Трудности лондонского периода

Живя один в своей комнате, Шри Ауробиндо мог спокойно заниматься. Он не хотел поступать в Индийскую гражданскую службу после возвращения в Индию и нашел способ избавиться от нее. Он не сдал зачета по верховой езде, прибегнув к уловке, и в результате был дисквалифицирован, не отказываясь от самой службы, чего бы никогда не позволила ему сделать его семья.

«Будучи дисквалифицирован для Индийской гражданской службы, Шри Ауробиндо полностью сосредоточился на классических языках и истории».

Классические языки он учил только в школе, а школу он к тому времени уже закончил.

«Он закончил Королевский колледж с сертификатом о сдаче первой части экзамена по классическим дисциплинам через два года после сдачи экзамена на аттестат о среднем образовании для Индийской гражданской службы».

Это произошло до несданного зачета, а не позже.

«Ему еще не было двадцати лет, а Ауробиндо уже прекрасно владел греческим, латынью и английским, а также неплохо знал некоторые другие европейские языки, такие как, например, немецкий, французский и итальянский».

Здесь следует немного уточнить: «…прекрасно владел греческим, латынью, английским и французским, а также немного знал некоторые европейские языки, такие как немецкий и итальянский».

«В юности еще в Англии он твердо решил бороться за освобождение своего народа».

Тоже не совсем так. В Англии Ауробиндо впервые начинает интересоваться политической ситуацией в Индии, о которой до того не имел ни малейшего представления. В то время отец начинает присылать ему газету «Бенгалец», где отмечает для сына статьи о несправедливом отношении к индусам со стороны англичан, а также пишет в письмах к сыну о бесчеловечности политики Британского правительства в Индии. Всю жизнь, начиная с одиннадцати лет, то есть с тех пор, как ему впервые стали приходить в голову подобные мысли, Ауробиндо знал как то, что близится время всеобщих потрясений и революционных перемен, так и то, что ему предназначено сыграть в них свою определенную роль. С двадцати лет он неустанно думал об Индии, и все его стремления были подчинены идее ее освобождения. Однако «твердое решение» сформировалось лишь в течение последующих четырех лет. Окончательно это произошло в Кембридже, где он стал членом Индийского меджлиса[3] , пробыв некоторое время его секретарем, не раз выступая с революционными речами, что – как он узнал впоследствии – стало причиной решения властей отказать ему в праве поступления в Индийскую гражданскую службу, и несданный зачет по верховой езде стал лишь предлогом для дисквалификации, поскольку в других подобных случаях зачет разрешалось пересдавать по возвращении в Индию.

«Юный Ауробиндо создал в Англии тайное общество “Лотос и кинжал”».

Это не так. Индийские студенты, учившиеся в Лондоне, действительно создали тайное общество с романтическим названием «Лотос и кинжал», где все должны были дать клятву трудиться во имя освобождения Индии и ради осуществления этой цели брали на себя обязательство выполнять какую-либо конкретную работу. Ауробиндо также, как и оба его брата, вступил в это общество, однако он не был его организатором. Вскоре общество прекратило свое существование. Произошла эта история накануне возвращения Шри Ауробиндо в Индию, когда он оставил Кембридж. Индийские студенты в Англии вели себя в те времена, как правило, очень робко, так что это была их первая попытка протеста. Примерно в то же время дед Ауробиндо по материнской линии, Радж Нараян Бос, создал в Индии тайное общество (среди членов которого был и молодой Тагор[4] ) с той же целью национально-освободительной революционной деятельности, но и его попытка так же закончилась ничем. Позднее, во время революционных волнений в Махараштре[5] , в Бомбее образовалось еще одно общество, во главе которого встал раджпут[6] знатного происхождения, а также Совет Пятерых, куда входили крупные чиновники штата. Ауробиндо вошел с ними в контакт, а затем, примерно в 1902—1903 г., вскоре после того, как сам начал заниматься революционной деятельностью, вступил в общество. Вернувшись в Бенгалию, он создал там несколько мелких организаций, которые оставались разобщены, не имея ясного представления о том, чем заниматься, и как раз намеревался их объединить единой программой. Объединение так и не было завершено, его организация просуществовала недолго, но тем не менее движение начало расти, очень скоро достигнув огромных масштабов и превратившись в один из серьезных факторов общего политического брожения в Бенгалии.

«В Лондоне он посещал еженедельные собрания Фабианского общества». [7]

Нет, собрания Фабианского общества он не посещал никогда.

«Молодой Ауробиндо был восприимчив к красоте мира и человека… С болью он наблюдал тысячи раз, с какой жестокостью относится человек к человеку».

Скорее не с болью, а с отвращением. С раннего детства он испытывал негодование и презрение ко всякого рода насилию и жестокости, а слово «боль» едва ли передает эти чувства.

«Возможно, он все же выучил зачатки бенгальского языка в раннем детстве, то есть до пяти лет. Но впоследствии до двадцати одного года он разговаривал только по-английски».

«В отцовском доме все говорили только на английском и хиндустани. Бенгальского я не знал».

«В большинстве ранних стихов Ауробиндо, написанных им в Англии в возрасте между восемнадцатью и двадцатью годами, которые вошли в «Песни для Миртиллы», чувствуется элемент вторичности. Дело не только в заимствованных именах, названиях и аллюзиях – в его ранних стихах слышны литературные отголоски различных тем из различных источников».

Заимствованных откуда? Он ничего не знал об Индии, о ее культуре и проч. Все стихи этого периода были навеяны книгами, мечтами, мыслями и чувствами, порожденными исключительно английской средой и культурой, – другого и быть не могло. И точно так же в стихах на индийские сюжеты и темы в той же книге переданы первые впечатления от Индии и индийской культуры, с которыми он впервые столкнулся по возвращении домой.

«Так же, как и «Эпитафия якобиту» Маколея [8], «Hic jacet» [9]Ауробиндо достигает своей строгой красоты благодаря абсолютному речевому лаконизму: и тема, и самый ритм, и язык поэмы – всё восходит к Маколею».

Если это и так, Ауробиндо не отдавал себе отчета во влиянии, которое на него оказал Маколей, поскольку стихами его увлекался лишь в детстве (одно время он зачитывался «Слоями»). Вряд ли он перечитывал «Эпитафию якобиту»; он был о ней невысокого мнения.

«Сэр Генри Коттон был тесно связан с Махараши Радж Нараян Босом, дедом Шри Ауробиндо по материнской линии. Его сын, Джеймс Коттон, находился в то время в Лондоне. Благодаря такому благоприятному стечению обстоятельств Шри Ауробиндо познакомился с гаекрваром [10], махараджей Бароды».

Коттон был другом моего отца – они вместе вели переговоры о моем назначении в Бенгалии; однако он не имеет никакого отношения к встрече с гаекрваром. Джеймс Коттон был хорошо знаком с моим старшим братом, так как в то время, когда мы поселились при Либеральном клубе в Южном Кенсингтоне, он был там секретарем, а брат – помощником секретаря. Он принимал в нас большое участие. Именно он и организовал встречу.

«Юный Ауробиндо прожил в Англии четырнадцать лет, оторванный от культуры родного народа, и не был счастлив. Он мечтал начать всё заново, попытаться обрести свои корни».

Он никогда не чувствовал себя несчастным по этой причине, а также в те времена не испытывал осознанного желания ощутить себя человеком другой культуры – это желание возникло намного позднее, после возвращения в Индию, благодаря естественному любопытству к индийскому образу жизни и увлечению всем индийским.

«Он уезжал, он хотел уехать из Англии, и тем не менее при мысли об отъезде ему становилось грустно. Его терзали сожаления и дурные предчувствия; он бежал от них, облекая их в поэтическую форму».

Уезжая из Англии, он не испытывал таких чувств – он не был настолько привязан к прошлому и не боялся будущего. Друзей у него было немного, и среди них не было близких: единомышленников он там не нашел. Поэтому у него не было необходимости бежать от чего бы то ни было.

«Ауробиндо возвращался в Индию с намерением поступить на службу к гаекрвару Бароды. Он бросил последний взгляд на берег земли, которую он принял как родную, и прочел на прощание строфу из «Посланника».

Нет, это было не прощание, а осознанное путешествие из одной культуры в другую. Он действительно полюбил английскую и европейскую культуру и литературу, но не Англию как страну; ничто его не держало там, и он не принял ее как родную, в отличие от своего брата Манмохана, который какое-то время действительно считал Англию своей родиной. Если и была европейская страна, с которой Ауробиндо чувствовал внутреннюю связь, интеллектуально и эмоционально, то ею была Франция, где он никогда не жил и которую никогда не видел.

Мы поможем в написании ваших работ!