Конный связной 3-й батареи 171-го артполка, летом 1942 года
Из дневника Ганса-Георга Кольба, 3-я батарея 171-го артиллерийского полка
Июня 1942
На Бурлуке. Добрых две недели не писал в дневнике. Он оставался в седельной сумке в обозе, — и, в любом случае, в эти дни мало что происходило. 2 июня обер-лейтенант Герт пристегнул на мой китель Железный крест второго класса «в признание действий в дни отхода и последующего контрнаступления». Радость для меня и много презрения со стороны старых обер-ефрейторов.
В 02.00 10 июня началась наша атака под Николаевкой, с такой концентрацией артиллерии, какой я никогда не видел. Гаубицы, пушки, минометы — всего 24 батареи в секторе дивизии — дали инфернальный концерт, бивший по нервам. А потом над нашими головами ревели бесчисленные бомбардировщики, «штуки» и истребители. Русские охотно побежали, и мы без труда продвинулись на 20 км. Вечером, во время переправы, подо мной потонул понтон, который неправильно нагрузили связисты, и мне пришлось плыть до берега и тащить за собой лошадь. После ночного ливня я лежал мокрый насквозь под открытым небом в грязной траншее, ругаясь сквозь зубы. Привычный совет «сушить одежду на себе» не работал — дождь продолжал идти.
11 июня был дождь, еще дождь и снова дождь.
12 июня было получше. Утром мы добыли яйца, хлеб и две курицы, вечером передвинулись на новый наблюдательный пункт перед Смоловкой, где и размещаемся до сего дня.
Июня 1942
Шесть дней никакой почты. Не сменяли весь день, два часа на стереотрубе ночью, днем 3–4 раза бегал связным в батальон. Иван от нас в 800 метрах — окапывается, но тихо.
|
|
|
Июня 1942
Русская артиллерия пристреливается по местности. Получил две посылки от матери Хельги.
Июня 1942
«Дождь идет, мы лежим в палатках». До сих пор никакой почты. «Терпи» — слово, которое я уже не рад слышать.
Июня 1942
Сегодня у нас есть все — пайки, жалование, марки авиапочты и… почта! Два письма от Хельги и две открытки из Рейхсфюреринненшуле (школы Лиги германских девушек) в Бойдене. Завтра с раннего утра должно прийти еще.
Июня 1942
Все началось ровно год назад, великие победы — но уж точно недостаточно великие. Самые трудные дни еще впереди.
В 02.00 атакует пехота: взяты Смоловка, Ленинка и Крайдиянка. Примерно в 10.00 смена позиции в сторону фронта, положение слева неясно. После обеда мы оказались на самом острие удара пехоты, с группой управления командира батареи. Командир позволил нам для развлечения пострелять по нескольким русским, но только пока они не стали зарываться в землю, прямо руками. Несколько недолетов, позор! Вечером наблюдательный пункт на высоте 194,8.
Июня 1942
Дождь и грязь, смена позиции в сторону фронта в 16.00.
|
|
|
Июня 1942
Смена позиции в 10.00, после обеда снова контакт с противником. Доложил на передовой НП, но ничего не вышло, пехота еще не взяла цепь холмов. Батарея истратила все снаряды, а подвоза нет!
Июня 1942
На заре спереди-справа от нас — мощная танковая атака на правого соседа. Мы лежали за стогом и смотрели. У нас всего пять снарядов на орудие.
Июня 1942
На Осколе. Позавчера, пока ждал приказа из батальона, у меня украли лошадь. Пришлось позаимствовать одну у колонны, отдыхавшей вдоль дороги. Фуражир сказал «выгодный обмен».
Ночью на 28-е батарея вышла на позиции в нескольких километрах от Оскола. Прошел слух, что справа идет большой бой на окружение. Надеюсь, что это так! Нам нужна крупная победа, которой у нас не было с начала зимы. Год назад мы лежали перед Лембергом (Львовом) и два дня ели одну редиску. Сейчас мы на тысячу километров восточнее.
Июля 1942
День начинается как все предыдущие: утром открываю усталые глаза, выползаю из окопа, причесываюсь пальцами, надеваю кепи, ем, потом чищу форму и — к стереотрубе.
Июля 1942
Прошлой ночью в 02.00 неожиданная смена позиции, трехчасовой марш, потом на позицию. Задача батареи: поддержать атаку 211 — го полка. Потом, на рассвете, атакуем, противник бежит, мы преследуем. Севастополь пал, ура!
|
|
|
Июля 1942
Вчера другая смена позиции в сторону фронта, кроме этого, ничего особенного. Мои мысли — о доме, о Хельге. Снова думаю о последних днях отпуска на прошлое Рождество, и о песне по радио — Komm zuruck, liebes Gluck, ich warte auf dich («Вернись, удача — я жду тебя»). Но Ганс не размяк!
Июля 1942
«Санитарная обработка проходит по плану». Чертова напасть! Год назад никогда бы не подумал, что у меня столько «ножек». Но сегодня они у всех, и каждый при первом удобном случае устраивает охоту. Вчера пришло письмо от Хельги из Мариенвердера и открытка из Данцига…
Июля 1942
Со вчерашнего дня снова сидим на хвосте у бегущих русских. Пехота на марше проявляет себя просто сверхлюдьми. Мне, на лошади, гораздо проще.
Июля 1942
За нами сотни километров пыли и жары через заболоченные реки и глубокие овраги. Я пишу эти строки, сидя всего в 50 метрах за линией фронта. Рассеянные силы русских еще отстреливаются в деревне позади нас.
Июля 1942
Наступление продолжается.
Июля 1942
Утром, примерно в 07.00, батарея на марше была обстреляна пушками ПТО с холма слева от нас. То, что мы раньше отрабатывали бесчисленное число раз, наконец пригодилось: батарея на рысях развернулась вправо, отцепила передки и начала стрелять прямой наводкой.
|
|
|
Результат: мир и покой. Деревня, лежащая перед нами, занята в 10.00. 211-й полк взял около 800 пленных, что примерно равно его теперешнему боевому составу.
Июля 1942
Пример того, как неясна линия фронта во время наступления: вчера русские атаковали с тыла штаб дивизии. Наш начальник штаба убит три дня назад, когда его машина въехала в русскую колонну, которую он принял за немцев. Прошлой ночью мы наконец смогли несколько часов поспать, а сегодня утром мы совершили налет на пчелиный улей.
Июля 1942
Последние несколько дней мы проходим деревни с немецкими названиями, все абсолютно пустые. Вчера наступление выглядело как настоящая агрессивная война. Батарея снова двигалась с авангардом, а мы с группой управления командира батареи на самом острие пехотного наступления. 211-й полк взял множество пленных. Мы стреляли по отступающим русским прямой наводкой — дистанция 600 метров — на правом фланге.
После обеда 15-го обнаружил телегу, запряг рядом стоявшую лошадь и вернулся в батальон. Из-за своего таланта возницы, неровной дороги или строптивости лошади в конце концов я потерял боковины телеги, подушку с сиденья и, наконец, свое кепи. В любом случае, я был первым конным связным, который добрался до батальона, и майор тепло меня приветствовал. Всю ночь провел на голой земле, ежась от холода, и при первых лучах солнца начал искать кепи. Этим утром я ехал по деревне и поглощал неимоверное количество яиц, хлеба и молока.
После обеда батарею передвинули назад.
Июля 1942
С часу продолжали наступление. Сильный дождь.
Июля 1942
Продолжали марш. Чертовски устал и сплю в седле.
Июля 1942
Наконец несколько часов ночного сна. Только почты все нет. Но, поскольку мы наступаем, несколько дней не писал домой. Мать явно будет беспокоиться, так что пишу теперь.
Июля 1942
Вчера и позавчера — только марш, жара и мало сна. Знают ли дома, что такое часами сидеть в седле, когда безжалостно жарит солнце, горячий воздух дрожит над дорогой, а ты наполовину спишь, так что граница между сном и реальностью размыта? Можете ли вы представить, как сквозь пыль показывается тот, о ком тоскует твое сердце? Тогда нас возвращает к реальности крик товарища или толчок локтем. Первый раз я свалился позавчера. Легкий солнечный удар, сказал медик. Стисни зубы и служи дальше! Так что мы идем дальше.
Вчера снова контакт с противником. Появились и русские самолеты. Пишу эти строки рано утром, перед КП батальона, приказ для батареи еще пишут. От связистов я слышу солдатскую передачу из Харькова с утренним приветствием и, после этого, песней Fur eine Nacht voller Seligkeit (За ночь, полную славы). Метрах в двухстах по дороге разведбатальон зарыл в братской могиле шестерых товарищей. Две вещи стоят рядом — маленькая радость нашей спартанской жизни и знание о темной двери, сквозь которую уже прошли слишком многие и многим еще предстоит пройти.
Июля 1942
Прошлый день был просто фантастичен, так типично для сложной ситуации на передовой. Пройдя всего несколько километров, мы получили слева сильный огонь ПТО. Несколько выстрелов с нашей стороны их утихомирили. Чуть погодя их разбили ударом справа, и, как сказали в обозе, шедшем следом за нами, было взято несколько сотен пленных. Поля постепенно становятся степью, теперь перед нами только монотонная, устрашающая серо-зеленая равнина. Ни деревьев, ни кустов, ничего, кроме жары, пыли и жажды!
Артиллерийский огонь тут и там. Пятеро из моей батареи ранены, некоторые тяжело.
Наступление утром продолжается. Первый привал — у грязной фермы, главная достопримечательность дня — пруд! Одежду долой и вперед. Снова и снова переплывал я этот пруд, что я вряд ли сделал бы дома. Что за контраст с июлем три года назад, когда мы плавали на пляже в Тиммендорфе во время нашего путешествия.
Вчера ранен один парень, Альфред Штуббе, умер при транспортировке. Потери на батарее — уже 19 человек.
Июля 1942
Подъем в час, выход в 02.30. Мы — батарея сопровождения первого батальона 211-го полка, следуем вплотную за пехотой. Вчера группы русских пробивались из тыла через фронт, так что сегодня наступающая пехота распределилась по всей колонне. К 16.00 батальон отвели в резерв полка, для нас это означает то, что больше перед нами нет никакой пехоты. Только через несколько часов 1-я рота, или, вернее, ее остатки, возвращается и образует защитный кордон перед батареей. Число потерь в роте говорит на ужасном языке: с лета 1941-го она потеряла 104 убитыми, 4 пропавшими без вести и без счета — ранеными.
Июля 1942
Тихая ночь. Утром подбираю сообщение, сброшенное с самолета-разведчика полку, идущему следом за нами. Между соседним полком и нашим 211-м открылась километровая брешь, так что мы встали и заняли огневые позиции. К 10.00 наш командир, обер-лейтенант Герт, стоявший на стогу в 2–3 метрах от меня, был ранен осколком снаряда. Осколок в голову, а на нем была только фуражка. Я помог его забинтовать и остался при нем. Первый раз видел, как у меня на руках тяжело умирает человек, как стекленеют глаза и сереет кожа, как тело выгибается в агонии, так что его пришлось крепко держать и непрерывно говорить с ним. Господи, неужели мне тоже уготована пуля, тогда пусть смерть моя будет быстрой. Батарею принял обер-лейтенант Зивеке.
Июля 1942
Утром пехота атакует без артподготовки. Мы пошли вперед. В полдень мы были первыми во всем батальоне, кто наблюдал Дон с высоты своего НП. Еще один знаменательный эпизод этой кампании.
Через Буг, Днепр, Донец и к Дону!
Передовая теперь в хаосе как никогда: русские противотанковые пушки стреляют по нашему тылу справа, наша артиллерия стреляет из нашего тыла слева по нашей же пехоте, которая ведет скоротечный бой с противником прямо перед нами. В 17.00 батарею отводят, и она встает на новую огневую позицию на краю Нижне-Чирской.
Июля 1942
Ночь прошла очень драматично, постоянные бомбежки города и орудийных позиций. В третьем батальоне около 20 погибших, у нас ни одного.
Весь день тихо. Снова активны русские самолеты, но не рядом с нами. Главное событие дня — раздача почты. Масса писем и газет. Вальтер Арене помолвлен.
Июля 1942
Наконец возможность помыться и написать давно просроченные письма.
Июля 1942
Снова на НП, наблюдая Дон. Равнина Дона выглядит как красочный парк, но когда поднимаешь глаза и видишь монотонные желтые равнины — на которых почти ничего не растет — на другой стороне, вся радость исчезает. На карте та же впечатляющая картина: огромные белые пятна говорят о регионе, в котором человеческие поселения отстоят друг от друга на 20, 30 или даже на 40 и более километров. Бедные наши кони, как их там будет мучить жажда!
Июля 1942
За ночь окопались, как было приказано. Запасливый Дандзерс взял 20 plenni из самодельной клетки для военнопленных и заставил копать укрытия. Один из них, крымский татарин, дал мне бернштейновский портсигар в обмен на хлеб.
Позавчера наш глаз привлекли идущие в колонне пленных фигуры в яркой белой одежде. Первая мысль: морская пехота с Дона! Подойдя, нам осталось только улыбнуться самим себе: несколько русских пытались сбежать, переплыв Дон, и заранее разделись. Их поймали, и теперь они идут на запад в плен в нижних рубахах и подштанниках.
После обеда новая смена позиции. Занят новый наблюдательный пункт в холмах к северу от Нижне-Чирской.
Августа 1942
На Чире. Я ефрейтор уже год. Этот день принес новый луч надежды — в батальоне нужно было заполнить несколько анкет для отправки на учебу.
Господи, только бы это оказалось правдой! Иначе опять придется целыми днями копать и сидеть за стереотрубой.
Августа 1942
28 лет назад в это день началась Первая мировая война. Утром ходил на орудийные позиции, и сапожник поставил мне каблук взамен потерянного 9 июня у Коробочкино. В полдень смена позиции, чуть дальше на север.
Августа 1942
С первых проблесков света сидел за стереотрубой на НП на дереве. Противника не видно. Лишь позже начались небольшие передвижения за Доном.
День был спокойным. Вечером прикончили бутылку рома. Успех «ошеломляет».
Августа 1942
Грехи прошлой ночи отомстили за себя. Приходится поститься, иначе я стану еще «тоньше». После обеда смена позиции на старые окопы на Чире.
Августа 1942
Утром чудно поплавал в пруду. В полдень смена позиции через Чир. Новый НП у Верхне-Чирской, в каких-то 100 метрах от передовой. В качестве утешения пришла почта.
Августа 1942
Весь день тяжелый обстрел с фронта и справа. Наш медик, Вернер Эппендаль, тяжелое ранение в голову, отошел за четверть часа! При всех болезненных потерях никто не забудет, что для нас это означает жить или умереть.
На закате смена позиции. Батальон развернулся на позиции вдоль железнодорожной насыпи к востоку от Чира. Пехоте пришлось выдержать тяжелый бой.
Августа 1942
В полдень смена позиции влево, изнуряющая жажда, вечером письмо от отца.
Августа 1942
Наблюдательный пункт переводят вперед, 300 метров от Дона, на высоком гребне. Вечером получил приказ установить связь с саперным батальоном, расположенным на Дону перед нами. Я пополз, потратив полчаса на то, чтобы ползать вправо и влево, не найдя ни единого сапера. Наконец наткнулся на полупустой командный пункт и узнал об огромном секторе, который эта сводная рота должна охранять.
Позже группа русских шныряла вокруг нашего НП, была перестрелка, и был ранен вахмистр Экарт; к сожалению, пуля попала в легкое.
Августа 1942
Ничего особенного, кроме вечерней раздачи почты. Два письма от Хельги!
Августа 1942
Ночью снова небольшая перестрелка с разрозненными русскими, подходившими с тыла и желающими добраться до Дона.
Августа 1942
Годовщина Жоттова! В прошлом году этот день был вершиной всех наших военных событий. И когда несколько недель назад под Петровским я лежал под залпами «Сталинских органов», это было хуже, чем год назад под Жоттовом. (Непонятно, что за населенный пункт имеется в виду. Станция Жотово на Волгоградщине, явно не то. — Примеч. пер.)
Августа 1942
Наблюдательный пункт переместился вправо. По указанию обер-лейтенанта Зайделя я взял телегу и поехал к Дону украсть пару кур, при этом было больше ругани с двумя камрадами, жившими в доме, чем с русскими хозяевами. Вечером был «пир», цель которого стала мне ясна лишь когда обер-лейтенант непринужденно пристегнул мне унтер-офицерские погоны Наконец шаг вперед и вверх сделан. Теперь нужно будет подождать несколько недель.
Августа 1942
Очень рано, часов в пять утра, пришил галун — который пришлось выпрашивать — на воротник. В полдень доложился командиру и новому абтайлунгсфюреру (в данном случае — и.о. комбата. — Примеч. пер.)
Августа 1942
В полдень ездил на орудийные позиции. Вечером была почта.
Августа 1942
Утром стирал белье в пруду и взял двух пленных. Уму непостижимо, как много русских окруженцев еще бродит по оврагам. Ночью, гонимые голодом, они подходят к нашим позициям. Мои два Ивана были полностью измотаны. Я приказал им положить винтовки и взял их с собой на позиции, чтобы покормить, потом они пошли дальше. Все оружие, что у меня с собой было, — кусок мыла.
Августа 1942
Утром по дороге до НП меня подвезла полевая кухня, написал письма родителям и Хельге. До обеда командир приказал сразу же отправляться на позиции передков. Что? Неужели величайшая моя мечта стала реальностью? Да, мои дорожные документы готовы — перевод в запасную часть в Брауншвейге, к 11-му курсу военно-учебного заведения.
Августа 1942
Ожидание почти невыносимо. Когда?!
Августа 1942
Меня медленно добивает: я не могу спать, почти ничего не ем. Так что я лежу в ветхом амбаре и жду, и жду. После обеда получил сообщение, что я отправляюсь завтра утром. Ночь, я сижу у часового и пишу все это.
Августа 1942
Полковой командный пункт. Доложив в батальоне об убытии, после долгой езды на телеге я наконец приземляюсь в полку. Оберст желает нам, шестерым молодым унтерам, удачи и успехов. Утром нас должен принять Ю-52, но подробности еще неизвестны. Одно только ясно: мы едем домой. Останемся ли мы артиллеристами или нас пошлют в пехоту, фактически, все равно: наши жизни принадлежат не нам, а нашему народу…
Лет назад в Сталинграде
Вили Деннерлейн, вахмистр, 12-я батарея 171-го артполка
Долгие недели мирного болтания без дела остались позади. Я не зря сказал «болтания». Неделями не было никакого контакта с противником. Последнее сопротивление русских у Донца и во время битвы под Волчанском было сломлено 15 июня 1942 года. Теперь дивизия бесконечными колоннами двигалась на восток к среднему течению Дона и Волги. Объект главной заботы — лошади. Фуража не хватало, а чтобы найти воду для людей и животных, нужно было ехать долгие километры, пока не найдешь подходящий колодец или ручей. В последнем случае и человек и лошадь мирно плескались в воде. Дни проходили почти единообразно. Подъем в 02.00 и выход в 04.00. Два часа отдыха в полдень, и, если вам везло, то заданная цель к вечеру была достигнута. Деревни были разбросаны очень широко. Солнце весь день беспощадно светило на маршевые колонны, на небе ни облачка, только вечером становилось адски холодно, так что приходилось сразу хвататься за шинель. Мы ничего не могли сделать, чтобы лошади не слабели, а батарея не стала отставать. Мы помогали себе тракторами, которые торчали то тут, то там. Единственным недостатком был огромный расход топлива, так что приходилось волочь за собой цистерну. И рано или поздно это должно было случиться: орудие с расчетом из восьми человек и меня шло по району движения совершенно одно. Более легкие машины с поварами ушли к фронту с командиром во главе. Неписаный закон запрещал приближаться к нему больше, чем на 10 км, потому что там кипела безостановочная деятельность, а после у нас не было никакого желания.
Оружие давно ехало отдельно от нас, на машинах. При первой возможности мы так рассчитывали марш, чтобы прийти в деревню, потому что нам надоело ставить палатки на открытом месте. Так что вечером мы часто сидели в русской хате. А когда приезжали наши пайки — обычно на машине, — иногда с ними была водка, и мы устраивали совместную пьянку с русскими. Много раз они пели нам свои меланхоличные песни. Мы почти никогда не ставили часовых, потому что, если ты вел себя правильно, бояться было нечего. Дни летели быстро, и мы вышли к Дону. Однажды утром перед нашими квартирами встал тягач из нашего полка. Это вырвало нас из мирного существования и вернуло к нашему настоящему занятию.
Двадцать пятое августа 1942 г. был знаменательным днем. Наш НП был на высотах над Доном у Калача. Могучее русло Дона лежало под нами в 50 метрах. Вода текла медленно, почти лениво. Утром долину окутал густой туман. Все было тихо, в небе пролетел одинокий жаворонок, порадовав нас своей песней. Тишина была прервана в 02.50 неожиданным обстрелом из наших оружий. Ниже на реке у саперов взвыли моторы штурмовых лодок, началось форсирование реки, и сопротивление противника на том берегу было сломлено. После обеда через реку на пароме переправили наши тяжелые орудия, поставив на последние орудийные позиции перед Сталинградом. Мы долго оставались там, потому что русские ожесточенно сопротивлялись на границе города. Дни были жаркими. Все ходили в одних трусах. Фуража для лошадей не хватало, с водой было еще хуже. Ни того, ни другого в горячей калмыцкой степи не было. Потом, однажды утром, было приказано наступать на город. В тот же день пехота доложила, что цель дня достигнута и мы стоим на Волге. Мы моментально передвинулись на окраину Сталинграда. Наблюдательный пункт был прямо на Волге. Как же воодушевляло первый раз в жизни видеть эту могучую реку.
И никто не думал о грядущей катастрофе. Сам город впечатлял нас. Только пригород с жалкими лачугами напоминал, что мы в России. На указателях разных частей, среди прочего, можно было прочитать: «Штутгарт — 5211 км».
И для нас началась позиционная война. Мы стали строить блиндажи. Орудия были окопаны, вокруг них были насыпаны валы. Утром, с первым светом дня, над нами ревели «штуки» и, с воем сирен, бросали бомбы на город. Ночью приходили русские самолеты и бомбили наши позиции. Тогда мы расползались по ходам сообщения и искали, где бы укрыться. Из-за этого о сне можно было только мечтать. Недосыпание по-настоящему нервировало, и все раздражались по пустякам. Шла неделя за неделей, а мы не сдвигались ни на шаг вперед. Линия фронта в городе напоминала теннисную ракетку и все оставалась ею, пока русские в конце ноября не окружили нас и не устроили кровавую баню в обозах. Тем не менее никто не думал об ужасном заключении истории, блиндажи были готовы, все обшито лесом, печки установлены, и по ночам мы сидели у керосиновой лампы, играя в карты. У нас еще оставалась вера в непобедимый вермахт. Поначалу русское кольцо окружения было слабым. Попытка прорыва легко удалась бы. Но мы были обречены держаться, и в конце января 1943 г. пришел горький конец. Кто бы ни смотрел на массы солдат и огромные запасы материальной части, уничтоженные в Сталинграде, уже сомневался в том, что мы победим.
Мои военные мемуары
Фриц Ланге, 3-я батарея, 171-й артполк
После того как мы лежали в харьковских казармах — так это называлось — целую неделю и со временем обставили их как следует, нас «подготовили», как часто говорят пруссаки. С марта батареей командовал обер-лейтенант Герт. Раньше он был адъютантом III батальона. После двух дней пути мы вышли в свой новый сектор, километрах в 30 северо-восточнее Харькова, у истоков Донца. 1 мая 1942 года мы встали на позицию в лесу в 8 км западнее реки. Здесь батарея еще раз проявила себя — будучи первой, занявшей позицию по графику, в то время как остальные еще увязали в грязи. В первый же день мы уже успели отправить первые железные приветы «в ту сторону».
Тогда у меня было первое орудие, у которого был вышколенный расчет. В нем были люди из разных частей рейха. Много раз мы чуть не замерзли, но что это по сравнению с мучениями наших товарищей в ту зиму. Первые дни пролетели в строительстве позиций, кроме всего прочего. Стреляли мы мало.
Мая 1942
Ночью был все более мощный фейерверк. Может быть, это из-за локальной операции. Паек очень хорош. Ночи еще очень холодные. Бузолич — первый раненый, но, к счастью, только легко. Во 2-й батарее уже трое убитых.
Мая 1942
Во вчерашней операции (разведывательный патруль) пехта не понесла потерь. У противника 29 убитых и несколько пленных. Сбоку от нас стоят словаки, хорошие солдаты. Многие говорят по-немецки. Во время отправки мы уже встречали венгров. Они тоже произвели хорошее впечатление и были очень дружелюбны.
Сегодня хорошо поспал и очень хорошо поел. Вечером нас сменят. Так что мы снова снимемся с позиции.
Мая 1942
После того, как ночью нас сменили, в пять утра приходим в Русти Тышки и спим на прекрасной плантации сосен. В 10.00 дрему нарушает стреляющий по нам русский истребитель.
В 11.30 внезапная смена позиций. Русские прорвались в секторе 294-й ПД. Вышли на позицию в нескольких местах. Подбили 2 танка, но вынуждены были отойти под давлением русских и отходили до ночи.
Мая 1942
Утром шли через Черкасское и заняли позиции у деревни. Ситуация рчень критическая. Получили несколько бомб около орудия, и несколько мин между оружиями 1 и 2. Русские применяют много английских самолетов.
Мая 1942
Снова можно дышать, эскадрилья за эскадрильей «штук» роняют бомбы на вражеские позиции. Мы стреляем. Около полуночи вперед пошел танковый полк. Получили хорошие пайки, включая апельсины и французский шоколад.
Мая 1942
Начался наш контрудар. Батарея лишь за сегодня выстрелила 670 снарядов. Мы взяли нескольких пленных, батальон взял 75. Русские бомбардировщики только ночью осмеливаются прорываться через линию фронта. Сегодня ранили Штекистке.
Мая 1942
Наш контрудар развивается хорошо. Отбито много деревень. В 06.00 мы уже передвинулись вперед. В 13.00 над нами пролетели вражеские бомбардировщики, но забыли разбомбить нас. На ночь передвинулись на временную огневую позицию.
Мая 1942
Сегодня батарея поработала на славу. Отстреляли 1240 снарядов с ударным взрывателем. Часто приходится остужать стволы. С обеих сторон идут танковые атаки. Но они побежали, и бой пехоты тоже закончился в нашу пользу. Чудо, что боеприпасы еще подвозят.
Мая 1942
После спокойного сна ночью — совсем небольшая артподготовка. Пехота наступает. Из-за дневного тепла деревья уже зеленые. После обеда отстреляли 860 снарядов.
Мая 1942
Русские не хотят сдаваться. Батарея отстреляла 972 снаряда. Получили прямое попадание в наблюдательный пункт. Вахмистр Брандт, унтер-офицер Людвиг, обер-ефрейтор Гриффе и канонир Модлер легко ранены, обер-ефрейтор Шмельник ранен тяжело.
Мая 1942
Наконец получил письмо, оно датировано 1 мая. Иногда докучают русские бомбардировщики. Товарищ Шмельник умер от ран и будет похоронен в Веселом, 14 км от Харькова. Перестрелка затихает.
Мая 1942
Лишь изредка стреляем. «Остфронт» сообщает: «Под Харьковом уничтожено 410 танков». Наши летчики полностью завоевали господство в воздухе (эскадра Мельдерса).
Мая 1942
Лежим севернее Петровского и стрижемся. Вчера дали 2 плитки шоколада. Выдали второе одеяло. Сегодня наша окруженная кампфгруппа у Тарновой освободилась, сохранив численность 1500 человек.
Мая 1942
Сегодня Троица. Закончились дни непрерывного дождя под Петровским. Получили несколько попаданий в позицию и вокруг нее, но без потерь. Изрядно холодно. На юге под Изюмом окружено три русские армии.
Мая 1942
Ночью была буря с коротким, но сильным дождем. Почти никаких боевых действий. Утром нас дважды навестили 3 русских бомбардировщика и 6 русских истребителей. Но мы не были конечной их остановкой. Мою пушку нужно вытаскивать. Зенитная пушка, расположившаяся по соседству с нами, еще никого не сбила. В штабе бомбами убито две лошади.
Вчера лейтенанта Гильдебрандта наградили Железным крестом первого класса, а унтер-офицер Лауэнрот, обер-ефрейторы Грифель, Приль, Бекуртс и ефрейторы Модлер и Феллер получили Железный крест второго класса.
Мая 1942
Сегодня вышли рано утром, в 03.00, отвозили мое орудие на ремонт в Ливетенку, куда мы прибыли мокрыми насквозь. Здесь я встретил Варнеке из Гладигау (194-й полк). Нам три дня здесь сидеть. Ночью по соседству с нами легло множество русских бомб, но я ничего не слышал, потому что смертельно устал.
И 2 июня 1942
Орудие еще не готово. Снабжение работает лучше, чем мы думали. Австрийская интендантская рота хорошо нас кормит. Среди прочего мы получили много копченого мяса. Спим в телеге, первоклассный ночлег. Ночью из-за русских бомбардировщиков можно наблюдать впечатляющие фейерверки. «Кофемолка» (ночной бомбардировщик У-2. — Примеч. пер.) иногда работает прямо у нас над головами.
Июня 1942
Батарея меняет позицию. Нас развернут на 50 км южнее. Столкнулись с нашими в Лешпонае (название искажено, и трудно определить, что за деревню он имел в виду. — Примеч. пер.).
Июня 1942
Вышли в 03.45. Утром движемся через Тюгучев (по тексту дальше видно, что это Чугуев. — Примеч. пер.), прекрасный город на реке Донец. Мы пошли ночевать в деревню за рекой. Там не было безопасно, в меня въехал вовремя не затормозивший трехколесный мотоцикл. Я полетел через велосипед, описав красивую дугу.
Июня 1942
Погода самая прекрасная, мы сдвинулись на 8 км дальше в дома деревни восточнее Тюгучева. Планируется большая операция, место полно войск. Дождь, к сожалению, заставляет нас отложить начало. Я встретил старого знакомого из 211-го полка. Лейтенанта Крюгера произвели в обер-лейтенанты.
И 10 июня 1942
Выехали на огневую позицию в 23.00 9-го. Операция началась 10 июня в 02.15. Ровно в эту минуту начался самое большое огневое представление, которое я когда-либо видел. Русских как громом поразило. Их артиллерия ответила лишь через 15 минут. Разрывы слева и сзади. С 03.00 наши бомбардировщики весь день совершали вылеты. Одновременно выведены из строя мое оружие и орудие 4, остались в деревне на ремонт. К полудню войска уже вышли на ночные позиции. Сапер обер-фельдфебель сохранил мост через болото.
Июня 1942
Безостановочно движемся вперед. Эскадрильи бомбардировщиков непрерывно летят над головой. Рядом с нами сбито три русских самолета.
Июня 1942
Встретил Фрица Боосса. Он застрял со своей машиной из-за ежедневных бурь, которые сделали дорогу непроходимой. Ночью нас как следует благословили русские бомбы. Две верховые лошади сбежали.
Июня 1942
Орудие 4 готово и вышло на позиции. Мы еще здесь. Пайки приходится экономить, никакого дневного перекуса. С другой стороны, искупались в рыбном пруду.
Июня 1942
Выехали на позиции передков через Алексеевку, жалкую безлюдную деревушку (сгоревшие обитатели, утонувшие танки), через поле, минированное русскими. Во время неожиданного воздушного налета Пуфаль сломал руку в двух местах. Дитц потерял лошадь, в нее попала мина. Фургону со снарядами капут.
Июня 1942
Ночью влетели в наши передки. 16-го была сильная буря с градом размером с куриное яйцо. 17-го обшаривали местность на предмет трупов и имущества.
Июня 1942
Оружие отполировали. Шел сильный дождь. Провел целый день, играя в скат с гауптвахмистром, Вуртом и Хартманом.
Июня 1942
Поехали обратно на орудийные позиции. Вечером стреляли по колхозу в 3200 метрах отсюда и подожгли его. Чуть позже вся батарея стреляла по подъехавшей вражеской батарее.
И 21 июня 1942
Уже два дня тихо. В последний день была раздача товаров, включая бутыль алкоголя на семерых. Поскольку вахмистр Майер — корректировщик, я стал командиром взвода.
Июня 1942
В 02.15 началась атака. Она шла по заболоченному ручью. Мы двигались с 1-й батареей. Было довольно рискованно, по местности тут и там были разбросаны снайперы и мины — и на короткий срок начались действия вражеских бомбардировщиков. Ранен обер-лейтенант Крюгер. Вечером последовала смена позиции — к живой изгороди в 2 км впереди. Ночью затопило штабную палатку. Мы на реке Бурлук.
Июня 1942
Небеса снова к нам добры. В 12.00 сменили позицию на 3 км вперед. Тяжелые батареи тянут себя вперед захваченными танками. На вражеских позициях перед нами сгорели тысячи литров нефти. Мы стреляли по указаниям корректировщика.
Июня 1942
После смены позиции в 12.00 пересекли железную дорогу. Потом мы перешли через холм и долину с двумя ужасными мостиками. Примерно в 17.00 мы вышли на огневую позицию на довольно пристойной высоте. Лошади снова выложились полностью. Отстреляли весь боезапас. Ночью первая секция (1-е подразделение снабжения) выложило все, что осталось, на старой орудийной позиции.
Июня 1942
Мы построили мостки и постирались, но нет необходимости говорить, что мы всегда были готовы стрелять. Вечером батальон и пехотный полк вывели с передовой.
Июня 1942
Свободный день. Смена позиции неизбежна. Товарищ Алерт-второй умер в госпитале в Харькове от аппендицита.
Июня 1942
Вчера в 21.00 сменили позиции. Прошли на 12 км на юг. Провели весь день в лесу, съеденном гусеницами, у железной дороги Купянск — Белгород. Первый город в наших руках со вчерашнего дня. Ночью вышли на позицию на востоке, в километре от Оскола. В качестве особого пайка выдали большую плитку французского шоколада.
Июня 1942
Сидим в окопах орудийной позиции, отрытой нашими предшественниками. Тем временем обер-ефрейторы Фельски, Мориц и Лютер получили Железный крест второго класса. В 19.30 у нашего орудия неожиданно приземлилась порция снарядов. Получил ушиб ягодицы куском дерна от разрыва в четырех метрах.
Июня 1942
Утром еще один неожиданный обстрел. Разрушен блиндаж пулеметчиков. Второе орудие выстрелило и — как нам показалось — подожгло 3 нефтяные цистерны за Осколом.
Июня 1942
Наши позиции все еще в съеденном лесу. Вечером по нам стреляли сзади. Хоод получил 4 осколка и попал в госпиталь. Ночью нас ужасно ели комары.
Июля 1942
В 200 метрах перед батареей ложится беспокоящий огонь. Вечером смена позиции, перебираемся в меловую долину на западе.
Июля 1942
Атака, но на этот раз мы засадная батарея. Переправа в 10.30 в Долгоныкое по мосту, восстановленному саперами. Группа управления командира батареи переправилась раньше на надувных лодках. Снова была лавка, бутылка шнапса на каждых трех человек.
Июля 1942
Огневая позиция на картофельном поле со вчерашнего вечера до сегдняшнего полудня. Потом смена позиции ближе к Осколу. Встали на позицию у четырех ям, наполненных необмолоченной рожью. Оружия окопали, потому что противник был рядом. Лежали там 2 дня и постоянно нарушали перемещения противника неожиданными огневыми налетами. На второй день вахмистр Майер серьезно ранен снарядом «Сталинского органа».
Июля 1942
В 10.00 смена позиции за Оскол. Жаль, что нельзя искупаться в чистой зеленой воде. Поскольку русские отступили, мы перебрались через железную дорогу дальше на 20 км. Провели ночь в комфортабельных стойлах на ферме.
Июля 1942
Марш до 06.00, следуя за отступающим противником. К сожалению, местность холмистая.
Июля 1942
Только разведывательный батальон сохраняет контакт с противником. Прошли город под названием Повоское (непонятно, какое название так исковеркали. — Примеч. пер.) с памятниками Ленину и Сталину перед школой. В целом та же унылая картина. Везде поля, заросшие чертополохом. Пошел в разведку со взводом. Командир взвода убит. Позиции противника повсюду.
Июля 1942
Встретил многих знакомых, среди них даже Паше и Безенбиль. Юнг подорвался на мине и получил много внутренних повреждений. Наступление продолжается.
Июля 1942
Снова продвинулись на 40 км и перед темнотой доехали до сборной позиции у красивой церкви, которая, конечно, обшарпана, как все остальное. Встретил X. Клевена, он полностью измотан. Все хотят пить. Выпьем любую воду, если только она холодная.
Июля 1942
Прошли еще 30 км. Лошади с трудом выдерживают темп, потому что каждый день температура 35–40 градусов в тени и на небе почти ни облачка. В частях много потерь. Снова и снова видим пехотинцев, которые с трудом могут сделать шаг вперед. Погрузили их на все машины и взяли с собой. Из-за сложности переправы через Айдар нас тянут 8 тракторов. Проехали небольшой город и захватили в нем, кроме многих комбайнов и плугов, 500 тракторов. Вышли на позицию за рекой.
Июля 1942
Были готовы выйти в 03.00 и вышли. В 06.30 батарея попала в засаду. Русские шли со всех сторон. Галопом встали на позицию и отцепили передки. Все время по нам велся непрерывный огонь артиллерии и стрелкового оружия, в основном с холмов слева. Стреляли прямой наводкой и через несколько минут привели противника к молчанию. Несмотря на превосходство противника наши потери — всего один раненый (унтер-офицер Бер). Взяли пленных, всего дивизия взяла тысячу.
Июля 1942
В 04.00 выходим на огневые позиции в лес. Днем 40 градусов в тени. Штаб дивизии был окружен и обозы попали в засаду. У нас 26 убитых, включая одного майора. Позавчера убит начальник штаба дивизии. В 21.00 заняли огневые позиции в самой передней линии.
Июля 1942
Вышли в 08.00. Через 8 км вышли на огневые позиции в овраге справа. Впереди сплошной огонь «Сталинских органов». Вечером двигались через деревню и спустя 18 км вышли на позицию, снова в передовой линии.
Июля 1942
Вышли в 07.00. Сопротивление противника спустя 20 км сломлено. Потом еще 15 км.
Июля 1942
Двигались еще 35 км, еще ближе к Дону. Встретил Паше из Зеехаузена и Безенбиля из Лосе. Перед закатом вышли на удобные позиции в саду.
Июля 1942
Вышли в 04.00, потом к полудню прошли 20 км. Напились и накормили лошадей в деревне с большой церковью. Около нее собраны около 600 пленных. Потом мы быстро доставили на передовую 3 орудия и 1 фургон со снарядами с помощью 4 тракторов (2 нашли в деревне). Пришлось переходить реку по шаткому деревянному мосту. В реке утонул вражеский танк. Потом мимо деревни 6 км на юго-запад. Мы встали и отцепили передки, чтобы развернуться вправо, потому что район за деревней и горой содержал примерно 500 русских. Стреляли по ним прямой наводкой. У нас никакой пехоты, и противник атакует с востока. Спустя 2 часа их сопротивление сломлено. Взяли много пленных, только наш сержант-повар взял 25. Но русские могли так же легко взять нас. Вечером сменили позицию к деревне — километрах в трех в сторону — с печами для обжига извести и множеством вишневых деревьев. Мы видели, как там танцуют цыгане.
Июля 1942
Снова стреляли прямой наводкой примерно по 200 русским, которых румыны согнали с горы в нашу сторону. Бедолаги знали, что они в ловушке, так что они сдались. Мы взяли тысячи пленных. Прошли без отдыха 40 км и переправились через приток Дона. Деревни часто отстоят друг от друга на 30 км. Нашли сбитый вражеский бомбардировщик.
Июля 1942
Вышли в 05.00 по размякшим дорогам. После ночной бури до утра шел дождь. Последняя задача — деревня в 30 км на юго-запад. Здесь мы нашли 3000 центнеров зерна.
Июля 1942
Полдня отдыхали. На полчаса ко мне зашел Г. Вендт. В деревне есть пивоварня, но нет пива. После 20-километрового марша встали на ночь. Почти всегда спим под открытым небом в палатках.
Июля 1942
После побудки в 03.30 выходим часом позже. К полудню прошли 30 км и после обеда еще 20. В результате жары и из-за плохого сена одна лошадь пала.
Июля 1942
Побудка в 04.00, выход в 06.00. В 08.00 уже ужасно жарко, но дороги лучше, потому что сухо. В 11.00 батарею атаковали русские истребители. Лошадь командира убежала. Обер-лейтенант Лангдрот и вахмистр Блюме из 2-й тяжело ранены. После 40 км пути к ночи вышли на позицию в овраге. Выкопали себе колодец, чтобы добыть воды. Чувствуется более сильное сопротивление противника.
Июля 1942
С 07.00 стреляли «Виктором» и «Цайтлюпе» («медленным»). Унтер-офицер Алерт тяжело ранен. Ночью позицию штурмовали, и мы перешли на позицию в 10 км впереди. Кроме секции связи, мы все ушли туда. Бивуак в деревне с 22.00.
Июля 1942
Черный день. Выход в 02.0 °Cкоро пришлось развернуться кругом, потому что впереди был противник, и мы их обошли. Во время обхода увидели и были обстреляны из 7,62-см противотанковых орудий. Отцепили передки, как делали во время тренировок, и открыли ответный огонь. Унтер-офицер Поль легко ранен. Потом продолжили движение. Тридцать километров по степи без единой деревни в большой жаре и пыли. Отдыхали 4 часа на колхозной ферме. Пройдя 8 км, были обстреляны с высоты, занятой противником. Орудие 3 получило прямое попадание. Обер-ефрейторы Штуббе, Хайне, Бреш и Рис тяжело ранены. Унтер-офицер Поль, едва вернувшийся с перевязочного пункта, снова легко ранен. Обер-ефрейтор Штуббе позже умер во время транспортировки. Хайне потерял руку. Два попадания лишили нас 4 лошадей. Вторая секция (2-е подразделение снабжения) обстреляна нашими же разведчиками. В результате две лошади легко ранены. Обер-ефрейтор Бреш тоже умер по дороге в госпиталь. Ночью нас опять пожирали комары.
Июля 1942
06.00 продолжается марш в деревню с колхозом, где останемся на ночь. 2-й взвод обстрелял бродячую группу противника. Это явно разведывательный патруль на лошадях и тракторах. Старый киргиз показал мне свою хижину. В общем, здесь много азиатов. Мы уже захватили несколько верблюдов. Многие успели с ними сфотографироваться. Вечером провел 10 минут с Г. Вендтом.
Июля 1942
Поднялись в 02.00, двигались до 05.00 с I батальоном 211-й дивизии. На дороге перестреливались с двумя моторизованными пушками. Много раз проезжали мимо огромных куч убранной ржи и пшеницы. Через поля люцерны под тяжелым обстрелом проехали до места сбора, потерь нет. Через час под дождем продолжили путь на огневые позиции перед Привоское (непонятно, что это могло быть: «Приволжское», «Поварское»? — Примеч. пер.).
Июля 1942
Полки 191 и 194 еще тащатся следом. Мы остаемся на передовой с 211-м. Обстреливают из минометов и 12-см артиллерии. После обеда тяжело ранен обер-лейтенант Герт (в 20 метрах от меня), наш командир, не приходя в сознание, вечером умер. Наш новый командир — обер-лейтенант Зивеке, в Зоргштедте служивший на нашей батарее шписом. Батарея в хороших руках. Унтер-офицер Дум, Вайперт и повар чуть не попали в лапы к русским. Ночью в пределах слышимости мы обнаружили вражеский патруль.
Июля 1942
Поскольку противник отошел, в 07.00 мы сменили позицию. Перешли реку по плотно минированному мосту на юго-восток. 194-й пехотный полк дошел до Дона. С холма мы тоже видели реку и ее противоположный берег, но, к несчастью, воды не было весь день. В полдень вышли на позицию в хорошей балке и стреляли по переправляющимся русским. При этом одно оружие вышло из строя. Потом, после 10 км ночного марша, вышли на огневые позиции в Нижнечирской. Город сильно разрушен обстрелом противника.
Июля 1942
Батарея пристреливалась. III батальон ночью понес тяжелые потери. Наконец есть время для стирки и пришла почта.
Июля 1942
Ночью плотный обстрел противника. Люфтваффе тоже действует. Справа встала тяжелая зенитная батарея. Много стреляет артиллерия. Ночью снаружи можно было читать газету — русские бомбардировщики все осветили ракетами на парашютах и бомбами.
Июля 1942
Оборудовали оборону и с помощью русских пленных выстроили блиндажи. Земля — сухая глина с известняком.
Июля 1942
Сменили позицию на 8 км к северу, на Чире.
Августа 1942
Чир здесь метров 60 в ширину и 3 метра в глубину, так что получилась безукоризненная яма для плавания. Мы ею не раз воспользовались, как только похоронили мертвых лошадей, лежащих тут и там. Здесь можно хорошо отдохнуть. Только ночью падали бомбы, но на безопасном расстоянии от нас.
Августа 1942
Смена позиции с кружным маршрутом через Чир по мосту в 4 км на северо-восток. Вахмистр Эккерт и Одер получили Железный крест первого класса, обер-ефрейтор Мациняк и Гибель — второго. Обер-ефрейтор Зеехаус и Охзенкнехт уже получили Железный крест второго класса 27 июля.
Августа 1942
Продолжали движение на новую позицию. Ночью из 8,8-мм зенитки сбит тяжелый русский бомбардировщик. Двое из экипажа смогли выброситься с парашютом и были взяты в плен.
Августа 1942
Выдача бакалейных товаров. Бутылка рома на семерых, сигары и сигареты. Кормимся из запасов местных, потому что подвоз плохой.
Августа 1942
Сменили позицию на юг, ближе к Чиру.
Августа 1942
Запланированная атака пройдет только завтра. Так что купаемся в Чире, часть за частью. Вечер приносит еще смену позиции ближе к Дону, на позициях 297-й пехотной дивизии.
Августа 1942
Крупномасштабная атака вдоль железной дороги. Лежим под огнем тяжелых минометов. Недалеко падают и снаряды. Опасная ситуация. Утром тяжело ранен санитатс-ефрейтор Эппендаль. После обеда — ефрейтор Хердам. Ночью сменили позицию и пришли на точку сбора в деревне у железной дороги.
Августа 1942
Утром, в 03.00, заняли позицию вдоль железной дороги, чтобы поддерживать новую фазу штурма. Вокруг нас падают снаряды. После обеда смена позиции, на высоту к северу, в 2 км от Дона. Видели уничтоженную вражескую артиллерийскую позицию. По дороге было видно отчаянное сопротивление русских. С сегодняшнего дня и до ранения в Сталинграде числюсь старшим офицером на батарее.
Августа 1942
Наш командир батареи заменил командира батальона, батарею принял обер-лейтенант Зайдель. В полдень смена позиции на 8 км к северу в небольших кустах слева от главной дороги. В 18.00 выдержали бомбежку примерно 10 самолетов. Слева и справа стояли зенитные пушки, сбившие за 2 дня 5 бомбардировщиков и истребителей. Тем не менее нам прилетело от них с высоты 400 метров. Примерно 10 бомб среднего и большого размера падали прямо вокруг нас, две из них — в 5 метрах от орудия 4 и в 18 метрах от оружия 3. Хотя у нас было очень немного «лисьих нор», никто не был ранен, кроме 4 человек с легкими ушибами. Всех ушибло кусками земли, летавшими в воздухе.
Августа 1942
Еще один воздушный налет в 09.00. Четыре бомбы легли на нас, одна в 20 метрах от фургона снабжения. И здесь все обернулось хорошо. Во второй секции (2-е подразделение) легко ранен Бангерманн, а вахмистр Эккарт получил пулю в легкое и отправился в госпиталь.
Августа 1942
После вчерашнего все слегка вверх дном. Одна команда на открытие огня сменяется другой. Стреляем день и ночь. Многие страдают от дизентерии и других болезней. Ночью был разрыв до взведения взрывателя на третьем орудии, 8 человек легко ранены. Пятеро из них пришлось отправить на перевязочный пункт. Это был первый такой случай, но могло быть и хуже. Много русских, разрозненно бродящих по местности. Телефонная линия часто обрывается. Снова прекрасно заработал подвоз боеприпасов. Нам их доставляют на Ю-52. Тем временем закончилась битва на окружение под Калачом. Взято около 57 000 пленных и уничтожено 1000 танков. В этом немного и нашего труда. Стрельба снова поутихла — приходилось выходить всего дважды за ночь.
Августа 1942
Вечером вышел на наблюдательный пункт. В 19.00 получил инструктаж на КП у саперов.
Августа 1942
Весь день был на НП. В укрытии, не дающем тени, невозможно жарко. Я в 300 метрах от Дона. Русские искусно замаскировались.
Августа 1942
Прошлой ночью передвинул наблюдательный пункт на 2 км к югу, в 50 метрах от Дона. Со мной один телефонист, который также должен ходить за едой. Каждый день огневой бой с окруженцами противника. Из-за этого ранены двое на позиции передков. Ночью оборвалась телефонная линия. У нас не было связи, и двое пошли на Дон, 4 км от всего остального. Как только стемнело, мы отошли на 100 метров и легли спать в колючие кусты. Противника не было видно, не считая оживленного автомобильного движения в отдалении.
Августа 1942
Начали наблюдение в 04.00. Здесь красиво, как дома на Эльбе. Вокруг меня порхало четыре удода, явно спасаясь от пустельги. Видел огромное облако дыма в направлении Сталинграда, возможно, из горящих нефтехранилищ. Русские стреляют по всему, что увидят. Ниже на Доне 3 спуска для скота. Выше все ровно. Командный пункт взял 9 пленных. Кольб стал унтер-офицером.
Августа 1942
Начали оборудовать позицию. Кольб во время купания взял еще 2 пленных. Батарея не стреляла уже две ночи, хотя есть хорошие, цели. Почему, я не знаю.
Августа 1942
Ничего не происходит. Ну, одной ночью была тревога из-за бродивших русских. Лежим на позиции на Доне прямо напротив противника. Батарея получила пополнение и собрала 1000 марок на Красный Крест. По слухам, нас должны сменить.
Августа 1942
Атаковали вторую секцию и позиции передков, Феллер ранен. Взяли еще 26 пленных, включая офицера.
Августа 1942
Передвинули позицию на 20 км на север, напротив Калача. Везде лежат уничтоженные танки противника.
Августа 1942
Дивизия перешла Дон, к счастью с очень малыми потерями. Мы их прикрывали огнем с 03.00. Провел рекогносцировку подхода к переправе и был дважды обстрелян из двух орудий. Снаряд «ратш-бума» (7,62 см) разорвался совсем рядом. Чуть не получил по полной. В полдень снова было пшено. В 13.00 перешли Дон под обстрелом и бомбами. Переправу обеспечивали паромы и штурмовые лодки. Вышли на позицию после 8 км марша по тяжелым песчаным дорогам.
Августа 1942
В полдень перемена позиции, 12 км ближе к Сталинграду. Всеобщая неразбериха. Обошли русских, окопавшихся в балке, и соединились со II батальоном. Ночью прорвались примерно 20 танков и грузовик, полный русских, справа обойдя пулеметную повозку. Поскольку никто не знал, где друг где враг, никто не стрелял. Ночью на наблюдательном пункте пал унтер-офицер Людвиг. Мимо идут пленные в колонне по шести. Вокруг днем и ночью горят поля.
Августа 1942
В полдень сменили позицию к Платовке. Пришлось убрать пулеметную повозку и пулемет с дороги степного пожара. Захватили грузовик.
Августа 1942
Дважды передвигали позицию на север. Ночью рядом ложились разрывы «Сталинских органов».
Августа 1942
Оставались на огневых позициях в балке. Весь день шел дождь. Рядом с нами — деревня Дмитриевка. Ели шоколад. Вокруг нас ложится артиллерийский огонь противника.
Августа 1942
В середине утра сменили позицию и вышли на позицию у обшарпанной полевой церкви. Но передвинулись туда только после того, как водитель напился в районе сбора. Танковая дивизия прорвалась к Волге. Нас развернут на правом фланге, чтобы просочиться в Сталинград. Зеехаус стал унтер-офицером.
Сентября 1942
В 03.00 утра начался фейерверк, на который русские ответили взаимностью. Нас поддержали «штуки». Прямым попаданием убит унтер-офицер Зеехаус. Вечером сменили позицию, проехав через две деревни, полностью уничтоженные ночным боем. Перед нами взорвалась мина замедленного действия. В первой деревне нашли противотанковые и пехотные пушки, разбитые на части.
Сентября 1942
В этой степи даже цветет безвременник. Смена позиции в 04.00. Русские отступили к Сталинграду. Мы их немедленно преследуем. В полдень под огнем двинулись на позицию в балке, которую видно с радиовышек в Сталинграде. Получили попадание. Фургон снабжения второй роты 211-го полка и зенитное орудие по соседству получили по прямому попаданию. Ночью вокруг падали бомбы.
Сентября 1942
Хотя мы непрерывно выгружаем по ним снаряды, русские отчаянно сопротивляются. Сменили позицию к двум стогам. Мы были в середине и вместе с нашими танками воевали с танками русских. Многие русские танки горят. Но русские каждый раз отступают лишь на шаг. Ночью получили еще бомбовый привет. Погиб унтер-офицер Герке.
Сентября 1942
Фейерверк возобновился в 05.00. В 10.00 первое оружие получило прямое попадание. Канонира Вике изрешетило осколками и убило на месте. Клавач и Ленцион тяжело ранены, Шлюгинц и Хавенс легко ранены. Во время попадания я брился в окопе. Сначала я хотел заняться этим рядом с Вике, но ветер был слишколм силен. Еще вокруг нас свистели пули и осколки танковых и других снарядов.
Сентября 1942
Утром смена позиции, 3 км вперед по балке, в которой лежит много тел. Вверх по склону с десяткой лошадей, проскочили заградительный огонь и вышли на позицию у колхоза «Эксперимент». Только мы успели встать, как в 10 метрах позади разорвалась мина. В следующий момент рядом с нами начали рваться снаряды «Сталинских органов». Ночью передвинулись на 500 метров на новую позицию на обращенном вперед склоне, покрытом мертвыми русскими. Перед нами горит Сталинград.
Сентября 1942
Не стреляли из-за недостатка снарядов. Передовые части пехоты уже в первых домах Сталинграда. С наблюдательного пункта ясно видно Волгу — к которой наши уже вышли на севере. Сопротивление сильное. Несмотря на то, что многие были сбиты, русские днем и ночью шлют эскадрильи бомбардировщиков. «Сталинские органы» бьют по наблюдательным пунктам и блиндажам управления. Снаряды падают перед нами и позади.
Сентября 1942
Ночью с 9-го на 10-е передвинули позицию на 3 км к северо-востоку. Там тоже было неспокойно. Легко ранен унтер-офицер Вурль. Вторая секция попала под обстрел.
Сентября 1942
Во время бомбежки обер-ефрейтор Клаус получил осколок под левую лопатку. Через полчаса его унесли в госпиталь. Весь день творилось черт-те что. Снаряды и мины ложились прямо перед батареей. Пулеметные очереди раздавались совсем близко. Ночью сменили позицию почти к самому Сталинграду.
Сентября 1942
День начался многообещающе — со снарядов и огня «Сталинских органов». Мы несколько раз ставили огневой заслон. В ответ был массированный пулеметный огонь, и нам приходилось искать укрытия. В 10.00 мы получили самый сильный ответный огонь в своей жизни, из калибров более 20 см. При разрывах в 8 и 15 метрах от нас окопы начали осыпаться. В обед получили неожиданный обстрел из «Сталинских органов». Никогда раньше мы не разбегались по укрытиям так быстро. Под сильным дождем сменили позицию, войдя в город. Проехав несколько противотанковых рвов, встали в точке метрах в 400 от старой церкви. Упряжка 2-го оружия провалилась в крестьянский погреб. Два часа работали, чтобы их достать. Тяжелая была работа, они все время лежали на спине. То и дело стреляли скрытые снайперы. Потом мы перекрыли каждым стволом улицу, идущую на юг, так что мы были на переднем крае. Наша дивизия обеспечивала безопасность на юг, 295-я — на север.
Сентября 1942
Утром пришлось обустраивать новую позицию для орудия на 100 метров правее. Русские перед нами метрах в 200–500, иногда даже в 50. Из-за экономии патронов стреляли из винтовок только в первый день. Было очень холодно, и много раз огонь усиливался до ураганного.
Сентября 1942
Каждый ночью стоит часовым по полчаса. Русские всю ночь без разбора бросают бомбы. Везде опускаются ракеты на парашютах. Третье оружие стоит у дома, где живет этническая немка, которую сослали из Севастополя. Женщина принесла нам домашнего хлеба. После обеда третье оружие начало стрелять. Все вокруг было усеяно минами, снарядами и ракетами «Сталинских органов». Сверху падали еще и бомбы. После нашего налета прямо на нас упал залп «Сталинского органа». Меня ранило. Два крупных осколка попали в левое бедро и небольшой — в правое. Снаряд влетел в окно комнаты, где я был, и разорвался внутри. Меня пронесло по воздуху. Медики сразу же меня перевязали. Потом командир и несколько товарищей пришли со мной попрощаться. Мне пришлось еще 18 часов оставаться в Сталинграде, потому что машина за мной не пришла. За ночь многое произошло. Я выкурил множество сигарет, но лихорадку и боль было не так легко унять.
Сентября 1942
Госпитальная машина забрала меня в 08.30. Дорога сначала была легкой, но потом нас около электростанции обстрелял русский танк или противотанковое орудие. Там было 4 машины, и две из них, полные раненых, были подбиты. Кода мы доехали до госпиталя в Карповке, где меня прооперировали в овечьем загоне, я был без сознания. Потом нас отвезли в полевой госпиталь в Чир. Я пролежал в госпитале 3 дня…
Приложение 5
Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 179; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!