Что для человека смысл жизни.
Поиск каждым человеком смысла является главной силой его жизни, а не «вторичной рационализацией» инстинктивных влечений. Смысл уникален и специфичен потому, что он должен быть и может быть осуществлен только самим вот этим человеком и только тогда, когда он достигает понимания того, что могло бы удовлетворить его собственную потребность в смысле.
Стремление к поиску и реализации человеком смысла своей жизни Франкл рассматривает как врожденную мотивационную тенденцию, присущую всем людям и являющуюся основным двигателем поведения и развития личности. Из жизненных наблюдений, клинической практики и разнообразных эмпирических данных Франкл заключает, что для того, чтобы жить и активно действовать, человек должен верить в смысл, которым обладают его поступки.
Вопрос о том, как человек находит свой смысл, является ключевым для практики логотерапии. Франкл подчеркивает, что смыслы не изобретаются, не создаются самим индивидом; их нужно искать и находить. Найти смысл — не конечная цель человека. Нужно еще осуществить его. Франклхарактеризует стремление, порождаемое смыслом, в отличии от влечения, порождаемого потребностями, как то, что требует постоянного принятия индивидом решения.
Но смысл человек именно находит, это не вещь которую можно дать и человек будет ей пользоваться, это кое что больше. Так же его нельзя создать или выдумать.
Каждый день и каждый час предлагают новый смысл, и каждого человека ожидает другой смысл. Смысл есть для каждого, и для каждого существует свой особый смысл. Из всего этого вытекает, что смысл, о котором идет речь, должен меняться как от ситуации к ситуации, так и от человека к человеку. Однако смысл вездесущ. Нет такой ситуации, в которой нам бы не была предоставлена жизнью возможность найти смысл, и нет такого человека, для которого жизнь не держала бы наготове какое-нибудь дело. Возможность осуществить смысл всегда уникальна, и человек, который может ее реализовать, всегда неповторим
Нормальный человек стремится не к удовлетворению своих влечений и потребностей ради сохранения или восстановления душевного равновесия. Изначально по крайней мере он направлен на осуществление смысла и реализацию ценностей, и лишь в ходе осуществления смысла и реализации ценностей он осуществляет и реализует себя самого. Последнее приходит как следствие, а стремление к нему как к цели делает невозможным ее достижение.
Человек всегда должен стремиться к идеалу, к высшим ценностям так как в итоге он хоть их и не достигнет но все таки будет близок к ним. А если человек стремится и так к «обыденным» ценностям, то он будет ближе именно к ним но их не достигнет. В пример приведем траекторию полета самолета с поправкой на боковой ветер. Когда он вылетает не напрямую к конечной цели, а корректируя свой маршрут прилетает к ней.
|
|
|
|
|
|
Задумываясь над своим существованием, бытием в мире, человек ставит вопрос о ценности, наполненности, смысле жизни, о своем предназначении, призвании, цели. Эти очень близкие по своей сути вопросы в индивидуальной жизни приобретают оторванное друг от друга звучание, а ответы на них нередко рассматриваются как взаимозаменяемые.
Наиболее часто задают первые два вопроса. Как бы оценивая прожитое, человек делает свое заключение: «Жить стоит, жизнь интересна, она насыщена разными событиями, которые удивляют, огорчают, радуют – в этом ее ценность. Вокруг происходит нечто новое, необыкновенное, я могу быть и участником и творцом событий, свидетелем творческих успехов других; я выполняю различные роли, получаю удовольствие от общения с людьми, испытываю взлеты и падения, переживаю успех и неудачу, я живу, моя жизнь наполнена и она значима для меня». Подчас именно эти рассуждения и принимаются на обыденном уровне, как ответ на вопрос о смысле жизни. Обыденный уровень мировоззрения тем и значим, что он призван анализировать конкретные житейские ситуации. И житейская мудрость подсказывает, что рассуждать о смысле жизни, как это делают философы, пытаясь найти ответ на вечные, неразрешимые проблемы, – значит обрекать себя на духовные страдания, сомнения в своей благополучности, благоустроенности. В этом отношении житейская мудрость защищает человека от терзаний совести, от всевозможных духовных метаний, деликатно подготавливая к ответу на еще один ряд животрепещущих вопросов: «Каково мое предназначение? Оправдано ли отсутствие в моей жизни высокой цели? Отведенное мне жизнью место соответствует ли моим задаткам?» Ответ в данном случае тривиален: «Неважно, каким видом деятельности ты занимаешься, твое положение в обществе, семье абсолютно ничего не значат, важно лишь то, как справляешься ты с кругом своих обязанностей. Ты не хуже и не лучше других, и не имеет значения, сам ли ты выбрал это место или тебя вынудили обстоятельства?» Здравый рассудок подсказывает: «Главное не останавливаться, не задумываться над смыслом всего происходящего. Осмыслить сиюминутный модус жизни вполне достаточно, чтобы выполнить очерченный тебе круг обязанностей».
|
|
|
Для человека, порабощенного суетой повседневности, найти смысл своего существования – задача нелегкая, почти невозможная, т.к. каждая попытка соотнести временные модусы жизни убеждает в бессмысленности последней. В прошлом – молодость и тщеславные устремления, благие порывы к самореализации и благородные цели; в будущем – наиболее определенным является факт смерти; смысл имеет только настоящее с его повседневными заботами и маленькими радостями выходного дня. Именно в настоящем земные человеческие желания и удовольствия.
|
|
|
На вопрос о смысле жизни обычно отвечают: «Смысл в том, чтобы стать счастливым». И для «сиюминутного» человека данный ответ всему, чтобы он ни делал, придает глобальный смысл: «Я хочу быть счастливым и чтобы дети мои были счастливы, чтобы мы ни в чем не нуждались и все наши желания были удовлетворены, ради этого можно снести и любую нелепость повседневного, лишь бы был праздник выходного дня». В философской среде такая установка на счастье была неоднократно раскритикована, в том числе и самим инициатором этих идей, Эпикуром. Он, чтобы счастье сделать более достижимым, советовал планку желаемого опустить до минимума необходимого.
Но в данном случае речь идет об индивиде, для которого философия является мудростью, оторванной от реальной жизни и скорее, создающая надуманные проблемы, нежели помогающая разрешить насущные. Поэтому он вряд ли согласится с мыслью В. Франкла, что «человек, который отчаянно рвется к ощущению счастья, таким образом, отрезает себе к нему дорогу. Поэтому и мы вслед за этим индивидом вернемся к его повседневным проблемам. А суть их такова, что, напряженно работая в течение недели, всей своей энергией стремясь к ощущению радости выходного дня, маленького счастья в кругу семьи или друзей, к обретению материального благополучия или весомого общественного положения в тот момент, когда все это становится действительным, человек оказывается охваченным ощущением пустоты и бессодержательности собственной жизни. День свободный от дел заставляет осознать ужас внутреннего опустошения. Ситуация вдвойне трагична, потому что наиболее остро опустошение переживается, когда «успех» в делах отодвигает иллюзию счастья в бесконечно удаленную перспективу. И чтобы спастись от этой внутренней драмы, человек стремится либо переориентировать свой ужас во вне, видя в других причину своей неудовлетворенности жизнью, либо забыться, т.е. на время уйти от проблем в мир грез телевизионных, наркотических, алкогольных, каких-либо чувственных или зрелищных наслаждений.
В. Франкл предлагает целый ряд конструктивных идей, помогающих человеку преодолеть так называемый «психоз выходного дня» и обрести смысл жизни. На наш взгляд, В. Франкл не столько отвечает на вопрос о смысле жизни, сколько помогает осмыслить процесс индивидуального существования во времени. С помощью логотерапии он заставляет своих пациентов осознать, что необходимо совершить определенные интеллектуальные и нравственные усилия, чтобы в бессмысленный, порабощающий человека поток времени внести те или иные смыслы. Несомненно, что эти смыслы всегда индивидуальны, ситуативны, будут зависеть от духовных запросов, наличия совести и меры ответственности размышляющего индивида. Их вариативный ряд столь разнообразен, что они могут удовлетворить запросы как интеллектуально одаренной, творческой личности, так и среднестатистического индивида, чья «маленькая жизнь» по значимости не уступает жизни «выдающегося» человека, который может плохо справляться со своими обязанностями. Логотерапия, несомненно, помогает личности преодолеть кризисные ситуации, не разочароваться в жизни и до последнего вздоха сохранить желание жить, не забивая себе голову поиском возвышенных целей и смыслов. Возможно, что современному человеку действительно нет необходимости искать эти трансцедентные смыслы и руководствоваться здравым, повседневным смыслом вполне достаточно.
Человечество всегда располагало конкретным набором трансцедентных целей и смыслов предопределенных либо божественным промыслом, либо общественно-историческим развитием. Эти традиционные смыслы были раскритикованы в философии жизни и в экзистенциализме еще на границе XIX-XX веков, а к середине нашего столетия эта критика получила массовое признание. Сегодня мы повсеместно сталкиваемся с тем, что символы откровения потеряли свое прежнее значение, также как и не оправдала себя вера в общественно-исторический прогресс и социализм. Разрушения, насилие, гибель людей во время гражданских и мировых войн убедительно показали, что исторические цели не стоят того, чтобы ради них отдавать жизнь на заклание. Поэтому вполне закономерно, что осознание смысла жизни современным человеком всецело зависит от его умения прислушаться к своему восприятию окружающего, от способности действовать в соответствии с подлинным складом своего духа и от умения отвечать за совершаемые им поступки. Согласно экзистенциализму, каждая личность неповторима, она сама свободно конструирует свою судьбу, согласно своей воли, в соответствие со своим порывом к самореализации и тем самым берет на себя и всю меру ответственности за все программы, в которых принимает участие. Но ответственность – это как раз то, что человека больше всего пугает. Ф.М. Достоевский в «Легенде о Великом инквизиторе» убедительно показал, что именно страх персональной ответственности заставляет человека отказаться от свободы самостоятельно конструировать свою судьбу, не руководствуясь общим сценарием толпы или авторитетом всеведающего лидера. Такому индивиду только и остается в бессмысленный временной поток своей жизни вносить те или иные бытийные смыслы, подгоняемые под конкретные жизненные ситуации. Такой человек не является хозяином отпущенного ему жизнью времени. Он как бы живет в двух измерениях: одно – временность его существования, последовательность конкретных событий, второе – это реальное историческое время, в которое он имел несчастье родиться. При этом время жизнедеятельности конкретного индивида всецело подчинено времени историческому или времени сакральному и только в этом случае наделяется определенным смыслом и обретает значимость.
И как бы мы ни критиковали всевозможные трансцедентные смыслы, но для человека, не способного нести ответственность за свою судьбу, единственный способ обрести смысл жизни – поверить во всемогущего Творца, либо приобщиться к какой-либо великой исторически-преобразовательной миссии. В противном случае, он превращается «в орудие безличного актуального процесса во времени», а по словам Н. Бердяева, это уже не человек.
Одним из условий нахождения и осуществления смысла жизни является этическое перевоспитание личности, основанное на осмыслении времени, как великой ценности, дарованной человеку, и на понимании того, что должен держать ответ за то, как им распорядился. Необходимо в полной мере осознать необратимость, неповторимость потока времени, в каждый текущий момент которого открывается возможность либо умереть, либо реализовать свою деятельную волю и тем самым остановить, либо безвозвратно упустить время. Индивид должен стать хозяином отпущенного ему времени, обрести относительную свободу от ритмов, навязанных ему «безличным актуальным процессом». Это возможно только в том случае, если он свое время, во-первых, рассматривает как пространство для саморазвития и индивидуального творчества, во-вторых, осознает, что в любой данный момент он несет ответственность за все, что за этим мгновением последует. Такая позиция помогает человеку осмыслить процесс своего существования, бытия в мире и почувствовать себя господином этого процесса, способным влиять на его конкретные ритмы. Данное отношение ко времени является необходимым, но не достаточным условием, чтобы временность индивидуальной жизни наполнить подлинным смыслом, не зависящем от конкретных обстоятельств.
Вторым необходимым условием обретения смысла жизни является соотнесение временного существования с вечным. Наше образование, в значительной степени основанное на материализме, сформировало в нас отрицательное отношение к понятию «вечность». Мы безоговорочно принимаем физическую, материальную вечность, бесконечность, но когда речь идет о духовном и моральном измерении вечного, то это воспринимается как посягательство насвятая святых – на материальность мира. Но ведь по отношению к мгновению индивидуальной жизни бесконечная смена поколений тоже воспринимается как «вечность» и то, что сохраняет в памяти история рода человеческого – это вечность определенного человеческого духа, вдохновленного на преобразование мира, на «миротворение» столь же вечными идеалами истины, гармонии, красоты. Культура в целом есть результат вечного творчества, вечных духовных исканий человека, связанных с бескорыстной жаждой познания и созидания. Моральные нормы человеческого общежития при всем их историческом разнообразии всегда включают вечный общечеловеческий идеал любви и добра. Поэтому, когда мы говорим, что поиски смысла жизни зависят от духовных запросов человека, а совесть является механизмом, побуждающим к действию и осуждающим за действия, мы с необходимостью должны переступить границу между временностью индивидуальной жизни и вечностью общечеловеческих ценностей. В противном случае с понятием «совесть» можно будет совместить самые чудовищные поступки, а с понятием «ворчество» его противоположность – «разрушение».
Смысл жизни, осуществляемый человеком в пределах созидаемого им времени – в сохранении и развитии в себе того вечного, что является исключительно человеческим по сравнению со всем живым земным миром – способность любить, творить, духовно совершенствоваться и нести ответственность за все, что происходит во время твоего бытия в мире. Т.е. смысл жизни – перед лицом смерти остаться человеком.
5. Понятие "экзистенциального вакуума"
Отсутствие смысла порождает у человека состояние, которое Франкл называет экзистенциальным вакуумом. Экзистенциальный вакуум - явление широко распространенное в наши дни. Это вполне понятно и может быть объяснено той двойной потерей, которой подвергся человек с тех пор, как стал действительно человеком. В начале человеческой истории человек потерял некоторые из основных животных инстинктов, которые определяли поведение животного и посредством которого оно охранялось. Такая защита, подобно раю, закрыта для человека навсегда; человек должен совершать выбор. Вдобавок к этому при последующем развитии человек претерпел вторую потерю: традиции, которые служили опорой его поведения, сейчас быстро разрушаются. Никакой инстинкт не говорит ему, что он вынужден делать, никакая традиция не подсказывает ему, что он должен делать, вскоре он уже не знает, что он хочет делать. Все больше и больше от начинает руководствоваться тем, что заставляют его делать другие, все в большей степени становясь жертвой конформизма.
Экзистенциальный вакуум проявляется в основном в состоянии скуки. Теперь вполне понятен Шопенгауэр, когда он говорил, что человечество, по-видимому, обречено вечно колебаться между двумя крайностями - нуждой и скукой. Действительно, скука в наше время ставит перед психиатром гораздо больше проблем, нежели нужда. И эти проблемы растут с угрожающей быстротой, так как процесс автоматизации, по-видимому, приведет к значительному увеличению свободного времени. Беда состоит в том, что большинство не знает, что же делать со вновь образовавшимся свободным временем" [1; С. 128]. Именно экзистенциальный вакуум, согласно наблюдениям Франкла, подкрепленным многочисленными клиническими исследованиями, является причиной, порождающей в широких масштабах специфические "ноогенные неврозы", распространившиеся в послевоенный период в странах Западной и Восточной Европы.
Франкл так говорит о влиянии вакуума: "Давайте задумаемся, например, о "воскресных неврозах" - таком виде депрессии, который охватывает многих при сознании недостатка содержания своей жизни, когда обрывается натиск недельных занятий и становится очевидна пустота собственного существования. Немало случаев самоубийства можно было бы объяснить экзистенциальным вакуумом. Такие широко распространенные явления, как алкоголизм или юношеская преступность, будут непонятны до тех пор, пока мы не обнаружим экзистенциальный вакуум, лежащий в их основе. Это справедливо также и по отношению к преступникам, и по отношению к кризисам пожилых людей.
Более того, существуют различные скрытые формы и ложные проявления, за которыми обнаруживается экзистенциальный вакуум. Иногда фрустрированная потребность в смысле жизни компенсируется стремлением к власти, включая наиболее примитивную форму воли к власти - желание денег. В других случаях место фрустрированной потребности в смысле жизни занимает стремление к удовольствию. Экзистенциальная фрустрация поэтому часто приводит к сексуальной компенсации. В таких случаях мы наблюдаем сильное сексуальное влечение, разросшееся на почве экзистенциального вакуума. Аналогичное явление имеет место в случае невроза. Поэтому логотерапия назначается не только в нусогенных случаях, как было отмечено выше, но также и в психогенных случаях, в частности в тех, что я назвал "псевдосоматогенными неврозами". [1; С. 128].
Необходимым условием психического здоровья, по Франклу, является определенный уровень напряжения, возникающего между человеком, с одной стороны, и локализованным во внешнем мире объективным смыслом, который ему предстоит осуществить, с другой стороны.
Виды смыслов по Франклу.
Франкл выделяет три вида "смыслов" в человеческой жизни, связанные с тремя видами ценностей: "ценности действия", "ценности переживания" и "ценности отношения". Все сказанное выше относится к смыслам (целям), связанным с ценностями действия.
Ценность - это то, что важно (ценно) для кого-то. Франкл утверждает, что ценности существуют в мире объективно. Так, приводя пример таких ценностей, Франкл пишет: "Несколько лет назад во Франции проводился опрос общественного мнения. Результаты показали, что 89% опрошенных считают, что человек нуждается в "чем-то таком", ради чего он живет. Другими словами, потребность в смысле является для большинства фактом, а не слепой верой.
Конечно, могут быть такие случаи, когда отношение человека к ценностям на самом деле является только маскировкой скрытых внутренних конфликтов. Но такие люди являются скорее исключением из правила, чем самим правилом. В таких случаях вполне оправдана психологическая интерпретация. В таких случаях мы на самом деле имеем дело с псевдоценностями (хорошим примером этого служит фанатизм), и как псевдоценности они должны быть демаскированы. Демаскировка или развенчание, однако, должна быть сразу же прекращена при встрече с достоверным и подлинным в человеке, в частности, с сильным стремлением к такой жизни, которое было бы настолько значительно, насколько это возможно. Если же развенчание в таком случае не прекращается, то совершающий развенчание просто выдает свою собственную потребность в том, чтобы подавить духовное стремление другого.
Мы должны очень осторожно относиться к тенденции понимать ценности в терминах простого самовыражения человека. Логос, или смысл, есть не просто выход за пределы собственного существования, но скорее нечто противостоящее существованию. Я считаю, что мы не выбираем смысл нашего существования, а скорее обнаруживаем его" [1; С. 120].
Получается, что не человек ставит перед собой вопрос отыскания смысла жизни, а жизнь ставит этот вопрос перед ним. Человеку, таким образом, приходится ежедневно и ежечасно отвечать на него - не словами, а действиями.
Приоритет принадлежит ценностям творчества, основным путем реализации которых является труд. При этом смысл и ценность приобретает труд человека как его вклад в жизнь общества, а не просто как его занятие. Из числа ценностей переживаний Франкл подробно останавливается на любви, которая обладает богатым ценностным потенциалом. Любовь - это взаимоотношения на уровне духовного, смыслового измерения, переживание другого человека в его неповторимости и уникальности, познание его глубинной сущности.
Второе уточнение касается связи "ценности" и "смысла". Фрейд провозгласил первичность удовольствия и потому вынужден был выводить из удовольствия даже религиозные потребности. Франкл объявил первичным смысл, и потому ценностью у него может быть только то, что имеет смысл. Однако различные психические механизмы (возникшие на различных этапах эволюции) действительно различны, и нет необходимости сводить их друг к другу. А потому, принимая определение ценности как "субъективно значимого", мы можем заметить, что различные ценности могут быть значимы для людей потому, что удовлетворяют различные их потребности, а не только потребность в смысле. Значит, не всякая ценность может служить в качестве смысла. Основной критерий различия при этом, на наш взгляд, следующий. Выше указывалось, что смысл есть субъективное восприятие некоторого объективного результата нашего существования (то, что останется, даже если нас вдруг не станет). Значит, такие сугубо субъективные категории как "переживание" и "отношение" под это определение не попадают.
Наибольшие практические результаты и достижения логотерапии связаны как раз с ценностями отношения, с нахождением людьми смысла своего существования в ситуациях, представляющихся безвыходными и бессмысленными. Франкл считает ценности отношения в чем-то более высокими, хотя их приоритет наиболее низок - обращение к ним оправдано, лишь когда все остальные возможности более активного воздействия на собственную судьбу исчерпаны.
В отношении субъективности восприятия счастья, Франкл замечает: "Я сомневаюсь, что врач может ответить на этот вопрос одной общей фразой, так как смысл жизни различается от человека к человеку, изо дня в день, от часа к часу. Поэтому важен не смысл жизни вообще, а скорее специфический смысл жизни данной личности в данный момент времени. Постановку вопроса о смысле жизни, когда он задан вообще, можно сравнить с вопросом, поставленным перед чемпионом по шахматам: "Скажите, учитель, какой самый хороший ход в мире?" Просто не существует такой вещи, как наилучший или просто хороший ход, в отрыве от конкретной игровой ситуации, в отрыве от конкретной личности противника. То же самое справедливо и в отношении человеческого существования. Мы не должны искать абстрактного смысла жизни. У каждого свое собственное призвание и миссия в жизни, каждый должен выносить в душе конкретное предназначение, которое требует своей реализации. Человеческую жизнь поэтому нельзя переместить с места на место, жизнь конкретного человека неповторима. Итак, задача каждого - единственна, как единственны и специфические возможности ее существования.
Утверждая уникальность и неповторимость смысла жизни для каждого человека, Франкл тем не менее отвергает некоторые из "философий жизни". Так, смыслом жизни не может быть наслаждение, ибо оно есть внутреннее состояние субъекта.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 812; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!