Конец ознакомительного фрагмента.

Хизер Гротхаус

Рыцарь ее сердца

 

Сестры Фокс – 3

 

 

Текст предоставлен правообладателем http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=6201744

«Рыцарь ее сердца»: АСТ; М.:; 2013

ISBN 978‑5‑17‑078994‑8

Аннотация

 

Замок Фоллстоу. Неприступная твердыня, которую шотландский рыцарь Джулиан Гриффин поклялся хранить для короля Эдуарда.

Однако истинная хозяйка замка, прекрасная леди Сибилла Фокс, готова любой ценой отстоять наследие предков…

Король уверен: девушка связана с заговорщиками – и поручает Гриффину отыскать доказательства вины строптивой красавицы. Но неожиданно для себя отважный Джулиан не только уверяется в полной невиновности юной леди Фокс, но еще и страстно влюбляется в нее. Теперь гордый горец готов спасти возлюбленную от любой грозящей ей опасности…

 

Хизер Гротхаус

Рыцарь ее сердца

 

Глава 1

 

Англия, замок Фолстоу

Апрель 1277 года

 

Оставался всего лишь один шаг. Сделав его, можно было бы считать, что все закончено.

Сибилла Фокс раскачивалась под жесткими ударами холодного ветра, который словно подталкивал ее вперед с высокой крепостной стены, где она сейчас стояла.

Внизу, готовые немедленно вступить против нее в бой, расположились королевские стражники – солдаты короля Эдуарда, – их было человек шестьсот, никак не меньше. Огни факелов и потрескивающие поленьями костры, казалось, расцветали в ночной тьме, а железный лязг поднятого вверх оружия напоминал демонические звуки взбесившегося оркестра. Их начальник, только что появившийся на месте событий в изысканно украшенной карете, выехал впереди отряда и, поколебавшись, остановился. Все остальные не сдвинулись с места.

С обеих сторон от Сибиллы, буквально вдоль всего огромного периметра замка, пригибаясь так, чтобы оставаться за каменными зубцами самой высокой башни, расположились защитники замка Фолстоу. Их собственные факелы были предусмотрительно потушены, и только тени солдат шевелились в матово‑белом сиянии луны, освещающей округу.

К счастью для Сибиллы, стоявшей сейчас в прорези стенной амбразуры, ее вытянутые руки крепко держались ладонями за внутренние поверхности крепостных зубцов. Она хорошо осознавала, что ее собственный силуэт казался сейчас любому, пусть даже самому зоркому наблюдателю, лишь расплывчатым белым пятном. Новый порыв ветра заставил ее спину согнуться, и руки Сибиллы судорожно заскребли по крепостному камню. Длинные волосы Сибиллы закрыли ее лицо с обеих сторон и, казалось, нарочно сами лезли в рот. Стоило лишь на мгновение ослабить хватку, и дикий ветер без лишних слов безжалостно скинул бы ее с башни во мрак ночи.

Прикрыв глаза, Сибилла подняла лицо к небу. Теперь ее профиль стал похож на горделивую кариатидную ростру на носу корабля – такую же свободную и бесстрашную. Сибилла чувствовала, как под ее подошвами перекатываются мелкие камешки, создавая ощущение того, что ноги сами скользят к самому краю пропасти.

Оставался всего лишь один шаг. Сделав его, можно было бы считать, что все закончено.

– Мадам?

Ветер стал слабее, и Сибилла смогла немного осесть назад между крепостными зубцами, и плохо скрываемая гримаса раздражения пробежала по ее лицу: челюсти непроизвольно сжались, подбородок задрожал, а во взгляде появилась колючесть. Только старого слуги здесь не хватало! Сейчас он находился не на своем месте!.. Неохотно сложив руки на груди, Сибилла отступила от стены и спустилась чуть ниже, встав на широкий деревянный щит, который воины были готовы пустить в ход при первой же необходимости. Она – как и подобает госпоже – спокойно повернулась лицом к своему самому верному другу, старому управляющему замком Фолстоу.

– Что тебе, Грейвз?

В то же мгновение ей показалось, что воздух у самого лица побелел и раскалился, и перед глазами с оглушительным свистом вспыхнуло ослепляющее пламя. Гулкое эхо, казалось, ударило по подошвам, и они оба – Сибилла и Грейвз, – взглянув вниз, увидели огненную стрелу, вонзившуюся в толстую древесину щита в нескольких дюймах от ее правой ноги.

Сибилла подняла глаза на управляющего замком, и в тот же миг их взгляды пересеклись.

– Могу ли я быть вам чем‑нибудь полезным? – Как всегда, старик был совершенно невозмутим.

Она с трудом заставила себя сделать глоток воздуха, оказавшись только что лицом к лицу со смертью, причем намного ближе, чем могла себе представить.

Не дожидаясь ответа, Грейвз протянул тонкую сухую руку к стреле, выдернул продолжавшую шипеть «ракету», переломил древко и бросил на камни все еще тлеющий пепел оперения. Теперь тишину нарушали только ветер, свистящий над башней, да едва различимое позвякивание доспехов, прикрывавших спины нетерпеливых солдат.

Однако Сибилла вряд ли могла слышать эти звуки: уж слишком сильно кровь шумела у нее в ушах…

Перед ней снова появился Грейвз, держа в руках длинное послание. Развернув свиток за концы, Сибилла направила его к яркому лунному свету. Поверхность пергамента была испещрена мелкими каракулями, различить которые ночью оказалось невозможно. Однако витиеватый заголовок, так же, как и толстая тяжелая печать, нащупанная Сибиллой большим пальцем руки, не оставляли никаких сомнений, что послание отправлено от имени короля.

Итак, Эдуард пришел за ней и, несомненно, попытается захватить замок этой же ночью.

Впрочем, Сибилле все было ясно и так. Чего только стоил один факт появления в лунном свете вооруженного отряда в добрых шесть сотен солдат, вставших лагерем за крепостным рвом ее замка.

Вздохнув, она небрежно впихнула непрочитанное послание обратно.

– Ну, спасибо тебе, Оливер, – тихо пробормотала Сибилла. Безусловно, рано или поздно Эдуард должен был обратиться к ней, но написать подобное воззвание короля – и Сибилла в этом не сомневалась – подговорил ее зять, недавно обретенный муж сестры, Оливер Белкоут.

Женщина от души надеялась, что ее сестра Сесилия – средняя в семье Фокс – наслаждалась прелестями брачных ночей с большим успехом, чем сама Сибилла.

А несколько месяцев назад король лично дал понять самой младшей сестре в семье Фокс, Элис, что не прочь за ней приударить. Сейчас сама Элис находилась в безопасности, укрывшись вместе со своим мужем Пирсом в Гиллвике, замке отдаленном и почти недосягаемом.

Сибилле очень хотелось бы знать, кому именно король приказал возглавить отряд, осадивший замок, и в голове возник образ нарядной кареты, подъехавшей к стенам. Она еще не успела повернуться к амбразуре, как в тот же миг очередная пылающая стрела вонзилась в деревянную поверхность под ногами.

От неожиданности у Сибиллы перехватило дыхание, но ее брови тут же гневно нахмурились, поскольку к древку этой стрелы был прикреплен новый пергаментный свиток. По правде говоря, ее начал раздражать столь своеобразный способ доставки писем. Позвякивание солдатских доспехов стало чуть громче, и Сибилла поняла, что солдаты рвутся в бой.

– Миледи? – Ее рыцарь приподнялся с занятой позиции, явно ожидая приказа открыть ответный огонь. Он стоял, вытянув руки по швам, и лунный свет отражался на перчатке. Рыцарю не терпелось: пальцы его рук судорожно сжимались и разжимались.

– Погоди, Уигмунд, – охладила его пыл Сибилла.

– Да ведь вас же чуть не убило, – возразил рыцарь. – Все же ясно как божий день – этим подлым ворам достоверно известно о вашем присутствии в замке. Наверняка рассчитывают избежать боя, принудив вас сдаться.

– Знаю, ты мужчина нетерпеливый. Не беспокойся, ты получишь битву, которую так жаждешь, еще до того, как рассвет крепко утвердится на земле обеими ногами. – Сибилла перевела взгляд на стрелу. – Но я пока еще не готова. Повремени немного.

– Мадам? – раздался заботливый голос Грейвза.

– Я сама возьму, – ответила Сибилла, немного приподняв складчатую юбку, чтобы присесть на массивный деревянный щит. Она развернула пергамент и поднесла его к уже начинавшему тлеть пламени.

 

«Вступим в переговоры? Дж. Г.».

 

Сибилла инстинктивно посмотрела на крепостную стену, невзирая на то, что из‑за своего сидячего положения не могла увидеть ничего, кроме неба. Переговоры? Лично она не видела ни одного пункта, по которому обе стороны были бы готовы уступить друг другу. Единственное, что могло спасти Сибиллу и о чем не мог знать король, – ее клятва, данная умирающей Амиции, о которой она никому не рассказывала и никогда не расскажет.

Да, замок Фолстоу может быть захвачен врагом, и тогда династия Фоксов прекратит свое существование, имя Амиции станет олицетворением лжи и позора, но величайшая тайна будет погребена в земле.

Словно в подтверждение неизбежности судьбы, новая огненная стрела перелетела через стену и пришпилила подол ее платья к деревянной платформе.

Лязг доспехов взорвал ночную тишину, и одновременно вскочившие солдаты, казалось, в одно мгновение накрыли стену единой черной волной. Яростный рев Уигмунда: «По местам!!!» – многократно повторенный младшими командирами, словно эхо прокатился по всему замку Фолстоу, и воздух завибрировал от натянутых стрел.

– Может быть, мадам теперь отойдет от края стены? – нерешительно предложил Грейвз.

Однако вместо страха Сибилла ощутила хорошо знакомый приступ неудержимого гнева: «Я же приказала подождать!»

– Немедленно останови своих людей! – крикнула она Уигмунду.

Рыцарь недоуменно уставился на Сибиллу, но не осмелился не передать команду по цепочке. Конечно, он не стал приказывать солдатам покинуть свои посты, а Сибилла и не ожидала от Уигмунда чего‑либо другого. Она не сомневалась, что воины беспрекословно выполнят приказ командира – с ней или без нее.

Тем не менее, выпустив стрелы по королевским стражникам, пусть даже единожды, защитники замка предопределили бы свою судьбу.

Сибилла отбросила в сторону пергамент с предложением переговоров и, даже не потрудившись открепить все еще тлеющую стрелу от подола, развернула очередное послание.

 

«Даю последний шанс. Дж. Г.».

 

– Что за напыщенный осел, – негромко проворчала Сибилла. Ее охватило бешенство. – Уигмунд! – позвала она рыцаря спокойным голосом, выдергивая потушенную стрелу из дерева.

– Миледи?

– Принеси‑ка мне лук. Оперение стрелы обмакни в деготь, я хочу убедиться, что ее будет видно издалека.

Сибилла повернула в одной руке обломок теперь уже безопасной стрелы, другой придержала последнее послание на деревянной поверхности щита, обугленным концом древка быстро нацарапала на пергаменте короткий, почти оскорбительный ответ. Подняв глаза, она увидела нависшего над ней рыцаря замка Фолстоу, держащего в одной руке большой дальнобойный лук, а в другой – стрелу, вымазанную дегтем.

Порывистым движением Сибилла вскочила на деревянный щит с еще дымящейся стрелой и сжала в руке измятый пергамент. Выхватив из рук Уигмунда принесенный снаряд, она искоса взглянула на рыцаря и закрепила послание на стреле.

– Боюсь, мой доблестный рыцарь, мне не хватит сил натянуть тетиву дальнобойного лука, придется прибегнуть к помощи твоего, что у тебя за спиной.

Если рыцарь и был ошарашен, что хозяйка Фолстоу намерена послать ответ непременно лично, то его удивление было спрятано слишком глубоко. Он пригнул голову, освобождаясь от своего короткого боевого лука, и протянул его госпоже. Прежде чем взять оружие, Сибилла наклонилась и выдернула тлеющий обломок стрелы, все еще торчавший в кайме платья.

– Стрелять я буду только сама, – предупредила она рыцаря, готового прийти на помощь. Сибилла была вполне удовлетворена, как быстро исполнилась ее команда прекратить сопротивление, как безукоризненно прокатился этот приказ по всему огромному периметру замка.

Выступив в центр бойницы, она пустила стрелу в сторону вражеского стана. Было слышно, как зашипел пылающий деготь, и лицо на мгновение обдало жаром. Сибилле было совершенно ясно, что в ее распоряжении лишь несколько секунд, прежде чем силуэт в амбразуре будет обнаружен извне, поэтому она быстро сбросила с себя лук, чтобы не превратиться раньше времени в живую мишень для осаждающих.

Ах да, карета… Одинокий лучник стоял, прислонившись спиной к этому богато украшенному экипажу. Его руки были скрещены на груди, одной он небрежно сжимал лук и, беседуя с другим, похоже, случайно проходившим мимо солдатом, не обращал ровно никакого внимания на замок. Казалось, Фолстоу никак не занимал его мысли.

Сибилла снова натянула лук, почувствовав, как дрожат от напряжения все мускулы. Без защитных перчаток два пальца на правой руке были содраны тугой тетивой до самых костей, плечи и грудь напряглись до предела, однако сейчас она уже не находилась в сумеречном забытье и чувствовала себя намного лучше, чем несколько секунд назад.

В это время одинокий лучник посмотрел вверх, и до Сибиллы донесся слабый удивленный крик, предупреждающий королевских солдат о неожиданной опасности.

Что ж, назревал бой, избежать его было уже невозможно.

Сибилла почувствовала, как губы изогнулись в улыбке, и она предоставила своей стреле свободу.

 

Глава 2

 

Несмотря на то что во всем Фолстоу не горело ни одной свечи, все обитатели замка находились внутри, и только омытые лунным светом камни казались безмятежно спящими.

Джулиан Гриффин был не настолько глуп, чтобы поверить во все это внешнее спокойствие, и был готов предоставить хозяйке замка достаточно времени для разумного ответа. По крайней мере стоило попробовать хотя бы еще раз дать ей шанс. Или два. Если придется отдать приказ поджечь подъемный мост, маловероятно, что обитатели замка станут тянуть время в ожидании еще одного королевского указа.

Да, в самом деле, очень досадное положение… Ему чрезвычайно хотелось бы побеседовать с Сибиллой Фокс, обстоятельно и никуда не торопясь. За последние годы поисков сведений о ее семье – путешествовать пришлось как в Англии, так и за ее пределами, – он стал очаровываться загадочной личностью наследницы Фолстоу. Гриффин протянул руку, и тяжелая занавеска упала на окошко кареты.

Так или иначе, он находится на королевской службе, а когда вернется из похода, будет награжден и собственным домом, и землями для себя самого и, конечно же, для Люси. Вот тогда‑то он и заживет спокойно, удовлетворяя свою главную цель жизни – научные познания.

Мысли Джулиана ненадолго переключились на покойную супругу Кейтлин… Какая гримаса самодовольной чопорности пробежала бы по ее лицу, если бы она увидела сейчас Гриффина в королевской карете, командующим целым отрядом солдат, действующим от имени Короны и осадившим огромный замок. Какую же головокружительную карьеру удалось ему сделать с того времени, когда он впервые познакомился с королевской кузиной, вернувшись в Англию из восьмого крестового похода благородным, но совершенно обнищавшим дворянином. Теперь же в активе Джулиана значилось: влиятельный друг и доверенное лицо Эдуарда, его двоюродный шурин, один из самых властных людей Лондона с постоянно растущими доходами. Но конечно, важнее всего для него была Люси.

Вздохнув, Джулиан приподнял занавеску кареты. Снаружи было слышно, как его собственный лучник‑телохранитель завел разговор с каким‑то солдатом. Приглядевшись, Гриффин увидел своего верного рыцаря Эрика, стоящего в нескольких футах от кареты и наблюдающего за возведением походной палатки. Он положил руку на дверную защелку, собираясь выйти наружу, чтобы посмотреть, как идет подготовка к осаде. Сибилла Фокс, похоже, и не помышляла о сдаче.

Однако прежде, чем он успел открыть дверцу, до слуха Гриффина донеслось тонкое пение летящей стрелы, затем вся карета вздрогнула, и с крыши раздался громкий треск. Взглянув вверх, Джулиан обнаружил, что в атласной обивке, секунду назад идеально гладкой, прямо над его головой появилась головка наконечника стрелы.

– В чем дело, милорд? – послышался из‑за угла кареты задыхающийся от волнения голос проснувшейся Маррин. Ее руки инстинктивно обхватили дорожную люльку, несмотря на то что малышка Люси не проявила никаких признаков беспокойства.

– Все хорошо, Маррин, – успокоил ее Джулиан. Он толкнул дверцу наружу и встал в проеме, досадно стукнувшись головой о верхний срез.

Горящая стрела повредила королевский экипаж! Джулиан повернул голову в сторону самой высокой крепостной башни и среди причудливых рельефных теней разглядел чью‑то маленькую фигурку.

Даже на таком расстоянии была видна широко раздуваемая ветром юбка.

Прежде чем соскочить на землю, Джулиан протянул руку вверх, выдернул стрелу из деревянной крыши и мягко прикрыл за собой дверцу. Не успел он повернуться, как немедленно оказался в окружении своих офицеров. Здесь же стояла и пара солдат, держащих факелы. Пока Гриффин развязывал мятый пергамент, одновременно затаптывая тлеющую стрелу, никто из них не проронил ни слова. С одной стороны развернутого свитка он увидел свое собственное послание, на другой значилось: «Приходи один».

Подпись отсутствовала.

Джулиан снова взглянул вверх, где между крепостными зубцами все еще виднелась замеченная им раньше фигурка. Он нисколько не сомневался в том, кто является автором этого письма: с таким же успехом она могла бы прошептать эти два слова непосредственно ему на ухо.

– Здравствуй, здравствуй, Сибилла, – пробормотал Гриффин себе под нос, криво ухмыльнувшись.

– Привести людей в готовность, сэр Гриффин? – спросил его Эрик таким тоном, словно пытался подсказать хозяину, что делать дальше. Его голос вывел Джулиана из задумчивости.

– Не сейчас, Эрик, – ответил он, обернувшись к лучнику и передавая ему пергамент. – Сдается мне, я получил повод для аудиенции. – Он снова отвернулся к дверце своей кареты.

– Но… Сэр… В самом деле, вы же не отправитесь туда в одиночку, не так ли? – недоверчиво поинтересовался Эрик.

– Нет, конечно, – небрежно бросил Джулиан через плечо, открывая дверцу кареты. – Прошу прощения, Маррин, что беспокою тебя, – продолжил он, обращаясь внутрь экипажа, – но, боюсь, тебе придется приготовить Люси для небольшого перехода, я возьму ее с собой. – Не дожидаясь ответа, он снова повернулся к хмурым офицерам.

– И сколько человек будут нас сопровождать? – поинтересовался Эрик, угрожающе поигрывая светлыми бровями.

– Не «нас», Эрик, а только меня и Люси с Маррин.

– Сэр Гриффин, по меньшей мере это неразумно, – осторожно, словно давая совет, с одной стороны, и соблюдая этикет – с другой, заметил Эрик. Он был в числе ближайших друзей Джулиана, поэтому ему зачастую стоило немалых усилий соблюдать субординацию в присутствии других воинов. – Кто возьмется утверждать, что какой‑нибудь головорез не прирежет вас, едва вы перешагнете порог замка? И что потом станется с леди Люси?

– Не думаю, что такое возможно, – ответил Джулиан, помогая Маррин выбраться из кареты. В ее руках находился небольшой спеленатый узелок – узелок с его дочерью, – и Маррин держала его с заботой и нежностью.

– Чтоб мне на этом месте провалиться, милорд, – пробормотала нянька, поглядывая на замок выпученными от страха глазами. В это время Люси заворочалась в глубине своего вышитого одеяла, и Маррин, позабыв обо всем, принялась укачивать малышку. – Ш‑ш, котенок, ш‑ш…

Джулиан снова повернулся к своим людям:

– Итак, пошлите одного гонца с сообщением о том, что я начинаю переговоры. Если в течение часа от меня не придет никаких вестей – засылайте второго, одновременно поджигайте ворота и начинайте штурм.

– Джулиан, – начал было Эрик.

Однако Гриффин уже стоял спиной к своему другу, снова разглядывая высокую крепостную стену. Женская фигурка исчезла, а вместо нее между зубцов один за другим начали вспыхивать огненные шары. Меньше чем за минуту Фолстоу стал похож на огромную пылающую корону, и среди огней стали отчетливо видны тени многих сотен фигур, неподвижно взирающих сверху вниз на людей короля.

Да, сложившееся положение дел казалось крайне опасным, поэтому Джулиан немедленно приказал Маррин отойти вместе с Люси за карету. Тем не менее в глубине души он не собирался отступать от стен замка до тех пор, пока ему не удастся переубедить эту леди Фокс. В конце концов, ему вовсе не хотелось опять расставаться с дочерью хотя бы на время. Кроме того, Джулиану много раз рассказывали, что Фокс иногда была склона к компромиссам.

– Нам пора, Маррин, поторапливайся, – как можно мягче приказал Гриффин, выходя вперед из кольца офицеров к подъемному мосту.

– Только после вас, милорд, – отозвалась нянька плаксивым голосом.

Они встали у самой кромки крепостного рва, когда гигантские деревянные плиты начали со скрипом опускаться. Джулиану было хорошо видно, что, как только край моста коснулся земли и подъемная решетка поползла вверх, в крепости началась суматоха. По обе стороны навесной башни, обороняющей подъемный мост, выстроились шпалеры солдат, образуя своеобразный проход из лат и холодного оружия. Этот живой коридор простирался через весь внутренний двор, вдоль парадной лестницы и уходил дальше в открытые двойные двери. Тени солдат колебались вместе с красным светом, отбрасываемым зажженными факелами.

– Вот чудеса‑то, – прошептала Маррин.

– М‑да, со стороны весьма впечатляет, – согласился Джулиан, вступая на мост.

Они быстро шли по пути, предопределенному живым коридором, храня молчание. За это время Джулиан успел мысленно прикинуть число отлично вооруженных солдат, которые не спускали с них глаз, и прибавил их к находившимся сейчас на крепостной стене.

По всему выходило, что замок более чем готов к обороне, и это начинало его сильно беспокоить. Если дело дойдет до открытого боя, на легкую молниеносную победу рассчитывать не приходилось, а уж ему‑то довелось повидать немало кровопролитий на Святой земле, другим на три жизни хватит.

«С другой стороны, боем больше – боем меньше, какая разница?» – подумал про себя Джулиан, вступая в самое сердце семейства Фокс. Двери за его спиной плотно захлопнулись, но он заставил себя не оборачиваться, хотя и услышал звук встающего на место толстого бруса, служащего надежным засовом.

Что‑то тонкое и серое, похожее на привидение, стояло наверху каменных ступеней. Руки призрака были сцеплены за спиной, он был абсолютно неподвижен, будто окоченевший труп, и, казалось, давно ожидал прихода Джулиана. Наконец Гриффин увидел, что перед ним стоит старик, который сдержанно разглядывал Маррин и Люси.

– Могу ли я иметь честь доложить госпоже о прибытии милорда? – осведомился старец.

Джулиан почувствовал, что его губы тронула легкая улыбка.

– Это ты, Грейвз? Твое доброе имя бежит впереди тебя самого не только в Англии, но и за ее пределами. – Гриффин с достоинством преклонил голову. – Лорд Джулиан Гриффин, полномочный представитель его величества короля Эдуарда, желает встретиться с леди Сибиллой по ее собственному приглашению. Со мной моя дочь, леди Люси Гриффин.

Грейвз поклонился в ответ. Ни гостеприимства, ни презрения. Джулиан не смог разглядеть на бесстрастном лице старика никаких чувств: управляющий Фолстоу отличался сдержанностью во всех случаях жизни.

– Не соблаговолит ли милорд следовать за мной? – Грейвз развернулся и пошел куда‑то вниз по лестнице, указывая путь.

Коридор неожиданно заканчивался громадным холлом. Джулиан был готов побиться об заклад, что залов таких размеров нет и в королевском дворце. Высокий куполообразный потолок, утопающий в темноте, поддерживался резными контрфорсами, по краям которых шла вереница балконов. Огромное кольцо из черного железа с сотнями незажженных свечей висело на толстых цепях, множество пустующих столов и лавок были свалены вдоль обеих стен на полу из полированного темно‑серого камня.

Единственными источниками света в этом помещении служили канделябры, стоящие по периметру холла, и железная люстра, подвешенная прямо над хозяйским помостом, на котором располагались стол и стул с высокой спинкой. Стул в терпеливом ожидании занимала хозяйка. Издалека она казалась совсем крошечной, что выглядело весьма странно, почти смешно, учитывая те крупные неприятности, которые она доставила королю.

Джулиан ощутил, как его сердце забилось чаще, даже сильнее, чем в предвкушении боя. Наконец‑то настал тот час, когда он оказался лицом к лицу с самой Сибиллой Фокс, женщиной, чья фамилия была известна ему лучше своей собственной и которую многие считали не более чем мифом.

Шествующий впереди Грейвз остановился и громко выкрикнул на удивление сильным и чистым голосом:

– Мадам! Могу ли я представить вам лорда Джулиана Гриффина и леди Люси Гриффин?

По мере приближения к помосту сердцебиение Джулиана стало успокаиваться, делалось все медленнее, и в конце концов ему стало казаться, что время остановилось. Гриффину уже приходилось слышать рассказы о неземной красоте Сибиллы Фокс, о ее колдовской власти над противоположным полом и о холодном и надменном поведении в обществе. Но лишь сейчас, подойдя к ней ближе настолько, чтобы разглядеть черты ее лица, вдохнуть окружающий воздух, он смог поверить в правдивость этих слухов.

Сибилла сидела в небрежной позе, заняв лишь небольшую часть стула – впрочем, Джулиану он больше показался похожим на трон, – скрестив вытянутые ноги. Локоть одной руки расслабленно покоился на подлокотнике, а указательный палец упирался в висок. На столе перед Сибиллой стояли кувшин и одна чаша.

Платье из алого бархата мерцало в пламени зажженных свечей, оно прекрасно гармонировало с изысканно украшенными рукавами и лифом, а изящное декольте, частично обнажающее грудь, довершало эту картину. Кожа, белая и гладкая, как алебастр, казалось, не могла быть частью человеческой плоти. Темные волосы резко контрастировали с цветом кожи, так же как и ресницы, обрамляющие прекрасные глаза, похожие на полыхающий аквамарин, а губы, полные и неподвижные, могли посоперничать с ярким летним яблоком, таким же красным, почти алым. В какой‑то момент Джулиан был готов поверить, что с них начнет капать прозрачный ароматный сок.

Она казалась скульптурой, волшебно сочетавшей цвет и природу – снег, уголь, драгоценные камни, кровь… Наконец пораженный Джулиан Гриффин нашел в себе силы вздохнуть, и его сердце обрело способность биться, снова возвращаясь к жизни.

Он внутренне подобрался, приходя в себя: в конце концов, она была всего лишь женщиной!

Джулиан приблизился к помосту и, остановившись, отвесил низкий учтивый поклон.

– Счастлив видеть вас, леди Фокс.

– Сэр Гриффин, – задумчиво произнесла Сибилла Фокс в ответ, причем ее поза нисколько не изменилась, – вы принесли сюда младенца, очевидно, полагая, что ему самое место в осажденном замке? Смелый шаг!

 

Глава 3

 

Леди Сибилла была вооружена изящным кинжалом, прикрепленным к поясу прекрасной золотой цепью, поэтому сохраняла спокойствие. Она была уверена, что в один миг сможет выхватить оружие и метнуть его в мужчину, стоящего перед столом, который был настолько глуп, что появился в ее доме, наивно полагая, что она отпустит его обратно. Одним легким движением руки она пошлет смертельный клинок ему в глаз, и Джулиан Гриффин рухнет на каменный пол, словно фазан с небес, подстреленный на охоте. Затем она прикажет сбросить его тело с крепостной стены в гущу королевских солдат, как символ начала, несомненно, самой страшной осады в истории Англии.

Но он притащил с собой младенца… И это перед началом осады Фолстоу…

Джулиан Гриффин воспринял ее слова с таким видом, словно осуждал сам себя за необдуманный поступок, и виновато опустил голову, покрытую рыжевато‑коричневой шевелюрой.

– Люси – моя дочь. Я не расстаюсь с ней никогда и нигде. Надеюсь, вы не возражаете против этого?

– Еще как возражаю, – ответила Сибилла. – Замок Фолстоу – не место для детей, особенно в такую ночь, как эта.

– Я могу лишь попросить прощения за столь излишнюю самоуверенность, – произнес Джулиан, стараясь говорить как можно мягче.

Сибилла прекрасно поняла, что Гриффин старается выставить себя эдаким простачком в ее глазах, и это лишь усилило негодование женщины.

– Итак, что вам угодно, сэр Гриффин?

– Я уверен, вы и так это знаете.

Вздохнув с мрачным видом, Сибилла полностью откинулась на спинку стула и сцепила пальцы на груди.

– Очевидно, вы собираетесь захватить Фолстоу, но, думаю, он не достанется вам столь легко, как вы полагаете. Это мой замок. Мой и моей семьи. И я готова биться за него до последнего.

– Леди Фокс, вы должны понимать, что все последствия такого упорства падут на вашу голову, – заметил Джулиан. – Эдуард требовал вас к себе не меньше шести раз.

– Восьми, – поправила его Сибилла.

– Итак, – продолжал Джулиан, – восемь официальных вызовов в парламент! И это не считая бесчисленных приглашений ко двору для частных аудиенций. Все споры насчет Фолстоу не утихают с момента кончины Мориса Фокса, обстоятельства смерти которого подлежат расследованию.

– Зачем? – Сибилла вызывающе посмотрела на Гриффина. – Моя мать владела замком на законных основаниях еще при покойном отце Эдуарда. Неужели этого недостаточно нынешнему монарху?

– Думаю, и вы, и я согласимся с тем, что методы правления покойного Генри[1] были… Ммм… Скажем так, не совсем совершенны.

Сибилла раздраженно дернула одним плечом.

– Мой отец весьма лояльно относился к Генриху даже в самые бурные и неустойчивые времена его правления. Он боролся вместе с ним против засилья баронов и погиб в бою, сражаясь бок о бок уже с самим Эдуардом. Невзирая на то, кто стоит сейчас у власти – Генрих, Эдуард или кто‑то другой, – такая искренняя преданность требует вознаграждения.

– Полностью с вами согласен, миледи, – проговорил Джулиан. – И вполне возможно, все это стоило бы объяснить Эдуарду в личной беседе, когда он вызывал вас к себе. Этим удалось бы избежать затянувшегося противостояния, похожего на бунт.

– Говоря о бунте, сэр, вы несете вздор! – усмехнулась в ответ Сибилла. – Эдуард дал ясно понять, что был готов предъявить моей матери обвинение в измене, а теперь хочет предъявить его и мне – по наследству.

– Если ваша мать была именно такой, как я подозреваю, то Фолстоу вам и не принадлежит, – быстро возразил Джулиан Гриффин, сохраняя спокойствие в голосе. Эти слова неприятно кольнули Сибиллу в сердце. – Обвинение против Амиции Фокс будет вынесено посмертно, а на владения будет наложен арест с последующим изъятием из собственности в пользу Короны. Юридически это похоже на тот случай, когда вор, например, украл чей‑то кошелек и перед смертью передал все монеты нищей наследнице. Несмотря на очевидную невиновность ребенка, деньги ей не принадлежат.

Сибилла почувствовала, как гневно запылали ее щеки при взгляде на Джулиана.

– Не считайте меня тупицей, лорд Гриффин, я не нуждаюсь в разъяснениях посредством наивных метафор. Если ваша миссия здесь заключается в том, чтобы взять Фолстоу силой, почему же вы сразу не пошли на штурм? И с какой стати я вынуждена вступать с вами в переговоры, которые все равно ни к чему не приведут?

Брови Джулиана подпрыгнули вверх, и пухлые губы изогнулись в понимающей ухмылке:

– Могу я быть с вами откровенным? Вы пробудили королевский гнев, и монарх желает, чтобы вы предстали перед судом за неоднократное неподчинение законным требованиям. Но прежде всего Эдуард хочет знать правду, леди Сибилла. Да, он хочет правды и послал меня восстановить истину.

– А‑а, так, значит, вы посредством осады замка восстанавливаете истину? – несколько недоумевающе усмехнулась Сибилла. – Если так, могу ли я знать, каким способом вы собираетесь это делать?

– Я намерен допросить вас до возвращения в Лондон.

– Допросить меня? – Сибилла подалась вперед на своем стуле, не в силах больше сдерживать ярость. – Вы ожидаете, что мы будем дружески беседовать, в то время как ваши люди стоят у ворот, только и ожидая команды на начало бойни?

Возможно, из‑за того, что голос Сибиллы стал слишком громок, спеленатая малышка выбрала момент для того, чтобы напомнить о себе жалобным воплем, эхом отразившимся от стен зала. Взгляд Сибиллы упал на женщину, державшую на руках младенца, и в ее глазах мелькнули добрые искорки.

– Прошу прощения, лорд Джулиан, – проговорила нянька тихим голосом, – но леди Люси необходимо покормить.

Мужчина встряхнул своей львиной гривой и взглянул на Сибиллу.

– Может быть, в замке найдется место, где Маррин могла бы уединиться?

– В этом зале достаточно скамеек, они в распоряжении кормилицы, лорд Гриффин. К сожалению, в моем замке нет свободных мест.

Рыжеватые брови Джулиана опустились так низко, что Сибилле захотелось отойти от него подальше.

– Но, собственно говоря, почему бы и нет?.. Грейвз!

– Да, мадам?

– Не будешь ли ты любезен сопроводить служанку лорда Гриффина?

– Ну как же я могу отказаться от такой чести?

– Итак, – продолжил Гриффин, понемногу теряя терпение, – вы не даете согласия на допрос?

– Я не даю согласия ни на допрос, ни на что‑либо другое, – парировала Сибилла, снова откидываясь на спинку стула.

– Как я уже сказал, Эдуард хочет только восстановления истины. Но он готов и на другой вариант. Замок Фолстоу и ваша голова, как ответ на неоднократные приглашения в Лондон, его вполне устроят. Выбор за вами, миледи. – Последнее слово было произнесено с издевательским подтекстом. – Решение за вами, миледи. Вы также вольны и погибнуть, прихватив с собой за компанию множество добрых и законопослушных людей.

– Я могу убить вас прямо на месте. Вы, возомнивший о себе невесть что, изнеженный при дворе щеголь! Стоит мне только захотеть!

– А я думаю, что ваша очаровательная шея хрустнет у меня в руке еще до того, как вы сможете положить палец на маленький изящный кинжальчик, болтающийся у вашей талии.

Брови Сибиллы подпрыгнули, и ее сердце забилось чаще, однако леди Фокс так и не поняла почему – то ли от испуга, то ли от неясного предчувствия.

– Вы что, действительно так хотите обо мне позаботиться? – поинтересовалась она с нескрываемым сарказмом.

– Ни о чем другом я и мечтать не могу. Поверьте, это принесет мне огромное удовольствие. – Джулиан слегка поклонился, словно в знак глубокого уважения. – Но первый шаг должны сделать вы, леди.

Сердце в груди Сибиллы продолжало громыхать, совершенно не желая успокаиваться. Она и Джулиан Гриффин сверлили друг друга глазами. В этот момент Сибилла почувствовала странное оживление, представив, как его руки устроятся на ее шее.

– Даже не вздумайте, Сибилла, – предупредил ее Гриффин, косясь на кинжал, при этом казалось, что его квадратные челюсти не шевелились. – И не заставляйте меня сделать глупость. Поверьте, убить вас – самое последнее, что я хотел бы совершить. Так что дайте мне шанс. И мне, и себе самой.

– Вы же знаете, что за вами неусыпно следят. Прямо сейчас, – сказала Сибилла, взглянув вверх на темнеющие балконы. – Это у вас нет шанса.

Джулиан согласно кивнул в ответ:

– Я видел лучников, но, бьюсь об заклад, сумею добраться до вас первым. Само собой, после этого я буду убит, но Фолстоу, лишенный головы, очень быстро падет. Вы же – сердце этого замка. Будет загублено много невинных душ, не думаю, что вы желаете именно такого поворота событий.

– А я думаю, что в любом случае стрела окажется быстрее вас, – возразила Сибилла, втайне удивившись, что ее сравнение с сердцем замка из уст Джулиана немало ей польстило.

– Возможно, и так, стрела быстрее, – согласился Гриффин.

Сибилла позволила своим губам изогнуться в ухмылке. Однако в следующее мгновение ее дыхание прервалось, поскольку, как ей показалось, фигура Джулиана Гриффина вдруг стала меньше пятнышка на его мундире. Сибилла не успела и глазом моргнуть, а Джулиан уже перепрыгнул через стол и, сдернув ее со стула, развернул спиной, прежде чем град стрел посыпался на столешницу. Откуда‑то из тени до слуха Сибиллы донесся испуганный вопль няньки.

– А возможно, и нет, я быстрее стрелы, – прошептал Джулиан ей на ухо.

Сибилла хватала ртом воздух, но наконец придя в себя, стала дышать ровнее.

– Хорошо сыграно, лорд Гриффин. – Она незаметно опустила руку на пояс, не прекращая говорить. – Вполне вероятно, мы с вами похожи друг на друга в большей мере, чем сами подозреваем.

Джулиан снова приблизился к ее уху, в то время как пальцы Сибиллы нащупывали лишь холодные пустые ножны, в которых секунду назад находился кинжал.

– Или, может быть, не так уж и похожи, – продолжал с невинным видом нашептывать Гриффин, и от его дыхания по телу Сибиллы пробежали мурашки.

Она услышала легкий стук, и ее взгляд выхватил из полумрака отблески свечного пламени на лезвии кинжала, который Гриффин положил на столешницу. На мгновение Сибилле показалось, что Джулиан коснулся губами ее уха, и ресницы ее дрогнули.

– Что же мы будем делать дальше? – спросила Сибилла с деланной непринужденностью, стараясь изо всех сил не обращать внимания на приятный трепет внизу живота. – По‑видимому, мы зашли в тупик.

– Думаю, я сумею освободить вас, при условии, что вы дадите мне слово ответить на вопросы, которые я сочту нужным задать. Затем вместе со всеми доказательствами вашей невиновности мы отправимся к Эдуарду. Если я сочту эти аргументы достаточно весомыми, то сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.

– А если я откажусь от вашего любезного предложения?

– Фолстоу прекратит существование. Если мой рыцарь не услышит каких‑либо вестей от меня лично менее чем через час, он отдаст приказ штурмовать замок.

– Не думаете ли вы, что я готова к непринужденной беседе в собственном доме, когда сотни кровожадных солдат стоят перед моими дверями?

– Я отошлю их обратно.

– Вы действительно это сделаете? – невольно улыбнулась Сибилла.

– Этой же ночью, – ответил Джулиан самым серьезным тоном, и его губы снова чуть было не коснулись ее уха, – ни один солдат даже не сможет рассмотреть замок издалека.

Похоже, Сибилла еще колебалась.

– Я клянусь вам, что сделаю это, – прошептал Джулиан, – поверьте мне, Сибилла. Ваша жизнь и так уже в моих руках. Доверьтесь мне защитить ее.

От этих слов горло Сибиллы неожиданно сжалось, и она, быстро проглотив предательский комок, добавила в голос нотки сомнения:

– Я доверяю только самой себе, больше никому…

– Потому что вы не были знакомы со мной раньше.

Губы Сибиллы изогнулись в ухмылке, хотя на глазах были готовы появиться невыплаканные слезы. Ну уж нет! Плакать перед Джулианом, показывая свою слабость, она не собиралась!

– Мне кажется, что в большей степени вы думаете о себе самом, не так ли?

– Стрелы, которыми усеян ваш стол, отвечают на этот вопрос лучше меня. – Его руки почти незаметно обвились вокруг талии Сибиллы. – Поверьте мне. Вы же ничего не теряете.

Сибилла заметила, что ее левая рука сама легла на локоть Гриффина. Даже через толстый слой стеганого шелка она почувствовала его мощь. Пальцы Сибиллы обвились вокруг руки Джулиана.

– Вы отошлете их обратно… – Сибилла пристально уставилась на темные длинные тени, протянувшиеся по полу зала. Ее глаза немного припухли от накатившихся слез, и тусклые свечи показались в полумраке крошечными мерцающими солнцами.

– Вы мудры равно в такой же степени, как и прекрасны, – прошептал Джулиан так тихо, что уши Сибиллы едва различили его слова, и добавил немного громче: – Отзовите ваших охранников, иначе, еще не успев освободить вас от преследования Эдуарда, я стану покойником. И тогда уж ничем не смогу вам помочь.

Сибилла согласно кивнула в ответ.

– Оставьте нас! – крикнула она вверх, во мрак окружающих помост балконов. – У вас нет поводов для тревоги! Я цела, невредима и буду оставаться таковой, если вы не предпримите попытку напасть на лорда Гриффина. Сейчас он наш гость, и я приказываю вам уйти!

Хотя на балконах не произошло никакого движения, Сибилла прекрасно знала, что ее приказ беспрекословно исполнен. Да, нелегко будет Гриффину сдержать обещание.

– Лорд Гриффин, – сказала она громким шепотом.

– Да, миледи? – отозвался тот, обдав ее шею горячим жаром дыхания.

– Делайте, как считаете нужным, – ответила она как можно более мягким голосом с улыбкой на губах. – Но сдается мне, что если вы не будете держать сейчас вашу руку на моей талии, потушить огонь будет значительно проще.

– Какой огонь? – ошеломленно прошептал Джулиан.

В следующее мгновение он издал тревожный возглас и отпустил Сибиллу.

Она моментально схватила со стола кинжал за секунду до того, как небольшая огненная волна охватила плечи и спину Гриффина. Сохраняя на лице полное спокойствие, Сибилла безмятежно наблюдала, как Джулиан крутится вокруг себя, пытаясь сбить пламя, словно собака, гоняющаяся за собственным хвостом.

Поскольку его впечатляющая грива подвергалась явному риску, он воскликнул, не скрывая ярости:

– Да помогите же!

– Вы предлагаете мне сбить пламя? – осведомилась Сибилла невинным голосом, протянув к нему руки, в одной из которых продолжал поблескивать золотой кинжал.

Гриффин еще не успел ответить, а бдительный Грейвз уже вскочил на помост и схватил первое, что попалось под руки, – помойное ведро, стоящее под столом. Управляющий замком резво выплеснул содержимое деревянной посудины на лорда Джулиана Гриффина, и пламя на его спине, издав легкое шипение, погасло, напоминая о себе лишь легкой струйкой дыма.

Еще никогда в жизни Сибилле не приходилось прикладывать столь грандиозных усилий, чтобы сдержать приступ безудержного смеха. Сейчас перед ней стоял Джулиан Гриффин, всесильное полномочное лицо короля Эдуарда, уже не дымящийся, но залитый остатками недавнего ужина: с его волос капало старое медовое вино с молоком, в складке щегольского военного мундира застряла обглоданная куриная ножка, и губчатые корки недоеденного хлеба медленно осыпались под его ноги, напоминая жирных пушистых гусениц.

Грейвз с легким стуком невозмутимо опустил ведро обратно на пол.

– Вы не пострадали, лорд Гриффин? – участливо спросил он Джулиана.

Лорд вытер лицо правым предплечьем – единственным местом, которое не было покрыто сейчас сажей.

– Между прочим, у вашего локтя стоял кувшин.

– Боюсь, что нет. – Повернувшись, Сибилла указала Гриффину на пустую столешницу. – Должно быть, вы его опрокинули, совершая свой столь впечатляющий прыжок через мой стол.

Джулиан взглянул туда, куда показала Сибилла: кувшина не было.

– Черт, действительно, его там нет. Как вам это удалось проделать? Кроме того, я нахожусь не менее чем в шести футах от канделябра. Невозможно, чтобы я сам прикоснулся к пламени.

– На что вы намекаете, лорд Гриффин? – приподняла одну бровь Сибилла. – Вы хотите сказать, что я не только каким‑то непостижимым образом подожгла вашу одежду, находясь, между прочим, в плену ваших рук, да еще и заставила исчезнуть со стола чашу и кувшин?

Сибилле показалось, что Джулиан готов перейти на рычание, однако мгновение спустя он продолжил более мягким спокойным тоном, подобающим воспитанному лорду:

– Не удивляюсь. О ловкости ваших рук ходят легенды.

– В самом деле? – задумчиво посмотрела на него Сибилла. – И что же такого про меня рассказывают?

На мгновение они встретились глазами, и Сибилла не смогла сдержать в себе мимолетного чувства триумфа.

– Я поговорю с моим рыцарем и прикажу ему увести войска от Фолстоу, затем вернусь обратно со своими вещами.

– Что ж, за время вашего отсутствия вам и дочери будут приготовлены комнаты.

Джулиан Гриффин кивнул в ответ и повернулся, чтобы удалиться, однако остановился на полдороге и снова обратился к Сибилле:

– Я предпочел бы разместиться на нижнем этаже, если вы не возражаете… – Его взгляд упал на стол, где преспокойно стояли кувшин и чаша, точь‑в‑точь на своих прежних местах.

Гриффин готов был поклясться, что они располагались точно так же, как тогда, когда он увидел эти предметы впервые, только войдя в зал.

– Мы сделаем все возможное, чтобы вы были обеспечены всем необходимым, – пообещала Сибилла.

Гриффин широким шагом направился прочь, за ним засеменила нянька.

– Прикажете приготовить комнату в башне, мадам? – уточнил управляющий, глядя ей вслед.

– Ты читаешь мои мысли, Грейвз.

Сибилла подняла чашу и сделала жадный глоток.

 

Глава 4

 

Часом позже, вернувшись в Фолстоу с собственными пожитками и нехитрыми вещами Люси, Джулиан вовсе не был удивлен, когда старый управляющий препроводил его дочь и Маррин в подвальную комнату, расположенную в самом низу спиральной лестницы, которая казалась бесконечной, а самого Джулиана повел обратно наверх. Всю дорогу Гриффин боролся с презрительной усмешкой. По меньшей мере для него не стало бы сюрпризом, если бы сейчас Грейвз распахнул какой‑нибудь люк и перед ним открылся вид на крышу.

Круглая каменная комната, в которой они очутились, оказалась совсем маленькой – футов двенадцать в диаметре, с меблировкой скудной, но выдерживающей единый стиль. Посередине размещалась достаточно широкая деревянная кровать с несколькими подушками, матрас на ней был свеж и аккуратно заправлен покрывалом. Маленький, но богато украшенный стол и два стула стояли под одним окном, под другим разместился емкий сундук. Оба стреловидных окна больше напоминали щели и вдобавок были прикрыты ставнями. Единственный подсвечник – его можно было поставить либо на стол, либо на сундук – освещал комнату уютным светом, придавая любому, кто бы здесь ни оказался, ощущение полной уединенности. Узкий гардероб, словно часовой, стоял на страже миниатюрного очага, пылающего небольшим, но жарким огнем. Взглянув на небольшую деревянную лохань, стоящую рядом с потрескивающим пламенем, Джулиан подумал, что, может быть, ошибся, оценив Сибиллу Фокс столь сурово, – она позаботилась даже о том, чтобы он хорошенько вымылся.

Гриффин с вожделением взглянул на воду, но не успел дернуть за золотую застежку плаща, как в комнату вбежали двое слуг, неся его собственный вещевой сундук, который аккуратно был поставлен у изголовья кровати. В скудном освещении вода в лохани казалась такой же черной, как и тени, отбрасываемые огнем мерцающего очага, но роскошь погружения в теплую воду представлялась Джулиану по меньшей мере небесным очищением. На стоящем рядом совсем уж крохотном табурете его ожидали чистое льняное полотенце и кусок мыла. По правде говоря, запах прокисшего молока и меда начал раздражать его до тошноты.

Слуги безмолвно покинули комнату. Теперь в ней остались лишь Джулиан и Грейвз, который стоял около двери, ожидая, когда Джулиан наконец‑то обратит на него внимание.

– Будут ли еще пожелания у милорда на эту ночь?

– Благодарю, Грейвз, мне вполне достаточно предоставленных удобств.

Старик поклонился и вышел прочь. Джулиан ожидал услышать скрип запираемого замка, но ни звука не донеслось до его ушей. Удивленно приподняв брови, он сбросил с себя верхнюю одежду и снова подошел к столу, стоящему под окном.

Он щелкнул задвижкой на деревянных оконных ставнях и, распахнув их настежь, с удовольствием ощутил, как поток освежающего воздуха заполняет собой пространство небольшого помещения. Высунув голову наружу, он покрутил ею во все стороны, оценивая широту обзора, затем проделал то же самое и со вторым окном. Только после этого, усевшись на краешек сундука, Джулиан снял с себя высокие сапоги, служащие предметом завистливого обсуждения всей его армии.

Безусловно, Эдуард не будет доволен, да и разочарованный Эрик находился в ярости. Все же король не был настолько глуп, чтобы посылать Джулиана в поход ради удовлетворения собственного тщеславия. Через узкую щель окна он видел свою ропщущую армию. Эрик, стоящий на месте каретного возницы и размахивающий длинным полыхающим факелом, выкрикивал имена Джулиана и Люси.

Повернувшись, Гриффин схватил со стола подсвечник и, подойдя к нижнему срезу окна, сделал несколько крестообразных движений, подавая сигнал, и, опустив руку, выглянул наружу. Эрик поднял факел повыше и ответил ему таким же жестом. Через мгновение он соскочил с кареты и принялся давать указания по снятию лагеря.

Джулиан поставил подсвечник на сундук и улыбнулся сам себе. Солдаты начинали понемногу отходить от замка, оставив лишь пару воинов‑наблюдателей. Он сбросил с себя на пол лосины, шелковую рубаху и вдруг вспомнил, как леди Сибилла задыхалась, пойманная в плен его рук, вспомнил, как ее тело пламенно пульсировало под его прикосновениями, вспомнил сладковато‑ароматный запах ее кожи, теплыми волнами поднимающийся от изгиба чудесной шеи и нисколько не вяжущийся с ее холодно‑надменным поведением. Конечно, мысли Джулиана были далеки от каких‑либо непристойностей, едва ли он мог представить себя с Сибиллой в одной постели.

Возможно, она вовсе не являлась воплощением дьявольского зла, как полагали при дворе, включая и самого короля. Скорее всего она просто защищала имущество, принадлежащее по праву сначала ее матери, а потом и ей самой и унаследованное честным путем. Ее сопротивление могло объясняться не более чем проявлением чувства самосохранения, долга и верности закону. Неужели только в этом заключалась ее вина? Неужели бы он сам, оказавшись в таком положении, сидел сложа руки?

Он тряхнул головой, чтобы отбросить всякие сомнения. В конце концов, молчаливое согласие Сибиллы на допрос может оказаться для нее намного полезнее, чем перспектива бессрочной осады.

По крайней мере ему так казалось.

Джулиан подошел к лохани, чувствуя себя триумфатором.

Он выскочил из импровизированной ванны быстрее, чем залез. Вероятно, если за ним кто‑нибудь и следил, сторонний наблюдатель давился бы со смеху, услышав почти женский визг Джулиана, однако желание не замерзнуть до смерти пересилило боязнь выглядеть смешным. Казалось, что не меньше половины воды разлетелось по всему маленькому помещению. Он безуспешно попытался сохранить равновесие и схватился за стопку белья, лежащего на табурете, опрокинул его и, не удержавшись на ногах, упал на рассыпавшуюся груду. Поднявшись, он направился к кровати, выдернул из‑под матраса покрывало, обернул его вокруг себя и с опаской покосился на лохань. На все еще колышущейся водной поверхности отражался огонь, и теперь Джулиан мог ясно разглядеть блестящие осколки, плавающие в воде.

Черт побери, лед. Эта стервозная леди приказала положить в его ванну лед! Ну не глупая ли баба?

Джулиан вынул руку из‑под своего покрывала, потянул носом и тут же брезгливо отдернул голову. Нет, ему положительно требовалось хорошенько вымыться. Перешагнув через опрокинутый табурет, он поставил его на ножки и присел на краешек лохани. Собрав в кулак всю свою волю, Гриффин сбросил с себя покрывало и, схватив одной рукой смехотворно маленький лоскут ткани, другой – крошечный кусок мыла, погрузил их в ледяную воду. По меньшей мере он сможет кое‑как вымыть волосы!

Мысли о Сибилле Фокс перестали его занимать.

 

Лежа в своей постели, Сибилла задумчиво разглядывала балдахин, чувствуя себя совершенно измотанной. Прошло уже целых три дня, как ее младшая сестра была похищена, затем освобождена и сочеталась законным браком. И сама Сибилла невольно оказалась впутана в каждое из этих событий. Ей пришлось вынести нелегкий путь верхом, съездив в Холлоуширское аббатство и обратно, подготовить Фолстоу к нападению королевских солдат, чуть было не погибнуть на крепостной стене, а теперь еще принимать собственного эмиссара Эдуарда в качестве гостя… Вместе с младенцем. До рассвета оставалась еще пара часов, но ее глаза никак не желали закрываться.

Зачем она только согласилась на эту сомнительную авантюру? Что ей мешает приказать своим людям пристрелить Джулиана Гриффина с первыми лучами солнца?

Возможно, она сама хорошо понимала, что, невзирая на основательную подготовку к осаде, окончательная победа была бы не на ее стороне. Королю ничего не стоит выслать своим людям подмогу. Даже если бы защитники Фолстоу отражали нападения одно за другим, рано или поздно все ее солдаты были бы перебиты или умерли с голоду. Конечно, у Сибиллы имелось несколько друзей, готовых оказать по ее просьбе любую помощь, но ей вовсе не хотелось ссорить их с монархом ради собственного благополучия. Да и сами эти друзья, откровенно говоря, подозревали, что у Сибиллы есть весьма весомые причины для конфликта с Эдуардом.

С точки зрения самой леди Фокс, у нее было лишь два пути: либо позволить замку пасть окончательно, погубив при этом преданных ей людей, либо согласиться на неожиданное предложение допроса. Второй вариант давал возможность протянуть время и придумать альтернативу сдаче замка. Только Сибилла не имела никакого представления, что именно нужно для этого сделать.

Побег? В Баварию, например, или даже в Персию. Только не во Францию. Она не смогла бы бесследно исчезнуть в стране, где родилась ее мать. Солдаты короля покинули окрестности замка, по крайней мере в видимых пределах, и не было ничего проще, чем собрать все монеты, которые ей удалось накопить, и просто исчезнуть в ночи, прихватив с собой старину Грейвза и оставив за спиной всю эту кутерьму вокруг Фолстоу.

Но тогда бы пришлось навсегда оставить своих сестер, их детей, готовых вскоре появиться на свет. Всех тех, кто был ее семьей. Она уже никогда не будет иметь собственного дома, более того, никогда не сможет вернуться в Англию. В конце концов – ей хотелось бы непременно с кем‑то посоветоваться на этот счет – Сибилла и представить себе не могла, что кто‑нибудь посторонний, например Джулиан Гриффин, будет рыться в грязном белье фамилии Фокс.

«Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам». Хм! Повернувшись через левый бок, Сибилла выглянула за завязанный край кроватного полога. Большие окна ее спальни все еще были окрашены ночной синевой и бриллиантовым мерцанием звезд.

Нет, она ни капельки не доверяла Гриффину. С какой стати? У Джулиана имелся и собственный интерес – Эдуард щедро оплачивал исполнение взятых обязательств. Кроме того, еще неизвестно, как король отнесется к отходу армии от стен Фолстоу. Итак, Джулиану Гриффину требовалось сотрудничество с ней, Сибиллой… Что ж, возможно, ей придется ознакомиться со всеми тонкостями шпионажа, пребывая в собственном доме. Ничего страшного, иногда Сибилла неплохо ощущала себя в ситуациях, которые были ей лично весьма неприятны.

«Если ваша мать была именно такой, как я подозреваю, то Фолстоу вам и не принадлежит…» Чертов переговорщик! Интересно, как много он знает, и, самое главное, каким путем к нему эти знания пришли? «Что ж, лорд Гриффин, давайте поиграем некоторое время, расскажем тебе немного, если ты сам так этого хочешь. Получишь у меня порцию простых истин…»

От этих мыслей она вдруг ощутила присутствие духа покойной матери, словно прилегшей рядом.

– Ну, я же не буду говорить ему всю правду, мамочка. – Она уловила в своем голосе нотки необычайной грусти. Такой тон Сибилла допускала, только разговаривая сама с собой, находясь одна. – Все свои обещания я выполню…

После этих слов ее напряженность начала спадать. Сибилла приказала себе заснуть, пусть ненадолго. И это у нее получилось.

Похоже, она сделала свой выбор.

 

Сесилия Белкоут сидела в постели, очнувшись от глубокого сна, и ее грудь разрывали рыдания. В холодном воздухе спальни, который совсем недавно был таким горячим от прикосновений любимого мужа, полоски от слез, ползущих по щекам, казались совсем ледяными.

– Сесилия, с тобой все в порядке? – озабоченно приподнялся на локте Оливер. – Тебя все еще беспокоит боль в руке?

Женщина попыталась сдержать прерывающееся дыхание и взять под контроль удушающие спазмы, чтобы не расплакаться.

– С рукой все в порядке, возможно, дурной сон. – Сесилия взглянула на окна, окаймляющие спальню: занимался рассвет.

Оливер уткнулся лицом в подушку, словно птенец, ищущий защиты в мягком тепле матери. Его слова звучали сонно, челюсти едва сдерживали накативший зевок:

– За последние несколько дней, как мне кажется, ты уже получила кучу приключений…

– Да уж, – согласилась Сесилия, – ты прав, как никогда. – Мягкая улыбка пробежала по губам от одной лишь мысли, насколько уютно она себя чувствует в постели с мужем. Си повернулась лицом к Оливеру и почувствовала тыльной стороной ладони что‑то влажное.

Нахмурившись, Сесилия в недоумении поднесла мокрые руки к лицу и принялась их рассматривать. Ее глаза еще не высохли от слез.

– Оливер, – прошептала она, – мне кажется, что‑то здесь неправильно.

Он немедленно приподнялся на локте, и хотя его глаза были еще заспанны, в них уже появилась сосредоточенность.

– Что такое, крошка? Ребенок шалит?

– Нет. – Сесилия заботливо погладила себя по животу. Потом снова взглянула в окно, белеющее предрассветными сумерками. – Мне кажется, что‑то нехорошее происходит с Сибиллой.

– Что ты имеешь в виду? – Окончательно проснувшийся Оливер сел на кровати. – Что с ней? Она как‑то пострадала, может быть, ранена или?..

Она понимала, что Оливер не хочет высказывать вслух то, что знали они оба. Им было хорошо известно, что солдаты Эдуарда отправлены к стенам Фолстоу.

– Точно не могу сказать, – ответила Сесилия, и ее слова выдали всю гамму опасений и замешательства, которую она сейчас ощущала.

Вскочив с кровати, Оливер принялся одеваться.

– Я пошлю гонца… – Его слова были прерваны беспокойным стуком в дверь.

В одно мгновение взгляд мужа Сесилии стал серьезен и сосредоточен.

– Кто? – спросил Оливер, натягивая лосины.

Через мгновение он уже стоял у двери.

– Это Арго, милорд, – прозвучал ответ, приглушенный толщиной деревянной двери.

Сесилия увидела, как ее муж приоткрыл дверь. Ей очень понравилось, что Оливер не стал впускать его в спальню.

Она накинула одеяло на плечи и прислушалась к неясному бормотанию между Оливером и его слугой.

– Что? – внезапно воскликнул Оливер. Позабыв все правила приличия, он метнулся через всю комнату от двери к окнам и распахнул их одним ударом. Опершись на подоконник, он высунул голову наружу. – Замечательно, – пробормотал он, – просто замечательно.

– Что там, Оливер? – спросила Сесилия, взглянув на дверь, где маячила фигура Арго, облаченная в серебристую униформу.

Муж испытующе посмотрел на нее:

– Одну секунду, любимая. – Так же быстро Оливер подскочил к двери, перекинулся с Арго несколькими словами и закрыл за ним дверь. – Солдаты Эдуарда осадили Фолстоу этой ночью.

Она испуганно прикрыла рот ладонью, подавляя невольный крик.

– Замок был атакован?

– Вовсе нет. – Оливер отошел от двери и уставился в пол, рассматривая раскинутую вокруг кровати одежду. – Фактически армия короля отошла от замка, солдаты Эдуарда здесь.

– Здесь? Зачем? Что им тут делать? И где Гриффин?

Оливер выпрямился и тряхнул белокурой шевелюрой.

– Очевидно, он сейчас в резиденции леди Фокс. Несет перед собой королевский штандарт, если можно так выразиться, – съязвил он.

– Ты понимаешь, что главный королевский лизоблюд сейчас находится с Сибиллой? – Все это казалось Сесилии странным, более чем странным. – Разъясни мне, дорогой, зачем военачальник, посланный королем, чтобы захватить владение моей сестры, вдруг переводит свою армию под стены нашего замка?

– Потому что твой муж оказался глупцом, – пробормотал Оливер и уже громко добавил: – Сдается, наш король готов принять мое любезное предложение поддержать его в этом деле. Я соберу в Белмонте армию и буду готов напасть на Фолстоу по сигналу Джулиана Гриффина. Сейчас мы находимся под охраной трехсот королевских солдат, это составляет половину отряда, направленного к Фолстоу.

Сесилия тревожно взглянула на окно:

– Но сам Гриффин сейчас в замке? Наедине с Сибиллой?

Он повернулся к ней лицом, сжимая в руках сапоги.

– Похоже, я не единственный идиот на этом свете.

– О Боже мой… Бедняга… – Губы Сесилии сжались в одну тонкую ниточку.

 

Глава 5

 

Джулиан лишь застонал в свою подушку, услышав вежливый стук в дверь. Гриффину казалось, что он закрыл глаза мгновение назад. На щеке сбилась прядь волос, еще мокрых после ледяной купели.

Услышав скрип открывающейся двери, он приподнял голову. Мягкий желтый свет проникал через окно по его левую руку и падал на прямоугольную потолочную балку, словно давая понять, что рассвет уже наступил. В комнате появилась горничная, которая поставила на маленький стол тяжелый поднос. Не говоря ни слова, служанка повернулась к потухшему очагу и принялась разводить огонь.

Джулиан заставил себя подняться с кровати и взглянул на поднос. Основное место на нем занимала огромная серебряная супница с какой‑то снедью, кроме того, к удовольствию Гриффина, рядом с ней находились закупоренная плоская бутыль и кубок. Он почувствовал, что продолжает дрожать от холода, а для того чтобы достаточно прогреть спальню небольшим огнем очага, требовался не один час.

– Я позавтракаю в зале в компании леди Фокс, – сказал Джулиан в спину горничной, – ты можешь унести поднос назад.

Служанка выпрямилась, и по ее лицу пробежала гримаса досады. Пройдясь по комнате, она собрала разбросанную одежду Гриффина и раздраженно скатала ее в один тугой узел.

– Госпожа никогда не завтракает, – наконец отрывисто произнесла горничная и развернулась к двери.

– Госпожа питается пищей святого Антония или объявила голодовку? – съязвил Джулиан.

Служанка пропустила насмешку мимо ушей и добавила с явной неохотой:

– Ваша дочь и нянька сейчас находятся в зале. Им подана другая пища.

– Поднос, – напомнил Гриффин.

– Оставьте его себе! – со злостью пробормотала служанка и раздраженно грохнула дверью.

Джулиан поджал губы и удовлетворенно кивнул. Другого отношения к себе он и не ожидал. По разыгрываемому им сценарию, лорд Джулиан Гриффин – подлый злодей и дьявол во плоти, посланный королем отобрать замок у леди Фокс. Мягко говоря, его присутствие здесь нежелательно… Он сбросил с себя покрывало и поболтал ногами на краю постели. При таком отношении к себе даже со стороны прислуги придется кое‑что изменить и в своем поведении.

Но, черт побери, сейчас, в данный момент, он был голоден! Он оденется и выйдет в зал, где накормленная Люси готова повозиться с отцом, не желая знать, когда тот закончит завтрак. Ладно уж, он быстро перекусит в своей комнате и потом поиграет с любимой малышкой, прежде чем вплотную займется хозяйкой Фолстоу. Пошарив рукой в своем сундуке, Джулиан первым делом достал оттуда теплую одежду и, поеживаясь, облачился в нее, стоя у очага.

Гриффин подошел к столу и, выдвинув один из стульев, уселся, плотоядно потирая ладони. Предвкушение раскупорить флягу обдало его горячей волной. Внутри сосуда плескалось вино, крепкое, не разведенное водой. Широким красным потоком оно хлынуло в кубок. Смакуя первый глоток, Джулиан почувствовал, как его щеки наливаются волшебным жаром. Удовлетворенно вздохнув, он снова наполнил кубок до самых краев.

Теперь его внимание переключилось на супницу. Взяв в правую руку гравированный столовый прибор, а левой открыв крышку, Джулиан заглянул в посудину.

Одинокий угорь блестел в мутноватом бульоне шафранового оттенка, и какие‑то черные водоросли дополняли это жуткое варево, застревая в пятнистом осклизлом тельце рыбешки.

Гриффин издал звук, означающий крайнюю степень отвращения. Прекрасно! Угорь на завтрак – и ни единого кусочка хлеба!

– Боюсь, мне это не понравится, – громко произнес Гриффин. Тем не менее рыбная похлебка еще не успела остыть, а он был, как никогда, голоден… Подавив омерзение, Джулиан схватил угря левой рукой и ножом начал отделять рыбью голову. Змеевидное тельце матово блеснуло в утреннем свете и забилось между его пальцев – угорь оказался живым. Испуганный Джулиан отдернул руку и, отбросив нож в сторону, оставил угря в покое. Ярко‑красные завитки крови расползлись по темному рыбному бульону.

Возмущенный Гриффин вскочил на ноги, опрокинув стул, который ударился о каменный пол с гулким стуком. Он уставился на супницу и, зло ударив кубком по столу, опрокинул в себя очередной глоток вина.

Гостеприимство Сибиллы Фокс начинало раздражать не на шутку.

 

Очень редко Сибилла выходила из спальни так рано, как этим утром, но само осознание факта пребывания Джулиана Гриффина под кровом ее дома навевало настолько дурное настроение, что даже мысль о простой чашке чая казалась неуместной. Она привела в порядок прическу, обмотав длинные волосы вокруг головы, и отослала горничных прочь, несмотря на то что еще оставалась облаченной в свой шелковый пеньюар. Чувствуя необходимость побыть в одиночестве, Сибилла решила, что оденется самостоятельно, и выбрала для себя платье темно‑зеленого мшистого цвета. Она подошла к потайной стенной панели своих покоев и с удовлетворением констатировала, что главный зал совершенно пуст. Ни малышку Люси, ни ее няньку никто не потревожит.

Грейвз, конечно, добрый Грейвз… Он стоял за спинкой стула, готовый исполнить любой приказ.

Ни горничные, ни слуги, прослужившие ей уже столько лет, не промолвили ни слова, понимая, что даже невинные утренние шутки не повысят настроения хозяйки.

Выйдя в зал и усевшись на стул, она сразу почувствовала, как под локтем появились чашка с чаем и маленькое серебряное блюдце с поджаренным хлебом. Сибилла оттолкнула предложенную еду прочь тыльной стороной ладони, сейчас все ее внимание было обращено на ерзающую по полу Люси, которая, казалось, не сводила с нее взгляда, но проделывала это украдкой.

– Ну, здравствуй, малышка миледи… Послушай, кормилица, как звать вашу девочку?

– Люси, миледи. – Складки на лице няньки облегченно разгладились.

– И как давно ты ухаживаешь за малышкой?

– С самого рождения, миледи. Если быть точной – сто двадцать шесть дней. – Нянька ласково улыбнулась девочке, которая, внезапно нахмурившись, принялась дергать свои пеленки из стороны в сторону. Со стороны она напоминала сейчас маленький колокольчик, пытающийся пробиться к жизни сквозь окружающий плен. – Она прекрасна, не правда ли? – Кормилица посмотрела на Сибиллу, которая, словно под гипнозом, гладила пальцем чепчик малышки.

Сибилла наморщила нос и, не отвечая, повернулась к своему чаю. Она взглянула на няньку поверх ободка чашки.

– Поднеси ко мне девочку поближе, я хочу рассмотреть ее получше.

Девчушка несколько поколебалась и приподнялась на локте. Сейчас она напоминала маленького заспанного поросенка – пухлого и розового.

Нянька подошла к краю помоста и, словно не зная, как вести себя дальше, нерешительно остановилась, прижимая к себе девочку. Отставив чашку в сторону, Сибилла отодвинула стул и приподнялась из‑за стола. Она поднесла Люси к лицу – удивлению не было предела: синие глаза малышки, казалось, заглядывали в самую ее душу. С близкого расстояния скорее бирюзовые глаза девочки выглядели потрясающе. Казалось, Люси смотрела на собственную мать.

– Привет, леди Люси, – произнесла Сибилла.

От звука ее голоса глаза девочки расширились, и она перестала елозить ножками под одеялом.

– Ба! – сказала Люси, и поток слюны запузырился между ее розовых губок.

– Ну и какого черта вы здесь вытворяете, скажи‑ка мне, Маррин?

Малышка сразу среагировала на голос отца и бешено засучила ногами, словно пытаясь побежать вслед за этим мужчиной с гривой льва, если бы только бдительная нянька не была начеку.

– Леди Сибилле хотелось бы узнать леди Люси получше, – попыталась объяснить Маррин.

Сибилла откинулась на спинку стула и, приподняв свою чашку, посмотрела, как решительно Джулиан Гриффин шагает к ней через зал. В каждой руке у Джулиана находилось по толстому кожаному свертку. Положив их на стол перед Сибиллой, Гриффин обернулся к няньке, держащей его дочь. По его лицу пробежала улыбка, и Сибилла ощутила, как прервалось ее собственное дыхание от изменившегося вида Джулиана.

– Доброе утро, мой дорогой ангел, доброе утро! – нежно проговорил Джулиан и поцеловал малышку в обе щеки.

Люси довольно потянулась и схватила отца за волосы.

– Ба‑ба‑ба!

– И тебе того же, – согласился Гриффин.

Он встретился глазами с Сибиллой, поймав на себе изучающий взгляд.

– Не хотелось бы вам, миледи, подержать девочку на руках?

– Прошу прощения, что вы сказали? – Брови Сибиллы подпрыгнули.

– Люси! – Гриффин подбросил девочку на руках. – Большинство женщин, как правило, не могут отказать себе в подобном удовольствии. Итак, не желали бы вы взять малышку на руки?

– Благодарю покорно, увольте. – Сибилла сделала небольшой глоток из кубка. – Не самая удачная мысль. Рано или поздно вы сами придете к выводу, лорд Гриффин, что я не отношусь к большинству знакомых вам женщин.

– Я уже и сам пришел к такому выводу, леди Фокс, – спокойно ответил Гриффин, и Сибилла, подняв взгляд, обнаружила, что Джулиан внимательно ее изучает.

– Полагаю, что ваша первая ночь в Фолстоу прошла без каких‑либо неприятностей? – Сибилла деликатно кашлянула. – Как вам понравилась ваша спальня?

– Как бы вам сказать, не погрешив против истины? – изогнул губы Гриффин. – Я…

– Ну и куда запропастилась эта прислуга? – Из‑за спинки стула внезапно послышался раздраженный голос Грейвза.

Сибилла не успела перевести на него взгляд, а управляющий уже исчез в дверном проеме, ведущем на кухню. Гриффин, открыв рот, смотрел вслед поспешно удаляющемуся слуге. Затем на лице Гриффина появилось лукавое выражение, и он снова перевел взгляд на Сибиллу.

– Я получил все, что и следовало ожидать. От души благодарю вас. – Джулиан вежливо поклонился.

Видимо, устав от их приятной беседы, леди Люси Гриффин выбрала благоприятный момент, чтобы напомнить отцу голосом о своем присутствии. Маррин, подойдя к Джулиану, снова подала ему девочку, и тот расцеловал дочку еще раз.

– Сладких снов, драгоценная! – Он передал Люси обратно няньке. Казалось, его руки расставались с тельцем малышки с крайним сожалением. – Папа увидится с тобой не позже полудня.

Заботливая Маррин бесхитростным движением поднесла ручки ребенка к отцу и, сделав неуклюжий реверанс в сторону Сибиллы, удалилась из зала. Фокс оставалось только пожать плечами, уж слишком тошнотворно‑приторно выглядела эта сцена.

Джулиан перевел взгляд на свертки, положенные им на стол.

– Ну а теперь, леди Сибилла, мы можем приступить к допросу?

– Что это? – Фокс скосила глаза на пакеты.

Гриффин проследил за взглядом Сибиллы и снова посмотрел ей в глаза.

– Это? Это ваша жизнь, леди Сибилла.

– Моя жизнь, вы сказали? – хмыкнула Фокс, еще не совсем веря в происходящее. Она стукнула чашкой по столу. Ее чай остыл, а вот внутри ее все кипело от гнева. – Полагаю, моя жизнь стоит большего, чем пачка бумаги размером с ладонь!

– Считаю свой мелкий почерк вполне разборчивым, – заметил Джулиан, – приходится экономить место.

– Не устали тащить все это из Лондона? – усмехнулась Сибилла.

– Отнюдь нет. – Джулиан изучающе посмотрел на Фокс. – Из Франции. – Она поймала на себе этот взгляд и ощутила, как бешено заколотилось в груди сердце. – Я вернулся в Англию лишь за месяц до рождения Люси. – Он многозначительно постучал рукой по сверткам. – Желаете начать разговор в этом зале, миледи?

– Только не здесь. – Она попыталась сохранить на лице беззаботность, но поняла, что ей это не удалось. – Поднимемся лучше наверх, там нам никто не сможет помешать. – Сибилла приподнялась со стула на помосте.

– Не только помешать, но и подслушать? – уточнил Джулиан.

– Вы, как никогда, правы, сэр Гриффин, – без запинки отозвалась Сибилла. – Несмотря на то что наш король и вы лично полагаете мое фиаско в этом деле неизбежным, я все‑таки попытаюсь защитить себя от гнусных наговоров.

– Вы имеете в виду сплетни о своих сестрах? – В голосе Гриффина зазвучали решительные нотки, несмотря на то что Сибилла не проявила никаких признаков беспокойства в ответ на его громкие шаги по всему помещению. Наоборот, Джулиан ощутил, как Фокс стала для него еще более таинственной.

– Да! – резко ответила Сибилла, посмотрев на Джулиана, и, поймав его изучающий взгляд, отвела глаза в сторону.

– Вы не сможете защищать их всю жизнь, Сибилла, – проговорил Джулиан, и она почувствовала в его голосе проявление искренней заботы. – От подлых сплетен и, возможно, от последствий этих наветов. В конечном счете они узнают все.

Положив руку на засов двери, ведущей наверх, Сибилла, словно споткнувшись, встала на месте и внимательно посмотрела прямо в лицо Джулиана, сцепив руки за спиной и чувствуя, как внезапно забилось сердце.

– Что именно они узнают, лорд Гриффин? Что король не верит в нашу преданность? Что он собирается забрать дом моей матери, по праву ей принадлежащий? Что ее доброе имя будет навеки оклеветано? Это они узнают, смею вас спросить?

Джулиан Гриффин отступил назад от Сибиллы, затем снова нерешительно приблизился и всмотрелся в ее искаженное горем лицо. Казалось, что через бархат платья она чувствовала жар, исходящий от его тела. Теперь угол кожаного пакета больно упирался ей в бок. Дверь находилась совсем рядом, сзади, но Фокс не находила в себе сил, чтобы ее открыть.

– И ваши сестры знают, леди Сибилла, что только единственное лицо – благородного происхождения, само собой, – может иметь честь претендовать на королевские земли. Вы, кажется, несколько заинтригованы, леди Фокс? – произнес Джулиан, глядя ей в лицо.

– Немного, быть может. Меня пыталось заинтриговать море мужчин. Но безуспешно.

– Очевидно, они были чересчур настойчивы. – Джулиан попытался придать своему голосу максимальную мягкость.

– Вам не кажется, что мы уделяли слишком много внимания столь деликатной теме, лорд Гриффин?

– Боюсь, что да. Но возможно, – он посмотрел ей в лицо, – нет уж таких поводов для беспокойства…

– Они есть у вас. Вы же не сможете вернуться к Эдуарду с докладом, что Фолстоу остался за мной.

Он едва заметно покачал головой и укоризненно шмыгнул носом.

– Я обещал, что доложу королю правду и ничего, кроме правды. И мы оба вполне отдаем себе отчет, что Фолстоу не принадлежит вам по праву наследства.

– Поосторожней со словами, лорд Гриффин. – Сибилла исподлобья взглянула на Джулиана. – Бытует мнение, что я опасная женщина.

– Какое совпадение! Я почувствовал исходящую от вас опасность уже нынче за завтраком! – Его рот приблизился к Сибилле, губы приоткрылись, почти касаясь ее рта так, что она почувствовала жар его дыхания.

– Кажется, дверь опять закрывается неплотно, мадам?

В помещение ворвалась струя холодного воздуха, и Джулиан Гриффин отпрянул от Сибиллы. Позади него на возмутительно близком расстоянии стоял Грейвз, поигрывая в руке здоровенным мясницким ножом. У Сибиллы мелькнула мысль, что старый управляющий выбрал вполне подходящий момент, чтобы пустить его в ход. Несмотря на то что Фокс уже испытывала некую необъяснимую симпатию к мужественному и представительному Джулиану Гриффину, его кончина не вызвала бы у нее сильного беспокойства.

– Нет, Грейвз, с дверью все в порядке. – Сибилла постаралась взять сбившееся дыхание под контроль и задышала через нос, медленно и едва заметно.

– Я думаю, старина, – проговорил Гриффин, косясь на оружие, которым управляющий продолжал небрежно поигрывать, – что этот нож, должно быть, неплохо подошел бы для того, чтобы – ну, я не знаю, – чтобы, например, распотрошить угря.

– Вы полагаете, милорд? – Грейвз поднял голову, словно чрезвычайно заинтересовавшись предположением Джулиана.

Сибилла, нахмурившись, смотрела на двух мужчин, уставившихся друг на друга, будто изучая, хотя их беседа внешне казалась вполне мирной, если бы не абсурдность самой темы.

– Я буду наверху, Грейвз. Распорядись, чтобы мне прислали поднос.

– С чаем, мадам?

Леди Фокс ощутила, как Джулиан Гриффин взглянул на нее с неподдельным интересом.

– Думаю, с чем‑нибудь покрепче, принимая во внимание, что предмет дискуссии, которую навязывает лорд Джулиан, весьма любопытен.

– Почему бы, старина, тебе не составить нам компанию? – Гриффин язвительно взглянул на управляющего. – Хорошо известно, что ты…

– В этом нет необходимости! – отрезала Сибилла. Джулиан пытливо взглянул ей в лицо, и в его взоре мелькнуло неподдельное веселье. Леди Фокс показалось, что от этого взгляда у нее на затылке начали шевелиться волосы. – У Грейвза достаточно обязанностей по своему положению, и я не могу отвлекать его от работы ради такой бессмыслицы, как праздная болтовня! Похоже, вы, как, впрочем, и наш король, не прочь пособирать мерзкие сплетни.

Гриффин лишь изогнул в ответ свою темно‑рыжую бровь.

– Жду, когда вы соблаговолите присоединиться ко мне, лорд Гриффин… – Сибилла сделала рукой дразнящий жест и, толкнув дверь позади себя, вышла на верхнюю террасу, чувствуя, что сердце снова бешено застучало.

 

Глава 6

 

Джулиан позволил себе задержать взгляд на гибкой спине Сибиллы Фокс, скрывающейся в тени дверного проема, ведущего на верхнюю террасу. Он почувствовал, как трепетно зашевелились его ноздри, уловив шлейф пьянящего аромата, оставленного Сибиллой в узкой тесноте коридора. Подавив в себе инстинктивный порыв немедленно кинуться за ней следом и захлопнуть дверь за ними обоими, Джулиан вместо этого вновь обернулся к старому слуге, который еще не пришел в себя от неожиданного приглашения Гриффина.

– Что‑нибудь еще, лорд Джулиан? – Темные глаза управляющего были молоды и ярки, что никак не вязалось с худым морщинистым лицом.

– Пожалуй, Грейвз, – дружелюбно ответил Джулиан. – Тебе следует оставить попытки убить меня.

Бледные губы Грейвза дернулись в злодейской усмешке. Сейчас он походил на скелет.

– Что вы имеете в виду, милорд?

– Ты и так прекрасно понимаешь, надо ли уточнять? – ответил Джулиан. – Лед в ванне, живой угорь на завтрак… Должно быть, ты считаешь меня хилым слабаком, который и постоять за себя не может, как следует, если допускаешь, что я стану обращать внимание на такие пустяки. Я наслышан о твоей репутации, поэтому ожидал большего. Признаться, я даже слегка разочарован.

– Шутки не показались вам слишком изящными? – уточнил Грейвз. По его длинному лицу пробежала гримаса озабоченности.

Прежде чем встретиться глазами с Гриффином, Грейвз внимательно посмотрел на свой нож, все еще находящийся в его правой руке.

Больше старик не проронил ни слова. Он круто повернулся на пятках и беззвучно скрылся в тени. Да, если бы Грейвз действительно намеревался убить Джулиана, он мог бы осуществить свой замысел бессчетное число раз с самого момента появления лорда в замке. Наверное, старик все‑таки вынашивал свои скрытые замыслы, коль допустил такие ребяческие поступки, пытаясь спровоцировать Джулиана поскорее покинуть Фолстоу. Гриффин посмотрел в темноту, в которой исчез управляющий, причем его взгляд задержался там несколько дольше, чем было нужно, и сделал шаг в сторону открытой двери, где скрылась Сибилла.

Он закрыл дверь за своей спиной, и его глаза выхватили тень Сибиллы Фокс. Она стояла перед широким квадратным окном в каменной стене верхней террасы. На сером фоне наступающего дня ее силуэт казался совсем темным. Внутренний покой нарушал лишь огонь в маленьком очаге. Подбородок леди Сибиллы был опущен, казалось, ее взгляд был направлен куда‑то вдаль мимо земель, окружающих Фолстоу, к самому горизонту. Полностью погруженная в собственные мысли, Сибилла казалась сейчас бесконечно далекой.

– Что побудило Эдуарда послать вас во Францию? – внезапно спросила она, всем своим видом показывая, что присутствие Гриффина на террасе не является для нее сюрпризом.

Пройдя в комнату, Джулиан почувствовал, что не в силах оторвать глаз от Сибиллы. Наконец он потупил взор, выкладывая свое досье на маленький треножный столик.

– Эдуард не давал мне такого приказа, – ответил Гриффин, продолжая неторопливо прохаживаться перед Сибиллой, словно пребывая в нерешительности, и когда та подняла на него недоуменный взор, утонул в глубине прозрачных голубых глаз, которые, казалось, разрезали серость утра, словно поверхность морской глади.

Гриффин вдруг почувствовал, что не найдет в себе сил подойти к Сибилле еще на несколько шагов: ее близость вызывала сейчас у Джулиана благоговейный трепет, если не страх. Он с плохо скрытым удовольствием рассматривал мягкую складку между бровей леди Фокс. В ее глазах застыл безмолвный вопрос, она силилась приподнять опущенный на грудь подбородок.

– Я сам напросился, – мягко пояснил Джулиан и посмотрел на себя в висящее на стене зеркало, выхватив взглядом небольшой кусок внутреннего двора, в котором клочками таял утренний туман.

– Зачем? – тихо спросила Фокс.

Глубоко вздохнув, Джулиан понял, что нет смысла скрывать правду.

– Поскольку знал, что вы столь храбры, дерзки – или безрассудны, если угодно, – до такой степени, чтобы не признавать нашего короля. Крайне маловероятно было бы ждать от вас нужных мне сведений. Я их и не ждал, пока сам не определил ту силу пожара, который вам удалось разжечь.

Он не увидел, а скорее почувствовал, как взгляд Сибиллы снова устремился в окно.

– Вижу. Как и Эдуарда, вас тоже занимает вопрос обо мне и моей семье.

– Не совсем так, – возразил Джулиан. – Наш король не является заинтересованным лицом в моих поисках.

– Почему же? – В голосе Сибиллы появились требовательные нотки, и она опять бросила пронзительный взгляд на Гриффина.

– С моей стороны было бы неблагоразумным докладывать королю о якобы тщательно проведенном расследовании, когда на самом деле в лучшем случае мне была известна лишь полуправда.

– Как мило! Восхищена вашим благородством!

Наступило молчание. Отвернувшись от окна, Джулиан посмотрел на лежащее на столике досье.

– Как вы отнесетесь к тому, что я присяду? – Взяв сверток, он расположился на небольшом канапе и, поместив досье на коленях, развязал кожаный ремешок, связывающий кипу бумаг в тугую пачку.

Раздался негромкий стук, и в дверях показалась горничная с подносом, заказанным Сибиллой чуть раньше. Мрачная молодая девушка, почти девочка, разместила свою ношу на столе Джулиану под локоть, наполнила две чаши, поставила их на поднос и молча покинула комнату. Сибилла Фокс отошла от окна.

Раскрыв кожаную папку, Гриффин пролистнул документы и, приподняв чашу, сделал небольшой глоток.

– Где вам будет желательно приступить к делу?

– Надеюсь, вы не ожидаете, что я начну в подробностях рассказывать историю своей семьи, как вы, похоже, собираетесь мне посоветовать. Вопреки вашему мнению это окажется значительно сложнее, чем открыть ворота моего дома.

– Прекрасно, – кивнул Джулиан. – Как вы отнесетесь к тому, что я расскажу вам то, что мне уже известно? Если я в чем‑то окажусь не прав – хотя бы в мелочи – или если вы пожелаете добавить какой‑нибудь комментарий, вы сразу дадите мне знать.

Леди Фокс взглянула на Гриффина через плечо и, скрестив руки на груди, крепко ухватилась за локти. Казалось, что все ее самоуверенные слова потеряли свою весомость.

– Ничего не имею против, – отозвалась Сибилла, снова поворачиваясь к окну.

– Итак, – начал Джулиан, – ваша матушка Амиция появилась в этих местах в 1248 году. Она приехала сюда из Гаскони как раз на Рождество. – Джулиан поднял взгляд на леди Фокс. – Вместе с Симоном де Монфором[2]. – Произнеся последние слова, Гриффин увидел, что ее изящная шея судорожно дернулась.

– Это… – Сибилла прокашлялась и проговорила тихим голосом: – Это правда, здесь нет никакой ошибки.

Запнувшись, Джулиан обдумал ответ леди Фокс, он совсем не ожидал, что Сибилла подтвердит этот факт так легко. Однако это признание было лишь началом в длинной и запутанной череде событий.

– Амиция была принята леди де Монфор в замке Кенилворт, в котором и находилась до февраля, в то время как сам Симон возвратился в Гасконь.

– Вскоре она вышла замуж, – заметила Сибилла.

– Совершенно верно, она вышла замуж за Мориса Фокса, – немедленно подтвердил Джулиан, не желая прерывать завязавшейся между ними беседы. – Они познакомились на этих самых землях, в Фокс‑Ринге, если, конечно, верить истории.

– Можете ей верить, так оно и было, – подтвердила Сибилла. Внезапно повернувшись, она пересекла комнату, преодолев расстояние, их разделявшее. Остановившись около стола, леди Фокс взяла наполненную вином чашу и, сделав большой глоток, посмотрела на лорда отсутствующим взглядом. Казалось, ее мысли витают где‑то далеко. – Мне хорошо известна эта романтическая история, наша маман рассказывала ее каждой из нас множество раз, поэтому она осталась в нашей памяти еще с детства. Амиция отправилась на конную прогулку в компании знатных людей, в их числе была и леди де Монфор. День выдался тихим и солнечным, необычным для зимы, и маман сама не заметила, как отделилась от всадников. Будучи незнакомой с этими землями, Амиция быстро заблудилась. Между тем наступала ночь. Само собой, матушка испугалась и начала замерзать. На небо выкатилась луна, такая полная и яркая, что, казалось, еще чуть‑чуть, и она упадет вниз и покалечит земную поверхность. В этом свете она вдруг увидела очертания каких‑то развалин и ошибочно предположила, что это место может быть обитаемым.

– А Морис? – напомнил Джулиан, очарованный мелодичностью ее голоса. – Я крайне любопытен. Мне не совсем понятно, каким образом из этих руин в мертвой ночи появился одинокий Морис.

Леди Сибилла медленно покачала головой в ответ, уставившись в темный угол комнаты.

– Очевидно, он решил насладиться хорошей погодой, довольно редкой в этих краях.

– Это в полночь‑то? – недоверчиво приподнял бровь Джулиан.

Сибилла посмотрела в упор на Гриффина, и он снова заметил в ее глазах холодок высокомерия.

– Боюсь, вам этого не понять. Фолстоу был его жизнью. Говорят, он на ощупь знал тут каждый камень, любая новая проросшая веточка на самом молодом деревце не прошла бы мимо его внимания.

– Вы сами‑то верите в эти фантазии? – поинтересовался Джулиан. – В то, что ему был знаком каждый камень?

– Лорд Гриффин, – Сибилла бросила на него короткий взгляд, – смею вас уверить, что лично я знаю не только каждый камень замка, но даже каждый стебелек травы, растущий на земле Фолстоу. Даже если птица спустится с небес на эту землю, я почувствую трепет ее тела всем своим нутром.

Поймав на себе ее взгляд, Джулиан перестал ощущать стужу, царившую в комнате. В нем снова начал гореть огонь желания, точно такой же, какой он ощутил в коридоре.

– Вы считаете, что это свойство вами унаследовано? – тихо спросил Джулиан.

Ничего не ответив, Сибилла сделала еще один глоток вина, не отрывая взгляда от ободка чаши. Ее глаза были как две льдинки. Снова опустив чашу на стол, она проговорила тоном, дающим понять, что последнее замечание Джулиана она проигнорировала:

– Итак, той ночью они познакомились в Фокс‑Ринге, и Морис дал ей приют.

– И они поженились очень скоро после этой встречи? – Джулиан проследил за ней глазами, ему больше ничего не оставалось делать.

– Да.

– Другими словами, для вашей матери этот брак был заключен по воле случая?

– Не только для матери, – мягко произнесла Сибилла, снова возвращаясь к окну. – Дом де Лаэрнов был в то время весьма могуществен.

– Согласен, де Лаэрны обладали большой властью. Связь Мориса Фокса с этой семьей пошла ему во благо. Возможно, даже королю Англии было выгодно не ссориться с де Лаэрнами.

– Совершенно верно, – согласилась Сибилла. – Знаю это абсолютно точно потому, что полное имя моей матери в девичестве – Амиция де Лаэрн.

– Действительно, ваша мать находилась в доме де Лаэрнов и присвоила себе эту фамилию, но к самой семье она не принадлежала.

Джулиан посмотрел на Сибиллу Фокс, хранящую полную неподвижность. Немного помолчав, Гриффин подумал, что торопится открывать карты. По крайней мере начало разговора складывалось удачно.

– С помощью Симона де Монфора она бежала из Гаскони после того, как тот, выступив против дома де Лаэрнов, стал гасконским наместником. А вот в Англии жизнь Амиции была покрыта сплошной ложью. Амиция Фокс никогда не была леди де Лаэрн! Она была горничной в их доме!

После долгого молчания Сибилла поднялась на ноги и быстро подошла к Гриффину.

– Будем считать пока, что на сегодня мы закончили наше разбирательство, – холодно произнесла леди Фокс. Ее лицо казалось бледным, словно туман за квадратным оконным проемом. Приблизившись к столу, она поставила на него чашу и прошла мимо Гриффина. Эхо ее шагов раздалось за его спиной, а затем до Джулиана донесся скрип открывающейся двери. Не услышав, как дверь закрылась, он обернулся через плечо. Дверь осталась распахнутой, а Сибилла Фокс вышла.

– Мне жаль, – пробормотал Гриффин в пустую темноту комнаты, – прости, Сибилла.

Он сыграл свою роль и при этом сознавал, что дальше будет только хуже.

– Ну давай же, давай, ты, тупица! – Элис изо всех сил толкнула неуклюжее животное. – Корова…

Она задыхалась. В голосе появились гневные нотки, поскольку Элис было совершенно ясно, что ее усилия ни к чему не приведут. Теперь она только шлепала корову сзади, тщетно пытаясь сдвинуть животное с места.

– Если мне не удастся загнать тебя в сарай, Пирс никогда больше не позволит мне снова ему помогать!

Лениво повернув голову, корова сочувственно посмотрела на Элис. Из уголков широкого рта свисали клочки свежей травы. Взмахнув правой рукой с зажатой в ней толстой суковатой веткой, Элис сделала очередную попытку сдвинуть корову с места.

– Пирс разрешил мне пройтись по тебе этой палкой! «Дай ей хорошего пинка в случае чего», – вот его слова. Ты этого добиваешься? Только мычать умеешь!

– М‑у‑у‑у, – немедленно отозвалась корова.

– Только «му» да «му»! – крикнула разозленная Элис. – Больше ничего от тебя не услышишь!

Корова, опустив голову, потянулась за очередной порцией весенней травки и принялась флегматично ее пережевывать.

– Из меня получилась бы неплохая молочница, – проворчала Элис себе под нос и привалилась спиной к теплому коровьему боку. Проведя левой рукой по выпирающему животу, Элис инстинктивно посмотрела вверх.

На ближайшем к Гиллвику холме стояли два всадника в кожаной стеганой одежде, поверх которой были надеты кольчуги, на боках висело оружие, а лошади были закованы в железные панцири.

Элис почувствовала, как ее брови нахмуренно поползли вниз. Что солдатам понадобилось в Гиллвике? Она была уверена, что все политические игры остались позади, после того как она вышла замуж за Пирса.

По‑видимому, корова также почуяла приближение всадников и, решив, что лучше скрыться в сарае, протиснула в него свою внушительную тушу. Удивленная Элис переключила свое внимание на всадников и, издав легкий вскрик, спряталась в холодном сарае, большую часть которого занимала корова, забрызгав при этом грязью волосы и лицо.

Заметив Элис, всадники перешли на рысь, подгоняя лошадей витыми серыми стеками, и, проехав в ворота, направились прямо к ней.

«Должно быть, со стороны это выглядит очень стыдно», – подумала Элис, пытаясь очиститься от налипшей грязи.

– Послушай, девушка, – обратился к ней один из солдат, – где твой хозяин?

Элис опустила взгляд на забрызганную грязью юбку.

– Мой хозяин, вы говорите? Вон там, в том сарае. Кто вы такие, чтобы спрашивать о нем?

Его напарник осмотрел Элис с головы до ног и произнес, стараясь придать голосу раскованность:

– Хотелось бы мне узнать тебя получше, крошка. Нет никакого смысла отказывать себе в маленьких радостях, если можно их получить, так ведь?

Наградив солдата гневным взглядом, Элис, насколько позволяли ей силы, покрутила в руках толстую тяжелую палку Пирса, и в следующее мгновение болтливый солдат шлепнулся на землю головой в грязь.

– Ух ты, красотка! – Другой солдат пригнулся на лошади, словно пытаясь наехать на Элис.

Та повернулась к нему, продолжая размахивать дубиной.

– Я Элис Фокс, леди Мэллори, и если ты сделаешь ко мне хотя бы еще один шаг, клянусь, ты станешь покойником раньше, чем мой муж успеет порвать тебя на части!

Солдат мгновенно закрыл рот, и только после этого Элис различила королевскую эмблему, блестевшую на кожаном седле.

– Примите мои извинения, леди Мэллори. Надеюсь, вы не ушиблись?

– Я спрашиваю вас еще раз! – Элис посмотрела на второго солдата, наконец выбравшегося из грязи и делавшего уже не первую безуспешную попытку снова взобраться на коня. – Кто вы такие и что вам нужно от моего мужа?

В этот миг до ее ушей донесся звук множества копыт, трамбующих землю. Целая волна вооруженных солдат – Элис казалось, что их число могло затмить собой целое озеро, нет, что там озеро – море, – скатилась с холма и хлынула прямиком к Гиллвику.

 

Глава 7

 

Сибилла сидела, погрузившись по грудь, в большой медной ванне, и пар, поднимающийся от горячей воды, клубился вокруг нее, словно туман вдоль болота. Если горничные и были удивлены, что хозяйка приказала наполнить ванну сразу же после выхода из своих покоев, то не подали виду. У Сибиллы не было никакого желания отдавать какие‑либо приказания насчет обеда, особенно после того, как Джулиан Гриффин намекнул ей о своем благородном происхождении. Ей требовалось время, чтобы узнать, что же еще разнюхал про нее Гриффин. Необходимо было вспомнить все и уже после этого составить план действий.

Она взглянула на кровать – кровать, на которой не так давно спала Амиция, – и ей показалось, что покрывало мерцало во мраке теней, а полог колыхался под дуновением невидимого бриза, наполненного тихим шепотом. «Я должна рассказать тебе страшные вещи, доченька, постыдные вещи. Наполненные ужасом и гнусностями».

Сибилла прикрыла глаза – медленно и осторожно, вспоминая.

 

– Вы еще больны, маман, – проговорила Сибилла, подходя к краю кровати и поправляя покрывало, выбившееся из‑под рук старой женщины. Ей казалось, что жизнь ничтожна, бесполезна и убога со дня смерти отца. У леди Фокс не было намерений доставлять матери лишние волнения. – Давайте мы не будем говорить о плохом, пока вы снова не почувствуете себя лучше.

Повернув к Сибилле голову, Амиция приподнялась на подушке, чтобы лучше видеть лицо дочери. Сибилла придвинулась ближе, еще раз осторожно поправив шелк покрывала. Со своего места ей было особенно заметно, как осунулось лицо Амиции. Иногда Сибилла думала, что могла бы сделать для нее что‑нибудь большее, нежели бормотать утешения, стараясь успокоить Амицию… Но на деле ей оставалось лишь молча взирать на угасающую с каждым днем мать.

– Мне уже не подняться, – невнятно, но решительно возразила Амиция. – До моей смерти осталось совсем недолго. Поэтому выслушай внимательно, что я расскажу, если будущее Сесилии и Элис тебе небезразлично. – Казалось, черные глаза старой женщины пронзают Сибиллу насквозь. – Я говорю о Фолстоу. Он перейдет к тебе в собственность. Это не обсуждается.

– Маман… – нахмурила брови Сибилла.

В этот миг в дверь спальни раздался стук, и вошел старый управляющий Фолстоу.

– Грейвз, – проговорила Амиция, – ты, как никогда, вовремя.

– Слушаю вас, мадам. – Грейвз перевел взгляд на Сибиллу, и она почувствовала, как в много повидавших глазах старого слуги промелькнуло сострадание. Казалось, сейчас он готов исполнить любое ее приказание. – Леди Сибилла, вы хорошо чувствуете себя сегодня?

– Благодарю, Грейвз, неплохо. Несмотря на то что маман настаивает на более чем серьезном разговоре, я стараюсь отговорить ее от этого, поскольку, надеюсь, мы сможем найти более подходящее время. Я имею в виду состояние ее здоровья.

К удивлению Сибиллы, старый управляющий подошел к краю постели Амиции и присел на маленькое кресло с мягкой обивкой, предназначенное для посетителей. Глубоко вздохнув, он снова принялся рассматривать Сибиллу подавленным взглядом, который, казалось, выражал невообразимую жалость.

– Приступим, мадам?

Амиция согласно кивнула в ответ.

– Я родилась в Гаскони, – начала она, переведя взгляд на навес кровати. По взгляду матери Сибилла поняла, о чем будет сказано дальше. – По меньшей мере полагаю, что так оно и было в самом деле. Кто были мои родители, я понятия не имею.

Веки матери тяжело вздрогнули – один раз, два, три, – и голова мягко склонилась набок, будто ее неожиданно охватил какой‑то странный сон. Сибилла не исключала, что мать впала в беспамятство.

– Маман, о чем вы? Вы урожденная Амиция Сибил де Лаэрн, ваши родители – лорд и леди де Лаэрн.

– Отнюдь, – возразила Амиция. Она снова посмотрела на дочь и повторила шепотом: – Меня нашли на кухне в шато де Лаэрнов, когда мне было несколько часов от роду. Повар обнаружил меня в хлебной корзине и отнес показать хозяйке. Леди де Лаэрн решила, что я выгляжу достаточно сильной, и оставила у себя.

– И она удочерила вас как своего собственного ребенка?

Амиция медленно пошевелила левым плечом.

– Я выросла вместе с ее дочерью бок о бок, она была старше меня лишь на пару месяцев. Мое воспитание складывалось так, чтобы стать ее спутницей на всю жизнь. Де Лаэрны ухаживали за мной с раннего возраста, но когда я подросла настолько, чтобы поднимать тяжелый кувшин и заплетать аккуратные косы, из меня сделали горничную.

У Сибиллы онемели ноги. Первым ее инстинктивным побуждением стало желание сесть на край матраса, туда, где, с трудом опершись рукой на шелк подушечной наволочки, находилась ее мать, и попытаться понять, кем же она была на самом деле. Эта женщина, о которой, как она думала, ей известно все, превратилась в загадку. Сибилла отошла от матери на пару шагов и присела на одно из кресел; на другом продолжал восседать Грейвз, хранящий полное молчание.

– Вы были… ее прислужницей? – Казалось, Сибилла задыхается. – Должно быть, вы слишком любили свою сестру, если согласились играть столь… низкую роль.

– Но она же не была мне сестрой на самом деле, – прошипела в ответ Амиция, и ее грудь несколько раз прерывисто дернулась, хотя мать постаралась сохранить хладнокровие. Старая женщина на секунду прикрыла глаза морщинистыми веками и взяла себя в руки. – В первую очередь, Сибилла, тебе следует понять одно: леди Амиции де Лаэрн не существует. И никогда не существовало. Очень часто знание правды становится опасной вещью. От того, кто я есть, зависят и будущее замка, и судьба твоих сестер, а все это, поверь, висит на волоске.

Сибилла ясно помнила, что это было вторым случаем в жизни, когда мать упомянула о безопасности Элис и Сесилии, но тогда Сибилла не имела к этому никакого отношения.

– Мне тоже что‑то грозит, маман? – робко спросила Сибилла тихим голосом, в котором можно было уловить жалобную просьбу на уверение в обратном. – Что‑нибудь угрожает моей безопасности?

– Моя дорогая, – невнятно произнесла Амиция, – я не в силах тебя спасти.

 

Сибилла почувствовала, что вода в ванне начала остывать.

Моргнув, она облегченно заметила, что мерцание на кроватном покрывале исчезло и полог больше не шевелится.

Резко поднявшись из воды, что вызвало множество брызг, Сибилла потянулась за халатом. Наконец она выбралась из ванны и, завернув влажное тело в стеганый шелк, подпоясалась потуже.

Итак, Джулиану Гриффину известен факт неблагородного происхождения Амиции Фокс… Это плохо, никуда не годится, но не совсем уж неожиданно, по крайней мере с того момента, как Гриффин обмолвился, что собирал сведения во Франции. Возможно, самым обнадеживающим в текущей ситуации было то, что сам Джулиан сейчас находится в замке, занимаясь проведением этого нелепого расследования. Возможно, ему не известно все до конца. Возможно, ей удастся убедить Гриффина в своей честности… Возможно… Возможно… И ничего конкретного.

Да… Но он полон решимости разузнать что‑то большее и непременно сопоставит новые факты с тем, что ему уже известно сейчас. А Гриффин не производил впечатления глупца.

Вздохнув, Сибилла опустила голову и принялась перебирать платья, висящие в гардеробе. Наконец было выбрано серовато‑зеленое с широкой юбкой: такое платье прекрасно подходило для верховой езды.

Наступает финальная часть большой и сложной игры, и Сибилле требовалось включить весь свой ум и изобретательность, чтобы попытаться спасти Фолстоу. Это была ее последняя надежда.

Фолстоу должен остаться за ней!

 

Аккуратно заперев досье в собственный сундук, Джулиан заглянул в гостевую комнату, где расположились Люси и Маррин. Он появился как раз вовремя: пришла пора вынуть дочь из кроватки. Как правило, она просыпалась легко, улыбаясь, производя слабое шуршание, словно маленький голубь. Нянька, готовая прийти на помощь, приблизилась к хозяину, но тот жестом приказал ей отойти в сторону.

– Она, должно быть, мокрая, милорд, – проворчала Маррин. – Позвольте, я ей хоть пеленки поменяю, пока она вам рукав не запачкала.

– Она сухая, – мягко возразил Джулиан, – пеленки могут и подождать. – Гриффин уселся, держа на руках Люси, на низкое кресло‑качалку, по всей видимости нуждаясь в близости ребенка, чтобы развеять кислое настроение, возникшее после первой официальной встречи с Сибиллой Фокс.

– С моей стороны было дерзостью спрашивать, как прошло все дело, – тихо произнесла любопытная Маррин с надеждой, что получит ответ. Впрочем, это нисколько не мешало ей деловито перебирать в сундуке белье Люси. Она приостановилась и взглянула на хозяина через плечо.

– С того времени, как твое будущее зависит от этого дела так же, как и мое, все прошло лучше, чем по крайней мере я ожидал. – Джулиан посадил Люси на колено и погладил рукой ее невероятно шелковистые волосы. Как же мягок и нежен был затылок малышки! Он никогда не смог бы смириться с тем, чтобы расстаться с этим драгоценным крохотным созданием.

Маррин прекратила сортировать подгузники и с интересом смотрела на Гриффина с полной охапкой белья в руках. Теперь ее брови спрятались под капюшоном.

– Стало быть, вы ее сегодня арестуете?

– Зачем? – Джулиан нахмурился и отрицательно покачал головой. – Пока у меня еще нет убедительных доказательств для того, чтобы обосновать подозрения короля. Их сбор нужно осуществлять не торопясь, дабы не пробудить гнев леди Фокс раньше времени. Хотя у меня достаточно неопровержимых сведений, торопиться не стоит. – Посвящать служанку в «прелести» первой ночи, проведенной в Фолстоу, ему не хотелось. – Скажу только, что сейчас мы полностью в ее власти.

Служанка лишь хмыкнула в ответ и снова принялась перекладывать одежду Люси.

Повернув дочь так, что теперь она полулежала на его груди, Джулиан повнимательнее рассмотрел выделенное помещение, восхищаясь его архитектурой и изысканностью мебели, несмотря на то что комната предназначалась для гостей.

– Прекрасная спальня, не так ли? – заметил он, не ожидая, впрочем, от няньки никакого ответа, поскольку та хранила молчание уже не меньше четверти часа, однако Маррин оставила свое занятие и оценивающе пробежала взглядом по комнате.

– Думаю, это помещение маловато. Леди Люси могла бы претендовать на что‑нибудь более удобное, находясь под семейным кровом. – Маррин обернулась к Джулиану. – Как вы считаете, милорд, в этом доме есть кто‑нибудь, годящийся на роль няньки?

– Едва ли, – пожал плечами Джулиан. – В замке Фолстоу нет младенцев уже много лет, насколько мне известно.

Засопев, нянька снова вернулась к привычной для нее домашней работе, вытаскивая свежее платье и длинный хлопковый подгузник, и, выложив их заранее на крышку сундука, подошла к креслу, на котором сидели Гриффин с Люси.

– В конце концов, это не важно. Выбрать подходящую комнату и отдать ее нам, разве на это нужно много времени? – Она протянула руки к девочке, и в тот же момент Джулиан почувствовал, что его колени стали влажными.

Вездесущая Маррин тут же выхватила у него ребенка и, прижав к себе, ласково прикоснулась указательным пальцем к носу Люси.

– Возможно, его светлость, – она покосилась на Гриффина, – когда‑нибудь прикажет отделать для нас покои белоснежным мрамором. Вам бы понравилось, миледи Люси? А потом вы станете настоящей принцессой замка Фолстоу, – весело просюсюкала нянька. Пройдя обратно с ребенком на руках, она снова передала Люси отцу.

Джулиан слегка нахмурился: его несколько покоробила мысль, что Маррин уже подбирает апартаменты себе и его дочери. Нет, он вовсе не чувствовал, что король совершил ошибку, отправив его сюда. Если Гриффин прав в своих предположениях, основанных на исчерпывающем расследовании дела Амиции Фокс и ее семейства, то без лишней скромности он может считать себя вершителем правосудия, искореняющим зло, выявляющим ложь и измену!

Но с другой стороны, ему придется выселить женщину из собственного дома, хотя она сама не совершила ничего противозаконного! Женщину, которая правила замком с умением и отвагой, каким бы позавидовало большинство мужчин. Женщину, которая даже сейчас вела себя, отстаивая собственные права, как воительница, как мудрый монарх и даже как колдунья.

Гриффину, как никому, было известно, что ни одна война не обходится без жертв и во имя благих целей подчас жестоко уничтожаются невинные души. Закон есть закон! Он, Джулиан, должник Эдуарда и обязан платить по счетам.

В конце концов, Люси достойна такого дома, как Фолстоу, это лучшее, что он когда‑либо сможет ей дать. О какой‑то пылкой и романтической любви к Кейтлин не могло идти и речи, женитьба на ней была лишь формальностью. Однако этому чувству предстояло расцвести стократно нежным и пышным цветом ради Люси Гриффин, составляющей основу мироздания и смысл жизни.

Джулиан поднялся с кресла, предоставив няньке право взять ребенка на руки, и в твердом желании отобедать направился прямиком в главный зал. Гриффин нисколько не сомневался, что за остаток этого дня не удостоится даже мимолетного взгляда Сибиллы Фокс, и это, как находил сам Джулиан, нисколько не должно было его расстроить.

Предстояли неотложные дела: переговорить со священником и отправить депешу на север…

 

Глава 8

 

Сибилла была не только удивлена, но в какой‑то мере даже почувствовала замешательство, когда повстречала Гриффина вечером на конюшне. Сразу после обеда она действительно послала ему приглашение прокатиться на лошадях и, разумеется, ожидала увидеть его сидящим верхом на лошади во дворе замка. Однако Джулиан изволил появиться на четверть часа позже назначенного времени, да еще под руку со священником Фолстоу – отцом Перри, – при этом они широко улыбались друг другу и оживленно беседовали о чем‑то.

– О, вы уже пришли, – радостно приветствовал ее Джулиан, подняв рыжие брови, – надеюсь, я не опоздал, не так ли?

– Вовсе нет, – ответила Сибилла. – Однако если вы столь увлечены другими делами в моем доме (слово «моем» она умышленно произнесла подчеркнуто), я не решаюсь помешать такими приземленными развлечениями, как прогулка по землям Фолстоу.

– Нет‑нет, поверьте! – живо откликнулся Джулиан с гримасой искреннего сожаления. – Боюсь, я просто так увлекся беседой с вашим добрым святым отцом, что позабыл о времени. Клянусь, я мечтаю о конной прогулке вместе с вами.

Теперь уж сама леди Фокс была бы не прочь найти повод отказаться от экскурсии, ею самой же и назначенной. Она вдруг разнервничалась, ощутив столь несвойственное ей чувство робости, но выбора не было.

– Ваша лошадь оседлана и ждет вас. Хотя мы и не успеем осмотреть все земли, мы все равно можем опоздать к ужину, поэтому я приказала приготовить дорожные сумки с едой.

По лицу Джулиана Гриффина пробежала легкая удивленная улыбка:

– Нам предстоит пикник? Поразительно! Уже много месяцев мне не доводилось спокойно перекусить на природе, да и погода к этому располагает.

Сибилла почувствовала, как ее губы раздраженно поморщились в ответ на такой энтузиазм, и отвернулась, пока Джулиан сердечно прощался с отцом Перри, уверяя его в совершеннейшем почтении. Когда леди повернулась к нему, Гриффин все еще улыбался.

– Показывайте дорогу, миледи, я поскачу точно следом за вами, – проговорил Джулиан, делая рукой широкий приглашающий жест.

Пришпорив своего коня, Сибилла рысью проехала через двор впереди Гриффина и тихо пробормотала под нос:

– Очень надеюсь, что так оно и будет…

 

Они проскакали через ворота в направлении на юго‑запад, продвигаясь прочь от леса и дороги в сторону широких полей, оставленных под пар, разделенных живыми изгородями. Пока они ехали по сельским угодьям Фолстоу, Сибилла сухим тоном поддерживала светскую беседу, объясняя разницу между культурами, и, по‑хозяйски оглядывая поля, рассказывала о сезонном порядке использования полей и о попытках разведения более редких сортов. К ее непомерному удивлению, Гриффин казался более чем заинтересован, задавая уместные и разумные вопросы, а тема урожайности в зависимости от погоды в последнем сезоне его по‑настоящему увлекла.

Чудеса продолжались и дальше. Джулиан неожиданно резко повернул и направил лошадь вниз, в довольно крутой овраг, к северной части владений Сибиллы.

– Вы направляетесь к фермерским поместьям, лорд Гриффин? – насмешливо спросила она. – Похоже, вас волнует проблема заготовки силоса?

Окинув ее взглядом, он даже не улыбнулся в ответ на шутку.

– Нет, что вы, дело не в этом, просто хочется побывать на ферме. Давным‑давно, совсем маленьким, мне пришлось жить на ферме. Я думаю, что Люси была бы в восторге.

Сибилла пришпорила своего коня Октавиана, и тот грациозно перескочил через мелкий грязный ручей на дне оврага. Она обернулась, желая убедиться, что Джулиан проделал тот же трюк.

– А где ваш фамильный дом, лорд Гриффин?

Похоже, ему совсем не хотелось вести коня рядом с Сибиллой. Октавиан казался сейчас могучим животным, только что покинувшим поле брани, а его собственный конь, да и сам Джулиан, – уменьшенной карикатурной копией.

– В городе… В Лондоне, – резко добавил он, предвосхищая уточняющий вопрос. Он взглянул на вершину холма, освещенного последними лучами заходящего солнца, что придавало молодой траве ржавый оттенок. – Едем дальше?

Она согласно кивнула в ответ, заметив, что перед тем, как тронуться с места, Джулиан бросил на нее острый колючий взгляд. Поскольку теперь Октавиан двигался следом, Сибилла ответила спине Гриффина тем же. Ей было ясно – Гриффина не остановит ни перед чем все, что идет на пользу дочери: ни власть, данная королем, ни равнодушие к собственной семье. Ведь не был же он раньше боевым рыцарем в армии Эдуарда и не мечтал даже о военной карьере. Но Люси Гриффин была рождена в королевском доме всего несколько месяцев назад, когда Элис и Пирс еще находились в Лондоне.

Как же звали его покойную жену? Ее имя… Ее имя… Как же было ее имя в самом деле?

Сибилла резко остановила коня, и Гриффин молча освободил ей путь, предлагая поскакать первой, несмотря на то что та продолжала ехать шагом, удерживая Октавиана от быстрой рыси.

– Леди Ке… – Нет‑нет, как‑то по‑другому. – Леди Кэтрин любила провинцию? – спросила Сибилла, переводя дыхание.

– Кейтлин, – поправил Джулиан.

– О, прошу прощения. – Сибилла внутренне вздрогнула.

– Не думайте об этом, многие ошибались, называя ее Кэтрин, и, привыкнув, она откликалась на все созвучные имена. – Джулиан криво усмехнулся, и Сибилла, внутренне чуть расслабившись, ответила такой же сдержанной улыбкой. – Так вот, отвечаю на ваш вопрос. Кейтлин предпочитала бурную городскую жизнь, хождение по лавкам и ярмаркам. Больше всего ей нравилось покупать новую одежду… – Джулиан остановился, и Сибилла увидела, что тот, оглянувшись, разглядывает маленькую багряную тень, которую отбрасывал Фолстоу в закатных сумерках. Он снова оглянулся на собеседницу, и в его глазах читалась абсолютная искренность. – Тем не менее при всей любви к городским удовольствиям она всегда восхищалась Фолстоу.

Бросив взгляд поверх головы Октавиана, она почувствовала, как неприятно поразило ее внезапное откровение Гриффина. Ей показалось, что она находится на грани какого‑то важного открытия, которое может повлиять на ее судьбу.

– Благодаря такому отношению леди Кейтлин к Фолстоу вы и находитесь здесь, не так ли? – достаточно смело предположила Сибилла.

Помолчав несколько секунд, Джулиан ответил:

– Частично – да. Я был близок с Эдуардом не один год, прежде чем познакомился с Кейтлин. Мы воевали вместе.

Сибилла ощутила, как через ее тело прокатилась волна торжества, но сохранила внешнюю бесстрастность, показывая, что ей и так все давно известно.

– Конечно, вы же участвовали в крестовом походе.

– Мне кажется, что вы знаете обо мне так же много, как и я о вас, леди Сибилла, – произнес Гриффин, с трудом сохраняя невозмутимый вид.

– О, я бы так не сказала, – возразила леди Фокс. Ее глаза загорелись, словно в них неведомым образом стало отражаться заходящее солнце, светившее в спины, и мозг лихорадочно заработал.

– Вы же просто смеетесь надо мной, – укорил Гриффин. – Вы прекрасно знали, что Кейтлин была двоюродной сестрой Эдуарда, что вместе с королем мы были в крестовом походе… – Он сделал небольшую паузу. – Что же еще вам известно?

– Вы льстите мне, лорд Гриффин, – улыбнулась ему Сибилла через плечо. – Полагаю, что имею право задать вам тот же вопрос.

Джулиан покачал головой, и его рот изогнулся еще сильнее. Сердце Сибиллы застучало в груди, словно молот, и она быстро отвернулась, чтобы Гриффин не увидел выражения ее лица.

Джулиан вместе с дочерью находился в родственных отношениях с монархом; этот лорд проживал в королевском дворце; его миссия в Фолстоу Эдуарду по сердцу, следовательно, стоит Гриффину глазом моргнуть, и у стен замка окажутся сотни – впрочем, что там сотни – тысячи королевских солдат.

«Я могу помочь тебе, Сибилла, позволь мне это сделать…» – не его ли это слова?

– А почему вы никогда не задумывались о замужестве, леди Сибилла? – внезапно спросил Джулиан из‑за ее спины. Ее сердце перестало колотиться и словно превратилось в кусок льда, поскольку в голове возник образ Августа Белкоута.

– Ну почему же, такая мысль приходила мне в голову, – ответила Сибилла. Слова вырывались из ее охваченного спазмами горла, будто она задыхалась. – Как‑то раз я серьезно задумалась на этот счет.

– И что же вас остановило? – продолжал допытываться Джулиан. – С учетом складывающихся обстоятельств это было бы одним из самых мудрых решений. Вне всяких сомнений, это не только бы спасло Фолстоу от юридических посягательств, но и…

– Он умер, лорд Гриффин, – прервала его Сибилла, – вы бы хоть в этом мне посочувствовали.

Некоторое время был слышен лишь шорох копыт по мокрой траве.

– Простите, – произнес Гриффин чуть позже, – может быть, я его знал?

– Вам не кажется, что пора немного перекусить? – Сибилла открыто пропустила последний вопрос мимо ушей. Странная череда событий, окружавшая ее тайный брак с Августом Белкоутом, относилась к тем вещам, о которых, с точки зрения самой леди Фокс, знать Джулиану Гриффину следовало в последнюю очередь.

– О да, с удовольствием, – с радостью отозвался Джулиан, нисколько не задетый, что ответа так и не получил. – Где бы только нам расположиться?

Сибилла придержала Октавиана и, глубоко вздохнув, окинула взглядом темнеющий ландшафт, словно оценивая его пригодность к привалу.

Наконец она приняла решение.

– Вот что я подумала, – она вздохнула еще глубже, чем в предыдущий раз, и посмотрела Джулиану прямо в лицо. – Оставлю‑ка я в этом вопросе последнее слово за вами.

– За мной? – озадаченно посмотрел на нее Гриффин, скривив губы.

– Точно. Выбирайте. Или мы сейчас поворачиваем на юг – там стоят хозяйственные амбары, где мы без труда накроем себе стол, после чего вы и мою скотину посмотрите, или…

– Или? – побудил ее Гриффин к продолжению начатой мысли.

– Или мы можем отправиться к старым руинам, – мягко продолжила леди Фокс и добавила: – К Фокс‑Рингу.

Гриффин разразился недоверчивым смехом:

– Вы шутите! Вы даете мне на выбор – либо развлечься видом овечек, блеющих на своих ягнят, либо увидеть легендарный Фокс‑Ринг собственными глазами! Место, где зародился род Фолстоу! – Он снова рассмеялся лишь от мысли о возможности подобной альтернативы. – Так вы говорите, вот эта дорога?

Сибилла едва успела подбородком указать Джулиану нужное направление, а он уже, пришпорив коня, галопом понесся к Фокс‑Рингу в сторону начинающего синеть неба и зарождающихся звезд…

Округлый контур полной луны проглянул через занавес одинокого облака.

 

Джулиан резко осадил коня, когда очертания развалин старого поместья Фоксов, не потерявших вид кольцевого монолита, внезапно предстали перед Гриффином в наступившей темноте.

Дыхание Гриффина начало прерываться от волнения. Он невольно улыбнулся, увидев туманные облачка пара от собственного дыхания, и постарался унять первые впечатления. Фокс‑Ринг… Легенда, пришедшая в жизнь. Место, в котором начинались крупнейшие события в английской истории, которые почти всегда заканчивались с пользой для страны. И теперь он, Джулиан Гриффин, мог сам прикоснуться к этим камням…

В одно мгновение он спрыгнул с коня и взбежал к каменному кольцу с видом изнывающего от тоски любовника, наконец‑то попавшего в плен желанных объятий. Он достиг первых камней – двух столбов, перекрытых сверху массивной горизонтальной плитой, – и со счастливым вздохом ласково провел обеими ладонями по их поверхности. Несмотря на то что начинало холодать, камень неожиданно оказался теплым и гладким. Именно эти гладкость и тепло заставили Гриффина вспомнить о женщине, скачущей следом, и он посмотрел назад через плечо.

Леди Фокс медленно поднималась на пригорок, ведя под уздцы уставшего Октавиана. Джулиан отказался от мысли прийти ей на помощь, полагая, что она предпочтет идти самостоятельно. Если Сибилла хорошо знала все не самые выигрышные подробности истории своей семьи, Фокс‑Ринг никогда бы не стал для нее фантастическим, поистине святым местом.

Руки Джулиана скользнули вниз по камням. Он отдернул их от манящей поверхности и повернулся к Сибилле, глядя, как она отстегивает кожаную сумку от седла своего коня. Остановившись впереди Октавиана, Сибилла перехватила уздечку и что‑то шепнула коню, прижавшись к его голове.

Леди Фокс была так прекрасна под лунным светом, что Джулиан усомнился в ее земном происхождении. Как ни странно, он ощутил короткий укол ревности из‑за человека, за которого Сибилла намеревалась выйти замуж. Ему было доподлинно известно, что ее руки добивался не один десяток мужчин, более того, некоторые из них заходили так далеко, что обращались с петицией к королю, обещая взять Сибиллу замуж на полное содержание без всякого приданого. Король давал свое согласие так много раз, что, честно говоря, Джулиан сбился со счета, но ни один из претендентов не получал от леди Фокс и проблеска надежды. В этом и проявлялись ее исключительность и независимость, а про разборчивость в выборе друзей ходили легенды. Поговаривали также, что Сибилла может единожды допустить мужчину к себе в постель, но после этого сразу же прерывает близкие отношения.

«Интересно, сколько было таких счастливцев, – подумал Джулиан, – и кто может претендовать на право занять достойное место в этой своеобразной очереди?»

Сибилла остановилась перед каменным сооружением и последовала вслед за Джулианом дальше.

– Здесь чуть было не погибла моя сестра Сесилия. Всего несколько дней назад.

Джулиан нахмурился, все мысли о постельных визитерах леди Фокс исчезли сами собой.

– Что, прямо здесь, в кольце?

– Дальше, в руинах… Полы в главном холле подгнили, а муж прятал ее в подвале от преследований уж слишком ревнивой своей бывшей поклонницы.

– О Господи… Женщину арестовали? Если нет, я могу послать людей, и ее немедленно задержат!

– В этом нет необходимости. – Сибилла скользнула по Джулиану странным взглядом. – Она умерла.

– Час от часу не легче… Умерла, вы говорите? – Его брови подпрыгнули и опустились обратно. – Сибилла… Вы…

– Сейчас вы опять начнете мне льстить, лорд Гриффин, – с улыбкой оборвала его Сибилла. – По слухам, она покончила с собой. Бросилась из окна кельи Холлоуширского аббатства, где предварительно попросила приюта. Странно, не правда ли? Полагаю, ее слишком преследовало чувство собственной вины за произошедшее…

Нельзя сказать, что Гриффин поверил этому рассказу, прозвучал он как‑то не слишком убедительно, но тем не менее изложенную Сибиллой информацию отложил в памяти.

– А разве ваша средняя сестра замужем? – удивленно спросил Джулиан, озабоченный тем, что не знал такого важного обстоятельства семейства Фокс.

Сибилла наградила Гриффина улыбкой, в которой сквозило скрытое лукавство:

– Ой… Как же это я забыла упомянуть? Поверьте, Сесилия вышла замуж за Оливера Белкоута, лорда Белмонта. Пять дней назад. Она носит его ребенка.

Гриффин ощутил покалывание в затылке. Черт, он же сам послал своих солдат в Белмонт с предложением лорду Белкоуту оказать помощь королю! А теперь выясняется, что одна из сестер Фокс живет там на законных правах леди, да еще и беременна благородным отпрыском!

– Боюсь, король будет недоволен…

– Лорд Гриффин, а вы помните хоть один случай, чтобы король был доволен образом жизни Фолстоу? – усмехнулась Сибилла.

Он нашел в себе силы улыбнуться:

– Леди Элис ведь тоже нашла себе хорошую партию, не так ли? Я встречался с лордом Мэллори в Лондоне, но наше знакомство было очень коротким.

– В самом деле, – согласно кивнула Сибилла, – я также придерживаюсь весьма высокого мнения о Пирсе и его деде. Оба смелы и благородны, если подобные понятия еще не изжили себя окончательно. – Сибилла сделала паузу и посмотрела прямо в глаза Джулиану. – У Элис вскоре тоже будет ребенок, как вы знаете.

Покалывание в его затылке усилилось, превращаясь в ноющую боль.

– Нет, об этом мне неизвестно. Значит, получается, вы остались последней свободной сестрой фамилии Фокс?

– Выходит, что так, – согласилась Сибилла, делая в его сторону царственный кивок, и на ее лице снова возникла лукавая усмешка. – Причем обе пары познакомились именно здесь. В Фокс‑Ринге.

– Как и Амиция с Морисом, – добавил Гриффин, не в силах оглянуться на Сибиллу. Казалось, что лунный свет, освещавший сейчас леди Фокс, оказывал магическое действие и на ее глаза, и на волосы, и на одежду, делая их мерцающими и даже искрящимися. – Очаровательно, – прошептал Гриффин. Потрясенный, он воздел перед собой руки, словно в молитве. С замиранием сердца он вошел внутрь кольца, глядя вверх на окружающие камни, и двинулся к центру, где находился каменный жертвенник.

Гриффин оглянулся, чтобы продолжить разговор с Сибиллой, но ее рядом не было. Быстро поискав глазами, он увидел леди Фокс, все еще залитую лунным светом, стоящую снаружи кольца.

– Сибилла, – позвал он, – разве вы не зайдете сюда?

Она медленно приблизилась и остановилась около камня, к которому Джулиан прикасался руками.

– Вы совершенно точно этого хотите, Джулиан? – Улыбка сползла с ее лица, куда‑то исчез обычный насмешливо‑издевательский тон. Посмотрев в небо, она снова быстро перевела взгляд на Гриффина. Напоминая призрачный бриллиант, в синих бездонных глазах Сибиллы отражалась луна, лишая Джулиана возможности объективно воспринимать реальность. – Полная луна… Собирая сведения о тайнах семьи Фокс, вы, безусловно, должны знать и легенду, – лукаво заметила Сибилла.

– Вы сами‑то в это верите? – спросил Джулиан и вдруг осознал, что они переговаривались шепотом, несмотря на то что находились в паре десятков шагов друг от друга. Но расстояние не имело никакого значения. Каждое слово, слетающее с их губ, было слышно совершенно отчетливо, словно нашептывалось прямо в уши. – Вы верите в то, что лунный свет, осветивший нас в полнолуние внутри каменного кольца, свяжет нас на всю оставшуюся жизнь?

Она стояла все так же, не шевелясь, и, казалось, ее фигура тоже была вырезана из камня. В одной руке она продолжала сжимать дорожную сумку с едой, а лицо, белое, как алебастр, лишенное каких‑либо чувств, сверкало изысканной безупречной красотой.

– Верите ли вы? – спросила Сибилла, делая ударение на последнем слове. Ее слова едва слышно прорезали воздух и казались Джулиану далеким эхом, окружавшим его разум со всех сторон.

Гриффин слегка тряхнул головой, отгоняя наваждение, однако сердце продолжало стучать все сильнее до тех пор, пока он не нашел в себе сил разлепить губы:

– Нет, не верю. – Он коротко глотнул воздуха и, улыбнувшись, непроизвольно поклонился. – Однако для меня будет большой честью, леди Сибилла, если вы присоединитесь ко мне в Фокс‑Ринге. – Он простер к ней руки. – Надеюсь, я объяснил вам свое отношение к старым предрассудкам?

 

Глава 9

 

Сибилла с трудом стерла с лица легкую улыбку, которая так и норовила проскочить по ее губам, спектакль для Джулиана Гриффина продолжался. Если она и промахнулась со всем этим цирком, то разве что совсем чуть‑чуть. Ей почти удалось нагнать на него страха – Сибилле это было известно лучше, чем кому‑либо. Внешний вид вкупе с умением себя держать – это единственное, что имеет значение в обществе. Люди редко интересуются друг другом всерьез, они, как правило, берут за основу мнимые ценности. От этого зависит главное – командуют тобой или командуешь ты.

Она точно рассчитала момент и, как только почувствовала, что лунный свет, как стрела, ударил в спину, сделала шаг внутрь каменного кольца. Свет луны сделал прерывистым ее дыхание, замедлил биение сердца и закружился вихрем в груди. В корнях волос появилось легкое покалывание, и тело покрылось мурашками. Она все приближалась к Джулиану, продолжавшему стоять около жертвенника с таким видом, словно ожидал ее здесь целый век.

По кольцу пронесся порыв ветра, разметавший рыже‑каштановую гриву Гриффина каким‑то неестественно вздыбившимся парусом. Он стоял, отставив одну ногу в сторону, упершись руками в бедра. В его улыбке не было и намека на восторженную страсть, в ней можно было прочесть некоторое волнение или даже веселость, не более. Возможно, Гриффин и чувствовал слабую энергетику, волнами исходящую от камней, но при этом оставался совершенно равнодушным.

Остановившись напротив Джулиана, причем так близко, что он мог дотянуться до ее лица, Сибилла взглянула ему прямо в глаза. Гриффин потупился, и на его лице опять появилась улыбка: несомненно, лорд продолжал забавляться происходящим. На таком близком расстоянии Сибилла ощущала запах, исходящий от его одежды, от него самого. С чем же сравнить этот запах? Наверное, так пахнут хрустящие осенние листья под ногами в диком лесу… Или камешки, поднятые со дна ручья и прижатые к лицу солнечным днем… И кожа… Теплая, как дым костра… Как ветер, овевающий лицо.

– Сибилла… – раздался тихий голос Гриффина, причем в его тоне совершенно не ощущалась недавняя ирония.

Она вздрогнула, поняв, что продолжает выискивать на его лице знак, любой знак, который, как в зеркале, отразил бы его истинные чувства.

– Да?

– С вами все хорошо? – Его улыбка показалась бесконечно широкой, а плечи расслабились.

– О да, конечно. Со мной все в порядке, – ответила леди Фокс, и голос ее при этом дрогнул и ослаб, в нем проявились нотки смущения. – Мне все здесь нравится.

– За исключением того, что вы очень голодны, – заметил Гриффин, протягивая руку к сумке, совсем забытой в онемевшей руке Сибиллы. – Это не может никому нравиться. Если вы будете столь любезны, чтобы за мной последовать, мы можем неплохо здесь устроиться. – Пальцы Сибиллы разжались, и Гриффин, быстро подхватив кожаную сумку, поставил ее на камень. – Надеюсь, вы не возражаете? – спросил он через плечо.

– Вовсе нет, – ответила она, несколько раз моргнув, и затем, словно через силу, взглянула на камни. Луна продолжала сиять над их головами, как будто подчеркивая, что Сибилла никуда не исчезла и находится там же, где была, и все оставалось по‑прежнему.

Да, Фокс‑Ринг…

Да, полная луна…

И ничего пока не случилось.

Она взглянула на спину Гриффина и почувствовала, как ее брови непроизвольно нахмурились. Джулиан издал негромкий звук, означающий, должно быть, нетерпеливое ожидание трапезы, и Сибилла начала понемногу раздражаться. В конце концов она овладела собой, подошла к Джулиану и встала рядом с ним перед камнем, который Гриффин приспособил под импровизированный стол.

– Ваша повариха – настоящая мастерица, – заметил Гриффин, – она позаботилась обо всем.

Сибилла взглянула на коричневую поверхность промасленной ткани, на которой Джулиан разжигал свечу толщиной с ее локоть. Трепещущий огонек осветил вместительный глиняный горшок, накрытый крышкой и плотно завязанный кожаными тесемками, толстый ломоть светлого хлеба и закупоренную бутыль. Еще через мгновение Джулиан вынул из сумки две небольшие деревянные чаши.

Закончив приготовления, Гриффин плотоядно потер руки и уселся на край камня. Однако через секунду он снова поднялся на ноги, и на его привлекательном лице отразилось смущение.

«Ну наконец‑то», – пронеслось в голове у Сибиллы.

– Не знаю, что это на меня нашло, – раздосадованно проговорил Джулиан и отвесил галантный поклон в сторону камня. – Я совершенно забыл правила хорошего тона, приличествующие воспитанным людям. Пожалуйста, миледи, присаживайтесь.

Сибилла удивленно приподняла брови.

Громко вздохнув, она поджала губы и, вложив руку в подставленную ладонь Гриффина, взобралась с его помощью на камень. Казалось, что кожа там, где прикоснулся Джулиан, запылал жарким пламенем, но через мгновение он отпустил ее и, взгромоздясь на прежнее место, принялся с нетерпением развязывать кожаные ремешки, стягивающие горшок.

Через мгновение крышка оказалась свободной, обнаружив под собой половину тушки жареной дичи, плавающей в ароматном бульоне с вареными корнеплодами и свежей зеленью.

Держа горшок на весу одной рукой, Гриффин вежливо поднес его к Сибилле.

– Не угодно ли миледи? У вас есть столовый нож?

– Не утруждайте себя, – кратко произнесла Сибилла. – Я не голодна.

Пожав плечами, Джулиан поставил горшок обратно на промасленную скатерть перед собой.

– Должно быть, это воздух на меня так действует, – сердито добавила леди Фокс.

Не долго думая, Гриффин отломил ножку птицы и, склонившись над посудиной, откусил здоровенный кусок.

– Ммм… – только и пробормотал он, после чего тщательно заработал челюстями.

Сибилла молча наблюдала, как ее спутник совершает глотательные движения, и, почувствовав, что у нее самой начало сводить живот, несколько раз пожелала ему подавиться.

– Очень хорошо, – констатировал Джулиан, прожевав, – нет, действительно, очень вкусно! Это эстрагон? – спросил он, поднимая взгляд на Сибиллу и продолжая обгладывать птичью косточку.

– Понятия не имею! – отрезала Сибилла.

– Восхитительно, волшебно! – продолжал Джулиан, отправляя в рот вареную репу. Казалось, он проглотил ее в одно мгновение. – Я весьма рад, что вы осознали, что в ваших же интересах придать нашим отношениям дружеский характер. Это может примирить вас с Эдуардом.

– Вы так считаете? – отозвалась Сибилла. – Вам думается, что если до настоящего времени я еще вас не прикончила, то мы подружились?

Джулиан взглянул на леди Фокс с таким снисхождением, словно вел разговор с малым ребенком, который поклялся сбежать из дома, если ему не позволят вытянуть из общего котла кусок мяса повкуснее. Сибилла почувствовала, что еще немного, и терпение лопнет, ее глаза непроизвольно сузились, словно у кошки перед прыжком.

Напротив, через секунду глаза Джулиана широко раскрылись, и, неожиданно закашлявшись, он вскочил на ноги и схватился одной рукой за горло, а другой, сжатой в кулак, принялся стучать себя по груди. Некоторое время Сибилла спокойно наблюдала, как лорд бился в конвульсиях, издавая дикие хрипы. Но вот Джулиан прокашлялся, и уголки ее рта опустились вниз, как у человека, который наконец понял, что жизнь не удалась.

– Прошу прощения, – прохрипел Джулиан, возвращаясь на место.

Она протянула ему чашу, наполненную вином, затем плеснула и себе, но, уже поднеся к губам, остановилась.

– Ну что же, лорд Гриффин, продолжим? Расскажите мне все, что вам известно, – мягко произнесла Сибилла и сделала глоток.

Залпом осушив чашу, он вытер вспотевший лоб рукавом и обессиленно уронил руку на колени. Сосуд едва держался в его ослабевших пальцах.

– Я не совсем уверен, что вы готовы это услышать. – От былой снисходительности Джулиана не осталось и следа.

– А я больше не собираюсь забивать себе голову этим вопросом. Эдуард послал вас сюда выполнять его приказания, но я не знаю точно, чего он хочет. Если бы я знала, в чем именно меня обвиняют, то, возможно, у меня было бы время, чтобы собрать доказательства, опровергающие обвинения.

– Вы полагаете, я бы стал обвинять вас просто так, не имея на то веских причин? Смею уверить, что все факты, которыми я располагаю, подтверждены свидетельскими показаниями и заверены документально. Ко всему остальному, что исходит лишь из предположений, я отношусь с крайним предубеждением и, поверьте, не стал бы представлять королю это дело исходя лишь из личных теорий. Хотя и они тоже имеют некоторую обоснованность.

Она молчала, не сводя с него взгляда.

– Сибилла, я… – Он резко прервался и налил вина в свою чашу. Опустошив ее, он выдержал достаточно долгую паузу, прежде чем продолжил снова: – Я хотел бы выразить свое восхищение вашим личным поведением за последние несколько месяцев…

– Вы не можете восхищаться тем, что вам неизвестно, – прервала его Сибилла.

Джулиан согласно кивнул, принимая к сведению ее поправку.

– Хорошо, я восхищаюсь тем, что мне известно. Тем, что я слышал о вас, и, конечно, тем, что увидел и вижу до сих пор за короткое время пребывания в вашем замке.

– Кажется, вы пытаетесь ввести меня в полуобморочное состояние своей лестью еще раньше, чем получили на это право, лорд Гриффин! – снова отрезала Сибилла. – Я не собираюсь играть в придворный политес. Либо вы рассказываете мне все, что знаете, и мы закроем этот вопрос, либо покончим с этим, так как дальнейший разговор теряет всякий смысл.

– Покончим? Что вы имеете в виду, прошу пояснить?

– Я имею в виду, – произнесла леди Фокс ледяным тоном, – что в противном случае мы немедленно возвращаемся в Фолстоу, где вы забираете дочь с нянькой, а затем можете призвать на подмогу силы своих фаворитов и приступить к осаде замка.

– Я не покину замок, Сибилла, – тихо проговорил Джулиан, однако и в его тоне холода было ничуть не меньше. – Конечно, если вы перестанете воспринимать меня как идиота.

– Зачем же? Вместо меня таковым вас воспримет ваш рыцарь, – многозначительно заметила Сибилла. – Впрочем, продолжайте.

Он быстро кивнул в ответ, давая понять, что вполне допускает такую возможность.

– Ну хорошо. – Он не спеша поставил чашу на камень. Казалось, что огонек свечи хочет заглянуть в его сосуд и изучить, что там такое. – Итак, ваша мать пребывала в роли горничной де Лаэрнов в Гаскони в то самое время, когда Генрих назначил Симона де Монфора на пост гасконского наместника. Как известно, баронам это назначение не слишком понравилось, и ваша мать увидела в этом хороший повод для того, чтобы расстроить планы своих благодетелей и прекратить «карьеру» служанки. Не правда ли, достойная благодарность семье де Лаэрнов, спасшей ее от нищеты и, возможно, давшей лучшее место в жизни, на которое она могла в то время рассчитывать? Ведь будучи служанкой, она знала все тайны де Лаэрнов, поэтому ей не стоило труда, войдя в тайный сговор с де Монфором, заставить своих хозяев подчиниться последнему. В обмен на эту услугу, после своего триумфального возвращения в Гасконь, Симон согласился, что при первой же возможности возьмет Амицию с собой.

Сибилла не произнесла ни слова, но душа ее страдала, поскольку сведения, излагаемые Джулианом, были безупречно точны. Черт бы его побрал!

 

Конец ознакомительного фрагмента.

 

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Стоимость полной версии книги 54,99р. (на 12.04.2014).

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картойами или другим удобным Вам способом.

 

[1] Генрих III – король Англии (1216–1272), герцог Аквитанский, один из самых малоизвестных британских монархов. Правил дольше всех прочих средневековых королей Англии – 56 лет. – Здесь и далее примеч. пер.

 

[2] Симон V де Монфор (фр. Simon de Montfort; 23 мая 1208 – 4 августа 1265) – 6‑й граф Лестер, граф Честер, глава сопротивления баронов королю Англии Генриху III. Пытался ограничить королевскую власть в пользу баронов. 1 мая 1248 года Генрих III назначил де Монфора на семь лет наместником Гаскони.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 109; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!