Г. Поведение в операционной зоне

Оставаться незамеченным до и во время соприкос-­
новения с противником                                                                                         

375. Основным положением для всех боевых порядков подводных лодок является - оставаться незамеченным про­тивником до своей атаки. Поведение каждой, лодки опреде­лено в разделе I Б.

Свобода движения

376. В пределах своего района подводные лодки one- рируют самостоятельно. Оценивая положение и оборону противника, погоду и другие условия, подводные лодки са­ми должны искать благоприятные условия для атаки, со­гласно правил для различных боевых порядков.

Сообразительности и умению командира здесь предо-
ставляется большое поле деятельности.                                         

Если подводная лодка вошла в соприкосновение с главной целью, то начинаются одновременные и совмест­ные действия всех подводных лодок, находящихся в пре­делах досягаемости. Это и является великим часом подвод­ников.

Сохранение соприкосновения

383. Несмотря на атаку, соприкосновение с против­ником должно поддерживаться всеми средствами - атаковать и снова войти в соприкосновение.

Успех, в первую очередь, зависит от умения и выдерж­ки командира. О донесениях при соприкосновении с про­тивником - см. §§ 314 и 315.

Основные случаи сохранения соприкосновения

384. Указанные ранее приказы о сохранении соприко­сновения с главными целями не исключают того, что в исключительных случаях (например, поврежденный воен­ный корабль, большой пароход) одновременно с сохране­нием соприкосновения с противником, командир может решиться на атаку. В подобных случаях командующий под­водным флотом приказывает, следует ли продолжать со­прикосновение с противником и следует ли другим лодкам действовать по указанной цели.

Донесение, когда соприкосновения с противником не имеется

385. В каких случаях, не поддерживая соприкоснове­ния с противником, следует отправлять донесения - указы­вается в оперативном приказе.

Атака главной цели

386. При первом донесении о соприкосновении с глав­ной целью, против этой цели должны действовать все лод­ки, находящиеся в пределах досягаемости. Для этого не нужно приказа о наступлении. Все границы районов, за исключением района выжидания, отпадают. Только для подводных лодок в районе выжидания должно быть дано разрешение - „атака свободна".

Большие начальные расстояния не должны удерживать командиров от атаки. Были случаи, когда подводные лодки успешно атаковали противника, находясь на расстоянии более 400 миль от цели в момент ее обнаружения.

В подобных атаках все умение, настойчивость и бое­вая готовность командиров и команд подводных лодок должны быть направлены на успешные и уничтожающие действия.

387. Свободен

388. Свободен

389. Свободен

390. Свободен

Раздел IX

Использование торпеды

391. Решительно и быстро использовать всякую воз­-
можность для атаки. В большей части операционных зон
эти возможности бывают редки. Поэтому при атаке не эко­-
номить торпеды.                                           

392. Торпедные аппараты должны быть постоянно в наикратчайший срок приведены в полную боевую готов­ность. Всегда учитывать, что возможность для атаки мо­жет появиться неожиданно. Однажды пропущенная возмож­ность больше не повторится.

В тумане или при ясной погоде торпедные аппараты должны быть наполнены водой. В случае необходимости, наполнять через входные клапаны.

 

ИСПОЛНИТЕЛЬ

Капитан 3 ранга Петрович

ПЕРЕВОДЧИКИ

Ст. лейтенант а/с. Онопко

Глав, старш. Коновалова

Квактун

 

Тип. РО Штаба КБФ          г. Таллин - 1945 г.     Тираж 300 экз.

Историю германского флота характеризуют резкие от­ступления в ходе обеих мировых войн от военно-морской доктрины, которая господствовала в мирное время и легла в основу предвоенных планов строительства и будущего стратегического использования флота.

До первой мировой войны военно-морской флот Герма­нии строился как крупный линейный флот и предназначал­ся для вооруженной борьбы с Англией. Сила германского флота определялась числом входящих в его состав дредноу­тов. Однако, несмотря на развернувшуюся перед первой мировой войной гонку морских вооружений, Германия к началу войны все же уступала Англии, у которой дредноу­тов к этому периоду было примерно в полтора раза больше. И не удивительно, что с самого начала войны германский линейный флот оказался заблокированным в собственных базах. Ставка на него не оправдалась.

Между тем совершенно неожиданно для военного коман­дования Германии впервые же два месяца войны выяви­лись большие возможности немецких подводных лодок, чему в значительной степени благоприятствовало отсут­ствие в английском военно-морском флоте организованной противолодочной обороны. Командиры немецких подводных лодок доносили об оживленном движении коммерческих судов на морских путях, ведущих в Англию, и предлагали использовать подводные лодки для нарушения океанских и морских коммуникаций противника.

Последовало резкое отступление от довоенной военно-морской доктрины. Задачу достижения победы над Англией возложили на подводные лодки. Они должны были уничто­жить транспортный тоннаж Англии и ее военных союз­ников.

Исход подводной войны, которую развернула кайзеров­ская Германия, в конечном счете определялся соотноше­нием между производительными силами Германии и стран Атланты. В ходе этой войны германское командование стремилось построить возможно больше подводных лодок и уничтожить возможно больше транспортного тоннажа противника. В свою очередь Англия и ее военные союзники должны были, с одной стороны, возместить потери в потопленном тоннаже, а с другой - создать силы и средства противолодочной обороны, способные уничтожить подводные лодки противника.

«Состязание» решилось в пользу стран Антанты.

Нельзя не заметить, что в этой вооруженной борьбе решающую роль играла количественная сторона вопроса количество потопленного и восстановленного транспортного тоннажа, наращивание сил и средств противолодочной обороны, число введенных в строй и погибших подводных лодок). Конечно, известное значение имело и качество то есть техническое совершенствование подводных лодок: или средств противолодочной обороны. Однако темпы развития техники в то время не были настолько стремительными, чтобы качественная сторона вопроса могла 1грать решающую роль.

После первой мировой войны в Германии занялись ана-лизом и обобщением военного опыта. Стимулировала этот анализ все та же, не снимавшаяся с конца XIX века задача подготовки к войне с Англией. В новом, так сказать, реван-шистском издании эта задача возродилась, как птица Феникс из пепла, сразу же после Версальского мира. Гово­рить об этой задаче во всеуслышание в то время было нельзя, но вся история германского военно-морского флота от Версаля до начала второй мировой войны была историей его непрерывной подготовки к войне с Англией. Это обстоятельство не противоречило общему агрессивному курсу фашистской Германии, направленному на порабоще­ние народов и завоевание мирового господства.

Основоположник немецкой военно-морской доктрины контр-адмирал Гроос выразил свои взгляды в работе «Уче­ние о морской войне в свете опыта мировой войны» ¹. На­звание книги обещает пересмотреть довоенные взгляды на стратегическое использование флота. Однако Гроос воз­вращается к старым, довоенным концепциям германской военно-морской доктрины - к необходимости завоевать господство на море путем разгрома флота противника в генеральном сражении или с помощью блокирования его в базах. Силой, способной выполнить эту задачу, Гроос считал линейный флот. «Крейсерской войне», то есть дей­ствиям против морских и океанских сообщений противника, автор книги придавал второстепенное значение. Характер­но, что, включая в понятие «крейсерская война» и действия подводных лодок, Гроос уделяет крейсерам больше внима­ния, чем подводным лодкам. К тому же, и это еще более любопытно, он приходит к выводу, что в будущей войне крейсер займет главенствующее положение.

Теоретические положения Грооса нашли свое отраже­ние не только в практической подготовке германского военно-морского флота к новой войне, но и в направлен­ности его строительства.

Так, идею подготовки к войне с Англией воплощает в се­бе уже первая после Версальского мира германская кораб­лестроительная программа. В 1929 году началось строи­тельство так называемых карманных линейных кораблей типа «Дейчланд». Использовав право постройки линейных кораблей водоизмещением до 10000 тонн, Германия нача­ла строить крейсера для действий на английских комму­никациях².

 

¹ Гроос, Отто. Учение о морской войне в свете опыта мировой войны. Перевод с немецкого. М., Воениздат, 1930.

² О таком назначении этих кораблей совершенно откровенно уже после начала войны писал Ф. Лютцов — контр-адмирал германского военно-морского флота. (Liitzow F. Seekrieg und Seemacht. Vom Werdegang des modernen Schlachtschiffs, Seite 40.)

Не случайно и основным содержанием германской воен­но-морской литературы между первой и второй мировыми войнами было исследование опыта войны против Англии. Это иследова-ние, разумеется, сопровождалось определен­ными выводами на будущее, которые нашли практическое применение во второй мировой войне.

Правда, в открытой военно-морской печати германские теоретики не только умалчивали об истинных целях своих выступлений, но и маскировали их, хотя малоискусно. Так, Крузе в своей книге «Современное ведение войны на море» писал, что англо-германская война не должна повториться, поскольку Гитлер определил «континентальный центр тя­жести», и что будущий противник Германии — Советский Союз, против которого Германия должна иметь сильный флот в... Атлантике (?!) ¹.

Небезынтересно сходство описываемой ситуации с со­временностью, когда германские военные теоретики (бывшие адмиралы и офицеры гитлеровского военно-морского флота) заняты в основном изучением опыта войны против США и Англии, а правящие круги Западной Германии непрерывно усиливают западногерманский военный потен­циал. Характерно, что расширение ганки вооружений в За­падной Германии происходит не только при попуститель­стве влиятельных кругов Соединенных Штатов и Велико­британии, но и при открытой помощи их как союзников ФРГ по агрессивному блоку НАТО, активно возрождающих гитлеровскую военную машину.

Властвующая элита США и Англии, по-видимому, не желает учитывать предметных уроков истории. А ведь именно гитлеровская Германия, натравливаемая в течение всего предвоенного периода на Советский Союз, первона­чально избрала для агрессии западную ориентацию, что привело ряд буржуазных государств Западной Европы к катастрофе. Непосредственная угроза создалась и для Соединенных Штатов.

Показательно, что и последняя предвоенная германская кораблестроительная программа (план «Z») отводила глав­ное место строительству надводных кораблей и второсте­пенное - строительству подводных лодок.

Официальной точке зрения противостояла оппозиция сторонников подводного флота, которые считали, что в вой­не против Англии Германия не сможет располагать силь­нейшим надводным флотом и что самым действенным немецким оружием на море могут и должны стать подвод­ные лодки. Наиболее видной фигурой в рядах этой оппози­ции был Дениц, командовавший подводной лодкой еще в первую мировую войну. В книге, которую мы предлагаем вниманию советского военного читателя, Дениц называет себя восторженным под-

¹ Kruse E. W. Neuzeitliche Seekriegsfiihrung, 1938.

водником и сообщает, что после Версальского мира он остался на действительной военной службе в германском военно-морском флоте по одной при­чине: считал, что немецкий флот скоро будет иметь в своем составе подводные лодки.

В 1935 году Деница назначили командующим подвод­ными силами Германии и возложили на него задачи их дальнейшей организации и подготовки.

К началу второй мировой войны реализация плана «Z» была далека от завершения. Незначительное число введен­ных в строй тяжелых кораблей не допускало возможности решения задач войны надводными силами. И история повторилась. Германское военно-морское командование снова ухватилось за подводные лодки в надежде, что на этот раз они принесут решающий успех.

Таким образом, фактическая обстановка военного вре­мени вновь обнаружила невозможность следования прин­ципам, разработанным в мирное время.

В значительной мере такое положение вещей обуслов­ливалось узостью оперативно-стратегического мышления военно-морского руководства гитлеровской Германии. Перед первой мировой войной в умах немецких адмиралов господствовала идея генерального сражения, которое якобы должно было принести победу. Германский флот энергично готовился к генеральному сражению, но эта подготовка носила узкотактический характер. Никто не мог ответить на вопрос: каким образом германский линейный флот, зна­чительно более слабый, чем английский, может добиться успеха в открытом бою? Говорили о предварительном урав­нении сил, но не объясняли, как достигнуть этого уравне­ния. Имелись лишь весьма туманные предположения о том, что уравнения сил удастся добиться с помощью каких-то «малых операций» второстепенных сил. Неясно было, как немецкие военно-морские теоретики представляли вой­ну до генерального сражения, как они мыслили себе обста­новку, к которой это сражение могло привести, и как эту обстановку мог использовать германский военно-морской флот в дальнейшем.

В итоге в немецко-фашистской военно-морской доктрине создался огромный пробел в отношении стратегического использования флота и характера его операций.

Противник надводного флота и ярый сторонник созда­ния сильного подводного флота, Дениц отнюдь не проявил большей широты мышления в вопросах стратегического использования флота, чем его «надводные» коллеги.

Военно-стратегические концепции Деница были очень просты: основной противник Германии - Англия, от пора­жения которой зависит исход войны; Англию можно сло­мить расстройством ее морских и океанских коммуникаций. Нарушить эти коммуникации можно лишь при условии уничтожения транспортного тоннажа Англии и ее союзни­ков. Эту задачу должны решить подводные лодки.

Таким образом, то, к чему германское военно-морское командование вынуждала обстановка, совпало с основной концепцией Деница. Для командующего подводными силами, а затем главнокомандующего ВМС существовала толь­ко подводная война.

Стратегическое кредо Деница - уничтожить как можно больше транспортного тоннажа, безразлично какого и без­различно где. Задачу подводных лодок он видит не в пресе­чении какой-то конкретной морской или океанской комму­никации, жизненно необходимой для существования Анг­лии, а в уничтожении транспортов, независимо от того, что и куда они, везут. При такой постановке задачи усилия под­водных лодок направлялись, естественно, прежде всего на те коммуникации, где подводным лодкам легче было уни­чтожать торговый тоннаж противника. Другими словами, подводные лодки должны были действовать преимущественно там, где противолодочная оборона противника оказыва­лась слабой или отсутствовала вообще. Действия подвод­ных лодок внешне выглядели при этом, конечно, очень эффектно, потому что подводные лодки топили много судов, но наиболее важные коммуникации, действительно имевшие жизненно важное значение, оставались в безопас­ности. Создавалась некоторая аналогия с парусным фло­том, когда каперы захватывали торговые суда исключи­тельно в интересах личной наживы. Вся разница состояла в том, что приватиры действовали по своему разумению, на свой страх и риск, и были заинтересованы лишь в собствен­ном обогащении, а не в рациональном ведении войны. Командиры же германских подводных лодок строго следо­вали указаниям своего военного командования, нацеливав­шего их не туда, где удар оказывался более чувствитель­ным, а туда, где его легче было нанести. Такой образ действий позволял английскому и американскому командо­ваниям создавать на особо важных коммуникациях доста­точно сильную противолодочную оборону, при которой дей­ствия германских подводных лодок были совершенно безрезультатными, сопровождались большими потерями и прекращались по приказу немецкого командования.

Фетишизируя подводные силы, Дениц не придает ника­кого значения ни действиям на суше (пока они не приво­дят к потере баз и верфей для подводных лодок), ни дей­ствиям надводных сил на море (если только морские операции, например норвежская, не улучшают возможно­стей использования подводных лодок для борьбы на мор­ских коммуникациях противника). Деницу приходится стал­киваться с необходимостью выделения подводных лодок для выполнения задач, не имеющих отношения к уничтожению транспортного тоннажа, и он рассматривает это лишь как досадную помеху уничтожению транспортного тоннажа. Дениц продолжает делать главную ставку на под­водные лодки даже тогда, когда ему самому становится ясной полная бесперспективность подводной войны и невоз­можность решить главные задачи войны силами одних подводных лодок. В этой связи читатель не найдет в книге каких-либо широких оперативно-стратегических обобщений и выводов, которых он вправе ожидать. Не содержит книга и прогнозов относительно будущего подводных сил и воз­можности возникновения качественного соотношения между подводной лодкой и противолодочной обороной, сложивше­гося в ходе второй мировой войны. В книге Деница не рас­крываются и серьезно не рассматриваются принципиальные предпосылки (технические и тактические) дальнейшего раз­вития подводных лодок.

Большой порок книги состоит также в том, что при общем хвалении подводного флота, и особенно действий германских подводников, она все же порождает сомнения в способности подводных лодок успешно решать стратеги­ческие и оперативные задачи, действовать в условиях силь­но развитой противолодочной обороны и преодолевать ее силы и средства.

А подобные сомнения необоснованны. Ошибочность их видна хотя бы из анализа той линии, которая четко намети­лась в развитии военно-морских сил основных капиталисти­ческих стран. Неправомерность подобных сомнений стано­вится очевидной также из рассмотрения сущности так на­зываемой подводной войны.

В ходе ее обычно слабый флот континентальной дер­жавы, не предвидя успеха в равной борьбе против сильней­шего флота морской державы, избирал своим объектом его транспортные суда и уничтожал их, пытаясь воздейство­вать на экономику противника.

Эта идея восходит к временам парусного флота, находя свое выражение в «крейсерской войне». К методу «крейсер­ской войны» прибегали неоднократно, но никогда этот ме­тод не оправдывал возлагавшихся на него надежд. Парус­ный крейсер должен был избегать боя с боевыми кораб­лями противника, но нападать на транспортные суда, то есть уходить от сильного и уничтожать слабого. В каче­стве противоядия против крейсеров выдвинули систему кон­воев. Транспортные суда стали собираться в большие группы и охраняться боевыми кораблями.

Преодолевать силы охранения, чтобы добраться до транспортов, одиночному крейсеру было не под силу. Про­тивопоставить же охранению достаточные боевые силы, способные подавить его, слабый флот не мог именно пото­му, что не был сильным.

Использование подводных лодок в первую и вторую ми­ровые войны как против одиночных транспортов, так и против судов, следовавших в конвоях, основывалось на ста­ром принципе: избегать сильного и бить слабого. Для этого, казалось, имелись все возможности: подводная лодка, как известно, действует достаточно скрытно, следовательно, она может безнаказанно избегать сильного и добираться до транспортов.

Однако в то время подводная лодка далеко еще не отве­чала требованиям сегодняшнего дня. Это не был подвод­ный корабль в полном смысле слова. Подводная лодка являлась «ныряющим» кораблем, способным к периодиче­скому и кратковременному погружению. Это был тихоход­ный и слабо вооруженный корабль. Под водой он мог только уходить от своего надводного или воздушного про­тивника, но был бессилен отвечать на его атаки собствен­ными ударами.

Но и в тех условиях подводные лодки, явно отставав­шие в своем техническом развитии, не только держали англо-американские морские и океанские коммуникации в постоянном напряжении, но и добились в уничтожении союзного тоннажа существенных успехов.

В послевоенный период в результате бурного техниче­ского прогресса возник целый ряд предпосылок, принципи­ально меняющих «лицо» подводной лодки. Появление атом­ных двигателей, развитие ракетного оружия и целый ряд других технических достижений превратили старую подвод­ную лодку — надводный корабль, способный иногда погру­жаться, в истинно подводный корабль, способный успешно решать не только задачу уничтожения транспортов, пусть даже обеспеченных сильным охранением, — задачу, кото­рую не могли решить подводные лодки времен второй ми­ровой войны, — но и целый ряд других задач, которые до сего времени были присущи только надводным кораблям, и притом решать их успешнее, чем надводные корабли. Сказанное, разумеется, не означает, что подводная лод­ка, по крайней мере в ближайшем будущем, может пол­ностью заменить надводный корабль. Однако, бесспорно, подводным лодкам в будущем предстоит занять место основных сил флота.

Таковы некоторые недостатки книги, касающиеся воен­но-технической стороны ее содержания. Книга же в целом содержит большой фактический материал о действиях под­водных лодок, который в известной мере иллюстрирует ход подводной войны и позволяет сделать некоторые выводы в отношении использования подводных лодок.

Интерес представляют не только подробные описания эпизодов тактического плана, но и рассуждения о некото­рых общих проблемах, с которыми автору пришлось столк­нуться при ведении подводной войны. Речь идет о взглядах Деница на вопросы управления подводными лодками, орга­низацию взаимодействия подводных лодок с авиацией, борьбу противолодочных самолетов с подводными лодками, применение радиолокации и торпедного оружия.

Но было бы ошибочным утверждать, что главными в книге являются военно-технические аспекты. Они занимают преобладающее место только по объему книги. Целена­правленность же этого произведения монументальной про-паганды определяется не объемом, а его политическим содержанием. В этой связи раскрытие основной цели книги способствует более глубокому пониманию написанного и облегчает его критическую оценку. «Генеральная» линия данной работы легко обнаруживается на фоне реваншист­ских тенденций, столь откровенно проявляемых в Западной Германии. И не случайно, что военного преступника Де­ница, остававшегося до последнего дня Третьего рейха вер­ным слугой Гитлера, прямого и непосредственного преем­ника его на посту фюрера, после выхода из тюрьмы востор­женно приветствуют и он занимает почетные места на разного рода собраниях и съездах западногерманских ре­ваншистов. Ведь в глазах западногерманских милитаристов Дениц - не только живое напоминание о временах, возвра­щения которых они так страстно желают, но и активный участник подготовки реванша.

Свидетельство этого — его повествование, проникнутое духом реваншизма, лютой ненавистью к миру, мирному раз­решению вопроса о будущем Германии, к Советскому Сою­зу и его Вооруженным Силам, вырвавшим многие народы из тюрьмы гитлеровской «новой Европы».

Тщетно прикидывается Дениц неким бесстрастным лето­писцем, повествующим о днях минувших. Духом милита­ризма и агрессии проникнута вся его книга. Предостерегая нынешних руководителей Западной Германии от повторе­ния ошибок прошлого, он с негодованием вспоминает о международных -соглашениях, которые призваны были предотвратить в той или иной степени восстановление гер­манского милитаризма после первой мировой войны.

Так воспоминания военного преступника Деница пре­вращаются в назидание нынешним западногерманским ми­литаристам. Он пишет о прошлом, но имеет в виду буду­щее. Поэтому откровения его подчинены одной задаче - сформулировать политические и военные рецепты, которые могли бы пригодиться сегодняшним заправилам Западной Германии. Устремлены к будущему и содержащиеся в кни­ге безудержные восхваления фашистской военщины.

По Деницу, подготовка к реваншу должна предусмат­ривать реабилитацию разгромленных вооруженных сил фашистской Германии. Отсюда - необходимость поднять к ним доверие, вдохнуть в новое поколение веру в непобеди­мость. И Дениц берет на себя решение этой задачи. Он пи­шет о фашистских подводниках в самых патетических тонах, восхищаясь их «традициями» и требуя дальнейшего разви­тия и усовершенствования этих «традиций» в возрождае­мом на широкой основе западногерманском флоте.

Небезынтересно, что после очередного восторженного дифирамба морякам гитлеровского флота, якобы выполнив­шим свой долг до конца и сумевшим ограниченными сила­ми добиться в борьбе против двух могущественных морских держав - Великобритании и США - несоразмерно боль­ших успехов, Дениц ставит вопрос: «Как же могло слу­читься, что, несмотря на самоотверженность и жертвы, война закончилась поражением Германии?» Но ответа на поставленный им самим вопрос он не дает, говоря, что когда-нибудь на него ответят историки. Они выскажут беспристрастное мнение, основываясь на архивных мате­риалах, пока еще не доступных для изучения. Что же ка­сается самого Деница, то он в состоянии высказать свою точку зрения только на некоторые проблемы, относящиеся к поставленному вопросу. Как можно понять из его про­странных, весьма нечетких и туманных рассуждений, при­чины поражения фашистской Германии лежали в форме ее государственного строя. Однако Дениц умышленно умалчи­вает, почему сам он до последних часов катастрофы, по­стигшей фашистский режим, оставался верным слугой Гитлера. И тут выявляется еще одна цель Деница - само­реабилитация, показ своей якобы непричастности к преступлениям правительства Третьего рейха. Но все его сен­тенции в этом направлении лживы и малоубедительны, они изобилуют противоречиями, неточностями и являются гру­бым искажением общеизвестных фактов.

Дениц не раз заявляет, что о зверствах и преступлениях он якобы не знал.

Но ведь Дениц - не рядовой обыватель, от которого, впрочем, многого тоже нельзя было скрыть. Он был дове­ренным лицом Гитлера - главнокомандующим военно-мор­ским флотом, то есть непосредственным помощником фю­рера. Не случайно именно на Деница пал выбор Гитлера, который считал его своим преемником на посту руково­дителя фашистского рейха. Можно ли после этого серьез­но относиться к насквозь лживым заявлениям Деница о том, что он не знал о зверствах нацистов?

Преступления немецких фашистов известны всему миру. Отрицать их невозможно, впрочем, Дениц и не соби­рается это делать.

Но, стремясь реабилитировать собственную персону, он решил полностью отмежеваться от этих преступлений и «доказать» свою непричастность к ним.

Напрасные потуги! Международный военный трибунал неопровержимо доказал виновность Деница в преступле­ниях против мира и в военных преступлениях. Главный об­винитель от СССР, выступая на Нюрнбергском процессе, заклеймил Деница как одного из главных военных пре­ступников, запятнавшего себя позором тягчайших преступ­лений. Он заявил, что последний глава гитлеровского госу­дарства одним из первых должен ответить за все те преступления, которые послужили поводом к преданию Суду Международного военного трибунала главных воен­ных преступников. И во имя подлинной любви к человече­ству, которой исполнены народы, принесшие величайшие жертвы для спасения мира, свободы и культуры, во имя памяти миллионов невинных людей, загубленных бандой преступников, он требовал вынести Деницу, как и всем дру­гим главным военным преступникам, высшую меру наказа­ния — смертную казнь.

На протяжении всей книги Дениц настойчиво пытается рядиться в мундир «честного солдата», профессионального военного, всегда стоявшего якобы вне политики. Но даже те органы западногерманской печати, которые отнюдь не отличаются прогрессивностью взглядов и оценок различных явлений, в свое время уличили этого матерого преступника в явном противоречии. Они убедительно показали несо­стоятельность и лживость подобных заверений бывшего гитлеровского гросс-адмирала.

Нет, «честный солдат» Дениц не был далек от поли­тики! Выходец из прусского кулацкого рода, поставлявшего в свое время на службу германской монархии офицеров и священников, он отлично знал, какое правительство за­служивает его поддержки и какое - нет. О Веймарской конституции он говорит, что она не отвечала уровню поли­тической зрелости страны. Веймарская республика, по его мнению, была чревата угрозой прихода к власти коммуни­стов, а это являлось для него величайшим злом. Спасение от коммунистов Дениц видит в диктатуре Гитлера, кото­рого восхваляет за «сплочение Германии в единую нацию» и превращение ее в «сильнейший бастион в Европе против большевизма».

Во время неудачного антигитлеровского путча 20 июля 1944 года он без колебаний остался на стороне Гитлера.

Типичный прусский милитарист, Дениц готов привет­ствовать любое милитаристское правительство, в програм­ме которого стоят войны, а значит, открывается широкое поле деятельности для военного профессионала. А на «за­кулисную сторону» деятельности правительства можно не обращать взимания, а потом лицемерно заявлять о своей неосведомленности в этой области.

Любопытно, что в период 1924 - 1927 годов Дениц, по его собственному признанию, занимал такой служебный пост, благодаря которому был в курсе всех внутриполити­ческих событий, касающихся флота. Ясно, что на подобный пост могли назначить только офицера, имеющего опреде­ленные, устраивающие начальство политические взгляды, а не солдата, не искушенного в политике. О том, что имен­но таким лицом и был фашистский гросс-адмирал Дениц, свидетельствуют и многие другие факты.

С особым усердием Дениц выставляет себя в книге че­ловеком, который якобы стремился прежде всего избавить германский народ от излишних людских и материальных жертв. Уже в апреле 1945 года, когда, как признает Де­ниц, он знал, что борьба стала безнадежной, он, являясь главнокомандующим, убеждал личный состав флота про­должать борьбу. 1 мая 1945 года он стал главой государ­ства и приказал вооруженным силам продолжать войну на Востоке, закончившуюся безоговорочной капитуляцией 9 мая. На процессе в Нюрнберге Дениц утверждал, что его приказы преследовали цель обеспечить для германского населения возможность эвакуации, а для армии - возмож­ность упорядоченного отступления с Востока.

В действительности Дениц был сторонником «борьбы до конца», но только на Восточном фронте. «Мы могли ра­доваться, - пишет он, - когда в тот или иной район всту­пали американцы, а не русские».

Называя бесчисленные преступления гитлеровских орд «героической борьбой», которая «никогда не забудется», и указывая, что эти слова он считает «в основном правиль­ными и сегодня», военный преступник Дениц открыто бла­гословляет бундесвер на новые кровавые авантюры на Во­стоке. И после всего этого он отрицает справедливость и обоснованность приговоров, вынесенных в ходе Нюрнберг­ского процесса над главными военными преступниками.

Из книги явствует, что Дениц готов был выполнять при­казы Гитлера даже в тот момент, когда поражение гитле­ровской военной машины стало свершившимся фактом. О какой же «аполитичности» Деница может идти речь, когда он приписывает главарю фашизма особые качества вождя, якобы оказывавшего на людей, в том числе и на Деница, «околдовывающее» влияние и сумевшего избавить Германию «от унижения и нищеты»?

Дениц утверждает, что оборотная, «бесчеловечная» сто­рона национал-социализма стала ему известна лишь после войны. А до этого он якобы видел только то, что готов был поддержать любой немец: обеспечение полной занятости, устранение того унижения, в котором очутилась Германия в результате Версальского договора, и т. д.

Характерно, что Дениц не дает должной оценки тем зверствам, которые чинили гитлеровские вооруженные си­лы. Он предпочитает говорить о них сухим профессиональ­ным языком военного специалиста. Зато Дениц сразу те­ряет равновесие, когда говорит о действиях Советской Армии. Он изображает ее как жестокую силу, несущую страшные разрушения и уничтожение. Тем самым Дениц оказывает услугу нынешним правящим кругам Западной Германии, которые умышленно строят свою политику, и прежде всего военную, на фундаменте разнузданной анти­советской пропаганды.

Книга гросс-адмирала немецко-фашистского флота К. Деница вышла в свет в Западной Германии под назва­нием «Десять лет и двадцать дней». Десять лет - это пе­риод с 1935 года, когда Гитлер опрокинул хилые постройки Версальского договора и начал форсированное вооружение фашистской Германии, до полного ее поражения в 1945 году.

В этот период Дениц командовал подводными силами, а затем был главнокомандующим военно-морским флотом гитлеровской Германии.

Двадцать дней - это период, когда Дениц, став преем­ником Гитлера, возглавлял наспех сколоченное германское правительство во Фленсбурге, пытаясь при прямом содей­ствии международной реакции внести раскол в ряды антигитлеровской коалиции.

В настоящем издании книга получила новое название «Немецкие подводные лодки во второй мировой войне», так как в ней опущены главы, не имеющие прямого и непосред­ственного отношения к основной теме - действиям подвод­ных сил германского флота во второй мировой войне.

Объем предисловия не позволил подробно остановить­ся на всех измышлениях Деница, требующих острых кри­тических замечаний. В этой связи настоящее предисловие надо рассматривать совместно с комментариями, данными в тексте, в которых также содержится военно-аполитическая оценка многих ошибочных положений автора книги.

Адмирал А л а ф у з о в В. А.

 

 

ПРИЛОЖЕНИЕ IV

Главнокомандующий                                         Берлин, 9 февраля 1942 года
военно-морскими силами                                                        Совершенно секретно
     В № 83/а42

 

 

(По адресам согласно списку)

По вопросу: РАССЛЕДОВАНИЕ НЕПОЛАДОК В ТОРПЕДАХ

                         К директиве ГВМС № 2864/40 секр. 11.VI. 40

1. Как известно офицерскому корпусу, в первые месяцы войны имели место случаи отказов торпед, что временно в значительной мере поколебало доверие к этому оружию и отразилось на боевых дейст­виях подводного флота, лишив командование столь необходимых успе­хов в подводной войне.

 Недостатки торпед выражались в следующем:

1. Вследствие установки торпед на слишком большую глубину хода они проходили под килем цели. В результате ни ударные, ни магнит­ные взрыватели не срабатывали.

2. Магнитная часть взрывателя была чувствительна к вибрации, создающейся на ходу торпеды. Имели место самопроизвольные сраба­тывания взрывателей, большей частью преждевременные. Вследствие таких недостатков торпедные атаки оказывались безрезультатными, создавая одновременно угрозу для атакующей лодки. Кроме того, про­тивнику удалось узнать о наличии магнитных взрывателей и своевре­менно принять соответствующие меры, а затем успешно провести раз­магничивание судов и кораблей.

3. Несмотря на то, что взрыватель торпеды конструировался из расчета действия при угле встречи свыше 21°, фактически надежное действие взрывателя, как удалось определить лишь после выяснения причин отказов в боевых условиях, происходило только при угле встре­чи более 50°.

Эти недостатки удалось выявить лишь постепенно, так как опре­деление их причин крайне осложнялось тем обстоятельством, что отка­зы взрывателя были связаны также с нарушением торпедой заданной глубины хода.

Все это вело к многочисленным, постоянно менявшимся указаниям руководства о применении торпед, что вызывало нервозность у лич­ного состава. Не представляется возможным статистически точно уста­новить, насколько серьезную роль сыграли все эти недостатки с начала войны до конца норвежской операции. Достаточно сказать, что случаи отказов торпед за первые восемь месяцев войны превышали в два, а иногда даже почти в три раза допустимое в среднем расходование боеприпасов.

В директиве № 2864 от 11 июня 1940 года указывалось, насколько серьезно расценивал я эти неполадки. Если причина их - небрежность, допущенная в период создания или испытаний торпед, то я обязан привлечь виновных к ответственности.

Так и случилось.

Имперский военный суд после шестинедельного разбирательства вынес следующее определение по обстоятельствам дела:

1. Сохранение торпедой заданной глубины хода.

Основной причиной того, что торпеды не срабатывали вследствие их ухода на большую против заданной глубину хода, является недо­статочная тщательность испытаний способности торпед «G7a» и «G7e» держать заданную глубину хода. Возникновение неполадок относится к периоду, когда торпеды находились еще в стадии создания. Обе тор­педы не отвечали предусмотренным допускам и фактически уходили па два-три метра глубже заданной глубины хода. Когда в 1936 году впер­вые стало известно о нарушении установленной глубины хода, этот факт тщательно не проверили. Особую роль сыграло здесь несовершен­ство гидростатического прибора. Попытка устранить недостатки оказа­лась безрезультатной. Существенно неправильным было то обстоятель­ство, что работы по улучшению и совершенствованию торпед строились в перспективном плане далекого будущего, что не обеспечивало немед­ленного устранения недостатков. Не приняли надлежащих мер и после последовавшего весной 1939 года специального приказания начальника экспериментального торпедного института. В итоге неисправности, из­вестные в течение нескольких лет, к началу войны остались неустра­ненными. Ликвидировать их удалось лишь зимой 1939/40 года.

Роковые последствия повлекло за собой то, что в эксперименталь­ном торпедном институте в общем сильно преуменьшали важность сохранения торпедой заданной глубины хода. Даже начальник инсти­тута считал этот вопрос второстепенным с военной точки зрения. Такое мнение аргументировалось наличием магнитного взрывателя. Но ведь и применение магнитных взрывателей требует, чтобы торпеда точно сохраняла заданную глубину хода. Это необходимо для достижения большего эффекта взрыва торпеды. Кроме того, следовало считаться с ограниченной возможностью использования таких взрывателей при действиях за пределами отечественных вод. В таких условиях в лю­бой момент могло создаться положение, заставляющее прибегнуть к взрывателям ударного действия. Но для этого было чрезвычайно важ­но, чтобы торпеда шла к цели точно на заданной глубине. Позднее, примерно за год до войны, когда экспериментальному торпедному ин­ституту стало известно о разрешении проблемы размагничивания, во­прос обеспечения хода торпеды на заданной глубине представлял собой уже особую заботу. С этого момента пришлось учитывать, что из-за размагничивания судов применение магнитных взрывателей в дальней­шем могло стать нецелесообразным.

2. Магнитная часть взрывателя торпеды.

Правильно сконструированный магнитный взрыватель обладал в основном одним недостатком, выявить который представилось возмож­ным только в условиях боевого применения торпед: имелась опасность самопроизвольного срабатывания взрывателя из-за сотрясения, вызван­ного движением торпеды. Своевременно не провели опытов с взрыва­телями «Q7a» и «G7e», которые позволили бы устранить влияние на взры­ватель сотрясений на ходу торпеды. Взрыватели устанавливались не на торпедах «G7a и «G7e», а «а устаревшей торпеде «G7v», на которой этот недостаток не выявлялся. Кроме того, причина самопроизвольного срабатывания взрывателей оставалась неизвестной, поскольку систе­матического изучения материалов экспериментального торпедного ин­ститута и результатов стрельбы не производилось.

3. Ударная часть взрывателя торпеды.

Неправильное представление об абсолютной надежности ударного взрывателя привело к тому, что механическая часть взрывателя тор­пед «G7a» и «G7e» до сдачи их флоту проверялась недостаточно. Меж­ду тем необходимость этого стала особенно очевидной зимой 1938/39 го­да, когда возникло серьезное беспокойство по поводу действия ударных взрывателей и стало известно о недостаточности проведенных ранее испытаний.

В заключение констатирую следующее: с помощью работ, осущест­вленных главной инспекцией торпедного оружия и экспериментальным торпедным институтом, удалось преодолеть кризис и устранить непо­ладки, послужившие причиной первых неудач. Достигнутые за это вре­мя успехи свидетельствовали о ликвидации имевшихся недостатков. Дальнейшее совершенствование и успешное использование торпедного оружия лежит на ответственности тех, кому поручено создание и ис­пользование этого оружия.

 

ПРИЛОЖЕНИЕ V

Командующий

подводным флотом

В № 482

Вильгельмсхафен, 8 сентября 1939 года

Совершенно секретно

Главному командованию военно-морских сил

По вопросу: ПРОГРАММЫ СТРОИТЕЛЬСТВА ПОДВОДНЫХ

ЛОДОК

К телефонным переговорам адмирала Шнивинда с командующим подводным флотом.

1. Продолжать строительство лодок «VIIc» и «IX» серий в соот­ношении, указанном командующим подводным флотом 1 сентября 1939 года (№ 172/секретно).

2. Не строить малых подводных лодок, так как использование их возможно в основном только в отечественных водах. При этом приме­нение их в ближайшее время на Балтийском море не предвидится, а на Северном море - представляется сомнительным. На Северном море могут действовать подводные лодки «Vile» серии; эти же лодки одно­временно можно использовать для действий в Атлантике (район Азор­ских островов).

3. Продолжать строительство лодок «ХВ» серии. Имеются извест­ные перспективы усиленной постановки мин за пределами европейских вод (Кейптаун, Симонстаун, Коломбо, Сингапур; для последний двух портов-подводные лодки-танкеры, см. пункт 6).

4. Продолжать строительство лодок «XI» серии. Их главное досто­инство состоит в способности оказывать «давление» в удаленных мор­ских районах. Возможности артиллерийского использования сомнитель­ны. Командование подводного флота предлагает за счет сокращения артиллерийского вооружения строить только быстроходные подводные лодки с большой дальностью действия. Такие подводные лодки можно будет использовать в Атлантике во взаимодействии с торпедоносцами. Они могут легче, чем тихоходные лодки, поддерживать и восстанав­ливать потерянный контакт с конвоем, наводить на цель другие под­водные лодки. Следовательно, данную лодку можно использовать и для разведки.

Такие подводные лодки предлагается именовать подводными лод­ками дальнего действия.

5. Этим устраняется необходимость строительства лодок «XII» се­рии, поскольку неизвестно, будет ли эта серия отвечать требованиям в отношении скорости хода и дальности плавания

Лодка же «XI» серии, безусловно, будет отвечать этим требованиям.

6. Строительство трех подводных лодок-танкеров водоизмещением около 2000 тонн.

Заключение

Возникают следующие соображения относительно очередности строительства подводных лодок:

а) торпедные — «VII1с» и «IX» серий;

б) подводные лодки — минные заградители с большой дальностью плавания «ХВ» серия;

в) крупные быстроходные подводные лодки с большой дальностью плавания;

г) подводные лодки-танкеры.

Подпись: Дениц.

 

---

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 248; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!