Развитие русской эмигрантской прессы

Практическая работа № 3

Развитие русской печати за рубежом

Выполните 2 задания.

Задание 1.

Прочитайте материалы о развитии русской печати за границей. Выделите главное.

Л.П.ГРОМОВА

Вольная русская пресса за рубежом.
Издательская и публицистическая деятельность А.И. Герцена

 

Зарождение русской эмигрантской журналистики связано с осно­ванием Александром Ивановичем Герценом Вольной русской типо­графии в Лондоне. 21 февраля 1853 г. вышло литографированное об­ращение публициста «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси», в котором он оповещал «всех свободолюбивых русских» о предстоящем открытии 1 мая русской типографии.

Приглашение печатать свои произведения Герцен адресует «всем свободомысля­щим русским» независимо от их убеждений и взглядов, ибо «без воль­ного слова нет вольного человека».

Деятельность Вольной русской типографии получила быстрый отклик не только в международном общественном мнении, но и в правительственных сферах России, чему способствовал сам Герцен, рассылая печатную продукцию высшим чиновникам в Петербург. Реакция последовала незамедлительно. Всем органам жандармерии и полиции были по­сланы распоряжения о принятии мер, чтобы не допустить в Россию лондонские издания.

1855 год стал рубежным в деятельности Вольной русской типогра­фии. Узнав о смерти Николая 1, Герцен писал: «Конец этого кошмара заставил меня помолодеть, я преисполнен надежд». Прекрасно понимая необходимость в периодиче­ском издании, в августе 1855 г. он выпускает журнал «Полярная звез­да», в первой книжке которого увидели свет впервые напечатанное «Письмо Белинского к Гоголю» и два письма Гоголя к Белинскому, а также собственные публикации Герцена. «Полярная звезда» выходила ежегодно до 1862 г. Последняя, восьмая, книжка, появилась лишь в 1869 г. «Полярная звезда», не­смотря на журнальную структуру издания, больше напоминала со­бой альманах.

13 апреля 1857 г. было объявлено о готовящемся выходе газеты «Колокол». Сначала он намечался как «прибавочные листы» к «По­лярной звезде», однако в процессе подготовки превращается в само­стоятельное издание. «Колокол» вышел 1 июля 1857 г. и просущество­вал десять лет. В своем развитии «Колокол» прошел три этапа:

1857-1861 — период подъема и наивысшей популярности и влия­ния издания (тираж достигает 3000 экземпляров);

1862-1864 — время потери популярности и охлаждения русского читателя (тираж падает до 500 экземпляров).

1865-1867 — перевод «Колокола» на континент, попытки наладить контакты с «молодой эмиграцией», отсутствие спроса на издание в России.

В первых двух номерах «Колокола» не было еще материалов, при­сланных из России. Но уже в пятом номере (листе) редакция сообща­ла об огромном количестве корреспонденции, пришедшей в газету с Родины. Герцен тщательно сохранял тайну корреспонденции, сжигая полученные письма. Известно более ста корреспондентов вольной русской печати из разных слоев русского общества и разных полити­ческих взглядов: аристократы и царские чиновники, мещане и кресть­яне, славянофилы и либералы-западники.

Связи Герцена с Россией быстро расширялись и становились по­стоянными. От присылки отдельных запрещенных произведений и рукописной литературы они переросли в нескончаемый поток кор­респонденций, которые не могли быть опубликованы в российской периодике.

До издателей регулярно доходили сведения о том, что за «Колоколом» внимательно следит и сам Алек­сандр II. К 1857-1858 гг. относится замысел ряда высоко­поставленных лиц создать печатный орган, который смог бы проти­водействовать «Колоколу». Вопрос об издании анти-«Колокола» яв­лялся предметом специального обсуждения на заседаниях Государственного совета. В течение толь­ко первой половины 1858 г. русскому правительству удалось добить­ся официального запрещения «Колокола» в Пруссии, Саксонии, в Риме, Неаполе, Франкфурте-на-Майне.

Непросто складывались взаимоотношения герценовских изданий с российской периодикой. К 1859-1860 гг. относится поле­мика «Колокола» с «Современником» об отношении к обличитель­ной литературе и другим вопросам, но которым в программах изда­ний обозначились расхождения.

1 марта 1860 г. в «Колоколе» было помещено «Письмо из провин­ции» за подписью Русский человек. Письмо было продолжением по­лемики, разгоревшейся между «Современником» и «Колоколом». Анонимный автор упрекал Герцена за недостаточный радикализм.

В полемике с Русским человеком Герценом была поставлена прин­ципиально важная для него проблема: реформа или революция. Еще в ста­тье «Революция в России» (1857) публицист со всей определенно­стью заявил: Мы... от души предпочитаем путь мирного, человече­ского развития пути развития кровавого; но вместе с тем так же искренно предпочитаем самое бурное и необузданное развитие — застою николаевского status guo».

По предложению Огарева в 1862 г. для читателей из народа, старо­обрядцев стало издаваться «Общее вече». Цель издания заключалась в том, чтобы соединить «всех даровитых, честно благу народа пре­данных людей всех сословий и всех толков на одно „Общее вече"». Издание это было первым нелегальным органом для крестьян и го­родского мещанства.

На страницах европейских газет в октябре — ноябре 1861 г. регу­лярно публиковались сообщения о студенческих волнениях в России. «Колокол» откликнулся на эти события рядом статей: «Петербург­ский университет закрыт!», «По поводу студенческих избиений», «Третья кровь!», «Исполин просыпается!». Герцен приветствовал студентов: «Хвала вам! Вы начинаете новую эпоху, вы поняли, что время шептанья, дальних намеков, запрещенных книг проходит. Вы тайно еще печатаете дома, но явно протестуете».

С середины 1862 — начала 1863 г., особенно после восстания в Польше, фрондистские настроения в дворянских кругах быстро стали вытеснять­ся охрани тельными. Многие из либералов поспешили порвать всякие контакты с Герценом и Огаревым, заявив, что не могут «перева­рить» радикализма «Колокола».

Мысль о «легализации» имени и произведений Герцена как о не­обходимом условии борьбы с ним возникла в правительственных кругах во второй половине 1850-х годов. Считая, что мнения дол­жны обсуждаться гласно, Головнин, руководитель Министерства просвещения пишет: «...для точного и положительно­го опровержения какой-нибудь мысли надобно представить ее ясно и полно на суд читателей». С этой целью Головнин предлагает перепе­чатывать статьи из «Колокола» с необходимыми комментариями. Серия статей, посвященных Герцену, появилась в изданиях М. Н. Каткова. В июньском номере «Русско­го вестника» за 1862 г. была помещена его «Заметка для издателя „Ко­локола"». Написанная в оскорбительном тоне и обвинявшая Герцена в возникновении петербургских пожаров, в правительственных кру­гах она была встречена с одобрением. Министр народного просве­щения доносил Александру II: «Я сделал распоряжение, чтоб пре­восходная статья эта была бы перепечатана в газетах, имеющих большое число подписчиков». «Заметка» была перепечатана в «Сыне Отечества», «Санкт-Петербургских ведомостях», «Домашней бесе­де», «Северной пчеле», «Journal de St.-Petersbourg». В обзоре периодических изданий, представленных Александру II, были упомянуты статьи «Современной летописи», «Нашего вре­мени», «Северной пчелы», направленные против Герцена и Огарева и «против всяких революционных движений».

И все же необходимо признать, что правительству, несмотря на открытое сочувствие Герцену во многих изданиях, удалось достиг­нуть поставленной цели.

1863 год стал годом испытания не только для Герцена и его «Колокола», но и для всей русской печати. Подавление восстания в Польше правительственными войсками вызвало всеобщее одобрение россий­ской прессы (лишь журнал М. М. и Ф. М. Достоевских «Время» вы­сказал сочувствие полякам, за что его издание было приостановле­но). Польские события окончательно развели по разные стороны бывших союзников и «попутчиков», которыми в годы общественно­го подъема были для Герцена либералы. «Какой страшный пробный камень — этот 1863-й год», — отметил публицист, подытоживая польские события.

Спрос на лондонские издания к середине 1863 г. настолько сократился, что в августе Герцен констатировал уже полную остановку сбыта. Тираж к концу года снизился до 500 экземпляров. Показатель­но, что к этому времени прекратился и поток посетителей Герцена. Публицист понимал, что наступившая в России политическая реак­ция требовала новых форм пропаганды. Впоследствии он выразит эту мысль кратко и емко: «Разные времена требуют разных оружий».

Герцен еще во время своей поездки по Италии и Швейцарии в конце 1862 г. лично убедился, что большинство эмигрантов сосредоточива­ется именно на континенте и что отсюда налаживаются постоянные связи с Россией. Эти соображения привели руководителей «Колокола» к решению перевести типографию на континент. В 1865 г. издание «Ко­локола» переместилось в Женеву.

Главной задачей Герцена в начале женевского этапа издания было снова определить среду своих читателей, создать среди них сеть посто­янных корреспондентов, чтобы «Колокол» мог получить прежнюю силу. Положение в России усугубилось после покушения на царя 4 ап­реля 1866 г. Русские либералы, напуганные выстрелом Каракозова, приняли сторону правительства и молча приняли растущую ре­акцию. Покушение на царя Герцен также резко осудил. «Выстрел 4 апреля был нам не по душе, — писал он в статье «Иркутск и Петер­бург (5 марта и 4 апреля 1866)». — Мы ждали от него бедствий, нас возмущала ответственность, которую на себя брал какой-то фанатик... Только у диких и дряхлых народов история пробивается убийства­ми». Это выступление стало еще одним поводом для упреков Бакуни­на н молодых эмигрантов в отступничестве Герцена.

Спрос на «Колокол» продолжал падать. В первые дни нового, 1867 г., Герцен еще полагал, что «Колокол» «надобно поддерживать как знамя». К концу февраля он с грустью сообщал Огареву: «Русские говорят, что в Петербурге и Москве решительно никто „Колокола" не читает и что его вовсе нет; что прежде разные книгопродавцы хоть продавали, а теперь пожимают плечами и говорят: „Никто не требует"». В июле 1867 г. «Колоколу» исполнилось десять лет. «Десять лет! — писали издатели в статье «1857-1867». — Мы их выдержали, и, главное, выдержали пять после­дних, они были тяжелы. Теперь мы хотим перевести дух, отереть пот, собрать свежие силы и для этого приостановиться на полгода». Издание «Колокола» на русском языке не возобновилось.

Герцен планирует издавать «Колокол» для Европы на французском языке. Французский «Kolokol» мыслил­ся как продолжение прежнего издания с «Русским прибавлением». Недостаточная осведомленность о положении дел в России, воз­можность судить о них в основном но русской легальной прессе в отсутствие прежних источников живой информации из писем, кор­респонденции и от посетителей привели Герцена к некоторой узости и односторонности представлений о событиях в России.

Реакция в России в связи с выходом «Колокола» на французском языке была мгновенной. В передовой статье «Биржевых ведомостей» возобновление «Колокола» рассматривалось как «факт грустный». Герцен был назван «беглым доброжелателем русского народа, пре­словутым крикуном с другого берега».

Полемика с Катковым, еще более резкая и непримиримая, была продолжена Герценом в статье «Нашим врагам», которая явилась от­ветом на публикацию «Русского вестника», обвинявшую Герцена в измене России по польскому вопросу. И все же такая полемика не могла удовлетворить публициста — слишком неравными были возможности: русские издания высту­пали с обвинениями в адрес Герцена на широкую читательскую аудиторию, в то время как ответы Герцена, опубликованные во французском «Колоколе», становились известными лишь немногочисленным русским читателям. Французский «Колокол» был недолговечен. Всего за 1868—1869 гг. вышло 15 номеров газеты и 7 «Русских прибавлений». В конце 1868 г. появилось последнее «Рус­ское прибавление».

За период, прошедший с открытия в 1853 г. Вольной русской типографии, Герцен организовал целую сеть свободной русской прессы, выработал систему историко-теоретических взглядов на журналистику. После выпуска первых брошюр, прокламаций, ли­стовок и других непериодических изданий он создал общественно-политический и историко-литературный журнал-альманах «Поляр­ная звезда» (1855-1868); публицистический сборник «Голоса из России» (1856-1860), ставший органом русских либералов; поли­тическую газету «Колокол» (1857-1867) с тематическими «прибав­лениями» — обличительным приложением «Под суд!» (1859-1862) и газетой для народа «Общее вече» (1862-1864); двуязычную газе­ту «Kolokol» (1868-1869), выходившую на французском языке с русским приложением; а также серийно-периодические сборни­ки (1853-1870). Все они составили единую многообразную систе­му свободных, бесцензурных изданий, включившую в себя раз­личные по типологии и целевому назначению издания. Опыт издательской деятельности Герцена и Огарева был использован другими русскими эмигрантами в создании новых периодических органов.

Л.П.Громова

Развитие русской эмигрантской прессы

Помимо герценовских изданий с конца 1850-х годов в разных горо­дах Западной Европы появились и другие русские журналы и газеты. «Русская литература за границей, — писал Герцен, — растет не по дням, а по часам — как ясное доказательство, что нам есть что ска­зать и что нам нельзя говорить дома». Росту числа изданий благопри­ятствовали и соответствующие издательские возможности. С 1856 г. русские типографии стали открываться в Берлине, Наумбурге и дру­гих городах. Русские эмигранты стремятся по примеру Герцена от­крывать свои периодические органы. В конце 1850-х— 1860-х годах за границей появился целый ряд изданий, которые по своим задачам и направлениям во многом отличались от герценовских: это либераль­но-буржуазные газеты И. Г. Головина «Стрела» (Лейпциг, 1858-1859) и «Благонамеренный» (Берлин, 1859-1862); оппозиционные, с кон­ституционно-монархической программой газеты князя П. В. Долго­рукова «Будущность» (Лейпциг — Париж, 1860-1861), «Правдивый» (Лейпциг, 1862) и «Листок» (Брюссель, 1862-1864); либерально-поли­тические газеты Л. П. Блюммера «Весть» (Берлин, 1862), «Свободное слово» (Берлин, 1862-1863) и «Европеец» (Дрезден, 1864) и многие другие, представлявшие весь спектр оппозиционной мысли России. В этом ряду особое место принадлежит изданиям князя Долгорукова.

15 сентября 1860 г. вышел первый номер газеты «Будущность». В передовой статье Долгоруков прямо заявил о следовании традициям «Колокола»: «Единственная цель наша — истина, и в этом отношении мы будем следовать примеру „Колокола"». Однако программа «Бу­дущности» отличалась от программы «Колокола». Идеалом государ­ственного устройства в России провозглашалась конституционная мо­нархия. В передовой статье ставилась проблема необходимости разделения власти между царем, земской и боярской думами, ибо, как писала газета, «корень зла в России гнездится не в людях, а в образе правления». Одним из важнейших требований называлась свобода сло­ва. «Цензура, строгость коей беспрестанно возрастала в течение по­следних месяцев, совершенно подавляет гласность. Без помощи глас­ности правительству нет никакой возможности знать злоупотребления, а мнению общественному нет никакой возможности наблюдать за дей­ствиями чиновников. При отсутствии этого контроля возможна только одна форма правления — деспотическая азиатская, под коей и страда­ет Россия!» Под давлением русского посольства французские издатели потребовали изменить программу газеты. Издание пришлось прекра­тить, 31 декабря 1861 г. вышел последний, 25-й, номер.

Следующую свою газету, «Правдивый», князь решил печатать в Лейпциге. По существу, изменилось лишь название издания. Первый номер газеты вышел 21 марта 1862 г. В обращении «К читате­лям» редактор сообщал, что направление «Правдивого», «как было Будущности», монархическое-конституционное. Программа издания состояла из 16 пунктов и включала в себя:

— уничтожение всяких телесных наказаний;

— равенство всех русских перед законами;

— уничтожение сословных традиции;

— судопроизводство гласное и открытое;

— свободу вероисповедания, полную и безграничную;

— самоуправление духовенства и независимость его от прави­тельства;

— свободу для каждого русского выселяться за границу;

— отмену конфискации и секвестра;

— личную безопасность;

— отмену цензуры и свободу книгопечатания и т. д.

Многие пункты этой программы перекликались с идеями герценовских изданий и были характерны для оппозиционной периодики вообще. Одной из главных задач свободной печати Долгоруков счи­тал разоблачение и обличение. «В странах образованных и благоуст­роенных, — писал публицист, — где существуют политические уч­реждения, где законы исполняются, где существует гласность, там не следует, там неприлично нападать на лица.<...> Но у нас в России совсем не то. У нас законы издаются не для того, чтобы их исполнять, а с двойною целью: морочить Европу и облекать законными форма­ми систему притеснения и грабежа».

«Правдивый» просуществовал еще менее своего предшественни­ка. Всего вышло 9 номеров, последний — 12 октября 1862 г.

В 1860-х годах имена Герцена и Долгорукова для многих стояли рядом. В каком-то смысле российские власти боялись разоблачений Долгорукова даже больше, так как Герцен и Огарев никогда не были близки к «верхам» настолько, чтобы знать всю их подноготную, и полагались в основном на информацию своих корреспондентов. Со­всем иное князь Долгоруков, который сам вышел из этих кругов и хорошо знал историю династий.

О характере долгоруковской оппозиции отзывались по-разному: одни считали, что князь — «красный либерал», другие видели во всех его выступлениях желание свести счеты со старыми недругами. И все были по-своему правы: в нем странным образом уживались древ­нейшие феодальные традиции с новейшими конституционными иде­ями. Князь-республиканец доставил много хлопот своему сословию.

После прекращения собственных изданий Долгоруков участвовал в редактировании «Колокола» и был постоянным автором герценовских изданий. Доверие к Герцену со стороны Долгорукова было на­столько высоко, что перед смертью князь, распорядившись передать рукописи архива своему другу и многолетнему сотруднику Герцена польскому эмигранту Станиславу Тхоржевскому, душеприказчика­ми, обязанными следить за сохранностью и последующим опублико­ванием документов, назначил Герцена и Огарева.

В числе эмигрантов, с которыми сотрудничали Долгоруков и Гер­цен, был Л. П. Блюммер, выехавший за границу в 1861 г. Здесь он сблизился с Герценом, Огаревым, Долгоруковым и другими русски­ми эмигрантами, печатался на страницах «Колокола», а в 1862 г. присту­пил к выпуску собственного журнала «Свободное слово» (1862-1863), 9 выпусков которого вышло сначала в Берлине, а затем в Брюсселе.

В передовой статье «Свободное слово» сообщало, что издание ста­вит перед собой задачу освещения государственного, общественного и политического положения России. Но при этом издатели обращали внимание на то, что, «добиваясь того же, чего жаждут наши почтен­ные сотоварищи А. П. Герцен, П. П. Огарев и кн. П. В. Долгоруков», они, «в отличие от издающейся за границей русской периодики и „Колокола"», считают необходимой сдержанность, проявляющуюся «в уважении даже в своем заклятом враге того остатка „человеческой личности", „человеческого достоинства", который никогда не остав­ляет человека, будь он разбойник, деспот, чиновник, самодержавный государь».

В 1864 г. Блюммер предпринял в Дрездене издание новой ежене­дельной русской газеты «Европеец» (всего вышло 10 номеров). Девиз газеты гласил: «Добро через правду». Программа газеты была заяв­лена в редакционной статье 1-го номера: «Мы не хотим стоять в ряду с этими народниками и иными русскими и предпочитаем в этом отно­шении быть людьми и европейцами... Вот почему наш орган носит название „Европеец". Между нами и другими народниками будет то различие, какое существует между русским-европейцем и русским-азиатом, между свободным человеком, понимающим смысл и влия­ние нравственного развития, и человеком-рабом, который пресмы­кается перед пятою сильною».

Несмотря на нечеткость сформулированной программы («не на­родность и самобытность, а свобода и просвещение»), «Европеец» занял буржуазно-либеральные позиции и последовательно отстаи­вал необходимость реформирования экономической и политической системы в России. Большое значение Блюммер придавал сво­бодной заграничной прессе.

 «Европеец» имел много общего с другими заграничными изданиями как по со­держанию, так и по структуре. В газете помещались статьи об эко­номической, финансовой жизни России, о судебной системе, о цер­кви, печатались письма из России. Очень много материала публиковалось о Польше. В каждом номере «Европеец» обращался к российской прессе, полемизировал с «Русским словом», «Совре­менником», «Голосом». Но самые острые выступления были ад­ресованы изданиям Каткова за его «ярый патриотизм».

Постоянная перекличка изданий, перепечатки, ссылки друг на друга, полемика их между собой говорят о тесных связях заграничных органов, о заимствовании ими опыта друг у дру­га в организации, распространении, определении собственного на­правления и круга читателя.

28 апреля 1864 г. в газете князя Долгорукова была опуб­ликована статья «Леонид Блюммер, агент русской тайной поли­ции», в которой утверждалось, что Блюммер находится в сношени­ях с III Отделением и издает «Свободное слово» на деньги богатых польских помещиков. Ответ Блюммера на обвинения Долгорукова появился в 10-м номере «Европейца». Полностью перепечатав ста­тью Долгорукова, Блюммер предпослал ей небольшое предисло­вие, в котором заявлял, что «люди сколь-нибудь развитые ско­рее поверят в сумасшествие кн. Долгорукова, чем в служение II 1-му отделению Л. П. Блюммера».

В конце 1850-х годов одно за другим выходят издания еще одного русского эмигранта — И. Г. Головина: «Россия», «Русский коррес­пондент», «Стрела» (№ 1-2, 15 декабря 1858— 18 января 1859 года) и «Благонамеренный» (№ 1-12, 1859-1862 гг.). Выходили они без стро­гой периодичности, не имели четкой программы и представляли ли­берально-буржуазное направление.

Свою публицистическую деятельность в эмиграции И. Г. Головин начал в 40-е годы, когда в 1841 г., уехав из России за границу, выпустил ряд брошюр и книг политико-экономического характера, из которых наиболее радикальны но своему содержанию «Россия при Николае I» («La Russie sous Nikolas I-er», Париж, 1845; была переведена на не­сколько европейских языков) и «Катехизис русского народа» (Париж, 1849; на титуле — СПб.). В них он выступил с резкой критикой само­державия и крепостного права, высказался за автономию Польши, написал о тяжелом положении различных социальных слоев России. Идеалом политической власти Головин видел народное вече по обра­зу новгородского.

Головин активно сотрудничал в европейской печати, а в 1852 г. из­давал в Турине газету «Journal de Tourin», которая за разоблачитель­ные выступления была закрыта по требованию австрийского посла. За участие в публичных выступлениях европейских демократических групп, а также за дерзкие публикации в зарубежной прессе он не раз высылался властями из Франции и Италии. Часто это сопровожда­лось громкими скандалами.

Знакомство Головина с Герценом состоялось в Париже в 1848 г. Несмотря на расхождения, поначалу они были союзниками в борьбе против режима Николая I, и Герцен высоко отзывался о Головине в своей работе «О развитии революционных идей в России».

Однако уже в 1853 г. для Герцена становится очевидной необходи­мость политического размежевания с Головиным, деятельность кото­рого приобретала все более авантюристический характер.

В 70-е годы эмиграция не только усилилась, обновилась по соста­ву, но и заметно изменилась по своему характеру. На смену дворян­ской либеральной оппозиции разных оттенков пришли люди с более радикальными идеями. В их числе оказался С. Г. Нечаев, один из величайших политических авантюристов и мистификаторов. Еще в 1 869 г., убедив Бакунина и Огарева в своем якобы огромном влия­нии в России, он попытался завладеть герценовским «Колоколом».

Поначалу Огарев с Бакуниным стремились оказать поддержку в стремлении Нечаева издавать возобновленный «Колокол». Нечаев постарался подать его как прямое продолжение знаменитой герце-новской газеты. В заглавии значилось: «Колокол. Орган русского ос­вобождения, основанный А. И. Герценом (Искандером)», и в скоб­ках: «Под редакцией агентов русского дела». Практически вся редакция состояла из самого Нечаева и Огарева, на квартире которо­го и готовились номера газеты.

Первый номер «Колокола» в новой редакции вышел в Женеве 3 апреля 1870 г. Он открывался редакционной статьей, в которой Ога­рев, передавая газету новым русским политическим эмигрантам, призывал их сохранить верность знамени Герцена. Новый «Колокол» резко отличался своим направлением от прежнего, выходившего с 1857 по 1867 г. Несмотря на участие в газете Огарева, политическое лицо ее определялось кружком анархистов, разделявшим заговорщи­ческие взгляды Нечаева.

М. П. Сажин, известный в эмигрантских кружках 70-х годах иод именем Арман Росс, писал впоследствии в воспоминаниях, что в действиях Нечаева «было больше бутафории, нежели действитель­ности», что многих отталкивали от него «способы, к которым он прибегал в своей деятельности, и характер его работы». Однако го­воря об «ограниченности знаний и умственного багажа» Нечаева, Сажин отдавал должное неординарности его личности: «Он обладал колоссальной энергией, фанатической преданностью революцион­ному делу, стальным характером, неутомимом трудоспособностью и деятельностью».

Эмигрантская журналистика 70-х годов развивалась на подготов­ленной почве. Идеи Герцена положили начало новому направлению общественно-политической мысли России — народничеству. В 70-е годы в колонии русских эмигрантов определились сторонники трех основных программ революцион­ного народничества и их авторов: М. А. Бакунина, П. Л. Лаврова и П. Н. Ткачева. Каждый из них стремился создать периодический орган для пропаганды своих идей.

С именем Бакунина связано несколько изданий, в которых он стремился утвердить свою теорию анархизма. В 1868 г. в Женеве группа русских предприняла издание журнала «Народное дело». В программе «Народного дела» провозглашались следующие требования: упразднение пра­ва наследования, «искоренение всякой государственности»; созда­ние свободной федерации «вольных рабочих, как земледельче­ских, так и фабрично-ремесленных артелей»; передача земли земледельческим общинам, а капиталов и «орудий работы» — ра­бочим ассоциациям; предоставление женщине равных прав с муж­чиной; уничтожение брака. По замыслу Бакунина журнал должен был стать рупором анархизма. Статьи первого номера журнала получили живой отклик в России.

В течение 1868-1869 гг. вышло 10 номеров журнала форматом немного меньше страницы писчей бумаги, в каждой книжке было от 24 до 64 страниц. Обложки не было: сразу после заголовка на пер­вой странице помещалась статья. Материалы печатались анонимно, не сообщались и фамилии членов редакции. Исключение составлял лишь Антон Трусов, секретарь редакции, который связывал ее с «вне­шним миром». В марте 1870 г. группа «Народ­ного дела» обращается в Генеральный Совет с ходатайством о при­знании ее в качестве Русской секции («Русской ветви») Интернационала. С 15 апреля 1870 г. «Народное дело» выходит уже в виде небольшой газеты форматом в развернутый лист писчей бу­маги как орган Русской секции I Интернационала. Газета просуще­ствовала недолго: последний, сдвоенный номер вышел в августе — сентябре 1870 г.

Следующим изданием, которое Бакунину удалось создать лишь летом 1875 г., стала газета «Работник». Она была организована в Женеве Вышло 15 номеров. В подзаголовке газеты значилось: «Газета для русских рабочих». В статье, которая открывала газету, редакция сообщала: «Мы хотим но мере сил и воз­можностей познакомить русский рабочий люд с житьем-бытьем и делами рабочих других земель; мы хотим познакомить их с тем, что думают другие работники о своем горьком положении и каким сред­ством хотят выйти из него». Выполняя это обещание, газета сообща­ла о деятельности 1 Интернационала, знакомила читателя с события­ми в России и за рубежом.

Первый номер «Работника» вышел на 8 страницах небольшого формата (но три столбца на странице). Информации из России было так мало, что газета, предназначенная для рабочих, выходила фактически без участия самих рабочих. Кроме того, стремясь к простоте и до­ступности изложения, редакция перешла на упрощенный, примитивизированный язык «под простонародье» в литературных публикациях — очерке, беседе, рассказе. Постоянные связи с Россией редакции наладить так и не уда­лось. «Работник» не получил распространения и доходил до адресата нере­гулярно и в немногочисленных экземплярах.

Уже после смерти Бакунина (1876 г.) его последователи издавали в Женеве в 1878 г. журнал «Община». Вышло 9 номеров — последним фактически в июне 1879 г. Журнал был предпринят как социально-революционное обозрение для «разночинной интеллигенции», здесь печатались теоретические статьи программного характе­ра. По содержанию являлась пло­дом сотрудничества эмигрантов с представителями революцион­ных кружков, действовавших в России. Не случайно поэтому на ее страницах особое внимание уделялось событиям революционной жизни на Родине. Статьи печатались не анонимно, а с указанием авторов.

Наиболее известными публикациями журнала стала статья о террористке Вере Засулич, совершившей в 1878 г. поку­шение на петербургского градоначальника Трепова. Особенностью этого журнала является то, что он издавался в переходный для дви­жения период, когда после неудачи «хождения в народ» его участ­ники пересматривали формы и методы борьбы. Журнал был довольно популярен, выходил тиражом около 1000 экземпляров. Для удобства нелегальной пере­правы в Россию печатался он на тонкой бумаге. Объем его состав­лял 24-56 страниц.

Значительно больший размах в сравнении с бакунистами имела издательская деятельность группы П. Л. Лаврова. В 1870 г. после удачного побега из ссылки Лавров появляется за границей, в Па­риже. Здесь он принимает участие в событиях Парижской Комму­ны, вступает в 1 Интернационал. В Лондоне знакомится с К. Марк­сом, Ф. Энгельсом и впоследствии поддерживаете ними контакты. В 1873 г. в Цюрихе под редакцией Лаврова выходит журнал «Впе­ред!», ставший одним из наиболее влиятельных заграничных орга­нов печати. Известно, что под влиянием расска­зов Лаврова о девушках-революционерках, которые впоследствии были обвинены по процессу 50-ти, поддержку изданию стал ока­зывать И.С.Тургенев.

В первом номере, который вышел 1 августа 1873 г., Лавров вы­ступил со статьей «Вперед. Наша программа». В силу умеренности его позиций многие русские эмигран­ты поначалу восприняли его как «типичного либерала». Програм­ма журнала «Вперед!» нацеливала на подготовку социальной революции путем длительной пропаганды социалистических идей в народе силами интеллигенции. Лавров не исключал возможно­сти заговора или стихийного бунта, но считал, что без предвари­тельной подготовки они, в случае успеха, могут привести только к утверждению буржуазного строя. Ячейкой будущего общества он видел русскую общину. В качестве «непериодического обозрения» журнал выходил отдельными толстыми книжками по мере их изготовлении: в 1873 г. вышла одна книга, в 1874 г. — две (причем вторая, т. е. № 3, уже не в Цюрихе, а в Лондоне), в 1876 и в 1877 гг. — по одной (№4 и 5). К концу 1874 г. связи редакции с Россией значительно расшири­лись. Издания доставлялись в Россию через пограничных контрабан­дистов тюками по 20 и 40 кг. Корреспонденция же поступала «с окази­ей». Письма приходили из разных городов России. Увеличился и приток денежных средств. Это позволило Лаврову приступить к изда­нию газеты.

В январе 1875 г. в Лондоне выходит первый номеру газеты «Впе­ред!», задуманной как «двухнедельное прибавление к журналу по текущим вопросам русской жизни и международного рабочего дви­жения в различных странах». Вскоре газета превратилась в основной орган лавровской группы. Она имела четкую структуру. Названия рубрик перешли из журнала. За передовой статьей, как правило, сле­довали публикации под рубриками «Что делается на родине?» и «Ле­топись рабочего движения». В конце помещались «Извещения кор­респондентам» и «Библиографические известия». Постоянно обновлялись формы подачи материала. В отделе «Что делается на родине» помещались разнообразные тематические обозрения. Так, в 1875 г. в шести номерах появляются обзоры под заголовком «Гниль старого и рост нового», а в конце того же года — серия публикаций «С птичьего полета»; возникают новые рубрики: с февраля 1876 г. вводится рубрика «Из памятных книжек старых сотрудников», а с мая систематически печатаются обозрения внутренней жизни под заго­ловком «За две недели».

Выходила газета регулярно, два раза в месяц, и за два года суще­ствования (с января 1875 но декабрь 1876 г.) было выпущено 48 номе­ров от 16 до 24 страниц в каждом.

Хорошо налаженные связи с Россией позволяли регулярно публи­ковать в газете содержательные обозрения и информацию о ее внут­ренней жизни, политических событиях.

Издания «Вперед!» распространялись в России революционны­ми кружками и в первую очередь петербургским, члены которого именовались «лавристами». Они же поддерживали «Вперед!» и ма­териально.

В 1876 г. в связи с разногласиями внутри редакции и с кружком «лавристов» в Петербурге но вопросам тактики и организации революци­онной борьбы Лавров выходит из редакции. Причиной разрыва стала и личная неудовлетворенность Лаврова, связанная с неудавшейся попыт­кой сделать «Вперед!» центром всех революционных сил в России, а также в связи с провалом «хождения в народ» и, следовательно, такти­ки «пропагандистов». Порвав с «Вперед!» (последний, 5-й номер жур­нала вышел в 1877 г.), Лавров отошел от народнической фракционной борьбы и стал фактически духовным лидером русской революционной эмиграции, хранителем традиций Герцена

В ноябре 1875 г. в Женеве вышел еще один журнал — «Набат». В подзаголовке значилось: «Орган российских революционеров». Ре­дактором журнала был П. Н. Ткачев, появившийся за границей в 1873 г. и поначалу участвовавший в журнале Лаврова «Вперед!». «Набат» был создан при поддержке группы русско-польских эми­грантов и рассчитан на образованную революционно настроенную молодежь. Вышло 20 номеров, в том числе ряд сдвоенных и строен­ных; некоторые номера издавались в виде книг. Ноябрьский номер за 1875 г. вышел в двух вариантах, которые различались по набору и содержанию. Журнал издавался форматом писчей бумаги, в два столбца, сначала в Женеве, с 1879 г. — в Лондоне; выходил нерегу­лярно, лишь в 1876 г. ежемесячно, объемом от 16 до 24 страниц. Менялся сам тип издания, например, в 1881 г. он выходит в виде газеты («Революционная газета»). В 1879 г. после перенесения «На­бата» в Лондон руководящая роль Ткачева в журнале уменьшается. В 1880 г. была предпринята попытка издавать его в Петербурге, но отправленный в Россию шрифт был захвачен полицией. В 1881 г. издание возобновилось в Женеве под редакцией К.-М. Турского и П. В. Григорьева (П. Грецко).

Содержание «Набата» соответствовало политической платформе его редактора. Ткачев с самого начала противопоставил себя анархистско-бакунинскому и пропагандистско-лавристскому на­правлениям. Журнал стал органом бланкистского, заговорщиче­ского (якобинского) течения революционной мысли. В программ­ной статье журнала Ткачев писал: «Бить в набат, призывать к революции — значит указывать на ее необходимость и возможность именно в данный момент выяснять практические средства ее осуществления, определять ее ближайшие цели». Наиболее эф­фективным средством низвержения самодержавия он провозгла­шал «государственный заговор». Ткачев отстаивал в «Набате» идею создания строго централизованной ре­волюционной организации и пытался осуществить ее практиче­ски основанием в 1877 г. «Общества народного освобождения», органом которого с 1878 г. и стал «Набат».

С 1-го номера в журнале был введен раздел «Фельетон», мате­риалы которого помещались в «подвале» под рубрикой «Из исто­рии заговоров и тайных обществ». Однако структура журнала не была постоянной, она изменялась в зависимости от формы, периодичности издания, наличия корреспонденции из России. Тка­чеву не удалось сплотить единомышленников и наладить постоян­ные связи с Россией. В лучшие времена тираж журнала не превы­шал 1500 экземпляров.

Помимо изданий, выходивших в Европе, в конце 1860-х — в 1870-х годах русская свободная пресса начинает звучать и в Америке. Появление первого русского издания в США связано с именем Анд­рея (Агапия) Гончаренко, корреспондента «Колокола», который в 1860-х годах перебрался в Лондон, работал наборщиком в типогра­фии Герцена, затем переселился в Америку.

1 марта 1868 г. в Сан-Франциско вышла газета «Вестник Аляски» ("Alaska Herald") на двух языках (русском и английском). Газета была разнообразна по содержанию и имела постоянные отделы: «Аляс­ка», «Россия», «Сибирь», «Европа», «Америка», «Религия». Это было либерально-буржуазное издание, которое ставило своей целью защитить интересы русских в Америке. Газета издавалась до 1874 г., меняя название, формат, логотип, периодичность.

Наряду с ней А. Гончаренко предпринимает издание листка под названием «Свобода. Простая речь, издаваемая Агапием Гончарен­ко». В 1872-1873 гг. вышло пять номеров. Верность традиции Герцена и Огарева Гончаренко часто подчеркивал своими публикациями о «Колоколе» Герцена, декабристах.

Опыт эмигрантской журналистики 70-х годов интересен не только тем, что она унаследовала и развивала традиции герценовских и дру­гих изданий 60-х годов в организации, постановке изданий, привлече­нии авторов, налаживании системы распространения, связей с Рос­сией и между собой. Этот опыт оказался плодотворным и в наследовании новых видовых форм органов печати. Появились изда­ния, ориентированные на конкретную читательскую аудиторию: для образованной молодежи («Набат»), для рабочих («Работник»), для русских американцев («Свобода») и г. д. Кроме того, вслед за герценовским «Колоколом» на французском языке с русским приложени­ем появляются другие двуязычные издания, рассчитанные на русско­го и зарубежного читателя.

На страницах эмигрантской журналистики вырабатывались своеобразные литературные и жанровые формы. Ведущее место среди них занимали передовые и публицистические статьи, обзоры печати и корреспонденции, хроника, документы, воззвания, речи на суде, отчеты с судебных процессов, биографии осужденных и приговорен­ных, списки погибших и казненных, художественные произведения малых форм. Вполне понятно, что некоторые жанры, рас­пространенные в легальных изданиях, почти не находили места в бес­цензурной прессе в силу специфичности ее задач. Так, в частности, обстояло дело с литературной критикой.

Задание 2.

Ответьте на вопросы:

1. Объясните причины возникновения русской печати за рубежом (не менее 3).

2. Подумайте и на основе прочитанного самостоятельно сформулируйте свои мысли по вопросу, каково было влияние русскоязычной заграничной прессы на российского читателя.

3. В каких странах мира выходили издания русской эмиграции в 19 веке?

4. Назовите журналистов и издателей – деятелей эмигрантской прессы, а также основные издания, в которых они сотрудничали/которые редактировали. (Указания на Герцена, Огарева и «Колокол» недостаточно)

5. Найдите и запишите, каким образом запрещенные в России издания русского зарубежья попадали в Россию (не менее 5 способов).

 

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 554; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!