Распад Западной Римской империи
На протяжении почти трех веков Испания наслаждалась стабильностью и процветанием. Однако в III веке этот развитый мир с городским образом жизни настиг затянувшийся кризис, который в начале V века привел к разложению римской власти и расколу провинциального устройства на отдельные, отличные друг от друга политические образования. Они пали под натиском полукочевых народов, пришедших из‑за северо‑восточных границ империи, народов, которые, в свою очередь, вынудили уйти в эти земли кочевники из Центральной Азии. Падение империи в центре с 235 по 285 годы создало почву для более настойчивого вмешательства германских племен в дела Рима. Мирная поочередная смена императорских династий в течение первых двух веков уступила место пятидесяти годам внутренних раздоров, продолжительной гражданской войны, военных переворотов, узурпации и политических заказных убийств.
Западная часть империи переживала серьезный раскол, который начался с завоевания Бетики в 171‑173 годах племенами из Северной Африки, которые до 210 года несколько раз вторгались в долину Бетиса. С 258 по 270 год полуострову пришлось обороняться самому. Тогда Рим под властью императора Галлиена не смог остановить племена франков, которые прорвались через границу на Рейне, в 262 году спустились из Галлии и разорили Тарракон. В 297 году мародерствующие племена франков снова напали и разграбили восточные берега Испании. Последние археологические находки свидетельствуют о разорении городских центров и загородных поместий прибрежной полосы приблизительно в 260 году. Масштаб разрушений, утрата доверия к империи, страх и сомнения, которые, видимо, охватили страну, не могли быть результатом единичных вражеских вторжений.
|
|
|
Возможность имперской власти поддерживать pax romana («римский мир») оказалась под угрозой. Ослабление римского влияния в провинциях привело к увеличению затрат на военные нужды, а качество серебряных монет снизили, чтобы привлечь солдат более высоким жалованием. Утрата доверия к серебряным денариям, которые ранее были в обиходе наряду с золотыми ауреусами, серьезно пошатнула гражданский и патриотический дух элиты. Диоклетиан, император, избранный легионерами в 284 году, ненадолго восстановил авторитет государства, введя систему соправителей с целью укрепить структуру власти. Он и Константин I (306‑337) также тщательно пересмотрели финансовую политику и монетную систему, ввели в провинции дополнительные войска; по меньшей мере тридцать крупнейших городов были укреплены после реконструкции стен; Барселона, Сарагоса и Луго до сих пор являются наглядными примерами этих крепостей.
|
|
|
ХРИСТИАНСТВО
Принятие христианства Константином I в 312 году стало еще одним свидетельством сложности ситуации. Диоклетиан яростно преследовал христиан, видимо пытаясь поддержать престиж государства через единую религию. Но вскоре после этого Константин, который, возможно, знал о широком распространении христианства, особенно в Испании, где в 305 году поместный собор в Иллиберисе (современная Гранада) посетили епископы из городов всех испанских провинций, решил ввести новую универсальную религию, которая помогала бы управлять империей.
Тем временем образ жизни в Испании ухудшался. Городские олигархи перестали вкладывать деньги в гражданское строительство и коммунальные удобства. Многие здания, базилики и театры были заброшены и обречены на разрушение. Спад гражданского строительства происходил одновременно с ростом строительства церквей и религиозных построек; позднее христианская религия стала восприниматься как имперская (знаменитые поместные соборы сыграли важную политическую роль при вестготском господстве). Размеры поместий подтверждали активное развитие сельской местности, земли сосредоточили в своих руках римские сенаторы и испано‑римская аристократия, а самым крупным землевладельцем был император. Одним из аристократов был Феодосии Старший, один из самых доблестных полководцев Валентиниана I (364‑375), который после восстановления контроля Рима над Западной империей вышел в отставку и удалился в поместье в Испании.
|
|
|
Его сын, также Феодосии, родился в Кауке (современная Кока, провинция Сеговия) от матери по имени Терманция, названной в честь одного из кельтиберских городов, который отчаянно сопротивлялся римлянам во II веке до н. э. В 379 году он был избран императором Восточной империи, и дважды ему ненадолго удавалось восстановить влияние Рима; он успешно защищал Западную империю при Валентиниане II от узурпаторов и пытался навязать всем подданным непреклонную религиозность. Однако предотвратить раскол между Востоком и Западом, а также распад Западной Римской империи перед угрозой новых набегов германских племен вдоль северных границ (германцы спасались от гуннов, которые впервые появились в Европе приблизительно в 370 году) было невозможно. Римская аристократия оставляла военную службу ради политических интриг в столице империи либо из желания наслаждаться жизнью в своих имениях. Константин, Валентиниан и Феодосии I были выдающимися военачальниками и демонстрировали свои умения на поле боя, а их не самым успешным наследникам требовалась военная поддержка. Именно последним потомкам Феодосия I выпало беспомощно наблюдать финальные стадии распада Западной Римской империи.
|
|
|
Готская Испания
Господство Рима было расколото вторжением 200 000 вандалов, свевов и аланов на территорию Западных Пиренеев в начале осени 409 года. За время своего правления вестготские завоеватели так и не смогли вернуть Испанию к прежнему процветанию и стабильности, несмотря на принятие королем Реккаредом в 587 году католицизма – религии испано‑римского общества, и обнародование королем Реккесвинтом в 654 году единого свода законов, Forum iudiciorum, основанного во многом на римском праве. Это период, о котором мало что известно, помимо деяний правителей, законодательных споров и решений поместных соборов, – а они не объясняют древнюю испанскую традицию (следует надеяться, к настоящему времени забытую) начинать длинный список вестготских правителей с Алариха I. Последний наверняка удивился бы этому факту, ведь он умер в 410 г. в Италии!
После первой волны нашествий германских племен на Западную Европу вандалы на двадцать лет закрепились в Бетике, а затем двинулись к Северной Африке через Хулия‑Традукту (нынешняя Тарифа), в то время как свевы прочно обосновались в Галисии, откуда каждый год совершали набеги на Лузитанию и Бетику, а в 449 году даже разграбили Илерду (современная Лерида) в провинции Тарраконенсис. В попытках вернуть хотя бы видимость контроля над Испанией, Риму пришлось обратиться за помощью к вестготам, что они и сделали в 415 и 446 годах. Сопротивление свевов было быстро и жестоко сломлено, а выживших оттеснили к их первым поселениям в Галисии. Провинция Тарраконенсис еще в некоторой степени подчинялась Риму, когда в 476 году последний император Ромул Август был свергнут с престола – и Западная империя официально перестала существовать.
Административным центром вестготской власти была старая преторианская префектура галлов в Арелате (современный Арль), и Испания, как провинция нового вестготского королевства, находилась под властью графа {Comes Hispaniarum) до 507 года, когда был побежден и убит франками при Вуйе (недалеко от Пуатье) Аларих II. Вестготы откатились на запад, к более узким и хорошо очерченным границам испанского полуострова, где к 585 году им удалось покорить королевство свевов. Однако для вестготского господства существовали серьезные географические и политические препятствия.
Горные народы на севере – васконы, кантабрианцы и астурийцы – так и не покорились пришельцам. Они оставались постоянной помехой и часто совершали набеги на земли франков и вестготов по обе стороны Пиренеев. Их действия особенно раздражали германские власти, потому что имели обыкновение совпадать по времени с внутренними кризисами (обычно при делении трона). Тем временем на юге с 552 по 621 год Византия держала под контролем южную провинцию Картагиненсис (Картахена), восточную Бетику (современная Малага) и Балеарские острова – провинцию Восточной Римской империи, известную как Спания. В правление Юстиниана (527‑565) Византийская империя, которой предстояло просуществовать еще тысячу лет, осуществила попытку восстановить влияние Рима в восточных провинциях, вначале через уничтожение королевства вандалов в Африке в 553 году, присоединение Балеарских островов в 534 году и завоевание Италии в 536 году, а затем через создание плацдарма на юге Испании и поддержание своего присутствия; внутренние проблемы региона оказались византийцам только на руку.
Господство вестготов, точнее, тот недолгий период, о котором мы знаем, – непрерывная череда коронаций, свержений и узурпации. Сыновья всего двух правителей (Леовигильда и Хисдасвинта) правили после отцов более двух лет. Регулярные и частые перевороты, должно быть, происходили во всей стране. Раздробленная монархия никак не могла избавиться от Византии на юге, не говоря уже о противостоянии исламской экспансии, перед которой вестготское королевство Толедо рухнуло, как карточный домик.
Считается, что государство вестготов было выборной монархией. Возможно, правильнее говорить о захвате власти, потому что избранные правители восходили на трон по предварительной договоренности, назначению или, в большинстве случаев, путем узурпации. Достоинства правителей, которые прожили достаточно долго, чтобы попытаться оставить след в истории общества, жестоко умалялись политической необходимостью задабривать преемников и покупать их преданность земельными наделами и деньгами.
Вестготскому королю требовались постоянные походы, чтобы заручиться поддержкой солдат, несущих военную службу во имя короля и делящих военные трофеи. Распределение королевской милости и собственности также имело большое значение, если правитель хотел обеспечить защиту своей семье: ведь королевское покровительство и щедрость не могли восполнить недолгий период пребывания на троне. Сановники легко отказывались от преданности правителю, что не могло не оказывать влияние на общество в целом, особенно когда около двухсот тысяч завоевателей столкнулись с необходимостью подчинить огромное число испано‑римлян, возможно четыре миллиона человек, которые достигли более высокого уровня как материального, так и политического развития.
Подавляющее большинство новоприбывших селились между верховьями рек Эбро и Тахо, в северной месете между Паленсией, Калатаюдом и Толедо, на землях, которые когда‑то принадлежали кельтиберским племенам. Вестготы преобразовали систему поселений, которую им как союзникам Рима отдал Константин в 418 году: вестготским поселенцам достались две трети крупных поместий испано‑римских землевладельцев. Ни мелкие фермы, ни церковные земли поделены не были. Варвары также переняли римскую систему управления: жизнь в крупных поместьях и виллах шла своим ходом, как раньше; испано‑римскую землевладельческую аристократию полностью не выселили.
Ни о каких восстаниях испано‑римской элиты и ни о каких‑либо законах, направленных на понижение ее социального статуса или экономической власти при перераспределении земель, неизвестно, и это доказывает, что, по всей видимости, испано‑римское население не страдало от гнета и притеснений со стороны новых хозяев. Без сомнения, самые высокопоставленные лица в королевстве имели готское происхождение, однако финансами государства заведовали испано‑римляне, потому что они располагали опытом и знаниями. Сохранилось очень мало свидетельств городского образа жизни при вестготах. Есть ряд свидетельств того, что городская жизнь продолжала ухудшаться: великолепные гражданские памятники периода расцвета Римской империи разрушались либо разворовывались, чтобы возводить церкви и крепости. Похоже, вестготы со всей серьезностью взялись за ремонт и укрепление городских стен. Не стало процветающих центров торговли I и II веков до н. э., города и деревни превратились в маленькие укрепленные анклавы, сосредоточенные вокруг церквей, монастырей и епископальных дворцов.
Власть над этими городами была в руках королевского двора и епископов. С приходом чужеземцев значение церковной власти в гражданской администрации, пожалуй, даже выросло. Почти полный крах светской власти сделал католических испано‑римских епископов главной силой в городах и деревнях. Новые правители были не в том положении, чтобы вмешиваться, и в итоге даровали церкви относительную независимость. Территориальное деление Римской империи сохранялось. Теперь статус города зависел от того, какого ранга священнослужители в нем жили. С принятием королем Реккаредом «римской религии» в 587 году церковь и государство сделались близки как никогда ранее. Положение короля как главы церкви наглядно видно из применения отлучения в качестве наказания за преступления. Король правил с помощью поместных соборов. Взамен церковь получала материальное вознаграждение (пожертвования, дары, права на возврат собственности и освобождение от уплаты налогов), что, казалось, никак не могло удовлетворить ее ненасытность. Ни на что другое епископы, как готы, так и испано‑римляне, не тратили больше времени, чем на защиту церковной собственности.
Весьма явным показателем их согласия со светской властью было отсутствие возражений и споров по поводу обращения с евреями, особенно в конце VII века, когда тех заставили выбирать между принятием иной веры и порабощением. Возможно, крайне грубое обращение, не объяснимое ни мерками того времени, ни агрессивностью масс по отношению к евреям, – еще один признак фундаментальной слабости, от которой страдало «неоримское» королевство вестготов. Несмотря на религиозные и правовые трансформации завоевателей, образовавшееся общество было не более сплоченным, чем в начале VI века. Монархию, которую Леовигильд полагал средством объединения страны, не уважали и не принимали вплоть до вторжения арабов. А потому вполне вероятно, что порабощенные евреи были готовы и хотели помочь арабам – или, по крайней мере, были рады низвержению своих угнетателей.
Имелись и другие показатели того, что ситуация достигла критической отметки. На самом деле, что довольно иронично, свод законов Эрвигия 681 года, великое юридическое достижение Западной Европы того времени, с тщательным и детальным рассмотрением антиеврейского законодательства и крайне строгих мер, предпринимаемых для возврата сбегавших рабов, лишь усилил ощущение неизбежности краха. Важно помнить, что к концу VII века армия состояла уже не из свободных готов, а из мобилизованных рабов землевладельцев и церкви. Закон, сколь угодно суровый, не обязательно означал, что его будут исполнять. В любом случае способные и решительные вестготские правители, видимо, верили, что справедливое законодательство поможет им достичь желаемых результатов. Возможно, они не питали больших надежд на то, что смогут добиться перемен, однако все же хотели избавиться от социальных язв через всеобъемлющие и полноценные законы.
Однако никакие законы не могли вывести Испанию готов из того положения, в котором она оказалась. На протяжении почти тысячи лет под властью Рима Испания поддерживала тесные контакты с главными торговыми сетями Средиземноморья, а провинции Испании были одними из самых процветающих. В середине I тысячелетия до н. э. Испанию настиг экономический и демографический спад. За несколько лет до захвата на вестготское королевство Толедо, казалось, обрушились все возможные беды – голод, болезни, пагубная деградация закона и порядка, денежные трудности и разбой вдоль северной границы. Главное, выросло недовольство среди знати и епископов по отношению к королю Родериху, который за несколько месяцев до вступления на престол изгнал сыновей своего предшественника. Когда в 711 году на полуостров вторглись арабы, вестготское королевство сдалось без борьбы.
На фоне мусульманских достижений культурный след вестготов не так заметен, как их военные подвиги. В административном, правовом и политическом отношении они были преданными наследниками традиций позднего Рима. Их пристрастия в архитектуре и изобразительном искусстве в чем‑то навеяны византийским востоком: лишь горстка церквей в городах Паленсия, Самора, Оренсе и Толедо несет свидетельство вестготского вклада. Что касается языкового наследия, сохранилось лишь несколько топонимов и патронимов, а также несколько лексических единиц – все на тему войны и грабежа. О языке, на котором они говорили, когда впервые появились на Иберийском полуострове, ничего не известно. Их законодательные традиции были устными, а административные и юридические процедуры любого рода, касавшиеся жителей страны, проводились на латыни испано‑римскими чиновниками, которые умели составлять документы и переводили законы.
ГЛАВА 2
Исламские завоеватели
В начале лета 711 году Тарик с 7000 берберами, недавно принявшими ислам, высадился у скалы, которая до сих пор носит его имя – Джебель‑Тарик (Гибралтар). Их послал Муса, правитель Ифрикии, североафриканской провинции Арабского халифата со столицей в Дамаске, чтобы помочь сыновьям короля Витицы вернуть свои земли, отобранные королем Родерихом, преемником Витицы на вестготском троне в Толедо. Название, которое они дали местности к северу от Гибралтарского пролива, звучало как Аль‑Андалус, а впоследствии превратилось в Андалусию.
Их прибытие застало короля Родериха за привычным занятием – усмирением васконов и кантабрийцев. Он развернулся, чтобы встретить Тарика, который к тому времени получил подкрепление – еще 5000 берберов. Две армии столкнулись на берегу реки Барбата (недалеко от современной Медина‑Сидония). В этой битве 19 июня 711 года Родерих, преданный прелатами и феодалами своего государства, потерпел жестокое поражение, потерял королевство и, по всей видимости, жизнь (во всяком случае, больше о нем не слышали).
Тарик прошествовал в столицу Толедо, не встретив никакого сопротивления. Сам правитель Ифрикии с 18 000 арабов из Северной и Центральной Аравии и Йемена присоединился к нему в Талавере в 713 году, и уже вместе в 714 году они завершили оккупацию страны. Они отправились в Дамаск, чтобы объявить о своей победе и заплатить дань халифу, оставив наместником (эмиром) новой провинции сына Мусы, Абд аль‑Азиза, который женился на Эгилоне, вдове Родериха. Первый эмир Аль‑Андалуса основал столицу в Севилье, однако его правление было прервано коварной рукой убийцы, отправленного новым халифом Дамаска, Сулейманом, который к тому времени посадил Мусу в тюрьму. Новый правитель, посланный из Ифрикии в 716 году, пришел с 400 арабами и перенес столицу в Кордову.
Первые берберы, около 12 000 человек призывного возраста под командованием Тарика, расселились в горных и периферийных районах Иберийского полуострова, в основном на северо‑западе (как у себя на родине, когда они были пастухами в Атласских горах на севере Африки), и вернулись к своему пасторальному образу жизни. Они первыми стали свободно вступать в браки с местным населением; многие из местных обратились в ислам и к IX веку уже говорили не на вульгарной латыни, а на местном диалекте, либо на арабском – языках политически доминирующих групп.
Этнические, племенные и религиозные различия между завоевателями сделали бы их положение в Испании ненадежным, если бы не явная покорность местного населения. С учетом всех африканских армий и небольших отрядов солдат и офицеров арабского происхождения население политически доминирующих групп в регионе составляло 40 000 человек, с аравийцами, в основном в Севилье и Валенсии, и с йеменцами, также поселившимися в Севилье, а еще в Кордове, Бадахосе, Эльвире (Гранаде) и Мурсии. Помимо армии, охраны и, возможно, еще 50 000 человек, в большинстве своем жителей Северной Африки, зависимых от своих господ, о других завоевателях и общей их численности мы не знаем. Поразительная легкость, с которой захватчики победили короля Родериха, обнажила слабости вестготского государства, а, учитывая этнические и племенные разногласия между мусульманскими завоевателями, столь же успешное установление нового режима и постоянных границ на века должно было доказать беспристрастную и справедливую суть исламского правления в сравнении с вестготской вольницей. Учение ислама создало прочную основу для объединения арабских и берберских племенных общин, обычно ведущих кочевой образ жизни.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 217; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!