Исторические границы классовой борьбы
В этом последнем разделе книги, речь пойдёт о том, когда началась и когда завершится классовая борьба. Что касается вообще разработки теории классов, у нас об этом уже не раз шла речь. Классы открыли французские буржуазные историки Тьерри, Минье и Гизо и применили это открытие для того, чтобы классифицировать многочисленные действия, которые совершают участники общественных процессов, общественной жизни. Их миллионы и миллиарды. Поэтому без классификации, без деления на классы ничего понять и изучить нельзя. Но у них ещё была задача специфическая. Что их подтолкнуло к этому изучению? Накануне французской буржуазной революции буржуазные революционеры встретились с идейным сопротивлением со стороны учёных феодальной знати или феодальной ориентации, представителей и выразителей интересов и идеологии феодалов, которые доказывали, что управлять государством могут только «благородные». По замыслу, такого рода проповеди, оформленные как научные разработки, должны были гарантировать от буржуазной революции во Франции. И вот тогда на арену идеологической борьбы выступили Тьерри, Минье и Гизо. И в своих трудах они доказали, что управлять государством могут не только благородные, не только те люди, в жилах которых течёт кровь баронов, графов, князей и т. п., а могут управлять самые разные люди. И это, так сказать, сделало подход к самой буржуазной революции народным. И она поэтому выступала как народная. Её совершали народные массы. Почему? А потому, что она освобождала крестьян от личной зависимости по отношению к феодалам. А крестьяне тогда, во всяком случае, были, основной частью народа. Рабочий класс был ещё не развит, он находился в процессе становления. А народ вообще, по определению Ленина — это рабочие и крестьяне. Вот народ в лице крестьян участвовал в совершении буржуазной революции, буржуазия как бы стояла на стороне народа, она совершала революцию для освобождения крестьян, но потом выяснилось, что эта свобода от крепостной зависимости нужна буржуазии для того, чтобы нанимать себе рабочих и вести капиталистическую экономику. И поэтому после буржуазной революции установился строй капиталистический.
|
|
|
Ну, ясное дело, что классы появились не при феодализме, классы появились гораздо раньше. Когда появились классы? Классы появились с разложением первобытнообщинного коммунизма. Первобытнообщинный коммунизм так называется от слова communis. Communis означает общий. А что общее? А что общее было в первобытном обществе? А все средства производства были общие, и общий труд, и общее распределение. То есть всё общее. А communis означает общее, поэтому такое общество можно считать первобытным коммунизмом. Самым первым коммунизмом, который был. И в таком обществе люди прожили порядка 90 тысяч лет. И несмотря на то, что это был довольно длительный период, никаких посылов к тому, чтобы эксплуатировать одних людей другими не было. И не было не по той простой причине, что люди были такие добрые, а по той причине, что средства производства были настолько неразвиты, что они не позволяли одному прокормить ещё одного взрослого человека. А раз они не позволяли прокормить больше, чем одного взрослого человека, то, следовательно, чем заканчивались войны между племенами? Они кончались тем, что представителей чужого племени, если удавалось победить это племя, просто убивали. Сейчас это кажется кровожадностью или говорит о неразвитости и темноте людей того времени. Но на самом деле бессмысленно было другого человека заставлять работать, если он произведёт только то, что достаточно для его прокормления. Значит, он не может быть объектом эксплуатации, нельзя его превратить в раба. И наоборот, когда производительные силы, люди и их орудия, средства производства развились настолько, что появилась возможность произвести столько средств для жизни, которые достаточны для прокормления не только того, кто производил, но ещё и другого или других лиц — вот тогда появилась возможность эксплуатации. Вот тогда и появились группы людей, которые раньше занимались, можно сказать, военным делом, захватом земель, захватом представителей других племён и их богатств, теперь появилась возможность превратить представителей других племён, поверженных противников в рабов. Вот что произошло тогда, когда развитие производительных сил поднялось на тот уровень, что один человек мог прокормить не только себя, но и несколько других человек. С этого момента начинается деление на классы.
|
|
|
|
|
|
Появилось первое классовое общество. Какое? Рабовладельческое. Рабы являлись собственность рабовладельцев, а рабовладельцы могли сделать с рабами всё, что угодно. Они могли заставить их работать, могли кормить, а могли не кормить, хотя всё, что касалось еды и всяких богатств, создавалось рабами. Рабовладельцы могли, согласно законам того общества, согласно законам Афин, и согласно законам Рима, и греческой демократии, и демократии римской, они могли сделать со своими рабами всё, что они захотят. И вот это разделение труда на труд только физический, который был уделом рабов, и, так сказать, труд рабовладельцев, который сводился к искусствам, наукам, к развитию своей личности и так далее, он был известной такой необходимой основой, чтобы вообще человечество могло двинуться вперёд. Вот тогда началось развитие наук, развитие искусств и, можно сказать, что человечество нынешние, и нынешние культура человечества и наука базируются на тех достижениях, которые были созданы ещё в период рабовладения. Это и геометрия Евклида, это и драматургия, это и литературные произведения, литературные памятники. Скажем, можно назвать древнеримского оратора, который написал книгу об ораторском искусстве, и вот эта книга является самым лучшим учебником ораторского искусства и сейчас, таким оратором был Цицерон.
|
|
|
Что произошло потом? Рабовладельческое общество, появившееся в результате того, что развивались производительные силы, но также оно и пало. Пало оно тогда, когда производительные силы развились настолько, что нельзя было такие сложные орудия и инструменты, орудия труда давать рабам. Рабы видели в этих инструментах лишь орудия своего порабощения, и они вовсе не стремились повышать производительность труда, улучшать качество того, что они изготавливают, то, что они добывают или выращивают. И не случайно рабов держали даже в специальных, можно сказать ошейниках, чтобы они не могли тот виноград, который они собирают, рукой положить себе в рот, их дело было собирать и обеспечивать жизнь рабовладельца. Продвинуться в развитии производительных сил такое общество уже не могло и поэтому оно стало разрушаться. Разрушаться оно стало под действием нападавших на него соседей, под воздействием варваров. Но не надо думать, что всё дело в этом. Рабовладельческое государство было мощное, имело развитую военную структуру и совершало значительные военные операции, и вдруг это рабовладельческое общество, в том и другом государстве, стало трещать по швам, и установился новый порядок.
Новый порядок установился в тех странах, в которых ранее было рабовладение, а теперь работать стали люди, которых нельзя было убить. Можно было их заставить работать, можно их было сечь плетьми, но убивать, согласно законам нового общества, нельзя. Пришёл феодализм, в котором было очень всё чётко разделено — кто может управлять, а кто должен в поте лица своего добывать хлеб для тех, кто занимается делом управления, для служивых, для феодалов, для помещиков. И вот эти крестьяне, которые принадлежали помещикам и феодалам на праве собственности, они могли быть проданы с семьёй, без семьи, с землёй, без земли. Если они убегали, их возвращали и наказывали, могли и приговорить к смертной казни. Во всяком случае, их возвращали помещику, и помещик мог требовать любого наказания им, возможно даже и лишения жизни. Государство того времени, государство феодальное, занималось обеспечением интересов класса феодалов. Так же, как и рабы при рабовладении, крестьяне делали попытки освободиться от эксплуататоров, освободиться от того положения угнетённого, в котором они находились, но эти попытки жесточайшим образом подавлялись. Мы прекрасно знаем, как подавлялось восстание Степана Разина, как подавлялось восстание Емельяна Пугачёва, Кондрата Булавина и так далее. Этим занималось государство феодалов, которые были отмобилизованы, которые все служили этому государству, которые имели соответствующие образование, подготовку, и только они одни должны были править. Ни о каком демократическом государстве речи не шло. Хотя, если мы возьмём государство рабовладельческое, там вроде была демократия. Но демократия распространялась только на тех, кто имеет рабов или тех, кто является свободным гражданином. Что касается самих рабов, составлявших большинство населения, то они считались говорящим орудием, и поэтому ни о каком голосовании с их стороны, участии в делах управления речи не могло идти.
История говорит о том, что, начиная с рабовладельческого общества, началась классовая борьба между классом господствующим — эксплуататоров и классом подчинённым — эксплуатируемых. Сначала это была борьба между рабовладельцами и рабами. Потом эта классовая борьба сменила свою форму, и продолжилась как борьба феодалов, помещиков с крепостными крестьянами. И, соответственно, государство выполняло ту функцию, которую должно было выполнять в этой классовой борьбе. А именно, оно должно было подавлять тот класс, который находился в подчинении, то есть его репрессировать, потому что press означает давить, а repress — подавлять. И всякое государство для того и создаётся, чтобы подавлять противников господствующего класса, и подавлять силой. И поэтому оно есть орудие силы, это инструмент классового господства, это организация, которая состоит из вооружённых людей и тех чиновников, которые вправе отдавать приказы и указания на применение этой силы принуждения. И государство с тех пор активно участвует в классовой борьбе на стороне господствующего класса.
Следующий шаг в развитии классовой борьбы, посредством которой шло развитие человеческого общества — создание буржуазного общества. В результате буржуазных революций, которые начались с английской и французской буржуазных революций, буржуазными стали все развитые страны. И можно сказать, что на сегодняшний день не осталось феодальных стран. Хотя есть остатки феодализма в виде званий королей или эмиров, или князей, или баронов и так далее. Но на самом деле во всех странах, кроме стран социалистических, имеется капитализм, буржуазное общество, в большинстве царит буржуазная демократия, которая, как выяснилось и на практике, и в теории, является формой диктатуры буржуазии.
Вообще выяснилось, что всякое государство, и об этом написано и у Маркса, и у Энгельса, и у Ленина, и у других людей, которые серьёзно и глубоко изучали вопрос о государстве, что всякое государство есть государство господствующего класса и есть организация его диктатуры. Поэтому не так стоит вопрос, что, дескать, есть демократия, а есть диктатура. Нет! Всякая демократия в эксплуататорском обществе есть диктатура эксплуататорского класса. И эта диктатура подавляет борьбу класса эксплуатируемых за освобождение от эксплуатации.
Мы уже говорили, кто открыл классы и классовую борьбу. Тем не менее сегодня многие говорят, что это сделал Маркс. Но давайте послушаем самого Маркса. В письме Иосифу Вейдемейеру в Нью-Йорк 5 марта 1852 г. Маркс писал: «Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты — экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведёт к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов».[4]
Вот, собственно говоря, что написал Маркс, что он зафиксировал, и поэтому, когда мы говорим о теории классовой борьбы, то эта та теория, которая объясняет ход общественного развития за столетия, и которая во всех отношениях подтвердила свою научность, свою глубину и свою надёжность. И, собственно говоря, другой научной теории общественного развития, кроме теории классовой борьбы, нет. Более того, эту теорию классовой борьбы от буржуазных историков, выражавших идеи передового в то время класса, воспринял Маркс, воспринял Энгельс, воспринял и продолжатель их дела, Ленин. Теория классовой борьбы стала составной частью теории исторического материализма. Поскольку исторический материализм говорит, что общественное бытие определяет общественное сознание, а сами по себе классы определяются не по тому, о чём говорят те или иные представители классов, что они об этом думают, что говорится нами об эти классах — нет. Они определяются по положению в производстве. Деление на классы – это деление по положению в производстве. Если вы даже возьмёте развернутое определение классов, которое есть у Ленина в работе «Великий почин», там говорится о том, что это большие группы людей на которые делится общество по следующим признакам: по месту в исторически определённой системе общественного производства — это экономический признак, по отношению к средствам производства — тоже экономический признак, по роли в общественной организации труда — тоже экономический признак, по размерам и способам получения той доли общественного богатства, которой они располагают — это тоже два экономических признака. Итого, все эти признаки сугубо экономические, поэтому, когда говорится о теории классовой борьбы, надо понимать, что сегодня это есть применение методологии исторического материализма для исследования общественных процессов, сведение всех других процессов которые есть в обществе, особенно связанных с идеями, мыслями, с действиями людей, к их экономическим интересам. А экономические интересы — эта такая характеристика, которая показывает «что выгодно классам». А выгодно то, что улучшает их положение. И «что не выгодно», что ухудшает их положение. И в какой мере. В какой мере выгодно, а в какой мере не выгодно. В какой мере то или иное действие улучшает, а в какой мере ухудшает положение того или иного класса. Поэтому на самом деле теория классовой борьбы — это сведение к экономическим основам всех общественных действий, которые совершаются, и взглядов, которые есть в обществе. Поэтому мы различаем взгляды буржуазные, взгляды пролетарские, или смешанные взгляды, как у представителей мелкой буржуазии, и при этом руководствуемся вот этой самой идеей.
Встаёт вопрос: «А каковы же границы классовой борьбы?». Вот когда совершается социалистическая революция, какое общество оказывается после совершения социалистической революции? После совершения социалистической революции начинается переходный период от капитализма к коммунизму. И, как писал Маркс, «государство этого периода есть государство диктатуры пролетариата». Вот этот переходный период — это тот период, когда есть и буржуазный уклад — капиталистический, и коммунистический уклад. Ну, и, кроме них, другие уклады. В России, например, было пять укладов: коммунистический, госкапиталистический, частнохозяйственный капитализм (вот как раз он и есть собственно капиталистический уклад), мелкотоварный уклад, который ежечасно рождает капитализм, и патриархальный уклад, в котором люди создают продукты своим трудом, но не для обмена, не для продажи на рынке, а для своего потребления.
Когда закончился переходный период от капитализма к коммунизму, появилось коммунистическое общество, то есть первая фаза бесклассового общества. Но какое? Чем оно характеризовалось с точки зрения деления на классы? Можно было сказать, что эксплуататорские классы уже не существуют. То есть деление на класс эксплуатируемых и класс эксплуататоров отсутствует. Это впервые произошло с Советском Союзе, примерно в середине 30-х годов. Можно было сказать, что построен социализм, а социализм — это коммунизм в первой его фазе. И можно сказать, что поскольку коммунизм бесклассовое общество, а социализм — это первая фаза или неразвитое бесклассовое общество, неразвитый коммунизм, то можно сказать, что это уже общество в котором классы уничтожены. Но! Уничтожены они только в основном. Потому что, чтобы уничтожить классы полностью, необходимо и по остальным классовым признакам провести тоже уничтожение деление общества на классы.
То есть, при социализме сохраняется противоречие между бесклассовой природой коммунизма и не полностью уничтоженным делением общества на классы. В чём это выражается? В том, что не уничтожены различия между городом и деревней, и людьми физического и людьми умственного труда. И Ленин, когда об этом пишет в «Великом почине», говорит, что «это дело очень долгое». Это может происходить очень долго, и никаких сроков тут устанавливать нельзя.
Что же необходимо для того, чтобы вот это деление на тех, кто только управляет и тех, кто только подчиняется, на тех, кто только занимается умственным трудом и тех, кто только физическим, на тех, кто погружен в «идиотизм» деревенской жизни как говорил Маркс, и тех, кто пользуется благами цивилизации в городах, вот когда это будет уничтожено? Что для этого нужно сделать?
В решении этой проблемы центральной задачей является задача повышения производительности труда и превращение роста производительности труда в сокращение рабочего времени, сокращение рабочего времени до такой степени, что и люди умственного труда будут часть времени уделять труду производительному, как они и сейчас это делают, они сейчас это делают в домашнем хозяйстве, они чистят картошку, готовят себе еду, они ходят в магазин, они транспортируют продукты из магазина к себе домой, складывают их в холодильник, кладут на сковородку и так далее, то есть нас окружает большое количество материально-производительного труда, которые совершают люди самых разных профессий, но труда ручного. А за счёт его механизации и соответственно сокращения занятого им времени люди умственного труда смогут приобщаться к современному высокомеханизированному квалифицированному физическому труду. Энгельс такую задачу поставил, что нужно сделать так, чтобы никто не перекладывал своей доли производительного труда на плечи других.
Это когда можно сделать? Это можно сделать, когда выполнение этого требования не приведёт к замедлению развития науки, культуры, искусства и так далее, поэтому быстро это никак получиться не может. Но это та задача, которую в перспективе надо решать. Ну, а в этот период каким является государство? Ленин в «Великом почине» как раз и подчеркнул, что пока классы полностью не уничтожены, пока остается деление на тех, кто подчиняется и на тех, кто руководит, пока продолжается деление на людей физического и умственного труда, пока сохраняется социальное различие между городом и деревней — диктатура пролетариата необходима.
Таким образом, на весь период полного уничтожения классов, то есть на весь период социализма, необходима диктатура пролетариата. И без диктатуры пролетариата классы уничтожить нельзя! И вот та попытка, которую сделали при Хрущёве люди, которые ему доверились, поверили на слово, дескать «классовая борьба прекратилась, надо её закончить», оказалось контрреволюционной. Классовая борьба прекратилась со стороны рабочего класса, её прекратило руководство партии, партия по смыслу своему должна была руководить борьбой рабочего класса, а она демобилизовала рабочий класс, остановила его борьбу, прекратила, и, соответственно, силы, которые противостояли рабочему классу, взяли вверх.
В связи с этим встаёт вопрос: «а есть ли вообще в первой фазе коммунизма, при социализме, классовая борьба и, если есть, то в чём она состоит?» Для ответа на этот вопрос надо избавиться от такого представления, что классовая борьба — это всегда борьба против. Это неправильно. Всякая борьба — это борьба за какие-то цели. Если это классовая борьба — это борьба за интересы и цели того класса, который её ведёт. Буржуазия ведёт свою борьбу не против рабочего класса, а она ведёт свою борьбу за свои интересы, за осуществление своих интересов и поэтому она оказывается против рабочего класса. Рабочий класс тоже ведёт борьбу за свои цели — за уничтожение эксплуатации, за полное уничтожение классов, то есть за строительство и построение полного коммунизма, и это дело очень долгое. Вот это его позитивная цель. А против чего он ее ведёт? Нет такого класса при социализме, против которого рабочему классу надо было бы вести борьбу. Крестьянство колхозное — оно союзник. Интеллигенция социалистическая — тоже союзник рабочего класса. Другое дело, что может быть такая ситуация, и такая ситуация бывает, и была, и будет в первой фазе коммунизма во всякой стране, которая к ней переходит, что какие-то частные, личные интересы ставятся выше общественных, когда для кого-то главным становится приоритет личных интересов, и с этим рабочему классу придётся вести борьбу как с тем, что характерно для буржуазного общества.
В нашей современной России везде провозглашено, что у нас приоритет личных интересов, даже на конвертах сначала выделено место для фамилии имени отчества, потому уже для улицы, потом для города, а в конце стоит страна, так что бедные почтовые работники читают эти конверты снизу вверх, потому что им всё же сначала нужно послать почтовое отправление в страну, потом в соответствующий город, потом улицу найти, а потом уже найти квартиру и того самого Иванова, которому предназначено письмо. И в этой ситуации совершенно бесперспективна борьба, которая сейчас есть в России, с карьеризмом и бюрократизмом, потому что если у нас приоритет личных интересов, если этот принцип выставлен как принцип государством, как принцип идеологический, как принцип построения этого общества, то, значит, человек, который пришёл на должность какого-то крупного государственного чиновника, если он принципиальный человек, о чём он должен позаботиться? Если он принципиальный человек, а принцип у нас — приоритет личных интересов, а не общественных — он должен позаботиться, чтобы набить себе карманы за то время, пока он сидит наверху. Поэтому не надо удивляться, что у нас очень много карьеристов, бюрократов и мздоимцев. Появление этих карьеристов, бюрократов и взяточников — прямое следствие того, что главным принципом буржуазного общества является принцип приоритета частных интересов. И этот принцип приоритета частных интересов не даёт что-то крупное построить, не даёт быстрого движения, потому что всё, что делается, всё растаскивается. Всё растаскивается, тормозится и так далее.
Ленин отмечал, что и после социалистической революции много было попыток со стороны отдельных рабочих дать обществу поменьше и похуже и взять от него побольше и получше, то есть попыток растащить общественное достояние. И не случайно в своё время Сталин выступал и говорил, что буржуазия сделала частную собственность священной и неприкосновенной, и государство буржуазии заботилось действительно, чтобы частная собственность была священной и неприкосновенной, беспощадно подавлялись попытки отобрать какую-нибудь частную собственность, похитить её, испортить её и так далее. А мы, если мы хотим построить новое социалистическое общество или построить коммунистическое общество хотя бы в первой фазе, мы должны сделать общественную собственность священной и неприкосновенной. И благодаря пролетарскому государству вот эта общественная собственность была в Советском Союзе действительно укреплена и стала священной и неприкосновенной. И наоборот, мы видим, что нынешняя общая частная собственность класса капиталистов, то есть государственная собственность российского государства, не является священной и неприкосновенной, она растаскивается. Какой-то Асмус, который являлся заместителем руководителя Ростуризма, утащил, вывел из «МежПромБанка» 28 миллиардов рублей. Какой-то полковник Захарченко, который должен был как раз биться на «ниве» борьбы с расхищением государственной собственности, сложил в сумки и положил в отдельную квартиру в отдельную комнату 8 миллиардов рублей, и поскольку проходил суд, граждане адвокаты за большие деньги с его стороны говорили «Ну, давайте эти деньги будем рассматривать просто как клад. Просто те люди, которые пришли, увидели 8 миллиардов — это значит, что они нашли клад!!! Никакого отношения к этому кладу Захарченко не имеет». В общем, деньги сами залетели в сумках вот сюда, в квартиру, которая принадлежит Захарченко, а он, дескать, об этом ничего не знал. И всякий жулик, которого поймали за руку, он всегда говорит, что он, конечно, не виновен. И те деньги, которые ему вменяют, они считают, что они очень маленькие. «Ну что это — Улюкаев говорит — какие-то два миллиона долларов?!». Тогда как у него только дома нашли 580 миллионов денежных знаков и драгоценностей, и на счётах у него в банках миллион долларов и, кроме того, у него 24 участка земельных, которые, как вы понимаете, очень круглой суммой выражаются. Мы нечто похожее наблюдаем и в условиях буржуазного общества, и в условиях социалистического общества. Только буржуазия пытается вести свою классовую борьбу против растаскивания частной собственности, особенно если это частная собственность является частной государственной собственностью, то есть принадлежит всему классу капиталистов. Но не очень это у неё получается. А в условиях первой фазы коммунизма государство ведёт борьбу против растаскивания общественной собственности. И такие попытки растаскивания были. А при Хрущёве даже был принят специальный закон о мелких хищениях, чтобы не наказывать, кто мало утащил. Ну, начинали с малого, а потом потащили по-крупному. И потом мы видели, как растащили общественную собственность. Она снова была разрушена, и первая фаза коммунизма перешла в переходный период, а потом перешла в капитализм.
Спрашивается: «Так доколе будет эта классовая борьба?» Эта «классовая борьба» будет до того, пока не будут полностью уничтожены классы, то есть пока не будет уничтожено различие между людьми физического и людьми умственного труда. Не между умственным и физическим трудом! Невозможно это различие уничтожить. Потому, что одни люди преобразовывают материю. Например, живую или не живую. Люди в животноводстве выращивают скот, в птицеводстве — птицу. Для пищи. А другое дело — преобразования в сфере общественного сознания. Скажем, деятели искусства создают какой-то образ. Люди, занимающиеся программированием, разрабатывают какую-нибудь программу. Это идея, то есть они разрабатывают идею и находят формы её передачи, распространения, ускорения передачи этих идей, систематизации этих идей и так далее. То есть мы никогда не уничтожим различие между такими функциями как производство и передача идей, и производство, и передача вещей. Это мы никогда не уничтожим. А вот различия социально-экономические, которые связаны с тем, что одни навечно прикреплены только к одному виду деятельности, которые делают его частичным работником, а другие к другому — это порождает профессиональный «идиотизм», когда люди, которые прекрасно разбираются о одном, в некоторых других вопросах совершенно не разбираются и стоят на нелепых, диких совершенно позициях. Вот чтобы это преодолеть, требуется большой прогресс, прежде всего в производительности труда, сокращении рабочего времени и увеличении свободного.
Когда будет преодолено деление общества на классы? Когда свободного времени у каждого работника будет больше, чем рабочего. Это значит, что если он желает, то он может заниматься в свободное время тем, что он делал в рабочее, но он может в свободное время заниматься и другим, что необходимо для его всестороннего развития. Вот как только свободного времени будет больше, чем рабочего, тогда вот и наступит такое время, когда классы могут быть полностью уничтожены. А раз классы будут полностью уничтожены, то, значит, и завершится классовая борьба.
Завершится классовая борьба. Единственное, что нужно теперь сказать, что исторические границе тем самым определяются задачей полного уничтожения классов. Как только классы будут полностью уничтожены, и завершится период классовой борьбы в разных формах, которая велась, начиная с рабовладения. А, с другой стороны, борьба как таковая никогда не завершится! Потому что борьба нового со старым — она продолжается всегда!!! И новое всегда рождается в одной или двух головах, или в руках у того, кто что-то сделал или изготовил. И это «новое» всегда слабее «старого», потому что старое уже устоялось, его уже приняли, его поддерживают. А «новое» — оно противостоит широкой распространенности старого, и оно слабее. А в борьбе всегда выигрывает сильнейший. Поэтому «новое» на первых порах будет проигрывать. Его могут давить, подавлять и так далее. Но если оно действительное передовое, — оно выстоит в этой борьбе, оно закалится в этой борьбе. И это «новое», «передовое» начнёт уже теснить старое. Но к тому времени появится новое «новое», которое будет снова слабее того «нового», которое уже стало «старым», уже распространилось.
И всё будет повторяться сначала! Поэтому и при полном коммунизме будут и драмы, и трагедии, борьба в сфере духовной и в сфере физической будет продолжаться. То есть, от борьбы уйти невозможно, поскольку действует закон «единства и борьбы противоположностей», и всё развитие совершается путём их борьбы. Другое дело, что нужно думать не о борьбе против, с чем выступают некоторые деятели, я имею в виду прежде всего Навального. Дескать, вот он против того, против сего, против этого и так далее. И тогда вот вроде бы сколачивается такой большой блок тех, кто против — «против коррупции». А за что? А они на самом деле за то, что выгодно олигархам, потому что олигархам выгодно иметь такое государство, в котором было бы поменьше коррупции, чтобы чиновники не изображали из себя олигархов, а обеспечивали бы нужды олигархов, поэтому они будут и финансировать этого Навального и помогать ему, не говоря уже о том, что ему с удовольствием будут помогать разрушать то государство, которое есть, те, кто из-за границы ведёт борьбу с этим государством, исходя из своих интересов, интересов своего класса буржуазии.
Таким образом, классовая борьба наполняет весь наш нынешний мир, переживающий эпоху перехода от капитализма к коммунизму, и в центре этой эпохи стоит рабочий класс как класс, наиболее полно и последовательно заинтересованный в полном уничтожении классов. Но мы должны понимать, что вообще всё великое и всё положительное тоже совершается в порядке борьбы. И вся-то наша жизнь есть борьба!
[1] Попов М. В. Политические составляющие социально-трудовых конфликтов. СПб, Изд-во Политехн. унта, 2014.
[2] Попов М. В. Экономическая борьба. СПб, Изд-во Политехн. ун-та, 2017.
[3] Попов М. В. Экономическая и политическая борьба. СПб, Изд-во Политехн. ун-та, 2018.
[4] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 28, с 424-427.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 171; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!