СИСТЕМЫ РЕПРЕЗЕНТАЦИИ И КОДИРОВАНИЯ ИНФОРМАЦИИ 5 страница
– 46 –
относительно высокой скорости протекания событий в сновидно измененном сознании. В частности, он отмечал, что сложные сновидения разворачиваются за очень короткие промежутки времени, тогда как по сюжету сновидения прошло довольно много времени.
Примером является сновидение самого Мори, пережившего во сне свою казнь на гильотине. Мори болел, у его кровати сидела мать, которая и подтвердила то, что происходило на самом деле со спящим. Сновидцу грезилось, что он живет во Франции во время Великой революции. Во сне он был схвачен, обвинен судом в измене и приговорен к гильотинированию. И в тот момент, когда нож гильотины обрушился ему на шею, Мори проснулся. Оказалось, что это совпало с тем моментом, когда у спинки кровати отломилась спица и ударила спящего Мори по затылку.
Жюль Бейарже полагал, что сновидение родственно психозу, поскольку и то и другое представляют собой проявление непроизвольной автоматической работы мозга. Идея родства сновидений и психоза утвердилась в психиатрии и вылилась в учение об онейрическом бреде.
К.Бинц рассматривал сновидения как процесс совершенно бесполезный и даже болезненный. Сновидение, по его мнению, представляет собой низшую ступень галлюцинации, а галлюцинация – это высокоразвитое сновидение.
Вильгельм Бризингер квалифицировал психозы как сновидные состояния. Одна из форм расстройств сна – это удлинение периода переходного состояния между сном и бодрствованием. Бризингер считал, что это переходное состояние ничем не отличается от некоторых форм психического расстройства. Острый психический бред, на его взгляд, состоит из сновидений в состоянии полубодрствования.
|
|
|
Моро де Тур вообще отождествлял сновидение с помешательством. Он полагал помешательство состоянием, в котором смешаны сон и бодрствование, и считал, что оно проистекает от вмешательства явлений или психических фактов, относящихся ко сну, в состояние бодрствования. Он утверждал,
– 47 –
что те же органические условия, которые дают повод к развитию сновидений, предрасполагают к бреду. Сновидение и бред, на его взгляд, имеют общее происхождение.
Эмиль Крепелин отмечал, что во сне имеет место та же речевая спутанность, что и при шизофрении: и здесь и там можно наблюдать уклонение мысли от смыслового стержня, соскальзывание в сторону, расстройство словесного расчленения и выражения мыслей, склонность к изобретению новых слов, часто – в причудливой форме.
Английский физиолог Дэвид Хартли пришел к выводу, что сны – это отражение впечатлений и событий, которые человек вобрал в себя в дневном бодрственном состоянии. Хартли пытался ставить диагнозы на основе сновидений и тем самым подготовил почву для создателя теории психоанализа Зигмунда Фрейда.
|
|
|
В 1861 году К.А.Шернер предположил, что объекты реального мира или эмоции могут находить образное отражение в сновидениях. Так, легкие можно видеть во сне как надувные шары, а гнев как бушующее пламя.
Штрюмпель исходил из того, что сны обусловлены стремлением избежать переживания реальности. Он сформулировал ассоциативный закон, который впоследствии лег в основу фрейдовской теории мыслительных ассоциаций.
Анри Бергсон считал воспоминания истинным творцом сновидений. Именно они сообщают материалу дневных впечатлений ту форму, которая впоследствии и проявляется во сне. Бергсон выводил сновидение из утраты интереса к действительности, что, в свою очередь, вызывает ослабление душевного напряжения. Во время бодрствования переживание текущего момента оттесняет в глубины психики те воспоминания, которые не имеют к нему непосредственного отношения. Но вот наступает время сна, и воспоминания-призраки, имеющие ассоциативное сродство с мерцающими фигурами зрительного поля, с раздражениями, притекающими извне и изнутри организма, с общим чувственным тоном данного момента, обретают образ и цвет, превращаясь в сновидение.
|
|
|
– 48 –
Обращает на себя внимание интересная и важная идея Анри Бергсона о том, что «Я», которое грезит, – это «Я» с ослабленным психическим напряжением. И воспоминания, собираемые им, – это воспоминания рассеянного внимания, лишенные усилия. Сознание, по Бергсону, может существовать в различных планах. На одном конце этой шкалы будут, так сказать, чистые воспоминания, на другом, противоположном ему, – воспоминания, соединяющиеся с восприятием для перехода в действие, которое осуществляется телом. В результате получается, что одно и то же явление душевной жизни может одновременно затрагивать сразу несколько различных планов сознания, где каждый представляет собой разные промежуточные стадии перехода от грез к действию.
Вашид возвращается к старой картезианской и кантианской идее о том, что сна без сновидения не бывает. При внезапном пробуждении спящего всегда можно убедиться в том, что ему в данный конкретный момент что-то снилось. Он полагает, что запоминающиеся сновидения связаны с моментами засыпания и пробуждения. Те же сновидения, которые помнятся хуже, относятся к стадии глубокого сна и влияют на подсознательную основу эмотивности. Еще одна важная идея: образы сновидений и воспоминаний нередко смешиваются. Вашид полагает, что именно интенсивная эмотивность обусловливает те особенности сновидения, которые отличают его от бодрствования.
|
|
|
Санте де Санктис при рассмотрении сновидений особое внимание уделяет соотношению сознания бодрствующего и сновидного. Последнее, по его мнению, подвержено колебаниям в плане различной степени его глубины. Уровень сновидного сознания можно представить в виде волнообразной линии, подъемы которой будут приводить к сближению с кривой бодрствующего сознания, а спуски, наоборот, к отдалению от него. В сновидениях, на его взгляд, в известной мере сохраняются логика, критика и воля. Особенно ярко это проявляется при сближении кривых обоих
– 49 –
видов сознания. То, чего недостает сновидному сознанию – это психическая непрерывность, поэтому в сновидении нет автономного «Я».
Санте де Санктис пытается объяснить природу тех затруднений, которые связаны с попытками припоминания сновидений. Он связывает их с тем, что значительная часть материала никогда не облекается в форму – ни словесную, ни зрительную. Это, так сказать, «утренняя заря» мысли, интуиции, которые, возможно, никогда не будут реализованы. Другая часть опыта, хотя и облечена в пригодную для выражения форму, но подверглась в подсознании различного рода трансформациям. Это – износ, пополнение, искажение, диссоциация. И, наконец, имеется еще одна часть опыта, которая, хотя и обрела вполне выразимую форму, тем не менее не может быть представлена на уровне сознания из-за изменившейся психической констелляции на момент ее всплывания. Всплывающий подсознательный материал, чтобы проявиться в сознании, должен приспособиться к непривычному окружению. По крайней мере, замаскироваться, используя в качестве символов заимствуемые с помощью ассоциаций образы.
1.2. Истоки современных представлений о природе сновидения
Истоки современной практики истолкования сновидений и понимания природы феномена сна, по всей видимости, следует связать с именем Зигмунда Фрейда, который явился основоположником психоаналитической традиции в истолковании сновидений. Смысл этого подхода заключался в том, чтобы попытаться воздействовать на качество жизни человека, исследуя бессознательные содержания его психики, представленные в символах снов.
В 1900 году он опубликовал книгу «Толкование сновидений», в которой на основе нового понимания глубинной природы человека предложил неожиданный и шокирующий
– 50 –
взгляд на содержание символики снов. Фрейд был далек от теории сновидений как ответа на внешние раздражители. Напротив, он пришел к выводу, что в них символами зашифрованы потаенные желания человека, и что именно символы сновидений раскрывают те «нежелательные» мечты, мысли, побуждения, которые отказывается принять бодрствующее сознание: это или эротические стремления, или инстинкт насилия в человеке. По Фрейду, большинство этих желаний и ощущений представляют собой детские переживания, такие, как стремление к инцесту или побуждение убить родителя идентичного пола из чувства ревности.
Он выделил три сферы психических содержаний: сознательные, бессознательные и сверхсознательные. При этом сознание отражает активность разумного бодрствующего «Я» (Эго), бессознательное (Ид) связано с основными инстинктами, а сверхсознание (суперЭго) определяет поведение человека в социуме. Фрейд полагал, что сновидения – это компромисс между подавляемыми содержаниями бессознательного и подавляющими установками сверхсознания. Сновидение есть некий таинственный код, который необходимо разгадать. Фрейд считал сны формой либо подавления, либо удовлетворения потребностей, либо комбинацией того и другого. Даже сны болезненного содержания он рассматривал как реализацию желаний. По его мнению, во время сна сознание утрачивает свои контролирующие функции и на свободу вырывается бессознательное, в котором заключено изначальное стремление человека к продолжению рода и самосохранению. Чтобы защитить сознание и сверхсознание от дремлющих сексуальных желаний и уберечь от шока, бессознательное облекает их в символические образы.
Обращает на себя внимание узкая направленность в интерпретации символики сновидений Фрейдом. Его язык символов довольно ограничен, ибо касается лишь сферы инстинктов. Подавляющее большинство его символов кодируют различные аспекты сексуальных содержаний. Даже
– 51 –
если сновидение было навеяно дневными событиями, все равно Фрейд полагал, что его изначальная энергия исходит из детских сексуальных фрустраций.
Вот как сам он об этом говорит: «Бросается в глаза, что по сравнению с перечисленными объектами, объекты из другой области представлены чрезвычайно богатой символикой. Такова область сексуальной жизни, гениталий, половых процессов, половых сношений. Чрезвычайно большое количество символов в сновидениях – символы сексуальные. При этом выясняется удивительное несоответствие. Обозначаемых содержаний немного, символы же для них чрезвычайно многочисленны, так что каждое из этих содержаний может быть выражено большим числом почти равнозначных символов. При толковании получается картина, вызывающая всеобщее возмущение. Толкования символов в противоположность многообразию изображений сновидения очень однообразны. Это не нравится каждому, кто об этом узнает, но что же поделаешь?»[26].
Всю свою жизнь Фрейд пытался достичь адекватности в понимании образов бессознательного. При этом он использовал метод, названный методом свободных ассоциаций, суть которого заключалась в том, что на основании выстраиваемых сновидцем цепочек ассоциативных связей аналитик делает вывод о скрытых мотивах сновидца. Он полагал, что последний всегда может вспомнить несколько ключевых образов, которые сделают понятным общее содержание сна: «Толкование, основанное на знании символов, не является техникой, которая может заменить ассоциативную или равняться с ней. Символическое толкование является только дополнением к ней и дает ценные результаты лишь в сочетании с ассоциативной техникой. Что касается знания психической ситуации увидевшего сон, то прошу принять во внимание, что вам придется толковать сновидение не только хорошо знакомых людей, что обычно вы не будете знать событий дня,
– 52 –
которые являются побудителями сновидений, и что мысли, приходящие в голову анализируемого, как раз и дадут вам знание того, что называется психической ситуацией»[27].
Сам Фрейд усматривал истоки своего подхода к истолкованию символики сновидений в идеях К.А.Шернера, который, в частности, рассматривал символ дома, как выражающий пространство человеческого тела: «В связи с обстоятельствами, о которых будет идти речь ниже, достойно особого внимания то, что признание существования символического отношения между сновидением и бессознательным вызывало, опять-таки, самые энергичные возражения. Даже люди, обладающие смелостью суждения и пользующиеся признанием, прошедшие с психоанализом значительный путь, отказались в этом следовать за ним. Такое отношение тем более удивительно, что, во-первых, символика свойственна и характерна не только для сновидений, а во-вторых, символику сновидений, как богатую ошеломляющими достижениями, открыл не психоанализ. Если уж вообще приписывать открытие символики сновидений современникам, то следует назвать философа К.А.Шернера (Sherner, 1861). Психоанализ только подтвердил открытия Шернера, хотя и основательно видоизменил их... Единственно типичное, то есть постоянное изображение человека в целом представляет собой дом, как признал Шернер, который даже хотел придать этому символу первостепенное значение, которое ему не свойственно»[28].
Сфера волнующих сновидца содержаний, по Фрейду, довольно бедна: например, он считал, что всякого рода оружие или инструмент является символом мужского полового органа. Он также предлагал однотипную интерпретацию комнат, помещений, как символов женских половых органов. Его теория игнорировала ту уникальную взаимосвязь, которую имеет индивид с символом, характерным лишь
– 53 –
для него. Упускалось из виду также и богатство значений, которые имели символы, применительно к прошлому, настоящему и будущему. При этом Фрейд не придавал никакого значения прямым сопоставлениям и непосредственным событиям в сновидениях. Все это породило разногласия между ним и многими его учениками. Среди последних был Карл Густав Юнг.
Юнг был учеником Фрейда, однако со временем разошелся с ним во взглядах на перспективы развития психоаналитической теории. В частности, он считал фрейдовский подход достаточно узким и ограниченным. Юнг полагал, что сексуальное влечение играет важную, но отнюдь не определяющую роль в сновидениях. По его мнению, объекты реального мира и символы сновидений соответствуют друг другу. Так, приснившаяся змея символизирует змею, а не фаллос.
Юнг считал, что сны – это более чем просто отпечаток неосуществленных и подавленных желаний и страхов. Он находил, что Фрейд слишком сильно сконцентрировался на инстинктах, игнорируя при этом весь спектр человеческого опыта. В частности, такие его аспекты, как религиозные фантазии, воспоминания и надежды. Вместо того чтобы полагаться на метод свободных ассоциаций, Юнг разработал собственный метод. В нем компоненты сна анализировались на уровне ощущений. Если, например, человек видел во сне, что он держит в руках лягушку, его просили призвать на помощь ощущение и описать, какова текстура кожи животного, ее вес и прочее, а также рекомендовали обратить внимание на то, с чем связаны эти ощущения.
Юнг придавал большое значение первому впечатлению, которое возникало у человека в связи с приснившимся. Это весьма отличалось от фрейдовского метода свободных ассоциаций, который Юнг критиковал за то, что он способен вызвать целую цепочку неуместных образов, уводящих все дальше от сновидения и его смысла. Напротив, Юнг считал очень ценными прямые ассоциации, сосредоточенные вокруг самого сна. По его мнению, игра в свободные ассоциации
– 54 –
в приемной терапевта может увести от сна, а работа с первыми ассоциациями дома в раскованном состоянии, напротив, помогает вернуться к содержанию сновидения.
В отличие от Фрейда Юнг углубленно исследовал мифологию, алхимию и архаические культуры в целях понимания всех тонкостей человеческой психики и символизма сновидений. Он пришел к убеждению о существовании в ней двух слоев: коллективного и индивидуального бессознательного. Первое содержит архетипические символы, которые представляют собой мудрость всего человечества. Мы наследуем их, как наследуем биологические признаки родителей. Индивидуальное бессознательное, по его мнению, представляет собой информацию из нашего прошлого, из прошлого каждого отдельного человека, которую он забыл или подавил. Юнг полагал, что архетипические образы появляются в сновидениях в том случае, если надвигаются серьезные перемены или возникает некоторая опасность. Например, болезнь, некоторые виды стрессов или же крушение жизненных идеалов или веры. Он считал, что архетипические символы никем не выдуманы, они изначально представлены в психике каждого человека. По его мнению, с помощью сновидений и их интерпретации можно проникнуть в коллективное бессознательное. При лечении пациентов Юнг предпочитал работать с цепочками сновидений, связывая их друг с другом до тех пор, пока не обнаруживалась причина проблемы. Фрейд же, напротив, направлял все внимание на конкретное сновидение, которое рассматривал как изолированный случай. При этом надо отметить, что оба они успешно помогали своим пациентам. И это тоже интересный момент, на который я позднее буду обращать специальное внимание.
Еще один ученик Фрейда Альфред Адлер полагал, что основное влияние на развитие характера человека оказывает стремление к власти. Им введены такие понятия, как «детская ревность», «комплекс неполноценности» и «комплекс превосходства». Адлер придавал стремлению человека добиться чего-то в жизни не меньшее значение, чем сексуальному влечению.
– 55 –
Он не уделял особого внимания концепции бессознательного как это делали Юнг и Фрейд. И в отличие от Фрейда, он не думал, что сексуальность – первопричина всего. В сновидениях же склонен был видеть проявление жажды власти.
Эрих Фромм считал, что когда-то существовал универсальный язык, единый для всех культур в истории человеческой расы. Именно этот забытый язык он рассматривал как язык символов, проявляющийся в наших сновидениях. Фромм разделил символы сновидений на три категории: конвенциональные, акцидентальные и универсальные символы. Конвенциональные – это символы, имеющие единственное значение, например «плюс», «минус», «стоп». Акцидентальные – это личные символы человека или группы людей, но не свойственные человечеству в целом. Универсальные символы – общие для людей по всему миру, как, например, вода, которая означает эмоции или интуицию, а также огонь, который означает энергию, силу, очищение, трансформацию.
Итак, Фрейд полагал, что основной функцией сновидения является исполнение желаний. Сырым материалом для их построения служат дневные переживания. Фрейд назвал эти элементы «дневными остатками», которые в процессе обработки становятся конечным продуктом сновидения. Фрейд исходил из того, что «дневные остатки» являются всего лишь ширмой для выражения беспокоящих и тревожащих человека мыслей и чувств.
Альфред Адлер считал, что «дневные остатки» важны сами по себе. Функцией же сновидения, на его взгляд, является скорее проработка задач, привнесенных дневной жизнью, чем избавление от тех проблем, что подавлены и вытеснены в бессознательное. Адлер, в отличие от Фрейда, полагал также, что проблемы индивида предстают перед ним в сновидениях открыто, тогда как, по Фрейду, они должны маскироваться. Адлер постулировал неразрывность дневной и ночной сторон психики человека. Он считал, что сновидения выявляют стиль жизни, присущий человеку,
– 56 –
поскольку они являются интегрированной частью индивидуальной манеры мыслить. Таким образом, сновидение отражает личность творца. Соответственно их назначение он связывал с поиском решения проблем теми способами, которыми пользуется индивид в бодрственном сознании в повседневности.
Для Адлера символика сновидения представляется разновидностью языка, на котором индивид склонен описывать свою жизненную ситуацию. Поэтому он акцентирует выражающую, а не маскирующую функцию символов сновидения, обусловленную неразрывной связью манеры сновидеть и манеры жить. Для Юнга же это разные вещи, подчас вступающие в противоречие. Сновидение может отразить наличие недостаточно развитой или подавляемой функции, либо существование схемы поведения, которой еще только предстоит проявиться в будущем. Юнг также полагал, что образы сновидений чаще выражают реально воздействующие на жизнь индивида факторы, чем подавленные сексуальные желания и ранний опыт.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 144; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!