Ким просит, Сталин отказывает. Март—сентябрь 1949 г. 1 страница

Nbsp; Х734 Холоднаявойна. 1945—1963 гг. Историческая ретроспектива: Сб. ст. / Рос. акад. наук. Ин-т всеобщей истории / Отв. ред. Н. И. Егорова, А. О. Чубарьян. — М: ОЛМА-ПРЕСС, 2003. — 640 с. — (Архив). ISBN 5-224-04305-0 Холодная война, как главный феномен международных отношений второй половины XX в., ушла в прошлое. Однако в общественном сознании до сих пор сохранились многие стереотипы холодной войны, ее политические по­следствия продолжают сказываться и в современных условиях. Поэтому ин­терес к истории холодной войны не только не исчезает, но и приобретает но­вые импульсы, благодаря рассекречиванию архивных документов по обе сто­роны бывшего «железного занавеса». В книге на основе новых архивных материалов и с учетом ведущихся научных дискуссий представлена современ­ная интерпретация основных этапов становления и развития конфронтации между западным и советским военно-политическими блоками с середины 1940-х до начала 1960-х годов. Книга рассчитана на историков, политологов и всех читателей, интересу­ющихся историей международных отношений.   СОДЕРЖАНИЕ Н. И. Егорова. Введение  

РАСКОЛ ПОСЛЕВОЕННОГО МИРА: ФОРМИРОВАНИЕ БИПОЛЯРНОСТИ

В. О. Печатнов. От союза — к вражде (советско-американские отно-

шения-в 1945-1946 гг.)

Д. Г. Наджафов. К вопросу о генезисе холодной войны

Л. Я. Гибианский. Проблемы Восточной Европы и начало формиро­вания советского блока

Л. Я. Гибианский. Форсирование советской блоковой политики

Н И. Егорова. Военно-политическая интеграция стран Запада и реак­ция СССР (1947-1953 гг.)

A. М. Филитов. СССР и германский вопрос: поворотные пункты (1941-1961 гг.)

К. Уэзерсби (США). Война в Корее 1950—1953 гг.: холодная война разгорается

 

ВОЗДЕЙСТВИЕ ВНУТРИПОЛИТИЧЕСКИХ СОБЫТИЙ

B. Л. Мальков. Игра без мяча: социально-психологический контекст советской «атомной дипломатии» (1945—1949 гг.)

В. В. Позняков. Разведка, разведывательная информация и процесс принятия решений: поворотные пункты раннего периода холодной войны (1944-1953 гг.)

И. А. Аггеева. Канада и начало холодной войны: дело Гузенко в со­ветско-канадских отношениях

Ар. А. Улунян. Греция и Турция между Западом и Востоком (1950-е годы)

 

ПЕРВАЯ «ОТТЕПЕЛЬ» И НОВЫЕ «ЗАМОРОЗКИ»

И. В. Гайдук. Советский Союз на Женевской конференции по Индо­китаю

Н. И. Егорова. Европейская безопасность, 1954—1955 гг.:

поиски новых подходов

А. С. Стыкалин. Восточная Европа в системе отношений Восток —

Запад (1953 - начало 1960-х гг.) М. Я. Пелипась. Суэцкий кризис 1956 года

А. А. Фурсенко. Проблемы изучения истории Кубинского кризиса

Ю. Н. Смирнов. Холодная война как явление ядерного века

А. О. Чубарьян. Послесловие

 

Н. И. ЕГОРОВА

ВВЕДЕНИЕ

 

Обращаясь к характеристике современных тенденций в истори­ографии холодной войны, исследователи широко оперируют таким понятием как написание ее «новой» истории. Применение данного, широко употребляемого в исторической науке термина (вспомним «новую» экономическую, политическую, социальную, интеллектуаль­ную историю) к изучению феномена международных отношений второй половины XX в. восходит к началу 1990-х годов. Тогда сама холодная война после «бархатных» революций 1989 г. в Восточной Европе, крушения Берлинской стены, а затем и распада Советского Союза в 1991 г. стала считаться достоянием прошлого. Под влияни­ем происходивших событий и особенно эйфории в связи с откры­тием российских и восточноевропейских архивов, возникла настоя­тельная потребность пересмотреть многие прежние интерпретации генезиса, хода и исхода холодной войны.

Волна «ревизии» коснулась и российской историографии. Долгие годы в ней господствовала трактовка холодной войны как односторон­ней, идеологической и политической агрессии стран Запада против СССР и «социалистического лагеря», которая постоянно грозила пе­рерасти в военную конфронтацию. Поэтому доступ к ранее закрытым партийным архивам, архивам внешнеполитического ведомства и даже к архивам спецслужб со всей остротой поставил вопрос о необходи­мости переосмыслить старые подходы к советской внешней полити­ке с учетом открывшихся новых документальных свидетельств. Свою роль в переоценке ценностей сыграл и кризис марксисткой идеоло­гии и методологии истории. В отечественной исторической науке критика формационного подхода сопровождалась широким обраще­нием к цивилизационным и циклическим теориям. В этих условиях российским историкам, по сути, предстояло заново написать историю холодной войны.

Первым академическим опытом такого рода были сборник «Хо­лодная война: Новые подходы, новые документы» и коллективный труд «Советская внешняя политика в годы холодной войны (1945— 1985). Новое прочтение»¹. С начала 1990-х годов на полках книжных магазинов стало также появляться значительное количество мемуар­ной литературы, которая заслуживала внимания профессиональных исследователей холодной войны². В этих книгах, несмотря на всю специфику жанра воспоминаний, так или иначе оправдывающих политическую деятельность их создателей, содержалось немало цен­ных сведений и критического материала, что также способствовало процессу переоценки устаревших концепций.

Что касается зарубежной историографии холодной войны, прежде всего американской, то в ней не наблюдалось того всплеска «ревизи­онизма», как это случилось в 1960-е годы, названные критическим десятилетием Америки. Однако международные события рубежа 1990-х годов и открытие архивов по ту сторону «железного занавеса», а также рассекречивание новых документов в архивах стран Запада и дру­гих регионов породили мощный импульс к изучению холодной вой­ны как международной истории. Именно в таком широком смысле определялась генеральная стратегия создания новой истории холодной войны. Речь шла о переносе акцентов с противоборства США и СССР на изучение роли третьих стран в происхождении и эскалации холод­ной войны, причем не только в Европе, но и в Азии, на Ближнем и Среднем Востоке, в Латинской Америке.

Вместе с тем по мере выхода в свет новых работ зарубежных ис­следователей по различным проблемам послевоенного глобального противоборства западного и восточного военно-политических блоков понятие новой истории холодной войны приобретало дополнительные характеристики, включая пересмотр прежних интерпретаций при од­новременном синтезе их наиболее рациональных элементов и перс­пективных идей. Этот процесс нашел наиболее полное выражение в трудах представителей так называемого «постревизионистского» на­правления, становление которого началось с середины 1970-х годов под воздействием «ревизионистской» критики ортодоксальных кон­цепций, а также теорий «политических реалистов» и которое посте­пенно утвердилось в качестве лидирующего в западной историогра­фии холодной войны. Несмотря на то, что его представители подчас имеют большие расхождения между собой относительно причин и проявлений холодной войны, постревизионистов можно объединить по ряду общих признаков. Эти исследователи в целом сходятся во мнении, что каждая из сторон несет свою долю ответственности за развязывание холодной войны. Постревизионистов также сближает тенденция к многофакторному анализу происхождения холодной вой­ны. Они рассматривают как геополитические причины, уделяя осо­бое внимание интересам обеспечения национальной безопасности, так и непримиримые различия в идеологии и природе советской (тотали­таризм) и западной (демократия) внутриполитических систем. Кроме того, они принимают во внимание роль субъективного фактора (лич­ности И. В. Сталина, Ф. Рузвельта, Г. Трумэна, У. Черчилля и др.), ко­торый в современной интерпретации сводится к проблеме адекватного и искаженного восприятия действительности и намерений противо­стоящих сторон их политическими лидерами.

Одним из главных результатов переосмысления постревизиони­стами прежних подходов к холодной войне является возрождение на новом уровне интереса к роли идеологии. В свое время постреви­зионисты уделяли слишком большое внимание инструментарию по­литических реалистов, в частности анализу роли национальных интересов сверхдержав в генезисе холодной войны, их борьбы за сфе­ры влияния. Рассмотрение холодной войны в контексте противобор­ства идеологий было достаточно скомпрометировано ортодоксальны­ми историками, а также крушением самой соцсистемы. Однако от­крытия в бывших партийных архивах России и стран Восточной Европы заставили вновь обратиться к более пристальному рассмот­рению идеологического фактора. Особую роль в начавшихся дискус­сиях сыграла книга одного из ведущих американских специалистов в области изучения холодной войны Дж. Гэддиса «Сейчас мы зна­ем. Переосмысление истории холодной войны», опубликованная в 1997 г.³, в которой автор уделил преимущественное внимание роли Сталина, советской системе и идеологии в развязывании конфрон­тации. Оппоненты Гэддиса среди постревизионистов (в их числе та­кие известные историки, как М. Леффлер, Г. Лундестад, А. Стефан-сон и др.) усматривают в таком одностороннем подходе элементы неоортодоксальности, а также обвиняют автора в игнорировании идеологического измерения американской внешней политики.

В 1990-е годы в изучении холодной войны западными историками стало заметнее влияние политологии, в частности конфликтологии, системной теории международных отношений и политической пси­хологии, что не чуждо и отечественной историографии, однако про­является в гораздо меньшей степени⁴. Вместе с тем между полито­логами и историками идут дебаты о том, насколько полно последние используют методологические разработки теоретиков международных отношений и наоборот, как сами теоретики ассимилируют новые исторические факты в своих исследованиях⁵.

О заметном продвижении по пути написания новой истории хо­лодной войны с позиций многополярности и преодоления узких биполярных или американоцентристских схем свидетельствует тот факт, что европейские исследователи составили заметную конкурен­цию своим заокеанским коллегам, которые всегда занимали лиди­рующие позиции в историографии темы. Помимо целого ряда ин­дивидуальных монографий о холодной войне, опубликованных ев­ропейскими учеными за последние годы, известное английское издательство Ф. Касса основало специальную серию «История хо­лодной войны». Ее главной целью является содействие дальнейше­му созданию новой истории холодной войны. В рамках этой серии уже выпущена коллективная монография «Пересматривая холодную войну. Подходы, интерпретация, теория»⁶ и другие исследования. Еще одним проектом, который реализуется через издательство Кас­са и является совместной инициативой Института всеобщей истории РАН, Лондонской школы экономики и политических наук, при уча­стии ряда известных европейских и американских специалистов по холодной войне, является публикация журнала «История холодной войны»⁷. Первый номер данного издания вышел в конце 2000 г. Го­дом ранее, в 1999 г., специализированный «Журнал по исследованию холодной войны»⁸ начал выпускаться Гарвардским университетом.

Существенной, хотя и прикладной, частью новой истории холод­ной войны являются современные формы сотрудничества ученых, а также распространения результатов их исследований. В настоящее время в США и ведущих странах Западной Европы существуют мно­гочисленные центры по изучению России и стран Центральной и Восточной Европы. Наиболее известным является Институт Кенна-на при Центре Вудро Вильсона в Вашингтоне. В 1991 г. именно в этом Центре, который считает одним из приоритетов в своей рабо­те подведение исторической базы под политические дебаты в пра­вительственных кругах, было положено начало выделению темати­ки холодной войны в отдельный долгосрочный проект. Речь идет о хорошо знакомом специалистам Проекте по международной истории холодной войны (Cold War International History Project) Центра Вуд­ро Вильсона. Главной целью проекта является содействие написанию многонациональной истории холодной войны через рассекречивание архивных материалов в бывшем советском блоке (включая Китай, Вьетнам, Северную Корею), частичную их публикацию на страни­цах специального бюллетеня и проведение серии международных конференций в различных регионах в сотрудничестве с учеными разных стран.

Менее масштабный европейский проект «Восточная и Западная Европа в холодной войне, 1953—1989» объединяет преимуществен­но западноевропейских исследователей. Его организаторы считают своей основной целью не только изучение новых архивных докумен­тов. Большое значение придается исследованию взаимоотношений европейских государств в годы холодной войны и в целом роли Ев­ропы в ее происхождении и развитии.

Исследованию военного измерения холодной войны посвящен также новый международный «Проект по параллельной истории НАТО и Организации Варшавского договора», в числе организато­ров которого Архив национальной безопасности при Университете Дж. Вашингтона (США) и научные центры по изучению проблем безопасности в Вене и Цюрихе. Одна из главных целей данного проекта—содействие современным проблемам безопасности через изучение опыта союзнических отношений в западном и восточном военно-политическом блоках. Важным результатом деятельности проекта является публикация рассекреченных документов из архи­вов Чехословакии, Болгарии, Румынии, Венгрии. Благодаря усили­ям болгарских участников проекта выпущены два компакт-диска — «Болгария в Варшавском пакте» и «НАТО на Балканах».

Девяностые годы прошлого века были также отмечены появлени­ем многочисленных национальных научных центров и групп по изу­чению истории холодной войны. В США такие центры существуют при университете в штате Огайо, в Гарвардском университете, Ка­лифорнийском университете (Санта-Барбара) и др. В Италии груп­па историков из университетов Флоренции, Падуи, Перуджи, Рима и других создала межуниверситетский центр по изучению холодной войны. В Восточной Европе наиболее известны центр в Институте венгерской революции 1956 г. в Будапеште и группа по изучению холодной войны в Болгарии. В 2000 г. болгарские коллеги провели первую международную конференцию «Холодная война на Балканах: история и современность», посвященную региональному измерению холодной войны и ее негативному воздействию на страны Юго-Во­сточной Европы и Средиземноморья, в частности на судьбу Греции, Кипра, Югославии и др. Центры по истории холодной войны суще­ствуют также в Китае (при Университете Восточного Китая в Шан­хае, а также при Университете и Институте изучения современного Китае в Пекине).

В 1995 г. в Институте всеобщей истории РАН была создана спе­циальная группа по истории холодной войны, которая в 1999 г. была преобразована в Центр по изучению холодной войны для реализации коллективных и индивидуальных научных проектов, а также, по воз­можности, координации российских исследований в данной области.

Сотрудничество российских и зарубежных ученых в форме реа­лизации краткосрочных и долгосрочных проектов имело своим ре­зультатом не только проведение многочисленных международных конференций и дискуссий по наиболее острым проблемам холодной войны, но и публикацию ряда сборников документов. В числе наи­более крупных из них можно назвать издание совместно с фондом Фельтринелли (Италия) документов трех совещаний Информацион­ного бюро коммунистических и рабочих партий на основе россий­ских фондов архива Коминформа⁹.

На фоне достижений зарубежной историографии вклад отече­ственных историков в написание новой истории холодной войны выглядит пока еще довольно скромно, хотя в России издано нема­ло книг и статей, касающихся различных аспектов внешнеполити­ческой деятельности Советского Союза в послевоенные годы, а так­же освещающих многие сюжеты внутриполитической истории СССР и функционирования властного механизма (особенно — в свете кри­тики сталинизма), которые в значительной степени расширяют представление исследователей о том, что же представлял собой фе­номен холодной войны. Так, понять движущие силы внешней по­литики Сталина помогают монографии Г. В. Костырченко, Р. Г. Пи-хои, В. Ф. Зимы, Г. М. Ивановой и других, посвященные жизни советского общества в системе тоталитаризма¹⁰. Данная тематика нашла отражение и в книге Е. Ю. Зубковой об общественном мне­нии в СССР в первые послевоенные годы¹¹. В монографии А. А. Да­нилова и А. В. Пыжикова о становлении СССР в качестве сверхдер­жавы предпринята попытка комплексного анализа таких важных факторов, влиявших на внешнюю политику страны, как военизиро­ванная экономика, идеология и партийно-правительственный аппа­рат тоталитарного государства¹².

Однако, как показывает состояние российской историографии в данной области на рубеже 2000-х годов, отечественным историкам еще предстоит большая работа по созданию специальных исследо­ваний по теме холодной войны. В конце 1990-х годов Институтом всеобщей истории было выпущено два сборника статей, охватыва­ющих сталинский период холодной войны¹³. Вышли в свет моногра­фии А. А. Фурсенко и Т. Нафтали, А. В. Торкунова, А. С. Орлова, Ар. А. Улуняна, Ф. И. Новик, посвященные войне в Корее, Кубинскому кризису, холодной войне на Балканах и традиционному, но все еще дискуссионному «германскому вопросу»¹⁴. Следует особо отме­тить фундаментальный труд авторов Института славяноведения РАН, в котором показана эволюция и особенности становления режимов советского типа в странах Восточной Европы¹⁵.

Важным сегментом современной российской историографии хо­лодной войны и свидетельством значительного прогресса в ее изу­чении являются публикации архивных документов в научных жур­налах «Источник», «Исторический архив», «Новая и новейшая ис­тория», «Вопросы истории», «Международная жизнь» и других, а также в многотомных изданиях. В числе последних высокую оцен­ку в России и за рубежом получили вышедшие в конце 1990 — на­чале 2000-х годов сборники «Восточная Европа в документах россий­ских архивов», «Советский фактор в Восточной Европе», «СССР и германский вопрос», «Советский Союз и венгерский кризис 1956 г.», а также опубликованные фондом «Демократия» в серии «Россия XX век. Документы» тома: «Лаврентий Берия. 1953 г.», «Маленков, Молотов, Каганович. 1957 г.», «Георгий Жуков»¹⁶.

Таким образом, на сегодняшний день вполне можно говорить о сложившейся отечественной историографии новой истории холодной войны и ее специфике. Прежде всего, ее отличает более интенсив­ный интерес к архивному источнику (на фоне некоторого спада та­кового за рубежом — из-за неоправдавшихся ожиданий сенсацион­ных находок в архивах). Это вполне объяснимо, учитывая тот доку­ментальный голодный паек, которым долгие годы приходилось довольствоваться советским историкам.

Еще одной особенностью российской историографии является постановка вопроса о причинах выхода сталинизма за пределы СССР и усиления конфронтации со странами Запада в 1940 — 1950-е годы. Во многом это было вызвано не внешними, а внутренними факто­рами: милитаризацией народного хозяйства и развитием ВПК, но­вой волной массовых репрессий с целью укрепления сталинской тоталитарной системы власти. В частности, этот подход был перво­начально представлен в сборнике «СССР и холодная война», а за­тем продолжен коллективом авторов в новом сборнике «Советское общество: Будни холодной войны»¹⁷.

Обращает на себя внимание и такая новая для отечественной историографии тема (ранее засекреченная), как история советского атомного проекта и развития ВПК. В числе опубликованных исто­рических работ — монография В. Л. Малькова о дипломатической истории начала ядерной эры (с экскурсом в советскую политику по созданию атомной бомбы)¹⁸, работы С. Н. Симонова и И. В. Быст-ровой о советском ВПК в сталинский период холодной войны¹⁹. В настоящее время также опубликовано несколько томов докумен­тов из архивов Министерства атомной промышленности и Академии наук СССР о создании советского ядерного оружия²⁰. Все это спо­собствует дальнейшему развитию данной темы.

---

Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 327; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!