ПРЕДИСЛОВИЕ КО ВТОРОМУ ИЗДАНИЮ 19 страница
Нередко приходится забрасывать и через левое плечо; иногда это делается, чтоб уженье не так было утомительно, иногда же по соображению условий, как-то: направления ветра, изгибов берега. В данном случае удилище берут, наоборот, левой рукой выше катушки, а правой ниже, и все движения, которые в первом случае делались вправо, направляют теперь влево.
Дальность забрасывания насадки вполне зависит от опытности и практики. Начинающий рыболов должен сперва упражняться на коротких лесах и потом уже постепенно удлинять их. При забрасывании чрезвычайно важно уметь соразмерять силу, т. е. не расходовать ее более того, сколько требуется. Мера эта определяется тоже опытом. Конечно, если приходится забрасывать на очень далекое расстояние, тогда необходимо большее или меньшее напряжение силы, но при забрасывании на обыкновенные расстояния не требуется ни малейшего напряжения, все равно, как бы сильно и в какую бы сторону ни дул ветер. Далеким считается расстояние в 90 футов от катушки до насадки; самый высший предел, которого можно достигнуть при забрасывании, — это 120 фут., т. е. более 50 аршин, — обыкновенное расстояние выстрела дробью. При таких далеких забросах главная трудность заключается в том, чтоб при размахе назад уметь выждать, пока леса вытянется вполне, но так, чтоб насадка не касалась при этом земли. Вполне достаточно почти во всех случаях забрасывать на 70–80 футов.
|
|
|
Если приходится забрасывать поперек реки, то мушку предварительно вытягивают на некоторое пространство вниз по течению и затем уже делают размах вышеописанным способом.
Как вести семговую муху. Когда муха уже заброшена, ее обыкновенно ведут против течения, в быстротекущих водах. Во все время, как она придвигается к рыболову, он беспрерывно шевелит удилищем, попеременно то поднимая, то опуская его кончик, вследствие чего мухе сообщается зигзагообразное движение, так как и она тоже попеременно то поднимается, то опускается. Когда муха выскакивает кверху, вода, стекая, производит давление на жилки ее крыльев и до известной степени съеживает ее; когда же мушка, при опускании кончика удилища, погружается в воду, то на воде ее крылышки расправляются, и она является во всем блеске своих красок. Вести муху нужно настолько медленно, чтоб крылышки ее действительно могли вполне закрыться и расправиться, потому что семга берет муху преимущественно в то именно мгновение, когда крылья мухи расправляются. Ясно, что в этот же миг нужно быстро ослабить шнур.
Если нахождение рыбы предполагается на каком-нибудь определенном месте, то муху нужно опустить на этом месте так, чтоб она показалась в своей полной красе.
|
|
|
Само собой разумеется, что выгоднее удить вверх по течению, но это почти никогда не удается, потому что в тех реках, где приходится применять семговую муху, течение бывает обыкновенно слишком сильно и быстро сносит муху с струи. Вследствие этого муху большею частью приходится вести вниз по течению.
Забрасывают также еще поперек реки, пуская муху на произвол течения; при этом постепенно опускают кончик удилища и сматывают по возможности больше шнура, чтоб захватить для уженья возможно большее пространство воды. когда шнур течением натянется совершенно туго, тогда муху вышеописанным способом начинают вести вверх по течению.
Вести по воде, муху приходится тоже иногда равномерно, покойно, иногда ее нужно заставить играть, метаться из одной стороны в другую, а то так медленно погружать в воду. Все это зависит от того, что найдет удильщик для каждого данного случая наиболее целесообразным.
При ловле на искусственную муху самое трудное — определить момент подсечки, так как первое время, видя такую большую рыбу около насадки, часто кажется, что она уже взяла ее. Надо подсекать лишь тогда, когда насадка, которую, конечно, не следует ни на секунду выпускать из глаз, исчезнет, около нее образуется как бы небольшой водоворот и шнурок начнет шевелиться. Если же около насадки замечено будет лишь волнение, то надо обождать и вообще лучше немного опоздать подсечкой, чем поторопиться, ибо лосось, прежде чем схватить муху, часто разглядывает ее — стоит ли ее взять, и если в этот момент подтянуть к себе насадку, то он обыкновенно уходит. Подсечка должна быть резкая, хотя и не такая сильная, как при ловле на рыбку; обыкновенно при этом удочку закидывают за плечо. Затем пойманную рыбу вываживают, спуская и укорачивая шнурок, до совершенного ее утомления. Если рыболов подсек крупную семгу, то он прежде всего должен выждать, что намерена она предпринять. Надо дать ей волю сматывать шнурок с некоторым усилием и только стараться отводить ее от опасных мест; иногда она успевает смотать более 160 аршин шнурка, прежде чем удастся приостановить ее стремительное движение, в быстроте которого семга не имеет соперников. При ловле с берега всего лучше, когда она бросается вниз по течению, так как тогда рыболов может следовать за ней, спускает значительно меньшее количество шнурка и держит рыбу короче, что имеет весьма важное значение при резких и внезапных ее заворотах, так как ослабнувший шнурок, прежде чем будет намотан на катушку, легко может зацепить за камень. В общем, держат удилище так же, как и при ловле форели. Иногда пойманный лосось ложится на дно или забивается под камень, так что бывает трудно, если не невозможно, сдвинуть с места. В таком случае приходится или бросать в это место камни, или же спускают на нос рыбе особые раздвижные кольца, надеваемые на леску. Еще хуже, когда рыба начинает выпрыгивать из воды; так как семга делает почти саженные прыжки, то этот случай требует большой опытности и проворства; в момент прыжка необходимо спустить шнурка сколько надо и быстро намотать его при обратном падении. Но самый трудный случай, при котором рыба, б. ч. крупная, всего чаще срывается или обрывает леску, бывает, когда рыба начинает быстро мотать головой и трясет шнурок, так как тогда трудно решить, как надо поступать — спускать ли шнурок или его наматывать. Вообще ловля семги самая трудная изо всех, и действительно не многие избранники могут назваться настоящими ловцами этой самой сильной, бойкой и вкусной рыбы.
|
|
|
|
|
|
Совсем утомившуюся рыбу вытаскивают или сачком, обыкновенно складным на длинной (3—4-аршинной) рукоятке, или при помощи особого багорчика на шарнире, который позволяет пригнуть жало крючка к стержню; крюк этот ввинчивается в рукоятку. Английские спортсмены большею частью имеют для вытаскивания рыбы из воды особого помощника.
Если желают сохранить рыбу живою, то лучше всего посадить ее на пеньковый кукан, который продевается, однако, не через пасть под жабру, как обыкновенно, а через обе жабры, поверх языка; бечевка затем связывается у подбородка, и рыбу пускают в ту же воду, где она была поймана, но в затишье и в укромном месте, привязав свободный конец к кусту. В холодной ключевой воде лосось засыпает гораздо скорее, чем в обыкновенной речной. Этот способ сохранения рыбы живою самый лучший, так как она может гораздо свободнее дышать, чем на обыкновенном кукане.
ТАЙМЕНЬ
Salmo trutta L[124]. По берегам Балтийского моря — таймень, тайминь, тамешка, иногда неправильно форель; местами на Онежском озере летом неправильно торпа; молодые на Свири — ловьяшки. В Архангельской губ. — кумжа. В Польше — троць. Финск. — таймень, пойолайнен;
лат. — таймени; эст. — таймед. Близкий к тайменю вид, водящийся в реках северо-восточной России и почти во всей России, Salmo fluviatilis называется на Каме стрежневым линем, красною щукою; в Оренбурге*, и Уфимской губ. — лох, красуля, но красулсй большею частию зовут здесь форель, В Верхотурском уезде — тальмень (как почти во всей Сибири), лень; тат. — ргай-балык, мир (Фальк); башк. — кизиль-балык; телеут. — бел-балык; на Енисее у русских молодые — гольцы; вот. — ален; берез, ост. — альна; на Ир-тине — ален и альтэн; на Енисее — тоть; Нарыме — тиу; Васьюгане — асс-ту-сарт; лак. — ост. — тынг; юрацк. — недахали; самоедск. — ненга-гай и негай; на Ениссс — тэнё; ост. — сам. — муетдли; тавгинск. — арга-лэ; тунг. — джели; Якутск. — миндимен, средние — бил-балык, малые — билеях; бурят. — тулу. На Уссури: у ходзенов — джели, у китайцев — дзёло. Вероятно, S. caspius. Калм. — чебен (Фальк); перс. — гакнур; арм. — гегакун.
Рис. 68. Таймень (по Геккелю)
Рыба эта во многих отношениях составляет как бы переход от лососей к форелям. К первым она приближается своей величиной и образом жизни, ко вторым — общим складом тела. Тело у тайменя толще, брусковатее, нежели у лосося, нос короче и тупее; пятна на теле крупнее, резче и правильнее распределены и, кроме того, спинной плавник бывает почти всегда усеян продолговатыми темными пятнышками, расположенными в несколько рядов.
От форели таймень отличается более заостренными парными плавниками, продолговатою (особенно у старых) формою чешуи, голубовато-серою спиною, серебристо-белым цветом боков и брюха и более мелкими черноватыми пятнышками на жаберных крышках и боках туловища и серыми плавниками; у взрослых тайменей, так же как у лосося, развивается хрящеватый отросток на кончике нижней челюсти[125]. Кроме того, таймень, подобно лососю, достигает весьма значительной величины, до 20–30 фунтов,[126] и живет в морях и больших озерах, откуда только подымается в реки, иногда, впрочем, на весьма большие расстояния, и после нереста лошает, чего никогда не замечается у форелей.
Распространение тайменя, которого можно назвать озерным лососем, по-видимому, одинаково с распространением лосося, но, вероятно, его нередко смешивают с последним или же (более мелких) с форелями. Сколько известно достоверно, эта рыба встречается в финляндских реках, в Неве, Нарове; находится также на постоянном жительстве в Ладожском и Онежском озерах, откуда входит в Свирь, Волхов, Сясь, Шую и некотор. другие реки. Кроме того, таймень находится тоже в Чудском озере, куда был пересажен в 1852 году. Вероятно, он встречается и во всех наших северных реках, но, по мнению Миддендорфа, там встречается сибирский тальмень (Salmo fluviatilis), который отличается главным образом по красному цвету заднепроходного, жирового и хвостового плавников и очень большой величиной. По Палласу, Salmo fluviatilis перешел из рек Обского бассейна через Яйву и Косьву в Каму, но в другом месте («Пут.» ч. III, пол. 2, стр. 49) он сообщает, со слов рыбаков, что стрежневый линь пришел через р. Мылву (впадающую в верхнюю Каму), которая весною соединяется будто с каким-то притоком Вычегды, берущим начало из одного и того же болота. И то и другое объяснение, принимая во внимание то, что таймень встречается в самых верховьях речек, совершенно правдоподобно. По словам г. Самарина («Вестн. рыболовства», 1889, № 1), ему говорили, что красная рыба, или красная щука, перешла в Каму из Печоры через Екатерининский канал и что прежде, когда этот канал еще не зарос, в Каму заходила и настоящая семга. Встречается красуля здесь, в Камском бассейне — в Вишере, Колве, Чусовой, в Уфе и (по Палласу) в Белой, а также и в мелких притоках этих рек. Есть ли она в Вятке и вообще в правых притоках Камы — неизвестно, но, кажется, лень заходит в Обву. Близ Перми красули попадаются редко и не крупнее 10–15 ф. (Янишевский), но и не мельче 2 фунтов. Надо полагать, однако, что мелкую S. fluviatilis смешивают здесь с форелью, которую тоже называют красулей или красулькой. Все или почти все сведения, которые дает нам о красуле и ее уженье (на р. Ирени, притоке Сылвы) г. Курбатов в своей статье «Уженье красули», относятся, очевидно, к форели, которая, весьма возможно, что достигает здесь и очень большой величины. Ниже по Каме лень встречается в исключительных случаях, хотя, быть может, доходит до Самары, как передавали О. (А.) Гримму тамошние рыбаки. Еще Лепехин, впрочем, нашел стрежневого линя в Симбирском крае.
Рис. 69. Таймень (с рисунка Либериха)
Красуля, лень, под названием тальменя, известна во всей Западной и значительной части Восточной Сибири, где также встречается как в больших реках, так и в речках, достигая здесь громадной величины — до 3 (в Оби, по Потанину, также на Лене) и более пудов (в Енисее, по Кривошапкину, до З½, а по Третьякову — до 5). Двухаршинный таймень, по словам Потанина, весит не менее 2 пудов. Впрочем, длина его не всегда соразмерна тяжести, и в более кормных реках (напр. Сосьве) он гораздо толще, жирнее и тяжелее, чем в Вагране и Какве (на Урале). Вообще же он относительно гораздо тяжелее щуки. Огромные красули встречаются также и в некоторых заводских прудах Пермской и Уфимской губерний. Мне рассказывал один охотник, вполне заслуживающий доверия, что когда прорвало пруд Нязе-Петровского завода, то под Сергинским заводом видели трех огромных красуль, длиною в сажень, коих поймали нарочно заказанною острогою в 18 ф. весом, с привязанным на веревке ведром. На Сосьве и Лозьве лень нередко достигает веса 1½ и 2 пудов. Еще в 1886 г., по свидетельству Янишевского, в небольшой горной речке близ Златоуста была поймана красуля в 48 фунтов.
Недавние исследования Смита в Стокгольме показали, что сибирские тальмени — S. fluviatilis Палласа — чрезвычайно близки к дунайскому лососю (S. hucho[127]), который держится среднего и верхнего течения Дуная, нерестуя в нем весною и никогда не выходя в море. Тальмень тоже, как давно известно, нерестится весною и всю свою жизнь проводит в реке. Каким путем он мог проникнуть в Дунай — объяснить совершенно невозможно.
Образ жизни европейского тайменя известен нам исключительно по наблюдениям в Западной Европе, где некоторые ихтиологи разделяют его на два вида — озерного и проходного (Trutta lacustris и Trutta trutta у Зибольда), из коих первый иногда постоянно живет в горных озерах Западной Европы; но это, вероятно, только разность обыкновенного тайменя, которая мечет икру в озере.
По Геккелю, озерный таймень держится большую часть года на огромных глубинах и только утром и вечером выходит на поверхность и ловит мелкую рыбешку. Икру мечет он в небольших речках, предпочитая самые каменистые, избегаемые лососями. Нерестится он, по-видимому, весною и имеет беловатое мясо. Морской таймень (Fario marsiglii Heck.[128]), напротив, имеет мясо красноватое, мечет икру в ноябре и декабре (у нас, по наблюдениям Кесслера, в октябре), входит в реки гораздо ранее этого срока — еще летом, иногда не достигнув веса одного фунта. Перед началом нереста они выкапывают себе длинные и глубокие борозды, в которых мог бы свободно умещаться самец, и кладут здесь свои желтые яички величиною с горошину; ямки эти отыскиваются потом другими самками, нерестящимися позднее. Сравнительно с озерным, морской таймень отличается большею живучестью и, будучи вынут из воды, снет не так скоро.
Что касается сибирского тальменя, то благодаря наблюдениям Потанина на Алтае, моим на Урале и некоторым другим отрывочным сведениям имеется возможность составить себе довольно полную картину жизни этой рыбы, замечательной своей величиной, силой и вкусом мяса.
Из этих наблюдений видно, что тальмень — рыба чисто пресноводная, вряд ли даже встречающаяся в море. Она круглый год живет в реке, каждый раз поднимаясь для нереста, иногда на значительное расстояние, на сотни верст от своего прежнего местопребывания, а затем скатываясь обратно. Во всех сибирских реках[129], впадающих в Ледовитый океан, тальмень вполне заменяет семгу, здесь не встречающуюся, а в небольших, быстрых и холодных горных речках — щуку. За исключением зимнего времени, он всегда избегает второстепенных течений, а выбирает самую стрежь, откуда и его название. Разница только в том, что днем тальмень стоит в глубоких местах, а ночью выходит на мели и перекаты[130]. В заводских прудах на Урале он редок, так как не любит теплой воды, и, вероятно, только заходит сюда из верховьев реки, где живет по глубоким ямам и бочагам, опять-таки в русле, а не в заливах. Глубокие и тинистые ямы у самого берега, с нависшими елями, составляют, по моим наблюдениям, его любимое местопребывание. Редко в одной яме живет по нескольку рыб, конечно, почти одинаковых размеров, но иногда, когда их поднимается много, в Вагране напр., замечали летом до двадцати штук в одном бочаге.
Рис. 70. Тальмень — речной лосось (Salmo fluviatilis)
В течение дня тальмень держится на дне, прячась под затонувшими деревьями, и редко выходит на поверхность, разве затем, чтобы схватить упавшую мошкару. Весьма интересно показание рыбаков, что тальмень в яме иногда издает звуки, похожие на урканье и слышные на расстоянии нескольких сажен. Напротив, ранним утром, на солнечном восходе, или вечером, перед закатом, можно видеть очень часто, как он играет и плещется на перекатах, хватая мелкую рыбешку. Не думаю, однако, чтоб тальмень был вполне ночной рыбой, как полагает Потанин, которому передавали, что таймень не выходит на мели раньше заката, а в лунные ночи — даже пока не скроется луна. Кормится тальмень круглый год, за исключением времени нереста, по крайней мере он ловится на удочки и зимою. Главною пищею его служат мелкая рыба, больше хариусы, налимы и мелкие тальмени, лягушки, а также мыши. Крупные экземпляры глотают не только утят, но и взрослых уток (чаще всего делаются его добычей крохали и хохлатые чернети), даже гусей (по Третьякову), также и белок, нередко переплывающих через реки. Мелкие тальмени (годовалые?) кормятся и червями. Весьма возможно, что эти хищники, подобно многим другим рыбам, кормятся периодически; Потанин говорит, что они больше всего попадаются в новолуние, во время жора, и что в последней четверти желудки тальменей всегда бывают пусты.
Ход тальменей для нереста начинается раннею весною, но, кажется, многие остаются на прежних местах. Вероятно они, как и другие лососевые, мечут икру не каждый год. В это время года тальмени встречаются в самых верховьях, в таких местах, куда позднее и не могут пробраться; перекаты и мели не составляют для них препятствия, и они легко перепрыгивают через небольшие водопады и завалы, весьма обыкновенные в северном Урале, а на мели перебираются так, что видна половина спины. Самцы многочисленнее самок, отличающихся толщиною, и икра выметывается на камнях. Икринки — величиною с горошину, темно-янтарного цвета (по Черепанову и Кривошапкину) и весьма малочисленны. По словам г. Самарина (см. выше), пудовый тальмень содержит будто только фут с небольшим икры, но, вероятно, это было летом. В алтайских горных реках нерест совершается еще в апреле, в реках же северного Урала — в мае (на Вагране около 9 мая). По наблюдениям Малышева в Тагиле лень выходит из р. Тагила в небольшие речки в конце апреля и, положив икру, в половине мая скатывается обратно в Тагил.
Выметав икру, тальмени скатываются обыкновенно вниз и занимают свои летние места. Весьма возможно, что часть уральских тальменей доходит до Иртыша, но, вероятно, скатывание совершается весьма медленно. Потанин говорит, что эта рыба вдет вниз уже в мае, но до августа еще держится в нижнем течении горных рек (Чарыше), притоков Оби, пока здесь от дождей не прибудет вода; если прибыль воды запоздает, то тальмень остается на месте. По замечанию местных жителей, он катится вниз (в Обь) в туман и чем он сильнее, особенно в дождь и листопад (ветер), тем рыбы катится больше.
Зимует тальмень в тихих, хотя глубоких местах, а не на быстринах, по крайней мере на Урале его ловят зимою на крючки (см. дал.) там же, где и щук, а в Западной Сибири (Потанин) зимою он попадает по перволедью в невода, в курьях (заливах), т. е. когда еще русло не замерзло, причем стоит подо льдом.
По силе, быстроте движений и уму тальмень не имеет себе соперников в сибирских реках. Пудовый тальмень стаскивает рыбака с лодки и не может быть вытащен без посторонней помощи. Более крупные экземпляры хотя и упористее, но уже далеко не так бойки и поворотливы. Челюсти тальменя, усеянные большими и острыми зубами, необыкновенно сильны, так что он нередко перекусывает ими пополам нельму одинакового с ним роста[131]. При ловле неводами тальмень выпрыгивает из воды почти отвесно на значительную вышину или же мчится большое расстояние сверх воды, едва касаясь ее брюхом и рикошетируя подобно брошенному камню. Крупные рыбы легко, впрочем, пробивают невод, бросаясь в него с разбега. Рассказывают, что застигнутые врасплох тальмени стараются разорвать сеть, для чего набирают в пасть сети, а также, что при лученье они охотно идут на свет, стараясь, однако, держаться под лодкой и следовать ее поворотам.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 128; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!