Развитие психологической мысли в период схоластики
Лекция 3. Психологические концепции эллинизма и Древнего Рима
№10№10пнапнр№
Школа стоиков возникла в IV веке до н.э.(эллинизм). Она получила свое название по имени того места в Афинах ("стоя" – портик храма), где ее основатель Зенон (не смешивать с софистом Зеноном) проповедовал свое учение. Представляя космос как единое целое, состоящее из бесконечных модификаций огненного воздуха под названием пневма, Стоики считали человеческую душу одной из таких модификаций. Под пневмой (исходное значение слова – вдыхаемый воздух) первые натурфилософы понимали единое природное, материальное начало, которое пронизывает как внешний физический космос, так и живой организм и пребывающую в нем псюхе (т.е. область ощущений, чувств, мыслей). У Анаксимена, как у Гераклита и других натурфилософов, воззрение на псюхе как частицу воздуха или огня означало ее порождаемость внешним, материальным космосом. У стоиков же слияние псюхе и природы приобрело иной смысл. Сама природа спиритуализировалась, наделяясь признаками, свойственными разуму – но не индивидуальному, а сверхиндивидуальному.
Согласно этому учению мировая пневма идентична мировой душе, "божественному огню", который является Логосом или, как считали позднейшие стоики, – судьбой. Счастье человека усматривалось в том, чтобы жить согласно логосу. Как и их предшественники в классической Греции, стоики верили в примат разума, в то, что человек не достигает счастья из-за незнания, в чем оно состоит. Но если прежде существовал образ гармоничной личности, в полноценной жизни которой сливаются разумное и чувственное (эмоциональное), то у мыслителей эллинистической эпохи, в обстановке социальных невзгод, страха, неудовлетворенности, тревоги, отношение к эмоциональным потрясениям – аффектам – изменилось.
|
|
|
Стоики объявили аффектам войну, усматривая в них "порчу разума", поскольку возникают они в результате "неправильной" деятельности ума. Удовольствие и страдание – ложные суждения о настоящем; желание и страх – столь же ложные суждения о будущем. От аффектов следует лечить, как от болезней. Их нужно "с корнем вырывать из души". Только разум, свободный от любых эмоциональных потрясений (как положительных, так и отрицательных), способен правильно руководить поведением. Именно это позволяет человеку выполнять свое предназначение, свой долг и сохранять внутреннюю свободу. Эта этико-психологическая доктрина обычно сопрягалась с установкой, которую, говоря современным языком, можно было бы назвать психотерапевтической. Люди испытывали потребность в том, чтобы устоять перед превратностями и драматическими поворотами жизни, лишающими душевного равновесия. Изучение мышления и его отношения к эмоциям не имело абстрактно-теоретический характер, а соотносилось с реальной жизнью, с обучением искусству жить. Все чаще к философам обращались для обсуждения и решения личных, нравственных проблем. Из искателей истин они превращались в целителей душ, какими позже стали священники, духовники.
|
|
|
Один из главных постулатов школы стоиков говорил о том, что человек не может быть абсолютно свободным, так как он живет по законам того мира, в который попадает. При этом мы не можем выбрать ни пьесы, в которую попали, ни своей роли. Это дано судьбой, роком, который никто не может изменить. Что же может сам человек? Он может только с достоинством играть ту роль, которая ему уготована. Таким образом, главный нравственный закон – необходимость сохранить свою сущность, свое достоинство в любых, самых тяжелых обстоятельствах. Человек с ранних лет должен понять, что он не в силах изменить свою судьбу, уклониться от нее, – считали стоики. Поэтому, хочешь ты или нет, все равно будешь выполнять волю рока. Но ты можешь являть собой жалкое зрелище плачущего и не понимающего своей цели человека, а можешь идти по жизни с гордо поднятой головой, сознавая, куда идешь. Стоики утверждали, что "кто охотно повинуется приказаниям, тот избегает самой неприятной стороны рабства – делать то, чего не хочешь". Несчастен не тот, кто исполняет чужие приказания, а тот, кто исполняет их против воли; поэтому надо приучить себя желать того, чего требуют обстоятельства.
|
|
|
Таким образом, главной опасностью в процессе воспитания для стоиков была стихия чувств, которую необходимо обуздать в детях для их же пользы. Достижение полного владения собой, спокойствия, которое не нарушается никакими житейски ми волнениями, есть признак наивысшего психического здоровья и с точки зрения Марка Аврелия, который говорил: "Считай за признак полного развития, если тебя не будет смущать никакой шум, не будут волновать никакие голоса, слышатся ли в них льстивые слова, или угрозы, или просто пустые звуки". Этика стоиков ни в коем случае не призывала к пассивности. Наоборот, она была преисполнена веры в человека, в могущество его разума. С ранних лет детям внушали, что они могут абсолютно все понять и преодолеть. Марк Аврелий в своем наставлении юношам писал: "Если тебе недоступно что-то, не думай, что это недоступно всем, но если это доступно кому-то, то и тебе также, ибо ты – человек". Таким образом, каждый ребенок должен был понять, что несмотря на внешние ограничения (бедность, болезнь) в нравственном и интеллектуальном плане он ничем не отличается от более удачливых сверстников и потому законы и требования для него те же, что и для них. Стоики подчеркивали, что сильный человек в любых условиях, даже в рабстве и в тюрьме, является внутренне свободным.
|
|
|
На других космологических началах, но с той же ориентацией на состояние под названием атараксия, основывалась школа Эпикура (конец IV века до н.э.). В своих представлениях о природе эпикурейцы опирались на атомизм Демокрита. Однако в противовес демокритову учению о неотвратимости движения атомов по законам, исключающим случайность, Эпикур предполагал, что эти частицы могут отклоняться от своих закономерных траекторий. Такой вывод имел этико-психологическую подоплеку. В отличие от версии о "жесткой" причинности во всем, что совершается в мире (и, стало быть, в душе), эпикурейцы допускали самопроизвольность, спонтанность изменений, их случайный характер. С одной стороны, такой подход отражал ощущение непредсказуемости человеческого существования, с другой признавал возможность самопроизвольных отклонений, заложенных в природе вещей, исключал строгую предопределенность поступков, предлагал некую свободу выбора. Иными словами, эпикурейцы считали, что личность способна действовать на свой страх и риск. Впрочем, слово "страх" здесь можно употребить только метафорически: весь смысл эпикурейского учения заключался в том, чтобы, проникшись им, люди спасались именно от страха.
Этой цели служило и учение об атомах: живое тело, как и душа, – состоит из движущихся в пустоте атомов, которые в момент смерти рассеиваются по общим законам все того же вечного космоса. А раз так, то "смерть не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, когда же смерть наступает, то нас уже нет". Представленная в учении Эпикура картина природы и места человека в ней способствовала достижению безмятежности духа, свободы от страхов, прежде всего, перед смертью и богами (которые, обитая между мирами, не вмешиваются в дела людей, ибо это нарушило бы их безмятежное существование).
Как и многие стоики, эпикурейцы размышляли о путях достижения независимости личности от внешнего. Лучший путь они усматривали в самоустранении от всех общественных дел. Именно такое по ведение позволит избегнуть огорчений, тревог, отрицательных эмоций и, тем самым, испытать наслаждение, ибо оно есть не что иное, как отсутствие страдания. Эпикур доказывал, что не негативизм, но отчуждение, уход от общества есть наиболее этически верный путь духовного саморазвития и самосовершенствования. Он считал, что единственным источником и добра, и зла является сам человек, он же главный судья собственных поступков. Таким образом, источник активности, как и источник морали, заключен в самом человеке. Эпикур выступал против утверждения, что нравственным является только поведение, основанное на разуме. Он полагал, что не разум, но чувства управляют поведением человека, вызывая в нем стремление совершать то, что вызывает удовольствие, и избегать тех объектов, которые вызывают неудовольствие.
Эпикур подчеркивал, что с самого раннего детства человек должен учиться различать свои желания и строить свое поведение, опираясь на это знание. Он утверждал, что все, что вызывает приятные чувства, является нравственным. Нельзя жить приятно, не живя нравственно, и нельзя жить нравственно, не получая от этого удовольствия, полагал Эпикур. При этом истинное наслаждение доставляют только духовные удовольствия, которые вечны и непреходящи, в то время как телесные удовольствия имеют временный характер и могут обернуться своей противоположностью. Так, после хорошего ужина с излишествами может заболеть го лова или желудок, после контактов с незнакомой женщиной можно подхватить дурную болезнь, и лишь общение с книгами и друзьями вечно и всегда приносит только радость.
В позиции Эпикура были уязвимые места, ибо в том случае, если человек в себе и только в себе находит силы, сам себя наказывает и поощряет, у него отсутствует необходимая для многих опора, помогающая преодолеть трудности и искушения, дающая надежду на то, что кто-то оценит его по ведение и наградит. Если ребенка, как говорил Эпикур, учить опираться только на собственные силы, не боясь неудач и осуждения, то такое воспитание, безусловно, помогает быстрее найти свою' дорогу сильным людям, но может быть болезненно и даже опасно для слабых, которым нужна помощь и поддержка. При этом нельзя не согласиться с его положением о том, что страх – как перед учителями, так и перед богами – тормозит развитие человека.
Последователем Эпикура в Древнем Риме был Лукреций Кар (I век до н.э.). Он критиковал учение стоиков о разуме, разлитом в виде пневмы. В действительности, согласно Лукрецию, существуют только атомы, движущиеся по законам механики; в результате возникает и сам разум. В познании первичными являются ощущения, преобразуемые (наподобие того, "как паук ткет паутину") в другие образы, ведущие к разуму. Учение Лукреция (изложенное, кстати сказать, в поэтической форме), как и концепции мыслителей предшествующего, эллинистического периода, было своего рода наставлением в искусстве выжить в водовороте бедствий, навсегда избавиться от страха перед загробным наказанием и потусторонними силами.
№9
Представители школы киников (кинизм) исходили из того, что истинная личность должна демонстративно игнорировать общественное мнение. С этой точки зрения, каждый человек является самодостаточным, т.е. имеет все необходимое для духовной, этической жизни в себе самом. Однако, как подчеркивал один из ведущих ученых этой школы Диоген Синопский, не каждый человек способен понять себя, прийти к самому себе и довольствоваться только тем, что он имеет в себе самом. Люди привыкли к помощи общества, других людей, к комфорту.
Поэтому единственный путь для нравственного самосовершенствования – это путь к себе, путь, ограничивающий контакты и зависимость от внешнего мира. Лучше всего такое самосовершенствование вести с раннего детства; поэтому и должны быть специальные школы киников для детей (хотя такое обучение возможно и в зрелом возрасте).
Путь нравственного развития и обучения в школах киников состоял из трех ступеней – аскеза, ападейкия и автаркия. Первая ступень заключалась в отказе от комфорта и благ, которые дает общество. Киники ходили в ветхой одежде, в лохмотьях, да же в дождь и холод не признавали теплых вещей, очень мало ели, не имели постоянного жилья, могли спать и под открытым небом, не мыться. Они отрицали все достижения бытовой культуры, стремясь к опрощению. Таким образом преодолевалась, с их точки зрения, зависимость от общества, которое в обмен на комфорт требовало от человека измены себе. На следующей ступени человеку внушали мысль игнорировать знания, накопленные обществом; неграмотность считалась даже достоинством. На третьей ступени независимости человека приучали не обращать внимания на общественное мнение, на похвалу и порицание. С этой целью было придумано специальное упражнение, которое заключалось в том, что ученик должен был просить подаяние у мраморной статуи. Успешным считалось такое поведение, когда он продолжал свои мольбы несмотря на каменное, холодное молчание статуи. Точно так же учеников приучали не обращать внимания на насмешки, оскорбления и угрозы, которыми сопровождалось их появление в го родах в рваной и грязной одежде. Фактически киники, стремясь к независимости, учили не столько самодостаточности, сколько негативизму по отношению к, обществу, – эпатируя общественное мнение.
В эллинистический период возникли новые центры культуры, где различные течения восточной мысли взаимодействовали с западной. Среди этих центров выделялись созданные в Египте в III веке до н.э. (царская династиия Птоломеи), основанной одним из полководцев Александра Македонского) библиотека и Мусей в Александрии. Мусей представлял собой по существу исследовательский институт, где проводились исследования в различных областях знания, в том числе по анатомии и физиологии.
Так, врачи Герофил и Эразистрат, труды которых не сохранились, значительно усовершенствовали технику изучения организма, в частности, головного мозга. К числу важнейших сделанных ими открытий относится установление различий между чувствительными и двигательными нервами; через две с лишним тысячи лет это открытие легло в основу важнейшего для физиологии и психологии учения о рефлексах (рефлекс).
Другим великим исследователем душевной жизни в ее связи с телесной был древнеримский врач Гален (II век н.э.). Им написано свыше 400 трактатов по философии и медицине, из которых сохранилось около 100 (преимущественно по медицине). Гален синтезировал достижения античной психофизиологии в детально разработанную систему, служившую основой представлений об организме человека на протяжении последующих столетий. В труде "О частях человеческого тела" он, опираясь на множество наблюдений и экспериментов и обобщив познания медиков Востока и Запада, в том числе александрийских, описал зависимость жизнедеятельности целостного организма от нервной системы.
В те времена запрещалось анатомирование человеческих тел, все опыты ставились на животных. Но Гален, оперируя гладиаторов (рабов, которых римляне в сущности не считали людьми), смог расширить медицинские представления о человеке, прежде всего об его головном мозге, где, как он полагал, производится и хранится "высший сорт" пневмы как носительницы разума.
Широкой известностью в течение многих столетий пользовалось развитое Галеном (вслед за Гиппократом) учение о темпераментах как о пропорциях, в которых смешаны несколько основных "соков". Темперамент с преобладанием "теплого" он называл мужественным и энергичным, преобладанием "холодного" – медлительным и т. д.
Большое внимание Гален уделял аффектам. Еще Аристотель писал, что, например, гнев можно объяснить либо межличностными отношениями (стремление отомстить за обиду), либо "кипением крови" в организме. Гален утверждал, что первичными при аффектах являются изменения в организме ("повышение сердечной теплоты"); стремление же отомстить - вторично. Много веков спустя между психологами вновь возникнут дискуссии вокруг вопроса атом, что первично – субъективное переживание или телесное потрясение.
Большую популярность приобрело учение философа-мистика из Александрии Филона (I век н.э.), учившего, что тело – это прах, получающий жизнь от дыхания божества. Это дыхание и есть пневма. Представление о пневме, которое занимало важное место в античных учениях о душе, носило, как уже говорилось, сугубо гипотетический характер. Это создавало почву для иррациональных, недоступных эмпирическому контролю суждений о зависимости происходящего с человеком от сверх чувственных сил, посредников между земным ми ром и Богом. После Филона пневме приписывали функцию общения между бренной частью души и бестелесными сущностями, связующими ее с Всевышним. Возник особый раздел религиозной догматики, описывающий эти "пневматические" сущности и называвшийся пневматологией.
Принцип абсолютной нематериальности души утвердил древнегреческий философ Плотин (ок. 203 – ок. 269 гг. н.э.), основатель римской школы под названием неоплатонизм. В основе существования всего телесного он видел эманацию (истечение) божественного, духовного первоначала. Если отвлечься от религиозной метафизики, проникнутой мистикой, то применительно к прогрессу психологической мысли в представлениях Плотина о душе содержался новый важный момент. У Плотина психология впервые в ее истории становится наукой о сознании, понимаемом как "само сознание". Поворот к исследованию внутренней психической жизни человека наметился в античной культуре задолго до Плотина. Однако при заметно нараставшей в эллинистический период тенденции к индивидуализации, предпосылки для осознания субъектом самого себя в качестве конечного самостоятельного центра психических актов еще не сложились. Эти акты считались производными от пневмы у стоиков, от атомных потоков – у эпикурейцев.
Плотин – вслед за Платоном – учил, что индивидуальная душа происходит от мировой души, к которой она и устремлена; другой вектор активности индивидуальной души направлен к чувственному миру. Сам Плотин выделил еще одно направление, а именно – обращенность души на себя, на собственные незримые действия: она как бы следит за своей работой, становится ее "зеркалом".
Через много столетий способность субъекта не только ощущать, чувствовать, помнить, мыслить, но и обладать внутренним представлением об этих функциях получила название рефлексия. Такая способность служит неотъемлемым "механизмом" сознательной деятельности человека, соединяющим его ориентацию во внешнем мире с ориентацией в мире внутреннем, в самом себе. Плотин отграничил этот "механизм" от других психических процессов, на объяснении которых была сосредоточена мысль многих поколений исследователей психики. Сколь бы широк ни был спектр этих объяснений, они в конечном счете сводились к по искам зависимости душевных явлений от физических причин, от процессов в организме, от общения с другими людьми.
Рефлексия, открытая Плотинам, не могла быть объяснена ни одним из этих факторов. Она выглядела самодостаточной, ни из чего не выводимой сущностью. Таковой она и оставалась на протяжении веков, став исходным понятием интроспективной психологии сознания. В Новое время, когда сложились реальные социальные основы для самоутверждения субъекта как независимой свободной личности, претендующей на уникальность своего психического бытия, рефлексия выступила как основание и главный источник знаний об этом бытии. Такая трактовка содержалась и в первых программах создания психологической науки, имеющей свой собственный предмет, который отличает ее от других наук. Действительно, ни одна наука не занята изучением способности к рефлексии. Конечно, выделяя рефлексию как одно из направлений деятельности души, Плотин не мог считать индивидуальную душу самодостаточным источником собственных внутренних образов и действий. Душа для него – эманация сверхпрекрасной сферы высшего первоначала всего сущего.
12-13№ В период патристики теория римского ученого Августина Аврелия (354-430), вошедшего в историю под именем Августина Блаженного, ознаменовала переход от античной традиции к средневековому христианскому мировоззрению.
Считая душу орудием, которое правит телом, он утверждал, что ее основу образует воля, а не разум. Тем самым он стал основоположником учения, названного впоследствии волюнтаризм (от лат. voluntas - воля). Индивидуальная воля, согласно Августину, зависит от божественной и действует в двух направлениях: управляет движением души и обращает ее к себе самой. Все изменения, происходящие с телом, становятся психическими благодаря волевой активности субъекта. Так, из отпечатков, которые сохраняют органы чувств, воля создает воспоминание. Все знание заложено в душе, которая живет и движется в Боге. Оно не приобретается, а извлекается из души опять-таки благодаря направленности воли. Основанием истинности этого знания служит внутренний опыт: душа поворачивается к себе, чтобы постичь с предельной достоверностью собственную деятельность и ее незримые продукты (интенциональность). Значит, мера истины - в нашем самосознании. Как бы ни было сильно сомнение, не приходится сомневаться в том, что мы живем, двигаемся, существуем, имеем суждения, сомневаемся. Таким образом, даже сомневающийся обладает истиной, в которой он не сомневается, и для ее обретения нет необходимости выходить за пределы души. В некоторой степени эти рассуждения Августина спустя время продолжил Р.Декарт, утверждавший, что сомнение есть доказательство нашего существования.
Идея о внутреннем опыте, отличном от внешнего, но обладающем высшей истинностью, имела у Августина теологический смысл, поскольку предполагалось, что истинность даруется Богом. Богом даруется и воля - источник активности человека. В .споре с Пелагием (ученым, современником Августина) он доказывал, что человек самостоятельно, без помощи Бога не может прийти к нравственности, к высшему счастью и постижению Благодати. Августин, как и Пелагий, отстаивал положение о свободе воли, даруемой человеку Богом. Для объяснения этого противоречия Августин доказывал, что человек еще на заре своего существования не смог распорядиться свободой, дарованной ему Богом. Поэтому после Адама и Евы человек должен ограничивать собственную свободу, направляя свою волевую активность на постижение веры. Под верой Августин понимал мысль, сопровождаемую согласием с ней. Но само это согласие осуществляется разумом. Таким образом, хотя веру Августин ставил выше разума, оценку ее содержания он все же оставлял за разумом. Но воля, как говорилось выше, предшествует разуму, познанию, т. е. человек сначала решает что-либо узнать, а затем приступает к исследованию. При этом главные ответы дает исследование себя, а не окружающего.
Вслед за Плотином Августин сосредоточился на вопросе о познаваемости субъектом собственных психических актов и состояний, отличном от восприятия предметов посредством внешних органов чувств, остановив внимание на проблеме самосознания. В то же время он ввел понятие о врожденной активности души как основе развития души. Именно активность, направляя и трансформируя познание и поведение человека, является основой его воли. В дальнейшем эта идея Августина реализовалась в концепции саморазвития психики, в которой утверждалось, что генезис психики не зависит от внешнего воздействия и направляется собственной, врожденной активностью, устремленной на развитие. Важным моментом в работах ученого было и резкое осуждение насилия над ребенком, стремления взрослых жестко управлять его поведением и направлять его интересы. Августин утверждал, что волевая активность направляется только Богом, причем это управление производится при помощи самосознания, т. е. осознания человеком своих возможностей и стремлений.
Такой путь саморазвития был описан и самим Августином в его «Исповеди», полной глубоких размышлений об отношении личности к другим людям. Эта работа стала путеводной нитью для интроспективной психологии последующих веков, так как в ней впервые говорилось о познавательной активности души, независимой от тела, но использующей его в качестве орудия, и доказывалась непогрешимость внутреннего опыта. Показав коллизии становления личности, Августин в этой работе создал в европейской культуре традицию «исповедей» как сочинений, воссоздающих процесс осмысления индивидом своей жизни и стремления к самосовершенствованию.
Развитие психологической мысли в период схоластики
В период зрелого Средневековья в умственной жизни Европы воцарилась схоластика. Этот особый тип философствования с XI до XVI вв. сводился к рациональному обоснованию христианского вероучения. В схоластике имелись различные течения. Но общей для них служила установка на комментирование текстов. Позитивное изучение предмета и обсуждение реальных проблем подменялись вербальными ухищрениями. В страхе перед появившимся на интеллектуальном горизонте Европы Аристотелем, католическая церковь вначале запретила его учение, но затем, изменив тактику, принялась «осваивать», адаптировать его соответственно своим нуждам.
№14 С этой задачей наиболее тонко справился Фома Аквинский (1225–1274), учение которого согласно папской энциклике 1879 г. канонизировано как истинно католическая философия (и психология), получившая название томизм. Для того, чтобы устранить противоречие между естественно научными взглядами Аристотеля и религиозным мировоззрением, Аквинский обращается к идее о двойственной природе истины. Суть этой теории в том, что существует два рода истин, относящихся к двум непересекающимся мирам – материальному и сверхприродному (божественному). Первые истины постигаются разумом на основе опыта. Истины же второго рода, разуму не доступны и могут быть постигнуты только посредством веры и откровения. Истины разума должны стать предметом философии, а истины второго рода (истины откровения) – религиозного знания (теология).
Еще аверроисты полагали, что несовместимость с официальной догмой представлений о вечности (а не сотворении) мира, об уничтожаемости (а не бессмертии) индивидуальной души ведет к выводу о том, что каждая из истин имеет свою область. Истинное для одной области может быть ложным для другой, и наоборот. Из этого следовало, что философия должна заниматься изучением законов природы и выводить свои истины, не заботясь о том, находятся ли они или нет в согласии с истинами откровения. Аквинский же, отстаивая одну истину – религиозную, «нисходящую свыше», считал, что разум должен служить ей так же истово, как и религиозное чувство. Аквинскому и его сторонникам удалось расправиться с аверроистами в Парижском университете. Но в Англии, в Оксфордском университете, концепция аверроистов в дальнейшем восторжествовала, став идеологической предпосылкой успехов философии и естественных наук.
Иерархический шаблон Аквинский распространил и на описание душевной жизни, различные формы которой размещались в виде своеобразной лестницы в ступенчатом ряду – от низшего к высшему. Каждое явление имеет свое место. Положены грани между всем существующим и однозначно определено, чему где быть. В ступенчатом ряду расположены души (растительная, животная, человеческая). Внутри самой души иерархически располагаются способности и их продукты (ощущение, представление, понятие).
Понятие о самонаблюдении (интроспекция) выступило как опора модернизированной и теологической психологии. Работа души рисуется Аквинским в виде следующей схемы: сперва она совершает акт познания – ей является образ объекта (ощущение или понятие), затем она осознает, что ею произведен сам этот акт, и, наконец, проделав обе операции, она «возвращается» к себе, познавая уже не образ и не акт, а самое себя как уникальную сущность. Перед нами – замкнутое сознание, из которого нет выхода ни к организму, ни к внешнему миру. Нетрудно заметить, насколько исходные позиции Аквинского мало совпадали с основополагающими принципами учения Аристотеля о душе. Томизм превратил великого древнегреческого философа в столп богословия.
Принятое церковью учение Аквинского как последнее слово теологии стало постепенно вызывать критику со стороны самих богословов. Первым, кто выступил за снятие «тонзуры» с Аристотеля, был английский схоласт Д. Скотт (1270–1308). Скотт указывал, что нет основания для приведения в гармонию истин разума и откровения. Наоборот, их следует развести, поскольку истины веры связаны с поиском рая и аскетизмом, тогда как истины разума обращены к реальному миру и действительности. Материя – это не просто аморфная, инертная масса, она есть условие всяческого творения, как физического мира, так и психического. Форму нельзя признать началом всего сущего. Она дает материи действительность, но это не значит, что материя не может существовать независимо от формы, не исключена возможность, предполагал Скотт, что в фундаменте самой материи заложена способность мыслить.
Это значит, что психическое заложено в самой материи и нет необходимости прибегать к идее о существовании особой духовной субстанции, которую насаждали теологи и столпы церкви. Оценивая взгляды Скотта, можно сказать, что английский схоласт заставлял саму теологию проповедовать материализм.
За освобождение идей Аристотеля от теологии, с критикой схоластики и томизма выступал и другой английский мыслитель Средневековья – Р. Бэкон (1214–1292).
Р. Бэкон призывал освободить науку от религиозных предрассудков и перейти от умозрительных построений к правдивому и опытному изучению природы и человека. Только устранив невежество, считал он, можно обеспечить подлинное развитие наук и общее благосостояние мира. Бэкон первое место отводил не теологии, а естественным наукам, которые бы опирались на эксперимент и математику.
В «Opus mayus» он писал, что выше всех умозрительных знаний и искусств, стоит умение производить опыты и эта наука есть царица наук. В ряду естественных наук ведущее место отводилось физике, а точнее физической оптике. Главенствующую роль, которую Р. Бэкон приписывал оптике, он объяснял тем, что только благодаря зрению человек устанавливает различие предметов, а умение видеть различие в вещах лежит в основе всех наших знаний о мире.
Строение и работа глаза явились для Бэкона центральным вопросом, подлежащим изучению. Зрительные ощущения и восприятия – это не продукты интенциональных актов духовной субстанции, а они являются всего лишь результатом действия, преломления и отражения света. В данном отношении Бэкон способствовал дальнейшему укреплению и распространению нового физико-оптического взгляда на природу чувственных образов, что подготовило почву для материалистического объяснения психики в целом.
В Англии против томистской концепции души выступил номинализм. Он возник в связи со спором о природе общих понятий (универсалий). Сторонники первого течения, называемого термином реализм, считали, что понятия есть единственные реальности бытия. Они имеют самобытную природу и существуют независимо от конкретных вещей и явлений. Номиналисты наоборот, утверждали, что реальными являются сами вещи и явления, а общие понятия по отношению к ним есть только названия, знаки, метки. Самым энергичным образом проповедовал номинализм профессор Оксфордского университета В. Оккам (1300–1350). Отвергая томизм и отстаивая учение о «двойственной истине», он призывал опираться на чувственный опыт, для ориентации в котором существуют только термины, имена, знаки.
Нетрудно заметить, что уже в недрах самой схоластики постепенно прокладывали себе дорогу материалистические тенденции, которые подготовили почву для последующей замены схоластической психологии психологией опытной и естественнонаучной.
Лекция 2. Арабоязычная наука
№16-17 Учение Авиценны
Переориентация философского мышления в направлении сближения с эмпирией, с позитивным знанием о природе совершалась в этот период в недрах арабоязычной культуры, расцветшей на Востоке в VIII–XII вв.
После объединения в VII в. арабских племен возникло государство, имевшее своим идеологическим оплотом новую религию – ислам. Под эгидой этой религии началось завоевательное движение арабов, приведшее к образованию теократического государства - арабский Халифат, на территориях которого жили народы, обладавшие древней культурой. Государственным языком халифата стал арабский, но культура, которая сложилась в огромном государстве, включала достижения многих населявших его народов, а также эллинов, народов Индии. В культурные центры халифата прибывали караваны верблюдов, навьюченных книгами чуть ли не на всех известных тогда языках. На Арабском востоке закипела интеллектуальная жизнь. На Западе пропали сочинения Платона и Аристотеля. На Востоке их труды переводятся на арабский язык, переписываются и распространяются по всей огромной арабской державе. Это стимулировало развитие науки, прежде всего физико-математической и медицинской. Появляется множество астрономов, математиков, химиков, географов, ботаников, врачей. Они создали мощный культурно-научный слой, в котором зародились крупнейшие умы. Они обогатили достижения своих древних предшественников и создали предпосылки для последующего подъема философской и научной мысли на Западе, в том числе и психологической мысли. Среди них следует выделить среднеазиатского ученого XI в. Абу Али ибн Сину (в латинской транскрипции – Авиценну). Созданный им «Канон медицинской науки» обеспечил «самодержавную власть во всех медицинских школах Средних веков».
С точки зрения развития естественнонаучных знаний о душе, особый интерес представляет медицинская психология. В ней важное место отводилось учению о роли аффектов в регуляции поведения организма и даже развитии этого поведения. Авиценна был одним из первых исследователей в области возрастной психологии. Он изучал связь между физическим развитием организма и его психологическими особенностями в различные возрастные периоды. Важное значение придавалось воспитанию.
Именно посредством воспитания осуществляется воздействие психического на устойчивую структуру организма. Вызывая у ребенка те или другие аффекты, взрослые формируют его натуру. Физиологическая психология Авиценны включала предположения о возможности управлять процессами в организме и далее придавать организму определенный устойчивый склад путем воздействия на его чувственную, аффективную жизнь, зависящую от поведения других людей. Идея взаимосвязи психического и физиологического – не только зависимость психики от телесных состояний, но и ее способность (при аффектах, психических травмах, деятельности воображения) глубоко влиять на них – разрабатывалась Авиценной исходя из его обширного медицинского опыта. Он предпринял попытку изучить этот вопрос экспериментально. Это дает основание видеть в учении Авиценны зачатки экспериментальной психофизиологии эмоциональных состояний.
Авиценна, подобно Галену, относил растительные способности к печени, связывая их с движением венозной крови. Эмоциональные состояния, оживляющие деятельность души, локализовались в области сердца, и связывались они с движением более чистой артериальной крови. Психические процессы: ощущения, восприятия, память, воображение и рассудок, локализуются в головном мозге. Их материальным носителем являются парообразные элементы, образующиеся из артериальной крови в результате ее очищения и испарения. Анатомо-физиологическую основу и телесную зависимость имеют почти все функции души, включая разум чувственного уровня, или образное мышление. Но помимо образного мышления, человеку свойственны чистые разумные акты, обладающие самостоятельностью и независимостью от тела. Поводом для выделения надиндивидуального разума послужили следующие обратившие внимание Авиценны факты.
Первый из них связан с наличием некоторой несовместимости чувственных и разумных проявлений души. Вторым аргументом в пользу независимости мышления от тела служило положение о том, что тело после длительной работы и органы чувств после продолжительного восприятия устают и утомляются, а при мышлении мы такой усталости и утомления не замечаем. Третье положение состоит в том, что те психические функции, которые тесно связаны с телом, по мере старения организма постепенно разрушаются и к 40 годам заметно снижаются и слабеют.
Разум же в этом возрасте не только сохраняется, но больше того – он развертывается во всем объеме и находится в расцвете сил. Опираясь на приведенные факты, Авиценна пришел к идеалистической трактовке понятийного мышления. Чистый, или родовой, разум имеет дело с универсалиями, т. е. с наиболее общими понятиями, которые могут быть раскрыты при условии, если будет постигнута их тройственная природа. Чистый разум не имеет телесной примеси. Он нигде не локализован и существует до человека в Боге. Универсалии – это не только разум Бога, но они есть подлинная глубокая первооснова и сущность всех видимых вещей и явлений природы. Универсалии могут стать идеями индивидуального разума. Освещая индивидуальный рассудок своей божественной частью, чистый разум, или универсалии, позволяют человеку видеть мир в целом, понять его первооснову.
Сердцевину учения Авиценны составляет его психофизиология. В ней две особенности. Первая состоит в том, что почти все жизненные акты, от растительных до образного мышления, ставятся в зависимость от телесных изменений, происходящих в различных системах организма. Своеобразие другой важной особенности, вытекающей из первой, заключается в том, что Авиценна пытался рассматривать в качестве свойственных самому телу не только растительные отправления организма, но и животнообразные, к числу которых относились ощущения, восприятия, аффекты, побуждения и движения. Это значит, что область чувственности выходила из-под зависимости особого духовного начала или формы и на эти психические феномены распространялись общие законы природы. Поскольку названные психические явления выступали как частные модификации природных сил, то, подобно другим явлениям природы, они могут изучаться объективными приемами, сходными с теми, которые применяются в естественных науках, т. е. опытным путем. Именно у Авиценны мы впервые встречаемся с началом опытного, экспериментального проникновения в мир психических явлений.
В наиболее развитом виде у Авиценны представлена психофизиология чувствительности и эмоций. Выделялось пять основных видов ощущений: зрение, слух, обоняние, вкус и осязание. Все ощущения характеризуются тремя основными признаками: чувственным тоном, интенсивностью и длительностью. Длительность психических актов впервые была определена экспериментально. Опыты Авиценны были связаны с изучением эффекта смешения цветов, для чего им был специально создан раскрашенный в разные цвета диск. От ощущений как «сил, постигающих вовне», Авиценна переходит к анализу сил, «постигающих внутри», названных им внутренним чувством. К этим внутренним силам относились обобщенные чувства, или представления, и воображение, память как сохраняющая и воспроизводящая сила и чувственный рассудок, или образное мышление. Память, воображение, представления и чувственный рассудок – все они являются психическими актами животного уровня. К этому же уровню относятся побудительные и аффективные состояния, находящиеся в тесной связи с чувственными образами.
Аффектам Авиценна придавал особое значение, рассматривая их как силы, оживляющие душевную жизнь человека и определяющие его реальные действия и поступки. Авиценна считал возможным через воздействие на аффективную сферу управлять поступками и деятельностью человека в целом, формировать его «натуру». Особая роль в развитии «натуры» человека принадлежит социальному окружению, поскольку характер взаимоотношений человека с другими людьми накладывает отпечаток на содержание и общий строй его чувств. А набор чувств и их соотношение обусловливают в итоге поведение человека, его общее душевное и физическое состояние.
Значение психофизиологического учения Авиценны представляло собой самое значительное после Галена учение, которое, с одной стороны, отразило успехи развития естествознания того периода, с другой – определяющее влияние на развитие психологической и естественнонаучной мысли в Европе Нового времени.
Характеристика арабской средневековой психологии оказалась бы далеко не полной без упоминания двух других видных арабских ученых Средневековья – Ибн аль-Хайсама, или Альгазена (965—1038), и Ибн Рушда, известного под именем Аверроэса (1126–1198). Альгазене принадлежит заслуга в выдвижении новой точки зрения на механизм ощущений и восприятий, механизм построения зрительного образа. Альгазена впервые, опираясь на эксперимент, показал, что глаз представляет собой точнейший оптический прибор и что причиной возникновения чувственного образа являются законы отражения и преломления света. Альгазеной были изучены такие важные феномены, как бинокулярное зрение, смешение цветов, контраст и т. д.
Схема Альгазены разрушала прежние несовершенные теории зрения и вводила новое объяснительное начало. Исходная сенсорная структура зрительного восприятия рассматривалась как производное от имеющих опытное и математическое основание законов оптики и от свойств нервной системы.
Изучением функций глаза занимался и другой ученый той эпохи – Аверроэс. Он установил, что чувствующей частью органа зрения является не хрусталик, а сетчатая оболочка. За работой по изучению оптических функций глаза стояли решающие сдвиги теоретико-методологического характера. Рассмотрение глаза как оптического прибора несло с собой новое понимание природы психических процессов вообще. Объяснение процесса построения психического изображения в терминах оптики означало распространение физических законов на психические явления, что способствовало преодолению телеологической интерпретации психики. Опыты, проведенные арабскими учеными, показали, что нет необходимости объяснять работу глаза участием души как управляющей по отношению к нему силы или способности. Зрение есть естественный процесс преломления света в физической среде. Это был первый поворотный шаг к тому, чтобы подчинить физическим законам природы и другие психические явления.
Основываясь на данных третьей книги аристотелевского трактата «О душе», Аверроэс приходит к выводу, что следует различать между активной и пассивной душой, между действующим и воспринимающим интеллектом. Первый существует вне и помимо человека и свободен от какой бы то ни было органической связи с материей. Второй является свойством каждого отдельного индивидуума. Стремление к соединению их обоих в индивидууме ведёт, с одной стороны, к учению о связи человека, с природой, а с другой, к установлению единства индивидуального интеллекта с общемировым (или божественным) интеллектом – и наконец, к отрицанию личного бессмертия. После смерти тела доля проявлявшегося в нём при жизни активного интеллекта возвращается к своему первоисточнику, чтобы впоследствии либо слиться с ним, либо частично проявиться в новой связи с пассивным интеллектом другого индивидуума.
Дата добавления: 2018-11-24; просмотров: 249; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!