Человеческое вмешательство и сигналы хвоста

 

Сигналы хвоста зависят от его формы и типичного положения у той или иной породы. Человеческое вмешательство и установка стандартов в породах собак повлияли и на собачьи хвосты. Собаки со слишком высоким или слишком низким естественным положением хвоста для их породы обычно штрафуются на соревнованиях. Некоторые породы должны иметь прямой хвост, другие — хвост, закинутый на спину, а какие-то — хвост, поджатый к животу. Определенные породы обязаны иметь на хвосте хохолок с «перьями», в то время как другим «перья» категорически запрещены. Одним собакам дозволено иметь хвост строго определенной длины, а другие вынуждены быть бесхвостыми.

Многие, но не все эти требования значимы только для выставок или создания специфического имиджа. Однако каждая порода собак разводилась, чтобы выполнять определенные функции, и в некоторых случаях форма хвоста, его наличие или отсутствие играет немаловажную роль в их работе. Возьмем, к примеру, охотничьих собак. Сеттеры были выведены, чтобы двигаться по пересеченной местности намного быстрее, чем их предшественники — пойнтеры. Они также разводились, чтобы охотник мог легко определить, насколько близко они подобрались к дичи, по их хвосту. Их хвост двигается все быстрее и быстрее по мере приближения к дичи. Хвост должен быть ярким и заметным. Как только сеттеры определяют нахождение добычи, движения хвоста прекращаются, это значит, что собака «указывает» на дичь. Прекращение движений хвоста говорит охотнику, что птица находится очень близко к собаке. Таким образом охотник узнает, что он должен приближаться осторожно, чтобы не вспугнуть птицу с тайного места раньше, чем он подойдет достаточно близко, чтобы сделать точный выстрел.

Северные ездовые собаки должны держать свой хвост высоко, и в этом есть своя практическая необходимость. Шеренга высоких хвостов ездовых собак делает любые сигналы заметными для возницы, если собаки впряжены в сани. Все отклонения высоко поднятого хвоста могут быть замечены даже во время движения саней. Когда хвост поднят, собаки сосредоточенны и готовы бежать по команде. Опущенный хвост будет сразу замечен, и возница сможет помочь собаке, если с ней что-то случилось. Выпрямление или характерный излом хвоста говорит о том, что среди членов команды назревает конфликт. Если бы хвосты располагались не так высоко — например, на среднем уровне, то такие сигналы было бы намного сложнее заметить, так как хвосты поставленных позади собак загораживают хвосты ведущих собак. Если бы собаки не держали свои хвосты высоко, возница не смог бы прочесть по ним важной информации о своей собачьей команде.

У пастушьих собак хвост низкий. Обычно их хвост относительно неподвижен и указывает назад, в том же направлении, что и тело собаки. Причина в том, что для выпаса собаки используют щипки, пристальные взгляды и атаки, чтобы перегонять стадо в определенном направлении. Направление, в котором движется стадо, обычно задается собакой. Овцы, например, отходят от пристально смотрящей на них собаки или быстро бегут по прямой от атакующей собаки. Животные в стаде внимательно следят за положением головы и тела собаки, как если бы это была стрелка, указывающая, куда им надо переместиться. Вообразите, что началось бы, если бы пастушья собака сменила свой низкий хвост на вертикальный виляющий, как у ездовой собаки. Сигнал такого хвоста мог бы ввести стадо в заблуждение, неверно передав сообщение, которое пыталась послать пастушья собака.

Проблема состоит в том, что принадлежащая породе определенная форма хвоста и его положение могут иногда затуманивать сообщения собаки. Люди, наблюдающие за ирландским сеттером, например, склонны прочитать быстрое виляние его хвоста как признак восторженности собаки или в некоторых случаях даже как свою сверхзначимость для него.

Редко можно услышать, как ирландского сеттера называют одиночкой или говорят, что это слишком замкнутая порода. С другой стороны, вы часто слышите такие комментарии в отношении бордер-колли, чей хвост низко опущен и не виляет с большим энтузиазмом. И все же я нахожу, что бордер-колли так же общительны, как и большинство сеттеров. Просто этих собак вывели с определенными характеристиками хвоста, поэтому сигналы хвоста нужно учиться читать в контексте каждой породы. Конечно, если вы живете рядом с собакой долгое время, вам легче интерпретировать малейшие изменения в положении ее хвоста, «язык» ее хвоста вам вполне понятен.

Возможно, самые существенные трудности с обычными сигналами хвоста у собак, с которыми может столкнуться человек, возникают при вилянии купированного хвоста, когда его часть или весь он ампутирован в раннем возрасте. Собака без хвоста не может подавать сигналы.

По-прежнему не умолкают горячие споры о купировании хвоста, и у меня двойственное отношение к этой проблеме. Аргументы против (основанные на причиняемой животному боли и увечье) заставили некоторые страны запретить эту практику. Тем не менее важно понять изначальную цель, побудившую собаководов делать купирование. Обрубание хвостов не было простой модой, когда селекционеры боролись за определенный вид собаки на ринге. Множество разновидностей спаниелей, которых купировали, имеют весьма изящные и пушистые хвосты, делающие собаку более красивой, по крайней мере, на мой взгляд. Как и во многих случаях человеческих манипуляций с внешним видом собаки, обрубание хвоста стало нормой по соображениям практического характера.

Одна из причин — та же, по какой начали подрезать уши сторожевых собак. Хвост дает возможность преступнику или другому человеку схватить собаку, управлять ее действиями и избегать ее зубов. Хвост обрубали максимально близко к телу, чтобы предотвратить использование такой стратегии против сторожевых собак.

Однако большинство собак, которых купировали, — не сторожевые псы. Частично или полностью обрубали хвост собакам более чем пятидесяти пород. Собак многих охотничьих пород купировали, чтобы избежать на охоте повреждений хвоста. Собаки, охотящиеся на виды дичи, уходящей от преследования через густые заросли, кусты ежевики или по скалистому ландшафту, могут зацепиться хвостом за колючие ветки или упасть. Быстрые взмахи из стороны в сторону в чаще леса часто приводили к перелому или вывиху хвоста, после чего требовалась опасная для взрослой собаки операция по удалению хвоста. Очевидно, что удаление хвоста в раннем возрасте предотвращает подобные неприятности.

Практическая польза этой процедуры недавно была подтверждена шведско-немецким советом в исследовании породы короткошерстный пойнтер. После того как запрет на купирование хвостов был введен в Швеции в 1989 году, значительно увеличилось число повреждений хвоста, о которых сообщали заводчики. В 1991 году эта организация осмотрела 191 пойнтера с длинным хвостом. Во время обследования им было от 24 до 30 месяцев. Удивительно, что 51 % этих собак получили повреждения хвоста, потребовавшие лечения. Вероятность и серьезность повреждений, как оказалось, связаны с особенностями поведения собак этой породы и обстановки, в которой они вынуждены работать. Чрезвычайная активность собаки и бойкие движения ее хвоста, а также тип ландшафта при охоте способствуют многочисленным травмам. Собаки, используемые для охоты в густых зарослях или на скалистой местности, получали травмы гораздо чаще, чем те, которых вывозили для охоты на болотах или на травянистых участках.

Собакам с более толстым, сильным хвостом, как у лабрадора, не отрубали хвост, потому что вероятность повреждения была мала. Некоторые породы, например выжла, имеют сильную нижнюю часть хвоста, в то время как кончик хвоста направлен вверх. С таким хвостом неудобно охотиться, потому что он задевает за каждую ветку. Поэтому обычно у этой породы обрубается только верхняя треть хвоста.

Я могу понять практическую сторону причин купирования хвоста, но меня все же беспокоит, что его обрубание ограничивает использование сигналов хвоста и, следовательно, уменьшает эффективность одного из главных каналов коммуникации у собак. Позвольте представить данные наших исследований, чтобы проиллюстрировать это. Однажды мы изучали поведение собак, взаимодействующих на ограниченной территории городского парка, где их спускали с поводка. Мы наблюдали 431 встречу между собаками. Большинство из них (382, или 88 %) были типичными встречами с приветствующим поведением, часто сопровождаемым игрой, включая игры преследования. Остальные 49 встреч содержали агрессию со стороны одной или нескольких вовлеченных в ситуацию собак. Она могла быть умеренной — оскалы и лязганье зубами без физического контакта — или серьезным физическим нападением с укусами до крови.

Вовлеченные в инциденты собаки были разбиты на группы в зависимости от длины хвоста: с полностью обрубленным хвостом, необрубленным хвостом или частично обрубленным хвостом. Бесхвостыми считались собаки с хвостом длиной 15 см и менее (мы исключили декоративных собак). Количество собак с хвостом в группах было значительно выше и составляло 76 %, в противоположность 24 % собак без хвоста. Однако когда мы наблюдали собак, вовлеченных в инциденты, 26 (или 53 %) этих стычек происходили с участием собак без хвоста. Учитывая количество собак с хвостом и без, мы ожидали, что всего 12 агрессивных инцидентов (24 %) вовлекут бесхвостых собак. Таким образом, наши результаты показывают, что собаки с коротким хвостом или вообще без него имеют в два раза больше шансов встретиться с агрессией, чем собаки с более длинным и заметным хвостом. Очевидно, что большинство агрессивных столкновений было связано с двусмысленностью или отсутствием соответствующих сигналов хвоста, которые указали бы на умиротворение и помогли бы избежать конфликта.

Я знаю одну поучительную историю, которая связана с обрубанием хвоста у собаки. Это был типичный лабрадор по кличке Транзит, очень доброжелательный и веселый. Он любил облизывать лица окружающих людей и охотно общался с собаками. Его владелец Марк часто брал его в соседний парк, где разрешено выгуливать собак без поводка на специально выделенной для этого огражденной территории. Марк рассказал, что у Транзита никогда не возникало конфликта с другой собакой, потому что он был совсем неагрессивен. Однажды счастливая монотонность его жизни была нарушена дверью гаража с автоматическим замком. В результате — переломанный хвост. Когда Транзит и его владелец примчались к ветеринару, он сообщил им, что необходима почти полная ампутация хвоста, оставившая псу пенек длиной около двух сантиметров. Транзит полностью оправился благодаря психологической гибкости, которая продолжает удерживать лабрадоров в десятке самых популярных пород. Его индивидуальность не претерпела существенных изменений, по крайней мере в тех сферах жизни, которые в состоянии заметить люди. Марк, однако, сообщил, что другие собаки теперь отвечают на жизнерадостность Транзита более холодно. Когда он встречает новых собак, ему требуется больше времени, чтобы исполнить ритуал приветствия, и три раза за те три месяца после выздоровления Транзита в том же парке случались неприятные инциденты, которые заканчивались даже покусами. В каждом случае нападение совершала другая собака. Может быть, Транзит утратил способность посылать ясные сообщения? Может, после потери своей способности к разговору с помощью хвоста он не мог послать ясных умиротворяющих и дружественных сигналов?

Хотя эти свидетельства могли бы иметь и другое объяснение, они заставили меня задуматься. Я понимаю, что купирование хвоста обеспечивает «профилактическую безопасность», но боюсь, что дефицит коммуникации, который является следствием этого, рождает новые проблемы. Возможно, пришло время найти компромисс и больше не рубить хвосты, как говорится, сплеча. Уверен, стоит всерьез подумать о частичном купировании хвоста (а точнее, его кончика), который более подвержен возможным повреждениям, оставляя достаточную его часть, чтобы позволить собаке полноценно «разговаривать» с ее соплеменниками. К сожалению, я сомневаюсь, что моя идея будет принята. Противники купирования борются против удаления любой части хвоста как против увечья, в то время как сторонники утверждают, что если не удалить хвост полностью, не удастся обезопасить рабочих собак.

Другое решение требует времени и творческого подхода. Почему бы не разводить охотничьих собак с более сильными хвостами и сторожевых собак с более короткими хвостами? Это вполне можно сделать. Мы уже разводили собак с подобными признаками. Правда, это потребует ослабления некоторых стандартов породы, позволив ауткроссингу (аут-кроссинг, или аутбридинг, — это спаривание неродственных производителей, к нему прибегают, когда нужно ввести какую-либо специфическую характеристику от другой линии или для исправления недостатка, проникшего в линию в части физических или психических характеристик) вызвать необходимые изменения. Но возможный результат стоит таких усилий. Однако боюсь, что любители собак не допустят таких «примесей», а это означает, что вероятность принятия разумного и гуманного решения минимальна. Так что если бы у меня был хвост, не исчезнувший в ходе эволюционного развития, то вы нашли бы, что он находится сейчас очень низко, около моих ног, и немного помахивает — очевидный признак моего незавидного эмоционального состояния по поводу проблемы купирования хвоста.

 

12

Язык тела

 

Однажды я присутствовал на собрании членов правления муниципальных парков, где развернулись дебаты по поводу распоряжения, запрещавшего спускать собаку с поводка в любом парке. Было много споров относительно рекомендаций, определяющих зоны парка, по которым собаки могли бы бегать свободно (при соответствующем наблюдении владельца). Несколько человек представили свои мнения за и против этого изменения в правилах, и обсуждение стало довольно оживленным. Одна женщина приводила страстные аргументы против зон, где разрешалось гулять без поводка, утверждая, что собаки — «грязные и опасные». Человек, сидящий рядом со мной, был профессором университета, преподававшим мастерство ведения переговоров на факультете коммерции. Он посмотрел на меня и заметил:

— Новое правило победит тремя, возможно, четырьмя голосами. Мы получим наши парки с «бесповодковыми» зонами.

— Откуда вы знаете? — спросил я.

— Они мне сказали, — ответил он, указав рукой на членов правления, сидящих перед аудиторией за длинным столом.

— Вы что, уже говорили с ними?

— Нет, но их вид говорит об этом. Посмотрите на парня справа. Видите, как он склонился вперед, слушая? Он соглашается с этим оратором, это дает женщине два голоса в пользу ее болтовни. Теперь посмотрите на других. Все они против ее аргументов. Двое откинулись назад и смотрят в потолок, будто пытаясь отдалиться от нее. Человек рядом с ними сложил руки на груди, женщина около него сцепила руки перед собой и сжала губы. Вон та женщина, подпирающая голову рукой, тоже не согласна с приведенными аргументами. Единственный, в ком я не уверен, — парень с бородой. То, что он подпирает голову рукой, говорит о скуке — он может пойти любым путем, хотя по наклону его тела я предполагаю, что он считает ее слова изрядной глупостью.

Он расшифровал язык тела людей весьма точно. За идею о введении испытательного срока для парков, выделенных для прогулок с собаками без поводка, проголосовало большинство с перевесом в четыре голоса. Несмотря на то что чиновники не говорили о своем мнении заранее, их тела дали точные сведения об их отношении к проблеме и намерениях.

Профессиональные продавцы, клинические психологи, некоторые специалисты правоохранительных органов и многие деловые люди — все учатся читать невербальные сигналы. Большинство из нас довольно хорошо делают это, даже не обучаясь такому полезному навыку специально. Посмотрите на рис. 6, где схематически показаны несколько фигур человека. Теперь посмотрите на список утверждений и попытайтесь определить, кто из изображенных человечков скорее всего скажет каждую из следующих фраз. Напишите соответствующий номер рядом с фразой. Когда закончите, прочитайте следующий абзац, чтобы узнать правильные ответы.

Рис. 6. Эти фигуры помогут вам проверить вашу способность читать язык тела. Напишите букву, соответствующую каждой фигуре, рядом с отвечающим ей утверждением:

1. «Мы победили!»

2. «Я действительно ничего не хочу».

3. «Добро пожаловать в мой дом».

4. «Вы не забыли, что я все еще начальник?»

5. «Это очень смущает меня».

6. «Позвольте мне подумать об этом».

7. «Я не знал ничего о том, что здесь происходит».

8. «Я очень расстроен и разочарован в вас».

 

Правильные ответы: 1-Д, 2-А, 3-В, 4-Е, 5-Б, 6–3, 7-Г, 8-Ж. Я уверен, что большинство из вас интерпретировало эти сигналы тела с легкостью, несмотря на то что вы, возможно, никогда формально не обучались этому. Заметьте, что приведенные жесты людей содержат информацию о сложном комплексе эмоций, связанных с приветствием, социальным превосходством, гневом или раздражением, волнением, демонстрацией невиновности и т. д. Мы можем легко считать эту информацию, если будем внимательны к положению тела человека, его рук и к тому, как он держит голову и как двигается.

Особый язык тела есть и у собак. Они используют положение тела, лап и различные способы движения, чтобы сообщить важную информацию о себе. Кроме того, как и у людей, тела собак сообщают об их эмоциональном состоянии и социальном статусе.

 

Основы языка тела

 

В языке тела есть общее правило для выражения социального превосходства, агрессии, опасения и сдачи позиций. Чем более агрессивна и доминантна собака, тем больше и выше она пытается казаться. Покорные, пугливые животные пытаются казаться меньше. Это не новое наблюдение: Чарльз Дарвин заметил и описал его в 1872 году в своей книге «Выражение эмоций у животных и человека». Давайте посмотрим, как этот общий принцип в соединении с другими телодвижениями собаки посылает некоторые очень точные сообщения.

Стойка на напряженных лапах или медленное движение вперед на жестких лапах. Это язык тела доминирующей собаки, которая хочет сказать: «Я здесь главный». Такое движение содержит также определенное предупреждение, что в случае необходимости ею будет применена физическая сила, чтобы утвердить свою власть. Иными словами, собака оповещает: «Я бросаю тебе вызов». Это положение изображено на оригинальной иллюстрации Дарвина, которую я привожу как рис. 7.

Рис. 7. Собака демонстрирует доминирование (Чарльз Дарвин. «Выражение эмоций у животных и человека», 1872)

 

В течение долгого времени люди думали, что стойка указывает на готовность драться и что нападение неизбежно. Это далеко от истины. Доминирующие собаки редко дерутся, потому что они не нуждаются в этом. Место в иерархии стаи диких собак, например, волков, обычно занимается без какого-либо кровопролития. Агрессия — часть ритуального поведения, где важны именно знаки и сигналы, а не реальные действия, к которым волки, как это может показаться, готовятся. Слово «ритуал» происходит от латинского «ritualis», что значит «привычка» или «церемония». Это образцы поведения, утратившие свою оригинальную функцию подготовки к действию и являющиеся средством коммуникации. Несмотря на то что угроза вряд ли будет сопровождаться реальным нападением, эффект, производимый угрожающими сигналами, таков, что другие животные в группе сразу соглашаются уступить агрессору высокое место в иерархии стаи.

Почему стойка стала сигналом и частью манеры коммуникации собаки, а не предупреждением о настоящем нападении? Ответ можно найти, вспомнив законы эволюции и выживания. Каждый день между волками, собаками и другими животными происходит множество незначительных встреч, каждая из которых могла бы привести к конфликту. Собаки «спорят» о многом: кто получит лучшее место для сна, кто пойдет по дороге, кто первым будет есть, кто инициирует игру или секс и т. д. Если бы каждая из этих ситуаций приводила к физической борьбе, то собаки только и делали бы, что дрались и зализывали свои раны. Это, конечно, уменьшило бы шансы для выживания как отдельного животного, так и целой стаи, потому что утомленное, раненое животное не может ни эффективно охотиться, ни эффективно защищаться.

Эволюция и здесь сыграла свою положительную роль. Собаки, принимающие доминирование, сигнализируют об этом и подчиняются, таким образом сохраняя свое здоровье и энергию. Собаки, привыкшие доминировать, показывают всем свое превосходство и ждут согласия, избегая борьбы и сберегая здоровье и силы. Как результат, все члены сообщества достаточно мирно сосуществуют и без проблем воспроизводятся. Это означает, что эволюция «одобряет» поведение менее агрессивных особей в социальных группах животных, в то же самое время позволяя некоторым угрожающим ритуалам оставаться частью собачьей системы коммуникации.

Если две собаки принимают стойку, а затем признают, что они равны и не угрожают друг другу, начинается небольшой танец приветствия. Они моргают или прерывают на мгновение свой зрительный контакт, затем медленно приближаются друг к другу, избегая прямых пристальных взглядов. Потом, все еще с задранными хвостами, они обнюхивают анальную область друг друга. Такой ритуал помогает собакам идентифицировать друг друга и определить пол, а также сигнализирует о том, что каждый достаточно уверенно чувствует себя, не опасаясь нападения. После чего они могут покружить на месте несколько раз, а потом умчаться, чтобы поиграть, или разойтись по своим делам.

Однако это не означает, что демонстрация доминирования никогда не сопровождается реальным нападением. Надо учитывать, что, делая стойку, собака только посылает сигнал, а следующее ее действие зависит от того, как отреагирует другая собака.

Тело немного наклонено вперед, лапы напряжены.

Следствием данного сигнала скорее всего станет нападение. К примеру, собака, принимающая такое положение тела, видела сообщение доминирующей собаки о том, что она сильнее, но не приняла его. Ее тело отвечает на вызов сигналом, который переводится так: «Я оспариваю твою власть и готова бороться!» Тогда ситуация мгновенно изменяется. Столкновение может закончиться мирно, если собака, первой бросившая вызов, теперь отступит или по крайней мере прекратит утверждать свое превосходство. Это будет означать, что она признает вторую собаку равной себе. В противном случае обе собаки продолжат двигаться друг к другу и затеют настоящий бой.

Небольшие изменения в облике собаки также сообщат вам, что именно может произойти. Понаблюдайте внимательно за шерстью на спинах собак.

Шерсть ощетинилась на спине и на холке. Это признак возможной агрессии, даже если собака при этом сидит. Шерсть, ощетинившаяся сзади, информирует: «Не трогай меня!» или «Я начинаю сердиться!» При других обстоятельствах это может также указывать на страх и неуверенность.

Необходимо обратить внимание на то, как именно ощетинилась шерсть. У многих пород отдельные шерстинки темнеют к кончикам. И когда поднимается шерсть на загривке (шерсть, идущая вниз от холки по хребту), темные кончики Делают ее движение более заметным. Это позволяет собаке казаться больше и выше, демонстрировать и закреплять свое господство. У некоторых волков и у отдельных пород собак есть четко обозначенный линией участок темной шерсти на спине, а иногда затемнение на холке. По-видимому, данные цветовые контрасты выработались для привлечения взгляда к сигналам, посылаемым шерстью.

Есть два способа, с помощью которых у собаки поднимается загривок. Первый способ — шерсть ощетинивается только в области шеи и холки. Доминирующая собака, уверенная в себе и умеренно обеспокоенная происходящим, скорее всего поднимет шерсть в этой верхней области спины. Второй способ — ощетинивается шерсть на всей спине (что может сопровождаться ощетинившимся хвостом). Такой сигнал означает: «Я имею в виду тебя», — и является признаком неизбежного нападения. В иной ситуации это может также означать, что собака чувствует себя неуверенно, волнуется, и готовится использовать свои зубы в отчаянной попытке защитить себя или отстоять свое положение в стае. В любом случае это признак возрастания агрессии или страха. Собака полностью ощетинивает шерсть, когда не видит альтернативы и принимает решение вступить в борьбу, если противник не отступит.

Приседание, взгляд наверх. Явно покорный жест, так как животное использует приседание, чтобы выглядеть меньше, — противоположность выражения доминирования, когда животное стремится казаться больше. Собака говорит: «Давай не будем спорить» или «Я принимаю твое лидерство и более высокий социальный статус». Дарвин уловил классическую форму этого положения (рис. 8).

Рис. 8. Собака показывает, что она сдается (Чарльз Дарвин. «Выражение эмоций у животных и человека», 1872)

 

Некоторые люди полагают, что подобным образом ведет себя собака, которая просто боится животного или человека. Страх, однако, имеет несколько другие особенности. Страх можно назвать экзистенциальным в ситуации, когда угрожают жизни собаки или ее безопасности. Существует лишь два доступных собаке способа, которыми она может воспользоваться, чтобы сохранить себе жизнь. Первый — избежать серьезной ситуации, второй — бороться с особью, которая пугает ее. Самые осторожные собаки убегут, если будут достаточно испуганы. Побег — лучший выход из щекотливой ситуации: так можно избежать ранений.

Узкие бедра у большинства собак (особенно у собак типа борзой или гончей) позволяют им развивать хорошую скорость бега, что является отличным подспорьем в опасной ситуации. Но если побег невозможен, например, если собака загнана в угол большим хищником, медведем или пумой, то единственный шанс сохранить жизнь состоит в том, чтобы драться по крайней мере достаточно долго, чтобы выиграть время и найти какой-то выход. Попробуем представить, что собаке противостоит двухсоткилограммовый медведь гризли и нет никакой возможности сбежать. Вы действительно думаете, что собака приняла бы положение вроде того, что мы видим на рис. 8? Конечно, нет. Это не даст никакого положительного результата и только облегчит медведю его работу.

Есть другой вид страха, который мы могли бы назвать социальным страхом. Он развивается, когда социальные животные, такие, как собаки, вступают в конфликт с представителями их собственного вида. Очевидно, что и побег, и борьба в отношениях между приблизительно равными по силе животными — совершенно естественные реакции на агрессию. Но из этих двух вариантов поведения борьба — менее вероятный результат. Помните, эволюция не приветствует агрессию среди членов одной и той же группы до тех пор, пока есть шанс разрешить конфликт другим способом. Спасение всегда возможно. Побег спасет от нападения, но в то же самое время уменьшит и социальные контакты, которые были раньше с этой особью. Для выживания стаи волков важно, чтобы каждый сотрудничал с остальными, и это требует установления своего рода социальных обязательств. Убегающий зверь убегает и от социальных контактов. Так что же делать тому, кто боится доминирующего и агрессивного животного?

Ответ кроется в коммуникации. Признавая превосходство или более высокий статус другой особи каким-либо знаком или жестом, можно избежать даже намека на конфликт. Собака, которая сигнализирует о покорности, принимает господство другой собаки. Если доминирующая собака признает такое сообщение и, возможно, посылает ответный знак приветствия, мало того, что драки не произойдет, — есть шанс, что между двумя возможными соперниками завяжется дружба. После того, как признание произошло, можно наблюдать более сдержанную версию танца приветствия, чем между двумя равными собаками. Танец менее динамичен, потому что покорная собака стоит на месте и лишь доминирующая собака ходит вокруг, обнюхивая аногенитальную зону младшей по званию собаки. Недоминирующая собака демонстрирует покорность и доверие вышестоящему животному, так как его высокое положение уже признано. И если собака смиряется с более низким статусом, то она может остаться в стае и не подвергаться нападению.

Сигнал типа приседания — не признак страха, а скорее желание избежать опасной ситуации. Крестьянин кланяется королю, чтобы показать уважение и повиновение. Он знает, что после исполнения этого простого ритуала его будут считать верным подданным и он даже сможет получить выгоду, например защиту. Отношения собак строятся по такому же принципу. Приседание и покорность собаки эквивалентны поклону человека высокопоставленному начальнику.

Приседание говорит о покорности и смирении, однако это лишь один из многих образцов кроткого поведения. Собака во избежание конфликта может присесть и одновременно облизать воздух или продемонстрировать другие сигналы умиротворения.

Протягивание морды. Приседание часто сопровождается откровенно щенячьими жестами, к примеру, протягиванием морды. Это происходит, когда покорная собака приближается к более доминирующей и мягко протягивает свою морду к ее морде. Этот сигнал наряду с приседанием означает, что собака более низкого статуса принимает более высокое положение другой собаки.

История развития этого знака, вероятно, начинается с отношений между щенками и их матерью, которые мы уже обсуждали. Когда щенки совсем маленькие, они тянутся к соскам матери, чтобы получить молоко. Позже они тянутся, чтобы облизать морду матери или другого доминирующего взрослого и заставить их срыгнуть немного еды. Поведение щенка теперь стало ритуальным в сигналах коммуникации. Протягивая морду, взрослая собака говорит: «Я знаю, что вы не ждете от меня вреда и будете заботиться обо мне». Так как данное движение предназначено для обычного ежедневного общения, покорные собаки часто вытягивают морду, не касаясь другой собаки. Они вытягивают ее в направлении другого животного почти так же, как мы могли бы поцеловать воздух, глядя на любимого, чтобы показать свои чувства. Собаки часто используют этот жест, когда взаимодействуют с людьми. Они вытягивают морду к руке или ноге хозяина, когда чего-то хотят, например, поесть или выйти на прогулку. Если в семье установлена иерархия, то они проделывают это, чтобы получить немного внимания и ласки.

Собака сидит, когда другая приближается, и позволяет себя обнюхать. Приседание — признак сдачи позиций. Но это не единственный способ, который демонстрирует различия в положении. Например, встречаются две собаки, где обе являются довольно уверенными и доминирующими и признают силу друг друга. Собака, которая чувствует себя превзойденной, но обычно доминирует по отношению к другим собратьям, не делает полное приседание, так как оно доказывает, что различие в положении больше, чем есть на самом деле. Вместо этого младшее по положению животное просто сидит. Оно не посылает сигналов угрозы и вызова, которые требуют определенных положений и перемещения животного. Разрешая другой собаке приблизиться и обнюхать себя, она принимает доминирование другой собаки, но при этом сигнализирует, что ее «не королевское высочество» — не то же самое, что «деревенщина». В человеческом обществе принц, предстающий перед королем, может просто склонить свою голову и опустить на мгновение глаза, признавая положение короля, вместо того чтобы отдать полный поклон, который продемонстрировали бы другие подданные.

Знание этого сигнала поможет вашей собаке избежать конфронтации. Например, вы выгуливаете собаку на поводке, а к ней приближается другая, которая демонстрирует враждебность. Вы можете просто приказать своей собаке: «Сидеть!» Если ваша собака послушалась, вероятность любого конфликта обычно устраняется. С точки зрения приближающегося животного ваша собака признала его социальное превосходство, следовательно, нет никакой нужды доказывать это зубами. В то же время ваша собака повинуется команде без колебаний, так как вы не просите ее, чтобы она демонстрировала слабость перед этим незнакомым и гордым псом.

Собака лежит на боку или выставляет низ живота и полностью отводит глаза. Если приседание — эквивалент человеческого поклона, то такое положение — эквивалент человеческого унижения. Самый красноречивый сигнал покорности, который собака может послать, так как в этом положении у нее нет никаких шансов продемонстрировать собственную агрессию. Это признак настоящего социального страха и значительного различия в социальном положении. Если бы положения тела имели звуковое обозначение, то эта поза была бы похожа на хныканье, которое сообщает доминирующей собаке: «Я всего лишь непритязательное животное и полностью принимаю вашу власть». И продолжает: «Посмотрите, я вовсе не угрожаю, вы можете сделать со мной все, что хотите».

Если собака действительно хочет подчеркнуть степень своего социального страха и свое признание разницы в статусе, она может также выпустить несколько капелек мочи. Собака ложится на землю, чтобы показаться маленькой и беспомощной, а выделяемые капли мочи делают ее и вовсе похожей на щенка в глазах доминирующей собаки. Мать обычно вылизывает щенков, переворачивая их на спину, чтобы очистить их от мочи и кала, когда они совсем маленькие. И взрослая собака, покорно лежащая на спине, сообщает: «Я не большая угроза, чем беспомощный щенок».

Отвечая на сигнал покорности и полного повиновения, доминирующая собака обнюхает заднюю часть собаки, лежащей на земле. И только когда доминирующая собака отвернется или отведет взгляд, униженная собака начнет двигаться. Она скорее всего примет покорное положение тела, как на рис. 8 (с. 201), и попытается установить контакт с доминирующей собакой.

Мы часто видим такие действия (без отвода глаз или капель мочи) в менее напряженных эмоциональных ситуациях. Множество собак принимают это положение в моменты расслабленности и покоя, когда рядом находится вожак стаи. Доминирующая собака может понюхать шею, живот или гениталии или облизать морду лежащей собаки в качестве знака принятия. Собаки иногда ложатся на спину и в присутствии людей. Когда ваша собака выставляет живот, вы наверняка думаете, что она просит вас почесать его. На самом деле это верный знак того, что вас признали в качестве всесильного вожака стаи (а поглаживание живота — это премия).

Есть и другие ритуальные положения тела, с помощью которых собаки показывают свое доминирование. Самый распространенный из них — стойка над другой лежащей собакой. Собака, принявшая стойку, говорит: «Я больше, выше и полнее». Взрослые собаки часто стоят над щенками, чтобы показать, что они контролируют любые их действия. Есть и другие способы, чтобы продемонстрировать лидерство. Доминирующие собаки, вожаки стаи, и собаки, стремящиеся стать вожаками, используют множество сигналов, чтобы сказать: «Я хочу, чтобы вы знали, что я здесь главный». Важно отметить, что размер собаки тоже играет не последнюю роль, т. е. чем больше собака, тем более доминирующей она хочет быть. Большие собаки имеют возможность держать голову над холкой низкой собаки. Есть вариант этого положения, в котором доминирующая собака помещает свою лапу на крестец менее доминирующей собаки. Оба эти жеста сопровождаются нависанием какой-либо части тела над корпусом другой собаки. Очевидно, только действительно большая собака способна коснуться другой собаки таким образом просто потому, что меньшая собака физически ниже. Однако этот жест стал ритуальным, чтобы обозначить, что доминирующая собака полагает, будто менее доминирующая собака и физически тоже меньше (даже если это не так), и оценивает ее соответственно.

Если волк — или другая дикая собака — признан вожаком стаи, то все остальные члены группы уступают ему, когда он приближается. Если он хочет находиться в определенном месте, он приблизится к нему, и любое животное на его пути отодвинется в сторону. Собака, которая чувствует себя доминирующей, будет действовать подобным образом и иногда требовать освободить ей дорогу. Самый активный способ, которым собаки показывают это, — удар плеча. Часто выглядит это так: одна собака несется на другую и затем жестко ударяет ее плечом. Обычно если собака, совершающая такое действие, крупнее или имеет больший разгон, другая сделает несколько шагов в сторону, освобождая дорогу активной собаке. В этом сценарии первая собака сказала: «Я доминирую над тобой, и когда я подхожу, уступай мне дорогу». Она не ждет от другой собаки ответа, но заранее предполагает ее согласие, утверждая свое доминирование. Очевидно, это самое настоящее и уверенно недвусмысленное утверждение.

Есть варианты подобного поведения, которые люди часто не замечают. Это прислонение, которое на самом деле не что иное, как пассивная и мирная версия удара плечом. Собака, которая желает выразить свое доминирование, будет двигаться рядом с другой собакой, а затем обопрется на нее всем весом. Если другая собака подлаживается, отодвигаясь подальше, значит, сообщение, что наклоняющаяся собака является доминирующей, воспринято. Такой сигнал тела вынуждает вторую собаку отодвинуться, даже если речь идет всего о нескольких сантиметрах. Помните, это коммуникация, а не конфликт, — и посланные, и полученные сообщения чисто символические. Таким же образом человек на мгновение склоняет голову при членах королевской семьи или в присутствии выдающегося священнослужителя либо Другого авторитетного лица; это тонкое движение устанавливает относительный статус людей. Не нужно никаких криков и преувеличенных движений. Каждый просто должен знать, как читается язык тела.

Когда люди взаимодействуют с собаками, они должны знать об этих сигналах. Сигнал, только что рассмотренный нами, — тонкий способ, которым собаки пытаются установить господство над людьми (помните историю Плуто в первой главе?). Довольно часто можно увидеть, что большая собака прислоняется к владельцу, когда они стоят вместе, и собаки, которым разрешают спать на кровати с владельцами, будут часто пытаться использовать этот сигнал. Если человек уступает и подвигается, он тем самым теряет статус, и вероятность дальнейших проявлений доминирования собаки увеличится. Если такой способ отодвигать человека стал за долгое время привычным, собака может опробовать и другие способы, чтобы подтвердить свое доминирование, — возможно, выказывая неповиновение командам или подавая еще более агрессивные сигналы. Большая собака, которая подпрыгивает и пробует положить свои лапы на плечи владельца, вполне может таким способом пытаться выразить доминирование, как бы помещая лапы на холку младшей по званию собаки.

Знакомый сигнал, когда собака кладет свою Лапу на колено владельца, может также выражать желание доминировать. Однако нужно рассматривать этот жест внимательнее. Если при этом собака стоит перед владельцем, к тому же пытается подставить свою голову под руку хозяина, это, скорее всего, простая попытка получить немного внимания. В таких обстоятельствах сигнал можно перевести следующим образом: «Посмотри, я здесь» или «Обрати внимание и на меня», а не: «Я думаю, что могу быть лучшим вожаком, чем ты».

Собаки, которые хотят избежать конфронтации, но не желают демонстрировать признаки сдачи позиций, могут также использовать ряд ритуальных сигналов, чтобы показать, что они примут текущую ситуацию и не будут считать себя низкопоставленными членами стаи. Многие из этих сигналов основаны на слегка измененном проявлении беспечности или возбуждения.

Самый простой способ выразить мирные намерения заключается в том, что собака поворачивается боком к другому животному. Обычно это делает «младшая по званию» собака, но делает спокойно и без малейшего признака страха или опаски, предполагая, что собака, которая отворачивается, принимает власть другого, но все еще самоуверенна и контролирует ситуацию. Поворот боком часто приводит к Т-положению (рис. 9). Такая позиция, как правило, не бывает чревата агрессией.

Рис. 9. Т-положение, в котором собака, повернувшаяся боком, выражает мирные намерения

 

Вариантом этого поведения является поворот одной собаки к другой задом. Обычно это сигнал приветствия. Такое движение демонстрирует немного меньше уверенности, чем поворот боком, и может являться результатом того, что между социальным положением этих двух особей есть большая разница.

Если собака уже стоит боком, когда другая приближается, и в ответ на подход она поворачивается мордой к вновь прибывшему, здесь имеет место выражение и доминирования, и уверенности. Как и в других случаях, приведет ли это к игре или конфликту, определяется ответом другой собаки на данный жест доминирования.

Некоторые аспекты собачьего языка тела, которые применяются, чтобы разрядить ситуацию, включают притворство: животное якобы полностью безразлично к происходящему. Я часто наблюдал инциденты, когда одна собака приближается к другой в угрожающей манере, а другая равнодушно обнюхивает землю. Всем на свете она кажется глухой и слепой к приближению угрожающей собаки. Можно с уверенностью сказать, что этот кусочек земли ничуть не интересен собаке и такое действие направлено лишь на то, чтобы отвлечь внимание от самого нюхача. Основной смысл подобного сообщения в рамках коммуникации: собака, полностью озабоченная обнюхиванием, не готовит никакого агрессивного ответа или вызова. Нападающая собака в таком случае не имеет никакого оправдания, чтобы продолжать угрожать, так как оспаривать нечего.

Есть другие варианты отвлечения внимания и выражения сигнала безразличия. Один из них — когда собака, которой брошен вызов, пристально смотрит в сторону горизонта и демонстративно безразлична к приближению другой собаки. Это просто еще одна версия интенсивного обнюхивания земли. Если угрожающая собака не в состоянии признать тот факт, что ее цель смотрит вдаль, собака, которой угрожают, может залаять — раз или два — в том направлении, куда смотрит. Это неизменно отвлекает внимание приближающейся собаки, и она почти всегда прерывает свою угрозу.

Вероятно, самая простая форма безразличия в ответ на угрозу — это когда собака в ответ на провокацию другой собаки начинает чесаться. Часто таков ответ доминирующей собаки на вызов. Однажды я видел в парке сцену: большая молодая акита-ину решила противостоять старшей, больших размеров. Молодая собака начала подходить на прямых напряженных лапах, свирепо и пристально глядя той в глаза. Старшая собака просто села и начала чесать свое ухо в скучающей безразличной манере. Молодая акита оказалась этим полностью обескуражена и села в нескольких шагах от старой собаки. Чесание показывало, что большая собака не собиралась драться, но и нисколько младшую акиту не испугалась. Теперь, когда обе сидели (умеренно покорный сигнал), им было легко встать и начать нормальный, не угрожающий ритуал приветствия, используя обычный образец танца с большим обнюхиванием.

Некоторые элементы основного языка тела собак передают определенные нюансы эмоций.

Собака сидит с немного приподнятой передней лапой. Признак напряжения. Здесь социальное опасение скомбинировано с разумной долей неуверенности, и означает это: «Я беспокоюсь, чувствую себя не в своей тарелке и заинтересован». На соревнованиях собак, прошедших только начальный курс дрессировки, при выполнении задания, где собака должна оставаться сидеть на месте в течение минуты, в то время как ее хозяин стоит на расстоянии приблизительно 12 метров с другой стороны ринга, часто можно увидеть, что некоторые собаки применяют этот жест. Собаки, выполняющие такое движение, скорее всего лягут или вопреки правилам побегут к хозяину раньше, чем выйдет время, таким образом подтверждая свое беспокойство и неуверенность. Часто так поступают щенки, и этот сигнал означает не только умеренное напряжение, но и сообщение: «Мне нужно, чтобы вы кое-что для меня сделали».

Кажется, что этот признак развился от сигнала сдачи позиций, где собака падает на спину. Если вы понаблюдаете за собакой, катающейся на спине, то заметите, что движение начинается с подъема одной лапы и последующего поворота передней части тела. Тогда это фрагмент именно такого действия, и означает он, что чувство страха присутствует, но недостаточно сильное, чтобы подать сигнал полной покорности.

Не весь язык тела имеет отношение к социальному положению, доминированию, сдаче позиций и неуверенности. Есть много других вещей, которые собаки способны сказать при помощи своего тела.

Собака катается на спине и трется холкой о землю. Этому движению иногда предшествует потирание носа, когда животное как бы трется мордой и, возможно, грудью о землю. Такое движение может быть связано также с движением, похожим на то, как собака трет свою морду лапой от глаза к носу. Я люблю смотреть на этот комплекс знаков, ведь он — часть церемонии удовлетворенности.

Этот небольшой ритуал чаще всего можно заметить после какого-то приятного события, например, сразу после сытного обеда. Иногда, хотя и не так часто, это происходит во время события, обещающего удовольствие, например, когда владелец собаки готовит еду. Этот ритуал вообще обычно следует за чем-то приятным. Вот так собака нашей дочери Карен Теса могла удовлетворенно кататься и тереться спиной сразу после шумной игры у ручья, но никак не раньше. Когда Теса посещала нашу ферму, она часто посылала это счастливое сообщение, когда ей позволяли выйти из дома после долгого заключения; однако она не начинала кататься, пока не обегала вокруг двора, чтобы сбросить всю лишнюю энергию. Как только Теса заканчивала свой «танец свободы», она совершала удовлетворенное потирание, а затем успокаивалась и дремала в своем любимом цветнике.

 

Игра

 

У большинства животных игривость начинает исчезать по мере взросления. Люди вывели собак, у которых сохранилось множество особенностей, характерных для щенка, и заодно пожизненная игривость. Это важно для людей, потому что мы тоже сохраняем наше детское любопытство и игривость в течение всей жизни. Действительно, как вечно юные обезьяны, мы создали для себя приятеля — вечно юного волка.

Для молодых щенков игра — серьезное дело, а не просто хаотическое поведение. Щенки многому учатся играя. Сначала они узнают о своих физических возможностях, практикуя разнообразные маневры и движения. В игре также используется много моделей поведения, связанных с тем, как избежать опасности, как вести себя при самообороне, охоте и даже спаривании. Самое важное, что узнают щенки, — это то, как следует взаимодействовать с другими собаками. Так они получают первые уроки собачьего языка. Игровая борьба учит их доминировать и признавать свое социальное положение. Они также изучают, как влиять на других — как добиться того, чего они хотят, и предотвратить то, чего они не хотят.

Игра учит щенков, что явная физическая агрессия почти недопустима в социальной жизни их стаи. Когда щенки в игре кусают друг друга, они быстро узнают, что если не делать это мягко или сдержанно, случатся нехорошие вещи. Например, зажимая своими острыми небольшими зубами ухо однопометника, щенки слышат визг, после чего брат прерывает игру, а мать может оттрепать обоих. Они узнают, что агрессия не работает, если они хотят продолжать поддерживать контакт или игру.

Так как для игры характерны преследование, укусы, прыжки, толкания, борьба, рычание и ложная борьба, важно сигнализировать, что все эти действия происходят понарошку, а не всерьез. Поэтому собаки разработали ряд игровых сигналов.

Собака припадает на широко расставленные передние лапы, зад и хвост подняты кверху, морда — прямо перед партнером по игре. Классический игровой поклон и самое общее предложение: «Давайте играть!» Этот сигнал используется как приглашение для шумной игры и обычно сопровождается внезапным натиском или атакой на партнера. Преследование и борьба в таких случаях составляют главную часть игры.

Этот игровой поклон не только приглашение. Он своего рода «знак препинания», который используется в течение всего периода игры, чтобы напомнить каждому, что это только игра. Прежде чем одна собака бежит к другой, чтобы ложно атаковать, она может сделать такой игровой поклон. Если собака случайно ударит другую собаку слишком сильно или собьет ее, она станет тут же подтверждать, что игровой поклон, отданный пострадавшему животному, означает, что это было только забавой и не означало агрессию. Иногда игровой поклон — только часть приглашения. Некоторые собаки начинают носиться кругами как безумные, когда их выпускают на открытую площадку. Они будут горделиво прохаживаться, прыгать, скакать, выписывать зигзаги, поджимать хвост под живот и накручивать дикие круги. Среди этих преувеличенных движений непременно окажется и быстрый игровой поклон, который будет немедленно прекращен, поскольку собака, желающая поиграть, уже снова умчалась, чтобы вертеться и демонстрировать горделивую походку. Корни такого сумасбродного поведения кроются в охотничьей стратегии, применяемой волками и лисами. «Танцуя» в непредсказуемой манере, они отвлекают внимание животных, которые являются потенциальной добычей. Эти введенные в заблуждение существа приближаются к хищникам, чтобы попытаться узнать причину их очевидного безумия, и могут попасть в засаду или подойти слишком близко, и тогда их можно атаковать.

В Северной Америке в прошлом столетии похожая стратегия использовалась охотниками, чтобы привлечь уток. Они поощряли своих собак (изначально это были пудели) скакать на открытом месте по окружности в глупой и игривой манере. Когда дикие утки замечали происходящее, они останавливались и подлетали ближе, чтобы наблюдать эту абсурдную сцену. Их было легче подстрелить, когда они подходили на расстояние выстрела дробовика. Охоту на уток таким манером называли «толлинг» (в английском языке toll — колокольный звон). Так мы звоним в церковный колокол, чтобы привлечь людей к религиозной службе или сплотить сообщество во время опасности. Позже канадцы разводили собак специально для этого вида охоты. Новошотландский завлекающий уток ретривер (Nova Scotia Duck Tolling Retriever), прозванный знатоками колоколом, не только бегает вокруг, чтобы привлечь уток, но еще и беспорядочно плавает в воде для достижения той же самой цели. Однако, как только утка подстрелена, пес выполняет работу обычного ретривера.

Игрового поклона иногда недостаточно, чтобы вовлечь некоторых робких молодых собак в игру со взрослыми. Старшие собаки, кажется, находят сей факт весьма удручающим и идут на небольшие уступки, чтобы заставить щенков вступить в игру. Иногда для этого используется сигнал, означающий своего рода «заверение». В самом типичном случае доминирующая собака приближается к щенку и переворачивается на спину, что похоже на полный пассивности сигнал, говорящий о том, что она сдается. Используя этот знак, характерный для более низкого положения, собаки словно говорят своим младшим сородичам: «Можете побыть вожаками какое-то время, если поиграете со мной». Возможно, почувствовав собственную важность в присутствии большой, старшей собаки, которая ведет себя покорно, молодые подходят ближе. Как только они приближаются, старшие собаки демонстрируют игровой поклон, и теперь можно начинать шумную игру.

Собаки не увлекаются множеством различных вариантов игр, но в те игры, которые они знают, играют с большим энтузиазмом. «Убежать подальше» является, вероятно, самой популярной из них: собака выбирает объект и спешно убегает в надежде, что ее будут преследовать. Иногда она приближается к преследователю на расстояние в несколько метров, ложится перед партнером, чтобы привлечь его внимание, и хватает его, как только он подходит. В этот момент внимание объекта снова привлекается и гонка продолжается. Объект часто меняется, и собаки просто гоняются друг за другом. Преследователи тоже меняются местами, а когда собака поймана, игра изменяется на другой излюбленный вариант — «Борьбу», с шумом и рычанием, достаточными, чтобы убедить людей, которые не очень много знают о собаках, что кто-то собирается кого-то убить. Еще одна игра — «Лови!», где одна собака бежит прямо на другую, поворачивая лишь в сантиметре от своей цели. Это выглядит очень угрожающе, но когда срабатывает, быстро превращается в свободную погоню, где собака-цель преследует условно нападающего.

Наблюдать собак, резвящихся в игре, означает ценить изящество и радость. Это также ключ к пониманию некоторых моментов в их психологии: беготня для собак — то лее самое, что танцы для людей. Это их способ подключиться к ритму Вселенной.

 

13

Перст указующий

 

D четвертой главе, когда рассматривались истории о собаках, которые имели очень хорошие «лингвистические» способности и весьма обширный «словарь», мы обнаружили, что иногда собаки скорее отвечали на язык тела людей, произносивших команды, чем на их слова. В большинстве этих случаев собаки считывали то, чего от них хотел добиться человек или куда они должны переместиться, по едва заметному повороту тела или пристальному взгляду в нужном направлении. В первый раз, когда мы столкнулись с этим явлением, мы рассматривали его как своего рода кривое зеркало, искажающее нашу способность определить, сколько слов поняла собака. Однако можно заново пересмотреть это заключение в свете того, что нам теперь известно. Поскольку мы видели, как хорошо собаки читают язык тела, возможно, нам следует дать иное толкование их поведению, учитывая тот факт, что стойки — это часть собачьего языка тела. Собаки не только интерпретируют язык тела других, чьи стойки являются для них указанием, но также сами делают указательные Жесты с очевидным намерением общаться. Другими словами, стойка является и воспринимаемой, и воспринимающей частью их языка.

Когда я говорю о специальном виде языка тела, который мы называем стойкой, я не подразумеваю классическую стойку охотничьей собаки, например, пойнтера или сеттера, направляющего свою голову и тело в пространстве, а затем замирающего, чтобы удерживать стойку, указывая таким образом, где находится птица. Вид стойки, о которой говорю я, очень походит на те позы, которые используют люди, чтобы сообщить другим о мирных намерениях. Возможно, полезно сначала рассмотреть похожее поведение людей. Обычный человек, вероятно, не думает о стойке или указующем жесте как о языке, но когда ученые исследуют развитие языка человека, они находят, что положение тела и жесты имеют с языком много общего.

Некоторые психологи утверждают, что первое слово, которое произносит ребенок, вовсе не слово и даже не звук. Это жест, а именно — тыканье пальцем. Когда вы указываете на объект, вы вообще не говорите ничего о вашем пальце. Скорее, вы указываете на определенный объект в определенном направлении. Таким образом, если вы указываете на сверкающие украшения на столе, в действительности вы говорите: «Посмотрите на эти украшения». Варианты, которые вы могли бы употребить: «Я хочу…», или: «Я люблю…», или: «Я интересуюсь украшениями». Но вы, конечно, не говорите: «Посмотрите на мой палец».

Наши дети не рождаются со способностью осознанно указывать на объекты. Если вы показываете девятимесячному ребенку интересную игрушку или печенье, находящееся вне его досягаемости, он сначала вытягивается, его рука и все пальчики тянутся к объекту. Ребенок будет смотреть непосредственно на нужную вещь, и когда не сможет ее достать, он способен показать, что расстроен: будет стучать по столу, кричать и плакать и т. д.

Приблизительно в десять или одиннадцать месяцев у девочек и приблизительно в тринадцать-пятнадцать месяцев у мальчиков происходят внезапные изменения. Теперь ребенок не жестикулирует с растопыренными пальцами, он начинает указывать. Это является актом коммуникации и подтверждается тем, что если рядом с ребенком никого нет, он не будет ни на что показывать. Кроме того, ребенок склонен посмотреть на родителя или на другого взрослого перед тем, как указать на что-то. В то же время он пытается произнести подобный слову звук. Эти звуки могут быть попыткой дать название объекту или просто средством заставить родителя посмотреть на него, чтобы взрослый тоже узнал указывающий жест. Обратите внимание на то, что здесь начинает происходить. Ребенок определяет объект в определенном местоположении и пробует сказать этим: «Я хочу ту вещь, которая находится там». Указание пальца служит той же самой функции, что и называние объекта. Выходит, если ребенок указывает на печенье и мы ему подаем его, это имеет тот же эффект, как если бы он произнес слово «печенье». Следовательно, мы можем рассматривать указывающий жест как первое слово или некоторое протослово.

Я разговаривал с женщиной-психологом, которая изучает развитие языка у детей, и она сказала мне, что именно этот указующий жест убедил ее, что собаки никогда не смогут обладать ничем похожим на язык.

«Когда я указываю пальцем, чтобы показать моей собаке, где лежит что-то, чего она действительно хочет, или лакомство, что я получаю? Собака смотрит на мою руку. Если я буду продолжать показывать пальцем, то она дойдет до кончика моего пальца и начнет бодать его своим носом. Я могу указывать на вещь хоть дюжину раз. Она только все больше расстраивается, но все равно снова возвращается к моей руке. Идея, которую мой указательный палец определяет как „Посмотри туда“, никогда до нее не доходит.»

Есть две стороны в изучении этого явления. Первая имеет отношение к тому, что мы всегда предполагаем, будто собаки и другие животные должны действовать точно так же, как люди, использовать те же самые инструменты, чтобы достичь определенных результатов. Это предположение здесь не работает. Собаки не пользуются лапами так, как люди руками. Они не воспроизводят множество наших манипуляций и, конечно, не употребляют лап для жестикуляции. Если собака указывает, то никак не лапой, а головой и телом. Когда мой пес Один хочет выйти наружу, он смотрит на меня и затем направляет голову и тело на дверь. Это эквивалент тыканья пальцем у человека. Если я не отвечу, то он посмотрит на меня, залает, снова посмотрит на дверь и снова сориентирует свое тело в этом направлении.

Собака, конечно, может научиться отвечать на человеческое тыканье пальцем, но природный инстинкт заставляет ее искать знаки в повороте тела и головы. Я демонстрировал это, к моему собственному удовлетворению, используя Одина. Есть упражнение на соревнование в дрессировке, называемое направленным прыжком. В соревновании за степень «Самая полезная собака» собака обязана по команде бежать вперед на расстояние приблизительно 10–12 метров, пока не получит инструкцию повернуться, сесть и посмотреть на кинолога. По обе стороны ринга есть место для прыжка: кинолог должен указать, куда надо прыгнуть собаке — влево или вправо. Обычно упражнение выполняется по широкому движению рукой кинолога в направлении желаемого прыжка и одновременной команде: «Прыжок!»

Я только начинал обучать Одина прыгать по команде и к тому времени, как я приступил к небольшому эксперименту, ни разу не видел более одного его прыжка на ринге. Итак, я наметил два одинаковых прыжка в середине ринга с разницей примерно в три метра. Размещая Одина на одном конце ринга, я вставал на другой конец и сознательно поворачивал голову и тело так, чтобы сориентировать собаку на правый прыжок, в то же самое время командуя: «Один, прыжок!» Без колебаний мой большой черный пес пересекал ринг и прыгал так, как я его сориентировал, приземляясь передо мной. Когда я направлял его таким же образом на левый прыжок, он был точно так же точен. Очевидно, использование головы и направление тела весьма ясно говорят собаке, чего мы от нее хотим.

Затем я поместил пса на другой стороне ринга и дал ту же самую команду прыгать. Однако на сей раз я держал тело и голову прямо и только глазами указывал в сторону прыжка. Один поднялся очень медленно, посмотрел назад и вперед в паузе между двумя прыжками и затем на меня, очевидно, в поиске ключа к ответу, явно не получая его из моего взгляда. Он двигался ко мне, притормаживая между прыжками, и казался озадаченным и расстроенным. Я быстро закончил этот тест, подозвав Одина к себе, вместо того чтобы оставить его на ринге в расстройстве и смятении.

В следующий раз я возвратился к предыдущему положению головы и тела, чтобы указать, куда совершать следующий прыжок, и Один показал мне, на что он обращает внимание, прыгая туда, куда я повернулся. Несомненно, безо всякого обучения он мог понять указания моего тела, но не моих глаз. Чтобы видеть, на что еще он среагирует, я перешел к промежуточному уровню. Вместо того чтобы направлять и голову, и тело, я держал тело прямо и поворачивал только голову в сторону прыжка, который хотел от него получить. Снова он поднялся весьма нерешительно, глядя на меня и ожидая информации. Я повернул голову, чтобы сориентировать его, как следует прыгнуть. Приближаясь ко мне, он становился более уверенным и в конечном счете повернул в нужную мне сторону только в шаге-другом от барьера.

Понятно, что по повороту моей головы он прочитал мои намерения, но это не был столь же четкий сигнал, который могут дать голова и тело одновременно. Все же, очевидно, волки могут двигаться в том направлении, которое сообщает им поворот головы вожака стаи, даже находясь от него на большом расстоянии. Я видел и анализировал фильмы о волках, поступающих так. Но тогда возникает вопрос: действительно ли мой поворот головы был столь слабым сигналом? Наконец я сообразил, что волки имеют длинную, сужающуюся к носу морду, которая недвусмысленно показывает, в каком направлении повернута голова. Мы, люди, имеем лишь относительно маленький нос. Поворот нашей головы ясно виден собаке, находись она достаточно близко, чтобы разобрать, куда указывает наш нос, но на расстоянии 10 метров для нее это не так очевидно. Если бы, однако, я имел длинную пасть, заметную моей собаке на расстоянии, то она легко смогла бы определить соответствующее направление.

Пользуясь тем, что дома не было никого, кто мог бы за меня встревожиться, я наконец решился на крайнее безумие: вернулся в дом и соорудил собачью морду. Это был конус из белой бумаги длиной около 30 сантиметров, к которому я смог прикрепить резинки так, чтобы он держался на моей голове. Я закрасил острый кончик конуса черным фломастером, дабы он больше походил на собачью морду с черным носом. Когда я водрузил эту конструкцию на собственный нос, то стал больше напоминать какую-то сюрреалистическую птицу, чем волка, но я рассуждал, что принцип важнее эстетики.

Вернувшись на поле, я поместил Одина на дальнем конце ринга. Теперь, с продуманным заранее поворотом головы, увеличенной бумажным клювом, я скомандовал: «Один, прыжок!» На сей раз он понесся в направлении, которое я ему указывал, без малейших колебаний. Повторение теста на прыжок с другой стороны доказало, что это не было какой-то счастливой случайностью и что пес легко прочитал направление из положения моей головы.

После третьего прыжка я прекратил тест. На самом деле это Один его остановил. Пока я нагибался, чтобы похвалить его за прыжок, я чуть не ткнул ему в глаз своим бумажным клювом. Он в ответ схватил бумажную морду зубами. Он оттянул ее на мгновение, но не смог оторвать из-за резинок, на которых она держалась. Несколько обеспокоенный, я закричал: «Один, плюнь!» Эта команда заставляет моих собак выплюнуть любую вещь независимо от того, что у них во рту. Один покорно выпустил мой фальшивый нос, и, оттого что резинка была натянута, клюв ударил меня по лицу. Сила удара и головная боль убедили меня на сегодня отменить мои эксперименты.

На основании этого небольшого исследования я доказал моей коллеге-психологу, что если вместо того чтобы показывать пальцем, она направит свое тело на какую-то цель, указывая направление движения, и посмотрит пристально на соответствующее место, это возымеет на ее собаку то же действие, что и тыканье пальцем — для людей. Она была скептически настроена, но, желая попробовать, пригласила меня к себе понаблюдать. Ее спрингер-спаниель Салли реагировала в точности, как рассказывала моя коллега: она смотрела на ее руку, вместо того чтобы обратить внимание на лакомство, которое я тайно поместил на полу. Когда психолог установила «ориентир тела и головы», Салли повернулась, повторяя направляющую линию своей хозяйки. После этого она с легкостью определила, где лакомство, и немедленно расправилась с ним.

Есть и другая сторона неправомерности суждения моей коллеги о языке собак: вероятно, некоторые аспекты языка жестов пока что изучены не полностью. Родители и их младенцы взаимодействуют при помощи большого числа указывающих жестов. Родитель показывает на соседского кота и говорит: «Видишь кота?» Он мог бы указать на посетителя и сказать: «Посмотри, это тетя Сильвия». Собираясь покормить ребенка, он мог бы взять два блюда и, указывая на одно из них> спросить: «Ты хочешь эту морковь?» А затем, перемещая палец, продолжить: «Или ты хочешь этот горох?» Все Это показывает ребенку, что именно обозначает тыканье пальцем.

Свидетельство того, что указательным жестам следует обучать, — «запертые дети». Этот термин очень точно определяет все более распространяющееся в западном обществе явление. Социальные работники часто так называют детей (обычно дошкольного возраста), надолго оставляемых родителями без наблюдения или какого-либо другого социального контакта — они просто «оставили дома» ребенка одного. Таких детей часто запирают в маленьких комнатах, иногда даже в туалете. Родители объясняют, что это должно «защитить их, пока я работаю» или «не дает им сделать что-нибудь опасное или устроить беспорядок, пока меня нет дома». Дети, лишенные общества и сенсорных ощущений, сидят и ждут в течение целого дня, пока их родители отсутствуют.

Кроме серьезной эмоциональной и социальной травмы, которую вызывает такое жестокое обращение, оно лишает ребенка возможности общения, необходимой для развития языка. Учиться говорить можно, только слушая речь того, кто хорошо говорит и отвечает нам. Неудивительно, что такие дети часто вообще не умеют говорить и не имеют каких-либо языковых навыков. В большинстве случаев эти дети также не умеют указывать пальцем, несмотря на то что им уже четыре или пять лет. Вместо этого они издают хриплые вопли, размахивают руками и на желаемый объект указывают всеми пятью пальцами. Это подтверждает, что умению указывать, как и другим коммуникативным навыкам, следует обучать. Один из первых навыков этих детей, попавших в нормальное окружение, которым они овладевают, является жест указательным пальцем.

Если даже людям нужно преподавать тыканье пальцем, то почему мы ждем от собак, что они ответят на наше обращение, не обучаясь? Факт, что собак можно научить отвечать на обращение, доказан опытом с прыжками в нужном направлении, о котором я только что рассказал. После того как собака обучится, все, что остается сделать, — указать ей рукой в направлении нужного прыжка, чтобы она знала, через какой барьер ей надо прыгнуть. Поворот вашей головы и тела к месту прыжка на соревнованиях незаконен и может привести к дисквалификации.

В некоторых случаях этот жест имеет преимущества перед речью. Его можно сделать тайно. Звуки могут быть услышаны каждым, кто находится поблизости, и для таких охотников, как дикие братья собаки, это означает, что не только члены стаи, но и дичь может услышать звук, использовать его как предупреждение и спастись. Указательный жест бесшумен и конфиденциален. Только люди, смотрящие под определенным углом, могут увидеть его. Кроме того, если человек будет делать только незаметные, мягкие жесты, то сообщение скорее всего не будет прочитано людьми, для которых оно не предназначено.

Возьмем простой пример из жизни. Моя жена не любит официальные приемы, на которые меня часто приглашают, — это часть моих обязанностей как профессора университета или как автора. В большинстве случаев она просто игнорирует их, но иногда, если прием является важным или происходит где-то поблизости, она идет со мной. Часто, взглянув на нее, я вижу, как она подает мне незаметные знаки. Например, она может показать на себя, а затем на стул или групп)' людей, указывая, что это — то место, где я смогу ее найти. Чаще она указывает на свои наручные часы, а затем на дверь, показывая, что пришло время уходить.

Благодаря жестикуляции можно даже побеседовать и скоординировать весьма сложные действия. Я вспоминаю одну ситуацию, произошедшую со мной во время учебного боя в армии. Это был один из тех учебных боев, где одна группа солдат играет роль обороняющихся, а другая должна нападать. Перед моим взводом стояла задача захватить маленький холм, который был укреплен несколькими скрытыми огневыми точками. Моя вооруженная восьмерка (включавшая наблюдателя и рефери, определяющих, кто «умер») должна была убрать всех защитников с восточного склона холма, где сосредоточилось большинство укрытий (в виде кустарников, деревьев, старого, поврежденного каменного забора и оврагов, вымытых дождевыми потоками).

Мы молчаливо следовали за нашим сержантом, упертым воякой по имени Тинер, по доступным укрытиям, пока не оказались возле подножия холма. Внезапно он остановился и указал на склон. На линии обзора мы увидели то, что издали напоминало пулемет с четырьмя бойцами, окруженный мешками с песком. Так или иначе, мы подошли весьма близко к нашему врагу и находились от него теперь ближе чем в 30 метрах. Любой звук мог выдать наше местоположение и подставить нас под огонь пулемета (который быстро бы завершил наше участие в учениях).

Сержант Тинер указал поочередно на трех солдат, велев им подойти. Затем он провел рукой вдоль линии каменного забора. Его рука прочертила прямую линию, а затем указательный палец согнулся в сторону, ясно указывая, как эти трое должны были пройти вдоль забора, затем повернуть за угол, изменить направление и начать подниматься на холм. Затем сержант указал на часы. Он показал на минутную стрелку, а потом отметил на циферблате период, соответствующий примерно десяти минутам. Он указал на винтовку, затем на огневую точку, потом снова на часы. В итоге получилось следующее сообщение: эти трое должны были пройти вдоль забора, повернуть за угол и через десять минут нацелить свои винтовки на врага — яснее и быть не может. Он снова указал на забор — и трое солдат начали спокойно двигаться в нужном направлении.

Затем Тинер ткнул в каждого из двух солдат с гранатометами. Он показал на гранатометы, затем на землю. Мужчины встали на колени и начали заряжать оружие. Сержант снова указал на этих двоих, затем на свои глаза, потом на вражеский бункер, что значило: «Оставайтесь тут. Ждите моего сигнала, чтобы начать стрелять».

Наконец он указал на оставшихся, т. е. на нас двоих, быстро показал нам, куда двигаться, и мы последовали за ним. Рефери решил пойти с нашей группой, чтобы контролировать наши действия. Мы держали путь к доступному прикрытию и прошли несколько метров в сторону, а затем еще немного вверх, на холм. Поскольку сержант должен был координировать действия, он всегда держался в пределах видимости этих двух солдат с гранатометами. Мы наконец достигли безопасной позиции и стали ждать.

Прошло несколько минут до запланированного момента, когда первые трое солдат пустили в ход свое оружие. Противники на огневой точке немедленно развернулись в ту сторону спиной к нам, направив свое внимание туда, откуда, как они думали, началось нападение. Прошла долгая минута, в течение которой велся перекрестный огонь. Сержант Тинер указал нам на солдат с гранатометами вдали. Мы услышали с их стороны два раскатистых звука, и прежде чем гранаты упали на землю, он указал нам на огневую точку — и мы начали сумасшедшую атаку, пробежав несколько оставшихся метров. Мы подбежали прежде, чем улеглось смятение пулеметчиков. Наблюдатель объявил позицию врага захваченной, а всех противников — погибшими.

Важный момент: все эти скоординированные последовательные действия были организованы и управлялись только жестами. Не было произнесено ни одного слова с того момента, как сержант определил вражескую позицию.

Спустя примерно тридцать пять лет после тех событий я имел возможность увидеть подобное, только в этом случае участниками были собаки. Есть научно-исследовательские проекты в США, которые посвящены изучению поведения волков. Несколько библиотек собрали фильмы и видеозаписи на эту тему. Просматривая один из таких фильмов, я нашел серию, запечатлевшую волчью охоту. Сходство между этой охотой и моим собственным военным учебным опытом было поразительным.

Изучаемый вид именуется серым волком (canis lupus), многие ученые верят, что эта дикая собака генетически ближе всего к нашим домашним собакам. То, что их называют серыми волками, не означает, что они обязательно серые по окрасу, — данная стая из шести животных имела окрас от сливочно-беловатого до песчаного желто-серого цвета. Дело происходило в разгар лета, когда листва обильна, и волки спокойно отдыхали около небольших зарослей низкорослых деревьев. В стае было четыре взрослых волка — два самца и две самки — и два волчонка-подростка. Лидер стаи (его принято называть альфа-самцом) был очень крупным, весил приблизительно 80 килограммов и ростом достигал 80 сантиметров в холке; младший по рангу самец — приблизительно на 10 килограммов легче. Два волчонка были детьми альфа-самца и альфа-самки. Альфа-самка была также крупной, по крайней мере для серого волка, весила приблизительно 60 килограммов и оказалась первой в стае, кто уловил запах оленей. Она поднялась, обнюхивая воздух. Сделала несколько шагов вперед, слегка отряхнулась и встала напротив доминирующего самца. Она пристально посмотрела на него, затем в сторону запаха, как в классической указующей стойке собаки.

В этот момент вожак стаи приступил к координации действий. Он быстро поднялся и посмотрел в направлении, обозначенном его напарницей. Встал справа от нее, но на шаг впереди. Оглянулся на младшего сотоварища и затем повел мордой в направлении оленей. Этот волк подошел, чтобы занять положение справа от вожака. Тем временем другая самка и подростки, наблюдая за ними, спокойно заняли место слева от доминирующей самки. Все сориентировались по ветру, младшая по рангу самка и подростки непрерывно проверяли направление, куда смотрел вожак, и старались сориентироваться сами. Вся стая сбилась на месте, и на первый взгляд казалось, что они просто касались носов друг друга, как в типичной собачьей церемонии приветствия. Однако наблюдение показало, что на самом деле они пытались встать рядом с вожаком, чтобы сориентировать головы и тела точно по линии, которую тот указывал своей головой. Поворот головы выполнял ту же функцию, что и тыканье пальцем сержанта Тинера: он указывал положение добычи всей группе.

Теперь волки тихонько пошли вдоль той линии, которую указал вожак стаи. Когда они приблизились к поляне, я смог увидеть, на что он указывал: на двух оленей. Один был взрослой самкой, второй — годовалым подростком. Вожак стаи посмотрел направленным взглядом на другого самца, затем вниз, на землю, правее и на одном уровне с его плечом. Младший по рангу самец немедленно передвинулся на то место. Движение было столь точно, как будто вожак нарисовал на земле черту мелом.

Поместив самца в нужное место, вожак затем перевел взгляд на доминирующую самку, установил контакт глазами, указал на крайнее место слева от поляны и наклонил тело вперед в направлении своего пристального взгляда. Альфа-самка посмотрела на двух подростков и другую самку и начала двигаться в указанном вожаком направлении. Эти четыре волка спокойно шли каждый по своей траектории, огибая поляну, скрываясь за лиственными кустарниками. Каждые несколько метров доминирующая самка останавливалась и оглядывалась на лидера стаи. Он внимательно смотрел на пасущихся оленей, но когда замечал ее взгляды, немедленно поворачивал голову, чтобы посмотреть на место около дальнего края поляны. Она, в свою очередь, следовала за его пристальным взглядом и двигалась в указанном направлении. А в моей голове проносились образы трех стрелков из нашей команды, поднимавшихся к каменной стене по указанию сержанта Тинера.

Когда альфа-самка и ее группа достигли нужного места, она снова оглянулась на вожака. Теперь он посмотрел на нее, а затем вниз, на землю перед собой. Самка в отдалении тоже посмотрела вниз — в этом месте она и трое других животных ее группы тихо присели, организовывая засаду.

Вожак стаи посмотрел на самца справа от себя, потом резко на оленей. В этот момент оба самца немедленно прыгнули на поляну, словно пули вылетели из ружья. На полной скорости они помчались к пасущейся паре. Как только олени увидели этих двух волков, они повернулись, чтобы убежать, к дальней стороне поляны. И тогда альфа-самка выпрыгнула из засады прямо на поляну в сопровождении трех своих компаньонов. Олени не смогли отреагировать достаточно быстро, и доминирующая самка прыгнула на круп годовалому олененку. К ней быстро присоединилась другая самка, тоже вцепившись в его круп. Действия этих двух самок замедлили движения олененка, заставляя его свернуть с самой короткой и безопасной дороги, — мгновение спустя оба самца схватили и убили его. Два подростка начали было преследовать оставшегося оленя, но, когда увидели, что остальная часть стаи не присоединилась к ним, быстро вернулись, чтобы получить свою долю от дневной охоты.

Схожесть между картиной этой охоты и моим собственным учебным опытом казалась немного сверхъестественной. Вся стратегия — начальное нападение, чтобы отвлечь внимание дичи, сопровождаемое фланговым маневром, — была почти идентичной. Еще более потрясающим выглядело то, что все необходимые действия были сообщены и скоординированы без единого звука. Каждое сообщение передавалось жестом пальца или руки в случае человеческой атаки или поворотом головы и движением тела в сцене волчьей охоты. Почти каждый жест был указанием, И для людей, и для вол* ков эти жесты имели определенные значения и подавались, чтобы скоординировать действия группы, И люди, и волки использовали указательные жесты, чтобы сказать: «Смотрите, наша цель там», «Идите туда, куда я вам показал» и «Займите положение (встаньте на колени или лягте тут)», затем «Ждите здесь» и «Теперь атакуем». Волки, конечно, не говорили ничего о вооружении (так как у них не было ни винтовок, ни гранатометов), и сообщения их не касались проблем времени (так как у них не было часов и никаких мыслей о том, что значит «десять минут»). Кроме такого рода рассуждений, «разговоры» были удивительно схожи.

Так что вполне понятно, что жест указательного пальца может из очень примитивной коммуникации малышей развиться в сложную форму языка жестикуляции. Собаки и их дикие братья имеют ту же лингвистическую способность, и их стойки (как у людей — указующий жест) развились в очень сложную форму коммуникации. Если указательный жест принять за свидетельство того, что дети пробуют общаться, определяя объекты и помещая на них своим жестом некоторый временный ярлык, то мы должны заключить, что собаки тоже способны к некой форме обозначения объекта. Они могут указать (телом и головой) и интерпретировать обращение другого животного. Реакция на указание тела и головы, кажется, происходит естественным образом, а интерпретация человеческого тыканья пальцем требует некоторого специального изучения.

 

14

Поговорим о сексе

 

Адели было приблизительно сорок пять лет, и когда она подошла ко мне, то выглядела очень смущенной.

— Так как вы психолог, я надеюсь, что вы сможете дать мне профессиональный совет.

Я предположил в тот момент, что у нее или кого-то из членов ее семьи имеется некая проблема. Большинство людей вспоминает о том, что я психолог, только когда они сталкиваются с человеческими проблемами. В остальное время я для них просто «собачник».

— Речь идет о моем Самуэле. Я боюсь, что он гей, и надеюсь, вы можете сказать мне, что с этим делать.

Я не в первый раз сталкивался с такой ситуацией и уже приготовился начать свои стандартные объяснения о том, как молодые люди иногда экспериментируют с сексуальными контактами перед тем как принять обычное гетеросексуальное поведение, и даже если ее сын изберет гомосексуальный образ жизни, современное общество намного проще, чем раньше, принимает такое поведение, и многие гомосексуалисты ведут счастливую и продуктивную жизнь… Но я не успел зайти так далеко, потому что меня внезапно осенило: у Адели не было сына, и ее мужа звали Роджер. Зато у нее был боксер, которого она обычно называла Сэмми.

Я осторожно спросил:

— А что конкретно делает Сэмми?

— Ну, несколько дней назад, когда я была в парке, он пробовал… вы знаете. — Она вздохнула и начала заново: — Он пробовал сделать это с золотистым ретривером Бенджи, собакой моей подруги. Мы были смущены, и я сбила его со спины Бенджи. Все, казалось, разрешилось. Вчера я снова была с ним в парке, и он обхватил лапами лабрадора, которого я никогда прежде не видела, и начал пробовать… ну, вы знаете, он начал пытаться заняться с ним сексом. Я подумала, что это девочка, которая не хочет вступать с ним в партнерские отношения и отвергает его. Но тут к собакам подбежала хозяйка лабрадора. Она так и заорала на меня: «Мой Уолтер — нормальный мальчик. Заберите ваше грязное гомосексуальное животное прочь от него! Кто-нибудь, помогите!»

Она кричала, а затем начала бить Сэмми своим поводком. И мне казалось, что люди видели, — они так и уставились на нас! Это действительно смущало. Я теперь гуляю с Сэмми отдельно от других собак. Я не водила его в парк сегодня и не знаю, смогу ли я когда-либо погулять с ним там снова, если он вздумает вести себя как в тот раз…

Значение такого поведения Сэмми было абсолютно неправильно истолковано Аделью и владелицей лабрадора. Эти женщины собственное представление о сексуальном поведении применяли к собакам. Многие люди знают о сексе собак лишь то, что он происходит в положении, так и называемом «по-собачьи». Но есть здесь и нечто иное, и когда одна собака забирается на другую, это может говорить не только о сексе.

Существует несколько фактов, касающихся секса собак, которые должен знать каждый. Прежде всего есть значительная разница в поведении самцов и самок. Люди и некоторые (но не все) обезьяны сексуально активны в течение всего года. У огромного большинства животных у самки и самца существует «сезон» — краткий промежуток времени, когда оба готовы к интенсивной сексуальной жизни. У собак, однако, кобели следуют за любым запахом, означающим готовность суки к спариванию, в течение всего года, в то время как суки имеют только два относительно кратких периода течки, когда они интересуются самцами и готовы к сексуальной близости.

Можно было бы предположить, что кобели проводят большую часть года в состоянии сексуальной фрустрации, будучи окруженными суками, но не желая их. Однако дело обстоит не так. В то время как самцы могут интересоваться сексом в любое время, сексуально возбужденными они становятся только в присутствии самки в течке или по крайней мере самки с соответствующим запахом. Именно во время течки (научно называемой эструсом) яичники самки начинают производить эстроген и прогестерон — гормоны, делающие ее готовой к оплодотворению. Привлекает к ней кобелей и специфический запах. Термин «эструс» переводится с латинского как «безумие», так как эти самые гормоны делают собаку намного более активной и иногда более доминирующей и агрессивной.

Период течки длится приблизительно двадцать один день и разделен на три стадии. Первая стадия, проэструс, обычно длится приблизительно девять дней. В течение этой стадии сука становится неугомонной. Сильнее проявляется тенденция к уходу от хозяина. Она пьет больше обычного и много мочится во время прогулок. Так она распространяет запах, привлекающий кобелей. Они обнюхивают ее метку, а затем поднимают головы и мечтательно смотрят вдаль, как будто разгадывают какую-то великую философскую тайну. Кобели могут обнаружить запах самки на значительном расстоянии, и весьма часто можно видеть суку в течке, страстно преследуемую большой группой потенциальных женихов, которые в надежде собираются вокруг ее дома.

Когда период проэструса приближается к концу, влагалищные выделения становятся темными и кровавыми. Этот момент многие люди неверно сравнивают с менструацией у женщин. Менструальное кровотечение у женщин происходит много позже овуляции. Это отмечает конец каждого периода фертильности и представляет собой отторжение тканей, ненужных для поддержания зародыша, когда женщина не беременна. У собак кровотечение начинается перед овуляцией и происходит из-за изменений в стенках влагалища, подготавливаемых для овуляции.

В течение этого промежутка времени сука отклоняет любовные ухаживания самцов. Она может рычать на воздыхателя, угрожать ему, преследовать его, даже огрызаться или кусать его. Менее агрессивная самка часто просто убегает или разворачивается, когда он пробует взобраться на нее, так что задыхающийся Ромео оказывается перед угрожающей мордой, а не привлекательным задом. Более простая стратегия, которую она могла бы применить, состоит в том, чтобы просто сесть, закрывая таким образом все подходы к своему заду.

При этом она вовсе не заигрывает. Если овуляция еще не произошла, собака не будет спариваться приблизительно до второго дня цикла течки, когда выделения становятся более заметными и более водянистыми, указывая, что влагалище готово к спариванию. Как только яйцеклетки вышли, им нужно примерно 72 часа, чтобы созреть, прежде чем их можно будет оплодотворить спермой самца. Период оплодотворения длится всего несколько дней — таким образом, жизненно важно привлечь достаточно много кобелей, чтобы выбрать своего партнера в правильное время.

Поведение и сигналы в период ухаживания имеют много особенностей, которые очень похожи на поведение и сигналы игры с несколькими специальными пригласительными жестами. По большей части самка полностью контролирует ситуацию. Это нормально, так как она должна затратить много энергии в процессе зачатия, развития щенков в матке, их рождения и в послеродовых заботах. В природе это означает, что процесс выбора — активный, при этом одни кандидаты на отцовство насильственно отклоняются, в то время как другие энергично привлекаются. Эволюция дала определенную программу, поощряющую суку выбирать доминирующего, сильного кобеля, который даст лучшие гены.

Тут важно отметить различие между сексуальным поведением современных собак и диких. По мере приручения мы глубоко вторглись в саму природу воспроизводства домашней собаки. Точнее, мы создали животное, которое намного плодовитее. За исключением бассенджи, домашние собаки обычно входят в эструс два раза в год, а дикие собаки — только один раз. Домашняя собака менее разборчива, чем ее дикие собратья. С нашей стороны это было продуманным шагом, помогающим вывести собак с определенными особенностями.

Каждая порода собак появляется через отбор и размножение. Это означает, что мы должны быть в состоянии взять собаку, которая имеет желаемые для нас качества (специфического цвета шерсть, форма тела или поведенческие особенности, например, преследование дичи и выпас овец), и соединить ее с другой собакой с подобными или другими специфическими особенностями, которые нам нужны. Очевидно, собака, которая входит в эструс чаще, дает нам больше возможностей смешивать и сравнивать гены от разных собак, чтобы произвести именно такую собаку, какую мы хотим. Однако также очевидно, что для подобного управляемого размножения, чтобы добиться успеха, возможные собачьи родители должны принимать друг друга как сексуальные партнеры. Если бы домашние собаки были разборчивыми и отклоняли партнеров, которых мы им выбрали по своему усмотрению, это помешало бы племенной работе. Поэтому промискуитет у собак — желательная особенность.

В природе дело обстоит не так. Среди диких собак беспорядочное размножение было бы бедствием, так как оказало бы сильное влияние на местные источники пищи. Стая волков, как правило, имеет один помет, состоящий в среднем из четырех-шести щенков. Обычно это последствие спаривания альфа-волка и альфа-волчицы. Если времена плохие и пищи мало, помет может быть даже пропущен.

Ухаживание у диких собак, в отличие от домашних, может продолжаться в течение многих часов. Иногда в природе ухаживание может даже приостанавливаться и продолжаться на следующий день. Самка обычно начинает брачный танец, то подбегая к самцу, то спешно убегая, потом снова прибегая и снова быстро отступая. Большинство самцов находят это поведение неотразимым, но иногда самец может сыграть в игру «мне трудно поймать», тогда самка может шаловливо пройтись вокруг него, толкая его лапами. Если это не срабатывает, некоторые самки пытаются запрыгнуть на самца, как будто напоминая ему, зачем была затеяна вся эта игра. В конце следует длинный период преследования, самец и самка то избегают друг друга, то сбивают друг друга с пути. Такие действия часто прерываются игривыми поклонами, а затем в какой-то момент эти двое словно приходят в ярость, сталкиваются, иногда кладут лапы на грудь или плечи друг друга, будто в борьбе.

После череды игривых прыжков потенциальная пара объединяется, и они исследуют друг друга. Это обычно начинается с нескольких обнюхиваний нос к носу, которые могут сопровождаться облизыванием уха. Наконец пара обращается к половым органам, приступая к длительному обнюхиванию. Теперь срабатывают женские запросы. Если ей этот самец интересен, она показывает ему, что готова, подставляя свой зад и отводя хвост в сторону. Тогда самец может проверить ее намерение еще раз, подходя к ней сбоку и положив морду ей на спину. Это — критический момент. Если она стоит устойчиво и жестко и не собирается отодвигаться, самец обходит ее и забирается на ее спину. Он склоняется над ее спиной, обхватывает ее заднюю часть своими передними лапами и начинает толчки. Это положение, принятое у собак во время совокупления.

В природе, когда самки находятся в течке, наблюдается множество ухаживаний, но так как дикие собаки намного более разборчивы, количество спариваний там намного меньше. Один исследователь изучил поведение волков в одной стае в течение весеннего сезона течки и наблюдал 1296 ухаживаний в месяц. Они завершились только тридцатью одним спариванием, что означает, что всего 2,4 % ухаживаний закончились осуществленными сексуальными отношениями.

Кажется, что наше приручение собак не сильно изменило последовательность ухаживания: собаки, волки, койоты, шакалы, динго, дикие собаки и даже лисы используют как будто один и тот же танец ухаживания. У домашних собак, однако, период ухаживания длится намного меньше. Что еще более важно, вероятность того, что каждое ухаживание закончится спариванием, максимальна. Во время устроенных заводчиками спариваний еще бывают случаи отказов, но они достаточно редки, а когда происходят, их заинтересованно обсуждают все контролирующие процесс селекционеры.

В настоящем сексуальном поведении заход со спины совершается в самом конце брачного танца и только тогда, когда самка явно приняла жениха. Сравните это с имитацией полового поведения между двумя кобелями. Ему обычно предшествует осторожное обнюхивание, при этом у собаки жесткие лапы, хвост и уши подняты вертикально. Такое поведение не похоже на игру, где идет обучение брачному ухаживанию. Очевидно, когда кобель залезает на другого кобеля, это имеет мало общего с сексом.

То, что имитация полового поведения не связана с сексуальными намерениями, можно заметить, понаблюдав за молодыми щенками. Задолго до того, как они достигнут половой зрелости (приблизительно в шесть-восемь месяцев), они уже показывают этот вид поведения. Имитация полового поведения у щенков появляется вскоре после того, как они начинают ходить, и обычно, когда принимаются играть друг с другом. Это социально значимое поведение, но не сексуальное. Для молодых щенков имитация полового поведения — один из первых удобных случаев для того, чтобы узнать о своих физических способностях и социальном потенциале. В основном это представляет собой выражение доминирования. Более сильный, более авторитетный щенок залезет на своих более покорных братьев и сестер, просто чтобы показать доминирование и власть. Это поведение переносится потом и во взрослую жизнь, становится действием, выражающим власть и контроль, но не секс.

Имитация полового поведения используется как знак господства, и так как она не связана с воспроизводством, ее социальное значение одинаково и для самцов, и для самок. Поскольку этот показ направлен на то, чтобы бросить вызов или утвердить социальное доминирование одной собаки над другой, такое поведение может наблюдаться между особями одного и того же или разного пола. Самец, заскакивающий на другого самца, не проявляет гомосексуальных притязаний, он просто говорит: «Я здесь главный». Самки могут использовать заскакивание тоже как утверждение социального положения. Они могут быть доминирующими по отношению к другим сукам и даже кобелям и могут изобразить это, заскакивая на них. Это не сексуальное поведение, так как динамическая структура собачьего общества — вопрос не только пола животного. Статус в собачьем мире больше зависит от размеров животного, его физических способностей, определенных особенностей, связанных с его характером, возбудимостью и энергичностью.

Существует три различных иерархии в социальной структуре собак. В стае есть полный ряд, начинающийся с вожака наверху и перемещающийся вниз к последнему аутсайдеру. Есть вожак, или альфа-самец, и альфа-самка. Кто-то из них будет полноправным вожаком стаи. Одно ранжирование существует среди остальной части самцов и другое — среди самок. С помощью заскакивания можно утвердить себя в любом из этих рангов, это означает, что вы можете увидеть самцов на самцах, самок на самках, самцов на самках и наоборот. И ничто из вышеперечисленного не представляет собой никаких форм сексуального приставания или ухаживания. Все это следует рассматривать как очень ясный сигнал серьезных социальных амбиций вскакивающей собаки. Некоторые из проявлений господства, рассмотренные ранее, — доминирующая собака, кладущая голову или лапы на холку или плечи другой собаки, — могут быть просто тонкими компонентами действий, связанных с имитацией полового поведения. Доминирующая, или «главная», собака буквально является собакой, которая находится наверху.

Такая имитация полового поведения — обычная попытка потребовать себе более высокого социального статуса. Неудивительно, что распространено мнение, будто, кастрировав животное, вы избавитесь от заскакивания, но это просто миф. Кастрация прекратит выработку у собаки определенных гормонов типа тестостерона, и сокращение числа этих мужских гормонов снизит агрессивность собаки, а также изменит некоторые проявления поведения доминирования. Конечно, это может уменьшить число имитаций полового поведения. Однако кастрация не влияет на характер собаки и ее индивидуальность, что означает: у доминирующей, настроенной на лидерство собаки попытки залезть на другое животное будут продолжаться. Уменьшение количества вырабатываемых гормонов снижает интенсивность, с которой собака преследует свои социальные амбиции. Однако чем старше собака, тем менее эффективна кастрация и тем меньше она влияет на поведение доминирования. Кастрация кобеля устранит его способность к воспроизведению. Само спаривание еще будет возможно, но производство спермы уже остановлено. Это означает, что собака может интересоваться самкой в течке, но любые предпринятые спаривания будут в буквальном смысле бесплодны.

Поведение заскакивания у собак многие находят куда более приемлемым по сравнению с дракой обозленных псов и резкими нападениями. Заскакиванием по крайней мере действительно можно управлять, и это безопасно.

Некоторые ученые недавно стали размышлять о связи между мужским сексуальным поведением и доминированием у людей и у собак. Частично это предположение было вызвано серией опубликованных в прессе фотоснимков видных политических деятелей, застигнутых в момент участия в компрометирующих сексуальных связях. Ученые отмечают, что политические деятели — это социально доминантные люди, и считают, что особенности лидерства могут быть связаны с биологической тенденцией к большему сексуальному влечению. Чем больше власти имеет человек, тем ему проще принять промискуитет с согласия общества (как в случае культур, где мужчины могут иметь больше одной жены) или без такового. Разве царь Соломон, согласно Библии, не имел больше тысячи жен? В типично научной манере эти исследователи предполагают, что можно отделить сексуальность от лидерства при использовании небольшого количества специфических наркотиков, способных минимизировать действие определенных гормонов. И таким образом создать политических деятелей с сильной харизмой, но безо всякого интереса к красоткам, помощницам в Белом доме или артисткам в ночном клубе. Можно было бы также создать людей противоположного характера, социально безответственных и неразборчивых в связях, что-то вроде рок-звезд или хиппи конца 60-х — начала 70-х годов. К сожалению, как отметил один ученый, опыт, подтверждающий эту гипотезу, потребовал бы согласия хотя бы нескольких удачливых политиков стать добровольцами, желающими «получить лечение». Насколько я знаю, пока ни один политический деятель не ответил согласием на это предложение.

Есть множество случаев, когда собаки пытались имитировать половое поведение, залезая на людей. Так как теперь мы понимаем, что имитация полового поведения — наиболее типичное утверждение доминирования, должно быть ясно, что собака, которая обхватила ваше колено и весело прыгает на нем, не говорит: «Я вас люблю», — притом пес вовсе и не занимается любовью. Когда собаки заскакивают на людей, это почти всегда попытка выразить свое доминирование над людьми. В действительности они хотят быть вожаками стаи. Этот вид поведения собаки абсолютно недопустим. Его надо прерывать, чтобы поддержать иерархию стаи, в которой люди всегда выше собак.

Как вы останавливаете собак в таких случаях? Раз уж заскакивание — признак социального доминирования, вы должны утверждать какую-то форму своего доминирования или нейтрализовать социальную значимость акта. Самый легкий способ научиться проявлять доминирование — пойти на курсы дрессировки. Люди часто поражаются тому, как быстро устанавливается иерархия по мере обучения на начальных курсах дрессировки. Поскольку дрессировка заставляет собаку выполнять ваши команды, вы выражаете свое доминирование, а собаки никогда не заскакивают на людей, которых признают доминирующими. При очередном повторении имитации полового поведения собаке надо решительно скомандовать «Нет!», а затем быстро отойти, подать команду «Сидеть» или «Лежать» и приказать остаться в таком положении в течение минуты или двух. После исполнения команд господство человека заново установлено в мягкой манере, и привычка должна угаснуть.

Иногда, особенно с мягкими и спокойными владельцами и большими доминирующими собаками, это поведение может регулярно повторяться. В таких случаях я нахожу, что лучший способ отучить от этого собаку — нападение На «социальный» компонент доминирования. Можно использовать уход от любого физического контакта с собакой, когда она демонстрирует имитацию полового поведения. Физический контакт и социальное внимание могут быть очень мощными стимулами. Просто оставьте короткий поводок на ее ошейнике. Каждый раз, когда собака пробует залезть на вас, ваших детей или ваших гостей, вы должны взять поводок и увести ее в тихую комнату, где вы сможете закрыть дверь и оставить там одну в течение трех минут. После такого тайм-аута дверь открывается, чтобы собака могла вернуться к людям; все это необходимо делать без ругани или каких-либо слов вообще.

Я использовал этот метод для помощи хозяйке одного фокстерьера по кличке Траккер, который постоянно имитировал половое поведение. Собака вела себя хорошо, пока девяностокилограммовый муж хозяйки был рядом, но все менялось, когда он покидал дом. Траккер начинал залезать на нее и делал это много раз в течение дня. В первый день, когда хозяйка начала изолировать пса, я получил от нее сообщение по телефону:

— Это не работает. Сегодня я изолировала Траккера приблизительно двадцать пять раз.

— Гните свою линию, — сказал я ей. — Траккер больше года беспрепятственно выражал свое доминирование, и проблему нельзя решить за один день.

Несколько дней спустя она позвонила снова:

— Траккер делает это намного реже — примерно пять раз за день. К сожалению, у меня новая проблема. Он насилует подушки на диване!

— Это то, что мы называем замещающим поведением, — заверил я ее. — Так как с вами у него ничего не получается, он ищет иной объект для выражения доминирования, даже если это всего лишь подушка. Просто удаляйте все предметы, которые он пробует изнасиловать, и всякий раз, когда вы видите, что он залезает на какой-то предмет, наказывайте его так же, как если бы он залезал на вас, то есть, как обычно, просто изолируйте его на три минуты.

Каждый день число имитаций полового поведения и изоляций уменьшалось, и после почти трех недель они сошли на нет. Помните, имитация полового поведения — это способ утвердить свое доминирование и доказать свое первенство другой собаке. Если собака немедленно изолируется от членов своей стаи всякий раз, когда пробует сделать это, то акт становится бесполезным способом коммуникации. Изоляция приводит к тому, что рядом не оказывается никого, над кем можно доминировать. Так как собачья коммуникация эволюционирует, чтобы обеспечить полезные и желательные для собаки результаты, нежелательные сигналы будут просто исчезать.

 

15

Язык жестов и печатание

 

Когда мы начинали рассматривать проблему языка собак, мы в первую очередь обратились к материалам предыдущих исследователей. Как только дело касалось языка животных, всегда возникал вопрос о речи. И основным аргументом за то, что у животных нет языка, традиционно являлась неспособность животных артикулировать так, как это делает человек. Однако мы уже убедились, что собаки действительно общаются, но их коммуникация состоит из знаков и сигналов, а не составляющих речь звуков. Возможно, если бы наши предшественники допустили, что продуктивный язык собак или других животных — это язык тела и жестов, то поняли бы, что животные действительно имеют большие коммуникативные способности, даже на уровне сложности, которую лингвисты называют истинным языком.

Важно уяснить, что язык может существовать и без звуков речи. Это не такое уж революционное открытие. Возьмите, например, систему коммуникации, используемую глухими людьми. Очевидно, что глухой человек никогда не услышит речи других, так как он просто физически не может воспринимать звуки. И все же глухие люди способны изучить язык, основанный на жестах. В Соединенных Штатах глухие люди обычно изучают американский язык жестов (обозначают его обычно аббревиатурой ASL).

Действительно ли этот сложный комплекс жестов является языком? Хотя это и не буквальный перевод с любого известного языка, он, естественно, имеет все присущие языку компоненты, включая грамматику. Кроме того, ASL использует не только указательные жесты — с его помощью можно выразить идеи и описать события, которые произошли в прошлом или могут произойти в будущем. Его можно также использовать, чтобы говорить об объектах, физически не существующих. На ASL можно рассказать сложную историю, как и на любом другом языке.

ASL изучают тем же самым способом, которым дети учат разговорные языки. Младенцы, рожденные глухими родителями, говорящими на ASL, изучают ASL. Сам ребенок, возможно, и не глухой, но он просто усваивает жесты своих родителей, а не познает их через объяснения. Тот же путь проходят слышащие дети, растущие в среде, где они окружены речью, и учатся говорить на том языке, на котором разговаривают их родители. Эти младенцы также пройдут нормальные стадии освоения языка, они будут даже лепетать, но не голосом, а жестами. Ясно, что в таком случае язык воспроизводится не ртом и голосом, а руками или другой частью тела.

Отбросив идею, что все животные должны говорить и «звучать» как люди, чтобы доказать у них наличие какого-либо вида языка, мы сможем посмотреть на общение животных с другой точки зрения. Как мы видели, у животных существует язык тела и есть способность к жестам. Они, в силу разных причин, не могут делать жесты столь же сложные, как в ASL, но некоторые из них способны и на это. Кроме того, если мы разрываем связь с разговорным языком, мы можем помочь тем животным, которые плохо контролируют лицевые мускулы, заменить техническими способами ограниченную способность жестикулировать.

Когда новое поколение ученых заинтересовалось языком животных, собаки были не первым видом, который они выбрали для изучения. Доверяя ранним исследованиям, они выбирали животных, наиболее близких к человеку, а именно обезьян, в надежде, что успех будет более вероятным. Мы знаем, что когда шимпанзе, проживающих в человеческой семье, учат разговаривать наравне с детьми, они, в отличие от детей, не начинают произносить слова. Однако уже в 1925 году Роберт Йеркес, психолог, исследовавший поведение приматов, предположил, что обезьяны могут многое рассказать, но не знают, как это сделать. Он допустил мысль, что их можно было бы научить языку знаков. Это предложение оставалось нереализованным до 1966 года, пока не стало известно об исследованиях, проводимых Алленом и Беатрис Гарднер из Университета Невады. В своей работе они опирались на тот факт, что у обезьян очень гибкие руки, которые вполне способны на жестикуляцию.

Гарднеры взяли годовалую самку шимпанзе по имени Уошо. Она была доставлена из леса, где провела около матери первые несколько месяцев своей жизни. Уошо поселили на заднем дворе Гарднеров площадью приблизительно 1500 квадратных метров. Она жила в отдельном доме-трейлере, где были туалет, кухня и спальня. В течение четырех лет, пока Уошо жила там, исследователи общались с ней только на ASL. Они проводили уроки — это была своего рода школа обучения ASL для примата. Но они надеялись, что шимпанзе изучит большую часть языка знаков с помощью простого контакта.

Один из исследователей находился с нею в течение всего дня, пока Уошо бодрствовала. Они болтали с ней на языке знаков, совершали множество разнообразных действий, разработанных, чтобы поддерживать ее интерес и активность. Уошо часто ходила на пикники к соседям и принимала множество гостей. Она залезала на деревья и играла на детской площадке на заднем дворе Гарднеров. Во время уроков, на которых ее обучали ASL, шимпанзе училась подражать жестам, которые делал преподаватель. Исследователи старались разработать ее руки, чтобы она научилась подавать различные сложные для нее знаки. Чтобы поощрить Уошо за использование этих знаков, если она правильно описывала объекты или ситуации, ей давали лакомство.

Уошо довольно успешно начала изучать ASL и даже одолела часть раннего языка на уровне детей, начинающих «бормотать» жестами, если они глухонемые. Всего она изучила 132 знака [1].

Роджер Фоутс, один из исследователей, работающих с Гарднерами, продолжал наблюдать за обезьяной после того, как взял Уошо в Центр приматов в Центральном университете Вашингтона [2]. Самым точным свидетельством того, что Уошо использовала язык, как и человеческие дети, было то, что Фоутс называл «спонтанной болтовней рук». Она сидела на своей кровати и обращалась с помощью знаков к своей любимой кукле точно так же, как маленькие дети разговаривают со своими игрушками. Однажды он видел, как она прокралась в комнату, в которую, как она знала, ей нельзя было входить, и сделала знак «Тихо» сама себе.

Наблюдение за Уошо во время проверки на знание языка позволило сделать несколько удивительных наблюдений. Например, если она делала ошибки, то это были ошибки, типичные для человеческих детей. Они заключались в том, что она путала значения, но не путала знаки для слов. Иногда Уошо показывала знак «Собака», когда ей показывали картинку с изображением кота, или «Щетка», когда показывали расческу, или «Еда», когда показывали картинку с мясом. Она даже знала, как исправить собственные ошибки. Однажды она показала «Это еда», глядя на картинку в журнале, на которой был изображен напиток. Потом посмотрела на свою руку, на ее морде отразилось отвращение, и изменила знак на «Это напиток». Таким же способом себя исправляют дети, говоря: «Нет! Я думал не так! Я хотел сказать…»

В дополнение к изучению одиночных знаков ASL Уошо училась соединять вместе два слова и иногда создавать предложения из трех слов. Она могла попросить вещи: «Дайте мне яблоко» или «Больше бананов» и описать объекты: «Яблоко красное» или «Мяч большой». Она могла рассказать о действиях: «Вы щекочете меня» или описать, что она собирается сделать: «Выйти» — когда хотела выйти из комнаты, или: «Идти в кровать» — когда готовилась ко сну. Она могла определить сложные взаимосвязи между человеком и предметом, как тогда, когда отвечала на вопрос: «Чья это шляпа?» — «Шляпа Роджера» или: «Чей это мяч?» — «Мяч Уошо».

После Уошо многим другим шимпанзе тоже преподавали ASL. Удивительно, что использование ими языка знаков находится на уровне, который можно наблюдать у ребенка двух с половиной или трех лет. Иногда из существующих знаков они конструируют новые названия предметов, например, могут попросить арбуз: «Питьевой фрукт» или назвать лебедя «Водной птицей». Однажды шимпанзе откусил редьку и, отложив ее, сделал знак «Злая горячая еда». Если не хватало знаков, чтобы обозначить объект, они создавали их. Интересный случай произошел, когда Уошо для обозначения нагрудника изобрела знак «Нагрудник», который как бы повторял форму нагрудника на груди. Гарднеры хотели, чтобы она использовала слово «салфетка», и с тех пор оно применялось ею, чтобы описать нагрудник. Спустя приблизительно месяц некоторые говорящие на ASL глухие дети в Калифорнийской школе для глухонемых смотрели фильм об Уошо. Когда они увидели, что Уошо показала знак «Салфетка» для нагрудника, то сообщили исследователям, что это неправильный знак. И показали знак, означающий в ASL «Нагрудник», который повторял форму нагрудника на груди, похожий на тот знак, что Уошо изобрела сама!

Очевидно, шимпанзе могут даже придумывать и использовать ругательства.

Уошо передали Институту исследований приматов в Нормане, Оклахома. Там она жила в большой компании шимпанзе и других обезьян. Наблюдение за ее поведением показало, что она продолжала использовать язык жестов и даже обучала ему других шимпанзе в вольере, — тем самым способом, которым взрослые люди преподают язык своим детям, не знающим язык. До своего переселения Уошо использовала знак «Грязный», чтобы обозначить фекалии или испачканные вещи. После случившегося конфликта с макакой-резус она обозначила ее как «Грязную обезьяну». С того момента она регулярно использовала знак «Грязный», чтобы описать людей, которые не выполняют ее просьб. Она научилась ругаться так же, как это делают люди!

Роджер Фоутс позже наблюдал, как Уошо воспитывала других молодых шимпанзе. Он и его жена Дебби сделали приблизительно сорокапятичасовую видеосъемку случайных бесед шимпанзе. Обнаружилось, что они, подобно людям, болтали во время ежедневных действий. Они подавали знаки друг другу, когда играли в игры, делили одеяла, завтракали или готовились спать. Они стали обращаться друг к другу при помощи языка жестов. Однажды два молодых шимпанзе, Лулис и Дар, подрались. Лулис обвинял Дара в случившемся, указывая на него, а затем сделал знак: «Я хороший, хороший». Тогда Уошо подошла и наказала Дара. Но Дар смог завоевать ее благосклонность. Когда он увидел, что идет Уошо, он подошел и начал отчаянно жестикулировать: «Подойди, обними». Уошо смягчилась и отругала Лулиса, приказывая ему оставить комнату знаком «Иди туда», и указала на выход.

Шимпанзе не единственные человекообразные приматы, которые могут изучить ASL. Орангутанга обучили более чем 50 жестам, а психолог Франкин Паттерсон обучил равнинную гориллу по имени Коко более чем 300 жестам. Как и Уошо, Коко научилась использовать ругательства, но, кроме того, она иногда использовала язык знаков, чтобы соврать, если знала, что может таким образом получить какое-нибудь лакомство.

Есть скептики, которые сомневаются, что все это — истинные языки. Они указывают на факт, что большая часть языка обезьян представляет собой просьбы, и утверждают, что животные могут механически выучить нужный жест, чтобы получить награду. Таким образом, они считают, что если собака отвечает на команду «Сидеть!», садясь на землю, а затем получает угощение или стандартное поглаживание по голове, это демонстрирует лишь механическую связь между звуком и положением тела, но значения слова «сидеть» она не знает. Точно так же шимпанзе отвечают на поставленный вопрос: «Чего ты сейчас хочешь?», показывая знак «Дай мне яблоко», не понимая значения этих слов и их последовательности, но зная, что эта специфическая комбинация движений рук обеспечивает получение награды.

Есть несколько аспектов, которые делают их аргументы не столь убедительными. Большая часть человеческой речи тоже состоит из просьб, пусть не прямо, а косвенно выраженных. Возьмите простую фразу: «У меня болят ноги». Это похоже на констатацию факта и не кажется просьбой, как, например, фраза «Дайте мне яблоко». Однако существует множество ситуаций, в которых жалоба «У меня болят ноги» интерпретируется слушателем как просьба. В кабинете врача это утверждение является просьбой об осмотре и снятии боли. Во время длительного похода оно воспринимается как просьба об остановке для отдыха. На работе ту же самую фразу сочтут за просьбу отпустить домой. А при входе в дом та же фраза превращается в просьбу о внимании, поддержке и добром слове от любимого.

Есть еще одно свидетельство, что язык животных не просто результат механической дрессировки: ему присущи особенности человеческого языка. Используя человеческий язык, мы можем выразить одну и ту же мысль, используя много различных словесных конструкций: «Мальчик проколол воздушный шарик», «Воздушный шарик проколот мальчиком», «То, что мальчик проколол, было воздушным шариком», «Это был воздушный шарик, который проколол мальчик» и т. д. Каждое из этих предложений отличается по форме, но имеет одно и то же содержание. Тот же самый процесс показывала Уошо. Например, когда она сталкивалась с запертой дверью, она выражала свои мысли по-разному. «Дайте мне ключ», «Открыть ключом», «Ключ в», «Откройте ключом, пожалуйста», «Откройте шире», «Нужна помощь в открытии» и «Нужна срочная помощь в открытии» — для этой ситуации было зарегистрировано около тринадцати различных фраз, используемых Уошо. Если бы мы имели дело только с механическим запоминанием фразы ради получения угощения, то одна фраза, за которую когда-то уже вознаградили, использовалась бы всегда в неизменном виде.

Анализ отснятых ежедневных бесед шимпанзе также показывает, что это больше чем просто заученные просьбы. Шимпанзе часто сидели и действительно болтали друг с другом о событиях дня и о том, что они об этом думают. Когда обезьяны обсуждали любимую пищу, они не получали еды, так как вокруг них не было людей. Они, похоже, только комментировали это. Одна шимпанзе говорила: «Хорошее яблоко», — а другая заключала: «Банан хороший». Затем они продолжали обсуждение любимых продуктов, не имея никакой пищи в поле зрения. Или, увидев человека, идущего мимо окна с чашкой кофе, могли прокомментировать: «Кофе», в то время как кто-нибудь (считающий кофе слишком горьким напитком) говорил: «Плохой кофе». Словарь очень прост, и предложения очень коротки, но это реальная попытка использовать знаки тем же способом, что и глухие дети используют свой язык знаков.

Хотя эти результаты и производят сильное впечатление, у исследователей есть некоторые сомнения в том, что ASL свидетельствует о наличии языка у обезьян. Возможно, наблюдатель, разговаривающий с шимпанзе, может переосмыслить ее фразы, т. е. придать слишком много значения ответам животного. Он даже может подсознательно вести или управлять поведением шимпанзе, и создается иллюзия, что у них большие языковые способности, чем есть на самом деле. Поэтому исследователи использовали другой метод, с помощью которого обучали обезьян читать и писать.

Первым человеком, сделавшим попытку обучить обезьян графическому языку, был Дэвид Премак. Он начал свою работу в Университете Калифорнии и позже продолжил исследования в штате Пенсильвания [3]. Его ученицей стала шестилетняя лабораторная шимпанзе Сара. Вместо написанных слов он использовал пластмассовые детали разных цветов и форм с магнитом, чтобы крепить их к доске. Пластмассовые слова располагались в произвольном порядке и не порождали ассоциаций с какими-либо объектами. Кроме того, многие из слов были весьма абстрактны, например, «нет», «не», или даже «если… то». Сара узнала, что следует «читать» эти формы так, как если бы они были словами. С помощью простых процедур ее обучали писать ответы, выбирая детальки и превращая их в ответы на вопросы или просьбы о различных вещах. Она узнала 130 терминов, это примерно то же количество, которое Уошо запомнила в ASL. Кроме того, Сара смогла соединить эти символы, чтобы правильно «написать» составные предложения и описать гипотетические ситуации. Например, она могла написать: «Сара даст яблоко Мэри, если/тогда Мэри даст шоколад Саре».

Эта работа была расширена и переведена под научный контроль Дуан Румбо и Сью Саваж Румбо, работающих в возглавляемой Йеркесом Лаборатории биологии приматов, только не в Атланте, а в Джорджии [4]. Они остановились на Другом виде шимпанзе, использующих язык, — по сравнению с другими животными они казались настоящими магами. Это редкий и вымирающий вид pan paniscus, известный также как карликовый шимпанзе. Название вводит в заблуждение, потому что на самом деле эти животные почти такого же размера, как остальные шимпанзе. Их иногда называют также бонобо. Система изучения языка, которая была использована, несколько напоминает систему Премака, только она полностью компьютеризирована. Используется клавиатура, состоящая из 75–90 клавиш. На каждой клавише помещен символ. Когда клавишу нажимают, она светится, а символы появляются на экране в нужной последовательности, таким образом, шимпанзе могут проследить последовательность выбранных символов, когда они «пишут предложения».

Работа этих шимпанзе бонобо действительно поражала. Иногда они использовали символы, чтобы назвать и описать объекты, о которых их не спрашивали и которых они в тот момент не видели. Часто они применяли напечатанные символы, чтобы описать события, которые произошли в прошлом. Например, один бонобо объяснил происхождение шрама на его руке, рассказав, как его укусила мать. Иногда бонобо составляли оригинальные просьбы, например, просили других сделать что-либо для кого-то еще. Однажды бонобо попросил, чтобы один из исследователей погнался за другим, чтобы его развлечь.

Эти шимпанзе не были погружены в ASL. Они жили в окружении научных сотрудников, которые разговаривали на английском языке. Они говорили с бонобо, когда преподавали им новые символы, так, чтобы звук был связан со значением, а также просто говорили о том, что происходило вокруг в данный момент. Точно так же как маленькие дети, растущие в определенной языковой среде, шимпанзе развивали способности восприятия и достигли очень высокого уровня понимания разговорного английского языка. Их языковая способность позволяла отвечать на команды, использующие комбинации слов, которых они прежде никогда не слышали вместе. Например, можно попросить «взять ключ и положить его в холодильник». Хотя они знали и понимали каждое отдельное слово, это предложение представляло новое действие, с которым они прежде никогда не сталкивались. Тем не менее животные ответили на команду правильно.

Сходство способа, с помощью которого бонобо узнают язык, и способа, с помощью которого его изучают человеческие дети, удивительно. В основном обучение происходит посредством наблюдения за другими людьми, использующими язык, и посредством обычных социальных взаимодействий с использованием языка. Бонобо Канзи узнал, как надо печатать предложения, наблюдая за обучением своей матери, когда сам был еще очень молод. Исследователи разочаровались в его матери, так как она часто ленилась и не была способной ученицей. Однако как только его мать оставила лабораторию, Канзи показал, что он развил хорошие языковые навыки не только на уровне восприятия языка, но и на уровне его воспроизведения. Он продемонстрировал, что знает, как правильно использовать клавиатуру, чтобы просить пищу, что умеет выразить желание действовать, например, посмотреть телевизор, поиграть в игры, посетить друзей и т. д. Самым удивительным является то, что Канзи использовал клавиатуру, чтобы рассказать также о своих намерениях, например: «Канзи съест яблоко, затем… затем пойдет спать». Ученые предположили, что его уровень коммуникативного развития почти такой же, как у трехлетнего ребенка.

Несомненно, что результаты исследования языковых способностей обезьян очень многообещающие, но применение подобных методов для выявления языковых способностей У собак может быть не столь продуктивно. Научные работы свидетельствуют о том, что некоторые формы языка тела (и жестов) животным изучить проще, чем разговорный язык. Однако причина того, что ASL не может служить результативным способом обучения для собак, очевидна — мало того, что собаки не имеют артикуляционного аппарата, не могут формировать звуки слов, они еще и ограничены в контроле над телодвижениями. Они не так ловки, как обезьяны, и не могут жестикулировать. Даже если бы они имели достаточно ловкие лапы, у них нет пальцев, способных изобразить знаки, необходимые для ASL или любого из сложных языков знаков. Собаки способны научиться тыкать носом в объекты, могут принести или подержать их без использования лап — ведь основными органами манипуляции для собак являются рот и челюсти.

Однако современные компьютерные исследования с использованием клавиатуры действительно имеют некоторую перспективу. Собака могла бы научиться нажимать на клавишу носом или даже поместить лапу на ту или иную клавишу. Если бы, так или иначе, ее реакции были связаны с символами, то, возможно, собаку можно было бы научить отдельным аспектам человеческого языка.

Здесь уместно вспомнить историю Элизабет Манн Бор-джез и Арли, предшествующую экспериментам с манипуляцией символами Премака и Румбо и произошедшую даже раньше, чем Гарднеры начали преподавать язык знаков Уошо. Элизабет, младшая дочь Томаса Манна, немецкого романиста, получившего Нобелевскую премию по литературе в 1929 году, была писателем, защитником окружающей среды, а также активным исследователем поведения животных. В октябре 1962 года она приступила к проведению трехлетнего эксперимента, в котором попыталась обучить свою собаку Арли читать и писать. Она не прибегала к новым системам коммуникации, а использовала обычный человеческий язык. Арли был самым талантливым из ее четырех английских сеттеров, поэтому она и выбрала его как наиболее подходящего для успешного обучения. К окончанию эксперимента Арли под диктовку печатал слова, которые говорила ему Элизабет.

Обучение Арли началось с самого простого. Элизабет использовала пластмассовые чашки, покрытые пластмассовыми блюдцами. Каждое блюдце имело нарисованный символ. Собака должна была решить, какой символ является верным, и сбить блюдце с чашки. Если пес отвечал правильно, то он находил лакомство в чашке, и это служило наградой. Элизабет начала с блюдец, отмеченных одной или двумя большими черными точками. Если она говорила слово «один», собака должна была выбрать блюдце с одной точкой, в то время как «один — два» было устным сигналом выбрать блюдце с двумя точками. Этот первый этап обучения языку занял четыре полные недели.

Чтобы заставить своего пса уделять больше внимания образцам, она продолжала обучать его различать нарисованные символы, используя знаки плюса, круга, треугольника, квадрата. Когда были изучены пары и выяснена разница между ними, она изменила ход обучения. Теперь собаке давали три чашки, отмеченные одной, двумя или тремя точками. Пес должен был выбрать новый образец с тремя точками, если Элизабет давала устную команду: «Один — два — три». Порядок, в котором стояли образцы, всегда изменялся, и каждый раз животное внимательно должно было смотреть на образцы и считать точки, чтобы найти нужную чашку. Арли не был от природы одарен математическими способностями, но после трех месяцев ежедневного обучения он научился считать до трех.

Обучение Арли считать до трех уложилось в школьную четверть, и потребовался еще один месяц, чтобы он научился считать до четырех и различать два слова: «собака» и «кошка». Элизабет объясняла: «Это — способ, которым животные „читают“: вы говорите „собака“ — и он сбивает блюдце со словом „собака“; вы говорите „кошка“ — и он сбивает блюдце со словом „кошка“».

Через несколько недель Арли научился считать до шести и читать слова: «собака», «кошка», «Арли», «птица», «мяч» и «кость». Он также научился выбирать большее из двух показанных ему чисел, хотя Элизабет признавала, что это заняло «много дней и недель, и мы прошли через тысячи разочарований, проб и ошибок».

В следующем цикле обучения Арли уже учился писать. Элизабет брала знакомое изображение слова «собака» и размещала его на трех блюдцах: «d», «о», «g» соответственно[4]. Арли должен был сбивать блюдца в правильном порядке, чтобы получилось слово, даже если буквы стояли в другой последовательности, например, «о», «d», «g» или «g», «d», «о». Независимо от этого он должен был выбрать сначала «d», затем «о» и наконец «g». Постепенно Элизабет вводила смешанные наборы букв, например «d», «с», «о», «а», «g», «t»

[1] Здесь и далее перевод команд и имен дан переводчиком. — Прим. ред.

 

[2] Область науки о поведении, основывающаяся на законах генетики и изучающая, в какой степени и каким образом различия в поведении определяются наследственными факторами. — Прим. ред.

 

[3] Bagel (англ.) — рогалик. — Прим. пер.

 

[4] В английском языке слово «собака» состоит из трех букв: dog. — Прим. пер.

 

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 153; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!