Подготовка текста, перевод и комментарии А. А. Цехановича
ВСТУПЛЕНИЕ
В настоящем издании представлены почти все наиболее значительные послания Андрея Курбского. He публикуются лишь незначительные по объему и по содержанию послания волынского периода (Ответ восточных, два Послания Федору Бокею-Печихвостовскому, Послание Евстафию Воловичу и Послание Базилию Древинскому), которые не влияют сколько-нибудь значительным образом на общее представление о характере переписки князя.
Марк Сарыхозин, бежавший из России в Литву, жил при дворе князя Юрия Юрьевича Слуцкого, где в это же время жил и старец Артемий (см. коммент.). Текст Послания публикуется по рукописи Погод. 1494.
ОРИГИНАЛ
ЛИСТ КНЯЗЬ АНДРѣЯ КУРБСКАГО ДА МАРКА, УЧЕНИКА АРТЕМИЯ
ПИСЬМО КНЯЗЯ АНДРЕЯ КУРБСКОГО МАРКУ, УЧЕНИКУ АРТЕМИЯ
Юноше, свѣтлых обычаевъ навыкшему, брату и приятелю моему милому, господину Марку обышное поздравление.
Юноше, усвоившему добрые нравы, моему любимому брату и другу, господину Марку неизменный привет.
Притом прозба моя начинается до васъ, с таковою краткою повестию. Случилося ми некогда бесѣдовати со преподобным старцемъ твоимъ, а моимъ отцомъ и господином, блаженныя памяти преподобнымъ исповѣдником Артемием.[1] А бѣседа была о книжных делех, наипаче же о книзе Великого Василия, просившу ми ее у него для прочитания, кою ли, поведал, есть у себя — яко мя потомъ и даровалъ ею, з ласки своея. Азъ же вопросихъ: «Аще ли вся есть книга Великого Василия у нас?» Он отвѣщал ми, иже толико переведена Постническая книга у нас и неколико ктому от различных повѣстей словес, и ктому рекъ: «Есть написана книга, евангельскими и апостольскими словѣсы едиными, избирающи и сочиняючи приличные, и глаголют ее аки бы Василиа Великого». Аз рекъ: «Не вѣмъ, естьли есть его». «А что, — рѣкъ, — налѣпшая книга его,[2] о естественных вещахъ писанная,[3] и иные книги супротив ерѣтиковъ,[4] тѣ не преведѣны в нашъ языкъ». И ктому просил мя, ижбы аз потщание учинил, купил книгу Василиеву всю и добыл такова человѣка, кто бы моглъ з грѣцка языка, обо з латинского, превести ее. Аз отвѣщал: «Аще, — молвлю, — и добуду грецким умѣющаго, або латинским, но словеньский не будут умѣти». Преподобный же со усердиемъ реклъ: «Аз, — рѣче, — с потщаниемъ в старости моей, аще бы и пѣшему случилося ми, препоясався, пойду с-Слутца[5] там, гдѣ ми кажешь, и буду пособляти в преводе, и склоняючи на словѣнской». И повторе воистинну рѣклъ: «Обы, — рѣклъ, — сподобил мя Богъ, то ми же бы аз по словенскии помогал».
|
|
|
Начиная прямо с моей просьбы к вам, изложу кратко следующее. Довелось мне однажды беседовать с твоим преподобным старцем, а моим духовным отцом и господином, с блаженной памяти преподобным исповедником Артемием. Беседовали мы о книжных делах, а более всего о книге Василия Великого, которую я просил у него для прочтения, так как он сказал мне, что она у него есть, — и которую мне потом и подарил по своей любезности. Я тогда спросил: «Есть ли у нас полный перевод сочинений Василия Великого?» Он ответил, что у нас переведена только его книга «О постничестве» и несколько отрывков из других произведений, а потом добавил: «Есть одна рукописная книга, в которую входят избранные слова из Евангелия и Апостола, или подобные им; говорят, что ее написал Василий Великий». Я сказал: «Не знаю, так ли это». «А что касается, — сказал он, — его наилучшего сочинения о естественных вещах, а также его сочинений против еретиков, то они не переведены на наш язык». И еще он попросил меня, чтобы я постарался и приобрел книгу, содержащую все сочинения Василия, и нашел человека, который мог бы перевести ее с греческого или латинского языка. На это я ответил: «Может, дескать, и найдется кто-либо, знающий греческий или латинский язык, но знающего славянский мне не сыскать». А преподобный поспешил мне на это сказать: «Я, — говорит, — хоть и старый, но если понадобится, то даже пешком, подпоясавшись, пойду из Слуцка туда, куда ты мне велишь, и охотно помогу тебе в переводе, поправляя славянский текст». И потом еще раз повторил: «Если бы только дал мне Бог, то я бы помог вам со славянским языком».
|
|
|
|
|
|
Азъ же, сие слышахъ ото устъ преподобнаго, не токмо о таковых людехъ попечение учиних, набываючи их к такому дѣлу, но и самъ немало лѣт изнурих по силѣ моей, уже в сединах, со многими труды, приучахся языку римъскому. К тому и благородному юношу, брата моего, князя Михаила Оболѣнского[6] умалихъ, ижебы во младомъ еще будущий вѣцѣ, навык тех внѣшнихъ наукъ во языце римсте. Он же послушал мя, и изнурих три лѣта в Краковѣ в школѣ, и потом совершения ради до Влох ехалъ, оставя домъ, жену и дѣти, и тамо аки два лѣта пребыл. А ныне, благодатию Божиею, возвратился к нам, здрав и в праотеческом благочестию цѣлъ, яко корабль, преполон дражайших корыстей.
И я, услышав такое из уст преподобного, не только начал искать нужных для этого дела людей, но и сам, уже будучи седым, немало лет истратил в трудах, чтобы изучить, насколько это было в моих силах, латинский язык. К тому же упросил я одного благородного юношу, моего брата князя Михаила Оболенского, чтобы он, пока еще в молодом возрасте, изучил светские науки на латинском языке. Он меня послушал и три года провел в Кракове, обучаясь в университете, а затем, чтобы совершенствоваться, уехал в Италию, оставив дом, жену и детей, и провел там около двух лет. И вот теперь по Божьей благодати возвратился к нам здоровый и невредимый в праотеческом благоверии, подобный кораблю, наполненному драгоценнейшими товарами.
|
|
|
Аз же не токмо Великого Василия всю книгу купих,[7] но иных некоторых учителей наших: все опѣры книги Златоустовы, Григория Богослова, Кирилла Александрийского, Иоанна Домаскина и кронику некую, ново з грѣцка на латынской преложенную, зѣло потребную и премудрую, написана от муже некоего зацъного, Никифора Калийста. А тѣхъ всѣхъ книгъ — которая что в себя имѣет — преписавшии рѣстра,[8] посылаю до вашей милости и держу то от вас, иже вскоре ихъ прочтете и разсмотрите нашъ недостаток книжный, паче же глас словес божественных.
А я купил не только все сочинения Василия Великого, но также и некоторых других наших учителей: все сочинения Иоанна Златоуста, произведения Григория Богослова, Кирилла Александрийского, Иоанна Дамаскина и одну очень полезную и умную Хронику, написанную благородным мужем Никифором Каллистом и недавно переведенную с греческого языка на латинский. Переписав оглавление всех этих книг, — что какая в себе содержит, — посылаю его вашей милости и оставляю вам, чтобы, прочитав его, вы увидели, скольких еще книг, содержащих в себе звуки божественной речи, нам не хватает.
А того ради прозбу и моление братцкое к вашей милости простираю: союза ради любовнаго Христа нашего, такоже и раба его, старца твоего, а моего отца, святаго преподобного Артемия, — яви любовь ко единоплемянной Росии, ко всему словенскому языку! Не обленись до нас приѣхати на колько месяцей, даючи помощь нашему грубству и неискувству![9] Бо не обвыкли мы, яко аз, тако и князь Михайло, словѣнску языку вконецъ, и того ради боимся пуститися едины, без помощи, на так великое и достойнохвальное дѣло. А того ради послах к тебѣ предисловейцо единой книги нашего пѣреводу,[10] не ижебы имъ величаяся, або тщаславяся тем — Боже, сохрани насъ от таковых! — но оказуючи недостаток и невежество наше, яко тамъ прочитающе, лепей разсмотришъ. Бо исках помощи себѣ, сѣмо и овамо обращаяся, и никакоже обрѣтохом. Аще ли Богъ тя принѣсет до нас, то бы аз селъ со единым боколяромъ[11] за книгу Павловых епистолей, бѣседованныхъ от Хрисостома, а ваше бы милость сел за другую книгу со князем Михаилом — або Григория Богослова, або Василия Великого. Посылаю тѣ вашей милости подарок духовный — арацыю едину Григория Богослова, а другое слово Великого Василия преводу нашего: прошу, ижебы есть принял тот малый нашь упоминокъ с любовию.
А отсюда и моя братская просьба к тебе: во имя любовного единения нашего Христа и его раба, а твоего старца и моего духовного отца, святого преподобного Артемия, — прояви свою любовь к единокровной России, ко всему славянскому народу! Не поленись приехать к нам на несколько месяцев и помоги нам, невежественным и неопытным! Потому что как я, так и князь Михаил, не зная в совершенстве славянского языка, не решаемся взяться сами, без чьей-либо помощи, за такое великое и достохвальное дело. Посылаю также тебе предисловие к одной из книг, переведенной нами, но не из гордости или тщеславия — сохрани нас Бог от этого! — а для того чтобы ты, прочитав его, смог лучше увидеть нашу скудость и невежество. Искал я себе помощников, обращаясь в разные места, но так и не нашел. Но если бы тебя привел к нам Бог, то я с одним бакалавром взялся бы за перевод посланий апостола Павла, протолкованных Хризостомом, а ваша милость с князем Михаилом принялись бы за другую книгу — или Григория Богослова, или Василия Великого. При этом посылаю вашей милости духовный подарок — одну орацию Григория Богослова и одно слово Василия Великого в нашем переводе. Прошу принять с любовью этот наш небольшой подарок на память.
Прости мя глаголати еще дерзнувши: аще бы еси имѣлъ и покинул сот копъ от его милости княжати Слуцкаго юркгелту, мнимаю, честнейший и похвальнѣйший пред Богом братцким прозбом в духовных вещах уступити, нежели текущаго и влекомого держатися. А данное ти сребро от Господа торжником дати, талант умножати, ктому еще во единоколенных просвещение. А слышал есмь от некоторых, иже его милости князь Слуцкий разумѣетъ от нас, иже бы аз тебѣ от него пребавлял до службъ моих. А который, ум умѣющий, християнин не рад бы себѣ товарыщи имѣлъ, а еще ктому «сына свѣта», яко Богослов пишет в том реченью, от меня до тебя посланном? Но аз того никакоже дерзнув с тобою, сведчю, но токмо ныне прозбы моей простираю до вас того ради предреченного дѣла, а ни службъ для, а ни иныя коея вѣщи, воистинну. А памята ми ся, ижем его милости молвил, иже ми вашу милость прислал в помощь к тому дѣлу, а у их милости свое обыкновение: мнимани бо. О том, милость ваша, ведай, естьли ея коснет той превод: ни за чем, токмо того ради, иже бѣз помощи не можемъ, а не смѣемъ дерзнути. А всяко пущаю производению воли твоей. Аминь.
Прости, что осмеливаюсь тебе сказать еще вот о чем: если даже ты имеешь сотню коп годовых денег от князя Слуцкого, то думаю, что честнее и достойнее было бы все же перед Богом уступить братским просьбам, касающимся духовных вещей, чем стремиться к преходящему и суетному. Полученное же тобой по милости Господа серебро лучше было бы раздать на торжищах, а самому приумножать свой талант, способствуя при этом просвещению своих соотечественников. Слышал я от людей, будто бы князь Слуцкий считает, что переманиваю тебя на службу к себе. А какой же имеющий ум христианин не был бы рад иметь у себя в товарищах «сына света», как выражается Богослов в своем слове, которое я тебе послал? Я же, клянусь тебе, и не помышлял звать тебя к себе ни на службу, ни для какого-нибудь иного дела, кроме как для того, о чем я говорил тебе выше. Помнится мне, что просил я как-то его милость о том, чтобы он прислал ко мне вашу милость для помощи в этом деле, да его милость из-за свойственной ему мнительности по своему обыкновению понял все иначе. Пусть ваша милость знает, если зайдет речь об этом переводе: просим мы только потому, что не можем и не осмеливаемся без вашей помощи взяться за работу. Впрочем, оставляю решать тебе. Аминь.
[1] …исповѣдником Артемием. — Игумен Троице-Сергиева монастыря старец Артемий был идеологом нестяжательства. Обвиненный иосифлянским руководством русской церкви в еретичестве, был сослан в 1554 г. в Соловецкий монастырь, откуда и бежал в Литву вместе с осужденным за ересь Феодосием Косым. В Литве он сблизился с Курбским, который называл его, как видно из текста Послания, своим духовным отцом. Артемий известен своими полемическими посланиями.
[2] На поле: Сиирѣчь, яже о шести днехъ писаная убо, тамо о всѣхъ естественных вещах совершение выписалъ такъ прекраснѣ, яко никтоже от вѣка другий описал, яко Василий Великий.
[3] ...о естественных вещахъ писанная... — Речь идет об одиннадцати беседах Василия Великого на Шестоднев (комментарии на библейские сообщения о шести днях творения). Полный перевод этого сочинения был осуществлен только в 1656 г. Епифанием Славинецким и напечатан в Москве в 1665 г.
[4] ...супротив ерѣтиковъ... — Вероятно, имеются в виду пять книг Василия Великого в защиту учения о святой Троице против Евномия.
[5] ...пойду с-Слутца... — Г. Слуцк в 100 км на юг от Минска был центром удельного Слуцкого княжества, резиденцией князей Олельковичей, ведущих родословную от Ольгерда. В середине XVI в. представлял собой один из значительных культурных центров на территории Великого княжества Литовского.
[6] ...Михаила Оболѣнского... — Князь Михаил Андреевич Оболенский-Ноготков отъехал в Литву до 1568 г. после получения им королевского привилея. Жил при дворе князя Андрея Курбского и принимал участие в организованной им переводческой деятельности. Переводил, в частности, вместе с князем Курбским «Богословие» Иоанна Дамаскина. См. коммент. к Предисловию к переводу сочинений Иоанна Дамаскина.
[7] ...купих... — В рукописи «купить». Испр. по изд. Кунцевича.
[8] На поле: реистръ.
[9] ...неискувству. — Так в рукописи.
[10] ...предисловейцо... пѣреводу... — Скорее всего, Курбский имеет в виду свое Предисловие к Новому Маргариту (см. ниже).
[11] …со единым боколяромъ... — Вероятно, речь идет об Амброжии Бжежевском, предполагаемом авторе перевода Хроники Мартина Бельского на белорусский язык. См. также ниже Предисловие к Новому Маргариту.
В настоящем издании представлены почти все наиболее значительные послания Андрея Курбского. He публикуются лишь незначительные по объему и по содержанию послания волынского периода (Ответ восточных, два Послания Федору Бокею-Печихвостовскому, Послание Евстафию Воловичу и Послание Базилию Древинскому), которые не влияют сколько-нибудь значительным образом на общее представление о характере переписки князя.
Марк Сарыхозин, бежавший из России в Литву, жил при дворе князя Юрия Юрьевича Слуцкого, где в это же время жил и старец Артемий (см. коммент.). Текст Послания публикуется по рукописи Погод. 1494.
ПЕРЕВОД
ПИСЬМО КНЯЗЯ АНДРЕЯ КУРБСКОГО МАРКУ, УЧЕНИКУ АРТЕМИЯ
Юноше, свѣтлых обычаевъ навыкшему, брату и приятелю моему милому, господину Марку обышное поздравление.
Юноше, усвоившему добрые нравы, моему любимому брату и другу, господину Марку неизменный привет.
Притом прозба моя начинается до васъ, с таковою краткою повестию. Случилося ми некогда бесѣдовати со преподобным старцемъ твоимъ, а моимъ отцомъ и господином, блаженныя памяти преподобнымъ исповѣдником Артемием.[1] А бѣседа была о книжных делех, наипаче же о книзе Великого Василия, просившу ми ее у него для прочитания, кою ли, поведал, есть у себя — яко мя потомъ и даровалъ ею, з ласки своея. Азъ же вопросихъ: «Аще ли вся есть книга Великого Василия у нас?» Он отвѣщал ми, иже толико переведена Постническая книга у нас и неколико ктому от различных повѣстей словес, и ктому рекъ: «Есть написана книга, евангельскими и апостольскими словѣсы едиными, избирающи и сочиняючи приличные, и глаголют ее аки бы Василиа Великого». Аз рекъ: «Не вѣмъ, естьли есть его». «А что, — рѣкъ, — налѣпшая книга его,[2] о естественных вещахъ писанная,[3] и иные книги супротив ерѣтиковъ,[4] тѣ не преведѣны в нашъ языкъ». И ктому просил мя, ижбы аз потщание учинил, купил книгу Василиеву всю и добыл такова человѣка, кто бы моглъ з грѣцка языка, обо з латинского, превести ее. Аз отвѣщал: «Аще, — молвлю, — и добуду грецким умѣющаго, або латинским, но словеньский не будут умѣти». Преподобный же со усердиемъ реклъ: «Аз, — рѣче, — с потщаниемъ в старости моей, аще бы и пѣшему случилося ми, препоясався, пойду с-Слутца[5] там, гдѣ ми кажешь, и буду пособляти в преводе, и склоняючи на словѣнской». И повторе воистинну рѣклъ: «Обы, — рѣклъ, — сподобил мя Богъ, то ми же бы аз по словенскии помогал».
Начиная прямо с моей просьбы к вам, изложу кратко следующее. Довелось мне однажды беседовать с твоим преподобным старцем, а моим духовным отцом и господином, с блаженной памяти преподобным исповедником Артемием. Беседовали мы о книжных делах, а более всего о книге Василия Великого, которую я просил у него для прочтения, так как он сказал мне, что она у него есть, — и которую мне потом и подарил по своей любезности. Я тогда спросил: «Есть ли у нас полный перевод сочинений Василия Великого?» Он ответил, что у нас переведена только его книга «О постничестве» и несколько отрывков из других произведений, а потом добавил: «Есть одна рукописная книга, в которую входят избранные слова из Евангелия и Апостола, или подобные им; говорят, что ее написал Василий Великий». Я сказал: «Не знаю, так ли это». «А что касается, — сказал он, — его наилучшего сочинения о естественных вещах, а также его сочинений против еретиков, то они не переведены на наш язык». И еще он попросил меня, чтобы я постарался и приобрел книгу, содержащую все сочинения Василия, и нашел человека, который мог бы перевести ее с греческого или латинского языка. На это я ответил: «Может, дескать, и найдется кто-либо, знающий греческий или латинский язык, но знающего славянский мне не сыскать». А преподобный поспешил мне на это сказать: «Я, — говорит, — хоть и старый, но если понадобится, то даже пешком, подпоясавшись, пойду из Слуцка туда, куда ты мне велишь, и охотно помогу тебе в переводе, поправляя славянский текст». И потом еще раз повторил: «Если бы только дал мне Бог, то я бы помог вам со славянским языком».
Азъ же, сие слышахъ ото устъ преподобнаго, не токмо о таковых людехъ попечение учиних, набываючи их к такому дѣлу, но и самъ немало лѣт изнурих по силѣ моей, уже в сединах, со многими труды, приучахся языку римъскому. К тому и благородному юношу, брата моего, князя Михаила Оболѣнского[6] умалихъ, ижебы во младомъ еще будущий вѣцѣ, навык тех внѣшнихъ наукъ во языце римсте. Он же послушал мя, и изнурих три лѣта в Краковѣ в школѣ, и потом совершения ради до Влох ехалъ, оставя домъ, жену и дѣти, и тамо аки два лѣта пребыл. А ныне, благодатию Божиею, возвратился к нам, здрав и в праотеческом благочестию цѣлъ, яко корабль, преполон дражайших корыстей.
И я, услышав такое из уст преподобного, не только начал искать нужных для этого дела людей, но и сам, уже будучи седым, немало лет истратил в трудах, чтобы изучить, насколько это было в моих силах, латинский язык. К тому же упросил я одного благородного юношу, моего брата князя Михаила Оболенского, чтобы он, пока еще в молодом возрасте, изучил светские науки на латинском языке. Он меня послушал и три года провел в Кракове, обучаясь в университете, а затем, чтобы совершенствоваться, уехал в Италию, оставив дом, жену и детей, и провел там около двух лет. И вот теперь по Божьей благодати возвратился к нам здоровый и невредимый в праотеческом благоверии, подобный кораблю, наполненному драгоценнейшими товарами.
Аз же не токмо Великого Василия всю книгу купих,[7] но иных некоторых учителей наших: все опѣры книги Златоустовы, Григория Богослова, Кирилла Александрийского, Иоанна Домаскина и кронику некую, ново з грѣцка на латынской преложенную, зѣло потребную и премудрую, написана от муже некоего зацъного, Никифора Калийста. А тѣхъ всѣхъ книгъ — которая что в себя имѣет — преписавшии рѣстра,[8] посылаю до вашей милости и держу то от вас, иже вскоре ихъ прочтете и разсмотрите нашъ недостаток книжный, паче же глас словес божественных.
А я купил не только все сочинения Василия Великого, но также и некоторых других наших учителей: все сочинения Иоанна Златоуста, произведения Григория Богослова, Кирилла Александрийского, Иоанна Дамаскина и одну очень полезную и умную Хронику, написанную благородным мужем Никифором Каллистом и недавно переведенную с греческого языка на латинский. Переписав оглавление всех этих книг, — что какая в себе содержит, — посылаю его вашей милости и оставляю вам, чтобы, прочитав его, вы увидели, скольких еще книг, содержащих в себе звуки божественной речи, нам не хватает.
А того ради прозбу и моление братцкое к вашей милости простираю: союза ради любовнаго Христа нашего, такоже и раба его, старца твоего, а моего отца, святаго преподобного Артемия, — яви любовь ко единоплемянной Росии, ко всему словенскому языку! Не обленись до нас приѣхати на колько месяцей, даючи помощь нашему грубству и неискувству![9] Бо не обвыкли мы, яко аз, тако и князь Михайло, словѣнску языку вконецъ, и того ради боимся пуститися едины, без помощи, на так великое и достойнохвальное дѣло. А того ради послах к тебѣ предисловейцо единой книги нашего пѣреводу,[10] не ижебы имъ величаяся, або тщаславяся тем — Боже, сохрани насъ от таковых! — но оказуючи недостаток и невежество наше, яко тамъ прочитающе, лепей разсмотришъ. Бо исках помощи себѣ, сѣмо и овамо обращаяся, и никакоже обрѣтохом. Аще ли Богъ тя принѣсет до нас, то бы аз селъ со единым боколяромъ[11] за книгу Павловых епистолей, бѣседованныхъ от Хрисостома, а ваше бы милость сел за другую книгу со князем Михаилом — або Григория Богослова, або Василия Великого. Посылаю тѣ вашей милости подарок духовный — арацыю едину Григория Богослова, а другое слово Великого Василия преводу нашего: прошу, ижебы есть принял тот малый нашь упоминокъ с любовию.
А отсюда и моя братская просьба к тебе: во имя любовного единения нашего Христа и его раба, а твоего старца и моего духовного отца, святого преподобного Артемия, — прояви свою любовь к единокровной России, ко всему славянскому народу! Не поленись приехать к нам на несколько месяцев и помоги нам, невежественным и неопытным! Потому что как я, так и князь Михаил, не зная в совершенстве славянского языка, не решаемся взяться сами, без чьей-либо помощи, за такое великое и достохвальное дело. Посылаю также тебе предисловие к одной из книг, переведенной нами, но не из гордости или тщеславия — сохрани нас Бог от этого! — а для того чтобы ты, прочитав его, смог лучше увидеть нашу скудость и невежество. Искал я себе помощников, обращаясь в разные места, но так и не нашел. Но если бы тебя привел к нам Бог, то я с одним бакалавром взялся бы за перевод посланий апостола Павла, протолкованных Хризостомом, а ваша милость с князем Михаилом принялись бы за другую книгу — или Григория Богослова, или Василия Великого. При этом посылаю вашей милости духовный подарок — одну орацию Григория Богослова и одно слово Василия Великого в нашем переводе. Прошу принять с любовью этот наш небольшой подарок на память.
Прости мя глаголати еще дерзнувши: аще бы еси имѣлъ и покинул сот копъ от его милости княжати Слуцкаго юркгелту, мнимаю, честнейший и похвальнѣйший пред Богом братцким прозбом в духовных вещах уступити, нежели текущаго и влекомого держатися. А данное ти сребро от Господа торжником дати, талант умножати, ктому еще во единоколенных просвещение. А слышал есмь от некоторых, иже его милости князь Слуцкий разумѣетъ от нас, иже бы аз тебѣ от него пребавлял до службъ моих. А который, ум умѣющий, християнин не рад бы себѣ товарыщи имѣлъ, а еще ктому «сына свѣта», яко Богослов пишет в том реченью, от меня до тебя посланном? Но аз того никакоже дерзнув с тобою, сведчю, но токмо ныне прозбы моей простираю до вас того ради предреченного дѣла, а ни службъ для, а ни иныя коея вѣщи, воистинну. А памята ми ся, ижем его милости молвил, иже ми вашу милость прислал в помощь к тому дѣлу, а у их милости свое обыкновение: мнимани бо. О том, милость ваша, ведай, естьли ея коснет той превод: ни за чем, токмо того ради, иже бѣз помощи не можемъ, а не смѣемъ дерзнути. А всяко пущаю производению воли твоей. Аминь.
Прости, что осмеливаюсь тебе сказать еще вот о чем: если даже ты имеешь сотню коп годовых денег от князя Слуцкого, то думаю, что честнее и достойнее было бы все же перед Богом уступить братским просьбам, касающимся духовных вещей, чем стремиться к преходящему и суетному. Полученное же тобой по милости Господа серебро лучше было бы раздать на торжищах, а самому приумножать свой талант, способствуя при этом просвещению своих соотечественников. Слышал я от людей, будто бы князь Слуцкий считает, что переманиваю тебя на службу к себе. А какой же имеющий ум христианин не был бы рад иметь у себя в товарищах «сына света», как выражается Богослов в своем слове, которое я тебе послал? Я же, клянусь тебе, и не помышлял звать тебя к себе ни на службу, ни для какого-нибудь иного дела, кроме как для того, о чем я говорил тебе выше. Помнится мне, что просил я как-то его милость о том, чтобы он прислал ко мне вашу милость для помощи в этом деле, да его милость из-за свойственной ему мнительности по своему обыкновению понял все иначе. Пусть ваша милость знает, если зайдет речь об этом переводе: просим мы только потому, что не можем и не осмеливаемся без вашей помощи взяться за работу. Впрочем, оставляю решать тебе. Аминь.
[1] …исповѣдником Артемием. — Игумен Троице-Сергиева монастыря старец Артемий был идеологом нестяжательства. Обвиненный иосифлянским руководством русской церкви в еретичестве, был сослан в 1554 г. в Соловецкий монастырь, откуда и бежал в Литву вместе с осужденным за ересь Феодосием Косым. В Литве он сблизился с Курбским, который называл его, как видно из текста Послания, своим духовным отцом. Артемий известен своими полемическими посланиями.
[2] На поле: Сиирѣчь, яже о шести днехъ писаная убо, тамо о всѣхъ естественных вещах совершение выписалъ такъ прекраснѣ, яко никтоже от вѣка другий описал, яко Василий Великий.
[3] ...о естественных вещахъ писанная... — Речь идет об одиннадцати беседах Василия Великого на Шестоднев (комментарии на библейские сообщения о шести днях творения). Полный перевод этого сочинения был осуществлен только в 1656 г. Епифанием Славинецким и напечатан в Москве в 1665 г.
[4] ...супротив ерѣтиковъ... — Вероятно, имеются в виду пять книг Василия Великого в защиту учения о святой Троице против Евномия.
[5] ...пойду с-Слутца... — Г. Слуцк в 100 км на юг от Минска был центром удельного Слуцкого княжества, резиденцией князей Олельковичей, ведущих родословную от Ольгерда. В середине XVI в. представлял собой один из значительных культурных центров на территории Великого княжества Литовского.
[6] ...Михаила Оболѣнского... — Князь Михаил Андреевич Оболенский-Ноготков отъехал в Литву до 1568 г. после получения им королевского привилея. Жил при дворе князя Андрея Курбского и принимал участие в организованной им переводческой деятельности. Переводил, в частности, вместе с князем Курбским «Богословие» Иоанна Дамаскина. См. коммент. к Предисловию к переводу сочинений Иоанна Дамаскина.
[7] ...купих... — В рукописи «купить». Испр. по изд. Кунцевича.
[8] На поле: реистръ.
[9] ...неискувству. — Так в рукописи.
[10] ...предисловейцо... пѣреводу... — Скорее всего, Курбский имеет в виду свое Предисловие к Новому Маргариту (см. ниже).
[11] …со единым боколяромъ... — Вероятно, речь идет об Амброжии Бжежевском, предполагаемом авторе перевода Хроники Мартина Бельского на белорусский язык. См. также ниже Предисловие к Новому Маргариту.
В настоящем издании представлены почти все наиболее значительные послания Андрея Курбского. He публикуются лишь незначительные по объему и по содержанию послания волынского периода (Ответ восточных, два Послания Федору Бокею-Печихвостовскому, Послание Евстафию Воловичу и Послание Базилию Древинскому), которые не влияют сколько-нибудь значительным образом на общее представление о характере переписки князя.
Марк Сарыхозин, бежавший из России в Литву, жил при дворе князя Юрия Юрьевича Слуцкого, где в это же время жил и старец Артемий (см. коммент.). Текст Послания публикуется по рукописи Погод. 1494.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 150; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!