Как человек с улицы может стать президентом страны?

Павел Шеремет, Светлана Калинкина

Случайный президент

 

«»: Лимбус Пресс; ; 2004

ISBN 5‑8370‑0116‑6

 

Аннотация

 

Президента Белоруссии Александра Лукашенко называют «последним диктатором Европы». Известные журналисты Павел Шеремет и Светлана Калинкина лично знакомы с белорусским лидером и знали его задолго до того, как странноватый директор совхоза стал президентом Белоруссии. Книга «Случайный президент» — это попытка раскрыть феномен Лукашенко и отделить вымысел белорусской официальной пропаганды от реальных фактов из жизни белорусского президента и его окружения. Каждый факт, описанный в книге «Случайный президент», подтвержден документами и показаниями свидетелей.

 

СЛУЧАЙНЫЙ ПРЕЗИДЕНТ

 

Метастазы сталинской деспотии

Книжка интересная, читается легко, но очень грустная. На каждой странице бесконечная череда вопросов: почему? Почему так случилось, что из сталинской неволи — кровавой и бесчеловечной — народ Беларуси угодил в неволю нового царька. И снова произвол и ложь поскакали по многострадальной белорусской земле. По той земле, народ которой достоин покоя и благоденствия после вековых безмерных страданий.

Да, кардинальные исторические повороты выплескивают на поверхность бурлящей реки времени немало пены. Так было всегда и везде после смут, революций и контрреволюций. Вот только насыщенность исторической шпаной была разной. Но беда этой срединной европейской страны заключена в том, что тенденции неизбежного самоочищения пока не вырисовывается.

Видимо, метастазы раковой опухоли сталинской деспотии поразили эту страну сильнее, чем другие части союзной империи.

Но что меня особенно тревожит? Это до дрожи знакомое поведение элиты советской выучки, которая вмиг забыла уроки недавнего прошлого и вновь готова не только служить, но и прислуживать. Все логично. Безнаказанность за прошлое рождает безнаказанность за настоящее.

Вот почему мне не кажется точной название книги «Случайный президент». Ничего тут случайного нет. Правитель Беларуси — законное дитя советской системы.

Александр Н. Яковлев, Академик РАН.

 

Светлана и Павел — смелые люди. Они произнесли вслух то, о чем многие бояться даже подумать. Считаю, что уже давно пора раскрыть людям глаза на президента Беларуси. Там — в Беларуси и, что особенно важно, здесь — в России. Всем, кто ратует за создание российско‑белорусского союза нужно очень серьезно задуматься: о том, с кем мы намерены объединяться. Нужно понять, что братский белорусский народ — одно, а Лукашенко — совсем другое.

«Случайный президент» — это приговор и диагноз, который вынесли Александру Лукашенко авторы этой книги. Согласен — только случайностью или нелепой ошибкой истории можно объяснить появление диктатора во главе страны, народ которой прекрасно знает, что такое диктатура. Причем, этот диктатор «белорусского масштаба» пришел к власти благодаря тому, что в Беларуси была принята действительно демократическая Конституция и проведены демократические выборы. Пожалуй, это даже не ошибка, а настоящая насмешка истории.

Добавлю, что Светлана Калинкина и Павел Шеремет написали полезную книгу. Нам действительно был очень необходим такой откровенный, серьезный, честный и, одновременно, эмоциональный рассказ о последнем диктаторе Европы.

Борис Немцов, лидер Союза Правых Сил (Россия)

 

ПРЕДИСЛОВИЕ

 

Известно, если история повторяется, то уже в виде фарса. Только смеяться от этого не хочется. В ХХ веке в СССР был Сталин. Пережили: признали зло и осудили. И вот на исходе того же века, на той же территории появляется человек, которого называют «последним диктатором Европы». По иронии судьбы родиной нового европейского диктатора стала страна, народ которой традиционно считается мирным и дружелюбным. Страна, где не было и не могло быть межнациональных конфликтов. Государство, у которого нет геополитических рычагов давления на внешний мир, в конце концов, у элиты которого не было традиций абсолютной власти. Александр Лукашенко был избран президентом Беларуси на демократических выборах в стране с демократической Конституцией, но стал тем, кем стал. Как это произошло? Почему это стало возможно? Кто помог ему и кто пытался помешать? Как становятся диктаторами и бывает ли «цивилизованная диктатура»? Ответы на эти вопросы мы и попытались дать в этой книге. Здесь нет ни одного выдуманного факта, здесь каждое слово подтверждено документами или свидетельствами очевидцев. Мы специально не рассказываем обо всех громких фактах из жизни и деятельности первого белорусского президента. Мы приводим только те, которые помогут понять суть этого человека и смысл логику действий.

 

 

Белорусские грабли,

Или

Как человек с улицы может стать президентом страны?

 

Александр Лукашенко — дитя смуты, продукт социально‑политических потрясений. Мальчик из деревни с простенькой биографией. Горбачевская перестройка с ее призывами к демократии, инициативе низов, творчеству масс и гласности, потом развал Советского Союза и появление новых национальных элит, — все это давало Саше Лукашенко шанс. Впрочем, ему давался такой же шанс, как и миллионам других. Более того, у этих самых «других» стартовые возможности были и получше, и понадежнее. В 1994 году, когда в Белорусси состоялись первые президентские выборы, невозможно было представить, с какого дна, из какой грязи политическая волна вынесла на поверхность человека по фамилии Лукашенко.

Шутка о том, что Александр Лукашенко больше двух лет нигде не работал, а потому даже если и станет президентом, то ненадолго, родилась не на пустом месте. Его «охоту к перемене мест» подтверждает даже официальная биография:

Родился 30 августа 1954 года.

В 1971‑1975гг. — учился на историческом факультете Могилевского педагогического института. Специальность по образованию — учитель истории и обществоведения. Работал учителем, был секретарем комитета комсомола школы в г.Шклов.

В 1975г. был призван в армию. Служил в погранвойсках.

В 1975‑1977гг. — инструктор политотдела войсковой части 2187 Западного пограничного округа (г.Брест).

1977‑1978гг. — секретарь комитета комсомола горпищеторга, инструктор Октябрьского райисполкома г.Могилева.

1978‑1980гг. — ответственный секретарь районной организации общества «Знание» в г.Шклов.

1980‑1982гг. — заместитель командира танковой роты войсковой части 04104 по политчасти (Могилевская область).

1982‑1983гг. — заместитель председателя колхоза «Ударник», Шкловский район.

1983‑1985гг. — заместитель директора Шкловского комбината строительных материалов.

1985‑1987гг. — секретарь парткома колхоза имени Ленина, Шкловский район.

1987‑1994гг. — директор совхоза «Городец», Шкловский район.

1994 и до настоящего времени — президент Республики Беларусь.

Женат. Супруга — Галина Родионовна Лукашенко (в девичестве Желнерович). Имеет двоих сыновей.

«Что касается моего детства, — уточнял позднее белорусский президент в одном из интервью, — то я родился в селе, был вторым ребенком. Первый умер в два года — это была огромная трагедия. Потом пути моих родителей разошлись. Отца я не помню, мать меня воспитывала одна. Пятидесятые годы — это страшная была нужда,, тяжелые времена. Я помню, какая была борьба на селе. Кто был сильнее, тот выживал, у кого были здоровые мужики и отцы, тем было легче. Мне досталось от этой жизни, но я не жалею — я всему научился. Даже успел закончить музыкальную школу по классу баяна. Неплохо пел, стихи писал. Словом, был первый парень на селе. Где какие компании, свадьбы — без меня не обходилось… Поступил на исторический факультет, отлично его закончил, потом экономический факультет нашей Академии, стал экономистом. Я очень хотел работать на селе, мечтал сделать что‑то доброе людям…»

Эта выверенная, сильно отредактированная версия — для публики. Правда, позже претерпит изменения и она, и Александр Лукашенко уже не будет упоминать, что был вторым ребенком в семье. Он и вторым? Первый и только первый! Первый ребенок, первый парень на селе, первый президент… . Если Лукашенко играет в хоккей, то под номером один, участвует в лыжной эстафете — его команда неизменно приходит первой. Он искренне радуется, что обошел на дистанции чемпионов. А то, что, они томятся в ожидании, когда же он их догонит и перегонит, то это «происки журналистов». «Нячэсных», разумеется. Которые, кстати, и раскопали, откуда у белорусского президента столь болезненное стремление к лидерству.

 

Х х х

 

В разные годы Александр Лукашенко указывал разные места своего рождения, но вырос и закончил школу он в деревне Александрия Шкловского района Могилевской области. В соседней деревне Большой Межник, что в десяти минутах ходьбы от Александрии до сих пор живет Елена Федоровна Желнерович — теща белорусского президента. До выхода на заслуженный отдых она много лет проработала завучем в Александрийской школе. Школа эта знаменита тем, что в ней создан музей Александра Лукашенко. Над дверями плакат: «Знай свой край!»

«Вот на стене фотография, доказывающая, что Александр Григорьевич в 1978‑79 учебном году работал здесь в качестве учителя истории. Этот факт, кстати, практически нигде не упоминается», — рассказывает заведующая музеем, преподаватель начальных классов Наталья Емельянова. И действительно, по официальной биографии Лукашенко в это время работал ответственным секретарем Шкловской районной организации Всесоюзного общества «Знание». На самом деле попал он в «Знание» значительно позже.

После окончания пединститута, куда Лукашенко поступил в 1971 году, он проработал в школе города Шклова всего три месяца, а затем был призван на срочную службу. Уволившись в запас в ноябре 1976‑го, за короткий срок успел сменить несколько мест работы, чтобы в августе 80‑го снова надеть погоны. Говорят, не ради должности замполита роты, а по семейным обстоятельствам он тогда оставил молодую жену с ребенком на руках. Но кто знает?…

Наталья Емельянова в свободное от уроков время работает над подробной биографией Александра Лукашенко.

— По Александру Григорьевичу документы предоставляли его теща и его мама. Екатерина Трофимовна Лукашенко только несколько лет назад уехала жить куда‑то ближе к столице. Да и у Елены Федоровны Желнерович тоже было много информации. Некоторые фотографии президент сам нам передал, хотя и не лично… Только портрет с автографом мы получили из рук в руки — 2 сентября 2001 года, когда он сюда приезжал.

— А родословная президента у вас есть?

— Я работаю над биографией, но пока говорить об этом рано… Знаете, когда спрашиваешь людей, одни говорят одно, другие — другое.

Если бы Наталья Емельянова, составляющая биографию первого президента, обратилась за консультацией к бывшему первому секретарю Могилевского обкома партии, а позже — первому министру сельского хозяйства в правительстве Лукашенко Василию Леонову, то он помог бы восполнить и еще один пробел. В своей автобиографической книге «Работа над ошибками» Леонов обнародовал копию удостоверения личности Александра Григорьевича Лукашенко, согласно которому данный лысоватый человек в 1983‑1985 годах работал в должности заместителя директора КСМиИ учреждения УЖ 15‑17, то есть в колонии. В официальной биографии на это время приходится работа заместителем директора Шкловского комбината строительных материалов. Странное несоответствие документа и официальной биографии. И так практически по каждому этапу его жизненного пути — реальные данные серьезно отличаются от официальных.

…В школьном музее есть альбом со старыми фотографиями Лукашенко. Вот Саша Лукашенко и Галя Желнерович (ныне — Галина Родионовна Лукашенко) — старшеклассники. Говорят, дружба завязалась после того, как дочка завуча и учившийся на год старше Лукашенко сыграли на новогоднем празднике Деда Мороза и Снегурочку. «Она славная девочка была. Училась очень хорошо. И он подружился с ней, особенно их дружба завязалась в художественной самодеятельности», — вспоминает классный руководитель Лукашенко Татьяна Ивановна. Художественная самодеятельность, спорт, увлечение историей, девушка — дочка завуча. Мальчик жаждал славы и общественного признания. Он хотел выбиться в люди и искал наиболее верный путь. «В учебе он не выделялся на фоне других учеников. Обычный средний ученик. Но упорный был. У него этого упорства даже слишком много было. Если, что он задумал сделать, все», — говорит Татьяна Ивановна.

«А вот дом, в который переехала его мать из холупки, когда он стал президентом», — показывает Наталья Емельяновна на одну из фотографий. Есть в музее и фото этой самой «холупки». Но его не показывают. Мол, неудобно, посмотрит народ на эту развалюху и задумается: что за президент такой, если родительский дом не мог отремонтировать. Дом деда — Трофима Лукашенко — долго стоял в Александрии. Даже после того, как внук Александр переместился жить в официальную столичную резиденцию, это «историческое здание» сохранялось. Более того, именно в нем жила мама главы государства. Затем устыдились, построили для нее дом в Минске, неподалеку от сына. Дом деда, в котором, собственно, и вырос будущий президент, снесли. Классный руководитель президента, кстати, считает, что дом деда Трофима не надо было рушить: «Надо было именно в этом доме сделать музей Александра Григорьевича». Но что сделано — то сделано. На месте «родового гнезда» Лукашенко долго была мусорная яма. Недавно, правда, место очистили и поставили резную беседку. От дома мы все‑таки вернемся к родне.

Фотография мамы Лукашенко тоже висит в музее. Рядом — биография, написанная по воспоминаниям самой Екатерины Трофимовны. «Лукашенко Екатерина Трофимовна родилась в 1924 г., выросла в многодетной семье (6 детей) без отца на хуторе. Окончила четыре класса Александрийской школы. Рано начала работать. На железной дороге работала с 1944‑го до 1949 г., затем трудилась на стройке, на льнозаводе в городе Орша. В 1957 году вернулась в Александрию, где работала до 1979 г. дояркой. После ухода на пенсию продолжала работать до 1983 г.. За трудовую деятельность награждена грамотами и дипломами. Является ветераном труда».

Если верить биографии, написанной Екатериной Трофимовной Лукашенко, то получается, что первые три года мальчик рос без матери. И, как уверяют односельчане, без отца. Версии об отце первого президента Белорусси можно разделить на три группы, в зависимости от предполагаемой национальности биологического отца президента. Так, Александр Щербак, земляк и бывший соратник Александра Григорьевича, склоняется к «цыганской» версии. Он «из достоверных источников» знает, что стояла неподалеку от дома Екатерины Лукашенко кузница цыгана Рыгора. Дальше — понятно.

Другая версия менее романтична. Якобы, работая на Оршанском льнокомбинате ленточницей, Екатерина Трофимовна познакомилась с женатым (почему‑то в нынешней интерпретации одноглазым) мужчиной, который возил на телеге очёс с этого же предприятия. Был он по национальности еврей и звали его Гирша…

Две эти истории весьма популярны среди оппозиции. Поскольку передаются они из уст в уста, то само собой модифицируются и приобретают все новые и новые яркие подробности. Однако Мария Кульпинова, которая принимала роды, рассказала, что записи рождения 50‑х годов в Копысьском ФАПе пропали еще при СССР. Но она слышала, будто отец Лукашенко все же белорус, работал где‑то в лесничестве и был «хорошим, трудолюбивым» человеком. По материнской линии у президента осталось немало вполне достоверных родственников. Екатерина была одной из шести детей хуторянина Трофима Лукашенко. Детей звали Вера, Анна, Мария, Екатерина, Агриппина (впрочем, имя пятой сестры называют разное) и Федор. В Александрии сейчас осталась жить только Анна Трофимовна.

…За частично обновленным плотным забором меж фруктовых деревьев — маленький, выкрашенный в синий цвет домик. Стоит он особняком, на левой стороне железнодорожного переезда, недалеко от кладбища. Хозяйка — Анна Трофимовна (теперь у нее фамилия Максимова) — рассказывает, что похоронила мужа, детей у нее нет и одиночество скрашивает дворняга Тузик, на которого можно прикрикнуть, да кошка Мурка, которую приятно погреть на коленях. Помнит ли племянника Сашу? «Как же не помнить, когда я его на руках у себя вырастила».

По словам тети президента, Александр Григорьевич не может помнить ни своего деда, ни свою бабушку: Трофим Лукашенко умер в 1939 году, а его жена — в 1955‑м. Анна и Катя жили в отцовском доме. Потом Анна Трофимовна вышла замуж. Но все равно жили большой семьей, ведь вместе с Сашей рос и сын третьей сестры — Марии. Звали мальчишку Василий. Сама Мария уехала в Казахстан, на целину, а Васю оставила сестрам. Так что Василий и Александр выросли вместе, да, видно, дружбы особой между ними не было. Вася, по сведениям Анны Трофимовны, сейчас живет где‑то в Москве. И будто бы забрал к себе мать. Но точно о судьбе сестры и племянника Анна Трофимовна ничего не знает.

Деревня Александрия — это место, где что ни человек — то свои воспоминания о нынешнем главе белорусского государства. Дворов тут осталось десятка два, и только один дом кирпичный. Поселок считается вымирающим. Живут здесь преимущественно пенсионеры. Как‑то года три назад перед Рождеством сюда приезжал и президент. Привез детишкам подарки, прошелся по родной улице, поговорил со стариками и уехал. Об этом факте, как о самом ярком за последнее время, не перестают вспоминать. Тем более что после приезда главного земляка власти обещали проложить хоть какую‑то дорогу. Дорогу так и не проложили, правда, появился новый мостик. Теперь местные жители гадают, выдержит он весенний разлив или нет. «Мы чем не довольны, что до магазина далеко. Хоть бы какая—нибудь машина к нам приехала, хотя бы хлеб привезли людям. Передайте там, может колодец у нас сделают, наконец», — просят местные жители.

В общем, это место не для туристов, хотя летом здесь очень красиво.

Красиво летом и в Шклове — еще одном населенном пункте, связанном с жизнью Лукашенко. Отсюда он, сменив около десяти мест работы, начал свой крестовый поход во власть.

Райцентр и прильнувшая к нему деревня Рыжковичи уже много раз восхвалялись в прессе. Шклов обрел довольно приличный облик. Особенно впечатляют внушительные размеры и внутренняя отделка райисполкома, в котором все еще работает главным специалистом по оздоровлению детей жена президента — Галина Родионовна). Знал Лукашенко здесь многих. И, отдадим ему должное, многие его до сих пор уважают и нахваливают. Даже местная оппозиция — это те, кто в прошлом плечом к плечу стоял с тогда еще директором совхоза «Городец». Вот как вспоминает о нем председатель районного «Общества белорусского языка» Александр Грудина:

— На курсах офицеров запаса на базе ДОСААФ нам представили молодого лектора из Шкловского райисполкома, который рассказывал о политической ситуации. В те времена Югославия вела политику не в том русле, как было нужно блоку соцстран. И Лукашенко своей пламенной речью мне очень понравился, я загорелся, задал вопрос: «Александр Григорьевич, почему вы допускаете, что Югославия ведет себя немного так сказать не совсем?» А он жестко ответил: «Мы найдем меры, мы поставим Тито на место». Ответил так, будто на него вся надежда. Это была наша первая встреча, которая оставила очень сильное впечатление об этом человеке.

Впрочем, в начале 90‑х подули ветры перемен, и в ораторском искусстве Александр Лукашенко упражнялся уже во время депутатских гонок и, еженедельно, в Шкловской бане. И подсчитывал проигрыши.

Первые выборы Лукашенко проиграл в 1988 году, за место в Верховном Совете СССР. Проиграл Вячеславу Кебичу, с котором второй раз столкнулся через шесть лет на первых президентских выборах.

Затем были выборы председателя Шкловского райисполкома. И бывший соратник Лукашенко — Александр Щербак — уверен, что, если бы не «раздолбайство» ближайшего друга «батьки» Владимира Коноплева (ныне вице‑спикер Палаты представителей парламента), победа навыборах в Шклове была возможна и сегодня страна могла иметь другого президента.

Рассказывает Александр Щербак — редактор незарегистрированной газеты «Шкловские новости».

— С Лукашенко я познакомился в 1989 году, когда работал в Шкловском райкоме партии, в орготделе. Он как председатель совхоза «Городец» часто заходил к нам по делам. Так и сошлись. Как‑то онговорит: «Моисеевич, давай поборемся за кресло депутата Верховного Совета...» Нас было четверо: я, Лукашенко, Снегов и Коноплев. И мы решили бороться. Для начала — за должность предрайисполкома. Разделили список депутатов на левых и правых (левые были наши), посчитали и выяснили, что для победы нам нехватает одного голоса. «Голос» мы нашли — директора мебельной фабрики, но он учился заочно в Смоленском институте. Коноплева обязали поехать и доставить его на сессию. А Володя не поехал. И Лукашенко прогорел. Я тогда даже плакал от обиды. А сейчас думаю: стань тогда Лукашенко председателем исполкома, завяз бы он в шкловском «болоте» по сей день.

Был у Лукашенко и третий проигрыш, который он пережил достаточно болезненно — проиграл… в шкловской бане, где состоялись неформальные выборы президента бани. Лидером единодушно признали Анатолия Грачева — водителя пожарной машины.

Впрочем, банные посиделки, продолжавшиеся в ресторане или на берегу Днепра, сослужили будущему главе белорусского государства добрую службу. Здесь у районной элиты он снискал славу «просвещенного директора», решительно обнажавшего пороки действительности и готового выступить не только против Тито, но и всего районного руководства.

— Мы считали себя самыми умными людьми этого маленького городка, — вспоминает Александр Грудина. — Естественно, когда Лукашенко стал выдвигаться в депутаты, мы все были на его стороне. Он ведь тогда был демократом, первым стал высказываться против райкома партии, был убежденным сторонником независимости Беларуси. Я никогда не забуду дискуссию в бане, когда Лукашенко всем заявил: «В парламенте только два умных человека — я (то есть он) и Зенон Станиславович Позняк (лидер Белорусского народного фронта)».

Выборы в Верховный Совет Белорусси — еще один любопытный и, возможно, самый важный эпизод президентской биографии. Ведь эта победа обеспечила ему общенациональную известность и доступ к СМИ.

Как уже говорилось, костяк команды Лукашенко составляли три человека: Владимир Коноплев, бывший милиционер и работник спецшколы, уже покойный Владимир Снегов, возглавлявший районный профсоюз сельхозработников и Александр Щербак, в то время райкомовский работник. Собирались они либо у кого‑нибудь дома, либо в колхозе имени Ленина, поскольку его председатель Малиновский также поддерживал коллегу. Если верить Александру Щербаку, то уже тогда у Лукашенко проскальзывала мысль о президентском кресле, хотя, напомним, до введения этого поста в Белорусси пройдет еще целых четыре года.

Вспоминает Александр Щербак:

— Мы отдыхали у Коноплева дома, говорили на разные темы. Естественно, присутствовала и жена Володи — Алла. Женщина она не только красивая, но и умная. И вот в какой‑то момент Лукашенко, тогда еще даже не депутат, неожиданно сказал: «Вот увидишь, Алла, я еще стану президентом Беларуси». На что Алла ответила: «Саша, ну какой из тебя президент, ты же неотесанный мужлан». «А я отешусь, и ты мне в этом поможешь». И ведь действительно отесался. Хотя победили мы тогда на выборах исключительно на противоречиях партийной системы, по сути, — на популизме.

Покопавшись в портфеле, Александр Моисеевич извлек старые исписанные листки. «В наши обязанности входило записывать слова и выражения, которые негативно воспринимались в зале во время его выступлений». Например: «бабы злые, с вилами бягуць» хорошо звучало в колхозе, но не воспринималось в городе. И, надо признать, Лукашенко очень быстро усвоил, что, где и как надо говорить».

 

Х х х

 

Победа на выборах в Верховный Совет БССР в 1990 году ‑большая победа Лукашенко. Надо заметить, что за депутатский мандат он боролся с Евсеем Корнеевым — человеком, который будучи заместителем председателя Могилевского облисполкома всячески помогал совхозу «Городец», поддерживая молодого директора. Лукашенко просили: «Уступи Корнееву — человек немолодой, много сделал для тебя». Не уступил. Напротив, костерил «бюрократа Корнеева» в хвост и в гриву.

Официальные биографы изъяли из биографии белорусского президента и еще один эпизод — скандальную историю, связанную с заведением в отношении его уголовного дела.

Дело номер 147 было возбуждено Шкловским районным отделом внутренних дел 25 октября 1989 года. Основанием послужило обращение в милицию механизатора совхоза «Городец» Владимира Бандуркова. В своем заявлении Бандурков указал, что 22 октября 1989 года директор совхоза Александр Лукашенко его избил. По словам потерпевшего, Лукашенко подъехал к нему в деревню Кривель и стал ругать… После ударил Бандуркова по лицу. Тот упал. Лукашенко бил и лежачего. «Когда я начал подниматься, то встать на ногу было невозможно», — уточнил в своем заявлении Бандурков.

Показания тракториста тогда подтвердили три свидетеля. Некто гражданин Подольский, один из свидетелей, объяснил следователю примерно следующее: «22 октября… мне помогал Бандурков. После работы мы выпили две бутылки вина „Агдам“ и сидели на лавочке. Когда стемнело, к нам подъехал на УАЗе Лукашенко А.Г. и стал ругать нас. Затем ударил Бандуркова кулаком в лицо, а когда тот упал и стал подниматься, то ударил его ногой по ноге».

Спустя несколько дней в Шкловский РОВД было подано еще одно заявление — механизатора Ивана Богунова, в котором он просил найти управу на директора. Но на дворе был 90‑й год — расцвет перестройки и гласности. И Лукашенко пошел ва‑банк. Он и его соратники сумели обернуть ситуацию в свою пользу. «Смотрите, люди дорогие, — агитировали его сторонники, — как принципиальному независимому кандидату райкомовские мафиози палки в колеса втыкают». В общем, Александр Лукашенко без особых осложнений получил мандат народного депутата Верховного Совета БССР.

А что же уголовное дело? А оно было преспокойно прекращено, причем на таких основаниях, что нынешней Беларуси и не снились. «Прокуратурой Могилевской области срок следствия по данному уголовному делу не продлен на том основании, что не было получено согласие Городецкого сельсовета на привлечение Лукашенко к уголовной ответственности и данное решение не отменено районным Советом. Учитывая вышеизложенное, а также то, что срок следствия по данному уголовному делу истек, а привлечь к уголовной ответственности Лукашенко А.Г. без согласия Верховного Совета БССР невозможно, руководствуясь ст.5 прим. УПК БССР, суд постановил: уголовное дело по факту превышения власти…производством прекратить».

Был состав преступления в действиях Александра Лукашенко или не был, бил он механизаторов или не бил, сломал он трактористу ногу или нет, клеветали на него или говорили правду, — все это уже не имело юридического значения. Дело было прекращено, а спустя какое‑то время прекратил свое существование и Советский Союз. И в появившемся на карте мира новом государстве Александр Лукашенко был уже не подозреваемым в рукоприкладстве директором, а председателем Временной комиссии парламента по борьбе с коррупцией. И первым, на кого Александр Лукашенко навесил ярлык «коррупционера», оказался … начальник Шкловского РОВД Анатолий Якимцов. Депутат Лукашенко при каждом удобном и не очень случае вспоминал подполковника Якимцова, обвиняя последнего в самовольном захвате участка земли себе под дачу, а также в том, что милицейский начальник заставлял вкалывать на этом участке «батраков» — заключенных, содержащихся при местной комендатуре. Трижды различные следователи по особо важным делам возбуждали под давлением неугомонного депутата уголовные дела в отношении Якимцова и трижды прекращали их за отсутствием состава преступления.

В Верховном Совете депутат из Шклова проявлял повышенную активность. Поскольку в проправительственные фракции вход ему был закрыт, он попытался прибиться к Белорусскому народному фронту, да, на беду, все руководящие посты во фракции БНФ оказались заняты. А Лукашенко хотелось руководить. Так он и бегал между коммунистами и демократами. Вошел в комиссию по разработке белорусской Конституции, но обычно появлялся к концу дня с банкой самогона и забирал друзей‑депутатов «отдохнуть».

В своих интервью любит рассказывать, будто только он проголосовал против ратификации Беловежских соглашений, но это, мягко говоря, неправда. Он среди еще нескольких депутатов на всякий случай, у всего лишь клонился от голосования, но в то же время принял личное участие в торжественной процедуре внесения в зал заседаний парламента символа суверенной Беларуси — бело‑красно‑белого флага. Флага, который он через четыре года отменит. Подолгу выстаивал у микрофона, требуя слова по любому поводу.

Беларусь начального постсоветского периода представляла собой образец двоевластия. Рычаги реального управления находились у премьера Вячеслава Кебича, формальная власть — у председателя Верховного Совета Станислава Шушкевича. Оба ревностно следили за телодвижениями друг друга. Кебич был своим среди директорского корпуса и номенклатурных кругов, Шушкевича поддерживала интеллигенция и Запад. Понятно, что в этом соперничестве кто‑то должен был уступить. И тут вспомнили о Лукашенко: а не доверить ли этому горлопану комиссию по расследованию коррупции в высших эшелонах власти.

—Что же мне теперь делать? — спросил он у меня после назначения, — вспоминал Виктор Гончар, его бывший приятель, убитый впоследствии пресловутым «эскадроном смерти».

— Я ему говорю, а ты, Саша, ударь по ним, поверни орудия против тех, кто тебя назначил.

Эффект был таким, как если бы ребенку дали в руки гранату — Лукашенко просто взорвал страну. Он кричал о том, что чиновники проворовались, стали миллионерами, обзавелись домами на Гаваях, утверждал, что все заводы разворованы, а оружие распродано… Фактов, правда, не было.

Кто‑то из окружения Кебича подсунул Лукашенко документы о том, что Станислав Шушкевич воспользовался служебным положением и приобрел стройматериалы для своей дачи. Вот, собственно, и все. Между тем, Шушкевич, построивший скромную дачу своими руками, обиделся и подал в отставку. Отставку с благодарностью приняли. В прессе это потом назвали «отставкой за ящик гвоздей».

Осознав, что в Беларуси он остался единственным правителем, Кебич захотел большего — стать президентом. Работа над новой Конституцией, дающей такую возможность, заметно активизировалась. Однако, Кебич не учел того, что речи «главного белорусского борца с коррупцией» — человека, которого как болванчика использовали в своей игре — легли на благодатную почву. Ведь народ, уровень жизни которого после распада Советского Союза резко ухудшился, требовал наказать виновных в своих бедах. Кебич как раз и был олицетворением этой власти. В Беларуси старая советская номенклатура сумела удержать ситуацию под контролем во время падения советской империи. Здесь не было демократической революции или националистического бунта. Оставшиеся в своих креслах чиновники близко не подпускали к себе новых белорусских политиков, которые хотели власти и денег. И «политическая молодежь» использовала народное возмущение и Лукашенко как таран, чтобы взять власть в свои руки.

Первоначально в тексте белорусской Конституции содержался пункт, по которому президентом страны можно было стать лишь достигнув сорока лет. Лукашенко же на тот момент исполнилось «всего» 38 — он оказался непроходным. И тогда группа депутатов, «из молодых волков», подняла в парламенте дебош, вынудив проголосовать за поправку, позволяющую баллотироваться на пост президента после 35 лет.

 

Х х х

 

Народ Лукашенко обожал. Свой парень, из низов, отважен, не оглядываясь, воюет с номенклатурой. Его предвыборные митинги собирали тысячи людей. Он мог говорить часами, на любые темы, любил, где надо, — пустить слезу … Люди тянулись к нему, пытались дотронуться, подносили детей. Это напоминало массовый психоз, секрет которого был предельно прост: он умел говорить с народом на понятном ему языке. Когда его обвинили, что во время полета депутатской делегации из Пекина в Минск, он в самолете украл у стюардессы сумку с вещами, Лукашенко не растерялся. «Вот они говорят, что в сумке был фен. Все ложь! Зачем мне фен, я же лысый». Но и сумка же была чужая.

Или Вячеслав Кебич хвастал, что только его личная дружба с российским премьером Виктором Черномырдиным гарантирует стране дешевый газ, Александр Григорьевич тоже нашел, что ответить. «Видишь ли, Вячеслав Францевич, ты сейчас не к месту говоришь. Надо было зимой выборы устраивать, а летом пугать людей холодом неактуально — все уехали на огороды».

Выборы проходили на фоне активного обсуждения возможности объединении России и Беларуси. Лукашенко понимал, что у Кебича появился козырь, который может стать решающим в этой игре. Он тоже всеми силами рвался в Москву, чтобы предстать пред очи российского руководства и доказать свои самые союзнические намерения. С помощью агрария Николая Харитонова Лукашенко, наконец, прорывается в Государственную думу. «Предлагаю трем парламентам, я имею в виду и братский украинский, немедленно создать депутатские группы для проведения переговоров о выработке механизма объединения братских республик. Надеюсь, что это поддержат президент и правительство России. Ушло время разрушения, пришло время созидания. Собраться нужно обязательно и сделать это в Беловежской пуще, в Вискулях. Это будет символично… Разумеется, это будет не воссоздание Советского Союза, не превращение Беларуси и Украины в какие‑то губернии, а ответственный и судьбоносный шаг на пути восстановления нормальной жизни». Это был бальзам на свежие раны.

В Беларуси он был более осторожен в высказываниях, хотя активно эксплуатировал ностальгию по Советскому Союзу. «Необходимо провести референдум — то ли быть независимой, то ли состоять в конфедерации, то ли в федерации», — говорил Лукашенко. И это нравилось всем: и левым, и правым, и тем, кто лелеял надежду на восстановление СССР, и тем, кто хотел жить в суверенной стране.

Впрочем, за два дня до выборов, когда президентское кресло было уже совсем близко, для себя Лукашенко определился. В интервью радио «Свобода» он послал привет московским союзникам, однозначно заявив, что атрибуты суверенитета для него святы. Более того, — что у него нет никакого «беловежского синдрома», ему не за что оправдываться и он совершенно свободен в выборе политики в отношении восточного соседа.

Эта тактика, опробованная еще в 1994 году, по сути, станет основой всех дальнейших отношений с Россией: красивые слова, союз, дружба. Он активно эксплуатирует имперский комплекс российской элиты и зарабатывает на этом большие деньги. В случае каких‑либо претензия: «Я президент суверенной страны, руки прочь!»

Май 1994 года. По данным Центра исследований будущего, наиболее авторитетного на тот момент независимого социологического центра, рейтинги кандидатов выглядят так: Кебич и Лукашенко — по 19,7%, Шушкевич — 7,1%, лидер Белорусского народного фронта Позняк — 4%, лидер коммунистов Новиков — 5,6%, лидер аграриев Дубко — 1%.

23 июня, в первом туре президентских выборов картина уже иная: Лукашенко — 44,82%, Кебич — 17,53%, Позняк — 12,82%. Остальные кандидаты набрали менее 10% голосов.

Итак, выскочивший, как черт из табакерки, директор заурядного совхоза из Могилевщины Александр Лукашенко вышел во второй тур президентских выборов вместе с оплотом белорусской номенклатуры — Вячеславом Кебичем. Для Лукашенко это означало победу. Победитель появился перед журналистами в элегантном костюме явно с чужого плеча. Со многими журналистами независимых газет здоровался за руку, а вот представителей государственных СМИ старался не замечать. Говорил недолго, но в очередной раз не упустил возможность потоптаться на костях павшего правительства Кебича.

— Итоги первого тура выборов расцениваю как вотум недоверия правительству и местной бюрократической власти. Теперь цензура в прессе будет отменена, будет отменена и монополия государства в СМИ. Я призываю вас определиться, кому служите — клике или народу. Обещаю, гражданской войны, не будет. Кто станет воевать с всенародно избранным президентом? 70 проворовавшихся чиновников? Так у них уже чемоданы упакованы и билеты куплены в сторону Гималаев. Сейчас главное, чтобы заработали заводы. Директорам уже сказано: если к 1 января 1995 года не восстановят производство, все будут уволены. Я намерен пригласить к себе ряд министров, попрошу их обеспечить уборочную топливом …

— Александр Григорьевич, а кто возглавит кабинет министров?

— Проблем с кандидатурами не будет — это вам не доярку на ферму найти. Спасибо.

Лукашенко встал, вслед за ним поднялась группа поддержки: Титенков ‑распорядитель по хозяйственным вопросам, Леонид Синицын — глава выборного штаба, Виктор Шейман — выступавший в роли оруженосца…

 

Х х х

 

10 июля 1994 года. Второй тур выборов. За Лукашенко проголосовало 80,35% пришедших на выборы избирателей.

Кебич пал. 12 июля 1994 года его правительство приняло заявление: «В связи с избранием Президента Республики Беларусь и в соответствии с действующим законодательством признать необходимой отставку Совета Министров». В большом зале Национального пресс‑центра, где Лукашенко ждали на первую официальную пресс‑конференци, он появился к двум часам дня. Суров. Строг. По всему видно — вошел в роль. Теперь, добившись заветной цели, сообщил присутствующим, что буквально до последнего дня не представлял всей тяжести обрушившихся на него проблем. «При том, что склады завалены зерном, хлеба на прилавках может не оказаться — у хлебопекарных предприятий нет денег. Кризис, крах. У меня завтра состоится разговор с Ельциным, без России мы, наверное, не вытянем». (Разговор, действительно, состоялся, но российская помощь, как сообщали СМИ, была поставлена в зависимость от неприкосновенности личности Вячеслава Кебича).

О России, руководство которой решило сменить коней на переправе и смирилось с поражением Кебича и победой «еще большего друга российского народа», было сказано так: «Я за то, чтобы пройти до конца весь этап переговоров с Россией, в том числе по объединению денежных систем. Договоримся — буду рад, не договоримся — поймите правильно». Это был намек.

Частному бизнесу, уставшему бороться с командой Кебича и поставившему на Лукашенко, было заявлено: «Вы из меня выбивать реформы, лицензии и квоты не будете. Я сделаю так, что если вы меня будете меня топить, то утонете сами». Лукашенко уже угрожал.

 

Х х х

 

Диковинное для Беларуси слово «инаугурация» — поначалу не могли выговорить ни дикторы национального телевидения, ни сам виновник торжества. Тем не менее, церемония состоялась. Однако, праздник был омрачен. Неприятным сюрпризом стало, мягко говоря, небольшое количество делегаций, приехавших поздравить первого президента и относительно невысокий уровень их представительства. Два руководителя парламента — из Польши и Литвы, три вице‑премьера — из России, Грузии и Молдовы. Даже ближайшие соседи — латыши и украинцы — сочли этот повод не слишком значительным для специальной депутации. От российского руководства приветствие огласил Александр Шохин. Говорил красиво, но обтекаемо, с намеком: «Пакет договоренностей для нас был непростым шагом, и едва ли разумно останавливаться на распутье. Определенность должна быть достигнута в самое ближайшее время».

Лукашенко этот намек не понравился. О чем он думал в этот момент, взлетевший с самых низов к вершине политического Олимпа, — никто не знает. Он не для того так истово рвался к власти, чтобы с кем‑то ею делиться. Вечером был прием по случаю инаугурации. По Минску до сих пор о нем ходят легенды.

— Что это было?! «Новые белорусы»… из колхоза. Съезжались, как на сельскую свадьбу. Дамы — с бабетами, джентльмены — костюм, галстук и босоножки… Паноптикум!

С тех пор многим в Беларуси стыдно, неудобно, неприятно слушать отзывы посторонних наблюдателей о «белорусском политическом бомонде». Хотя эти персонажи, как говорят в Беларуси, теперь «вылюднели», носят и дорогие галстуки, и дорогие пиджаки. Но комплекс собственной неполноценности дорогой булавкой не прикроешь. Или неадекватное чувство собственной значимости. Судите, как хотите.

Александр Лукашенко. Интервью газете «Совершенно секретно».

«Это был 87‑й год. Горбачев был тогда на волне, все, что он говорил, было правдой, появилась отдушина, свобода, люди могли не только говорить, но и что‑то делать. Давайте будем честными — все мы в какой‑то степени дети Горбачева… С него все начинались — и я, и Ельцин! Горбачев тогда часто собирал совещания, и вот на одно такое совещание я был направлен руководством компартии Беларуси… Он очень жестко вел его. Меня на трибуне терзал 13 минут (! — Прим. Авт.) вопросами так, что я вышел и выжал свой пиджак, настолько он был насквозь мокрый, но Горбачеву запомнилось, что я вступил с ним в полемику.

Я всегда воевал против власти, против дури ее. И поэтому моя жизнь много раз висела на волоске… Вскоре состоялось еще одно совещание — обсуждалась программа Явлинского «500 дней». И угробил эту программу … Лукашенко. Сейчас‑то мы понимаем, что за 500 дней можно что‑то сделать, но не реформировать экономику в тех размерах, как это предлагал Явлинский. Но тогда шел разговор на президентском совете, что в принципе надо принимать эту программу. Горбачев написал мне записку, попросил выступить. Ну и дерни меня за язык… Я заявил, что за пятьсот дней не экономику великой страны можно реформировать, а в лучшем случае один колхоз. И привел неотразимые аргументы. Горбачев сказал: раз так, то нам торопиться не надо. Кстати, Явлинский не любит Лукашенко с тех пор…»

Надо ли говорить, что ни Горбачев, ни Явлинский в то время не могли даже вспомнить «великого деятеля» по фамилии Лукашенко, который возомнил о себе, будто сыграл судьбоносную роль в истории великой державы. Но с чем спорить? Ну, был такой человек на каком‑то всесоюзном совещании по вопросам АПК, может, и выступал с какой‑нибудь репликой. В архиве российского Первого канала даже есть кассета с записью этого совещания. На трибуне молодой человек странного вида, красный как рак запинаясь что‑то хрипит об аренде на селе и глупо хихикает, когда Михаил Горбачев небрежно бросает в его адрес незначительную реплику. Оказывается, он стоят у истоков реформ! И ведь многие во все это верят.

 

Президент из урны,

Или

Как становятся диктаторами?

 

Главной интригой первых дней белорусского президента стало то, кому он доверит высокие государственные посты. Профессиональной команды у него не было, зато хватало стоящей на подхвате всякого рода молодых карьеристов — от комсомольцев до чернорубашечников из РНЕ.

Леонид Синицын — строитель, начальник стройтреста в Могилеве. Как депутат ничем ярким себя не проявил. С Лукашенко сошелся из соображений землячества. «Оба мы не местные…»

Виктор Шейман. Военный, прошел Афганистан, политрук. Последнее место работы — брестский военный гарнизон. На пальцах одной руки можно пересчитать случаи, когда Шейман подходил к парламентскому микрофону. Просто панически боялся публичных выступлений. До того, как прибиться к Лукашенко, он был фигурой тихой и незаметной.

Иван Титенков. Первый секретарь Краснопольского райкома партии Могилевской области. Балагур и заводила. С Лукашенко был знаком давно: «С Сашей много выпили на всяких там партхозактивах».

Дмитрий Булахов. Следователь могилевской прокуратуры. Красавец, любимец женщин, карьерист. Булахов активно стремился к популяризации собственной фигуры, но номенклатурное большинство в парламенте молодость считало серьезным недостатком. По этой причине Булахов и оказался среди таких же молодых, но рвущихся к власти.

Виктор Гончар. Юрист, чрезвычайно амбициозный, самая «неорганичная» фигура в окружении Лукашенко. В отличие от всех остальных, хорошо образован, интеллигентен. За что и был нелюбим коллегами по парламенту.

В общем, серьезной команды, за которой стояли бы структуры и политические силы, у Лукашенко не было. Зато у него было много инициативных помощников. Покровительство молодому политику оказывали и спецслужбы: на него работал заместитель председателя КГБ Валерий Кез и группа подчиненных ему офицеров, по зову сердца пришел к Лукашенко подполковник КГБ, преподаватель минской школы КГБ, отказавшийся от высоких постов в российской системе ФСБ Урал Латыпов…

Со временем эти люди покинули команду президента. Стойко держатся при Лукашенко лишь Виктор Шейман, обвиняемый оппозицией в организации политических убийств, и Урал Латыпов — фигура настолько многоплановая, насколько и неоднозначная. Латыпов со скромной должности президентского помощника сумел вырасти до министра иностранных дел, вице‑премьера, главы Совета безопасности, наконец, — главы Администрации президента. Именно его чаще всего имеют в виду, подразумевая пресловутую руку Москвы, управляющую неуравновешенным белорусским лидером. Латыпова считают едва ли не резидентом российской разведки.

Если же возвращаться в 1994 год, то никто из тех, кто реально помог депутату из провинции стать президентом страны, и не захотел высоких постов. Как покажет время, всех этих людей ждала нелегкая судьба.

Должность премьер‑министра была предложена председателю правления «Белагропромбанка» Михаилу Чигирю. До этого он никак не был замечен в политике. Но кредиты «Белагропромбанка», выданные некоторым фирмам во время выборов, странным образом перекочевали к Ивану Титенкову. Денег было не много. Титенков тщательно отсчитывал каждую купюру. Жадничал. И тем не менее новая власть своего благодетеля не забыла.

«Профессиональный финансист‑экономист, взрослый человек, опытный, работающий в тяжелейшей сфере — Агропромышленный банк. Вы знаете, что это за банк, там особенно не накрутишь и не настрижешь купонов», — говорил Лукашенко, представляя премьера.

Все изменилось в 1996 году, когда Александр Лукашенко надумал провести референдум по изменению Конституции и продлению собственных полномочий. Чигирь тогда в знак протеста подал в отставку. В отношении Чигиря было возбуждено уголовное дело. Он провел в тюрьме несколько месяцев. Был арестован и осужден к 8 годам лишения свободы младший сын экс‑премьера — Александр. Судебное преследование семьи Михаила Чигиря продолжается до сих пор, из‑за чего старший сын вынужден был покинуть страну и перебраться в Германию. И никто теперь даже не вспоминает, как Лукашенко убеждал страну в честности Чигиря. Не помнит об этом и сам президент.

Должность вице‑премьера по социальным вопросам досталась Виктору Гончару. «Талантливый, умный, дай бог ему еще стойкости, достоин места вице‑премьера по высшей справедливости, поскольку мы не всегда были справедливы к этому человеку», — убеждал Лукашенко.

Но Виктор Гончар пробыл на посту вице‑премьера лишь несколько месяцев. Гончар стал одним из самых ярких представителей белорусской оппозиции, причем, в отличие от остальных, он документировал «прегрешения» президента, методично и целенаправленно собирая материал для импичмента. В 1999 году Виктора Гончара похитили и, по данным независимых источников, убили боевики секретного отряда, связанного с высокопоставленными белорусскими чиновниками… «Что мне было про него рассказывать, если он три раза был у меня в хате. Лукашенко разговаривал со мной и говорил, что не будет ничего дороже, чем Витя. Руки целовал и лицо», — рассказывает несчастная мать Виктора Гончара, вспоминая как приезжал в гости белорусский президент.

«Крупный реформатор белорусской экономики» глава избирательного штаба проигравшего кандидата Вячеслава Кебича — Михаил Мясникович, тот самый, которого Лукашенко обещал посадить первым, также получил пост вице‑премьера. Оставить в правительстве Мясниковича — это был в высшей степени мудрый поступок. И справедливый. Сейчас мало у кого остались сомнения, что в период выборов Мясникович служил двум господам.

Несмотря на публичные обещания, данные в КГБ, самого Мясниковича Лукашенко трогать так и не рискнул. Удары наносились по близким к нему людям: большинство были либо лишены своих постов, либо арестованы; рычаги контроля над многими сферами бизнеса, которые Мясникович держал в своих руках, у него под разными предлогами отобрали. Михаил Владимирович терпел все унижения. Затаился. Вероятно, руководствуясь правилом, что предавший однажды будет предавать вновь и вновь. Несколько раз в его окружении обсуждались слухи о том, что Мясникович вот‑вот возглавит «номенклатурную фронду». Но этого так и не случилось. «Хороший хозяйственник», начинавший свою карьеру в спецкомбинате по похоронным услугам, Мясникович, поработав вице‑премьером, главой президентской администрации, потом будто в издевку был назначен президентом Национальной академии наук. Никто из истинных академиков ничего против этого даже не смог возразить.

«Первым заходом» состоялись и назначения ключевых министров — МВД, КГБ, Минобороны. Ни один из них долго на посту не продержался. Министр внутренних дел Юрий Захаренко, которого Лукашенко представлял как «человека честного, порядочного, молодого и способного», исчез при столь же странных обстоятельствах, как и Виктор Гончар. Оппозиция, некоторые представители прокуратуры и КГБ, отдельные люди из президентского окружения напрямую обвинили Лукашенко в причастности к этим исчезновениям. Однако следствие по этим делам было приостановлено. Прокуратура ни Гончара, ни Захаренко уже не ищет. «Тысячи людей пропадают, ничего вопиющего в этом нет», — парирует президент на все обвинения.

Иван Титенков поначалу тоже получил высокий пост — управляющего делами президента. И славно на этом посту потрудился. Однако в борьбе за влияние на первое лицо кто‑то из особо приближенных неизменно вынужден уступить. Долгое время Шейман и Титенков оставались равновеликими. Они знали «тайну Лиозно», когда произошло знаменитое покушение на кандидата в президенты Александра Лукашенко. Он потом так и объяснял: Титенков и Шейман вместе со мной рисковали жизнью, поэтому я им доверяю самые ответственные посты при президенте. Однако в 1999 году Шейман добился отставки управляющего делами. Сейчас Иван Иванович живет в Москве. Признает, что ему неоднократно предлагали вернуться в Минск. Но возвращаться не торопится. Боится.

Леонид Синицын сразу после выборов возглавил Администрацию президента Белорусси, затем был понижен в должности до вице‑премьера. Отставка случилась в июле 1996 года. В 2001 году Синицын пытался выставить свою кандидатуру на президентских выборах, однако бывший друг и соратник «срезал» его уже на стадии регистрации. Синицу повезло еще, что оставили в живых.

Самый перспективный в команде Лукашенко — Дмитрий Булахов — оказался и самым первым пострадавшим. Булахов мечтал о посте председателя Конституционного суда, и Лукашенко сыграл с ним в «доброго дядю». Кандидатура Булахова была представлена парламенту, но так как президент особо не настаивал, депутаты назначение Булахова не поддержали. «Извини, Дима, — сказал Лукашенко Булахову. — Я сделал все, что мог». Аналитики долго искали глубинный смысл, причины столь откровенного «кидалова». Но скорее всего, никаких хитрых комбинаций не было: «первый парень на деревне» просто не потерпел конкурента…

Наконец, чтобы больше не возвращаться, расставим точки над “i” в упоминавшейся истории о «покушении на Лукашенко», которое на первом этапе его карьеры было определяющим в кадровой политике. До сих пор из досье в досье, из статьи в статью кочует столь «героический» факт биографии первого белорусского президента, призванный проиллюстрировать накал борьбы, при котором Лукашенко получил власть. На самом деле, скорее всего, в ходе избирательной кампании Лукашенко осуществил рекламный трюк, дабы привлечь еще большее внимание к своей персоне. Цитируем документ:

«Следственным экспериментом, проведенным 17.06.94 старшим следователем по особо важным делам следственного отдела КГБ РБ Таргонским В.М. с участием главного эксперта НКЦ МВД РБ Самца А.Г. установлено, что обстрел автомашины „Мерседес“, в которой ехали народные депутаты Лукашенко А.Г. и другие, из салона обгонявшей их автомашины при условиях, изложенных свидетелями Титенковым И.И. и Шейманов В.В., невозможен. Прокурор по надзору за исполнением закона о национальной безопасности, старший советник юстиции Г.И. Миксюк».

Иван Титенков, кстати, уже после отставки утверждал, что в Лиозно они с Лукашенко в машине были только вдвоем. Шейман, надо полагать, находился в автомобиле, из которого стреляли… Этот эпизод упоминается нами только в качестве предостережения: Александр Лукашенко давно овладел широким набором предвыборных трюков и может переиграть любого соперника.

Но вернемся к окружению главы белорусского государства.

Вопреки ожиданиям, Лукашенко не сразу начал кадровую чистку, и большинство министров правительства Кебича сохранили за собой свои посты. Другое дело, что очень скоро стало ясно: работать с президентом — неблагодарный труд.

Под видом борьбы с жуликами и ворами в Беларуси началась экспроприация собственности: 52 престижных здания в центре Минска были отобраны у их хозяев и переданы Управлению делами президента. Многие предприятия, преобразованные в акционерные общества, вновь стали государственными… Под контроль новой команды были взяты банки и средства массовой информации: в банках просто пересчитали уставные капиталы так, чтобы контрольный пакет оказался в руках государства, а в СМИ сменили практически всех главных редакторов.

В каком‑то смысле Лукашенко помогло то, что он не знал правил игры и не хотел их знать. Для него уже тогда не существовало законов. Ни юридических, ни экономических. Так, когда ему пришло в голову, что цены в минских магазинах слишком высоки, правительству тут же был дан приказ: «Цены — назад!» Клич народу, естественно, пришелся по душе, но очень скоро из магазинов исчезли многие продукты питания. Люди не забыли многочасовых очередей в 1996 году за сыром или маслом. Тогда правительство было брошено на решение «продовольственной проблемы», а президент начал общение с народом по национальному телевидению. «Возьмусь за яйца — масло пропало», — сокрушался он. На следующий день эти речи цитировала половина Беларуси.

Но речами, как известно, сыт не будешь. Первыми взбунтовались рабочие минского метрополитена. Протестуя против резкого падения оплаты труда и постоянных задержек с выплатой денег, они объявили забастовку. 17 августа 1995 года впервые в Минске поезда не вышли на линию и опять же впервые на на всем постсоветском пространстве неполитическая акция была подавлена силой, с помощью внутренних войск и спецназа. Руководителей забастовочного комитета арестовали, бастующих переместили из здания метрополитена в фильтрационный лагерь, зачинщиков судили, а тех, кто их поддерживал, уволили с работы. Всех! Власть не остановило даже то, что управлять поездами в минском метро стало просто некому. Роль штрейкбрехеров на время, пока переучивали машинистов пригородных электричек, выполнили машинисты из России.

К концу 1995 года президент Беларуси созрел для великих свершений, о чем и заявил немецкой газете «Хандельсблат»:

«В свое время Германия была поднята из руин благодаря очень жесткой власти. И не все только плохое связано в Германии с известным Адольфом Гитлером. Вспомните его власть в Германии. Немецкий порядок формировался веками. При Гитлере это формирование достигло наивысшей точки. Это то, что соответствует нашему пониманию президентской республики и роли в ней президента. Я подчеркиваю, что не может быть в одном человеке все черное или все белое. Есть и положительное. Гитлер сформировал мощную Германию благодаря сильной президентской власти. Германия поднялась благодаря сильной власти, благодаря тому, что вся нация сумела консолидироваться и объединиться вокруг лидера. Сегодня мы переживаем такой же период времени, когда нужна консолидация вокруг одного человека или группы людей, чтобы выжить, выстоять, подняться на ноги. Поэтому на этом этапе определяющее, ведущее, я бы сказал, значение будет иметь глава государства — президент...»

Лукашенко говорил совершенно серьезно, но в республике‑партизанке, где во время войны с гитлеровской Германией погиб каждый четвертый, столь чудовищными заявлениями возмутилась лишь горстка интеллектуалов. Остальные? Остальные считали: ну, заговорился человек, не подумал, хотел сделать приятное немецкому журналисту и немецким читателям.

А Лукашенко говорил совершенно серьезно.

 

Х х х

 

Столько всего наворочено, столько копий сломлено, столько растоптано судеб и карьер, но в историю период правления первого белорусского президента войдет как время болезненного, гипертрофированного, нецивилизованного становления президентской республики.

Уже к концу 1994 года началось жесткое противостояние с парламентом: депутаты приняли закон о Верховном Совете, подписать который президент отказался. Тогда, невзирая на возражения главы государства, депутаты приняли закон конституционным большинством голосов, то‑есть вне зависимости от желаний президента закон должен был вступить в силу. Не вступил. Более того, Лукашенко заявил о намерении провести республиканский референдум и испросить у народа право распускать Верховный Совет. А помимо этого — о возвращении стране советской символики и экономической интеграции с Россией.

Однако, Беларусь того времени и сегодня — это две, по сути, разные страны: тогда референдум мог назначить только парламент. Началось голосование. Власть давила, убеждала, шантажировала депутатов. Но предложение президента депутаты не поддержали: необходимое количество голосов набрал лишь «российский» вопрос.

Лукашенко был взбешен. Он заявил, что возьмет на себя ответственность за проведение референдума, объявил, что готов взять на себя ответственность распустить парламент.

В знак протеста подал в отставку вице‑премьер, юрист по образованию, Виктор Гончар, а часть оппозиционных депутатов объявила голодовку прямо в зале заседаний.

В ночь с 11 на 12 апреля началось маски‑шоу с применением силы: под предлогом того, что в комендантскую службу Дома правительства якобы поступило сообщение о заминировании здания, бойцам спецподразделений было приказано «эвакуировать» 19 голодающих депутатов. Депутатов избили. Александр Лукашенко признал, что команду выдворить депутатов из зала заседаний парламента дал он и лично следил за тем, чтобы никто никого и пальцем не тронули. Следы избиений, тем не менее, скрыть не удалось. Депутатов избивали, выбрасывали из зала, а операцию снимали на видеокамеру. Запись видели глава президентской администрации Синицын и премьер‑министр Чигирь, поразились жестокости спецназовцев, и обратиили внимание на то, что с балкона зала за погромом наблюдает очень знакомый человек. Неужели — Он? Хотели было сделать копию, но — от греха подальше, передали пленку Виктору Шейману — верному оруженосцу президента. И, все‑таки, прокуратура возбудила уголовное дело. Позже старший следователь республиканской прокуратуры Яков Бролишс, которому было поручено это дело, в интервью журналистам рассказал:

«Конечно, я обратился к депутатам, которых выдворили, или, как писала другая сторона, „эвакуировали“… Освидетельствовали всех, зафиксировали наличие повреждений… Мы работали‑работали и никак не могли выйти на тех людей, которые присутствовали в зале и принимали участие в выдворении группы депутатов. Но потом все‑таки получили такую информацию — официальную, не сплетни, — что в выдворении депутатов принимали участие люди из внутренних войск. Тогдашний главнокомандующий Аголец (позже он стал министром внутренних дел) все это официально подтвердил. Мы их допросили. Конечно, они отрицали, что избивали кого‑то, говорили, что выводили под руки. Но одно дело под руки вести, другое — бить дубинками по ребрам, по лицу. Провести какое‑либо опознание в отношении людей, которые участвовали в „эвакуации“, было невозможно. Они были в камуфляже и масках — лиц не видно, одни затылки да и те в касках. То есть опознать никого нельзя…

По делу было установлено, что два эксперта‑криминалиста из подразделений МВД снимали все происходившее на видео. Они это подтвердили и сообщили, что пленка отдана представителю Администрации президента. Мы официально обратились туда с запросом. Сначала получали уклончивые ответы, но в конце концов нам выдали пленку — уже на студийной кассете. Запись оказалась в виде смонтированных эпизодов и только до того момента, когда приступили к выдворению депутатов. На все попытки добыть оригиналы кассет мы получали недвусмысленный ответ: нет, все, что было, уже отдано… Если бы я видел пленку, тогда мы бы в суд пошли с этим делом. Но поскольку пленки нет, некоторые группы (можно так назвать), которые участвовали в выдворении, не были установлены. Хотя, конечно, неофициальные сведения мы получили.

В прокуратуре республики тогда, по крайней мере в некоторой степени, защищали законность и порядок. А где‑то наверху, видимо, считали, что мы должны тут же схватить этих оппозиционных депутатов и посадить их в тюрьму, обвинив их в том, что они причинили друг другу эти повреждения и избили милиционеров».

…14 мая 1995 года референдум состоялся. Народ вновь поддержал своего любимца. По всем вопросам Лукашенко получил «за» и добился права распускать парламент.

Тем временем в стране назревал новый конфликт. В 1995 году Конституционный суд целиком или частично отменил 18 президентских указов — из‑за их несоответствия главному закону государства. Лукашенко издает незаконное распоряжение о безусловном исполнении отмененных указов, скромно уточняя — «до внесения изменений в законодательство». Изменения готовились глобальные.

8 августа 1996 года Лукашенко официально обратился в парламент с предложением провести еще один референдум, на этот раз о внесении изменений в Конституцию.

В ответ руководители семи политических партий приняли обращение к гражданам Беларуси «Об общественно‑политической и социально‑экономической ситуации в стране» и предложили депутатам приступить к сбору подписей о начале процедуры импичмента президенту. Президиум Верховного Совета принимает специальное обращение к мировому сообществу.

«Сегодня в Республике Беларусь под видом проведения референдума идет захват власти и устанавливается откровенная диктатура… В центре Европы осуществляется чудовищный эксперимент массированного воздействия на сознание и подсознание людей монополизированными А.Г.Лукашенко средствами массовой информации. Граждане республики лишены возможности сделать объективный и осмысленный выбор. По существу референдум превращается в фарс… Мы обращаемся к мировому сообществу, главам государств, руководителям парламентов оказать политическую и моральную поддержку парламенту и народу, пережившему за последнее столетие множество трагедий, потерявшему в мировых войнах миллионы своих сыновей и дочерей. Мы вправе рассчитывать на то, что в Беларуси, в центре Европы, не возникнет диктаторский режим, направленный на ликвидацию института парламентаризма и демократии».

31 августа государственные газеты публикуют президентский вариант изменений Конституции. По нему Верховный Совет преобразуется в Национальное собрание, состоящее из Палаты представителей и Совета Республики. Импичмент президенту можно объявить только в случае государственной измены, причем для этого необходимо согласие трех четвертей сената. Конституционный суд переходит под полный контроль президента. Президент получает право назначать генерального прокурора, судей, половину членов Конституционного суда и его председателя, треть членов верхней палаты Национального собрания и так далее… Президент может распустить и сенат, и Палату представителей по различным основаниям, например, за выражение вотума недоверия правительству... Отсчет пятилетних полномочий Лукашенко начинается по новому — с 1996 года, то есть президентский срок продлевается на два года…

Верховный Совет готовит альтернативный проект Конституции, которым институт президентства упраздняется вообще, а Беларусь становится парламентской республикой.

Тем временем между ветвями власти не утихают споры по поводу того, какой силой будут обладать итоги референдума. Наконец, Конституционный суд признает, что референдум по столь серьезным вопросам не может носить обязательный характер — только консультативный. Власть делает вид,будто вообще не знает ни о каком решении высшего суда страны.

9 ноября 1996 года начинается предварительное голосование по вопросам референдума, а 15 ноября — новый скандал: глава государства отстраняет от должности руководителя Центризбиркома Виктора Гончара

Конституционный суд признает решение Лукашенко незаконным, но тот не обращает на него никакого внимания: солдаты внутренних войск и офицеры из охраны президента выдворяют Гончара из Центризбиркома.

Предварительное голосование по варианту президентской Конституции идет полным ходом. Ни у кого уже нет сомнений, что попраны все правовые нормы и Конституционный суд Беларуси начинает процедуру отставки главы государства.

В Минске в это время проходили многотысячные манифестации оппозиции, одна из которых закончилась серьезными столкновениями с милицией. Впервые за несколько лет на главную площадь Минска — площадь Независимости, выводят спецназ. На ключевых объектах столицы появилась бронетехника. Город напоминает военный лагерь. Депутаты ночуют в здании парламента, которое оцеплено милицией и спецназом. Они боятся уйти из парламента, понимая, что вернуться обратно им уже не позволят.

Из Москвы в Минск срочно вылетели «миротворцы»: Черномырдин, Строев, Селезнев. Начался торг. Долгая переговорная ночь. К утру выяснилось, что президент согласился с консультативным характером референдума, а депутаты отозвали из Конституционного суда свои подписи об импичменте. Виктор Степанович Черномырдин лично засвидетельствовал, что будет так и никак иначе. Но…

Референдум состоялся. Проект «конституции по‑Лукашенко» чудом не дотянул до знаменитых сталинских 99,8%. В тех условиях, в которых проходило голосование, впрочем, могло быть и 199%. Поскромничали. Итоги референдума были признаны обязательными. Произошедшее политологи назвали «государственным переворотом». С тех пор в Европе Лукашенко считают нелегитимным президентом, и после 1996 года у него не было ни одного официального европейского визита (за исключением поездки в Югославию к Слободану Милошевичу). Зато Россия не высказала никаких сомнений по поводу полномочий и правомочности г‑на Лукашенко.

Сейчас в Белорусси готовят третий референдум — о возможности третьего президентского срока.

…Напомним, известный ефрейтор Адольф Шикльгрубер пять раз триумфально выигрывал референдумы. Но обижался, когда его называли диктатором.

 

Х х х

 

Теперь обратимся к некоторым технологическим подробностям государственного переворота в Беларуси. 8 августа, в день обнародования Лукашенко инициативы по проведению референдума, облисполкомы получили директиву, предписывавшую собирать всю информацию о людях, включенных в состав комиссий по проведению референдума. Вот некоторые вопросы, интересовавшие президентскую администрацию: каковы отношения председателей комиссий с райисполкомом и как относятся члены комиссий и их председатели к политике президента? Было также рекомендовано изучить настроения людей в партиях и проанализировать ситуацию на ряде крупных предприятиях — пользуется ли руководитель авторитетом, как относится к политике президента? По всей властной вертикали вводилась новая штатная единица — заместитель председателя исполкома по вопросам идеологии. По аналогии с райкомами КПСС были созданы специальные подразделения по обработке информации и оперативному реагированию на все «болячки». То‑есть, студентам надо обещать повышение стипендии, чернобыльцам — льготы, пенсионерам — высокие пенсии, рабочим — работу. Обещания частично подкреплялись финансами. (После референдума эта система была сохранена).

Лукашенко понимал, что провести референдум и добиться признания его итогов — по своей важности задачи равноценные, поэтому незамедлительно была подготовлена «Программа внешнеполитического обеспечения референдума». Она содержала набор идеологических приемов, которые следовало применять журналистам и дипломатам. Ну, например.

«Общий тон контрпропаганды необходимо сдвинуть слегка вправо и объяснить референдум задачей необходимости ликвидации прежних советских структур власти, мешающих проведению реформ и демократизации».

«Следует однозначно определить Верховный Совет как отжившую социалистическую формальную ветвь власти, неспособную заниматься законодательным творчеством в условиях реформ. Важно отметить, что Верховный Совет присваивает себе функции бывшего ЦК партии, вмешиваясь одновременно в экономику, политику, культуру. Депутаты Верховного Совета используют возникшие проблемы для саморекламы и самообозначения, пытаются присвоить себе прерогативы исполнительной власти, фактически воспользоваться ее правами, не отвечая при этом ни за что. Парламентские критики не участвуют в конструктивной работе. Одним из доказательств этого является то, что в парламенте нет сегодня большинства оппозиции, все фракции объединены в борьбе с исполнительной властью».

«Представляется исключительно опасным брать на себя уже сегодня какие‑либо обязательства по вопросу военно‑политического блока НАТО, особенно с учетом того, что руководство НАТО заявило совсем недавно, что в случае принятия ряда восточно‑европейских стран в Альянс, на их территориях не будет размещаться ядерное оружие. Ведь этим косвенно руководство НАТО поддерживает инициативу президента Республики Беларусь о создании безъядерной зоны в Центральной и Восточной Европе. Возможны и другие разновидности эволюции блока НАТО. С учетом этого представляется преждевременным руководству Республики Беларусь связывать себя определенными условиями, которые появятся в результате вынесения этого вопроса не референдумва».

Получается, Лукашенко серьезно раздумывал над тем, с кем и как заигрывать: предусмотрены реверансы и для России, и для Запада.

Для достижения пропагандисткого эффекта (прежде всего с прицелом на Запад) были разработаны и другие меры. В частности, предусматривались публикации во влиятельных зарубежных периодических изданиях ряда статей, представляющих проводимую Лукашенко внутреннюю и внешнюю политику в выгодном для него свете.

Не была забыта и финасовая сторона дела: на обеспечение пропагандисткой кампании в зарубежных СМИ выделили 1 миллион в долларах и 500 миллионов в рублях.

У белорусской же оппозиции не было ни выстроенной программы, ни денег. Главным ее козырем на тот момент был человеческий фактор. Против намерения президента монополизировать власть объединились практически все парламентские фракции и внепартийное руководство парламента. К ним примкнули лидеры не представленных в парламенте ведущих политических партий страны, в результате чего расклад сил получился примерно равным. Более того, в ряды оппозиции, традиционно считавшейся в Беларуси националистической, влились те, кто по всем расчетам должен был поддерживать белорусского президента — коммунисты. К ним присоединились предприниматели

Ситуация сложилась напряженная. Власти пришлось пустить в бой «тяжелую артиллерию», окончательно похоронившую все надежды на признание Западом итогов белорусского референдума. Были арестованы счета всех независимых общественно‑политических газет, во все белорусские типографии поступил запрет на печатание этих газет, почта и система «Союзпечати» получили указание расторгнуть договоры на распространение независимых изданий. Одновременно в государственных СМИ была начата массированная кампания по очернению оппозиции.

Уметь принять удар и адекватно на него ответить — для политиков очень важно. Белорусская оппозиция на тот момент была слишком разной и ответить на удар не сумела. Она попыталась договориться с властью, затеяв переговоры в рамках «круглого стола». Партийным лидерам показалось, что если они сядут с Лукашенко играть шахматную партию, то смогут ее выиграть…

«Белорусская федерация шахмат обратилась в международную федерацию с инициативой признать новую фигуру — „Президент“, которая ходит, как хочет и берет, что хочет». Этот анекдот родился как раз в 1996 году. Лукашенко было наплевать на переговоры: пока оппозиция думала, что играет в шахматы, противник бил доской по голове. …

Поняв, что ситуация накаляется и может иметь непредсказуемые последствия, в Беларусь потянулись миротворцы из России: Геннадий Зюганов — от коммунистов, Василий Стародубцев — от аграриев, Егор Строев — от промышленников… Они призывали проявить терпимость, пойти на диалог с президентом, не допустить противостояния в обществе. Воспринималось это несколько странно, поскольку к диалогу призывала как раз оппозиция, а отворачивался от него именно Лукашенко. Приехал в Минск и глава Совета безопасности России Александр Лебедь. Он с «бузутерами» вообще не посчитал нужным встретиться, обменялся с Александром Лукашенко дарственным оружием, сказал пару скупых слов в адрес гостеприимного хозяина и уехал. Диалог, как сообщали осведомленные источники, был примерно таким:

— Москва не допустит силового разрешения конфликта между белорусским парламентом и президентом.

— Но до конца 1996 года из Беларуси должно быть выведено ядерное оружие. Если Москва не поддержит, «Тополя» могут остаться в Беларуси…

Россию белорусский референдум беспокоил значительно меньше собственных проблем: Ельцин болен, операция на сердце, реабилитация… На переговоры в Москву рвались представители обеих конфликтующих сторон, но никто никому не мог сказать ничего определенного. Тогда Лукашенко решает апеллировать к массовости и созывает Всебелорусское народное собрание: ни его статус, ни способ его созыва, ни вообще его существование никак не урегулированы законодательством, но зато по итогам собрания можно было говорить о «поддержке народом его инициативы».

...4 ноября 1996 года Конституционный суд Беларуси огласил свое решение. Судьи признали: референдум не может носить обязательный характер.

Валерия Тихиню, председателя Конституционного суда, называть революционером трудно и потому мало кто ожидал, что он решится открыто противостоять президенту. 6 ноября Тихиня дал интервью «Белорусской деловой газете».

— Валерий Гурьевич, как дела со здоровьем?

— Честно говоря, держусь на таблетках. Врачи рекомендуют лечь в больницу, но, как вы понимаете, сейчас это нереально.

— Как долго продолжается давление президента на Конституционный суд?

— Два года, начиная с осени 1994‑го. При том, что, как известно, все наши заключения носят обязательный характер, являются окончательными, обжалованию и опротестованию не подлежат. Их нужно не обсуждать, а выполнять.

— У нас есть информация, что уже есть и в любую минуту может вступить в силу указ президента о роспуске Верховного Совета, которым он уже стращал депутатов. По достоверной информации планируется приостановить деятельность и Конституционного суда…

— Есть такая информация и у меня…

— Не кажется ли вам, что в сложившейся ситуации, возможно, и лучше, если бы заодно с Верховным Советом Президент разогнал бы и Конституционный Суд. Это сделало бы каждый его последующий шаг нелегитимным на все сто процентов.Иначе говоря, уместен ли здесь принцип «чем хуже, тем лучше»?

— Своим вопросом вы провоцируете президента на этот шаг. Я думаю, что в любом случае это делать нельзя. Наша республика и без того находится сегодня почти в полной международной изоляции…

… Распустить парламент и Конституционный Суд Лукашенко все‑таки не осмелился, понимал — председатель парламента Шарецкий и председатель Конституционного суда Тихиня и играют одну партию. Без поддержки в силовых структурах и правительстве они не стали бы рисковать головой. И Лукашенко едет в Москву.

Как заявил пресс‑секретарь президента России, 19 ноября Ельцин и Черномырдин обсудили белорусский вопрос. «Президент и премьер выразили обеспокоенность в связи с ростом напряженности в белорусском обществе и выразили надежду, что здравый смысл и искусство политического компромисса возьмут верх над противостоянием, амбициями и противоречиями политиков». Было также объявлено, что должны состояться телефонные переговоры Бориса Ельцина с Александром Лукашенко и Семеном Шарецким.

Разговор состоялся. Ельцин поддержал «компромиссные» настроения Шарецкого — об отзыве обоих проектов Конституции: и президентского, и депутатского и посоветовал Лукашенко согласиться с таким вариантом разрешения конфликта. Президент Беларуси поначалу попытался вольно интерпретировать беседу с президентом России, прокомментировав ее в том смысле, что Бориса Николаевича, мол, обманывали, а теперь у него открылись глаза. Кремл, однако, это сообщение официально опроверг. Тогда Лукашенко ответил на предложение Ельцина категорическим «нет». И пояснил: «Снятие проекта Конституции для меня равносильно смерти».

И, все‑таки, Россия старалась вывести президента братской страны из штопора. Ему предложили приехать в Смоленск для встречи с руководителями России. Лукашенко сослался на занятость. Ситуацию в Смоленске обсуждали Селезнев, Строев, Шарецкий и лидер белорусских коммунистов Калякин. Правительство России представлял вице‑премьер Валерий Серов. Позицию белорусского парламента признали конструктивной. Лукашенко призвали к отзыву проекта Конституции и созыву согласительного собрания.

Даже милиция не решалась в эти дни разгонять многочисленные акции протеста. Силы противоборствующих сторон были равны. Утром 18 августа казалось, что маятник качнулся в сторону оппонентов Лукашенко. Именно в это время премьер Михаил Чигирь подписал письмо, адресованное президенту страны: «Считаю необходимым заявить о моем осуждении проводимой Вами внутренней и внешней политики, а также несогласие с уходом от курса экономических реформ. Категорически возражаю против референдума, так как при его подготовке допущены многочисленные грубые нарушения законодательства, исключающие свободное волеизъявление народа. Призываю во имя стабильности обстановки в республике отменить намеченный референдум. В противном случае прошу принять мою отставку». Президент принял отставку и не захотел прислушался к призывам из Смоленска.

В эти дни между Москвой и Минском шли многочасовые телефонные переговоры, но стороны до сей поры хранят молчание о их содержании. Лукашенко не сдавался. И российские миротворцы вынуждены были приехать в Минск сами. В Москве уже понимали, что уговаривать президента Беларуси бесполезно, а потому взялись за председателя Конституционного суда и спикера парламента. Уломали. Когда Шарецкий и Тихиня объявили о том, что согласительные документы подписали, коллеги по парламенту назвали их предателями.

Итоги голосования были оглашены в рекордные быстрые сроки. Президент получил царские, ничем не ограниченные полномочия. Семен Шарецкий вынужден был уехать из страны, Валерий Тихиня не смог устроиться даже на преподавательскую работу…

 

Х х х

 

Помимо всего, на референдуме 1996 года глава белорусского государства получил и финансовую независимость. От какого бы то ни было закона. В последний момент среди вопросов референдума появился такой: «Согласны ли вы, что финансирование всех ветвей власти должно осуществляться гласно и только из государственного бюджета?» Вопреки логике и данным всех социологических опросов, которые проводились накануне референдума, белоруссы не захотели открытости и прозрачности государственной финансовой системы. Для справки: за месяц до референдума 86,2% избирателей высказывались за гласное финансирование деятельности органов власти. Обнародованный результат — 32,1%. Таким образом, Лукашенко получил все, что хотел.

…Первый же год президентского правления ознаменовался крупной финансовой аферой. Поначалу никто не мог заподозрить ничего странного в громком проекте по выпуску Беларусью памятных золотых монет, посвященных 50‑летию Победы. Только никто этих монет так и не увидел. Официальные лица утверждают, что они были доставлены в Беларусь и по сей день лежат где‑то в банковских хранилищах, хотя власть вряд ли согласилась бы хранить столь опасное вещественное доказательство. Проект, на который были выделены миллионы долларов, обернулся громким скандалом: «золотые монеты» пошли пятнами и никто уже не поверит, что отлиты они из чистого золота.

Проект запускали глава президентской администрации Леонид Синицын и управляющий делами президента Иван Титенков, которые привлекли к нему «уважаемого зарубежного партнера» — гражданина США белорусского происхождения Иосифа Левитана. Левитан более известен как владелец фирмы «Совтекс» и соучредитель (вместе с Титенковым) фонда «Наследие Чернобыля», который весьма успешно занимался нефтяным бизнесом. Но в данном случае Левитан выступал под другим «именем» — как глава американской фирмы Investors Guaranty Corporation LLC. Золотые и серебряные монеты и пластины на сумму 50 миллионов долларов изготовлены, и в мае 1995 года первая партия монет в количестве 600 штук поступает в страну. Высокие лица говорят о высокой нумизматической ценности изделий — как‑никак первые монеты суверенной Беларуси. В общем, вырастили «денежное дерево». Однако уже в октябре на поверхности большинства монет из первой партии проступили пятна непонятного налета. «Порчу» срочно пытаются устранить: в Минск приезжают представители фирмы — изготовителя и кислотой отмывают злополучные пятна. Увы, таинственные пятна проступили вновь. Таким образом, замять скандал не удалось: монеты надо выставлять на продажу, но сделать это невозможно. Лукашенко попытался сделать вид, что он лично к проекту не причастен, и создал комиссию для экспертизы подлинности монет. Выяснилось, что Национальный банк страны вообще ничего о проекте не знал и никаких полномочий на чеканку монет никому не давал. Более того, первая партия монет была ввезена в страну без ведома Национального банка, который задним числом уговаривали признать монеты законным платежным средством. Получалось, что некая коммерческая фирма при покровительстве высоких лиц из президентского окружения провела в стране дополнительную денежную эмиссию, а Национальный банк страны узнает об этом последним. Монеты в его резервные фонды не поступили, на эмиссионных счетах не отражались, в составе денежной массы не учитывались…

Что же касается экспертизы подлинности монет и их реальной стоимости, то сделать это не смогли даже эксперты Центрального банка России. Они лишь сообщили, что нигде в мире подобные сделки не заключаются через посредников, и высказали полное недоумение «белорусским экспериментом». Таким образом, реальные затраты установить не удалось. Тем более что на монетах даже не была проставлена проба металла. Что же это было?.. Эксперты в Беларуси и сегодня пытаются ответить на этот вопрос. По официальной версии, монеты были изготовлены из золота 999,9 пробы, а пятна, проступившие на них — пятна платины, только увеличивающие стоимость монет. По другой версии — под видом золотых в Беларусь были завезены монеты с добавлением меди. И за фальшивомонетничество на государственном уровне никто наказан не был, ущерб, нанесенный государству, никто не возмещал. Почему? А в 1995 году в стране проходил первый референдум. И политические акции, как известно, стоят недешево. В 1995‑м Лукашенко еще должен был просить средства на подобные цели у депутатов. Сейчас подобная щепетильность не требуется. И никто не знает, каким средствами располагает белорусский президент. Самое главное: он никому об этом не обязан отчитываться.

 

Х х х

 

На основе белорусско‑российской дружбе процветал и бизнес россиян. Бывший глава Национального банка Беларуси Тамара Винникова утверждает, что «Беларусь — запасной аэродром не только для российских олигархов, но и для некоторых российских политических партий. У них есть свои материальные интересы, коллективные и личные, есть их доля в имеющейся задолженности Беларуси перед Россией». Кто из российских олигархов начинал бизнес с реэкспорта автомобилей? Борис Березовский. Интересы Березовского сегодня на Белорусском металлургическом заводе. Факт контроля Березовского над БМЗ посредством Клемантовича и фирмы «ЕЛ Петролеум» считается доказанным. А до этого БМЗ фактически управляла орловская группировка, соответственно, Егор Строев был в Минске частым гостем. И, естественно, большим другом Лукашенко и сторонником белорусско‑российской интеграции.

Ныне главный поборник российско‑белорусского союза — Павел Бородин. Между тем, редакции независимых газет и государственных инстанций завалены письмами от работников БМЗ о том, что в то время, как на БМЗ не выплачивали зарплату, якобы, 3 миллиона долларов были перечислены в качестве залога за освобождение Бородина из‑под ареста. Сегодня люди требуют: «Верните деньги!»

Другие «друзья Беларуси» тоже не бескорыстны. Бывший распорядитель президентской казны Иван Титенков однозначно утверждает: «Селезнев со своей командой Лукашенко поддерживают не за спасибо, все это оплачивается». В белорусской прессе даже появлялись сообщения о существовании так называемого «списка Селезнева» — перечня предприятий, к которым спикер Государственной думы проявляет повышенный интерес.

Что касается Геннадия Зюганова, то никто так и не опроверг заявления покойного генерала Александра Лебедя о том, что Лукашенко финансировал избирательные кампании российской компартии. Правда, в последнее время отношения Зюганова с официальным Минском ухудшились. Вероятно, Геннадий Николаевич опасается, что Лукашенко метит в лидеры национально‑патриотического блока России.

Бывшие соратники Александра Лукашенко признают: первый президент, придя к власти, не имел даже приличного пиджака, но за годы своего правления стал весьма и весьма богатым человеком. Предоставим слово тем, кто лучше всех знает белорусского лидера.

Иван Титенков:

— Я его денег не считал. Но Лукашенко — не бедный человек. Можно поинтересоваться хотя бы тем, куда уходила часть денег за оружие, по заниженным ценам переданное за границу? . Я ему когда‑то задал такой вопрос, но в ответ услышал: «Не лезь не в свое дело!».

Бывший глава Администрации президента, а в последующем вице‑премьер Леонид Синицын и вовсе называет Александра Лукашенко самым богатым человеком СНГ.

— А как же Роман Абрамович, Владимир Потанин, Борис Березовский, Рэм Вяхирев, другие?

Вы меня до конца выслушайте. Все, кого вы перечислили, владельцы серьезных капиталов. Их богатство не в наличных деньгах, а в деле, в акциях, капиталы постоянно в работе, они сильно рискуют. У Лукашенко же другая ситуация. Он продал оружия на астрономические суммы. Здесь счет идет на миллиарды. Именно на миллиарды, а не на миллионы долларов. Эти деньги не пошли в бюджет государства, не пошли в экономику. Лукашенко распоряжается ими, как хочет. Иногда «отщипнет» что‑то, например, на ледовый дворец или даст что‑то правительству. Многие знают: существует некий депозитный счет, с которого правительство время от времени получает определенные суммы. Что это за счет? Почему выделяют именно эту сумму?.. Тут масса вопросов...

Тот факт, что в государственную казну деньги от торговли оружием не поступают, не раз подтверждал депутатам национального парламента и министр финансов страны Николай Корбут. При этом министр неизменно уточнял, что не знает, где находятся «оружейные деньги». А вот бывший глава крупнейшего банка страны — «Беларусбанка», позже глава Национального банка Тамара Винникова, скрывающаяся в настоящее время в Англии, уточняла даже, где следовало поискать деньги Лукашенко:

— Не верно представление о том, что общество наше очень бедное и никаких денег в государстве нет. Лишь одна сделка, осуществленная фондом Махмуда Эсамбаева и фирмой «Торгэкспо», принесла 4,5 миллиарда долларов чистого дохода. Когда я принимала баланс Сбербанка, 85% валюты отсутствовало и до сих пор ее нет. То есть имеются огромнейшие деньги, но эти они никогда не оформляются на зарубежных счетах на чьи‑то фамилии. В крайнем случае — подставные фирмы, чье местоположение можно отследить по вояжам чиновников высшего ранга. Скорее всего это Сан‑Марино, куда они чаще всего наезжают, Куба, Объединенные Арабские Эмираты. Обратите внимание — ни правительство Республики Беларусь, ни Лукашенко ни разу не предложили подписать соглашение с Америкой, Англией или, скажем, Германией о том, чтобы в случае возбуждения уголовного дела они представили все данные по вкладам и счетам. Почему? Потому что не выгодно. Вся собственность, все вклады и счета — на подставных фирмах.

— В газетах пишут, что деньги могут храниться в Перу и даже в Югославии.

— Я знаю, что в Югославии до того, как там развернулись военные действия, хранились огромнейшие вклады на счетах фирм. Там хранились личные деньги многих чиновников. Но состоялась поездка в Белград на личном самолете президента, поехала очень большая команда, и эти деньги были оттуда вывезены в наличной форме. Я полагаю, что они и теперь в наличной форме хранятся в домашних сейфах.

— Вы утверждаете, что часть этих денег — личные деньги Александра Лукашенко?

— Я бы сказала так: команды Александра Лукашенко. Потому что вы никогда не найдете ни одной бумаги и ни одного счета, оформленного лично на Лукашенко. Но давайте посмотрим: две фирмы провозили водку и получили 4,5 миллиарда долларов дохода. Александр Григорьевич сам лично делал исключение для них, чтобы они не платили налоги в государственную казну. Он дал отсрочку по уплате, но ничего не уплачено и сегодня. Скажите, если он знает, что получена прибыль 4,5 миллиарда, он что, не знает, у кого эти деньги? И что он вот так просто подарил эти деньги кому‑то и никак не соприкоснулся с этим лично? Я не верю...

— А деньги от продажи оружия…

— Что касается разрешенной законом продажи оружия по контрактам, то деньги проходят сейчас через «Беларусбанк» и отражаются на его счетах. Но никто не мешает создать фирму, которая вообще никак не будет видна в Беларуси, — она зарегистрирована в той же Ливии, в тех же ОАЭ, и это отследить просто невозможно. Во всяком случае, невозможно, пока у власти находится Лукашенко. Как только он уйдет, естественно, это все будет видно. Потому что все равно существуют документы: откуда и что отгружалось, существуют накладные. Потом это всплывет, но на сегодняшний день это практически невозможно

Торговля оружием по‑белорусски — это отдельная тема. Достоянием гласности стали пока обрывочные сведения, в которых трудно отличить правду от лжи. Однако, бесспорно то, что после развала Советского Союза в Беларуси оказались огромные военные арсеналы — запасы Западной группировки, которых должно было хватить даже на то, чтобы в час «Ч» обеспечить армии стран Варшавского договора. Распродавалось все это с размахом: какое‑то время Беларусь входила в десятку крупнейших поставщиков вооружений в мире, но государственный бюджет этих денег так и не увидел. Поэтому неудивительно, что Лукашенко называют самым богатым человеком СНГ, а независимые эксперты, ссылаясь на собственные расчеты, утверждают, что теневой бюджет Беларуси превышает бюджет официальный..

15 августа 2000 года в эфире радиостанции «Эхо Москвы» бывший председатель Государственного таможенного комитета России Валерий Драганов сообщил об истинной роли, которую сыграла в большой политике скромная белорусская фирма «Торгэкспо».. «Вынужден признать, — сказал тогда Драганов, что объединение „Торгэкспо“, которое было организовано специально под льготы, действовавшие тогда в Беларуси, нанесло огромный ущерб нашему бюджету. И тогда один из членов таможенного союза, в частности, Киргизия задумала быстрее других вступить в ВТО».

А произошло следующее: большой поборник интеграции надумал воспользоваться теми преимуществами, которые давало единое таможенное пространство с Россией. Как‑то раз видных детелей белорусской культуры пригласили на банкет, а под занавес щедро организованного пиршества предложили подписать письмо на имя Александра Лукашенко с просьбой создать в Минске фонд поддержки белорусской культуры имени… Махмуда Эсамбаева, человека , безусловно, заслуженногочеловека, правда, но не имевшего никакого отношения к белорусской.. Президент уважаемым людям в просьбе не отказал и поручил премьеру Михаилу Чигирю подготовить постановление правительства, которым коммерческие операции фонда освобождались от уплаты налогов.

Ровно через три дня первые контейнеры с сигаретами, спиртом, водкой пересекли белорусско‑польскую границу. Это было как раз то, в чем остро нуждалась белорусская культура… Согласно документам, которые тогда озвучил в парламенте депутат Анатолий Лебедько, часть денег от контрактов должна была откладываться в никем не предусмотренный специальный фонд президента Лукашенко. Новость вызвала скандал, Фонд Эсамбаева быстренько свернул работу, а великий танцор больше в Минске не появлялся. Однако, идея пришлась белорусским властям по душе и была реализована более изощренными способами.

22 ноября 1995 года под номером 220 появляется распоряжение президента с грифом «Не для печати» «О налоговых льготах государственному торгово‑экспозиционному предприятию „Торгэкспо“. Льготы представляются для обеспечения белорусского народа дешевыми товарами народного потребления накануне Нового года. Белорусы бы плавали в водке, задыхаясь от дымовой завесы, если бы сумели выпить весь тот спирт и выкурить все те сигареты, которые ввезла компания „Торгэкспо“: в первом квартале 1996 года на долю „Торгэкспо“ приходилось 24% всего белорусского экспорта. И это при том, что работали и МАЗ, и БелАЗ, и Белорусский металлургический завод, страна продавала технику, удобрения, оружие, наконец. Но стихийного бедствия не случилось, поскольку „новогодние подарки для белорусов“ эшелонами уходили в Россию.

Сложно сказать, какую сделку имела в виду Тамара Винникова, когда рассказала о прибыли в 4,5 миллиардов долларов, но как бывший глава Национального банка и весьма близкий в свое время к главе государства человек она наверняка знает, о чем говорит. По крайней мере, в России разразился громкий скандал по поводу белорусской фирмы с «подарками». Фирму пришлось закрыть. Впрочем, Александр Лукашенко признал, что таких документов, как по «Торгэкспо», он подписал десятки.

В конечном итоге по настоянию российской стороны положения Таможенного союза были уточнены, права белорусской стороны урезаны, контроль за добрым соседом ужесточен. В Минске нервничали, переживали, обвиняли во всех грехах противников интеграции, засевших в окружении российского президента.

Однако вести «простенький бизнес» на дружбе с Россией белорусские власти продолжают и сегодня. К примеру, Россия согласилась продавать белорусам газ по той же цене, что и потребителям Смоленской области — по 29 долларов за один кубический метр. В год Беларусь потребляет около 17 миллиардов кубов газа, но цена за него для потребителей — 49 долларов. То есть, добыть газ и доставить его из Сибири до белорусско‑российской границы стоит не намного меньше, чем перераспределить его между белорусскими потребителями. Как же такое может быть? Понятно, что братский порыв союзного государства помог кому‑то в Беларуси серьезно обогатиться. Ведь даже если бы в белорусскую казну поступало по одному доллару от этого «навара», сумма составила бы 17 миллиардов. Но денег этих в казне нет. Более того, государственный бюджет Беларуси на 2003 год составляет чуть больше 3 миллиардов долларов.

Таким образом, можно предположить, что в личном распоряжении президента и его структур оказались деньги, значительно превышающие национальный бюджет страны. И продолжается такой бизнес не один год...

 

Игра в дурака,

Или

---

Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 114; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!