Диплом XIV Международного Царицынского Александро-Невского православного фестиваля культуры, языка и журналистики – 7 страница
И сам себе ты – не ловец,
Мгновенья ловишь беззаботные,
Поймаешь горестный конец
И – мой, впридачу…
***
О жизнь моя, вся в синем пламени,
Из полымя швыряет вновь в огонь,
Как агнец робкий на заклании
Мой падший ангел. Твой усталый конь
Бредёт, стреножен ворогом безумья,
Расходная стреножила гульба,
Не знающая мудрого раздумья
Над смыслом жизни, где со злом борьба.
Зло искушаешь, зло примеривая,
И день, и ночь от отчих стен в бегах,
Качаю память, с детством сверивая,
Как некогда тебя, сын, на руках.
Гуляешь всё, благого Господа
Не слушаешь советов. Нету сил!
И что за жизнь? О, пропади всё пропадом!
Сгорела жизнь, и даже дым остыл.
Ау! Ау! Намеренья благие!
Дорога вымощена ими в ад,
Взгрустнули твои очи дорогие,
И не вернуть ушедшего назад.
Вся жизнь моя, сгоревшая, как летник,
Чернеет головешкой на снегах,
За праведность мою и грошик медный
Сын не протянет, сгинувши в бегах.
Нам счастья не дала святая правда,
Другую правду поздно мне искать,
И ничему теперь уже не рада,
Уставшая и жить, и ожидать.
Гори всё синим пламенем…
***
Ну и февраль! Озверел напоследок –
Злою метелью завьюжил кусты,
Почки, раскрытые лиственно свету,
Остекленели, на вырод пусты.
По первоцветам – змеится снегами,
Травы сугробами вновь завалил,
Вымокли, спрятались вновь под стрехами
Птицы: дождь позднею ноченькой лил.
Мрачные тучи дождём и снегами
Заледенили, мороз заковал.
Мартовский луч за бронёй-облаками
|
|
|
К грешной земле пробиваться устал.
Ветви могучие старого сада
Тяжко рокочут в досаде на хлад,
Не защититься от снежной засады,
Нежные листики кинуты в ад…
Так вот и мы от тепла до остуды
Вновь раскрываем листочки любви,
Только доверимся солнышку, будто,
Глядь, страстью злою, как вьюгой, обвит.
Тёплый поток – отогревшихся взглядов,
Тёплый глоток – отогретой груди,
Хлад несогласья – и жизни не рада!
Думала, горести все позади.
Снова протянешь доверчиво руки,
Остановить поступь рока теплом,
Страстью хмельною завьюжило в муке,
Скорчилось сердце в остуде вьюном.
Скорчилось болью – не вырваться боле.
Что ж, отстранимся! Вчужую! Навек!?
Как одиноки в разрушенной доле
Мы, мой родимый, чужой человек…
***
Есть женщины – для страсти,
Есть женщины – для счастья
Земного у порога,
В семье простой, от Бога,
В любви и уваженье
И в благости рожденья
Послушных светлых деток,
Как вишенки на ветках.
Есть женщины – для дела,
Что в бизнес входят смело.
Уверены – в сей жизни –
Дар Богу и Отчизне!
Их много – разных, страстных,
Достоинству пристрастных,
И матери, и сёстры,
И дочери не монстры.
Они светлы и ясны,
В душе их – дар прекрасный
От слова золотого –
|
|
|
Причастия земного.
А есть – темны и блудны ,
И в вервиях распутных,
И в наркоте, и в пьяни,
Знал б, обошёл заране.
Тебе завет, сыночек,
Внемли дыханью строчек:
Даст Бог, судьбою станет
Лишь та, что не обманет.
Тот светлый сонм достоинств
Сильней огня и воинств.
Ищи лишь ту подругу,
Что станет верным другом,
И береги – без злобы! –
Её одну – до гроба…
***
Весна – с небес, а сын – в лихом угаре…
Цветут юницы, нежностью светясь,
В румянце, в первом мартовском загаре,
Высматривая, где желанный князь?
Князь, принц или мальчишка лопоухий –
Под первую любовь – любой сойдёт!
И даже седовласые старухи
Бросают робкий взгляд с седых высот.
И улыбаюсь, память освежая
Весенним ветерком! Прошли года,
Когда неслась, себя опережая
И всех, своею юностью горда.
Наверное, и мы цвели прелестны,
Себя считая всех девчат дурней…
Ах, юность! Надо много нежной лести,
Чтобы в себя уверовать вполне.
Ушли годочки – алые цветочки,
Чтобы однажды в старости понять,
Чтоб не писать пронзительные строчки,
От жизни надо – беспощадно брать,
Не оставлять на завтра! Уж успеем!
И каждый шаг сверять с своей мечтой.
Увы, с годами мы не молодеем,
Так пусть вам не мешает жить ничто!
Ведь, только в юности – мы так прелестны,
|
|
|
И не красивых – нет! Все влюблены!
Любите наших сыновей, невесты,
Чтоб в старости не плакать от вины…
***
И даже пепел не остыл,
А дым пожарищ не рассеян,
А ты опять развёл мосты,
И слеп, и гол, хоть не обреен.
"Друзья" икотные зовут,
И, окосевши в поздней дозе,
Заздравицу тебе орут,
Деньгам твоим в рабочей прозе.
А ты всем веришь, мой родной,
Улыбчивый мой Буратино,
Как «друг», корыстно-заводной,
Рисует пред тобой картины:
Где ты – чуть ли не падишах,
И что творить, чтоб стать богатым…
Поставил он тебе – не шах,
А мат, послав мать твою, матом.
«Друзья», как волки, крови ждут,
На поводке ты, Буратино,
Наследство ловко отберут,
Тебя – ли в Волгу, ль – на осину.
Теперь ты в кайфе от «друзей»,
От выпивки ты тоже – в кайфе,
И чем пьяней ты, тем борзей,
Отнимут всё, мой милый мафи.
О легковерный дуралей!
Как хочется тебе вниманья
Дворовых пьяных «королей»
И проституток без названья.
Ночной кутёж ты выбрал сам,
К «хозяину» ты льнёшь собакой,
А тот разложил по местам
Судьбу твою, как ты не крякай.
Бандит – хозяин, не спастись,
Коль сунул голову ты в петлю.
И от него не откреститьсь,
И не исправить, как не медли.
Не поумнеет верный пёс,
К ноге «хозяина» приручен.
|
|
|
И как нам жить? Нет, не вопрос –
Мать стать должна бандита круче.
О старость моя, помоги
Спасти слепого Буратино,
Вернуть на прежние круги,
На круги своя жизнь и сына.
О мой Господь, даждь! – старой сил
Сломать «крутую» оборону,
Чтоб сын прошенья попросил,
Как павший лист праматерь-крону,
О возвращение под кров
И о защите в злой невзгоде,
Чтоб вспомнил, что единой – кровь
Текла и будет в нашем роде,
И чтоб отверг он зла наплыв,
И осознал, где счастье – рдеет
А похоти ночной порыв
Забросил в царство Берендея.
Помоги, Господи…
***
Красив храм жизни,
Но, увы, так краток…
Алишер Навои
О, если бы при жизни мы
Несли родителям усилья,
Не плакал горько среди тьмы
Седой родитель от бессилья.
Он детям жизнь свою отдал,
Последний грош, остаток хлеба,
А в старости – не нужным стал,
И некому помочь! Все слепы:
Слепая дочь, ослепший сын,
Не видят, как скрутила старость,
Как немощен, бредёт без сил,
Ему бы помощи, хоть малость!
Хоть раз в неделю вымыть пол,
И принести еды голодной,
Ведь пенсию он перевёл
На нужды своих деток модных.
Не сам, так заберут и так,
Ему уже – и есть не надо?!
И думает отец: «Дурак,
Что ждал от деток я пощады,
Им – не нужны мы, старики,
Своим бессильем – ненавистны…»
И ждёт, глядя из-под руки,
Придёт ль любимый сын капризный.
И любит! Такова судьба,
Тех, кто рожал в любви, надежде!
Наивно верит, не пропал,
Придёт сегодня ангел грешный
Иль завтра, иль попозже чуть:
«Ведь я так жду, он так мне нужен,
И некому мне подмогнуть,
И третий день лишь чай на ужин.
Придёт ли ангел? Жду я, жду!
Звоню – сынок не отвечает.
Заполнить нечем пустоту,
Ужель надгробными свечами,
О ангел мой?!»
***
Облачным покровом – без просвета солнце –
Затянуло небо, светел горизонт,
Крутят ведьмы-Парки злое веретёнце,
Наших горьких судеб одичалый фронт.
Не связуют ведьмы, а разъединяют,
Мать – боится сына, сын – сбегает в ночь.
Чаянья на счастье облаками тают,
Проблески надежды прогоняя прочь.
Чем не угодили ведьмам-мастерицам?
Гаснет жизни радость, что рождает день,
Потускнели взгляды, потемнели лица,
Затянула солнце облачная тень.
Ангел мой желанный, разошлись дороги,
Рвёшь все узы сердца, не остановить!
Остаюсь одна я, старость – на пороге,
На тебя накинут Парки свою нить...
***
Баюкаюсь весенней красотой,
Баюкаюсь, чтоб сердце успокоить,
Слезу смахнуть послушною рукой,
Печаль унять молитвою простою.
Простого сердца горькая тоска
О сыне, жизнь ломающего в корень.
Не сделаю последнего мазка
В картине грустной жизни или споре.
Я – мать, и пламенеет кровью фон,
Где жизнь его беспутная резвится.
Душа темна, как в доме без окон,
Трепещет обезумевшею птицей.
Не знаю, как его остановить
Над пропастью, откуда нет возврата,
Где он прядёт запутанную нить
Попоек и бесцельного разврата.
Не совершил он в жизни ничего,
Нигде конца достойного не сделал,
Уходит и не ведает того,
Что никому до этого нет дела.
Что мир смахнёт незрелого юнца,
Не пожалеет! Только мать заплачет.
Что ж корчить из себя, сын, наглеца?
Ведь, можно жизнь ещё переиначить!
Простые истины внушает мать:
Твори добро, чтоб злобы отвращайся.
Как просто – в жизни нашей всё сломать!
Как трудно – нам друг к другу возвращаться,
О ангел мой...
***
Надежда есть –
Душа высоким слогом
Ликует, позабыв
Про жизни боль,
И ты в благоговенье
Ищешь Бога,
И истина доступна –
Пуп и соль!
Надежды нет –
Цепляешься за случай,
И Бога
Упрекаешь сгоряча,
И молишь – сжалься,
Пощади, не мучай,
И взгляд плывёт,
Как знобкая свеча.
Больнее нет,
Коль погибает в пьяни
Родная кровь, душа,
Родная плоть…
И мир страшнее ада
Вдруг предстанет,
И боль в душе –
Не приведи, Господь…
***
Лесная колея уводит в чащу,
Прошёл несильный дождь, чиста трава,
В дождинках-самоцветах – есть ли краше! –
В луче вечернем светится листва.
Рассыпал дождь по травам самоцветы,
И ветер опьяняет духом трав.
Забудь проблемы, горести, обеты:
Ты – невиновен и, конечно, прав!
Ведь, есть причина, что от рюмки – проку
Ты больше ждёшь, чем помощи в миру?
По силам мне была моя дорога,
Твой путь – бесцелен, не ведёт к добру.
Мой труд был радостен – во благо люду,
Ты пашешь, не имея трудовой.
Пролезть удастся сквозь ушко верблюду –
Без пенсии останешься, родной.
А двадцать трудовых – без отчислений –
Гарант, что ждёт тебя голодный дом,
Отдашь все силы – это без сомнений! –
Но пенсии не соберёшь при том.
Увещеванья матери послушай:
Чтоб книжку трудовую завести,
Ты лучше хуже в юности покушай,
Чтоб к старости кусок свой наскрести,
Мой ангел...
***
Вот солнышко за горку туч спустилось,
Кругом леса, а в них – зелёный шум.
На всё есть благодать и божья милость,
Не надо жизнь губить, сынок, прошу.
Увещеванья, да и наставленья
Просты, как и проста седая мать,
Ищи успеха в жизни и везенья,
Кураж их никогда не сможет дать.
И все твои грехи я покрываю,
Другого выхода, сыночек, нет.
За то – мне никогда не ведать рая,
Но кто тебя поддержит, даст совет?
Ползу по жизни раненою сукой,
Что истекает кровью, но ползёт,
Быть может, кровь моя – тебе порукой,
Что перемен мать, умоляя, ждёт.
Все силы отдала тебе для блага,
Ты пренебрёг всем, доброго не ждёшь!
Век короток, мой дорогой! Однако,
Что потеряешь, больше не вернёшь.
И жить-то для кого и для чего?..
***
Клеймо бессилья
Чредою неудач
Лежит на сыне.
К чему теперь палач?
И ужас бездны,
Восторга гулкий лёт.
Отец небесный,
Иль искушает кто-т?
И нет дороги,
Не ходят люди здесь
На край отрога,
Где безднам чисел несть.
Мутно-бессонно –
Зияют пустотой,
Как ад бездонный,
Иль небо над главой.
Безмерный ужас
Грохочет – звон в ушах! –
Где ж твои крылья?
Без них жизнь – ни гроша.
Нет, не солгал дух,
Как Бог, будешь крылат –
Держись за воздух,
Лишь слышать б звёздный лад.
Клеймо бессилья?
Нет, то – крыла удач!
Я верю в сына,
Что верой будет зряч…
***
Для чего мы живём,
Чтоб набить в день утробу
И забыть, что нам вскоре
Добычею стать,
Или смысл – человеку
Дарован особый,
Разучившимся верить,
Учиться летать?
Нет, не птицы мы,
И полёт нам не нужен,
На своих, на двоих
В поднебесье вползём,
Так зачем мы живём
И бряцаем оружьем,
Коль в положенный срок
Прах возьмёт чернозём?
Тяжелей человеческой доли
Не сыщешь,
Есть кусок,
Но взрывается в сердце слеза,
На Руси горько плачут,
Обижены тыщи,
Миллионы молчат,
Лишь грохочет гроза.
Для чего мы живём,
Если всем недовольны,
И обиды –
Закланием сердца под нож?
Матерей вы спросите
Под выстрел контрольный:
Для чего, горемычная,
Плача, живёшь?..
***
На Волге половодья не предвидится,
На севере бесснежный был сезон,
Повысохнут озёра, с дохлой рыбицей,
Под пеклом оставаться – не резон.
Как полыхнёт под пятьдесят – и сваришься,
Бежать пора в прохладный Татарстан.
Хоть Волга хороша и на пожарищах,
В умеренных краях раскинем стан.
Заждался мой келейный стан на Каме,
Уж тридцать – как-нибудь переживём!
Устала я жонглировать домами,
Ни в этом нет привета и не в том.
Дома сынок крушит – не наигрался,
Век свой уже закончит без меня.
Скорей женился б и с женой остался,
А я – где Бог пошлёт, где ждут меня…
***
Несутся тучи, лунный лик меняя,
Цыганским солнцем освещает ночь,
Играют блики света, взгляд пленяя,
На облаках, гонимых ветром прочь.
Чредой стремительной они несутся,
В разрывах между ними лунный свет.
Так недомолвки наши пронесутся,
И воцарит согласия совет.
А мне бы без тебя жить научиться!
Из своей жизни вычеркнул ты мать.
Мой падший ангел, мне б тебе присниться,
Чтоб утром мог меня ты вспоминать.
Неверно счастье под цыганским солнцем,
Куда надёжней – взгляду-взгляд – и в день!
Я ставнями закрою все оконца,
От призрачного счастья спрячусь в тень.
Твой телефон молчит, не отвечает,
Сирень вздыхает пряно мне в ответ,
Ночь впереди надеяться и чаять,
Что утром я услышу твой привет.
На месяц от меня ты отстранился,
И я на хутор убежала жить.
Жду, чтоб по-доброму ты мне приснился,
И будут луны сон мой сторожить.
Твой телефон молчит…
***
А сын и мать – роднее быть не может,
До смерти пуповину не порвать!
Ведь только мать в беде спасёт, поможет,
А он не хочет этого понять.
Зелёный змий сдружился с блудным сыном,
«Друзьям» – в утеху выпить с удальцом.
Трепещет мать, как горькая осина,
Не может выгнать пьяных наглецов.
Сбивается мальчишка без удержу
Нет сил, чтобы его остановить.
Остановись! – твердит, одни и те же
Молитвы и мольбы сплетая в нить.
Той нитью оплести б, как божьей силой,
Освободить от змия в добрый свет.
Единственный на свете ангел милый,
Без сына матери и жизни нет.
Лишь на дитя старушечья надежда:
Как ни ему её похоронить.
Надежды тают с старостью и вежды,
Не ведая, как дальше в мире жить…
***
Что ж так плачу, как будто себя хороню,
Нет мне дома в последнем приюте,
В каждом месте мне он сотворил западню,
Нет покоя ни в доме, ни в людях.
Нет угла, где бы спряталась, старая, я.
Всё найдёт и везде всё разрушит.
А мечтала, что будет златая семья,
Бесовщиной своей меня душит.
Умираю, живая, исплачась при нём,
Где бы денег найти в эту прорву?
И нет стабильной работы, пенсионным рублём
Не прокормишь всю пьяную свору.
Шлюхи – девки всё тащат у старой в дому,
Да и сам всё, что путное – прожил,
А мечтала дожить век в родном терему,
А живу, как в застенке острожном.
И кровать материнская – стала виной.
Где моё? Всё – чужое, иное.
Где мой сын? Где мой дом? Где мой угол родной?
Вот – и жизнь, вот – и счастье земное!
Хоть кричи, хоть шепчи, позабудь светлый день,
В кружева стихотворные прячься.
Не спасла! Не смогла! Жизнь взяла его в плен,
Сына нет – и поэзия – кляча…
Не суметь увезти свою старость в терем,
Где меня ждёт покой напоследок,
И бредёт кляча старая в пьяный эдем,
Где хозяйничает мой наследник.
Счастье земное…
***
Признание в любви очередное
И облакам закамским и ветрам,
Мечтою утешаюсь я одною,
Не скоро уезжать в горячий край.
Умчит не скоро меня поезд южный
В степные не родимые края.
Ну а сегодня – небо! И не нужно
Следить, как рушится судьба твоя.
Ты – далеко. В своём привычном мире,
Работа потная, тяжёлый хлеб,
Хозяйничает женщина в квартире,
Не нужная тебе, коль не ослеп,
И к сексу приучает в вечной пьянке –
Так легче ей мужчину приручить...
Не тихнет боль от раны и до ранки,
Что не нашёл ты от любви ключи,
Что счастье твоё где-то заплутало,
А в доме – девка пьяная в ночи,
Шесть лет бесстыдно в жизни отмотала
Бессмысленно! Хоть в крик о том кричи.
Пора бы для семьи жену наметить
И деток славных, сын, пора рожать!
А с нею – ничего тебе не светит,
И внуков не способна она дать,
Чужие внуки – для меня утеха,
Читаю сказки пушкинские в день,
Старею – и уже мне не до смеха,
Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 94; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!