Приложение А – Отыгрывание и проигрывание в переносе
Часть IX
Психоанализ как вид человеческой деятельности
Раннее оптимистическое утверждение Фрейда о том, что каждый, кто способен научиться анализировать свои сны, может практиковать психоанализ, пришло к своей противоположности. Теперь мы должны задать серьезный вопрос: как кто-либо может практиковать психоанализ без ущерба для себя? Конечно, каждый род деятельности имеет свои опасности, поэтому жаловаться не стоит. Тем более, необходимо посмотреть трезвым взглядом на опасности психоаналитической работы, принять необходимые меры предосторожности и профилактические меры.
Нет сомнений, что по-своему так называемый обучающий анализ был бастионом самозащиты аналитика от строгости аналитической работы, и будет продолжать быть таковым, наиболее реалистичным, при условии продолжения самоанализа на систематической основе. Вторым оплотом всегда был аналитический метод, который является лучшей защитой аналитика от опасности быть захваченным врасплох различными проявлениями контрпереноса, вестником которого практически всегда является нарушение техники.
Возможно, ни одна из этих подготовительных схем не может продолжать эффективно функционировать для практикующего аналитика без поддержки научного сообщества других аналитиков, семинаров, научных встреч и конгрессов. Маловероятно, что в будущем прогресс в науку психоанализа будут приносить одинокие пионеры. Почти наверняка, этим будут заниматься группы аналитиков. Какую роль во всем этом играет публикуемая психоаналитическая литература, мне пока неясно. Несомненно, только интеллектуальные наброски научных достижений могут быть сообщены письменно, исключая редких ученых, которые, как Фрейд, обладают первоклассным литературным талантом.
|
|
|
Я упомянул общеизвестные аспекты проблемы с намерением на время отложить их в сторону и сфокусировать внимание на более индивидуальном и персональном уровне затруднений: практике психоанализа как виртуозном акте, комбинации артистической и атлетической деятельности. Здесь термин «состояние» (condition) становится настолько же применимым к аналитику, как и к скоростной лошади, хотя суть этого термина нуждается в разъяснении. Я думаю, что это принципиальный термин для этой части – не навыки, не знания, не характер аналитика, а его «состояние», и то, как в нем остаться, а не выпадать из него.
Совсем так же, как физическое состояние атлета является следствием его тренировок, а виолончелиста – следствием регулярных занятий, «состояние» аналитика является следствием ежедневной, еженедельной, пошаговой и ежегодной схемы занятий (activities), которые рассчитаны так, чтобы обеспечивать ему прямую и немедленную поддержку в его аналитической деятельности. Я могу назвать несколько зон, которые нуждаются в модуляции. Например: количество часов работы, количество денег, которые он зарабатывает, распределение типов и тяжести заболеваний у его пациентов, количество отдыха между пациентами, количество сделанных записей и чтения сделанных записей во время и после работы с пациентами, объем обучения после получения квалификации, количество читаемой литературы, прослушанных и проведенных лекций, наконец, количество отпусков. Конечно, список может быть продолжен, но для каждого пункта в поддерживающей структуре аналитик должен найти и поддерживать некий оптимум, быть готовым менять его, когда требует здравый смысл, и сопротивляться его изменениям при давлении извне.
|
|
|
Во всем, что делает аналитик, должен прослеживаться ведущий принцип. Цель – это стабильность, секрет ее достижения – простота. Но ведущим принципом должно быть, я полагаю, «напряжение», балансирующее, но близкое к пределу. Коллега как-то рассказала мне, что ее сын, регбист, когда она распекала его за синяки, отвечал «если бы не было ушибов (hurt), это не был бы спорт». Я указал на психоаналитический процесс, как на смесь артистизма и атлетики, именно в этом смысле – чтобы преуспеть, нужно не бояться «ушибов». Все должно проходить под огромным напряжением, приближающимся к пределу аналитика. Только на фоне работы, проходящей под великим напряжением, может возникнуть то таинственное, что называют творчеством, то, что позволит аналитику чувствовать себя равным среди равных, а не членом гильдии хозяев, мастеров и подмастерьев. Существует также социальная сторона проблемы: сохранение научной индивидуальности и одновременное избежание ослабляющей изоляции – непростая задача там, где преобладают «группы» и «школы». Но, как предполагает мой список, социальные и индивидуальные проблемы очень тесно связаны.
|
|
|
Причина, по которой психоаналитическую деятельность можно поставить в один ряд с деятельностью виртуозов и атлетов, такова: все они в разгаре своей деятельности полагаются на бессознательное, управляемое и наблюдаемое сознанием. Удачно, что психоанализ имеет свойство обязывать к организованности, хотя, возможно, немногие аналитики пользуются этим преимуществом и содержат свои расписания в порядке. Немногие назначают одним и тем же пациентам одно и то же время одного и того же дня, немногие переносят нерегулярные занятия, такие как семинары, лекции или деловые встречи, на вечернее время, и т.д. Заметно, что качество последующей работы аналитика ухудшается, если пациент или студент отменили сессию, оставляя пробел в рабочем дне, даже если они предварительно предупредили об этом. Даже если время таких «окон» было, на первый взгляд, потрачено с пользой, например, на необходимый отдых или внеплановое обучение, «темп» работы нарушается.
|
|
|
Когда становится понятно, насколько требовательна аналитическая работа, как пропущенные дни могут помешать углублению переноса в ранних фазах и ставить препятствия на пути «проработки» позднее, то необходимость педантичного планирования своей работы и отслеживания своего «состояния» становится очевидной. Конечно же, ведение пациента сквозь «порог» и вглубь депрессивной позиции на инфантильных уровнях личности – важнейший шаг в основании базиса стабильности структуры личности, так же, как преодоление массивной проективной идентификации критично для формирования основы психического здоровья, свободного от психозов. Однако проникновение сквозь эту сумеречную зону ценностей в объектных отношениях требует сильнейших совместных усилий аналитика и пациента. Просто время и повторение не в состоянии завершить проработку. Этот период, который обычно составляет пару лет напряженной работы, можно легко поставить на один уровень с заданиями марафонца или скалолаза, что, кстати, довольно часто выражают сны пациента.
Я считаю, что аналитик, придерживающийся системы Кляйн, которая так сильно акцентирует внимание на анализе характера и достижении интеграции, не пройдет эту сложную фазу работы с пациентами, если не будет поддерживать «пик формы». Без такого клинического сопровождения работа аналитика не принесет ни долговременных плодов, ни ощущения убежденности [в ее эффективности]. Пациенты, не приведенные к депрессивной позиции, придут к рецидиву. Научные исследования, не связанные, до определенной степени, с явным и устойчивым клиническим улучшением пациента, теряют свою укорененность в человечности и в структуре социальных ценностей. Это, возможно, не делает их менее научными, но и не делает более правильными, уменьшая само значение работы тех или иных авторов. Как долго человек может вынести эту тяжелую работу без социальной поддержки и научных достижений? Недолго, я думаю.
Каковы, с другой стороны, проявления «ущерба», о котором я говорю, каков незначительный или полный клинический срыв? Ответ неожиданно прост и мучительно общедоступен: провал развития! Рано или поздно он обрушится на любого аналитика, а силу и концентрацию, которые необходимы для дальнейшего развития, могут найти в себе лишь редкие гении, такие как Фрейд или Кляйн. Для движения вперед не так опасно, если уставшие члены движения приходят к консервативной линии, становясь модуляторами достатка. Но очевидно хуже, когда другие, из-за небрежности или антипатии к потребностям и задачам своей работы, становятся разрушительными критиками, а не модуляторами прогресса.
Приложения
Как объяснено во вступлении, эта книга появилась из миллиона лекций, семинаров и других занятий, несколько отделенных от клинической работы, из которой происходят теоретические вклады в психоаналитическую литературу. Как следствие, в тексте иногда заметна некая асинхронность – иногда делаются ссылки на теории, которые еще не заняли свое место в литературе.
В последующей главе эти идеи и зоны развития будут расширены как метод холдинг-терапии, пока будущие публикации не придадут им большую ясность.
Приложение А – Отыгрывание и проигрывание в переносе
Эти проблемы аналитического процесса особенно интересны со структурной точки зрения и будут подробно разобраны доктором Г. Розенфельдом в его будущей публикации, которая продолжит работу, начатую в его статье «Расследование необходимости отыгрывания во время анализа у невротичных и психотичных пациентов».
В тексте я делал ссылку на аспект отыгрывания в процессе переноса у детей различного возраста, и того, какой вклад паттерны отыгрывания вносят в формирование отношений детей с себе подобными и спонтанное формирование групп.
Латентный ребенок имеет сильную тенденцию отыгрывать свое отношение к внутренним родителям и брату/сестре (последние тоже является частью себя), посредством формирования групп, в которых паттерн семейной жизни отражен в социальной и политической структуре. Его клубы, секретные общества и команды стремятся быть устойчивыми в отношении ролей, с более агрессивными и креативными лидерами-детьми (выполняющими родительские функции), и более слабыми, маленькими или менее сообразительными детьми, подавленными необходимостью соблюдать установленные правила и процедуры (выполняющими детские функции). Таким образом, через всемогущий контроль, находит выражение одержимость этой возрастной группы, с ее десексуализацией объектных отношений.
Когда половая зрелость делает подножку этим навязчивым защитам своим генитальным переворотом, очень значительные изменения происходят в самом основании социальной жизни. Это может быть аккуратно изучено на детях, которые несколько лет проходили анализ в течение латентности и введены в пубертатность благодаря кризису ответственности, как показано в части VI, переместившихся из игровой комнаты в комнату взрослого консультирования и на кушетку психиатра. Из их снов и ассоциаций становится понятно, что произошло новое разделение Я и объектов, которое требует переработки инфантильного прегенитального развития в свете новых генитальных желаний и возможностей. Конкретный паттерн отыгрывания развивается в половозрелом возрасте, в котором группа из четырех или пяти детей, обычно одного пола, формируют группу «правонарушителей», причем «правонарушителей» по своему бунтарскому духу, не обязательно по внешнему поведению. Эта группа, в которой роли постоянно меняются, производит захватывающее, секретное расследование взрослой жизни. Роли можно пометить как «бесстрашный», «застенчивый», «умник», «наивный», «идеалист», «материалист» и др.
Эти паттерны поведения можно найти в прошлом, в конкретном типе мастурбаторной деятельности, в снах, в которых персонифицированные пальцы проводят экскурсии и сражения, перемещаясь по телу, пользуясь контурами и отверстиями как полигоном для фантазии.
Когда пубертатность приближается к отрочеству, разделение изменяется, снова становясь более упорядоченным, инфантильные структуры объединяются в более цельные сегменты, такие как «хорошо», «плохо», «мужской», «женский», с некоторым перераспределением интеллекта и страсти.
Главная мысль, которую необходимо отметить, такова: отыгрывание латентного ребенка более «объектное», в связи с массовым вынесением наружу своих внутренних отношений, и в соответствии с тенденцией отвергать физическую реальность. Во время пубертатного периода нарциссизм и процессы разделения возвращаются с новой силой и навязывают новый паттерн, в который проецируются части своего Я. В процессе проработки совместной проективной идентификации группа собирается более нестабильным, страстным образом.
Дата добавления: 2018-02-28; просмотров: 190; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!