Меченый как символ власти над символом Зоны – Стрелком
Написано на олбанском, с использованием олбанской грамматики, пунктуации, и проч. (Прим. Редколлегии)
Са-афтары: - измышления на тему "Вечный жыд - хто он?"
Когда нуб Кортавый дошел, что называется, до крайности, иными словами, когда он вынужден был оставить и мечты об "Осколке монолита" и о доле малой в общаке Борова, он встретил Сахарова; на Свалке встретил, на осенней холодной свалке - на скамейке в беседке у шлагбаума.
У Сахорова был очень потрепанный вид, еще более потрепанный, чем у самого Кортавово.
"Вот же блять - вот существо в тысячу раз несчастнее меня!" — мысленно обрадовался Кортавый, и вместе с естественно пробудившейся жадностью в нем шевельнулось эгоистическое чувство удовлетворенности:
"Не я последний в мире Теней!" и - "Наеби ближнева, пока он не опередил тебя"
Старик действительно являл собой убогое зрелище: Халат, некогда крахмально белый - сплошные отребья, изможденное лицо — в грязных клочьях давно не бритой бороды, красные, слезящиеся от коньюктевита глаза, тощие, жилистые руки, судорожно вцепившиеся в костыль перемотаный сизыми бинтами.
Можно было без особого труда угадать, что он много дней уже не ел досыта и ночевал где ни-попадя.
Возраст его был преклонен, но точному определению не поддавался. (наверное что-то около года с момента релиза - Са-афтары)
С его нищим обликом никак не вязался большой породистый, упитанный псевдоволг темно-серой масти, с гладкой, лоснящейся шерстью. Он лежал под скамейкой, наполовину высунувшись наружу и положив свою великолепную умную голову на мощные передние лапы. В том, что он принадлежал старику, можно было не сомневаться. Слишком уж доверчиво прижимался этот гордый псевдо... к рваным и грязным башмакам нищего.
|
|
|
Бегло осмотрев сранную пару, Кортавый нарочито осторожно присел на край скамейки, раскурил только что поднятый полновесный окурок сигареты «Винстон» и обратился к старику с обычным в таких случаях вопросом:
- Слыш батя? Интернед есь? Ападелись бля... Чета бля ляпнул, не втему...
- Что, приятель, совсем плохи дела? Да?
Старик медленно повернул к нему голову, внимательно оглядел его от бахромы и пузырящихся на коленях "трениках" до заласнившейся кожанки, на три размера больше необходимого и вдруг протянул ему свою дрожащую, со скрюченными пальцами руку.
- Сахаров… - сказал он при этом глухим, простуженным голосом.
- Как?! - переспросил Кортавый, с кряхтеним выбираясь на ружу изпода.
- Меня зовут Сахаров, профессор Сахаров! - настойчиво повторил старик.
Кортавый смешался, покраснел, но все же торопливо пожал протянутую руку и назвал свое имя.
|
|
|
- Новичок? - спросил после этого профессор.
- Да, всего около года, как в Зоне - признался нуб.
- Бездомный?
- Да… то есть почти… Во всяком случае, я не пойду в обратку, пока не преподнимусь…
- Голодный?
- Да, да, черт побери! - зарычал Картавый, приходя вдруг в бешенство от этих дурацких вопросов.
Но при этом - пугливо пасматревал на псевдоволга - ану вцепется?
- Безнадзорный, голодный, бросивший кодлу и долю малую! Еще что? Еще злой, злой, как собака!..
На старика эта вспышка бессильной ярости не произвела ни малейшего впечатления.
Когда Кортавый докурил свой бычок и немного успокоился, Сахаров снова обратился к нему с вопросом:
- А жить, поди, хочется?
- Бросьте издеваться!.. - буркнул нуб, уже жалея, что затронул болтливого старика.
— Я не издеваюсь, — прохрипел профессор. — Я для дела спрашиваю. Хотите жить, Картавый?
— Вообще-то надоело… Если бы не... и ... Но, по совести говоря, хочу. Очень хочу! - с неожиданной для себя искренностью ответил Кортавый.
— Тогда пойдемте! — Сахаров навалился на костыль и с трудом поднялся.
— Куда? — оторопел нуб.
— Ко мне. Посмотрите кое-что. Может быть, вам подойдет…
С этими словами чудаковатый старик пошел прочь в сторону Янтаря, шаркая ногами и часто стуча костылем по мокрым астаткам асфальта.
|
|
|
Великолепный псевдоволг вылез из-под лавки и пошел за ним.
Несколько мгновений Кортавый смотрел им вслед, потом махнул рукой:
— Эх, была не была! Терять уж нечего!..
Част Фторайа
Кортавый, не на секунду не задумываясь, быстро догнал профессора и уже не спеша, пошел с ним рядом. Со свалки они ушли не через главные ворота, которые бессменно охранял Прапар, а через новый проход в противоположном конце. (Спасиба Сяк)
За калиткой простирался огромный пустырь, часть, которого занимало болото.
А дальше начинался промышленный район с лабиринтом улочек и тупиков.
Когда-то здесь жили и работали люди. Но после серии выбросов, во время которых многие цеха были разрушены, место пришло в запустение. На пустыре, неподалеку от тропинки, свора слепых псов рылась в кучах каких-то отбросов.
Картавый невольно сравнил их со зверем Сахарова. Любое из этих облезлых, голодных созданий могло бы составить нищему старику более подходящую компанию, чем его изумительный красавец псевдаволг. Картавый еще раз подивился гордой осанке, спокойной царственной поступи великолепного образца звериной породы.
|
|
|
Он уже хотел спросить профессора, где тот взял этакое редкое сокровище, но в это время они приблизились к стае и вызвали в ней переполох.
Завидев псевдоволга, слепые собаки разразились яростным лаем. Несколько отделились от своры и подбежали поближе к тропинке, делая вид, что готовы наброситься на псевдоволга и разорвать его на кусочки как газету "Челябинский Рабочий", ну или на крайняк - "Вестник Чернобыля" - мелькнуло у нуба в том месте где у Ветеранов должен быть мозг... Кортавый, продлжавший наблюдать за волгом, отметил в нем еще одну странность. Красавец даже не обернулся на бешеный лай своих диких слепых сородичей. Он смотрел вперед и вышагивал рядом с хозяином с невозмутимостью английского лорда. У него даже уши не дрогнули, а это было уже совсем не по-волчьи.
Лишь когда Сахаров замахнулся на бродяг костылем, волг тоже взглянул в их сторону, но опять-таки, совершенно равнодушно, словно поднятый ими шум не имел к нему никакого отношения. Слепыши шарахнулись прочь, но и с безопасного расстояния продолжали с остервенением лаять, хотя от нападения их, по-видимому, сдерживал отнюдь не костыль старика профессора. Они чуяли в поведении псевдо-Лорда какую-то непонятную для себя опасность и поэтому не решались вступить с ним в драку.
Наконец пустырь остался позади. Путь продолжался по узкой, мощенной асфальтом дороге.
— Слышь, профессор,а почему ваш волг так странно ведет себя? — спросил Картавый у старика.
— Потому что он ничем не интересуется, у него все есть. — коротко бросил Сахаров.
— Это как же, ась? Он что - глухой?
— Да, и глухой, и немой...
— Гы-ы-ы... Нетвой... Ачей? Гы-ы-ы... Акуеть..дайте две! Такой великолепный экземпляр! А как его звать, дастапачтенный плафесар?
— Когда-то звали.... Склирос... а! Давно звали, лет сорок назад. А теперь его никак не зовут... Сам приходит...сука титановая... ОМГ... - поперхнулся сивый старичок...
— Сорок лет назад?! Данунах! Уж не хотите ли вы меня уверить Профессор, что этому зверю перевалило за сорок лет?! — вскричал Кортавый.
— Ему сорок шесть лет, — ответил Сахаров.
— Эээ...Харош пестеть! Псевдоволги так долго не живут! И псевдо тожа, и волки...
Старик остановился и окинул Картаваго взглядом, полным досады и раздражения.
— Ну вы батенька и бакла-а-ан... Всему свое время, — проворчал он сердито. — Вот придете ко мне и все узнаете... А пока воздержитесь от грубых замечаний! Как там у вас?.. Не...трындите, кароче... Окаг.
— Ну хорошо, хорошо, — успокоил его не нашутку трухнувшый Картавый, — я подожду, пока вы мне сами все объясните...
Дробный стук сивого костыля прервал затянувшеюся паузу, возвещая о продолжении...
Чась III
Дом, про который Сахаров не без гордости заявил: «Это мой дом!» - был огромной мрачной Лабой с выбитыми стеклами, провалившейся крышей и прочими следами разрушений, причиненными временем и стихиями. Остатки былой роскоши стояли посреди широкого двора, захламленного и запущенного до полного изумления. Короче - он ничем не напоминал пресловутый НАТО'вский бункер навязший оскоминой геймерам одной пятой суши.
— Вы ЗДЕСЯ живете, почтеннейший Профессор?! — воскликнул Кортавый, когда они вошли во двор и старик, педантично крехтя, запер за собой ржавый замок ободранной железной калитки.
Лучше бы лопатой подпер - мелькнуло под капюшоном у Кортавого, глядя на замок глазом матерава медвежатника...
— Да-да, Метчены..., Кортавый, здесь я живу, — с достоинством ответил ученый, словно перед ним были не жалкие руины, а шикарный дворец. Затем он благоговейно добавил: — Полвека назад эта лаборатория была лучшим в Европе центром исследований. Её так и называли: «Лаборатория моска Сахорова».
— Полвека назад? Бли-и-ин... Этож в два раза больше, чем я кантуюсь на свете!.. Спасибо матери с отцом!.. Но как вы не боитесь в ней есть-спать-срать?! Ведь она готова упасть от первого пука!?
— Она крепче, чем на картинке, уважаемый. Как там у?.. Не ссыте, входите.
Старик открыл высокую, обитую ржавыми листами железа дверь, на которой криво и поспешно было нацарапано штык-ножом? - "За Зону ответиш!!!" и "Пачем артефакты для народа???"
Дверь зловеще заскрипела, и, неожиданым толчком под зад отправила гостя в дом.
Ахтыж мля... - Кортавый едва поспел ногами за стремящимся поскорее в гости туловещем. Псевдоволг спокойно вошел вместе с ними - ловко увернувшись от дверного натиска.
Сначала ноги Кортавого очутились в высоком вестибюле, который еще больше поразил нуба видом полнейшего запустения. Здесь царил полумрак. Скудный свет проникал лишь через выбитые стекла высоких окон, на которых кое-где еще уцелели железные ставни. С ободранного, когда-то лепного европотолка свисали целые сталагтиды пыли и паутины.
С пола, им навстречу вздымались сталагмиты из завалов мусора, обломков статуй и ворохов бумаги. Стены были исписаны каббалистическими знаками,типа: хуйпеста...жопа... "Сахаров - сцука и казёл"... "Сенит-Чемпеон!!! ЦСКА-Кони!!! Спартаг-мясо!!!" Наташка-блять...
Не дав Картаваму дочитать заклинания в вестибюле, Сахаров подруку повел его дальше, постоянно прерывая машинальные попытки бандита найти плохо лежащее... Они вошли в сводчатый коридор, в конце которого светлело овальное окно, совершенно лишенное стекол. Из него тянуло сырым сквозняком.
- Ниразу не видел круглых форточек, наверно удобная штука, профессионально отметил про себя нуб.
Не доходя до означенного окна, Сахаров свернул на лестницу, уходившую круто вниз. На первой площадке он нашарил рукой выключатель, и тут же над лестницей загорелись пыльные лампочки.
- А старик-то а? - непрост, ой как непрост!.. откуда у него достояние Тчубайса? - озарило бандита...
- Уважамый, тут ступеньки стерлись от старости - скользкие! - недвусмысленно предупредил Кортавого приосанившийся в родных пенатах профессор.
- До песты-ты-ты-ты-ты-ты-ты... - ломанулся вниз нетерпелывый бандит: - Даеш закома-ма-ма-ма-ма...
После того как нуб смог свободно дышать и самостоятельно переставлять ноги - старик повел его дальше - по длинному коридору, делавшему вдруг неожиданные повороты из стороны в сторону...
- Следы путает - дошло до Кортавого, штоб взат дороги век ненайти...
Ножидано профессор отомкнул литую пескозасыпную дверь и, осветил новую вереницу лестниц...
- Акуеть, бедная пятая точка, - скривился Кортавый.
- Не волнуйтесь, молодой человек - тут всего-то семь пролетов, Сахаров увлеченно повлек нуба еще дальше, в подземелье, из которого веяло холодом и мышами, а так же плесенью и чемто кислым... что постоянно похрустывало под подошвами! Наконец профессор отомкнул последнюю дверь...
- Ключ адин на все - самоход, ухмыльнулся бандит.
Наши герои оказались в комнате освещенной старинной хрустальной люстрой. На Сахарова это не произвело никакого впечатления, он-то бывал тут неоднократно... считай он жил тут... А вот Кортавы-ы-ый... Кортавый - первый раз в жизни видел такую ЛЮСТРУ!!! И в таком сраче!
Собственно, о том что ЧУДОВИЩЕ источающее свет и висящее распятием под потолком было ... ЛЮСТРОЙ!!! нуб догадался лиш благодаря какому-то, скорее всего вроженному, наитию...
— Вот и мои апартаменты. Располагайтесь, дорогй Вы мой! — просипел старик, клокоча горловой радостью, и в полном восторге повалился на старый, продавленый до пружин и рогожи диван, стоявший у стены.
ЧАСТ НОМИР ЧАТЫРЕ
Псевдоволг улегся возле дивана прямо на засраном, годами не мытом голом полу, а Картавый с любопытством осмотрелся где что плохо лежит и присел на колченогий стул.
Пошарив па карманам, он извлек цывильный бычог «Уинстона», закурил и с наслаждением затянулся... Это его несколько успокоило, и он принялся более внимательно осматривать квартиру странного профессора на предмет явных и скрытых добряков... а так-жы гадевайзов с гаджытаме - ИМХО консультанта
Первое, что с удивлением отметил Картавый, была еще одна дверь. Дверь находилась в конце левой стены. Картавый уже решил, что жилье профессора завершает анфиладу коридоров и лестничных маршей, но теперь, тупа глядя в очередной дверьной косяг убедился в очередном абломе.
- Интересно, что там, за дверью? Неужели еще коридоры и лестницы, уходящие вглубь?..
Лестницы... лестницы..., Кортавый почесал зудевший тупой зубной болью многострадальный копчек...
- Какой странный дом, эта полуразвалившаяся «Лаборатория моска им. тов. Сахорова»!..
Кроме дивана и стула, в комнате был еще стол, заваленный остатками чего нипопадя: какой-то пищи, мятыми бумажками, вперемешку исписаными то каббалой странных формул, то каллиграфическими петициями всем и вся, оргрызками цветных и ч грифельных карандашей, венчала все это черная электроплитка (не девайс, а фуфло)на табуретке, куча тряпья за диваном и шкаф с десятком пыльных книг и папок.
На всем лежал отпечаток ужасающей нищеты, до которой докатился владелец.
Озадаченый отсутствием курева Нуб обратил внимательный взгляд на профессора...
Сахаров дышал часто, со старческими хрипами, и странными, ни начто не похожими звуками с обратной стороны. Псевдоволг замер в полной неподвижности и походил скорее на изваяние, чем на живое существо. Осмотрев комнату, Картавый занялся зверем. Теперь этот удивительный волг внушал ему, кроме жгучего любопытства, какой-то мистический ужас. Вероятно, действовала обстановка, а может, опять-же, отсутствие пресловутого "Уинстона"... очень хотелось чаю... Осторожно ступая, чтобы не разбудить старого, Кортавый подошол к волку и со всей дури прыгнул тому на хвост - никакой реакции... Но тут...
...Кортавый вздрогнул всем телом и чуть не закричал вдарив по штанам жидким испугом, - справа от него послышался шорох и из темного угла, где лежала куча старого тряпья, вдруг вышел аццки мега-огромный сиамский кот. Нервы у Картавого были напряжены, и не удивительно - столько обходиться без излишиств было выше его сил... Сердце забилось как сумасшедшее и было готово выйти горлом. Чтобы хоть немного успокоиться и подавить приступ страха, он поманил кота.
- А табачку не найдется, а? Хтьфубля - апшто это я?
— Кис-кис-кис! Сюда ИДИ, мурзилка !
Но кот даже не обернулся на зов. Он важно прошествовал к волгу, осмотрел его своими нечеловеческими глазищами, потом одним прыгом взлетел на диван, заглянул в лицо хозяину и тотчас же снова удалился в свой угол. Картавый еще раз попытался позвать его, но тут раздался хриплый голос Сахарова:
— Не утруждайте себя напрасно, Картавый! Сцукин кот Шрёдер такой же глухой и немой, как и волчара...
Потерпите, я отдохну немного, и тогда приступим к делу...
- Ну вот - опять не ево, а живет-та сним... Далее, Кортавый хотел ляпнуть шота пра: Дела у опера, в спецчасти... но вовремя осекся, вспомнив про молву, ходившую за Сахаравым па зоне...
Старик отдыхал не мене часа, а наверна паболе, многа паболе - т.к. за енто время Картавый прикончил все свои табачные бычки и крошки сигарет, вытряхнутые из кармана. Дым в комнате не скоплялся. Вероятно, несмотря на отсутствие окон, комната как-то проветривалась. Когда табак кончился, Картавый, что-бы отвлечся от размышлений над возможностью замены табака соломой из драного матраца - живенько переключился на чувство безумного голода. Он поднялся и подошел к столу в надежде найти на нем что-нибудь съестное.
Среди заплесневелях корок хлеба, картофельной шелухи и прочих отбросов валялся ломтик сыра, завернутый в относительно чистый обрывок бумаги. Картавый с жадностью вонзил в него зубы, предусмотрительно заховав относительно чистый обрывок бумаги за пазуху - жопой почуяв - к вопросу соломы из матраца придецца вернуца еще не один рас...
Но не успел он прожевать первый кусманище, как за спиной у него послышалось злобное старческое блеяние:
— Харош жрать! Оставьте мою еду в покое! Я привел вас не на ужин! Мне самому нечего кушать!
— Бросьте прикидываться нищим, профессор! — довясь сыром, отбрехнулся Картавый,
— Небось, зверюг своих чем-то кормите! Ишь, какие они у вас упитанные!..
Тогда профессор, кряхтдяпЕрдя, поднялся с дивана и подгреб к месту где его обожрали. Понюхав стол в том месте, где ранее находился СЫР... да еще и в бумаге, он спросил с укоризненным прещщуром:
— Вы скрысили МОЙ сыр, Картавый?
— Да, профессор, я съел ВАШ сыр, да не просто - съел и всё! Я ево сажрал, с бумагой и прилипшим тараканом!!!
И не чувствую Я ни малейших угрызений совести. Если вы припасли его для своих зверьков, то на сей раз вашим красавтцам придется поужинать бес сы'га!..
— Волг и Шрёдер не нуждаются в пище, — тихо прамямлил старик, беззубым, ввалиашимся ртом — Уже сорок с лишним лет прошло с тех пор, как они ели последний раз!.. А я?!.. Трудно даже представить себе ту гору пищи, которую за это время перемололи мои жылезные зубы!.. Бывает, я завидую этим тварям!..
— Но почему они не нуждаются в пище? — рухнул с дуба Картавый, пораженный этим новым открытием.
Старик не ответил. Он был поглощен своим занятием - а именно: схватив со стола сухую корку, он с жадностью принялся ее мочалить по-детски розовыми и босыми деснами.
Картавый смотрел на него, как на помешанного. Да и не удивительно - в поведении и словаре старика было слишком много странного, непривычного, ни с чем не сообразного.
Понаслаждавшись коркой минут пять, старик вдруг вынул ее изо рта и указал вставною челюстью на ободранный стул, на котором только что сидел Картавый.
— Это было давно. Да-да...Очень давно... — промолвил Сахаров, мечтательно сощурившись...
— Вы и представить себе не можете, Картавый, кто сидел на этом стуле тридцать восемь лет назад! Вам и во сне такое не приснится! На нем сидел сам Били Гетц, богатейший человек в мире. Да-да... Только не теперешний Били Гетц Пятый, а его покойный дедушка, Били Гетц Третий. Он сидел на этом стуле, как на троне, и все говорил: "Нет, Сахариныч, это мне не подходит!» Потом он ушел сцуко, и с ним ушли стопицот мелеонов денег,которые я по праву считал своими... Вот ссамых с тех пор я и нищийбля.
Но я еще хочу взять свое!!! Только бы нашелся человек, умеющий по-настоящему чего-то желать!.. А не мечтать о мировом господстве над национальной идеей для всех и сейчас...
Вот вы, Картавый, сьпи... СОЖРАЛИ мой последний кусок сыра. Если я спрошу вас: "Можете вы вернуть мне мой сыр?", - только учтите, это был мой любимый - Дор-Блю,а не какойто там Эменталь вы скажете: - "Нет, профессор, это невозможно. Я тоже и нищий и босяк!" А ведь это неправда! Вы можете мне вернуть не только этот жалкий кусочек сыра, — вы можете мне вернуть все мои богатства! Вы можете осчастливить всех, кого любите, и наказать всех, кого ненавидите! Для этого вам достаточно сказать одну только фразу: "Да, профессор, мне это подходит!" Одну эту, и только эту, фразу: - "Да-да"...
Оборвав толкать свою странную речь, старик снова принялся грызть сухую корку.
Но в нем все заметнее росло беспокойство. Прочмокав с минуту, он вдруг резким движением отшвырнул нахуй корку и поднялся:
— А-а-а-бля... Идемте. Я покажу вам кое-какие чудеса. А потом мы с вами поговорим...
С этими словами Сахаров бесцеремонно двинул ногой в бочину своего великолепного псевдоволга, едва при этом не завалившысь набок - так-как про сизый костыль он совершенно забыл, расстроеный пропажей любимого Дор-Блю... Волг поднялся, величественно прошел в угол, где в свою очередь двинул ногой па йатцам аццкова кота Шрёдера. После этого старик открыл ту самую дверь - тем самым ключом... Дверь, за которой Картавый подозревал новые мрачные коридоры и главнае - КРУТЫЕ лестницы ведущие вниз, открылась совершенно безшумна. Щелкнул выключатель, и проем озарился ярким, белым светом. Псевдо... и Шрёдер спокойно вошли в нее и скрылись за притолкой.
Сахаров торжествущим жестом указал на дверь:
- Заходите, Картавый - вы абжора! Вас ждет необычайное!
Картавый искоса заглянул в дверь через плечо старика. То, что он увидел, глубоко его поразило до глубин заскорузлой души. За дверью оказался огромный, просторный зал, залитый дневным светом десятков бестеневых софитов. В особо-строгом порядке в нем были размещены шкафы, полные приборов, сверкающих стеклом и никелем, столы с мраморными досками, большие сложные аппараты под колпаками и без них. Все предметы поражали невероятной чистотой. Кортавый потерялся в догадках: "Што эта? Лабалатория? Раз...т на органы, сцуко?... Мастиртская? - прикрутит мне калесса от... Химический цех? эндорфинами из эфедрона прамышляет старче?"
Однако от вопросов пока глубакамыслена воздержался.
Старик пропустил вперед Картавого и плотно закрыл дверь. Потерев руки, он с довольным видом осмотрел залу и сказал:
- Да-да... да-да...
Псевдоволг и сцукин кот Шрёдер внимательно сматрели прямо в глоза Кортавому...
Тот, смущщеный всеопщим внеманием, глупо улыбась, передразнил почтенного профессора:
- Да-да...
На секунду повисла зловещщая всеобщая тишина.....
Четатель, са-афторры аброщают внемание: Па поваду атсутствия наличия моска -Всио ишшо ВПЕДЕРИ....
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 180; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!