ЧЕРТ С ТРЕМЯ ЗОЛОТЫМИ ВОЛОСКАМИ 7 страница
«Ну, уж теперь‑то, – сказала она, – я что‑нибудь такое придумаю, что тебя сразу прикончит!» – и при помощи различных чар, в которых она была искусна, она сделала ядовитый гребень. Затем переоделась и приняла на себя образ другой старухи.
Пошла она за семь гор к дому семи гномов, постучалась в их дверь и стала кричать: «Товары, товары продажные!»
Снегурочка выглянула из окошечка и сказала: «Проходите, я никого в дом впускать не смею». – «Ну, а посмотреть‑то на товар, верно, тебе не запрещено», – сказала старуха, вытащила ядовитый гребень и показала его Снегурочке. Гребень до такой степени приглянулся девочке, что она дала себя оморочить и отворила дверь торговке.
Когда они сошлись в цене, старуха сказала: «Дай же я тебя причешу как следует». Бедной Снегурочке ничто дурное и в голову не пришло, и она дала старухе полную волю причесывать ее как угодно; но едва только та запустила ей гребень в волосы, как его ядовитые свойства подействовали, и Снегурочка лишилась сознания. «Ну‑ка, ты, совершенство красоты! – проговорила злая баба. – Теперь с тобою покончено», – и пошла прочь.
К счастью, это происходило под вечер, около того времени, когда гномы домой возвращались.
Когда они увидели, что Снегурочка лежит замертво на земле, они тотчас заподозрили мачеху, стали доискиваться и нашли в волосах девушки ядовитый гребень, и едва только его вынули. Снегурочка пришла в себя и рассказала все, что с ней случилось. Тогда они еще раз предостерегли ее, чтобы она была осторожнее и никому не отворяла дверь.
|
|
|
А между тем королева, вернувшись домой, стала перед зеркальцем и сказала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Кто здесь всех краше, кто всех милей?
И зеркальце отвечало ей, как прежде:
Ты, королева, красива собой,
Но все же Снегурочка, что за горой
В доме у гномиков горных живет,
Много тебя красотой превзойдет.
Когда королева это услышала, то задрожала от бешенства. «Снегурочка должна умереть! – воскликнула она. – Если бы даже и мне с ней умереть пришлось!»
Затем она удалилась в потайную каморочку, в которую никто, кроме нее не входил, и там изготовила ядовитоепреядовитое яблоко. С виду яблоко было чудесное, наливное, с румяными бочками, так что каждый, взглянув на него, хотел его отведать, а только откуси кусочек – и умрешь.
Когда яблоко было изготовлено, королева размалевала себе лицо, переоделась крестьянкою и пошла за семь гор к семи гномам.
Постучалась она у их дома, а Снегурочка и выставила головку в окошечко, и сказала: «Не смею я никого сюда впустить, семь гномиков мне это запретили». – «А мне что до этого? – отвечала крестьянка. – Куда же я денусь со своими яблоками? На вот одно, пожалуй, я тебе подарю». – «Нет, – отвечала Снегурочка, – не смею я ничего принять». – «Да уж не отравы ли боишься? – спросила крестьянка. – Так вот, посмотри, я разрежу яблоко надвое: румяную половиночку ты скушай, а другую я сама съем». А яблоко‑то у ней было так искусно приготовлено, что только румяная половина его и была отравлена.
|
|
|
Снегурочке очень хотелось отведать этого чудного яблока, и когда она увидела, что крестьянка ест свою половину, она уж не могла воздержаться от этого желания, протянула руку из окна и взяла отравленную половинку яблока.
Но чуть только она откусила кусочек его, как упала замертво на пол. Тут королева‑мачеха посмотрела на нее ехидными глазами, громко рассмеялась и сказала: «Вот тебе и бела, как снег, и румяна, как кровь, и чернява, как черное дерево! Ну, уж на этот раз тебя гномы оживить не смогут!»
И когда она, придя домой, стала перед зеркальцем и спросила:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Кто здесь всех краше, кто всех милей? ‑
Зеркальце наконец ей ответило:
Ты, королева, здесь всех милей.
Тут только и успокоилось ее завистливое сердце, насколько вообще завистливое сердце может успокоиться.
|
|
|
Гномы же, вечерком вернувшись домой, нашли Снегурочку распростертой на полу, бездыханной, помертвевшей. Они ее подняли, стали искать причину ее смерти – искали отраву, расшнуровали ей платье, расчесали ей волосы, обмыли ее водою с вином; однако ничто не могло помочь ей. Снегурочка была мертва и оставалась мертвою.
Они положили ее в гроб и, сев все семеро вокруг ее тела, стали оплакивать и оплакивали ровно три дня подряд.
Уж они собирались и похоронить ее, но она на вид казалась свежею, была словно живая, даже и щеки ее горели прежним чудесным румянцем. Гномы сказали: «Нет, мы не можем ее опустить в темные недра земли», – и заказали для нее другой, прозрачный хрустальный гроб, положили в него Снегурочку, так что ее со всех сторон можно было видеть, а на крышке написали золотыми буквами ее имя и то, что она была королевская дочь.
Затем они взнесли гроб на вершину горы, и один из гномов постоянно оставался при нем на страже. И даже звери, даже птицы, приближаясь к гробу, оплакивали Снегурочку: сначала прилетела сова, затем ворон и наконец голубочек.
И долго, долго лежала Снегурочка в гробу и не изменялась, и казалась как бы спящею, и была по‑прежнему бела, как снег, румяна, как кровь, чернява, как черное дерево.
|
|
|
Случилось как‑то, что в тот лес заехал королевич и подъехал к дому гномов, намереваясь в нем переночевать. Он увидел гроб на горе и красавицу Снегурочку в гробу и прочел то, что было написано на крышке гроба золотыми буквами.
Тогда и сказал он гномам: «Отдайте мне гроб, я вам за него дам все, чего вы пожелаете».
Но карлики отвечали: «Мы не отдадим его за все золото в мире». Но королевич не отступал: «Так подарите же мне его, я насмотреться не могу на Снегурочку: кажется, и жизнь мне без нее не мила будет! Подарите – и буду ее почитать и ценить как милую подругу!»
Сжалились добрые гномы, услышав такую горячую речь из уст королевича, и отдали ему гроб Снегурочки.
Королевич приказал своим слугам нести гроб на плечах. Понесли они его да споткнулись о какую‑то веточку, и от этого сотрясения выскочил из горла Снегурочки тот кусок отравленного яблока, который она откусила.
Как выскочил кусок яблока, так она открыла глаза, приподняла крышку гроба и сама поднялась в нем живаживехонька.
«Боже мой! Где же это я?» – воскликнула она. Королевич сказал радостно: «Ты у меня, у меня! – рассказал ей все случившееся и добавил: – Ты мне милее всех на свете; поедем со мною в замок отца – и будь мне супругою».
Снегурочка согласилась и поехала с ним, и их свадьба была сыграна с большим блеском и великолепием.
На это празднество была приглашена и злая мачеха Снегурочки. Как только она принарядилась на свадьбу, так стала перед зеркальцем и сказала:
Зеркальце, зеркальце, молви скорей,
Кто здесь всех краше, кто всех милей?
Но зеркальце отвечало:
Ты, королева, красива собой,
А все ж новобрачная выше красой.
Злая баба, услышав это, произнесла страшное проклятие, а потом вдруг ей стало так страшно, так страшно, что она с собою и совладать не могла.
Сначала она и вовсе не хотела ехать на свадьбу, однако же не могла успокоиться и поехала, чтобы повидать молодую королеву. Едва переступив порог свадебного чертога, она узнала в королеве Снегурочку и от ужаса с места двинуться не могла.
Но для нее уже давно были приготовлены железные башмаки и поставлены на горящие уголья… Их взяли клещами, притащили в комнату и поставили перед злой мачехой. Затем ее заставили вставить ноги в эти раскаленные башмаки и до тех пор плясать в них, пока она не грохнулась наземь мертвая.
ДИКОВИННАЯ ПТИЦА
Некогда был на свете такой волшебник, который принимал на себя образ бедняка‑нищего, ходил от дома к дому и просил милостыню, а при этом похищал красивых девушек. Никто не знал, куда они исчезали, потому что никто их потом уж не видывал.
Однажды явился он перед домом человека, у которого были три дочки‑красавицы; на вид он казался жалким нищим, и за спиной у него был привязан большой короб, словно бы он собирал подаяние. Он молил о том, чтобы ему вынесли чего‑нибудь поесть, и когда старшая дочка к нему вышла и собиралась подать ему кусок хлеба, он только прикоснулся к ней – и она уже очутилась в его коробе.
Затем он поспешно удалился и зашагал со своею ношею к дремучему лесу, где у него построен был дом в самой чаще.
В доме этом все было очень роскошно; и волшебник дал красавице у себя все, чего она только пожелала, и сказал: «Сокровище мое, тебе у меня полюбится: у тебя здесь под рукой все, чего твоей душеньке угодно».
А затем, по прошествии двух дней, он ей заявил: «Мне надо на время уехать и тебя здесь оставить одну; вот тебе ключи от всего дома; и всюду ты можешь ходить и все осматривать, не заглядывай только в одну комнату, которая отпирается вот этим маленьким, ключиком. Я это тебе запрещаю под страхом смерти».
При этом он дал ей еще яйцо и сказал: «Это яйцо сохрани мне и лучше уж постоянно носи его при себе, потому что если оно потеряется, это приведет к большому несчастью».
Она взяла и ключи, и яйцо, и обещала все соблюсти как следует. Когда волшебник уехал, красавица пошла по всему дому и обошла его снизу доверху и все в нем осмотрела. Все покои в нем блистали серебром и золотом, и ей показалось, что она никогда еще не видела нигде такого великолепия.
Наконец пришла она и к запретной двери, хотела пройти мимо нее, но любопытство не давало ей покоя. Осмотрела она ключик, видит – он ничем от других ключей не отличается, сунула его в скважинку и чуть только повернула – дверь распахнулась настежь. И что же она увидела, войдя в тот запретный покой? Посреди него стоял огромный таз, полный крови, и в нем лежали тела людей, разрубленных на части, а рядом с тазом поставлена деревянная колода и около нее положен блестящий топор.
Увидев все это, она так перепугалась, что и яйцо из руки в этот таз обронила. Она его опять из таза вытащила и кровь с него стала стирать, но тщетно старалась: кровь на нем через минуту выступала вновь. И как она ни терла, как ни скоблила – уничтожить кровавые пятна на яйце она не могла.
Вскоре вернулся и волшебник из своей поездки и прежде всего хватился ключа от запретной двери и яйца.
Она подала ему то и другое, но руки ее при этом дрожали, и он по кровавым пятнам тотчас угадал, что она побывала в запретном покое. «Так как ты против моей воли побывала в этом покое, – сказал он, – то теперь против твоей воли должна направиться туда же! Простись с жизнью!»
Он сбил ее с ног, за волосы потащил в страшный покой, отсек ей голову топором, а все тело ее изрубил на куски, так что кровь ее стала стекать в таз. Потом и все куски ее тела побросал в тот же таз.
«Ну, теперь пойду добывать вторую дочь‑красавицу», – сказал волшебник и опять в образе нищего пошел к тому же дому и стал просить милостыни.
И вторая дочка вынесла ему кусок хлеба, и вторую он похитил, одним прикосновением заставив ее очутиться в его коробе. И с нею случилось все точно так же, как и со старшей сестрой; и она тоже, поддавшись любопытству, отворила кровавый запретный покой, заглянула в него и должна была по возвращении волшебника домой поплатиться жизнью за свое любопытство.
Затем он отправился и за третьей дочкой, которая была и поумнее и похитрее сестер. Когда волшебник отдал ей ключи и яйцо, а сам уехал, она сначала тщательно припрятала яйцо, затем осмотрела дом и наконец зашла в запретный покой.
Ах, что она там увидела! Обе ее милые сестрицы лежали в тазу убитые и разрубленные на части. Но она, не смущаясь, собрала все разрозненные части их тел и сложила их как следует: и головы, и руки, и ноги, и туловища – все на свое место. И когда все сложила, члены начали двигаться и срослись по‑прежнему, и обе девушки открыли глаза и снова ожили. Очень все они обрадовались этому – целовались и миловались.
Когда волшебник вернулся, то потребовал тотчас ключи и яйцо, и когда увидел, что на яйце нет никаких следов крови, то сказал: «Ты выдержала испытание, тебя и возьму я за себя замуж».
С этой минуты уж он терял над нею всякую власть и должен был выполнять все ее требования. «Ладно, – сказала она, – но прежде ты снесешь моим родителям полнешенек короб золота, и снесешь его сам на спине, а я тем временем тут все подготовлю к свадьбе».
Затем побежала к своим сестрам, которых припрятала в маленькой каморочке, и сказала им: «Настало время вас спасти: этот злодей должен будет вас отнести домой; но как только вы к дому прибудете, тотчас высылайте мне помощь».
Она их обеих посадила в короб и засыпала их сверху золотом так, что их и видно не было; потом призвала волшебника и сказала: «Ну, теперь неси короб; но смотри, в пути не останавливаться и не отдыхать – я буду за тобой из моего окошечка следить».
Волшебник взвалил короб на спину и потащился с ним по дороге; но короб был так тяжел, что у него пот градом катился со лба. Вот он и присел было, и хотел немного отдохнуть, но тотчас же одна из красавиц в коробе закричала ему: «Я смотрю в свое окошечко и вижу, что ты отдыхаешь – ступай сейчас же далее!» Он подумал, что это его невеста ему кричит, и поплелся далее.
И опять задумал было сесть, и опять услышал: «Смотрю в свое окошечко и вижу, что ты отдыхаешь – сейчас же ступай далее!»
И чуть только он останавливался, раздавались те же возгласы, и он должен был опять брести далее, пока наконец, кряхтя и окончательно выбившись из сил, не донес короб с золотом и с двумя дочками до их родительского дома.
А между тем у него в доме его невеста готовила свадебное пиршество и позвала на это пиршество друзей своего будущего мужа‑волшебника.
И вот взяла она череп с оскаленными зубами, украсила его головным убором, надела на него цветочный венок, снесла его на чердак и выставила в слуховое оконце. Справив это, она сама залезла в бочку меду, потом вспорола перину и выкаталась в перьях так, что ее можно было принять за какую‑то диковинную птицу; но никто бы ни за что не мог ее узнать.
В таком виде вышла она из дома и на пути повстречала многих из числа свадебных гостей, которые ее спрашивали:
– Предиковинная птица – откуда взялася?
– Из диковинного дома сюда доплелася.
– А невеста молодая – где она девалась?
– В доме мыла, убирала, сама наряжалась:
Вон в оконце сверху смотрит в венке и в уборе.
Наконец повстречался ей на пути и жених, который елееле тащился обратно к своему дому. И он спросил у ней так же, как все прочие:
– Предиковинная птица – откуда взялася?
– Из диковинного дома сюда доплелася.
– А невеста где ж моя – где она девалась?
– В доме мыла, убирала, сама наряжалась:
Вон в оконце сверху смотрит в венке и в уборе.
Жених‑волшебник глянул вверх и увидел принаряженный череп; он подумал, что это и есть его невеста, и стал ей кивать головою и приветливо ей кланяться.
Но едва он со своими гостями вступил в дом, туда же прибыли и братья, и родственники невесты, посланные ей на помощь. Они накрепко заперли все двери в доме, чтобы никто из него не мог выйти, и затем подпалили его, так что и сам волшебник, и вся его братия должны были в том доме сгореть – и сгорели дотла.
О ЗАКОЛДОВАННОМ ДЕРЕВЕ
Давненько уж это было – тысячи две лет тому назад. Жил да был на свете богатый человек, и жена у него была красивая и богобоязненная, и любили они друг друга сердечно, а детей у них не было. Очень им хотелось иметь детей; и жена молилась об этом и день, и ночь, а детей все же не было и не было…
Перед домом их был двор; среди того двора росло ветвистое дерево, и под тем деревом однажды зимою стояла жена и срезала ножом кожуру с яблока. Срезала да и порезала себе ножом пальчик, так что кровь закапала на снег. «Ах! – сказала жена и глубоко вздохнула, и, взглянув на капли крови, проговорила с грустью: – Вот если бы у меня было такое дитятко: как кровь румяное да как снег белое!»
И как только она это выговорила, у ней вдруг так полегчало на душе, как будто ее желанию суждено было действительно сбыться, и она пошла домой совсем утешенная.
Прошло с той поры около года. Жена все недомогала и, жалуясь на свое здоровье, не раз говаривала мужу: «Если я умру, похорони меня под тем деревом, что растет у нас среди двора».
В конце года она родила сына, белого как снег и румяного как кровь, и когда она его увидела, то обрадовалась так, что с радости и умерла. Муж похоронил жену по ее желанию под тем деревом, что росло среди двора, и очень ее оплакивал; немного спустя он стал уже меньше по ней плакать, а там и совсем перестал; а еще сколько‑то времени спустя взял себе в дом другую жену.
От второй жены родилась дочка, а от первой жены остался хорошенький сынок, румяный как кровь и белый как снег.
Когда мачеха смотрела на свою дочку, она казалась ей милым дитятком, а как взглянет, бывало, на своего хорошенького пасынка, у ней так и кольнет в сердце – тотчас придет ей в голову, что он ей поперек дороги стал, и кабы не он, все богатство отца досталось бы ее дочери.
И стала она на своего хорошенького пасынка злиться, и стала его толкать из угла в угол: и тут щипнет, и там щипнет, так что бедное дитя жило в постоянном страхе. И когда он возвращался домой из школы, у него не было ни одной минуты покоя.
Однажды мачеха пошла в свою светелку, и ее хорошенькая дочка пришла к ней и сказала: «Матушка, дай мне яблочко». – «Изволь, дитятко», – сказала ей мать и дала ей чудесное яблоко из сундука своего; а у сундука‑то крышка была тяжелая‑претяжелая, и замок у ней большой, железный, с острыми зубцами. «Матушка, – сказала хорошенькая девочка, – ты и братцу тоже дашь яблочко?» Это раздосадовало ее мать, однако же она сдержалась и сказала: «И ему дам, когда он придет из школы».
И как раз в это время увидела из окошка, что пасынок возвращается домой; тут ее словно бес под руку толкнул, она отняла у дочки яблоко и сказала: «И тебе прежде брата не дам». Швырнула яблоко в сундук и закрыла его крышкой.
Когда пасынок вошел в дверь, нечистый наставил ее ласково сказать ему: «Сыночек! Не хочешь ли ты получить от меня яблоко?» А сама посмотрела на него искоса. «Матушка, – сказал мальчик, – что ты это так на меня смотришь? Хорошо, дай мне яблочко!» – «Пойдем со мной, – сказала она и открыла крышку сундука. – Вот, выбирай любое».
И когда мальчик нагнулся над сундуком, бес и толкни ее под руку – р‑раз! – она захлопнула крышку с такою силою, что голова мальчика отскочила от туловища и упала среди румяных яблок. Тут она перепугалась и стала думать: «Как бы мне это с себя свалить?» И вот зашла она в свою комнату, вынула из ящика белый платок, опять приставила голову к туловищу, обвязала мертвому пасынку шею так, что ничего не было заметно, и посадила его на стул перед дверьми, а в руку дала ему яблоко.
Немного спустя пришла дочь к матери в кухню и увидела, что мать стоит перед огнем, а перед нею лохань с горячей водой, в которой она что‑то полощет. «Матушка, – сказала дочка, – братец сидит перед дверьми бледныйпребледный и держит в руке яблоко; я было попросила его, чтобы он мне яблочко дал, но он мне ничего не ответил, и мне стало страшно». – «А ты ступай к нему еще раз, – сказала мать, – и если он тебе ничего не ответит, дай ему по уху». Дочка и точно пошла и сказала: «Братец, дай мне яблочко». Но он ничего не ответил ей. Тогда она ударила его по уху, и голова его свалилась с плеч.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 148; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!