Глава 8 - НА РУБЕЖЕ XIX - XX ВЕКОВ 14 страница
Есть и ещё клеймо, прикипевшее крепко: «чёрная сотня», неотразимое именно в неопределённости своего смысла.
Откуда повелось оно - расследовать трудно, говорят, что так досадливо называли поляки русских монахов, отстоявших от них Троице-Сергиевскую Лавру в 1608-09 годах. Через какие-то исторические нити это дотянулось до начала XX века - и с ненавистным чувством вспыхнуло тут. И оказалось отлично действующим ярлыком для этого стихийного народного патриотического движения. Именно своей неопределённостью, а вместе с тем прилепчивой бранностью этот термин и стал удобен к употреблению. (И, например, четверых кадетов, решившихся на переговоры со Столыпиным, закликали «черносотенными кадетами». И в 1909 «Вехи» были обвинены в «замаскированном черносотенстве».) И «термин» привился вот уже на столетие - хотя взволнованного и обескураженного тогда славянского населения России были не «сотня», а миллионы.
Еврейская энциклопедия в России, в 1908-1912, к чести её, не взялась дать определения «чёрной сотни»: на интеллектуальных верхах российского еврейства было немало весьма равновесных, вдумчивых, благоразумных людей.
Но в те же годы, перед Первой Мировой войной, это взялась определить энциклопедия Брокгауза-Ефрона, вдогон, в дополнительном томе: «Чёрная сотня» - ходячее название, которое в последние годы стало применяться к подонкам населения, склонным к еврейским погромам и избиениям интеллигенции». Дальше, однако, растекается: что «явление черносотенства не специфически русское; в разных государствах мира в различные исторические моменты... являлось на историческую сцену»[1313]. И правда, в 1917 в прессе февралистов я встречал уже и «шведских черносотенцев»...
|
|
|
Вот, современный нам вдумчивый еврейский автор правильно указывает, что «явление, получившее название Чёрной сотни... изучено недостаточно»[1314].
Но от этих сомнений совершенно свободна прославленная и всемирно авторитетная Британская Энциклопедия: «Чёрная сотня, она же [!] Союз русского народа, - организация реакционных антисемитских групп в России, сформированная в ходе революции 1905. Имея неофициальное одобрение правительства, чёрные сотни составлялись преимущественно из помещиков, богатых крестьян, бюрократов, полицейских чинов и клерикалов, которые поддерживали православие, автократию и русский национализм. Особенно активна с 1906 по 1911 год...»[1315].
Онемеешь от такой учёности. Это преподносится и сегодня всему образованному человечеству, - «преимущественно из помещиков, богатых крестьян, бюрократов, полицейских чинов» и священников. Это, оказывается, они шли и били палками стёкла еврейских магазинов! И «особенно активны» в мирные годы после 1905...
|
|
|
Да, «помещичьи» погромы - были в России в 1905-1907, и их было больше числом, чем еврейских. В них так же тёмная неразумная толпа громила незащищённые жилища, имущество, поджигала и грабила, убивала людей (и детей), и даже скот, - но об этих погромах никогда не раздавалось возмущённых голосов передовой интеллигенции, а депутат Государственной Думы Герценштейн в парламентской речи (страстной, но и разумной, в защиту мелкого крестьянского землевладения), угрожая, что будут шириться поджоги помещичьих усадеб, воскликнул: «Мало вам разве майских иллюминаций прошлого года, когда в Саратовской губернии чуть ли не в один день погибло 150 усадеб?!»[1316]. Эти «иллюминации» ему потом никогда не простили. Конечно - то был срыв на слове, из этого одного нельзя заключить, что он говорил со злорадством. Однако о еврейских погромах минувшей осени он бы это слово употребил?
Надо было пережить уже Большую, настоящую Революцию, чтобы услышать: помещичьи погромы «являются не менее жестокими и безнравственными актами, чем еврейские погромы... Тем не менее среди левых групп существует тенденция рассматривать» их как «желательную саму по себе ломку прежнего социального и политического строя»[1317].
|
|
|
Добавлю ещё одно страшное сходство тех и других погромов: у дикой толпы ощущение своей правоты.
Последние еврейские погромы произошли ещё и в 1906 - седлецкий в Польше, что за пределами нашего рассмотрения, и ещё белостокский, летом. (Вскоре после белостокского в Одессе полиция отначала остановила зревший после роспуска 1-й Думы ещё один погром.)
В Белостоке образовалось сильнейшее в России анархическое соединение. Тут «появились многочисленные группы анархистов, которые стали часто практиковать отдельные террористические акты против хозяев, полицейских чиновников, казаков, солдат»[1318]. Из воспоминаний белостокских анархистов рельефно выступает обстановка в городе в 1905-06: частые нападения анархистов, открыто утвердившихся на Суражской улице, куда полиция боялась и сунуться. «Очень часто среди бела дня убивали постовых городовых, благодаря чему они всё реже и реже стали появляться...» Вот анархист Нисель Фарбер «бросил бомбу в полицейский участок», ранил двух городовых, писаря, убил «двух буржуа, случайно находившихся в канцелярии», незадачливо погиб и сам. Вот Гелинкер (он же - Арон Елин) бомбой тяжело ранил помощника полицмейстера, пристава, двух околоточных и троих городовых. Вот ещё один анархист бомбой же «ранил офицера, четырёх солдат», впрочем и самого себя, «и, к несчастью, убил пропагандистку из Бунда». Иной раз ещё убиты пристав с городовыми, иной - два жандарма, иной раз тем же «Гелинкером был убит дворник». (Кроме террористических актов практиковали и «экспроприаци[и] средств потребления» - надо ж было чем-то и питаться.) «Власти постоянно боялись того, что анархисты на Суражской «начнут бунт», полицейские привыкли, «что бунта надо ждать и сегодня, и завтра, и послезавтра». «Большинство... чернознаменцев... склонялось к тому, чтобы начать усиленную боевую деятельность, которая по возможности непрерывно поддерживала бы атмосферу классовой войны».
|
|
|
Для этого распространили террор и на еврейских «буржуа». Тот же Фарбер ранил владельца мастерской Кагана, «дождавшись его у синагоги... тяжело ранил его ударом ножа в шею»; тяжело ранили владельца мастерской Лифшица; так же «напали в синагоге на богача Вейнрейха», стреляли, но «плохенький револьвер трижды дал осечку». Требовался ряд «крупных антибуржуазных «безмотивных» актов», «пусть вечная угроза смерти... висит над буржуа каждый миг, каждый час его существования». Даже была идея «по всей [главной улице Белостока] расставить адские машины и взорвать на воздух всех крупных буржуа» сразу. Но «как сказать анархическое «слово»?» В белостокских анархистах образовалось две группы: «безмотивного» террора, «безмотивники», - и «коммунары», которые находили метод террора «бледным» и слабым, но стремились к вооружённому восстанию «во имя безгосударственной коммуны»: «захватить город, вооружить массы, выдержать целый ряд сражений с войсками, выгнать их за пределы города», а «параллельно... всё расширяющийся захват фабрик, мастерских и магазинов». И вот «на митингах в 15-20 тысяч человек наши ораторы призывали к вооружённому восстанию». Увы, «рабочие массы Белостока далеко отошли от ими же вспоенного революционного авангарда», требовалось «ликвидировать... пассивное настроение масс». Такое восстание белостокские анархисты и готовили в Белостоке в 1906. Его ход и последствия и получили название «белостокского погрома»[1319].
Всё началось с убийства полицмейстера - и именно на той «Суражской улице, где была сосредоточена еврейская анархистская организация»; затем кто-то стрелял или бросил бомбу в проходящую церковную процессию. Специально за тем приехавшая комиссия Государственной Думы, увы, увы, почему-то так и не могла установить: «были ли то выстрелы, или какое-то шипение, этого очевидцы точно не могли выяснить»[1320]. Впрочем, коммунист Диманштейн через 20 лет ясно пишет, что «в православную процессию была брошена провокационная петарда»[1321].
Не исключено и соучастие Бунда, «лучшие» месяцы революции тщетно рвавшегося к вооружённому восстанию, а вот хиреющего без боевой обстановки, так что предстояло ему снова идти поклониться РСДРП. Но гораздо явственней, конечно, проявились сами белостокские анархисты. Об этом анархистском гнезде повествовал после 1917 их вождь Иуда Гроссман-Рощин: они больше всего боялись «подда[ть]ся постепеновщине и благоразумию». Проиграв две-три стачки из-за неподдержки населения, они решили, как раз в июне 1906, «что надо взять в свои руки город» и экспроприировать производства. «Полагалось, что уход из Белостока без последней классовой битвы ни на чём не основан и является капитуляцией перед сложной задачей высшего типа»; если «не перейдём к высшей стадии борьбы, то масса потеряет доверие [к нам]». - Однако для взятия города не хватало наличных сил и оружия, и Гроссман кинулся в Варшаву искать помощи у боевой организации ППС (польских социалистов). И там - его застал крик газетчика: «Кровавый погром в Белостоке!.. Тысячи жертв!»... Всё стало ясно. Реакция нас предупредила», - пробалтывается он[1322].
Вот тут-то, в «переходе на высшую стадию борьбы», кажется, и кроется объяснение «погрома». Этот революционный порыв белостокских анархистов ещё потом продолжил на суде присяжный поверенный Гиллерсон, произнёс адвокатскую речь, «возбуждающую к ниспровержению существующего в России образа правления и общественного строя», - за что сам был привлечён к ответственности. По суждению же думской комиссии, «почву для погрома создали и разнообразные реакционные общественные элементы, мнившие, что борьба с евреями есть борьба с Освободительным движением»[1323].
После той не признанной думской комиссиею «провокационной петарды» - как же развивались события? По выводу комиссии, велось «систематическое расстреливание мирного еврейского населения, не исключая женщин и детей, под видом усмирения революционеров». Еврейских жертв было «свыше 70 убитых и около 80 раненых». Наоборот, «обвинительный акт стремился объяснить погром революционной деятельностью евреев, озлобившей прочее население». Думская же комиссия отвергала это: «никакой племенной, религиозной или экономической вражды между христианским и еврейским населением города Белостока не существовало»[1324].
А сегодня пишут так: «На этот раз погром был чисто военный. Войска превратились в погромщиков» и охотились за революционерами. Впрочем, об этих войсках уже рядом сказано, что они боялись отрядов еврейских анархистов с Суражской улицы, так как «русско-японская война... научила их [русских солдат] бояться выстрелов» - так выразился с трибуны городской думы еврейский депутат[1325]. - И вот против еврейской самообороны вышли пехота и кавалерия, а с другой стороны бомбы и огнестрельное оружие.
Комиссия Думы, в тот взбудораженный общественный момент, заключила о «расстреливании населения», - но через 20 лет в советском сборнике читаем (всё равно тот «старый режим» не вернётся, не оправдается, вали волку на холку): происходило «убивание гвоздями целых семей, выкалывание глаз, вырезывание языков, раздробление детских голов и т. п.»[1326]. А роскошный, иллюстрированный, на меловой бумаге, за границей изданный освобожденческий сенсационно-разоблачительный фолиант «Последний самодержец» (уверенно заключая вперёд, что Николай II будет «последний») предлагает такую версию: погром «настолько инсценировался, что представилось возможным описать программу первого дня в берлинских газетах; таким образом, за два часа до начала погрома в Белостоке берлинцы могли ознакомиться с событием»[1327]. (Если что-то и было в берлинской газете - так не отсвет ли замыслов Гроссмана-Рощина?)
Да ведь довольно нелепо было бы для российских властей сочинять и поощрять еврейские погромы в те самые месяцы, когда русские министры обивали западные финансовые пороги в поисках займов. Вспомним, что Витте и без этого трудно было получить заём от неблагожелательно настроенных (из-за положения евреев и еврейских погромов) Ротшильда «и других больших еврейских домов»[1328], за исключением берлинского Мендельсона. Ещё в декабре 1905 русский посол в Лондоне Бенкендорф предупреждал своего министра: «Ротшильды твердят повсюду... что русский кредит в настоящее время стоит очень низко, но будет восстановлен немедленно по разрешении еврейского вопроса»[1329].
И в начале 1906 Витте опубликовал обещательное правительственное сообщение, что «коренное решение еврейского вопроса является делом народной совести и будет разрешено Думой, до созыва которой будут отменены неоправдываемые обстоятельствами времени наиболее стеснительные ограничения»[1330]. И он упрашивал виднейших петербургских евреев, чтобы представительная делегация евреев посетила Государя, обещал им самый милостивый приём. Приглашение это обсуждалось на съезде представителей провинциальных комитетов Союза Полноправия - и после горячей темпераментной речи Ю. Б. Бака (издателя «Речи») постановлено было отказать царю в депутации российского еврейства, лишь послать меньшую рангом к Витте, не с ответом, а с обвинением: «ясно и недвусмысленно» заявить ему, что волна погромов организована «по инициативе и при поддержке правительства»[1331].
После двух лет революционных сотрясений в России взявшие верх в российском еврействе вожди не хотели и думать о дальнейшем добывании еврейского равноправия прежней постепеновщиной. Себя они ощущали на победном гребне - и не нуждались идти к царю верноподданными просителями. Да они и гордились уже явленной отвагой еврейской революционной молодёжи. (Надо представить всю мнимую незыблемость старой императорской армии, чтобы ощутить эту сцену, как перед строем Ростовского гренадерского полка - его командира полковника Симанского арестовывает еврей вольноопределяющийся!) А что? - может быть, эти революционеры вовсе и не совершили «национальной измены», как обвинял Дубнов, а были-таки правы? - после 1905 года сомневались теперь осторожные и состоятельные евреи.
Каким же был итог 1905 года для всего российского еврейства? С одной стороны, «революция 1905 г. принесла в общем итоге положительные результаты... [она] дала евреям, не имевшим ещё гражданского равноправия - равноправие политическое... Никогда не стоял еврейский вопрос так благоприятно в общественном мнении, как после «Освободительного движения»[1332]. Но, с другой стороны, после сильного участия в революции евреев - теперь уже всех евреев тем больше отождествляли с ней. В. Шульгин в 1907 с трибуны Государственной Думы предлагал констатировать в резолюции: «...западная половина России от Бессарабии до Варшавы кишит ненавистью к евреям, которых она считает главными виновниками всех бед...»[1333].
И это находит косвенное подтверждение в усилившейся еврейской эмиграции из России. Если ещё в 1904 и 1905 мы видели рост в эмиграции главным образом мужчин средних лет, то, начиная с 1906, она сильно взросла во всех слоях еврейства. Вот когда она действительно сдвинулась: не от погромов 1881-82, а от погромов 1905-06. Теперь - только в Соединённые Штаты эмигрировали из России: в 1905-06 - 125 тыс., в 1906-07 - 115 тыс.[1334]
Одновременно же с тем, пишет Б. И. Гольдман, «в короткие годы бури и натиска высшие учебные заведения не придерживались строго процентной нормы для евреев, и появившиеся в результате сравнительно значительные кадры еврейской профессиональной интеллигенции, с большей ловкостью, чем русская, завоёвывавшей рынок и далеко не всегда отличавшейся строгостью нравов в этой конкуренции, - создали представление о «еврейском засилии» в области умственного труда»[1335]. А «в составленном в 1906 в министерстве народного просвещения «Проекте университетов» вообще ничего не говорилось о процентной норме». В 1905 студентов-евреев в России числилось 2247 (9,2%), в 1906 их было 3702 (11,6%), а в 1907 - 4266 (12%)[1336].
В опубликованной 25 августа 1906 правительственной программе реформ обещалось рассмотреть, какие ограничения для евреев «как вселяющие лишь раздражение и явно отжившие» могут быть немедленно отменены.
Но в то же время российское правительство было сильнейше обескуражено и самой революцией (растянувшейся ещё на два года разлитого и просто уголовного террора, едва удержанного Столыпиным) - и яркой заметной долей евреев в этой революции.
Раздосадованные не только этой раздёрганной революцией, но ещё и обиднейшим поражением в японской войне, петербургские верхи всё же поддавались соблазнительно простому объяснению, что Россия ничем органически не больна, что вся революция, отначала и целиком, есть злобная еврейская затея и часть мирового иудо-масонского заговора. Всё объяснить единою причиною: евреи! Давно была бы Россия в зените мировой славы и могущества, если бы не евреи!
И этим близоруким, удобным объяснением вельможные круги ещё бесповоротнее определяли своё близкое падение.
Суеверная убеждённость в исторической силе заговоров (хотя бы такие и состаивались, частные или общие) совсем упускает из виду главную причину неудач отдельных лиц или государственных образований: человеческие слабости.
Наши русские слабости - и определили печальную нашу историю, под уклон - от бессмыслицы никонианского раскола, жестоких петровских безумств и уродств, и через национальный обморок послепетровской чехарды, вековую трату русских сил на внешние, чужие задачи, столетнее зазнайство дворянства и бюрократическое костенение сквозь XIX век. Не посторонний заговор был, что мы покинули наше крестьянство на вековое прозябание. Не посторонний заговор был, что величавый и жестокий Петербург подавлял тёплую малороссийскую культуру. Не посторонний заговор был, что по четыре министерства не могли рассудить, кому же из них принадлежит какое-нибудь дело, и годами изморочно прокручивали его по четырём кругам, ещё в каждом от помощника столоначальника до министра. Не посторонний заговор был, что один за другим наши императоры не понимали темпа мирового развития и истинных требований времени. Сохранялись бы в нас духовная чистота и крепость, истекавшие когда-то от Сергия Радонежского, - не страшились бы мы никаких ни заговоров, ни раззаговоров.
Нет, никак не сказать, что евреи «устроили» революцию Пятого или Семнадцатого годов, как их не устраивала и ни одна другая, в целом, нация. Да и ни русские, ни украинцы, в целом как нация, не устраивали еврейских погромов.
Легко бы всем нам оглядеться на революцию и отречься от своих «отщепенцев». Это были, мол, «не-еврейские евреи»[1337] или - то были «интернационалисты, а не русские». Но ни одна нация не может не отвечать за своих членов. Мы, как нации, подпитываем их развитие.
В случае революционной еврейской молодёжи (и, увы, их воспитателей) и тех евреев, которые «были важной движущей силой революции»[1338], забыт был мудрый совет Иеремии иудеям, переселённым в Вавилон: «И заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир» (Иерем. 29-7).
А присоединившиеся к революции российские евреи - рвались этот Город опрокинуть, не предвидя последствий.
Роль маленького, но энергичного еврейского народа в протяжной и раскидистой мировой истории - несомненна, сильна, настойчива и даже звонка. В том числе и в русской истории. Однако она остаётся - исторической загадкой для всех нас.
И для евреев - тоже.
Эта странная миссия - отнюдь не приносит и счастья им.
Глава 10 - В ДУМСКОЕ ВРЕМЯ
Манифестом 17 октября 1905 начался, а после года столыпинского министерства и утвердился качественно новый период русской истории - период думской монархии или ограниченного самодержавия, в который началось быстрое заметное потеснение прежних государственных устоев - безбрежности царских прав, непроницаемости министерств и незыблемости вельможной иерархии. Всем верхам этот переход дался с большим неприятием, и лишь твёрдые деятельные умы успевали достойно войти в новое время. Но не сразу освоилась и общественность с новым порядком выборов, думской гласностью (и ещё трудней - с думской ответственностью), а уж на левом её краю неистовые ленинцы вместе с неистовыми бундистами вовсе бойкотировали выборы в 1-ю Государственную Думу: не надо нам ваших парламентов, мы пойдём через взрывы, кровь и сотрясения! И «отношение Бунда к тактике еврейских депутатов в Думе было резко отрицательное»[1339].
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 108; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!