Часть I. ГАРРИ ПОТТЕР В РОССИИ 13 страница
Придя в себя, он подумал, что после такого удара можно выйти в состояние Самадхи, если сохранить во время него самоосознание.
— Ты чего здесь сидишь? — стала доебываться до него завуч. — Немедленно иди на урок.
— Да я все никак не могу найти кабинет, — стал оправдываться Рулон и поплелся искать свой класс, все еще ощущая во рту неприятный вкус грязных Булиных пальцев.
Зайдя в класс и сев рядом с Марианной, он рассказал ей о своих злоключениях. Она слушала его, разглядывая свои шикарные ногти, презрительно покачивая головой при каждом новом эпизоде.
— Ну хорошо, болван. Ты уже научился правильно соображать. Теперь начинай работать над своими эмоциями, чтобы и их ты смог так же перестроить, придурок. Значит, рожи показывал? Вот умора! Ну-ка, скорчи-ка и мне одну посмешнее.
Рулон взял себя руками за уши, растянул их и стал гримасничать, смешно двигая ртом, языком и глазами. Марианна весело расхохоталась.
Все это безобразие заметила училка.
— Рулонов, хватит паясничать, — заорала она, — не срывай урок. У тебя будет двойка за четверть, — гнала она образы.
Услышав это, Рулон уселся и стал делать вид, что что-то записывает.
— Молодец, паяц, — похвалила его Марианна, — ты уже неплохо осваиваешь скоморошество. Продолжай дурачиться и несерьезно относиться к себе, тогда ты просветлеешь и больше уже не родишься. Не то еще тысячи лет тебя будут забивать в школе, если ты не сделаешь это.
|
|
|
На перемене в класс завалил Ложкин. Подойдя к группе девчонок, он вытащил из-за пазухи крысу и стал их пугать ею. Увидев крысу, девчонки завизжали и бросились врассыпную. Это понравилось Валериану, и он вместе с Михетченко решили попугать крысой училку.
Для этой цели они прикрепили крысу за нитку к люстре, висевшей прямо над преподавательским столом, используя светильник как кронштейн. Другой конец нитки они перекинули через еще одну люстру и спустили его вблизи задней парты, где сами и раскорячились, радостно ожидая начала урока.
Вскоре, не заставив себя долго ждать, в классе замаячила толстая свиная рожа преподки в кудрявом парике, надетом на плешивую голову. Эта дура плюхнулась своей жирной задницей на стул и начала нудные поучения своим визгливым раздражительным голосом, от которого тянуло в сон.
Тут-то Михетченко и начал спускать беспомощно барахтающуюся в воздухе крысу, которая как раз приземлилась на тупую башкень училки.
Увидев это, Рулон подумал, что крыса прибашкенилась на голову училки. На нее теперь все ученики обратили пристальное внимание.
Все они теперь неотрывно наблюдали за этой процедурой. Лица многих стали расплываться в злорадной ухмылке. Кое-кто не выдержал и прыснул от смеха. Другие стали показывать на училку пальцами, стараясь привлечь внимание к происходящему. Училка не могла понять причины такого пристального внимания к ее персоне и стала орать на разнуздавшихся учеников.
|
|
|
Но тут Михетченко вновь потянул за нитку, и крыса, уже уцепившаяся лапами за училкин парик, стала стаскивать его с нее.
Преподка, почуяв шевеление на голове, схватилась за нее руками, но парик уже был высоко, и ее руки обхватили только плешивую лысину.
Весь класс стал визжать от хохота, училка вскочила и стала прыгать за своим париком, повисшем па люстре. Но, убедившись в бесполезности этих занятий, она решила найти виновника этой затеи. С гневливо-красной рожей она повернулась к классу.
Стараясь остаться незамеченным, Михетченко отпустил нитку, и парик с крысой упал к ногам толстой хрюши. Она повернула к нему свою свинячью голову с маленькими зеньками и уже было хотела его поднять, как вдруг с визгом отскочила прочь, увидев на нем крысу.
Глядя на этот цирк, ученики начали покатываться от хохота. Под их улюлюканье и крики училка с визгом вылетела из класса, скрывшись в неизвестном направлении.
«Заботливый» Ложкин подобрал парик и крысу и пустился за ней в погоню, чтобы отдать то, что ей принадлежит, и еще невзначай попугать ее до усеру своей зверушкой. Вслед за ним бросилось еще несколько «сердобольных» хулиганов понаблюдать эту сцену. Урок был окончательно сорван.
|
|
|
Марианна собрала свои вещи, встала и направилась к выходу своей горделивой походкой. Рулон вприпрыжку направился за ней.
— Ну что? Ты тоже не хочешь учиться? — спросила его королева школы.
— Раз ты идешь домой, мне тоже тут нечего делать, — ответил Руля.
— Молодец, правильно мыслишь. А знаешь, что будет вечером? — вкрадчиво спросила Марианна, блеснув своими черными глазами.
— Нет, — пробормотал он.
— Вечером я буду снова дрессировать тебя, — рассмеялась она. — Ты уже научился не кончать?
— Не знаю, — испуганно ответил Руля.
— А вот я проверю тебя. В восемь будь у меня дома. Понял, болван?
— Да. Я приду, — растерянно сказал он.
— Вот и хорошо, — сказала она, развернувшись, и проплыла прочь от него.
Взяв в раздевалке свое покоцанное пальтишко, Рулон напялил его, как разорванный гондон, и поплелся домой, предчувствуя, как теперь разбесится мать.
Подойдя к двери, он совсем не ожидал, что из соседней выйдет Цыпа с дружками. Он думал, что дома мать, и совсем потерял бдительность. Но матери дома не было.
|
|
|
Цыпа с чуханами ворвались к нему на хазу, разбрелись по комнатам, стали везде шариться и все пожирать.
— ой, не надо. Что вы делаете? — залепетал Рулон. В ответ на это Цыпа съездил ему по роже.
— ой, не надо, мама синяки заметит, — продолжал лепетать Рулон.
Тогда Цыпа намотал шарф себе на руку и продолжал им бить Рулона по морде, чтобы не оставлять синяков.
— Ну что, падла, так тебе больше нравится? — кричал он. — Получай, сука! Вот тебе! — приговаривал он.
Сперва Рулон опешил от неожиданности, испугался, но затем собрался и стал наблюдать за всем происходящим со стороны. Он видел, как по квартире мечутся какие-то тела. Одно из них било его скафандр.
Сожрав все что можно и выпив одеколон, разворошив все вещи в шкафах, «мамаево нашествие» отступило. Напоследок Цыпа зажал Рулона, обхватив его рукой за шею, и наклонил вперед. Шпырь взял кед и несколько раз изо всех сил вмазал Рулону по заднице. От сильной боли он заорал и потерял осознанность. Цыпа сильней сдавил его шею, так, что Руля захрипел. На его глазах непроизвольно выступили слезы.
— Вот тебе, говно! Получай! — заорал Цыпа и, хлопнув напоследок дверью, удалился.
Рулон сел на пол и стал мотать головой, как отряхивающаяся от воды собака, чтобы прийти в себя. К горлу подкатывал ком обиды, но он пытался справиться с этим и начал наперекор ей глупо улыбаться. Придя в себя, он стал судорожно убираться в квартире и, делая это, наткнулся на записку мамаши, которая, оказывается, уперлась к тете Мусе. А он-то думал, что она будет дома.
«Не так, как вычислил, текут события жизни», — подумал он и еще раз понял, как дурачит нас ум своими предположениями. Он решил быть еще более бдительным и больше опираться на интуитивное предчувствие.
«Ну ничего, получил по морде, зато снова попрактиковал отрешенность, — подумал он, — стал еще на миг ближе к Просветлению».
Посмотрев на часы, он увидел, что осталось мало времени до свидания с Мэри. Ему стало страшно, что она опять будет пинать его по яйцам за то, что он не сдержится и кончит:
«Ничего, теперь я стал умнее», — подумал он.
И, достав из аптечки новокаин, открыл ампулу и стал натирать этой жидкостью свою пипетку. «Вот теперь она будет менее чувствительна и позорно не обкончается, как всегда она это делала», — подумал он.
Собравшись к Марианне, он вышел во двор и увидел там группу ребят. Один из них внезапно подкинул кирпич вверх и заорал.
— На кого Бог пошлет!
Увидев парящий половинок кирпича, пацаны стали разбегаться во все стороны, не дожидаясь того, чтоб кирпич взлетел и над их головой.
Руля тоже рванул со всех ног и через минуту оказался у дверей Марианны.
— Приперлась, свинья! Заходи!
Пройдя в комнату, Рулон рассказал ей о «мамаевом нашествии» в его хату. Марианна весело рассмеялась.
— Значит, Марена — богиня смерти постучалась в твою дверь. Настоящий язычник должен был обрадоваться этому.
— Почему обрадоваться? — ошеломленно спросил Руля.
— Да потому, что она лишает тебя всего земного, того, что приковывает твой Дух к материи. Поклонники Марены всегда радуются ее приходу. Умер ли кто, сгорел ли дом или еще что-нибудь случилось, они начинают радоваться, ликовать, молиться. Значит, Марена пришла, она здесь сеет смерть и уничтожение всех форм. Она освобождает их от всего, что заставляет их рождаться и мучиться на этой Земле.
— Как это радоваться смерти? — изумился Руля.
— Если ты боишься смерти, придурок, — зловеще сказала Марианна, — значит, ты прикован к мирскому. Значит, из-за этого страха будешь продолжать страдать и мучиться, и ничего не сможешь изменить. Но, если уже не будешь бояться смерти и утрат, значит, обретешь свободу, — ласково прошептала она. — А теперь я буду проверять тебя, насколько ты стал отрешенным от секса, — сказала она с коварной улыбкой и грациозно разлеглась на диване.
Рулон стал робко целовать ее стройные ноги и гладить руками ее рельефную фигуру, стараясь одновременно наблюдать себя со стороны и помнить цель, с которой он все это делает. Продолжая ласки, он стал раздевать Марианну. Она тоже стала ласкать его и располагать к соитию.
Уже полностью обнажившись и ласкаясь с Марианной, он с ужасом обнаружил, что его лингам никак не встает. Он совсем занемел и плохо ощущался. Заметив это, наставница с недоумением и презрением посмотрела на своего незадачливого любовника. Но, ничего не сказав, стала возбуждать его лингам ртом, нежно посасывая и лаская языком.
К ужасу Рулона, шланг так и не поднимался. Больше всего он боялся, что Мэри узнает, как он хотел обмануть ее. И то, чего он так боялся, произошло.
— Ах ты, тупая свинья! — закричала она, выплюнув изо рта его сморщенную письку. — Чем ты ее намазал, трусливый придурок? — гневно произнесла она.
— Да я новокаином, — испуганно пролепетал Рулон.
— Ах ты, анестезиолог хуев! Ах ты, хуй мороженый! — закричала она, хлеща его по щекам. — Это так ты решил обмануть меня, облученная скотина? Я тебе покажу, как глумиться надо мною! — разбесилась она и стала хлестать его шнуром от плойки.
— ой, не надо! Не надо! — завизжал от боли незадачливый хахаль. — Я больше не буду! — приговаривал он, бегая от нее по всей квартире, прикрывая рукой обожженные шнуром места и взвизгивая от боли при каждом новом ударе.
Немного успокоившись, Марианна схватила его вещи и выбросила их на лестничную площадку.
— Иди, сука, отсюда. Трахайся теперь с блядями в сновидении, мудозвон вонючий.
Голый Рулон выбежал на площадку, радуясь окончанию экзекуции, и судорожно стал одеваться, беспокоясь о том, чтобы кто-нибудь его здесь не увидел в таком виде. Но, как назло, он услышал, что в одной из дверей щелкнул замок.
Схватив в охапку вещи, он побежал по лестнице и спрятался за мусоропроводом, продолжая искать в ворохе вещей свои трусы. Они как-то не находились и, тогда он сразу надел брюки и ботинки, засунув носки себе в карманы.
И только тут он обнаружил, что совсем забыл о том, что он решил помнить себя и работать над собой, с горечью подумав, как он все же еще далек от совершенства. Поднявшись на площадку, он стал искать потерянные трусы и обнаружил их в руках у старухи.
— ой, извините, это мое, — сказал он и выхватил их из ее рук.
Старуха недоуменно посмотрела на него, покрутив пальцем у виска.
— Что? Муж застукал тебя? — вдогонку Рулону сказала она.
***
По дороге домой он вспомнил, как пацаны рассказывали ему страшную историю.
Бабы изнасиловали одного парня, оглушив его ударом бутылки, связав и замотав ему хрен проволокой, чтобы он не кончал. Так они долго насиловали его, а потом убили.
«Вот бы мне чем-то замотать его, — подумал Рулон, — может, это мне как-то поможет». Он представил, как здоровенные бабищи гоняются за ним с бутылками в руках и пиздят, пиздят его, стараясь попасть по голове. Наконец, они связывают его колючей проволокой и насаживаются на его хрен своими здоровыми жопами. От этого стало жутковато.
Опомнившись, он подумал, что все это — больное воображение.
Придя домой, он вспомнил все, что с ним было и последнее наставление своей наставницы, чтобы он практиковал купэлу в сновидении.
***
Потушив свет, он стал настраиваться на могучее сновидение, сосредотачиваясь в свадхистане и представляя, как к нему приходят прекрасные богини. Как они будут обучать таинствам беспорочной любви.
С таким настроем он погрузился в сновидение. Рулон оказался в прекрасном мире, где цвели огромные розы величиной с небольшой дом. Одни из них были белые, другие — красные, третьи — черные.
Тяжесть тела уже не ощущалась. Он радостно парил с цветка на цветок. Подобно мотыльку, вдыхал их чудесное благоухание. Внезапно на одной красной розе он увидел прекрасную обнаженную фею.
Подлетев, он слился с ней в страстных объятиях, ввел свой лингам к ней в иони. И сразу почувствовал, как от самых пяток до макушки по его телу прокатилась огненная волна жара. Из макушки огненная волна перешла на прекрасное лицо его партнерши, на котором отразилась сладостная истома, и опустилась по ее прекрасному телу до промежности. Все это с силой обхватило его лингам. Рулон почувствовал, что может кончить, и тут же осознал, что он во сне. Он стал делать мулабандху, сокращать мышцы промежности и ануса, выталкивать эту огненную энергию вверх по своему телу, концентрируясь в аджне (в межбровье). Тут же из его лба вышла фиолетовая спираль энергии и, расширяясь в пространстве, стала уходить в бесконечность.
Внезапно Рулон ощутил свое физическое тело. Оно бессмысленно лежало на циновке с вздутым лингамом, который предательски конвульсировал.
«Как бы не вышли поллюции, — подумал он и обнаружил вдруг, что стал цветком. — Я цветок, — подумал он. — Я не это тело».
От осознания этой мысли ему стало хорошо и радостно.
Но не успел он так подумать, как почувствовал, что входит в свое грубое физическое тело. Еще мгновение, и он, громко храпнув, проснулся у себя в комнате, ощутив себя снова в тяжелой оболочке. Хрен стоял, чуть болели похлесты, и онемела от лежания рука.
«Как же трудно жить в этом физическом мире, — подумал он. — Когда же наконец я умру и перенесусь навсегда в прекрасный мир сна, в котором буду находиться в нескончаемом блаженстве. Но для этого я должен помнить, что жизнь — это сон. Только тогда, когда я сплю, у меня появляется выбор и возможность жить в блаженном Ирии».
Проклятье рода
Забрезжил рассвет. Лучи утреннего солнца осветили Рулона, который сидел в позе лотоса на своей циновке. Всю ночь он не сомкнул глаз, слушая религиозные передачи из Ватикана и одновременно занимаясь йогой. Но вот заканчивалось счастливое время одиночества и свободы. Предстоял новый школьный день.
«Неужели так будет всю жизнь, — подумал он, — школа, потом работа. Нет, нужно освободиться от всего, что мешает жить так, как ты хочешь, перестать быть овцой, которую завнушивает общество и затем ведет на заклание». С такими мыслями он и стал собираться в школу. После трехдневного голодания и бессонной ночи состояние изменилось, мир стал каким-то более призрачным и часто путался с сонными образами, возникающими в мозгу. Мать позвала его есть, но он отказался. Она уже привыкла к подобным его странностям. И, так и не добившись своего, тупо поплелась на работу.
«Ебкорный боб, — подумал Рулон, — мать все работает и работает, и этому не видно конца. И все это для того, чтобы свести концы с концами и на старости лет получить нищенскую пенсию. Нет, хватит на государство батрачить. Работать надо над собой. И деньги нужно зарабатывать так, чтоб месяц поработал и год потом отдыхал. Вот мой брат Минька стал шабашников организовывать в дикие бригады. Больше тысячи получает, а мать 120. Лучше бы шла фарцевать или давала деньги под проценты в долг. Вот это другое дело, но она завнушенная овца, все ей стыдно да неудобно, и меня она делает таким же болваном».
На пороге школы его встретил Буля.
— Ну что, Рулон, здорово! — сказал он, протягивая свою здоровую лапу.
Рулон робко протянул руку и тут же упал на колени от боли. Буля изо всех сил сжал его руку и стал выворачивать ее.
— ой, не надо, — залепетал Рулон.
— Надо, Федя, надо! — ответил Буля, заламывая ему руку за спину. — Вот тебе, засранец, — заорал он, пиная Рулона коленкой под зад, — получай, дюшес вонючий, Рулосос — конявый пес, — продолжал выкликать он обидные прозвища Рулона.
Слыша их раньше, он обижался и расстраивался, будучи таким же зомби, как и все остальные люди, которых можно достать или осчастливить одним только словом. Как и они, он хотел, чтобы его награждали только хорошими эпитетами, не осознавая, что эти «хорошие» слова, т. е., которые он называл хорошими, просто с детства были связаны с его центром удовольствия, а плохие слова — с его центром страдания в мозге. Но теперь он наблюдал за собой и уже не поддавался на провокации позорных кликух, которыми его щедро награждал Буля.
Увидев его безразличие, Буля забесился еще больше и столкнул Рулона со школьной лестницы, с силой пнув его ногой в грудь. Рулон полетел вниз, перекатываясь по ступенькам. Уже только оказавшись внизу, он сообразил, что же произошло. От падения по лестнице болело все тело. «Хорошая практика для отключения мыслей, — подумал Рулон, — пока летел, ни одной мысли не было. Это ценно». Только было Рулон хотел убежать, но дружбаны Були вновь схватили его.
— Стой, свинья! — и стали проставлять ему фофаны.
Внезапно на горизонте показался еще один забитый школьный чадос — Санчо.
— Говно, иди сюда! — заметив его, заорал Буля. — Ха, здорово, они у нас драться будут, — произнес он, потирая руки. Пацаны окружили Рулона и Санчо плотным кольцом и стали их пихать друг на друга. Рулон не хотел драться с Санчо, потому что начни он это делать, так его же будут это заставлять делать каждый день. И поэтому он нерешительно перемежался. Санчо тоже стоял пассивно и запуганно, так как был хреновым бойцом. Тогда Буля схватил руки Рулона и стал ими бить Санчо. Гунявый схватил руки Санчо, в одной из которых он до сих пор держал портфель, и, взмахнув ей, огрел портфелем Рулона. После такого удара оттуда посыпались карандаши, ручки и книги. После второго сокрушительного удара в руках Санчо осталась одна ручка. Тем временем Буля руками Рулона наносил беспорядочные удары по физиономии Санчо.
— Я буду драться твоими руками, — заорал Буля в ухо Рулона так, что у него от крика заложило уши.
Краем глаза Рулон заметил, что за этой сценой радостно наблюдает Марианна. Ее очень забавляло, как неуклюже дерутся два ее вассала. Буля и Гунявый продолжали беспорядочно тычить руками бедолаг им в морды. У Санчо из носа уже текла кровь, Рулон с трудом выворачивался из-под града ударов. Вскоре Буля и Гунявый утомились и отпустили их руки.
— Ну, что же вы встали? — прикрикнула на Булю с Гунявым Марианна. — Продолжайте бой.
— Пусть твои пиздолизы сами дерутся, — дерзко крикнул ей в ответ Гунявый.
Взбешенная Марианна тут же ударила его ногой по яйцам. Когда Гунявый, не ожидавший такой быстрой реакции, загнулся, она, слегка отойдя, нанесла ему второй сокрушительный удар ногой в ухо, от которого он свалился на землю. Пацаны оторопели.
Оглядев их властным взглядом, Марианна развернулась и гордо зашагала к школе. Вслед за ней, прихрамывая и пугливо озираясь, поплелись ее вассалы, воспользовавшиеся этим как лазейкой.
Дата добавления: 2019-02-12; просмотров: 181; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!