ПО ДОКЛАДУ ОБ ОТНОШЕНИИ ПРОЛЕТАРИАТА К МЕЛКОБУРЖУАЗНОЙ ДЕМОКРАТИИ 11 страница

Перейдем к вопросу о национализации земли. Наши народники, в том числе все ле­вые эсеры, отрицают, что проведенная у нас мера есть национализация земли. Они тео­ретически неправы. Поскольку мы остаемся в рамках товарного производства и капи­тализма, постольку отмена частной собственности на землю есть национализация зем­ли. Слово «социализация» выражает лишь тенденцию, пожелание, подготовку перехода к социализму.

Каково же должно быть отношение марксистов к национализации земли?

Каутский и здесь не умеет даже поставить теоретического вопроса или — что еще хуже — умышленно обходит вопрос, хотя из русской литературы известно, что Каут­ский знает о давних спорах среди русских марксистов по вопросу о национализации земли, о муниципализации земли (передача крупных имений местным самоуправлени­ям), о разделе.

Прямой насмешкой над марксизмом является утверждение Каутского, что передача крупных имений государству и сдача их мелкими участками в аренду малоземельным крестьянам осуществляла бы «нечто от социализма». Мы уже указали, что тут нет ни­какого

_________________ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ________________ 325

социализма. Но этого мало: тут нет и буржуазно-демократической революции, дове­денной до конца. С Каутским случилось большое несчастье, что он доверился меньше­викам. От этого произошел курьез: защищающий буржуазный характер нашей револю­ции, Каутский, обвиняющий большевиков за то, что они вздумали идти к социализму, сам дает либеральную реформу под видом социализма, не доводя этой реформы до полной чистки всего средневековья в отношениях землевладения ! У Каутского, как и у его советчиков меньшевиков, получилась защита либеральной буржуазии, боящейся революции, вместо защиты последовательной буржуазно-демократической революции.

В самом деле. Почему бы в государственную собственность превращать только крупные имения, а не все земли? Либеральная буржуазия достигает этим наибольшего сохранения старины (т. е. наименьшей последовательности в революции) и наибольшей легкости возврата к старому. Радикальная, т. е. доводящая до конца буржуазную рево­люцию, буржуазия выставляет лозунг национализации земли.

Каутский, который в давно-давно прошедшие времена, почти 20 лет тому назад, на­писал прекрасный марксистский труд об аграрном вопросе, не может не знать указаний Маркса на то, что национализация земли является именно последовательным лозунгом буржуазии . Каутский не может не знать полемики Маркса с Родбертусом и замеча­тельных разъяснений Маркса в «Теориях прибавочной стоимости», где особенно на­глядно показано и революционное в буржуазно-демократическом смысле значение на­ционализации земли.

Меньшевик П. Маслов, которого Каутский так неудачно выбрал в советчики себе, отрицал, чтобы русские крестьяне могли пойти на национализацию всей (в том числе и крестьянской) земли. До известной степени этот взгляд Маслова мог стоять в связи с его «оригинальной» теорией (повторяющей буржуазных критиков Маркса), именно: отрицанием абсолютной ренты и признанием «закона» (или «факта», как выражался Маслов) «убывающего плодородия почвы».

326__________________________ В. И. ЛЕНИН

На деле уже в революции 1905 года обнаружилось, что громадное большинство кре­стьян России, и общинников и подворников, стоит за национализацию всей земли. Ре­волюция 1917 года подтвердила это и, после перехода власти к пролетариату, осущест­вила это. Большевики остались верны марксизму, не пытаясь (вопреки Каутскому, ко­торый нас в этом обвиняет — без тени доказательств) «перескочить» через буржуазно-демократическую революцию. Большевики прежде всего помогли наиболее радикаль­ным, наиболее революционным, наиболее близким к пролетариату из буржуазно-демократических идеологов крестьянства, именно левым эсерам, провести то, что фак­тически явилось национализацией земли. Частная собственность на землю в России с 26. X. 1917 г., т. е. с первого дня пролетарской, социалистической, революции, отмене­на.

Этим создан фундамент, наиболее совершенный с точки зрения развития капитализ­ма (не разрывая с Марксом, Каутский не сможет отрицать этого), и в то же время соз­дан земельный строй, наиболее гибкий в смысле перехода к социализму. С точки зрения буржуазно-демократической, революционному крестьянству в России дальше идти не­куда: ничего «идеальнее», с этой точки зрения, как национализация земли и равенство землепользования, ничего «радикальнее» (с этой же точки зрения) быть не может. Именно большевики, только большевики, только в силу победы пролетарской револю­ции, помогли крестьянству довести буржуазно-демократическую революцию действи­тельно до конца. И только этим они сделали максимум для облегчения и ускорения пе­рехода к социалистической революции.

Можно судить по этому, какую невероятную путаницу преподносит читателю Каут­
ский, который обвиняет большевиков в непонимании буржуазного характера револю­
ции и который сам обнаруживает такое отступление от марксизма, что молчит о на­
ционализации земли и выставляет наименее революционную (с буржуазной точки зре­
ния), либеральную аграрную реформу, как «нечто от социализма»!------

_________________ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ________________ 327

Мы подошли здесь к третьему из поставленных выше вопросов, к вопросу о том, на­сколько учла пролетарская диктатура в России необходимость перехода к обществен­ной обработке земли. Каутский совершает здесь опять-таки нечто весьма похожее на подлог: он цитирует только «тезисы» одного большевика, говорящие о задаче перехода к коллективной обработке земли! Процитировав один из этих тезисов, наш «теоретик» победоносно восклицает:

«Тем, что известная вещь объявляется задачей, задача, к сожалению, не решается. Коллективное сельское хозяйство в России осуждено пока на то, чтобы оставаться на бумаге. Нигде еще и никогда мел­кие крестьяне не переходили к коллективному, производству на основании теоретических убеждений» (50).

Нигде еще и никогда не было такого литературного мошенничества, до которого опустился Каутский. Он цитирует «тезисы», умалчивая о законе Советской власти. Он говорит о «теоретическом убеждении», умалчивая о пролетарской государственной власти, имеющей в руках и заводы и товары! Все то, что писал марксист Каутский в «Аграрном вопросе» в 1899 году по вопросу о средствах, имеющихся в руках пролетар­ского государства, для постепенного перевода мелких крестьян к социализму, забыто ренегатом Каутским в 1918 году.

Конечно, несколько сот поддерживаемых государством сельскохозяйственных ком­мун и советских хозяйств (т. е. за счет государства обрабатываемых товариществами рабочих крупных хозяйств), — этого очень мало. Но разве можно назвать «критикой» обход этого факта Каутским?

Национализация земли, проведенная в России пролетарской диктатурой, наиболее обеспечила доведение до конца буржуазно-демократической революции, — даже на случай, что победа контрреволюции повернула бы от национализации назад к разделу (этот случай специально разобран был мной в книжке об аграрной программе марксис­тов в революции 1905 года). А кроме того, национализация земли дала наибольшие возможности пролетарскому государству переходить к социализму в земледелии.

328__________________________ В. И. ЛЕНИН

Итог: Каутский дал нам, теоретически, невероятную кашу, с полным отречением от марксизма, а на практике лакейство перед буржуазией и ее реформизмом. Нечего ска­зать, хороша критика!

*   * *

«Экономический анализ» промышленности начинается у Каутского следующим ве­ликолепным рассуждением:

В России есть крупная капиталистическая промышленность. Нельзя ли на этой осно­ве построить социалистическое производство? «Так можно бы думать, если бы социа­лизм состоял в том, чтобы рабочие отдельных фабрик и рудников брали их себе в соб­ственность» (буквально: присваивали их себе), «чтобы отдельно вести хозяйство на ка­ждой из фабрик» (52). «Как раз сегодня, 5 августа, когда я пишу эти строки, — добав­ляет Каутский, — из Москвы сообщают об одной речи Ленина от 2 августа, в которой он, как передают, сказал: «Рабочие крепко держат фабрики в своих руках, а крестьяне не отдадут земли помещикам» . Пароль: фабрика — рабочим, земля — крестьянам был до сих пор не социал-демократическим, а анархо-синдикалистским» (52—53).

Мы выписали целиком это рассуждение, чтобы русские рабочие, которые прежде уважали Каутского, и уважали за дело, сами увидали приемы перебежчика к буржуа­зии.

Подумайте только: 5 августа, когда налицо была уже масса декретов о национализа­ции фабрик в России, причем ни одна фабрика не была «присвоена» рабочими, а все передавались в собственность республики, 5 августа Каутский, на основании явно мо­шеннического толкования одной фразы из моей речи, внушает немецким читателям мысль, будто в России фабрики передаются отдельным рабочим! И Каутский после этого на протяжении десятков и десятков строк жует жвачку про то, что фабрики нель­зя передавать поодиночке рабочим!

См. настоящий том, стр. 29. Ред.

_________________ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ________________ 329

Это не критика, а прием лакея буржуазии, который нанят капиталистами, чтобы оболгать рабочую революцию.

Фабрики надо передавать государству, или общине, или потребительным обществам — пишет еще и еще раз Каутский и наконец добавляет:

«На этот путь и попытались теперь вступить в России...» Теперь! ! то есть что же это значит? в августе? Что же Каутский не мог заказать своим Штейну, Аксельроду или другим друзьям русской буржуазии перевода хотя бы одного декрета о фабриках?

«... Как далеко это зашло, этого еще не видно. Эта сторона Советской республики во всяком случае представляет наибольший интерес для нас, но она остается еще целиком во мраке. В декретах недостатка нет...» (Поэтому Каутский их содержание игнорирует или скрывает от своих читателей!), «но недостает надежных сведений о действии этих декретов. Социалистическое производство невозможно без всесто­ронней, детальной, надежной и быстро информирующей статистики. Таковой Советская республика до сих пор создать не могла. То, что мы узнаем об ее экономических действиях, крайне противоречиво и не поддается никакой проверке. Это тоже один из результатов диктатуры и подавления демократии. Нет свободы прессы и слова...» (53).

Вот как пишется история! От «свободной» прессы капиталистов и дутовцев Каут­ский получил бы сведения о фабриках, переходящих к рабочим... Поистине, великоле­пен этот надклассовый «серьезный ученый»! Ни одного из бесконечного количества фактов, свидетельствующих, что фабрики передаются только республике, что распо­ряжается ими составленный с преобладающим участием выборных от профессиональ­ных союзов рабочих орган Советской власти, Высший совет народного хозяйства, — ни одного из таких фактов Каутский не желает и касаться. Он упорно, с упрямством человека в футляре, твердит одно: дайте мне мирную демократию, без гражданской войны, без диктатуры, с хорошей статистикой (Советская республика создала статисти­ческое учреждение и привлекла все лучшие статистические силы России, но, конечно, скоро идеальной статистики получить нельзя). Одним словом, революции без револю­ции, без бешеной борьбы, без

330__________________________ В. И. ЛЕНИН

насилий, — вот чего требует Каутский. Это все равно как если бы требовали стачек без бурной страстности рабочих и хозяев. Отличите-ка подобного «социалиста» от дюжин­ного либерального чиновника!

И, опираясь на такой «фактический материал», т. е. умышленно обойдя с полным презрением многочисленные факты, Каутский «заключает»:

«Сомнительно, получил ли русский пролетариат в смысле действительных практических завоеваний, не декретов, в Советской республике больше, чем он получил бы от Учредительного собрания, в кото­ром, точно так же, как и в Советах, преобладали социалисты, хотя и другой окраски» (58).

Перл, не правда ли? Это изречение мы советуем почитателям Каутского распростра­нить пошире среди русских рабочих, ибо лучшего материала для оценки своего поли­тического падения Каутский дать бы не мог. Керенский тоже был «социалист», това­рищи рабочие, только «другой окраски»! Историк Каутский довольствуется кличкой, званьем, которое себе «присвоили» правые эсеры и меньшевики. О фактах, говорящих, что при Керенском меньшевики и правые эсеры поддерживали империалистскую поли­тику и мародерство буржуазии, историк Каутский и слышать не хочет, о том, что Учре­дительное собрание давало большинство именно этим героям империалистской войны и буржуазной диктатуры, он скромно умалчивает. И это называется «экономическим анализом»!..

В заключение еще один образчик «экономического анализа»:

«... Советская республика через девять месяцев своего существования, вместо того, чтобы распро­странить всеобщее благосостояние, оказалась вынужденной объяснять, от чего происходит всеобщая нужда» (41).

Кадеты приучили нас к таким рассуждениям. Прислужники буржуазии все так рас­суждают в России: дайте-ка, дескать, через 9 месяцев всеобщее благосостояние — по­сле четырехлетней разорительной войны, при всесторонней помощи иностранного ка­питала саботажу и восстаниям буржуазии в России. Решительно никакой разницы, ни тени разницы между Каутским и контрре-

_________________ ПРОЛЕТАРСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И РЕНЕГАТ КАУТСКИЙ________________ 331

волюционным буржуа на деле не осталось. Сладенькие речи, подделанные «под социа­лизм», повторяют то, что грубо, без обиняков, без прикрас, говорят корниловцы, и ду-товцы, и красновцы в России.

*   * *

Предыдущие строки были написаны 9 ноября 1918 г. В ночь с 9 на 10 получены из­вестия из Германии о начавшейся победоносной революции сначала в Киле и других северных и приморских городах, где власть перешла в руки Советов рабочих и солдат­ских депутатов, затем в Берлине, где власть тоже перешла в руки Совета¹⁵¹.

Заключение, которое мне осталось написать к брошюре о Каутском и о пролетарской революции, становится излишним. 10 ноября 1918 г.

Н. Ленин

332__________________________ В. И. ЛЕНИН

Приложение I

S9

---

Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 200; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!