свойства и функции дерева.

Специфика и достоинство языковой номинации заклю­чается в том, что социальное назначение, функция пред­мета становится центром номинативного намерения носи­телей языка, предметные, реальные связи нарушаются (снимаются), а материальные свойства входят в последую­щее поименованное понятие как бы в снятом виде. Ср. в приведенном примере: свойство материи «быть деревом» полностью снимается в названиях предметов мебели, из­готовленных из дерева; каждый предмет получает наиме­нование по разному содержательному признаку ³⁹ — по форме, назначению предмета и т. п.

Предмет объективируется, т. е. материальное «стано­вится» идеальным только в том случае, если материальное преобразовано в актуальную форму деятельности с реаль­ным предметом в сознании человека и выражено общезна­чимыми для всех носителей формами языка. «Идеальное существует там, где налицо способность воссоздать объект в пространстве, опираясь на слово, на язык» ⁴⁰. Именно об этой опоре мысли на слово писал Л. С. Выготский, под­черкивая тот факт, что «мысль не выражается в слове, она совершается в нем» ⁴¹.

________________________________

³⁷ В. В. Виноградов. Русский язык, стр. 13.

³⁸ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3, стр. 24.

³⁹ О формальном признаке номинации как техническом приеме см. в главе Б. А. Серебренникова «Номинация и проблема вы­бора».

⁴⁰ «Философская энциклопедия», т. 2. М., 1962, стр. 222.

⁴¹ Л. С. Выготский. Мышление и речь. М.— Л., 1934, стр. 268. Ср. также: /. W. М . Verhaar. Speech, language and inner form (Some linguistic remarks on Thought). «Preprints of papers for the Ninth International Congress of Linguistics», Cambridge, Mass. 1962, стр. 377.

 

21

Идеальный образ предмета, т. е. способ представления, репрезентации последнего при помощи слов, и отражаемый предмет составляют диалектическое единство противопо­ложностей: они тождественны как оригинал и копия, они противоположны как материальное и идеальное. Отсюда следует важный для лингвиста вывод: денотат, обозначае­мое языковым знаком, предстает в двух противоположнос­тях — как реально существующий материальный предмет и как идеальный обобщенный образ этого предмета — идеальный денотат.

По своему социальному проявлению «идеальное» су­ществует как определенный способ (момент) познаватель­ной деятельности общественного человека, по конкретному результату — как субъективный познавательный образ отражаемых вещей, их свойств и отношений. Возникает вопрос: как субъективное представление о предмете ста­новится основой взаимопонимания и общения носителей данного языка?

Подчеркивая объективный характер абстракций, В. И. Ленин писал: «Человеческие понятия субъективны в своей абстрактности, оторванности, но объективны в це­лом, в процессе, в итоге, в тенденции, в источнике». Как бы ни варьировалось содержание понятий и представ­лений об одних и тех же предметах у разных людей, общ­ность предметного мира и социально-исторического опы­та, совместная трудовая деятельность носителей языка обеспечивает их общение и взаимопонимание ⁴³.

Формирование познавательного образа, понятия о предмете и его связях в реальном мире, закрепление этого понятия за языковым элементом и составляет основу зна­ковой репрезентации, сущность которой состоит в обобще­нии и замещении вещей. Характеризуя особенности абст­рактно-мыслительной деятельности человека, И. П. Пав­лов писал: «... слово составило вторую, специально нашу сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов. Многочисленные раздражения словом, с одной стороны, удалили нас от действительности. С дру­гой стороны, именно слово сделало нас людьми»⁴⁴.

_________________________________

⁴² В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 190.

⁴³ См. об этом подробнее: М. В. Никитин. О понятии «языковое значение». «Уч. зап. Владимирского пед. ин-та». Серия «Иностранные языки». Владимир, 1971, стр. 3—30.

⁴⁴ И. П. Павлов. Полное собрание трудов, т. III. M., 1949, стр. 568—569.

22

 Следовательно, для человека как мыслящего существа наряду с предметной действительностью, вещами, явле­ниями существует идеальная действительность — мир об­разов, представлений, понятий, идей, являющихся отра­жением и обозначением первой. При помощи второй сиг­нальной системы, лежащей в основе механизма мышления, речи и всей сознательной трудовой деятельности, человек обрел способность «удаляться от действительности», осоз­нанно фиксировать результаты познавательной и речемыс-лительной деятельности в содержании номинативных и предикативных единиц.

При ономасиологическом подходе несколько смещается акцент в отношении элементов, детерминирующих семан­тику номинативных знаков, и варьируется набор факто­ров, констатирующих ситуацию семиозиса речевых еди­ниц.

Если при семасиологическом анализе содержания сло­ва, при изучении процессов формирования и условий ма­нифестации его значений, достаточно рассмотрения основ­ного семасиологического треугольника «реальная действи­тельность — язык — мышление», то ономасиологическое изучение языковых знаков (как номинативных, так и пре­дикативных) требует дальнейшей детализации внеязыко-вых факторов. Эта детализация предполагает, прежде всего, анализ соотношения предметного мира, восприятия и представления его в чувственном опыте, в практическом сознании носителей языка, отражения и репрезентации абстрактного, теоретически познанного и обобщенного в значении языковых, особенно, словесных знаков. Если это соотношение выразить в терминах физиологии высшей нервной деятельности человека, то членами противопостав­ления окажутся: 1) объективная действительность, 2) пер­вая сигнальная система действительности (ощущения, представления), 3) вторая сигнальная система действи­тельности (языковые знаки).

Вопросы соотношения чувственного и рационального, эмпирического опыта и теоретических знаний, как это находит свое выражение в содержании номинативных еди­ниц, в лингвистике мало изучаются. В тех немногих слу­чаях, когда эти вопросы составляют предмет анализа, они ставятся и обсуждаются исключительно в генетическом плане, в плане констатации источника познания: чувст­венное — первично, понятийное, абстрактное — вторич-

23

 

но. Не принимается во внимание всем известный факт, что мышление категориально лишь в своих результатах и что понятия и категории есть только «сокращенный опыт», абстракция от предметного ряда вещей и явлений, которая происходит путем чувственного восприятия последних. Поэтому имена с предметно-вещественным значением не могут не включать в семантику элементы чувственного восприятия: зрительного, слухового, пространственного представления вещей и предметов. Чувственное и рацио­нальное могут рассматриваться как две ступени познания только генетически, но в чисто логическом (статическом) плане это — два момента, пронизывающих познание во всех его мыслительных формах и на всех этапах их станов­ления. «В разуме нет ничего, чего бы не было в чувственном восприятии» — этот тезис Фейербаха отмечен В. И. Ле­ниным словами bien dit! ⁴⁵ Без чувственного, без созер­цания и восприятия не только невозможно освоение объ­ективного мира, но и невозможно само формирование и существование абстракций. Более того, эти две черты, со­ставляющие диалектическое единство противоположностей, служат источником изменения «идеального образа» пред­мета, вещи, а соответственно, и первопричиной развития семантики слова, переноса его значений, в основе которого лежит соотношение (соответствие/несоответствие, совпаде­ние/несовпадение) предметной и понятийной соотнесенности имени.

В материалистической диалектике не раз отмечалось, что понятие (как мыслительная форма) представляет собой единство общего, единичного и особенного ⁴⁸, которые в нем не расчленены. Расчленение и представление общего и единичного, общего и особенного происходит при помо­щи языка, его единиц, благодаря репрезентации объек­тивной и субъективной действительности в двух планах — номинативными системными средствами и предикативными, речевыми знаками.

Номинация при помощи лексических единиц, осуществ­ляющая фактически репрезентацию (представление) пред­метного и духовного мира, связана непосредственно со

____________________________

⁴⁶ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 74.

⁴⁶ П. В. Копнин. Диалектика, логика, наука. М., 1973, стр. 164; П. В. Чесноков. Соотношение чувственного и рационального (абстрактного) познания при исследовании языка. «Ленинизм и теоретические проблемы языкознания». М., 1970, стр. 128—145.

24

знакообразованием. Другими словами, репрезентативная функция номинативных знаков (слов и словосочетаний) реализуется скорее через их обозначение, т. е. через на­именование, денотацию, нежели через их значение, сигни-фикацию, хотя эти два аспекта семантики слов и словосо­четаний, как было уже отмечено, тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены.

Анализируя социально-психологический аспект зна­ковой репрезентации, В. В.Мартынов⁴⁷ пишет: «... Раз­личаются тела и их отношения в пространстве, объект наших непосредственных восприятий и основа наших представлений, с одной стороны, и сигналы об этих телах (наши представления), с другой. Такого рода сигналы относятся, по И. П. Павлову, к первой сигнальной системе. Вторая сигнальная система заключена в нашем языке, в состав которого входят названия наших представлений о телах и их отношениях, т. е., по словам И. П. Павлова, «сигналы первых сигналов»» (раз­рядка наша.— Авт.) ⁴⁸.

Прямая (первичная) номинация («перевод» материаль­ного в идеальное, реального материального предмета в предмет номинации) возможна только тогда, когда появля­ется возможность с помощью какой-либо формы (элемента) языка воссоздать в сознании тот или иной предмет в про­странстве. Поэтому естественно, что в так называемых пол-нозначных именах, особенно предметных, контурное, внешнее представление доминирует, а визуальный (по форме, по цвету и т. п.) и слуховой признаки становятся содержательными признаками — представителями данного класса, категории предметов. «Первая сигнальная система в виде наших представлений выделяет в континууме дей­ствительности некоторые предметы. Выделение предметов необходимо для их различения, а различение — для узна­вания» ⁴⁹.

Сущность становления первичных номинативных зна­ков (слов и словосочетаний) состоит в том, что их «реализа­ция должна вызвать в некотором коллективе, пользую-

______________________________

 

⁴⁷ В. В. Мартынов. Кибернетика, семиотика, лингвистика. Минск, 1966; Он же. Семиологические основы информатики.

⁴⁸ В. В. Мартынов. Семиологические основы информатики, стр. 8—9.

⁴⁹ Там же, стр. 10—11.

 

 

25

 

щемся единой общей знаковой системой, одинаковое пред­ставление» ⁵⁰.

Сигналы первой сигнальной системы действительности свойственны как человеку, так и животному. Основное различие их, указывает В. В. Мартынов, заключается в том, что у животных эти сигналы — представления дейст­вительности — комплексные, нерасчлененные, а у чело­века — расчлененные.

Расчленение представлений человека о многообразии реальной действительности и элементов его собственного опыта, превращение их в более абстрактную форму обоб­щения осуществляется при помощи номинативных знаков, путем выделения и названия повторяющихся представле­ний, полученных в результате сравнения и узнавания их носителями языка в процессе познания и коммуникации. «Язык возникает тогда, когда система сигналов преобразу­ется в систему знаков, т. е. когда отображенными оказы­ваются повторяющиеся элементы представлений (ситуа-ций), и, следовательно, ситуационная ограниченность сни­мается. Выделение повторяющихся элементов представле­ний само по себе, вне знаковой системы невозможно. Если представления разграничиваются без помощи языка, то повторяющиеся элементы представлений разграничивают­ся с помощью языка, который в этом случае осуществляет свою вторую функцию — номинативную» ⁵¹.

Образование словесных знаков, т. е. имен, называю­щих in abstracto повторяющиеся элементы внешнего и внутреннего опыта человека, связано прежде всего и боль­ше всего с номинативно-репрезентативной функцией язы­ка. За исходное в знаковой репрезентации принимается опосредованное человеческим сознанием отношение через знак познающего субъекта к объективной действительно­сти, а в основе наименования — познавательно-классифи­цирующая деятельность коллектива.

Известно, что познавательно-классифицирующая дея­тельность человека и, в том числе, даже элементарное вос­приятие единичного предмета не есть пассивный, «зеркаль­но-мертвенный» акт. «Уже любое восприятие, представле­ние,— пишут физиологи,— несет в себе явственные черты избирательной «заинтересованности», характерной для

___________________________

 

⁵⁰ В. В. Мартынов. Семиологические основы информатики, стр. 13.

⁵¹ Там же, стр. 18.

 

26

 

Живых систем, отражающих действительность в процессе адаптивного поведения ⁵². Эта избирательная заинтересо­ванность выражается в определенном отношении, в опре­деленной оценке человеком окружающего мира и самого себя, в определенном переживании этого отношения. «На уровне чувственного познания,— пишет В. 3. Панфилов,— также существует избирательная заинтересованность, которая заключается в преимущественном выделении од­них объектов (или одних свойств, признаков, качеств пред­метов) по сравнению с другими»⁵³. Так, эмоции и оценки становятся одной из форм отражения действительности.

Эмоциональное проникает во все сферы познавательной деятельности. «Без положительных эмоций,— пишет П. В. Симонов,— трудно представить себе те формы освое­ния действительности, которые не продиктованы утилитар­ным эффектом: игру, теоретическое познание, художествен­ное творчество» ⁵⁴. Говоря о характере теоретического по­знания, П. В. Симонов подчеркивает, что психологические корни научной интуиции — в эмоциональной окраске аб­страктного мышления и это, по словам Павлова,— «глав­ное в работе ученого». Что касается восприятия произведе­ния искусства, то это тем более не «пассивно-зеркальное» отражение, ибо человек моделирует в произведениях ис­кусства не ту действительность, «что она есть, а ту, что она есть для нас» ⁵⁵.

Положение о языке как о действительном сознании дает возможность полагать, что в языковой системе ре­альная действительность отражается в таких формах, ко

торые соотносятся как с логическим, так и с чувственным познанием мира. Таким образом, и оценка, и эмоции, и

воля, и чувства находят закономерное выражение в язы ковой системе как осознанные явления, как осознанные факты эмоциональных переживаний, оценок и т. п.— в такой же степени, как и прочие объекты, включенные в сферу психической жизни человека.

Классификация объектов человеческого опыта рас-

_______________________________

⁶² См. С. А. Петрушанский. Диалектика рефлекторных процессов. М., 1967.

⁵³ В. 3. Панфилов. Язык, мышление, культура.— ВЯ, 1975, № 1, стр. 8.

⁵¹ См. П. В. Симонов. Теория отражения и психофизиология эмо­ций. М., 1970, стр. 63—64.

⁵⁶ Там же, стр. 114.

27

 

сматривается вследствие этого как одна из фундаменталь­ных черт человеческого языка, функция обозначения (наименования, называния) — как основная функция пол-нозначных номинативных знаков ⁵⁶, а первичное означива­ние — результат познавательно-отражательной деятель­ности языкового коллектива. При этом звуковой или гра­фический комплекс языкового знака рассматривается как материальная оболочка, необходимая для выражения зна­чения и сообщения его другим, а также для самого его воз­никновения, формирования, существования и развития ⁵⁷; значение — идеальная сторона знака — представляет со­бой опосредованную сознанием соотнесенность с предметом обозначения, а знак как единство звучания и значения вы­ступает в качестве средства его обозначения.

Под «именем» обычно понимают языковые выражения, применяемые для выделения и обозначения (наименова­ния, называния) предметов обозначения — вещей, свойств, отношений, процессов и т. п. реальной действительности, а также явлений психической жизни людей, продуктов их воображения и результатов их абстрактного мышле­ния. Предметом обозначения номинативных знаков яв­ляются также объекты внеязыковой действительности, явления из области психической жизни людей. Эти по­следние можно считать относящимися к квалификативным сферам познавательной деятельности человека. Здесь можно выделить: 1) эмоционально-чувственное восприятие и квалификацию объектов внеязыковой действительности, в основе — непосредственное переживание (слова типа деточка, кляча, англ. auntie, chit, nigger, бранные суще­ствительные, субъективно-оценочные прилагательные, эмоционально-усилительные наречия, междометия, устой­чивые лексико-синтаксические конструкции типа эпите­та, оксюморона и т. п.); 2) рационально-оценочную ква­лификацию объектов окружающего мира, в основе — ин­теллектуальная оценка (слова типа контрабандист, англ. firm, obstinate и т. п.); 3) чувственно-образное восприя-

_______________________________

⁵⁶ «Слово есть результат назывной (или номинативной) деятель­ности» (В. Скаличка. Асимметричный дуализм языковых единиц. «Пражский лингвистический кружок». М., 1967, стр. 119); «Всякий знак обозначает — это единственное суждение о знаке, которое не является дискуссионным» (В. В. Мартынов. Кибер­нетика, семиотика, лингвистика. Минск, 1966, стр. 41).

⁵⁷ А. И. Смирницкий. Значение слова.— ВЯ, 1954, № 3, стр. 89; Он же. Лексикология английского языка. М., 1956, стр. 152.

 

 

28

тие и квалификацию виеязыковых объектов, в основе — «скрытое» (интеллектуальное или чувственное) сравнение (слова типа златокудрый, англ. honey в значении 'душеч­ка', 'голубушка', blockhead, языковые — особенно так называемые «зоологические» — и речевые метафоры любо­го структурного типа, русские глаголы типа жахнуть, дербалызнуть, англ. to gobble, to gorge, to giggle ит.п).

Между квалификативными сферами, выделенными по их ведущим признакам, нет непроходимых граней, что находит свое объяснение в самой природе изучаемых яв­лений.

Сущность оценочной категории объясняется теорией ценностной направленности человеческого сознания, что подтверждается ленинским положением о двоякой роли практики, которая выступает «и как критерий истины и как практический определитель связи предмета с тем, что нужно человеку» ⁵⁸. Соответственно, не только предмет­ная, но и ценностная ориентация человеческого сознания имеет социально-психологическую основу и может носить как эстетический, так и логический характер. Эстетичес­кое восприятие, переживание, суждение определяется философами как специфическая оценка. Характерной осо­бенностью эстетической оценки является ее эмоциональ­ная природа, когда непосредственно переживание стано­вится единственным и достаточным основанием оценочно­го суждения ⁵⁹ в отличие от интеллектуально-логической оценки,_ которая: .выражает мнение о желательности или нежелательности явлений, о соответствии или несоответ­ствии их каким-либо нормам, требованиям и т. д. Тем не менее, отождествление этих понятий представляется неправомерным, ибо в их основе лежат, в конечном ито-ге различные способы духовного освоения мира. «Чело­веческая голова, - писал К. Маркс, - может осваивать мир двумя способами — либо в форме теоретического по­знания, либо в форме художественной, религиозной, прак­тически-духовной» ⁶⁰.

Характер воспроизведения и восприятия знаков, пред­определенный коммуникативной функцией языка, объяс­няет тот факт, что объектом номинации любого типа вы-

______________________________

⁶⁸ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 42, стр. 290. ⁶⁹ M. С. Каган. Лекции по марксистско-ленинской эстетике. Л., 1971, стр. 83—84, 107 — 109.

⁶⁰ К. Маркс и Ф. Энгельс. Об искусстве, т. I. M., 1967, стр. 66.

 

29

 

Ступает не столько конкретный единичный объект вне-языковой действительности (вещь, явление, событие, си­туация и т. п.), сколько повторяющееся надиндивидуаль-ное типизированное представление об этой вещи, явлении и т. п., сложившееся в данной языковой общности, опре­деленное обобщение свойств обозначаемой знаком вещи, явления и т. п. «Название есть нечто всеобщее, принадле­жит мышлению, делает многообразное простым» ⁶¹,— подчеркивает В. И. Ленин. Поэтому под ономасиологичес­ким термином «предмет» (вещь, явление, событие и т. п.) всегда практически имеется в виду класс предметов (ве­щей, явлений, процессов и т. д.).

Имя всегда есть имя определенного предмета. Но са­мо понятие предмета достаточно неопределенно. Мате­риальные предметы подвижны, изменчивы, часто не имеют четких границ, порою не могут быть индивидуализирова­ны. Еще более нечетки предметы, относящиеся к числу явлений психической и эмоциональной сферы человеческой деятельности, поэтому наделение предметов называнием всегда связано с определенным огрублением, определен­ной формализацией соответствующего фрагмента дейст­вительности. «Изображение движения мыслью,— писал В. И. Ленин,— есть всегда огрубление, омертвление,— и не только мыслью, но и ощущением, и не только движе­ния, но и всякого понятия» ⁶².

Отмечено, что диалектический характер абстрактного, обобщенного познания заключается, в частности, в том, что в целях адекватного отражения действительности че­ловеческое мышление на каком-то этапе должно абстра­гироваться от всей сложности познаваемых объектов, рас­сматривать их только в некоторых свойствах, непрерыв­ные процессы и явления рассматривать как дискретные и т. п. ⁶³

Описанные особенности человеческого познания фик­сируются в языковых средствах и, наиболее четко,— в но­минативных единицах — словах. При этом словесный знак в системе номинативных единиц соотносится лишь с тем предметом обозначения, существенные признаки которого входят в содержание понятия, выраженного данным зна-

______________________________

⁶¹ В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 29, стр. 264.

⁶² Там же, стр. 233.

⁶³ См. В. 3. Панфилов. Указ. соч., стр. 7.

30

ком. Таким образом, номинативный словесный знак связан ономасиологическими отношениями не только с денотатом (материальным или идеальным), но и с сигнифи­катом — с существенными признаками этого класса пред­метов, а также понятиями из различных квалификатив-ных сфер познавательной деятельности человека.

Возвращаясь к сущности и этапам знаковой репре­зентации средствами естественных языков, следует выде­лить три ее основных аспекта: семиологический (характер означаемого знака), социально-психологический (стано­вление знака) и собственно лингвистический (условия и за­кономерности функционирования знака).

Семиологический аспект языкового означивания сос­тавляет главную сторону репрезентативной сущности зна­ка — его соотнесенность с внеязыковым, предметным рядом, с реальным (идеальным и материальным) миром. Со­отношение формы словесного знака с его содержанием яв­ляется двусторонним: означаемое по отношению к форме знака будет его значением, означающее по отношению к предмету или понятию о нем является их обозначением, именем.

Значение словесного знака, как и обозначение предме­та, представляет собой определенное обобщение свойств именуемого знаком предмета. Если посмотреть на содер­жание номинативного знака с точки зрения субъекта, то оно предстанет в виде так называемой «предметной отне­сенности» и «понятийной отнесенности». Словесный знак по отношению к обозначаемому можно считать названием (обозначением) как предмета, так и класса предметов, т. е. понятия о нем. Обозначаемый словесным знаком предмет (материальный денотат), представление о нем (идеальный денотат) и понятие о классе этих предметов (сигнификат) противопоставляются друг другу как имеющие некое об­щее основание. Словесный знак с предметно понятийным основанием его значения соотносится в системе номина­тивных единиц лишь с тем предметом, существенные при­знаки которого входят в содержание понятия, выражае­мого данным знаком. Поэтому представляется не совсем оправданным утверждение о том, что именование (обозна­чение) не содержит в себе никаких указаний на свойство обозначаемого им предмета.

Обозначение, наименование предмета словесным зна­ком опосредовано понятием о нем и является своеобразной

 

31

содержательной характеристикой предмета. Со стороны знака его смысловое содержание предстает в виде опре­деленной невещной данности — обобщенного отображения определенных свойств обозначаемого им предмета. Спор о том, является ли знаковое значение слова «отношением» или некоей «идеальной сущностью», можно считать бес­предметным,— значение есть и то, и другое, т. к. понятия «отражение», «обобщение» выражают одновременно опре­деленные «познавательные» отношения через знак познаю­щего субъекта к объекту и определенный продукт этого процесса как некую идеальную данность, обобщенное по­нятие об этом объекте.

Специфика репрезентации явлений, предметов объек­тивного мира языковыми знаками состоит в том, что в че­ловеческом языке с двойным означиванием его единиц на­именование поставлено на службу его основной функции — коммуникативной.

Для слов и номинативных словосочетаний, т. е. единиц первичного означивания, характерно то, что их означае­мое фиксируется в языке в виде абстракций, отвлечений от предметного ряда и хранится в сознании владеющих язы­ком в неразрывном единстве с означающим.

Только единство двух сторон знака делает его средст­вом номинации, удовлетворяющим социальные потреб­ности языкового коллектива, только при этих условиях словесный знак (в виде простой или расчлененной номи­нации) превращается в орудие абстрактного мышления и позволяет человеческому сознанию подняться на самые высокие уровни абстракции, недоступные для других ти­пов знаков, оторваться от чувственного конкретного объ­екта в степени, превышающей возможности других зна­ков. Второй социально-психологический аспект становле­ния словесных знаков и их эквивалентов связан с разными этапами и характером обобщения их означаемых.

В психологии выделяют два этапа закрепления за зву­ковым комплексом статуса слова: 1) когда звуковой ком­плекс выступает как носящий (имеющий) некое значение; 2) когда этот комплекс переживается носителями языка как символ, имя определенного значения.⁶⁴

В первом случае звуковой комплекс может и выражает

_____________________________

⁶⁴ Д. Н. Узнадзе. Психологические исследования. М., 1966, стр. 5—26.

32

уровень чувственного познания (аффект, желание), во втором — он приобретает определенное интеллектуальное содержание и становится обозначением не субъективного состояния, а объективного предметного содержания.

На первой ступени форма знака, последовательность фонем или графем, соотносится как бы непосредственно через чувственное восприятие с предметным рядом, с кон­кретными ситуациями и событиями объективной действи­тельности. На этой стадии становления знака то или дру­гое «индивидуальное употребление» языковой единицы можно сравнить с неязыковыми знаками с присущим им однозначным соответствием формы знака и ее «значения». На этой ступени замещения предмета еще возможно ре­альное расторжение звукового комплекса и вызываемого им нерасчлененного (чувственного) представления. Связь между ними еще не опосредована логическим мышлением и не осознана всем коллективом, а характер отношения двух сторон слова (формы и содержания) приближает словесный знак к знакам чисто механических искусствен­ных систем.

На второй ступени становления словесного знака мы имеем дело уже с психическими образованиями: отражение предмета, явления находит выражение в виде идеального образа предмета, представления или понятия не на уровне отдельного индивида, так как связь формы знака (звуко­вого комплекса) с его означаемым принята и зафиксирова­на всеми членами данной языковой общности; означаемое становится надиндивидуальным значением, за ним за­крепляется определенная знаковая форма, и языковая еди­ница (слово или словосочетание) обретает статус языково­го знака. Связь между ними становится обязательной, прочной и ее расторжение ведет к «исчезновению» знака, т. е. к невыраженности данной значимости, данного смы­слового содержания строго определенной языковой фор­мой. На втором этапе слово служит для обозначения от­четливо выделенных предметов по четко повторяющимся их признакам.

Следовательно, создание словесного знака как имени — факт психологии и социально-духовной жизни человека, так как связь формы знака с его означаемым должна быть принята и зафиксирована всеми членами данной языко­вой общности; входя в ту или другую систему (подсисте­му, ряд), знак благодаря своему постоянному значению

 

33

 

получает определенную внутрисистемную значимость (va leur).

Человеческий язык, являясь замкнутой и самона­страивающейся системой с двукратным означиванием его единиц (в системе средств и в актуальной речи), беспре­рывно удовлетворяет потребностям наименования.

Говоря о процессе и конкретных актах наименования, следует отметить следующие основные моменты.

1. Именуемый предмет должен  именоваться таким именем, которое бы не вызывало ассоциаций.

2. «Интенция наименования является тем основным моментом, благодаря которому наше сознание во время восприятия нового предмета находит смысл, значение (т. е. признак наименования.— Авт.) и помещает его среди зна­комых переживаний» ⁶⁵. Акт наименования, по утвержде­нию Д. Н. Узнадзе, возможен лишь тогда, когда ощущение становится восприятием, т. е. когда удается объеди­нить имеющиеся ощущения на основе какого-нибудь зна­чения. Между представлениями наименованного объекта и слова, следовательно, должен появиться обязательно некий средний член, называемый значением восприни­маемого объекта наименования, который руководит выбо­ром имени.

3. Функцию репрезентации значения нового наимено­вания, как правило, берет на себя представление какого-либо определенного предмета, одного из видов его рода, представление по ассоциации, по форме, функции и т. п.

4. Основой наименования может быть не только четкое представление именуемого объекта действительности, но и чувства, эмоциональное состояние именующего субъек­та (ср. всевозможные метафорические переносы при пря­мой и косвенной номинации).

Словесным знакам не только противостоят, но и нахо­дятся с ними в диалектическом единстве, речевые знаки-сообщения, высказывания. «Именно в логическом позна­нии совершается выход за рамки чувственных явлений и внешней логики событий, зафиксированных в чувствен­ных образах. Но и абстрактное мышление, в свою очередь, не может не опираться на какую-то конкретно-чувствен­ную основу, которая смогла зафиксировать, закрепить существенные общие признаки познаваемых явлений и

____________________________

⁶⁵ Д. Н. Узнадзе. Указ. соч., стр. 6.

 

34

одновременно обеспечить передачу обобщенных образов мысли от человека к человеку в процессе общественно-трудовой практики и социального общения. Такого рода основой или базой абстрактного мышления и служит зву­ковая речь, которая при этом не вытесняет чувственных образов, но вовлекает их в сферу новых отношений и обо­гащает новыми функциями» ⁶⁶.

В целях обмена мыслями, при общении чувственные образы декодируются в звуки, словесные знаки семанти­чески развертываются, распространяются во фразы и предложения.

Процессы интеграции (обобщения) и дифференциации (конкретизации), присущие человеческому мышлению, со­вершаются между двумя полюсами основных гносеологи­ческих категорий — общего и отдельного, общего и осо­бенного, абстрактного (виртуального) и конкретного (ак­туального).

В языке этим двум противоположностям соответствуют обобщенные, виртуальные знаки языка — слова и их эквиваленты, и конкретные, актуализованные знаки ре­чи — сообщения и высказывания. С гносеологической точ­ки зрения, процесс общения совершается в направлении от конкретного к абстрактному, т. е. речевые знаки яв­ляются первоосновой, с точки зрения коммуникативного использования языка декодирования, конкретизации под­лежат обобщенные знаки — слова, составляющие основу для порождения конкретных речевых произведений.

Этой взаимообусловленной связи знаков языка и знаков речи способствует членимость содержания и формы сло­весного знака, непосредственно подвластная контролю сознания. «Человеческий голос объективизирует идею, но посредством слуха она вновь достигает человеческого сознания как нечто внешнее, сигнализирующее об объек­те. В результате этого обратного воздействия звука обес­печивается постоянная возможность проверки того, на­сколько внешнее выражение соответствует тому субъектив­ному намерению, которое в этом звуке предполагалось выразить» ⁶⁷.

Общим для единиц языка и единиц речи является номи­нативная функция, свойственная не только словам, но

__________________________________

⁶⁶ Л. В. Уваров. Образ, символ, знак. Минск, 1967, стр. 109.

⁶⁷ П. Ф. Протасеня. Проблемы общения и мышления первобытных людей. Минск, 1961, стр. 26.

35

 

и в определенной мере предложениям. Однако характер означаемого и самого процесса «номинации предмета» и «номинации события» различен.

«Существует точка зрения,— пишет Н. Д. Арутюно­ва,— объясняющая своеобразие назывной функции пред­ложения тем, что, будучи актуализованным языковым знаком, предложение непосредственно отнесено к дено­тату — стоящей вне языка реальной ситуации. Поэтому, если означаемым слова является десигнат (сигнификат), т. е. некоторое обобщенное понятие, то означаемым пред­ложения служит денотат (референт), то есть единичное событие. Предложение, следовательно, моносемично и не выражает понятия, которое бы участвовало в процессе расчленения действительности носителями языка. Смысл предложения не закреплен языковым кодом» ⁶⁸.

Ядром в означаемом любого высказывания является содержание речевого сообщения, субъективное отношение к высказываемому — модальность, наконец, обязатель­ная соотнесенность с коммуникантами и временем рече­вого акта, чем не обладают словесные знаки и их эквива­ленты, выполняющие в языке собственно репрезентатив­ную, дефинитивную, описательную и идентифицирующую функции.

Хотя означаемое высказывания и не представляет со­бой суммы отдельных наименований, но общая номинация события складывается на основе расчленения информации «на отдельные, поддающиеся обозначению на данном язы­ковом коде фрагменты»⁶⁹, а также выбора для каждого из этих фрагментов содержащего необходимые сведения язы­кового знака.

Следовательно, языковые номинативные знаки — сло­ва и словосочетания и речевые (предикативные) знаки — фразы и предложения — противостоят, дополняя друг друга, как две стороны диалектического целого — язы­ка, соотносясь как виртуальное и актуализованное, как кодифицированное, надиндивидуальное и некодифици-рованное, индивидуальное, как воспроизводимое и созда­ваемое.

Характер знаковой репрезентации, свойственный есте­ственному языку, семиотическому по своей структуре и

_____________________________

 

⁶⁸ Н. Д. Арутюнова. Синтаксис, стр. 308. ⁶⁸ Там же, стр. 268.

 

36

 

функциям, способы и механизм «перевода» системных средств в речевые, условия «семантического распростра­нения» виртуальных словесных знаков и многое другое составляют чисто лингвистический аспект языкового оз­начивания.

 

---

Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 733; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!