Подготовка текста, перевод и комментарии Д. М. Буланина 11 страница
И оттолѣ вниде въ градъ, и пребысть въ единомъ монастыри у Честьнаго Креста.[17] И ту начаша болѣ приходити, и учение его множайшее быти, а врагъ сѣтоваашеся, а Господь Богъ раба своего прославляаше и съблюдааше на всяко время, благодать и силу подавая рабу своему. И пребысть мало время, и отъ многъ приемля утѣшение: подавааху ему на потребу и лише потребы, и потомъ скоро раздаваше вдовицамъ и нищимъ, а самъ еже на потрѣбу собѣ приимаше. Украси же церковь иконами, и завѣсами, и свѣщами, и мнози начаша отъ града приходити и послушати церковнаго пѣниа и почитаниа Божественыхъ книгъ. Бѣ бо блаженый хитръ почитати, дасть бо ся ему благодать Божиа не токмо почитати, но протолковати, яже мнозѣмъ несвѣдущимъ и отъ него сказаная всѣмъ разумѣти и слышащимъ; и сему изъ устъ и памятью сказая, яко же ничто же ся его не утаить Божественыхъ писаний, яко же николи же умлъкнуша уста его къ всѣмъ, к малымъ же и к великымъ, рабомъ же и свободнымъ, и рукодѣлнымъ. Тѣм же ово на молитву, ово на церковное пѣние, ово на утѣшение притекающихъ, яко и в нощи мало сна приимати, но колѣнное покланяние и слезы многы отъ очью безъ щука излиявъ, и въ перси биа и кричаниемъ Богу припадая помиловати люди своя, отвратити гнѣвъ свой и послати милость свою, и належащимъ бѣдъ избавити ны, и миръ и тишину подати молитвами пречистыя дѣвы Богородица и всѣхъ святыхъ. Написа же двѣ иконѣ: едину Страшный судъ втораго пришествиа, а другую испытание въздушныхъ мытарьствъ, их же всѣмъ нѣсть избѣжати, яко же великый Иоанъ Златаустъ учитъ, чемеритъ день поминаеть, и самъ Господь, и вси святии его се проповѣдають, его же избѣжати нѣгде, ни скрытися, и рѣка огнена предъ судищемъ течеть, и книгы разгыбаются, и Судии сѣде, и дѣла открыются всѣхъ. Тогда слава и честь, и радость всѣмъ праведнымъ, грѣшным же мука вѣчная, ея же и самъ сотона боится и трепещеть. Да аще страшно есть, братье, слышати, страшнѣе будетъ самому видети. Се же оставльше, на се пакы обратимся, яже о блаженѣмъ Аврамьи.
|
|
|
И оттуда он вернулся в город и находился в одном монастыре Честного Креста. И сюда стали приходить люди еще больше, и учение его еще больше распространилось, и враг сетовал, а Господь Бог прославлял своего раба и соблюдал его все время, подавая благодать и силу рабу своему. И был он там недолго, и от многих получал подношения: ему давали необходимое и сверх потребностей, а он тотчас раздавал все вдовам и нищим, а себе оставлял только необходимое. Украсил же он церковь иконами, и завесами, и свечами, и многие из города начали приходить и слушать церковное пение и чтение Божественных книг. Ибо блаженный был искусным чтецом, так как по Божьей благодати он мог не только читать, но также толковать книги, так что многие несведущие люди, слушая его, понимали все, что он сказал; и он говорил наизусть и по памяти, потому что ничто в Божественных писаниях не утаилось от него, так что его уста никогда не умолкали, обращаясь ко всем, к малым и к великим, к рабам и свободным, и к ремесленникам. И так как они иногда приходили на молитву, иногда на церковное пение, иногда же для утешения, он даже ночью мало спал, но совершал коленопреклонения и тихо проливал из глаз обильные слезы, и бил себя в грудь, и обращался к Богу, умоляя помиловать своих людей, отвратить гнев свой и послать милость свою, и избавить нас от угрожающих нам бед, и дать мир и покой молитвами пречистой девы Богородицы и всех святых. Написал же он две иконы: одну — Страшный суд второго пришествия, а другую — испытание воздушных мытарств, которых никто не избежит, так учит великий Иоанн Златоуст, который напоминает о страшном дне, и сам Господь, и все его святые проповедуют это испытание, которого нигде не избежать, не скрыться от него, и огненная река течет перед судилищем, и раскрываются книги, и восседает Судья, и явными становятся дела всех людей. Тогда будет слава, и честь, и радость всем праведным, грешным же — вечная мука, которой сам сатана боится и трепещет. Если уж, братья, страшно слышать об этом, то еще страшнее будет самому видеть. Но, оставив это, обратимся снова к нашему рассказу о блаженном Авраамии.
|
|
|
|
|
|
И сего убо не престааше Страшнаго поминая суда, испытаниа бояся, и не прѣстая прилѣжно Бога моля и в нощь, и въ день, и къ всѣмъ приходящимъ оного страшнаго дне не престая о томъ глаголя и почитая великаго оного и свѣтлаго учителя вселеныя Иоана Златаустаго и преподобнаго Ефрѣма, и всѣхъ богогласныхъ святыхъ, Святаго Духа, глаголанаго ими, собѣ внимая и всѣмъ проповѣдая. И бѣ блаженый съ въздерьжаниемъ отъ многаго пития, пьяньства же отинудь ненавидя, ризы же по смирению любя, драгыхъ велми бѣгая и смирение присно имѣа. На трапезы же и на пиры отинудь не исходя многыхъ ради зазираний, яже бывають отъ мѣста избирающихъ, и инѣхъ ради многыхъ, яже бывають отъ многаго ради пьяньства и бѣды, и того ради сего убѣгааше. Образъ же блаженаго и тѣло удручено бяше, и кости его, и състави яко мощи исщести, и свѣтлость лица его блѣдъ имуще отъ великаго труда и въздержания, и бдѣния, отъ многъ глаголъ, яже тружаашеся, поя и почитая, и молитву принося къ Богу. И къ божествному егда приступаше жертвенику на божествное приношение отъ Господа прѣданую апостоломъ на вечери, и апостолы намъ оного завѣта въ оставление грѣховъ, съ благобоязньствомъ и съ вниманиемъ, отинудь запрѣщаще же въ церкви не глаголати, паче же на литургии, и заповѣдая, и уча, всю имѣти веля мысль и съ душею тогда къ Богу стройно же, по чину, лѣпо. Егда устраяшеся въ священчьскый санъ, образъ же и подобье на Великого Василья:[18] черну браду таку имѣя, плешиву развѣ имѣя главу. Но не зазрите ми, братье, моей грубости, не лжа бо си глаголю или какою хытростью, или мудростью, но многыхъ ради, иже его не видѣша и не слышаша. И въспоминаю Господа, глаголюща: «Рабе лѣнивый и лукавый! подобааше ти дати сребро мое купцемъ, да азъ быхъ на нихъ взялъ с лихвою».[19] Тѣмъ, бояся сего осуждениа, сия написаю, да сего послушавше, прославимъ Бога, давшего сию благодать и помощъ граду Смоленьску, блаженаго Авраамья.
|
|
|
И он не переставал вспоминать Страшный суд, боясь испытания, и не переставал прилежно молиться Богу, и ночью, и днем, и всем приходящим к нему не переставал говорить об этом страшном дне, читая великого и светлого учителя вселенной Иоанна Златоуста, и преподобного Ефрема, и всех богогласных святых, внимая Святому Духу, который говорил их устами, и всем проповедая. И жил блаженный, воздерживаясь от многого питья, особенно же ненавидел пьянство, и любил он скромную одежду, пренебрегая очень дорогой одеждой и будучи всегда смиренным. А на трапезы и на пиры он никогда не ходил из-за многих ссор, которые бывают там между выбирающими себе места, и из-за многих других бед, которые бывают из-за неумеренного пьянства, поэтому он избегал пиры. Лицо же блаженною и тело были сильно изнурены, так что его кости и суставы можно было сосчитать как в мощах, и лицо его было бледно из-за великого труда, и воздержания, и бодрствования, и из-за многих проповедей, которыми он изнурял себя, из-за пения и чтения, и молитв, возносимых к Богу. И когда он с благочестием и с вниманием приближался к божественному жертвеннику для божественного приношения святых даров, которое завещано Господом на вечери апостолам, а апостолами Нового завета передано нам во оставление грехов, тогда он не разрешал разговаривать в церкви, особенно на литургии, наставляя и поучая, повелевая тогда ум вместе с душой неколебимо, как подобает, с прилежанием целиком обращать к Богу. Когда он облачался в одежды священника, был он образ и подобие Василия Великого: имел такую же черную бороду, только что голова у него была плешива. Но не осудите, братья, мою грубость, ведь не лгу я, не хитрю, не мудрствую, но говорю это для тех многих, что не видели и не слышали его. И вспоминаю Господа, говорящего: «Раб ленивый и лукавый! надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я получил бы мое с прибылью». Поэтому, боясь такого осуждения, я пишу это, чтобы, выслушав, мы прославили Бога, ниспославшего такую благодать и помощь городу Смоленску, как блаженный Авраамий.
Хотящу же ми и еще глаголати, помозѣте ми в молитвахъ вашихъ, да ми подасть Господь и конець свершити — положити хотящимъ почитати и поревновати житью преподобнаго или прѣписати и велику отъ Бога милость прияти сде и въ будущий и страшный день възданиа Христова.
Так как я хочу далее рассказывать, помогите мне вашими молитвами, чтобы Господь дал мне и закончить работу — написать для тех, кто хочет читать и последовать житию преподобного, или переписать его и получить великую милость от Бога здесь и в будущий и страшный день воздаяния Христова.
Но на прежереченая поминая възвратимся, отнюду же поидохомъ. Видя же себе сотона побѣжена Христовою силою отъ святаго, яко являашеся ему овогда в нощи, овогда въ день, устрашая и прѣтя, яко огнь освѣщаа и в нощи, яко мнозѣмъ еще не спящимъ с нимъ, да овогда стужая, ово являяся въ мнозехъ мечтаниихъ, яко и до стропа, и пакы яко левъ нападая, яко звѣрие лютии устрашающе, другое яко воини нападающе и сѣкуще, иногда и съ одра и смещуще. А егда отъ сна въстаяше блаженый, по малу сна укусивъ отъ злыхъ окаяннныхъ бѣсовьскыхъ мечтовъ, и въ день болѣ ему о семь стужающе, тѣм же ово собою, ово въ жены бестудныя прѣображающеся, то же, яко о Великомъ Антонии пишется.[20] Видя Господь силу неприязнину и его злобу на ны, не попусти вся воли его, но яко же самъ вѣсть, тако и попущаеть по силѣ... приимати его брань, яко же Господь въ Еуангельи рече, яко «ни на свиньяхъ имать власти без Божиа повелѣниа»; да искусни Божии раби явятся. К сему же учить Златаустъ, глаголя: «Господи, аще попустиши единого врага, то ни весь миръ ему не удолѣеть, то како азъ възмогу, калъ и берние?» Укрѣпивый же Антониа и явлься ему, дръзати повелѣвъ: «Не бойся, азъ ти помогу». Той же и сему блаженому свою благодать и силу подавааше и избавляше.
Но, помня об этом, вернемся к прежнему рассказу, с чего мы начали. Сатана, видя, что силой Христа побежден он святым, являлся ему иногда ночью, иногда днем, устрашая и угрожая ему, освещая его ночью как огонь, так что многие вместе с ним не могли спать, иногда же сатана пугал его, или являясь ему во многих наваждениях ростом вплоть до потолка и снова нападая на него, как лев, устрашая его, как лютые звери, или же нападая и избивая его подобно воинам, иногда даже сбрасывал его с постели. Когда же блаженный пробуждался, вкусив мало сна из-за злых окаянных бесовских видений, тот его днем еще более пугал, являясь ему иногда в собственном виде, иногда преображаясь в бесстыдных женщин, как пишется и о Великом Антонии. Видя дьявольскую силу и злобу беса на нас, Господь не дал ему полной свободы, но допускает по своему усмотрению, чтобы мы соразмерно нашей силе могли вступать с ним в борьбу, ибо Господь сказал в Евангелии, что сатана «не имеет власти даже над свиньями без Божьего повеления»; пусть так Божьи рабы укрепляются. Тому же учит Златоуст, говоря: «Господи, если ты дашь свободу одному врагу, то его не одолеет даже весь мир, а что смогу я, который кал и грязь?» Укрепивший же Антония явился ему, повелевая дерзать: «Не бойся, я тебе помогу». Он же давал благодать и силу и этому блаженному и избавлял его.
И сими блаженаго всѣми исусивъ сатана, и не удолѣвъ, Богу помагающу, и ту крамолу на нь въздвиже, яко же и при Господи бысть: и вшедъ сотона въ сердца июдеомъ, и съвѣтъ сътворше на нь, и много поругавшеся, и страсти предаша Господа славы. Сице же и на сего бысть: яко же бо сотона отъ прѣжняго монастыря отгна, сице и нынѣ сътвори, не могый окаянный терпѣти бывающая ради благодати и помощь вѣрнымъ и христолюбивымъ христианомъ и отъ всѣхъ побѣжаемъ силою Христовою. Но яко есть пасущихъ душа приимати бѣды, и вшедъ сотона въ сердца бесчинныхъ, въздвиже на нь: и начаша овии клеветати епископу, инии же хулити и досажати, ови еретика нарицати, а инии глаголаху на нь — глубинныя книгы почитаеть,[21] инии же къ женамъ прикладающе, попове же зиающе и глаголюще: «Уже наши дѣти вся обратилъ есть»; друзии же пророкомъ нарицающе и ина же многа на нь вѣщания глаголюще, их же блаженый чюжь. Истинною реку тако, никто же аще бы не глаголя на блаженаго Авраамиа въ граде, но диаволъ о семъ радоваашеся, а блаженый все, радуяся, терпяше о Господи. Събраша же ся вси от мала и до велика весь градъ на нь: инии глаголють заточити, а инии къ стѣнѣ ту пригвоздити и зажещи, а друзии потопити и, проведше въсквозе градъ. Всѣм же собравшимся на дворъ владычень, игуменомъ же и попомъ, и черньцемъ, княземъ и боляромъ, диакони и вси церьковници, внегда послаша по блаженаго, уже всѣмъ собравшимся. Посланыя же слугы, емше, яко злодѣа влачяху, овии ругахуся ему, инии же насмихаахуся ему и бесчинная словеса кыдающе, и весь градъ и по торгу, и по улицамъ — вездѣ полна народа, и мужи же, глаголю, и жены, и дѣти, и бѣ позоръ тяжекъ видѣти. Блаженый же бѣ яко птица ятъ руками, не умѣа, что глаголати или что отвѣщати, но едино упование имѣа къ Богу и к нему моляся отъ такоя избавитися печали, и в собѣ въспоминая страсть Господа нашего Исуса Христа, яко вся си претерпѣ нашего ради спасениа, и за нихъ моляся: «Господи, не постави имъ грѣха сего[22] и не попусти на раба твоего предатися в руцѣ ихъ, но укроти и запрѣти, яко же предъ ученикы на мори вѣтру повелѣ умолкнути.
И всем этим сатана искушал блаженного, но не одолел его, ибо Бог помогал ему, и тогда воздвиг на него мятеж, как и при Господе было: вошел сатана в сердца иудеям, и они учинили суд, и много надругались над ним, и предали мучению Господа славы. Так же и с Авраамием было: как сатана его выгнал из прежнего монастыря, так он сделал и теперь, так как не мог окаянный терпеть его вследствие благодати и помощи, которая бывает верным и христолюбивым христианам, и будучи побеждаем всеми силою Христа. Но поскольку душам пасущих предназначено принимать на себя беды, то сатана, войдя в сердца бесчинных, воздвиг их на Авраамия: и начали одни клеветать на него епископу, другие же хулить его и досаждать ему, одни называли его еретиком, другие же говорили о нем: он читает глубинные книги, другие же обвиняли его в блуде, а попы с яростью говорили: «Он уже совратил всех наших детей»; другие же называли его пророком и много прочего говорили о нем, в чем блаженный неповинен. Поистине скажу, что не было в городе такого, кто не оговаривал бы блаженного Авраамия, так что дьявол радовался этому, а блаженный, радуясь, терпел все во имя Господа. Собрался на него весь город от мала до велика: одни говорят, что его нужно заточить, другие — пригвоздить к стене и поджечь, а другие — утопить его, проведя через город. Когда же собрались все на двор владыки, игумены и попы, и чернецы, князья и бояре, дьяконы и все церковнослужители, тогда послали за блаженным, когда уже все собрались. Посланные же слуги, схватив Авраамия, волочили его как злодея, одни ругались над ним, другие насмехались над ним, бросая ему оскорбительные слова, и так делал весь город и по торгу, и по улицам — везде много народу, и мужчины, и женщины, и дети, и было тяжело видеть это зрелище. Блаженный же был схвачен руками, как птица; не знал, что ему сказать или что отвечать, но уповал на одного только Бога, и молился ему, чтобы он избавил его от такого несчастья, и про себя вспоминал страдания Господа нашего Иисуса Христа, который все это претерпел ради нашего спасения, и молился за них: «Господи, не вмени им сего греха и не допусти, чтобы твой раб был предан в их руки, но укроти их и запрети им, как перед учениками ты повелел умолкнуть ветру на море».
Яко же и бысть; князю бо и властелемъ умягъчи Богъ сердце; игуменомъ же и ереомъ, аще бы мощно, жива его пожрети. Ведому же ему на снемъ, явися Господь в то время преподобному Луцѣ Прусину у церькви честнаго архангела Михаила.[23] Стоящу ему на молитвѣ въ 9 часъ, и гласъ бысть ему, глаголющь, яко «се возводять блаженнаго моего угодника на снемъ съ двѣма ученикома, истязати хотять, ты же о немь никако же съблазнися». И глаголаше блаженый Лука на снимающихся на блаженаго Аврамия и на уничижающихъ его: «Много бо бес правды хулящеи и уничижають; но да быша грѣси его на мнѣ были! И вы слышасте, яко хотѣша сътворити преже сего не имуще страха Божия и тации же безумнии и епископъ и како хотѣша бес правды убити и.[24] Иже и еще порокъ золъ и хула, и клятва зла, и гнѣвъ Божий и за 30 лѣтъ пребысть, и еще вы прибудеть, аще ся того не покаете». Понеже възвратимся, о нем же начахъ глаголати. Приведену же бывшу блаженному на судъ, ничьсо же на нь вины не обрѣтающимъ, но бе-щину попомъ, яко воломъ, рыкающимъ, тако же и игуменомъ; князю же и велможамъ не обрѣтающимъ такыя вины, но изискавше все, нѣсть неправды никоея же, но все лжуть, тогда яко единѣми усты: «Неповинны да будемъ, владыко,— рекуще къ всѣмъ,— еже таку на нь крамолу въздвигнули есте, и неповинни есмы, иже на нь глаголетѣ или что съвѣщаете како любо безаконно убийство!» И глаголюще: «Благослови, отче, и прости, Аврамие!»— и тако отъидоша въ свояси.
Так и случилось, ибо властителям Бог смягчил сердце; а игумены и священники, если бы могли, съели бы его живьем. Когда же его вели на суд, Господь явился в это время у церкви честного архангела Михаила преподобному Луке Прусину. В то время когда он стоял на молитве в 9 часов, услышал он голос, говорящий, что «вот моего блаженного угодника ведут на суд с двумя его учениками, хотят его мучить, ты же ни в коем случае не сомневайся в нем». И сказал блаженный Лука осуждающим блаженного Авраамия и унижающим его: «Ведь его сильно унижают, несправедливо хуля; но если бы его грехи были на мне! А слышали вы, что хотели в давние времена сделать такие же не имеющие страха Божьего безумцы и их епископ и как хотели безвинно убить другого святого. Это к тому же злой порок, и хула, и злая клятва, и за это гнев Божий продолжался более тридцати лет, а с вами будет хуже, если не покаетесь». Однако возвратимся к тому, о ком я начал говорить. Когда блаженный был приведен на суд, не нашли за ним никакой вины, но бесчинно попы, а также игумены ревели на него, как волы; а после того как князь и вельможи не нашли за ним никакой вины, проверивши все и убедившись, что нет никакой неправды, но все лгут на него, сказали тогда в один голос: «Да будем неповинны, владыка,— сказали они всем,— в том, что воздвигли такое обвинение на него, а мы неповинны в том, что вы на него наговариваете или замышляете какое-то беззаконное убийство!» И говоря: «Благослови, отец, и прости нас, Авраамий!» — с тем ушли восвояси.
Видѣвше же сия тако отъидоша и яко нѣсть имъ конца, в чемъ осудити и, и рѣша отъ епископа на се приготованнымъ крѣпко стрѣши и и блюсти и и ина два отъ ученикъ его, иже преподобному служаща добрѣ. Наутрия же събравшимся игумени и ереи, и вины, яже преже глаголааху, укоривше, озлобивше, възложиша на нь. И отъ того времене пакы вниде в монастырь, идѣ же бѣ преже остриглъся блаженый, яко не приемшу ему никоего зла. Се же от сего времене многа зла пребысть: елико бяше блаженнымъ научено, вси ти обратишася на своя дѣла злыхъ грѣхъ. И слава Богу, терпящему сихъ всѣхъ! И еще тогда блаженому Лазарю иерѣемъ сущу и по Игнатьи епископу бывшу, истинною рещи, яко поборникъ и пастухъ Христовы церкве словесныхъ овець, сьй бо бѣаше Бога ради оставилъ епискупью свою и за многое обидѣние святыхъ церквей иже обидятъ и властели, отъимающе чюжая бес правды и обидящихъ вдовица и сироты. Сьй бо видѣ и слыша, яко вся бес правды, яже на блаженаго Авраамиа ону крамолу въздвигнули, Богу убо о семь възложившу, сьй пришедъ глагола къ епископу Игнатию: «Великой есть быти опитемьи граду сему, аще ся добрѣ не опечалиши»; яко же и бысть. Блаженый Игнатий сего послуша, скоро посла по всѣмъ игуменомъ и к всѣмъ попомъ, заповѣдая и запрѣщая всѣмъ отъ всякого речениа зла прѣстати, яже на блаженаго Авраамия. «Се бо, послушавъ васъ, на ся отъ Бога въсприяхъ въ вѣкы опитемью. А вы, чада, покайтеся, а сами вѣсте, что прияша отъ Бога въставшеи на великого Иоана Златаустаго;[25] аще же не покаетеся, то то же и вы подъимете». Сего же ради блаженый имя нареклъ себѣ, своего святьца подражая,[26] яко же бо и онъ, подражая, много пострадалъ отъ оноя веси и за ня моляся Богу обращая вся къ Богу и спасая, блаженый же терпя ихъ запрещение.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 171; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!