ЛЕТОПИСНЫЕ ПОВЕСТИ О МОНГОЛО-ТАТАРСКОМ НАШЕСТВИИ 1 страница
Подготовка текста, перевод и комментарии Д. М. Буланина
ВСТУПЛЕНИЕ
В начале XIII в. из ряда восточных народов образовалось могущественное государство Чингисхана. После завоевания Средней Азии монголо-татары продолжали продвижение на запад. В 1223 г. тридцатитысячный отряд под предводительством Джебе и Субедея вышел через Закавказье в степь и разгромил половцев, которые бежали за Днепр. Русские князья на съезде в Киеве решили оказать им помощь, и коалиция, состоявшая из большинства князей, выступила в поход. Однако из-за феодальных распрей русско-половецкая рать потерпела жестокое поражение в сражении с монголо-татарами на р. Калке. Татары преследовали русских до Днепра, но вторгнуться в пределы Руси не решились. Таково было первое знакомство русских людей с грозными завоевателями.
В 1235 г. на курултае в Каракоруме было принято решение об общем походе на запад, и во главе войска был поставлен Батухан (Батый). В конце 1236 г. монголо-татары разгромили Волжскую Болгарию, а зимой 1237 г. подошли к Рязанскому княжеству. В условиях княжеских распрей Русь не могла осуществить организованный отпор завоевателям. Значительное численное превосходство (в татарском войске насчитывалось 120—140 тысяч воинов), использование сложной осадной техники, заимствованной у китайцев, также предопределили успех монголо-татарского нашествия. Рассеяв рязанское войско, монголо-татары осадили Рязань и взяли ее штурмом на шестой день. После этого они двинулись на Владимирское княжество.
|
|
|
Около Коломны отряды Батыя разгромили значительное войско, собранное Юрием Всеволодовичем Владимирским. Захватив Коломну и Москву, монголо-татары осадили Владимир, который был взят и опустошен 7 февраля 1238 г. По свидетельству летописи в течение февраля месяца были взяты и разграблены 14 городов. В сражении на реке Сити Батый уничтожил остатки владимирской рати во главе с Юрием Всеволодовичем, Васильком Константиновичем и другими владимирскими князьями. После двухнедельной осады захватчики взяли Торжок и двинулись на Новгород. Однако из-за весенней распутицы сильно поредевшее войско Батыя вынуждено было повернуть назад и возвратиться в южные степи, не дойдя до Новгорода. Отходя на юг, монголо-татары разорили окраины Черниговского и Смоленского княжеств; особое мужество проявили жители маленького городка Козельска, семь недель отбивавшие штурм татарских войск — не случайно Батый назвал Козельск «злым городом».
В том же 1238 г. были опустошены Муром, Гороховец, Нижний Новгород, в 1239 г.— Переяславское княжество и Черниговская земля, а в 1240 г. Батый двинулся на Южную Русь. После ожесточенного штурма 6 декабря был взят Киев, обороной которого руководил воевода Дмитрий, поставленный князем Даниилом Романовичем. Разорив ряд городов Галицко-Волынской Руси, Батый отправился дальше на запад и целый год опустошал Венгрию, Польшу, Чехию. Русь осталась позади, испепеленная и обескровленная.
|
|
|
Древнерусская литература откликнулась на монголо-татарское нашествие целым рядом выдающихся произведений, таких, как «Слово о погибели Русской земли», «Повесть о разорении Рязани Батыем». Заслуживают внимания и летописные повести, посвященные этому событию. Составленные в разное время в различных концах Русской земли, летописные своды акцентируют внимание не на всех этапах монголо-татарского нашествия. Если во Владимирских и Ростовских сводах внимание уделяется преимущественно судьбе северо-восточных городов и земель, то южнорусская летопись более подробно сообщает о разорении Киева и городов Галицко-Волынского княжества. В настоящем издании публикуются повести о битве на Калке и о покорении Батыем русских земель в 1237—1240 гг. по двум летописям — Лаврентьевской летописи и Тверскому сборнику.
Лаврентьевская летопись переписана в 1377 г. монахом Лаврентием с помощниками по заказу нижегородского князя Дмитрия Константиновича и епископа Дионисия. В это время Нижегородское княжество было одним из наиболее значительных на северо-востоке. Труд Лаврентия, как полагают, объяснялся желанием нижегородского правительства получить материал для составления собственного летописного свода. Лаврентьевская летопись содержит свод 1305 г. (этим годом датируется последнее ее известие), который также лежал в основе Троицкой летописи, погибшей в 1812 г. Начиная с 1206 г. Лаврентьевская летопись представляет собой соединение владимирского и ростовского летописания. Когда произошло это соединение, вскоре после татарского нашествия или в 1280-х гг.,— пока не установлено. Соединением двух традиций объясняется интерес летописца к Юрию Всеволодовичу Владимирскому, с одной стороны, и к Васильку Константиновичу Ростовскому — с другой.
|
|
|
Повесть о битве на Калке вошла в Лаврентьевскую летопись в краткой редакции, которая содержит лишь деловой перечень событий. Считается, что рассказ о битве на Калке в Лавретьевской летописи восходит к владимирской великокняжеской летописи 1228 г., куда он, очевидно, попал из летописца Переяславля Русского. В Лаврентьевской летописи этот рассказ был переработан ростовским летописцем, который значительно сократил повествование и включил сведения о Васильке Константиновиче, счастливо избежавшем поражения на Калке. Представляет интерес начальная часть рассказа о сражении на Калке, которая находит точную аналогию в Новгородской первой летописи (ср. также в позднем Тверском сборнике). Существует предположение, что эта часть восходит к Рязанскому летописанию. В повести о битве на Калке отразился ужас перед грозным завоевателем. Основываясь на «Слове о царстве язык» (Откровение) Мефодия Патарского, летописец возводит татар к нечестивым библейским народам.
|
|
|
Рассказывая о пленении Батыем Русской земли, летопись особенно подробно останавливается на завоевании Владимиро-Суздальского княжества. В этой части Лаврентьевской летописи четко прослеживается рука ростовского летописца, который в рассказе владимирской летописи сделал многочисленные вставки, посвященные Васильку Ростовскому. Поэтому, например, о гибели Юрия Всеволодовича в Лаврентьевской летописи сообщается дважды. Рассказ о гибели Василька заканчивается похвалой ему; под пером ростовского летописца Василек Ростовский становится почти святым. Вниманием летописца пользуется также великий князь владимирский Юрий Всеволодович. Сообщение о том, как Ярослав Всеволодович перенес тело брата из Ростова во Владимир, заканчивается в летописи похвалой Юрию, в значительной части заимствованной из похвалы Владимиру Мономаху. О завоевании Батыем других русских княжеств в Лаврентьевской летописи рассказывается очень кратко — для жителя северо-восточной Руси эти события представляли меньший интерес.
В рассказе о нашествии Батыя в Лаврентьевской летописи имеется целый ряд важных фактических данных, которые, очевидно, принадлежат современнику событий. С другой стороны, повествование в Лаврентьевской летописи отличается обилием риторических отступлений, множеством цитат из Священного писания. Большая часть этих отступлений, как теперь установлено, заимствована из предшествующей части летописи и Повести временных лет, которая читается в начале Лаврентьевской летописи. Летописец старается оживить свой рассказ, используя диалог, внутренний монолог и т. д. Весьма живо изображен, например, разговор сыновей великого князя Всеволода и Мстислава с татарами, которые привели к Золотым воротам пленного Владимира Юрьевича. В уста действующих лиц (Юрия, Василька, епископа Митрофана) летописец вкладывает традиционные предсмертные молитвы. Повесть Лаврентьевской летописи о нашествии Батыя представляет большой интерес как исторический источник и как образец летописного стиля.
В отличие от Лаврентьевской летописи, в которой содержится в цельном виде свод 1305 г., Тверской сборник (Тверская летопись) представляет собой довольно позднюю компиляцию. В Тверском сборнике произошло механическое соединение двух летописных сводов, причем две части независимы друг от друга и не объединены даже редакторски. Первый свод, который содержится в Тверском сборнике и в котором читаются повести о битве на Калке и о Батыевом нашествии, составлен в 1534 г. Считается, что составитель свода 1534 г. был ростовцем. Свод этот основывался на Ермолинской (или близкой к ней Львовской) летописи и содержал также заимствования из Новгородской первой и Софийской первой летописей. Второй свод, вошедший в Тверской сборник, представляет собой в основном летопись тверских событий.
В Тверском сборнике повесть о битве на Калке более подробна, чем в Лаврентьевской летописи. В целом повесть близка к рассказу в Софийской первой летописи, которая, в свою очередь, комбинирует сведения о поражении русских князей в 1223 г. Новгородской первой и Ипатьевской летописей. В повести о битве на Калке, помещенной в Тверском сборнике, подробно рассказывается о том, как половецкий князь Котян обращается за помощью к своему зятю, князю Мстиславу Мстиславичу Галицкому, который призывает других князей выступить против татар, прослеживается путь русского войска до Калки. Летописец рассказывает о первых удачных столкновениях с татарскими войсками Мстислава Галицкого и Даниила Романовича, князя волынского. Поражение на Калке объясняется раздорами между русскими князьями — Мстислав Галицкий, вступая в сражение, не сообщает об этом великому князю Мстиславу Романовичу. В Тверском сборнике говорится о судьбе Мстислава Киевского, который, не участвуя в полевой битве, устроил на высоком берегу Калки ограду из кольев и мужественно оборонялся, пока не был предательски выдан татарам и умерщвлен.
Особый интерес представляет вставленный в повесть о битве на Калке рассхаз о «храбре» («храбр» означает воитель, слово «богатырь» более позднего происхождения) Александре Поповиче, известном герое русских былин Алеше Поповиче. Рассказ этот замечателен своей антикняжеской направленностью: летописец объясняет поражение на Калке «гордостью» и «высокоумием» русских князей и именно в связи с этим приводит рассказ об Александре Поповиче и его слуге Торопе. Александр Попович участвовал в усобице между сыновьями владимирского князя Всеволода Большое Гнездо, Юрием и Константином, на стороне Константина. В этой усобице удача сопутствовала Константину Ростовскому якобы благодаря мужеству Александра Поповича и Торопа. Юрий совершает неудачные попытки овладеть Ростовом и наконец терпит сокрушительное поражение в Липицкой битве, в результате чего Константин садится на престол во Владимире. Но Константин вскоре умирает, и престол вновь переходит к Юрию. Опасаясь мести Юрия Всеволодовича, Александр Попович совещается с другими «храбрами», и они принимают решение не участвовать в княжеских распрях, но служить Мстиславу Романовичу Киевскому.
В дальнейшем в летописи вновь упоминается Александр Попович в рассказе о поражении на Калке. Здесь сообщается, что в числе других в сражении погиб Александр Попович и семьдесят других «храбров». Это сообщение находит параллель в известной былине о том, как на Руси перевелись богатыри. Подробный рассказ об Александре Поповиче, несомненно фольклорного происхождения, вставлен в летопись из какого-то ростовского источника; не случайно в этом рассказе упоминаются местные ростовские урочища. К тому же источнику восходит, очевидно, и вступление к повести о нашествии Батыя, в котором вновь говорится о гибели на Калке Александра и других «храбров».
Повесть о нашествии Батыя в Тверском сборнике является компиляцией, которая, в конечном итоге, восходит к рассказам Лаврентьевской, Новгородской первой и Ипатьевской летописей. Повесть, входящая в состав Тверского сборника, сообщает целый ряд сведений о завоевании Руси монголо-татарами, которые отсутствуют в Лаврентьевской летописи. Так, например, здесь говорится о мужестве рязанских князей, отказавшихся выплачивать дань татарам, приводятся достаточно развернутые описания взятия Торжка, мужественной обороны Козельска, сообщается об осаде и штурме Чернигова и Киева, даются сведения о дальнейшем продвижении войск Батыя по волынским землям. Благодаря соединению различных источников повесть о нашествии Батыя, помещенная в Тверском сборнике, дает весьма четкое представление о трагических событиях 1237—1241 гг.
Текст Лаврентьевской летописи публикуется по изданию: ПСРЛ, т. I. Л., 1927, стлб. 445—447, 460—470. Исправления сделаны на основании подстрочных примечаний этого издания. Текст Тверского сборника публикуется по изданию: ПСРЛ, т. XV. М., 1965, стлб. 335—343, 365—375. При публикации учтены исправления, внесенные в текст в этом издании.
ОРИГИНАЛ
ИЗ ЛАВРЕНТЬЕВСКОЙ ЛЕТОПИСИ
ИЗ ЛАВРЕНТЬЕВСКОЙ ЛЕТОПИСИ
В лѣто 6731. Всеволодъ Гюргевич иде из Новагорода къ отцю своему в Володимерь, новгородци же пояша к собѣ Ярослава Всеволодича ис Переяславля княжитъ.
В год 6731 (1223). Всеволод Юрьевич ушел из Новгорода к отцу своему во Владимир, а новгородцы призвали к себе на княжение Ярослава Всеволодовича из Переяславля.
Того же лѣта явишася языци, их же никто же добрѣ ясно не вѣсть, кто суть, и отколѣ изидоша, и что языкъ ихъ, и которого племени суть, и что вѣра ихъ. И зовуть я татары, а инии глаголють таумены, а друзии печенѣзи. Ини глаголють, яко се суть, о них же Мефодий, Патомьскый епископъ,[1] свѣдѣтельствует, яко си суть ишли ис пустыня Етриевьскы, суще межю встоком и сѣвером. Тако бо Мефодий рече: «Яко къ скончанью временъ явитися тѣм, яже загна Гедеонъ,[2] и поплѣнять вся землю от встока до Ефранта, и от Тигръ до Понетьскаго моря,[3] кромѣ Ефиопья». Богъ же единъ вѣсть ихъ, кто суть и отколѣ изидоша, премудрии мужи вѣдять я добрѣ, кто книгы разумно умѣеть. Мы же их не вѣмы, кто суть, но сдѣ вписахом о них памати ради русскых князий, бѣды, яже бысть от них.
В тот же год пришли народы, о которых никто точно не знает, кто они, и откуда появились, и каков их язык, и какого они племени, и какой веры. И называют их татары, а иные говорят — таурмены, а другие — печенеги. Некоторые говорят, что это те народы, о которых Мефодий, епископ Патарский, сообщает, что они вышли из пустыни Етриевской, находящейся между востоком и севером. Ибо Мефодий говорит так: «К скончанию времен появятся те, которых загнал Гедеон, и пленят всю землю от востока до Евфрата, и от Тигра до Понтийского моря, кроме Эфиопии». Один Бог знает, кто они и откуда пришли, о них хорошо известно премудрым людям, которые разбираются в книгах. Мы же не знаем, кто они такие, а написали здесь о них на память о русских князьях и о бедах, которые были от этих народов.
И мы слышахом, яко многы страны поплѣниша: Ясы, Обезы, Касогы,[4] и половець безбожных множество избиша, а инѣхъ загнаша. И тако измроша убиваеми гнѣвом Божьимь и пречистыя его Матере. Много бо зла створиша ти оканнии половци Руской земли. Того ради всемилостивый Богъ хотя погубити и наказати безбожныя сыны Измаиловы, куманы,[5] яко да отмьстять кровь христьяньску; еже и бысть над ними безаконьными. Проидоша бо ти таурмени всю страну Куманьску и придоша близь Руси, иде же зовется валъ Половечьскый. И слышавше я русстии князи Мстиславъ Кыевьскый, и Мстиславъ Торопичскый[6] и Черниговьскый, и прочии князи здумаша ити на ня, мняще яко ти поидут к ним. И послашася в Володимерь к великому князю Юргю, сыну Всеволожю, прося помочи у него. Он же посла к ним благочестиваго князя Василька, сыновца своего, Костянтиновича с ростовци, и не утяну Василко прити к ним в Русь.[7] А князи русстии идоша, и бишася с ними, и побѣжени быша от них, и мало ихъ избы от смерти; их же остави судъ жити, то ти убѣжаша, а прочии избьени быша. Мьстиславъ старый добрый князь ту убьенъ бысть, и другый Мстиславъ, и инѣх князий 7 избьено бысть; а боляръ и прочих вой много множество. Глаголют бо тако, яко кыянъ одинѣх изгыбло на полку том 10 тысячь.
И мы слышали, что татары многие народы пленили: ясов, обезов, касогов, и избили множество безбожных половцев, а других прогнали. И так погибли половцы, убиваемые гневом Бога и пречистой его Матери. Ведь эти окаянные половцы сотворили много зла Русской земле. Поэтому всемилостивый Бог хотел погубить и наказать безбожных сыновей Измаила, куманов, чтобы отомстить за христианскую кровь; что и случилось с ними, беззаконными. Эти таурмены прошли всю страну куманов и подошли близко к Руси на место, которое называется Половецкий вал. Узнав об этом, русские князья Мстислав Киевский, и Мстислав Торопецкий, и Мстислав Черниговский, и прочие князья решили идти против татар, полагая, что татары нападут на них. И послали князья во Владимир к великому князю Юрию, сыну Всеволода, прося у него помощи. И он послал к ним племянника своего благочестивого князя Василька Константиновича, с ростовцами, но Василек не успел прийти к ним на Русь. А русские князья выступили в поход, и сражались с татарами, и были побеждены ими, и немногие только избегли смерти; кому выпал жребий остаться в живых, те убежали, а прочие перебиты были. Тут убит был старый добрый князь Мстислав, и другой Мстислав, и еще семь князей погибло, а бояр и простых воинов многое множество. Говорят, что только одних киевлян в этой битве погибло десять тысяч.
И бысть плачь и туга в Руси и по всей земли слышавшим сию бѣду. Се же ся зло сключи месяца мая въ 30,[8] на память святаго мученика Еремиа. Се же слышавъ Василко приключьшееся в Руси, възвратися от Чернигова, схраненъ Богомь, и силою креста честнаго, и молитвою отца своего Костянтина, и стрыя своего Георгия. И вниде в свой Ростовъ славя Бога и святую Богородицю. <...>
Плакали и горевали на Руси и по всей земле слышавшие о той беде. А случилось это зло месяца мая в тридцатый день, на память святого мученика Ермия. Услышав о том, что случилось на Руси, Василько повернул назад от Чернигова, сохраненный Богом, и силой креста честного, и молитвой отца своего Константина, и дяди своего Георгия. И вернулся он в город Ростов, славя Бога и святую Богородицу. <...>
В лѣто 6745. Благовѣрный епископъ Митрофанъ постави кивотъ в святѣй Богородицѣ зборнѣй над трапезою и украси его златомь и сребром при благовѣрнѣмь князи велицѣмь Георгии. Того же лѣта исписа притворъ святое Богородици.
В год 6745 (1237). При благоверном великом князе Георгии благоверный епископ Митрофан поставил над трапезой в святом соборном храме Богородицы киот и украсил его золотом и серебром. В тот же год был расписан придел церкви святой Богородицы.
Того же лѣта на зиму придоша от всточьныѣ страны на Рязаньскую землю лѣсом безбожнии татари, и почаша воевати Рязаньскую землю, и плѣноваху и до Проньска, поплѣнивше Рязань весь, и пожгоша, и князя ихъ убиша. Их же емше овы растинахуть, другыя же стрѣлами растрѣляху в ня, а ини опакы руцѣ связывахуть. Много же святыхъ церкви огневи предаша, и манастырѣ, и села пожгоша, имѣнья не мало обою страну взяша; потом поидоша на Коломну. Тое же зимы поиде Всеволодъ, сынъ Юрьевъ, внук Всеволожь, противу татаром. И сступишася у Коломны, и бысть сѣча велика. И убиша у Всеволода воеводу Еремѣя Глѣбовича и иных мужий много убиша у Всеволода, и прибѣжа Всеволодъ в Володимерь в малѣ дружинѣ. А татарове идоша к Москвѣ. Тое же зимы взяша Москву татарове, и воеводу убиша Филипа Нянка за правовѣрную христьянскую вѣру, а князя Володимера яша руками, сына Юрьева. А люди избиша от старьца и до сущаго младенца, а град и церкви святыя огневи предаша, и манастыри вси и села пожгоша, и много имѣнья въземше, отидоша.
В тот же год зимой пришли из восточных стран на Рязанскую землю лесом безбожные татары, и начали завоевывать Рязанскую землю, и пленили ее до Пронска, и взяли все Рязанское княжество, и сожгли город, и князя их убили. А пленников одних распинали, других — расстреливали стрелами, а иным связывали сзади руки. Много святых церквей предали они огню, и монастыри сожгли, и села, и взяли отовсюду немалую добычу; потом татары пошли к Коломне. В ту же зиму выступил Всеволод, сын Юрия, внук Всеволода, против татар. И встретились они у Коломны, и была битва великая. И убили воеводу Всеволодова Еремея Глебовича, и многих других мужей Всеволода убили, а Всеволод прибежал во Владимир с малой дружиной. А татары пошли к Москве. В ту же зиму взяли татары Москву, и воеводу убили Филиппа Няньку за правоверную христианскую веру, а князя Владимира, сына Юрия, взяли в плен. А людей избили от старца до грудного младенца, а город и церкви святые огню предали, и все монастыри и села сожгли, и, захватив много добра, ушли.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 436; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!