ИЗМЕНЕНИЕ ВЗГЛЯДОВ НА МИССИЮ ШАМАНА: ПСИХОИНТЕГРАЦИЯ И ПРЕДСКАЗАНИЕ
В ходе последних исследований в области психологической антропологии был сделан вывод о том, что подавляющее большинство ритуальных церемоний имеет отношение к исцелению в общепринятом смысле этого слова. Эти церемонии оказывают влияние на физическое здоровье, усиливают идентичность, увеличивают межличностную сплоченность, воссоединяют общество с окружающей средой и сглаживают осознанные конфликты со сверхъестественными силами. Несмотря на культурное многообразие терапевтических институтов и практик, основные принципы исцеления оказываются в значительной степени однородными в различных культурах. Майкл Винкельман делает акцент на роли традиционного целителя в процессе восстановления. Он же ввел термин психоинтеграция для описания процесса исцеления[236].
Все традиционные шаманские ритуалы преследуют одну и ту же цель: разрушить «профанную» чувствительность и создать сенсорное состояние, в котором человек открыт для восприятия сверхъестественного. И дело здесь не только в психологических техниках. Традиционная идеология наделяет ценностью все усилия, направленные на разрушение структуры профанного восприятия. Результат — ИСС: экстаз или транс, которые являются не целью, но средством для установления связи с духовными сферами в архаических церемониях исцеления. Мирча Элиаде определил технику достижения экстаза как общий знаменатель всех шаманских практик[237]. Согласно его точке зрения, шаман — искусный специалист, манипулятор ИСС всех участников, включая самого себя, опытный проводник в духовных сферах, которые открываются в процессе шаманского путешествия.
|
|
|
За последнее десятилетие стало совершенно ясно, что, хотя техники достижения транса важны, в некоторых культурах есть исключения. Более универсальной является функция шамана-коммуникатора: шаман — это традиционный целитель, который встречается с божественными сущностями и духами для того, чтобы выполнить свои терапевтические обязательства. Это и есть психоинтеграция в более широком смысле. Интеграция, которая является восстановлением в случае исцеления, означает обязательное внесение информации в систему с нарушенной целостностью благодаря процессу, известному как предсказание.
В таком случае мы подходим к новому определению миссии шамана: действовать в качестве вестника божественной информации, находящегося на службе у общины. Несмотря на тысячи полевых испытаний, феномен предсказания так и не получил научного признания. В лучшем случае оно может быть одобрено с эпистемологической точки зрения без онтологического признания[238]. Такое неведение обусловлено недостатком контролируемого наблюдения, что, в свою очередь, является результатом академического безразличия. Поэтому на хорошо организованные полевые исследования функционального результата предсказательных практик сослаться чрезвычайно сложно. Более распространены случайные истории, научная ценность которых весьма ограничена, хотя в некоторых случаях такие сообщения могут быть достаточно убедительными.
|
|
|
Давайте рассмотрим три примера — случаи, произошедшие в разных уголках мира, значительно отдаленных друг от друга. Шаман эвенков в Сибири согласился удовлетворить просьбу охотников племени и определить местоположение дичи в течение короткого охотничьего сезона. Западные интерпретаторы — если вообще примут за достоверный такой вид информации — решат, что шаман вычисляет поведение диких животных, учитывая погоду и хорошо знакомые условия окружающей среды; другими словами, что его информация основана на когнитивной обработке сенсорных данных. Объяснение же самого шамана будет совершенно иным: направление было подсказано духами леса.
На другом континенте охотники племени бушменов, живущего в пустыне Калахари (в Южной Африке), покинув свое поселение, отправились на охоту, которая может длиться от двух дней до двух недель. Для успешной переработки дичи необходима своевременная подготовка племени к возвращению охотников с добычей. Люди, оставшиеся в селении, начинают готовиться к этому заранее. Их предвидение по поводу того, когда вернутся охотники, можно объяснить с рациональной точки зрения: охотники послали вперед вестника, племя услышало звуки тамтама или было оповещено дымовыми сигналами. Члены племени сообщают, однако, что о том, когда вернутся охотники, их проинформировал дух предков.
|
|
|
Бассейн реки Амазонки. Шаман племени шуаров столкнулся с новым заболеванием в своей общине. Необходимо выяснить, поможет ли при этой болезни определенное растение. Листья этого растения шаман добавляет в галлюциногенный напиток аяхуаску, имеющий магическое значение для коренного населения верховьев реки Амазонки. Шаман выпивает его и, вернувшись к обычному состоянию сознания, решает, насколько полезно растение, о котором идет речь. Может быть, это решение базируется на накопленных несколькими поколениями этноботанических знаниях в сочетании с методом проб и ошибок? Племя шуаров — охотников за головами — вряд ли будет проявлять милосердие по отношению к неумелому знахарю, поэтому его методы должны быть эффективны. Как рассказал мне Луис Эдуардо Луна, согласно мнению аяхуаскерос, дух нового растения раскрывает себя с помощью духов, связанных с напитком аяхуаска. Иногда эти духи также говорят, какое растение нужно использовать в следующий раз.
|
|
|
Мы можем усмотреть здесь следующее противоречие: целители, принадлежащие различным культурам, ясно указывают на источник своих знаний, тогда как рациональные мыслители предлагают несогласованные и бессистемные объяснения. Какую сторону следует отсечь с помощью бритвы Оккама [239]? Максиму Оккама, также называемую «принципом экономии», обычно интерпретируют следующим образом: «Не следует умножать сущности без необходимости» или «Не излишествуй в причинах при объяснении явлений». Принцип экономии часто используется в философии науки в попытках установить критерии выбора из теорий с равной объяснительной силой.
На первый взгляд, «примитивные люди» умножают причины без необходимости, ссылаясь на сверхъестественное. Однако принцип бритвы Оккама может быть легко применим и к рациональному суждению, если его аргументы недостаточно экономны. А если не существует различий между естественным миром и сверхъестественным? Разделение природы на естественную и сверхъестественную и «прикрепление» духов к сверхъестественному могут оказаться неэкономными средствами при современных допущениях.
С точки зрения племенных культур и мистических традиций, разрыва между сверхъестественной и естественной сферами мира не существует. Переживание реальности этими людьми отличается от западного понимания. Согласно традиционным представлениям, мир создан из вещей видимых и вещей сокрытых — без границ между ними. Различие существует только в разуме неподготовленного и непосвященного человека. Для «знающего» естественное и сверхъестественное представлены вместе как неделимое целое, из которого соткана непрерывная ткань реальности.
Более того, кто ценит экономию больше всех? Запад или Восток? А точнее, северо-запад или юго-восток, современный или традиционный? (В разделе «Демистификация образования» мы наметим в общих чертах методологию мистических традиций, разработанную для поддержания их взглядов.)
Объяснительная сила современной аргументации нас не удовлетворяет. В подходе, представленном здесь, при разработке общей модели учитывалось мировоззрение аборигенных народов. Взгляд на предсказание, представленный здесь, очень близок к emic-взляду [240] на коренные сообщества. Употребляя термин emic, ссылаются на то, как культурные феномены понимаются членами определенной специфической культуры, в противоположность etic-подходу, в основу которого положены рациональные объяснения, заимствованные у западной науки[241]. Важные для рассмотрения вопросы могут быть сформулированы следующим образом: в какие области путешествует целитель-шаман и что является источником психоинтегративной информации?
ПУТЕШЕСТВИЕ ШАМАНА
Основой шаманской практики является путешествие шамана. Оно также известно как полет души и является характерным признаком, по которому шамана принято отличать от медиумов, экстрасенсов, целителей, использующих для лечения силу веры, и мистиков. Только шаманы путешествуют в ИСС — в шаманском состоянии сознания, согласно Майклу Харнеру[242]. Считается, что шаман покидает физическое тело и путешествует по своему желанию по просторам нижнего, среднего и верхнего миров. Другие тоже могут исцелять или оказывать помощь в ИСС, но только шаман способен совершить полет души. Шаман — это космический путешественник, потому что «его душа может безопасно покидать его тело и преодолевать огромные расстояния, может проникать в подземный мир и возноситься в небо. Благодаря своему собственному экстатическому опыту он знает дороги внеземных территорий. Он может спускаться вниз и подниматься вверх, потому что он уже бывал там. Опасность заблудиться в этих запретных областях весьма велика, но шаман, посвященный в эти тайны благодаря обряду инициации и путешествующий в сопровождении духа-хранителя, является единственным человеческим существом, способным бросить вызов опасности и отважиться на исследование мистической географии»[243].
Шаманское путешествие проходит в «необычной реальности»[244]. В пути шаман может пересекать странные ландшафты и встречаться с многочисленными духами. Такие путешествия обычно предпринимают для обучения, исцеления или помощи, находясь на службе у общины. Например, шаман может отправиться в путешествие, чтобы получить знание или пророчество, излечить болезнь, умиротворить богов племени или помочь человеку осуществить переход в царство мертвых. Согласно шаманским традициям, распространенным на пяти континентах, духовные существа являются источником энергии и информации, необходимых для выполнения этих задач.
В «необычной реальности» шаман устанавливает контакт с проводниками и наставниками, от которых он получает совет по поводу проблем отдельного индивидуума или всего племени. Исцеляющая (например, интегративная) сила приобретается им благодаря взаимодействию с животными силы, хранителями или другими духовными существами. Во всей этой деятельности, связанной с попытками получения информации, шаман контролирует свои способности, сохраняет воспоминания о пережитых опытах и по возвращении к обычной реальности интерпретирует их для членов общины. Поэтому способность вспомнить то, что произошло в течение шаманского путешествия, весьма важна и служит отличительным признаком шаманского состояния сознания как уникального ИСС.
ШАМАНСКОЕ СОСТОЯНИЕ СОЗНАНИЯ
Этот вид ИСС подобен сновидению, но имеет черты, сходные с известным всем ощущением реальности в бодрствующем состоянии. В таком состоянии шаман — словно искусный навигатор — предельно осведомлен об окружающей реальности (обычной и необычной) и может по собственному желанию задавать направление своим движениям. ИСС значительно отличается от обычного, или основного, состояния сознания. Базовый уровень сознания лучше всего определяется по наличию двух важных характеристик: во-первых, чувства собственного «Я» в центре восприятия и, во-вторых, ощущения, что это «Я» отождествлено с телом. Состояния сознания, при которых мы утрачиваем отождествление со своим телом или своим «Я», определенно являются ИСС. Последнее характерно для шаманского состояния сознания.
В психологическом плане ИСС отмечено изменением перцептивных реакций индивидуума, процесса формирования памяти, когнитивных навыков, аффективных реакций и структуры той личности, которая соответствует основному, или обычному, состоянию сознания этого человека. Интеграция в ИСС может появиться, потому что — на основе установки и окружающей обстановки (настроения личности и ситуации соответственно) — отход от обычной манеры поведения и ослабление исходных способностей обусловливает возникновение интегративных символических и когнитивных процессов. Как правило, эти процессы подавляются сознанием, если оно находится в обычном состоянии[245]. Организованное реструктурирование в сочетании с формирующими силами, перенаправляющими психологические функции в русло культурно приемлемых образцов опыта, могут привести к стабильному интегративному ИСС[246].
Некоторыми примерами ИСС, признанными западной культурой, являются гипнотический транс, глубокий сон, быстрый сон (сопровождаемый быстрым движением глаз), медитация, реакции на прием галлюциногенных веществ, а также состояние в периоды пиковых спортивных достижений. Некоторые из этих состояний могут появляться спонтанно, будучи вызванными, например, психологической травмой, нарушением сна, сенсорной депривацией или перегрузкой, нейрохимическим дисбалансом, эпилептическими припадками и лихорадкой. Они также могут быть обусловлены целенаправленной деятельностью, например дыхательными упражнениями, крайними лишениями (пост, социальная изоляция), причинением самому себе боли (бичевание), снижением или повышением уровня сенсорного раздражения, ритмичной световой или звуковой стимуляцией (барабанный бой, неистовые танцы, кружение или песнопения). И, наконец, их можно вызвать с помощью приема психоактивных препаратов. ИСС часто сопровождаются яркими галлюцинациями и видениями, содержание которых определяется культурным происхождением индивидуума, его установкой и окружением.
На протяжении всей своей истории человечество уделяло огромное количество энергии и проявляло удивительную изобретательность для того, чтобы достичь изменения состояния сознания. Эрика Буржиньон[247] в результате исследования 488 сообществ во всех частях мира обнаружила, что 437 из них обладали как минимум одной культурно обусловленной формой ИСС. Это означает, что 90 процентов мировых культур располагают одним или более ИСС, наделенных законным статусом. В племенных сообществах и восточных культурах они рассматриваются — почти без исключений — как священные и почитаемые состояния. Мистические или священные состояния сознания называются самадхи в йоге, мокша в индуизме, сатори в дзен-буддизме, фана в суфизме, руах хакодеш в каббале. На Западе они известны как мистический союз (христианский мистицизм), божественное состояние (Карл Юнг), пиковое переживание (Абрахам Маслоу), холотропный опыт (Станислав Гроф), космическое сознание (Ричард Бак) и поток (Михай Чиксентмихайи).
Сторонники западного рационального мышления считают ИСС маргинальными и даже патологическими, рассматривая их не только как изменения, но и как отклонения от нормы, а также не проводя различия между их дезинтегративными и интегративными формами и культивируя только основное состояние обычного сознания. Таким образом, Запад оказался застрявшим в одном состоянии сознания, не пользуясь потенциалом интегративных ИСС. Это можно перефразировать, используя терминологию экологии, таким образом: западная цивилизация со своей законно установленной практикой избегания трансцендентности является монокультурой, подобной кукурузному полю с низким уровнем биологического разнообразия, в противоположность покрытому цветами пастбищу других традиций. Тем не менее, эволюция предпочитает многообразие. Запад весьма подозрительно относится к ИСС, не имея институтов для непосредственного переживания священного и не понимая ценности интегративных качеств трансцендентных ИСС. Техники, позволяющие вызывать ИСС (и типичные в племенных культурах), превращены в чисто символические ритуалы, непосредственный опыт заменен верой, а живые ритуальные традиции прошлого сведены к окаменелым догмам. Между тем Запад мог бы извлечь выгоду из переоценки более глубокого уровня духовности, проявляя уважение к высшим структурам, живя в согласии с другими холонами (излюбленный термин Кена Уилбера, обозначающий системы, встроенные в совместные иерархии) и работая для достижения доступа к трансцендентным сферам. Это привнесение в западную культуру традиционной духовности получило название «архаического возрождения»[248].
Мы видели, что существование обладающих законным статусом методик изменения состояний сознания является практически универсальной характеристикой человеческой культуры. В большинстве сообществ ИСС имеют равную или более высокую ценность, чем обычное сознание. Но если существует более одной общепринятой формы сознания, тогда реальности, к которым ИСС интегративного типа предоставляет доступ, также множественны и мы не можем сбросить со счетов хотя бы одну из них как несущественную или иллюзорную. Здесь мы подходим к несоизмеримости реальностей. Заявления, возникшие в рамках одной формы сознания, являются необоснованными для другой реальности. Рационалисты думают о сатори как о воображаемом состоянии, в то время как монах дзен может сказать, что обычные рационально мыслящие люди проживают жизнь в мире сновидений. Опыты, полученные в необычной реальности, невозможно описать из состояния ординарного сознания. Оценивать или осуждать одно состояние сознания в сравнении с другим логически недопустимо. «О чем невозможно говорить, о том следует молчать», — считал Людвиг Витгенштейн. Дзен-буддист одобрил бы это высказывание. Мы же продолжаем нарушать тишину.
ДЕМИСТИФИКАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
Конкурирующие эпистемологические теории последнего столетия едины в своем взгляде на природу человеческого знания как на конструктивный процесс, который создает системы убеждений, основанные на выработанных общими усилиями согласованных мнениях. Такого явления, как отражение объективной реальности «самой в себе», независимой от наблюдателя, не существует. Иммануил Кант указывал на невозможность познания «вещи в себе»[249]. Даже научная объективность не может достичь такого идеального отражения — если бы и существовала такая вещь, как научная объективность. Эволюция теорий основывается на внутренней последовательности, силе объяснения и внешнем соответствии другим подструктурам системы знания. Экспериментальный метод является «королевской дорогой» к достижению согласия, но он вряд ли применим к гуманитарным наукам, где напряженный процесс продолжительных дебатов приводит к необходимому консенсусу. Многие люди могут стать превосходными учеными-экспериментаторами, тогда как в среде социальных наук появляется только несколько выдающихся мыслителей в каждом поколении. Экспериментальная наука придерживается простого алгоритма:
При таких-то обстоятельствах (подобных моим) делай это и это (как я), наблюдая за тем, что происходит, и предоставь отчет об этом.
Другими словами: 1) установи условия проведения эксперимента, 2) определи метод, 3) проведи наблюдения и 4) опубликуй результаты.
Не должен быть неожиданностью (хотя очень часто так происходит) тот факт, что мистики следуют этому же самому алгоритму, той же самой методологической схеме в своих созерцательных техниках поиска знания. Истинные мистики просят, чтобы ничто не принималось на веру или как словесное учение. Наоборот, они дают набор задач для лаборатории разума. Мы экспериментируем, наблюдаем за результатами и сравниваем их с опытом других, проводивших подобные исследования. Из этого подтвержденного многими совокупного знания возникают определенные законы — законы духа[250]. И этот подход тоже является формой эмпиризма, единственным отличием которой считается недостаток количественных измерений. Однако тот факт, что процессы реальности невозможно измерить, не есть проблема реальности. Скорее всего, это проблема сциентизма, ограничивающего природу изменениями.
Экспериментальная наука основана на количественных измерениях внешней реальности. Согласно своей предельной форме — сциентизму, то, что не может быть измерено, в некоторой степени считается нереальным, а следовательно, его ценность непознаваема. Система ценностей, эмоции и интуиция не участвуют в научном мировоззрении. В нем также нет места для мыслей и чувств — только измерения того, что «там» есть. Крайне важной считается только материальная сторона жизни — а не душевная или духовная. Внутренний мир оказывается отброшен, и мы теряем связи с целым. Некоторые ученые берут на себя смелость признать, что их собственный подход страдает ограничениями. Как сказал один из героев фильма «Грязный Гарри», «мужчина должен знать границы дозволенного!»[251]. Великие научные революционеры в глубине души были мистиками — приведем только несколько имен: Кеплер, Ньютон и Эйнштейн.
Консенсус может быть достигнут третьим способом: донести понимание до субъекта можно с помощью веры (слово консенсус в данном случае используется как эвфемизм). Мы здесь не собираемся отрицать важность веры вообще, нам претит только ее пафос — эксплуатация веры в качестве подмены эмпирического опыта. Догматические религии основаны на этом методе, а потому злоупотребляют верой. С этой точки зрения между ученым и мистиком больше сходства, чем между ученым и ортодоксальным верующим. Утверждения и тех и других мудрецов основаны не только на верованиях или доктринах, но и на непосредственном опыте. В эпоху инквизиции ученые и мистики оказались в одной лодке, в то время как после научной революции мистики вынуждены были уйти в подполье. До сих пор предпринимаются попытки демистифицировать мистицизм и приблизить его к научному методу познания. Мы постараемся примирить науку и наш внутренний мир.
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 161; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!