I. Общая гражданская дееспособность лица. - II. Непринужденный произвол и согласие 8 страница
Ввиду этого мы думаем, что правильнее будет совсем отказаться от применения рискованного понятия предваренного наследства к сфере правоотношений по имуществам благоприобретенным.
Действующее законодательство явно, для первоначального установления надежным образом свойств известного имущества как родового, требует безусловно хотя бы раз осуществленного притязания родича на определенную долю соучастия в составе целого наследства именно по праву родственного преемства, а не по чьему-либо усмотрению. Где нет этих условий, там нет и надежного признака обращения благоприобретенного имущества в родовое.
Мы указали, таким образом, какие сочетания притязаний к имуществу определяют в результате родовое свойство недвижимости в руках известного его обладателя.
Так же легко и просто, как образуется эта связь определенной недвижимости с родом ее обладателя, также легко и просто она разрешается.
Нам надлежит перейти, засим, к вопросу о прекращении в имуществах свойства родовых и переходе их вновь в категорию благоприобретенных. Этот вопрос, коего мы уже касались выше, полнее разрешается анализом особенностей этого вида имуществ.
В чем же заключаются эти особенности?
Мы сказали выше, что последствия этого свойства имуществ определяются ограничением, в известных целях, оборотоспособности родовой недвижимости.
В чем состоят эти ограничения?
Прежде всего, имущество родовое не подлежит отчуждению чужеродцу безмездными сделками inter vivos (дарение, пожертвование, выдел, назначение приданого) и mortis causa (завещание). По отношению к завещательным актам лишь с 1862 г. наш закон предоставляет одному из супругов отдать родовое недвижимое имение пережившему его другому супругу в пожизненное владение. Это крайне важное вторжение нового законодательства в сложившуюся сферу родовых правоотношений указывает нам тенденцию законодателя скорее расширить, чем сократить свободную оборотность родовых имуществ со времен освободительных актов императора Александра II (см. т. X. Ч. I. Ст. 5331 и след.).
|
|
|
Что касается распоряжений родовым имуществом внутри родового союза, то собственнику предоставлена в известных исключительных условиях некоторая свобода распоряжения ими дарственного, именно посредством завещания. Но это только в том случае, когда у завещателя не останется по смерти его ни детей, ни иных нисходящих по прямой линии. В этом исключительном случае завещатель вправе выбрать себе наследника из круга лиц того рода, из коего к нему пришла подлежащая завещанию родовая недвижимость или часть ее (1068, причем необходимо нотариальное завещание). Иначе родовое имущество подлежит только в той мере безмездным распоряжениям собственника, в какой члены рода вправе притязать на него по закону. Единственное ограничение, допущенное здесь законом, составляет собой акт карательной власти родителей по отношению к детям, когда дети вступили в брак вопреки решительному запрещению родителей или без испрошения их согласия, если при этом родители принесли на это жалобу, по силе 1566 ст. Улож. о наказ.
|
|
|
Совершенно иначе трактуются акты возмездного отчуждения родового имущества его собственником. Возмездными способами (купля-продажа, мена, залог) имущество родовое отчуждается так же, как и благоприобретенное, при этом если имущество родовое отчуждено возмездным способом члену того же рода, то оно не теряет своего родового свойства и, натурально, не подлежит выкупу родичей (1347, п. 1). Наоборот, если акт возмездного отчуждения совершен по сделке с чужеродцем, то наступает опасность окончательного выхода родовой недвижимости из сферы действия вотчинных притязаний родичей. В случаях отчуждения родовой недвижимости чужеродцу посредством публичной продажи такая недвижимость сразу и безвозвратно утрачивает свое родовое свойство (1347, п. 3 и 4). Если родовая недвижимость отчуждена возмездной приватной сделкой, тогда право выкупа, возврата ее в род, теряет тот из членов рода, который дал свое рукоприкладство к акту возмездного отчуждения и содействовал совершению ее в качестве свидетеля*(46) (1362). Права выкупа не имеют дети и внуки продавца при его жизни (1356).
|
|
|
Право выкупа, затем, принадлежит родичам, в порядке, соответствующем порядку законного наследования, о коем мы будем иметь случай говорить в своем месте.
Срок выкупа есть тот же трехлетний, который определился в законодательстве императрицы Анны Ивановны.
Мы не касаемся и другого вопроса, о цене выкупа, которому должно принадлежать свое место в системе.
Заметим только, что по всему своему строению юридическая природа имущества родового представляет собой отживающую, обращенную к прошлому и не имеющую будущего историческую категорию. Это лежит не только в свойствах самого союза, но наряду с этим и в различении объектов обладания (движимостей и недвижимостей), которые ныне приходят во взаимоотношение, совершенно чуждое эпохе образования понятия родового имущества.
Немудрено в связи с этим, что упразднению этого разделения, несомненно, стоящему на очереди, вслед за подобным явлением на Западе, и у нас, будут содействовать не только крайне легкие обходы легальных норм, стоящих на страже старого порядка, но и прямой перевод обладания недвижимостью в иную форму, образованию коей закон в известных случаях вовсе не препятствует. Такие явления мобилизации недвижимости мы видели в Германии на примере горнозаводских промыслов. То же самое мы наблюдаем и в русской жизни (см. т. 1. С. 486).
|
|
|
Право родового выкупа представляет собой в теперешних бытовых условиях несомненную аномалию. Принудительное отчуждение имущества из рук собственника ныне в системе права общего допустимо, согласно разуму права, только там, где право частного собственника приходит в столкновение с интересом общественным. Вынужденный поворот родовых недвижимостей в пользу родичей может в некоторых случаях быть для собственника отнюдь не менее тяжелым, чем принудительное отчуждение на пользу общественную, причем в массе случаев такие повороты не оправдываются никакими серьезными соображениями общественного интереса.
Если под очевидным разрушительным действием времени гибнут старые устои, на коих некогда действительно держалась сила и достоинство кровных союзов и нередко их добрые предания, то в изменившихся бытовых условиях законодательство должно искать для достижения тех же целей иных средств, ближе соответствующих духу времени, а не упорствовать в поддержке старых ресурсов, ложащихся на интересы общего обмена затруднениями, которых далеко не уравновешивают достигаемые этим путем выгоды. В тех случаях, когда институт родовых имуществ служит эвентуально для ограждения интересов семьи против ничем не сдержанной свободы совещаний, он может, несомненно, быть заменен другими средствами, ближе соответствующими именно этой цели, которая вовсе не есть основная в теперешнем строении института. Ограждение интересов родичей могло иметь свое основание в тех бытовых условиях, где действительно охранение имущества в руках данного обладателя можно было поставить им именно, членам этого союза, в их заслугу, но это предполагает долговременное пребывание такого имущества или такого хозяйства в кругу лиц, связанных родственными узами. В теперешнем строе института, где довольно одного перехода недвижимости в порядок родственного преемства, чтобы имущество стало родовым, притязания родичей держатся явно не на заслугах их перед союзом, а представляют собой обыкновенно простой приятный сюрприз, который достается ничего не заслужившим людям ценой больших стеснений свободного и правильного имущественного обмена.
Все ли различия вещей, важные для права, мы исчерпали здесь? Нет. Есть ряд таких различий, которые суть общие для римского и современного права, и мы на этих различиях не останавливались ввиду знакомства с ними в пандектной системе. Есть, далее, различия, отмеченные в X т., ч. I (имущества наличные и долговые, ст. 416-420, и тленные и нетленные, ст. 405), далеко не имеющие общего значения ни для систематики гражданского права, ни для практического применения цивильных норм. Чтоб освоиться с этими категориями, достаточно прочитать указанные статьи закона. - Наконец, еще вопрос, все ли виды вещей, входящих в состав имущества в цивильном смысле, мы исчерпали в этой главе? Тоже нет. В имуществе частного лица очень видное место может принадлежать его привилегиям, концессиям, которые ему даны. Здесь все зависит от содержания подобных актов. Такое же значение может принадлежать авторскому праву на произведения литературные, художественные, музыкальные, на изобретения и открытия и тому подобное. Это область так назыв. immaterielles Guterrecht, droit d'auteur, propriete industrielle, litteraire. Мы не могли бы здесь трактовать этот вопрос, оставаясь в пределах общих конструктивных элементов и не входя в подробности строения специального института. Наряду с этим лицо может владеть массой ценных бумаг, именных, предъявительных. Мы не касались здесь и этих отдельных видов имущества, ибо каждый из этих видов представляет собой отдельную типическую форму гражданского правоотношения, изучение коего не может быть взято вне связи с особой конструкцией всего института и посему не должно входить в общую часть.
Наконец, мы не остановились на вопросе о деньгах.
Этого последнего вопроса мы коснулись выше, говоря о значении общего мерила ценностей для истории развития гражданской правооборотности вещей.
Деньги, однако, в праве имеют не одно значение общего средства измерения ценностей. Деньги составляют самостоятельную вещь, способную служить предметом многочисленных своеобразных юридических сделок. Таковы в особенности обязательства, в массе случаев формулируемые на определенную сумму денег или на определенное количество монеты. Эта сторона вопроса будет нами рассмотрена в связи с особым учением об обязательствах.
Свойства вещей, способных служить орудием для указанных целей, суть очень различные, и вопрос о том, что, собственно, способно функционировать в обмене в качестве денег, есть очень важный экономический и историко-юридический вопрос, которого здесь мы не можем исчерпать.
В современном праве господствующую в обмене роль играют металлические деньги. Мы, однако, касаемся здесь не всемирных средств обмена, вопрос о коих может быть достаточно разъяснен лишь в связи с международным правом. Наша задача ограничена ближайшим применением в данной стране общих положений о металлических деньгах как средстве обмена.
В этом применении денежное обращение определяется не общим только экономическим законом, а наряду с этим и позитивными юридическими нормами. Мы имеем, таким образом, законом установленную единицу измерения ценностей (у нас рубль), которую составляет определенное количество металла, и эта денежная единица служит общим легальным способом определения цен и производства платежей во всех случаях, где нет отступления от этой нормы в силу особых оснований, обыкновенно договорного характера.
Металлические деньги получают в оборотных целях вид определенной монеты. Таким образом, в теперешнем денежном обращении мы имеем золотую монету (империал) определенного законом содержания металла, которого одна пятнадцатая часть составляет общую отвлеченную единицу измерения ценностей.
К этой единице сводятся засим вся монетная система и бумажные деньги, коих отношение к монете определяется законодательством неодинаково в разных государствах и в разное время.
Есть еще один вопрос, который занимал особенно немецкую литературу в начале 60-х годов. Это вопрос о том, могут ли быть объектом права не вещи, материальные или не материальные, а права. Особое приложение эта проблема находила в праве залога, особенно заклада, напр., заклада долговых требований (pignus nominis) или заклада залогового требования (pignus pignoris). Германисты ставили проблему широко. Вопрос этот, однако, тоже трудно разбирать в составе Общей части и удобнее рассмотреть в связи с указанными специфическими явлениями*(47).
Еще один вопрос. Мы рассматривали как объект гражданского права имущество и его составные части. Объекты имущественного обладания оцениваются, в известных условиях гражданского обмена, на деньги. Следует ли отсюда, однако, как думает Кавелин, что права гражданские и система имущественных, оценочных правоотношений одно и то же? Нет, и мы это отрицаем в двояком смысле. Во-1-х, возможны имущественные притязания, которые вовсе не связаны с правом гражданским. Сюда должны быть отнесены не только многообразные имущественные притязания государства к частным лицам (подати, повинности, штрафы), но и притязания бедных на денежные пособия. А затем, состав гражданских правоотношений не ограничивается притязаниями только имущественными. В праве союзном нельзя оценивать связанного с обладанием пая или акции права голоса на деньги. Нельзя сводить к денежной оценке всего содержания прав авторских. Нельзя, засим, измерять денежным критерием прав старшинства, принадлежащих сонаследникам в общем имуществе (т. X. Ч. 1. Ст. 1324). Наконец, нельзя оправдать, как это делают некоторые цивилисты и до последнего времени (у нас Кавелин, у немцев Рудольф Зом), исключения из области гражданских прав правоотношений типа семейного.
В заключение следует заметить, что наряду с отношениями чисто имущественного типа существуют таковые же смешанного типа. Наряду с характером оценочным договора найма для услуг, в правоотношениях, отсюда рождающихся, есть и такие, которые не подлежат чисто денежному измерению. Они особенно видны в договорных формах найма домашней прислуги в праве немецком (Gesinderecht). Но они вовсе не исключительно свойственны праву немецкому. Нельзя сделать предметом особой цивильной сделки обязательство человека быть вежливым, не употреблять вина. Но вот образец старой сделки найма церковного и земского дьяка в XVII в. Выбранным оказался на эту должность Автономов, и по договору, кроме должностных действий, обязался "гордости и величанья не иметь и не пьянствовать" (А. Ю. 286). Понуждать к выполнению или оценить нарушение этих обязанностей трудно, но невыполнение может дать основание для прекращения наемного обязательства.
Отделение третье.
Общие учения об изменении гражданских правоотношений
Изменяемость правоотношений в живых явлениях гражданского оборота. - Латинская формула для этих явлений. - Юридическая их переработка. - События; их юридическая известность. - Измерение времени. - Двойственность метода. - Правила счисления времени по Проекту Гражд. улож. - Деяния людей. - Категории. - Юридические сделки. - Выделение в состав Общей части. - Место этих учений в системах кодифицированного права. - План изложения
Мы видели в двух предыдущих отделах Общей части развитие учений о лице, субъекте конкретных гражданских правоотношений, и о вещах, объектах цивильного обмена. В целях изучения мы брали оба момента гражданского правоотношения врозь. Не в этом анализе, конечно, а в живом сочетании этих элементов гражданской конструкции лежит приближение к явлениям действительности.
В дальнейшем нам надлежит рассмотреть, каким образом лица становятся в конкретном случае субъектами гражданских правоотношений, т.е. как приобретают права на вещи, на действия, на услуги других лиц, каким общим изменениям подлежат эти правоотношения в жизни, под влиянием каких факторов происходят эти изменения, в чем они состоят, в чем находит себе выражение их наличность, на чем держится их известность, как она утверждается, ослабляется, прекращается. Наконец, ввиду общей возможности нарушения конкретных прав, нам здесь же надлежит указать и общие способы их ограждения, их восстановления фактическими и юридическими средствами.
Вместе взятые, эти общие учения составляют то, что немцы называют das Werden des subjektiven Rechts. Это, собственно, жизненные (общие) процессы, которым подлежат конкретные юридические отношения любого типа.
Латинская система не выделяла той совокупности общих учений об этих процессах, которая в теперешней систематике составляет содержание общих учений об изменениях юридических отношений. Не менее того этот общий закон жизненных изменений правоотношений любого типа не ушел от внимания классиков, и Ульпиан дает нам очень простое, но вполне законченное обобщение этих явлений, говоря: "totum autem jus consistit aut in acqvirendo, aut in conservando, aut in minuendo; aut enim hoc agitur, qvemadmodum qvid cujusqve fiat, aut qvemandmodum qvis rem vel jus suum conservet, aut qvomodo alienet aut amittat" (I. 41 D. de leg. senat. cons. 1, 3).
Много в этих общих учениях знакомо обыкновенно из общих пандектных чтений и в отношении общего права русского не подлежит новой переработке, составляя достояние любой развитой системы гражданского права*(48). На некоторых, однако, материях необходимо остановить особое внимание.
В обоих предшествующих учениях, исходя от простого представления отдельного правоспособного человека и круга вещей, образующих условие примитивного существования и обмена, мы затем представляли себе то и другое в условиях дальнейшего развития человеческих обществ, где гражданская правоспособность отрешается от отдельного взятого волеспособного человека и становится достоянием не только людей недееспособных, но и коллективных правообладателей. Точно так же и в учении о вещах мы выходили далеко за пределы индивидуальных потребностей людей в примитивных условиях их существования. И в этом моменте нашего анализа мы брали явления обмена развитого, идущего не только дальше личных нужд, но и за пределы потребностей локального характера, в необъятный круг интересов и задач универсального обмена.
Вместе с этим взамен простых элементов конструкции, непосредственных факторов обмена, мы видели, начиная с латинской юридической техники, такие приемы искусственной переработки простых данных первоначального быта, которые необходимы, конечно, не для примитивных нужд человека, а для известности, непрерывности, постоянства правоотношений в самых широких условиях их развития.
Та же самая юридическая переработка простых элементов, которую мы наблюдали в учении о лицах и вещах, будет составлять нашу задачу и в последующем учении, в учении об изменении правоотношений, к коему мы теперь переходим.
В этом непрестанном процессе возникновения, приобретения, прекращения конкретных правоотношений нас мало будет в условиях развитого обмена удовлетворять известность событий и характеристика действий, которую дает нам непосредственное их восприятие. Эти события, действия, и этого мало, даже счет времени, получат, в указанных выше целях, такой определенный чекан юридического формализма, который был бы излишним в примитивных бытовых условиях и без которого нельзя обойтись в последующем их развитии.
Мы попытаем объясниться посредством некоторых примеров. Простое событие - рождение человека - в бытовых примитивных условиях не дает обыкновенно никакого повода к сомнениям о происхождении ребенка не только от матери, но и от известного отца, хотя очевидность говорит только о происхождении от известной матери. В позднейших условиях общежития даже этот простой вопрос, вопрос о происхождении ребенка от известного отца, всего чаще вопрос о законности рождения и связанных с этим очень важных юридических последствиях, далеко не всегда подлежит решению с помощью очевидных данных. И в этом, по-видимому, простом, чисто внешнем событии приходится прибегать к формализму, к методу юридических презумпций, которые, правда, должны всегда уступать место фактически достоверным данным, но уступают им в действительности крайне редко. Точно так же не без примеси некоторой доли юридического формализма разрешаются в развитом быту и вопросы зрелости, здоровья, дееспособности человека.
Насколько этот же элемент формализма становится преобладающим в тех событиях, коими определяется возникновение и прекращение гражданской правоспособности союзов, мы показали в подробности выше.
Дата добавления: 2018-09-23; просмотров: 196; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!