Эмоционольная травма дочери , присущая ее отношениям с отцом 4 страница

51

ды власти. Ифигения, воплощающая потенциал фемининности, сначала протестует против такого отношения, но затем подчиня­ется цели, которую ставит перед ней властный отец.

Эта жертва была принесена Артемиде-охотнице - богине-девственнице, так как Агамемнон убил одну из ланей Артемиды, не воздав богине необходимых почестей. В некоторых мифах Ага­мемнон даже считался более искусным охотником, чем сама Арте­мида, которая, разгневавшись, укротила морские ветра и потребо­вала принести в жертву Ифигению²⁷. Агамемнон проявил пренеб­режение к Артемиде. С психологической точки зрения это говорит о том, что аспект психики, который она воплощает, не имел для него осознанной ценности. Как богиня-девственница, Артемида символизирует характерную черту девственницы - быть в согла­ сии с самой собой, которая является внутренней установкой феми­нинной концентрированности и независимости²⁸. Одно из заня­тий Артемиды заключалось в том, чтобы защищать юных дев, до­стигших пубертата, и учить их быть независимыми. Именно это качество не почитал Агамемнон, как это качество не принимала и доминирующая система культурных ценностей. Фемининность не оказывала сознательного воздействия на маскулинность. В конеч­ном счете, Агамемнон не послушал ни жену, ни дочь. Ни той ни другой он не позволил проявлять независимость и этим не оказал почтения величайшей из богинь - Артемиде. Он принимал во внимание только собственную власть, когда брал что хотел, на­пример лань Артемиды. Возможно, Артемида потребовала от него жертвоприношения, чтобы показать ему, что же он теряет, обесце­нивая фемининность. Последствием того упорства, с которым он сохранял свою властную установку, стала утрата дочери, его соб­ственного фемининного потенциала. Если мужчина не считается с фемининностью и топчет ее, он теряет с ней контакт. Поэтому в определенном смысле Артемиде нужна была жертва, чтобы Ага­мемнон смог с должным почтением относиться к фемининной не­зависимости.

²⁷ Larousse, World Mythology (New York: Hamlyn Publishing Group Limited,
1973), p. 125-127. Здесь можно говорить о противоположности лунарной богини
Артемиды, воплощающей силу фемининного духа, и маскулинного духа ветра.

²⁸ Эстер Хардинг, исследуя образ девственницы в античных мифах, отмеча­
ла, что на символическом уровне каждая женщина испытывает потребность чув­
ствовать и действовать в согласии с волей и ведомая силой своей собственной
уникальной фемининной мудрости, а не проецировать эту власть на мужчин. См.
Women's Mysteries (New York: Harper & Row, Publishers, 1976), p. 103-104,125.

«Ифигения в Авлиде» - греческая драма, написанная около 405 года до н.э., тем не менее точно такой же порядок царит в со­временной западной культуре. В глазах многих мужчин феминин­ность по-прежнему низведена до уровня послушной жены или красивой любовницы или может сочетать в себе обе эти роли. Многие женщины по-прежнему обнаруживают, что живут для мужчин, а не ради себя. В результате некоторые из них освобож­даются от этих пут и предпочитают реализоваться в профессии. Но слишком часто, стремясь вырваться из зависимого положения «вечной девушки», они как бы воспроизводят маскулинный путь развития и таким образом навсегда подавляют и обесценивают фемининность. Другие женщины, которые осознают свое бессилие и бушующую ярость, как Клитемнестра, напротив, могут внешне подчиняться существующей системе отношений, но при этом скрыто выражать свой гнев, например, отказываясь вступать с мужчинами в сексуальные отношения. Они могут мстить своему супругу, завязывая внебрачные связи, опустошая счета его кредит­ных карточек, напиваясь сверх меры, месть может проявляться и как болезненное недомогание, или постоянная депрессия, или склонность к самоубийству и тому подобное.

Быть может, то, от чего больше всего страдает мужчина, - это неспособность признать свою травму, неумение плакать. В таком положении находятся многие отцы, которые пребывают в иллю­зорном убеждении, что их долг - быть всегда правыми и не нуж­даться в оправданиях, чтобы поддерживать свой авторитет. Мно­гие мужчины в нашу эпоху технократии попадают в западню стремления к власти и контролю. Они утратили силу своих слез и уже не могут почитать юную, нежную фемининную часть своей личности. Подобно Агамемнону, они принесли в жертву «внутрен­нюю дочь» во имя собственной власти. Или же, подобно Менелаю, они могут оказаться под пятой реальной женщины и утратить связь с истинной внутренней фемининностью. В любом случае дух независимой фемининности не получает должного почтения, а потому исчезает.

Во многих отношениях сюжет трагедии «Ифигения в Авли­де» отражает картину современности, ибо в отношениях между полами по-прежнему царит хаос и стремление к власти; в жизни большинства мужчин и женщин духовность (гармоничное отно­шение между фемининным и маскулинным началом) до сих пор не стала эффективной движущей силой их развития. Но, по край-

 

 

52

Глава 2

Жертвоприношение дочери

53

ней мере, еще остается много вопросов, а раз есть вопросы, есть и поиск, и осознание, и надежда прорвать завесу существующих не­адекватных паттернов.

В нашей культуре существует множество современных

* Ифигений, страдающих от узкого взгляда на фемининность, вне­дренного в нашу культуру, а зачастую - и в менталитет отдель­но взятых отца и матери. Такие женщины часто пребывают в гне­ве и осознают, что образы, которые навязывает женщинам на­ша патриархальная культура, возникли под влиянием неадекват­ного отношения мужчин к фемининности. И тем не менее эти женщины чувствуют себя в ловушке и проявляют полную беспо­мощность.

Примером может послужить Джоан - талантливая и очень привлекательная дама сорока лет. Она росла с ощущением, что идеальная женщина должна быть похожа на Елену, - то есть ей необходимо быть самой красивой, самой желанной - способной притягивать к себе мужчин одним взглядом и вместе с тем слу­жить мужчине, становясь тем, что он от нее хочет, и делая для него то, что ему нужно. Этот образ, подкрепляемый культурой, она отчасти впитала от родителей. Ее мать, страдавшая от внут­реннего расщепления фемининности, была изящной, привлека­тельной, моложавой и зависимой («вечной девушкой»), при этом внешне демонстрирующей воинственно-независимое поведение («амазонки в панцире»), неспособной раскрепоститься и наслаж­даться сексуальными отношениями со своим мужем. Ее отец, фру-стрированный своим браком, любил дочь - быть может, слишком сильно, поэтому, скорее всего, к ней он испытывал бессознатель­ное сексуальное влечение, наряду с сопутствующим этому чув­ством вины.

В ее сновидениях рождались образы, помогавшие ей уви­деть некоторые роли, которые она исполняла и которые на самом деле ей не соответствовали. В одном сне Джоан была поставле­на своей матерью в положение Золушки и должна была приби­рать грязь в доме и чистить очаг. В каком-то смысле это было бессознательное послание, которое она получила от матери, а именно - что она была не такой красавицей, как ее мать, и что, как послушной дочери, ей следует «чистить» неадекватные отно­шения между своими родителями. Это означало, что Джоан дол­жна была играть роль посредницы между родителями и при этом быть достаточно компетентной профессионально. Однако внут-

ренне она чувствовала себя неполноценной, ибо втайне хотела быть «Еленой» - женщиной, которая была бы воплощением тай­ных надежд отца и соответствовала бы культурному образу со­временности. Цель любой женщины из ее среды состояла в том, чтобы встречаться с мужчинами, «подцепить» парня из компа­нии, а в конечном счете сразу по окончании колледжа выйти за­муж. Достигнув подросткового возраста, Джоан поняла, что по своему физическому и эмоциональному развитию не может со­ответствовать этому образу. Поэтому давление сверстников с их обычаем заводить знакомства заставили ее почувствовать свою второсортность. С одной стороны, она хотела социального одоб­рения, а с другой - ей был ненавистен этот навязанный кем-то шаблон, ибо она знала, что принять его - значит отвергнуть свои истинные потребности и лишиться возможностей дальнейшего развития. Все мужчины, к которым она чувствовала влечение, были моложе нее и фактически становились теми мальчиками, по отношению к которым она играла материнскую роль. Эти свя­зи были непродолжительны, ибо не удовлетворяли ее потребно­стям в зрелых отношениях, а в сексуальном общении эти мужчи­ны часто проявляли страх и пассивность. В сновидениях Джоан часто появлялась фигура ее отца в роли нравственного судьи, осуждавшего ее за «любовные похождения». Таким образом, свя­зи с мужчинами, с которыми она не могла установить зрелые сексуальные отношения, позволяли ей защищаться от проявле­ний собственничества ее отца.

В профессиональной сфере она была по видимости успеш­ной. Но даже здесь она бессознательно принимала маскулинное видение происходящего; например, вместо того чтобы участвовать в творческом проекте, где бы на инстинктивном уровне могло воп­лотиться ее понимание фемининного развития, она занималась административными проектами. Хотя она очень хорошо с ними справлялась, в них совершенно не находили применения ее поэти­ческие способности, и такая деятельность в целом не давала реа­лизоваться ее творческому потенциалу. Она знала, как добиться успеха в мужском мире бизнеса, и ее умение выполнять тяжелую работу, исполнительность и упорство дали ей финансовую незави­симость. Но вместе с тем она устала быть сильной и очень хотела, чтобы о ней кто-то позаботился. На сознательном уровне она про­живала паттерн преисполненной долга «амазонки в панцире», но втайне она мечтала быть «Еленой» - «вечной девушкой», желан-

 

54

Глава 2

Жертвоприношение дочери

55

ной для мужчин. Как и многих других «амазонок», ее очень раз­дражали те женщины, которым роль «Елены» удалась.

Джоан почувствовала, что оказалась в ловушке между эти­ми двумя противоположными образами фемининности. Роль исполняющей долг услужливой матери не доставляла ей эмоци­онального удовлетворения, и она была слишком независимым и творческим человеком, чтобы оказаться лишь воплощением об­раза бессознательных мужских желаний. Будучи современной Ифигенией, она ощущала себя принесенной в жертву на алтарь присущего культуре отвержения отцом независимой феминин­ной духовности. Но в отличие от Ифигении из трагедии Еврипи-да, Джоан окончательно не признала эти обусловленные культу­рой отцовские проекции на фемининность. В реальной жизни она организовала группу женщин, которая занималась исследо­ванием божественных фемининных образов, существующих в разных культурах и мифах. В сновидениях к ней являлась таин­ственная, наделенная волшебной силой женская фигура, пригла­шавшая ее взгромоздиться на слона, царственное животное, на котором когда-то разъезжали индийские воины и вельможи. Этот сон стал постоянным образом экстатического переживания фемининности, в нем она нашла источник своей внутренней силы - то есть той силы, которой не нужно ни удостоверения, ни подтверждения ни от отдельно взятого мужчины, ни от патриар­хального института. В следующем стихотворении Мирабай, средневековой индийской поэтессы, выражено экстатическое пе­реживание женщины, которая ощущает свою фемининную цен­трированность и духовность и пытается заново выразить, что это такое - быть женщиной. Роберт Блай, поэт и переводчик Мира­бай, верно заметил: «Ее непоколебимость не оставляет места жа­лости к себе»²⁹. Стихотворение называется «Почему Мира не может вернуться в свой заброшенный дом»³⁰.

В тело Миры вошли Краски Тьмы; и покинули Миру другие цвета. Любовь к Кришне и крохи еды - мои жемчуга и изумруды.

Звонкие четки в руке и повязка на лбу - вот и все украшенья. Довольно для женщины тех ухищрений, каким научил меня Гуру. Одобрите вы иль осудите, люди, меня;

день и ночь я великую Силу Гор прославляю. Я выбрала путь блаженства, которым издавна шли чистые люди. Ни у кого не украла я денег, никого не ударила я, -

в чем можете вы меня обвинить? Я себя ощущала в высокой башне на спине у слона...

а теперь вы велите мне пересесть на осла? Не смешите меня!³¹

 

²⁹ Robert Bly, News of the Universe (San Francisco: Sierra Club Books, 1980),
p. 286.

³⁰ Мира (род. 1502) - одно из имен поэтессы Мирабай, которая, будучи по­
корной женой своего мужа Кумбху, читорского раджи, тем не менее была всей
душой предана богу Кришне и воспевала его в экстатическом восторге, чистоте
и самозабвенном бесстрашии; ее гимны до сих пор пользуются большой извест­
ностью. - Примеч. ред.

³¹ Robert Bly, News of the Universe , p. 277.

 

56

Глава 2

Глава 3

Вечная девушка

О, как я ненавижу

свою презренную гуттаперчевую душу,

которая, скрученная и смятая

чужими руками,

безропотно переносит все.

Карин Бойе

В сказке о Спящей Красавице очень сильно любящий свою дочь король-отец забыл пригласить на крестины дочери самую старую и самую могущественную волшебницу. Его забывчивость в отно­шении этой фемининной силы привела к тому, что, повзрослев, дочь уснула и сто лет пролежала без движения. В сказке о Золуш­ке кроткий и безответный отец после смерти жены женился вто­рой раз и оказался под каблуком злой и властной женщины, а по­тому Золушка, к которой ревнивая мачеха относилась очень пло­хо, жила в своем доме на правах служанки и посудомойки и ходи­ла в лохмотьях. Один из этих отцов, король, явно обладал влас­тью. Другой отец был бездеятелен. При этом обе дочери страдали, и обе пребывали в пассивном состоянии и в подчиненном положе­нии. Пассивная роль - это одна из возможностей женщины про­живать паттерн «вечной девушки». И Спящую Красавицу, и Зо­лушку в конце концов спасли Принцы, как и многих женщин, жизнь которых была бездеятельной, и в своем браке они стреми­лись обрести свободу и безопасность. При этом на самом деле эти женщины чувствовали, что предали самих себя.

Наша культура всегда потворствовала этому предательству. Женщин хвалили за их покладистость, умение приспосабливать­ся и доброту, за их очарование юности, за послушание и покор­ное содействие мужьям, - и они становились как бы «формой для содержания». Женщины, которые проживали жизнь в рам-

ках такого архетипического жизненного паттерна, просто сохра­няли свою фиксацию на уровне развития девушки. В силу мно­гих причин они, как Питер Пэн, предпочитали дальше не взрос­леть, оставаясь «вечными девушками». Преимущества, связан­ные с подобным выбором, вполне понятны. Наверное, очень при­ятно испытывать волнующее возбуждение, ощущая, что тебя обожают как сладкую девочку, зависеть от другого человека, бо­лее сильного, при необходимости принимать важные решения, блаженствовать, наслаждаясь романтическими фантазиями о Прекрасном Принце, который может героически преодолеть ко­лючие терновые заросли, чтобы освободить Спящую Красавицу, играть возможностями, подобно хамелеону менять личины, быть усладой мужской души и покорительницей его сердца, или даже уйти от жизни в свой внутренний мир желаний и фантазий. Од­нако такой фемининный стиль жизни имеет и множество недо­статков. Роль «вечной девушки», несмотря на видимые преиму­щества, зачастую лишает женщину независимости и заставляет ее жить пассивной, зависимой жизнью. Вместо того чтобы доби­ваться личного и профессионального роста, работать над форми­рованием своей идентичности, вместо того чтобы узнать, кто она такая на самом деле, решая трудную задачу собственной транс­формации, - вечная девушка обычно формирует свою идентич­ность на основе проекций на нее других людей. Назову несколь­ко из них: роковая женщина, хорошая дочь, очаровательная жена и хозяйка, прекрасная принцесса, женщина-муза и даже траги­ческая героиня. Вместо того чтобы укреплять свою силу, реали-зовывать собственные возможности и при этом принимать на себя ответственность за содеянное, «вечная девушка» пребывает в состоянии беспомощности. Подобно гуттаперчевой кукле, она позволяет другим делать себя и свою жизнь такой, как им взду­мается.

Чтобы лучше понять, как ведет себя «вечная девушка», нуж­но рассмотреть некоторые типы реализации ее способа бытия и, следуя этому описанию, исследовать пути возможной трансфор­мации. Приведенные ниже примеры ни в коем случае не следует считать попыткой классификации, я не ставлю каждой категории в соответствие какую-либо конкретную женщину, так как факти­чески каждая женщина может проживать эти паттерны в разные периоды своей жизни, прибегая к ним в различных ситуациях. У меня эти примеры возникали спонтанно: просто как отдельные

 

58

Глава 3

Вечная девушка

59

манеры поведения, которые женщина может выявить у себя и, признав их, получить некоторое представление о том, каким путем она идет по жизни.

1. Куколка-милашка

Чаще всего пуэлле приходится играть роль эдакого «милого, кукольного» создания, показывая ту личину, которую в ней хочет видеть ее возлюбленный, тем самым приспосабливаясь к его фан­тазиям в отношении фемининности. Внешне она кажется незави­симой и успешной и, как всемогущая принцесса, может быть пред­метом зависти для многих женщин, воплощая их тайные желания. Но внутри ее идентичность остается слабой и зависимой, ибо она постоянно демонстрирует другим, что не осознает, кто она такая на самом деле. Как это происходит в фильме «Дорогая»³², она по­хожа на фотомодель, идентичность которой определяется и вопло­щается в жизнь взглядом фотографа. Фактически, она является куклой, марионеткой.

Сколько женщин прожили таким образом большую часть своей замужней жизни, будучи очаровательными спутницами сво­их мужей и прекрасными хозяйками в доме, чтобы к середине жизни остаться ни с чем - разведенными, с минимумом душевных сил, на самой низкой стадии индивидуального развития?

Этот паттерн очень ясно показан в драме Ибсена «Куколь­ный дом». Главная героиня Нора - очаровательная жена, которая меняет платья, чтобы произвести впечатление на своего мужа Тор-вальда и готова делать для него все, что тот захочет. Она является его куколкой, его маленькой игрушкой, его «милашкой», «плутов­кой», «лакомкой», «певуньей-пташкой», «жаворонком», «белоч­кой», «маленькой мотовкой», «маленькой чудачкой» и так далее -всеми этими ласковыми именами он называет свою балованную любимицу. С точки зрения мужа Нора нуждается в защите, ибо она совершенно непрактична, неэкономна, не в состоянии прини­мать решения и быть ответственным человеком. Хотя он крити-

---

Дата добавления: 2019-02-13; просмотров: 178; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!