И начался самый напряженный период работы над будущей «Войной и миром». 5 страница
XVI
Не один «Современник», но все толстые журналы в 1862—1864 годах поместили положительные или отрицательные отзывы о педагогической системе и педагогической деятельности Толстого.
В радикальном журнале «Дело» Д. И. Писарев в статье «Промахи незрелой мысли», целиком посвященной Толстому, писал: «Что учение может идти совершенно успешно не только без розог, но даже — что несравненно важнее — безо всякого нравственного принуждения, это доказано на вечные времена практическим опытом самого же графа Толстого в яснополянской школе»94.
Либеральный «Русский вестник» напечатал статью Е. Л. Маркова «Теория и практика яснополянской школы»95. Относясь отрицательно к теоретическим основам педагогической системы Толстого, Марков формулирует свое несогласие с «Ясной Поляной» в следующих главных пунктах:
«Мы признаем право одного поколения вмешиваться в воспитание другого. Мы признаем право высших классов вмешиваться в народное образование... Считаем наше воспитание не вредным, а полезным. Думаем, что полная свобода воспитания, как ее понимает граф Толстой, вредна и невозможна».
- 555 -
Вместе с тем Марков признает в журнале Толстого «представителя лучших стремлений новейшей педагогики, стремлений, выраженных в слишком радикальной форме, но в основе все-таки справедливых», и выражает свое полное согласие с «общим направлением» нового журнала.
Последние страницы статьи Маркова посвящены восторженной характеристике яснополянской школы. «Как бы ошибочны ни были мнения графа Толстого, — пишет Марков, — они никогда не могут быть вредны, потому что неминуемо исправятся практикою школы. В них так много широты, свободы, натуры, что всему будет место, что только окажется нужным».
|
|
|
Марков закончил свою статью словами: «Мы приветствуем в «Ясной Поляне» свежего, полного сил и любви бойца, которому дай бог не уставая и не унывая идти его свободным жизненным путем».
В «Библиотеке для чтения», выходившей тогда под редакцией Писемского, появилась статья Д. Г. Щеглова — товарища Добролюбова по Главному педагогическому институту, — в которой автор, признавая появление журнала Толстого «явлением в высшей степени современным», указывал на отличие этого журнала от других педагогических журналов, состоящее в том, что «это не есть педагогический журнал для образованного класса, он имеет в виду образование чисто народное»96.
Умеренно-либеральные «Отечественные записки» поместили статью за подписью Б. (вероятно, известный в то время педагог П. Е. Басистов), в которой высказывалось мнение, что «всякого, принимающего к сердцу народное образование», яснополянская школа «невольно наведет на много мыслей и вызовет много способных педагогов». «В журнале графа Толстого, — писал рецензент, — мы приветствуем первый русский педагогический журнал, а в его школе — первую школу, в которой рационально и с успехом проводится в жизнь учение о необходимости любви между учителем и учениками, как основа школы»97.
|
|
|
Позднее в тех же «Отечественных записках» появилась статья Е. Л. Маркова «Сомнения в школьной практике», в которой автор вполне присоединялся к критике немецкой педагогики в статьях Толстого. «Я несколько понимаю, — писал Марков, — почему граф Л. Толстой, заглянувший в мрачные лаборатории немецкой педагогии, вынес из них безусловную ненависть к ней и безусловное ее отречение. Различные крайности его мнений и некоторые несправедливости объясняются легко этими фактами,
- 556 -
особенно же его жаждой совершенно новой и совершенно русской педагогии. Это давало естественный исход для живого наблюдателя немецких школ»98.
Либеральные «Петербургские ведомости» дали следующий отзыв о «Ясной Поляне»:
«Ясная Поляна» — журнал необыкновенно живой, интересный, — в нем постоянно наталкиваешься на такие факты, которые и неверующего заставят верить в славную будущность нашего народа. Мы рекомендуем этот журнал всем интересующимся нашим народом и всем училищам. Педагоги встретят в нем много кой-чего такого, чего не встретят они в разных журналах для воспитания»99.
|
|
|
По выходе в свет повести «Казаки» те же «Петербургские ведомости» напечатали критическую статью по поводу этой повести, принадлежавшую П. В. Анненкову, члену когда-то для Толстого «бесценного», а теперь потерявшего для него всякий интерес «триумвирата» в составе Боткина, Анненкова и Дружинина. Анненков в своей статье следующим образом оценил значение «Ясной Поляны» для раскрытия особенностей детской психологии:
«Ни общество, ни литература наша, конечно, никогда не забудут великих педагогических заслуг Толстого по открытию целого мира богатой внутренней жизни детей, — мира, существование которого только предчувствовалось до него немногими. Он проник в самые скрытные уголки этого мира, и, вероятно, не один раз придется всякому учителю и наставнику, понимающему свое призвание, справляться с открытиями Толстого для того, чтобы проверить свои планы образования и уяснить многие загадочные проявления детской воли и души»100.
Очень сочувственно отнесся к «Ясной Поляне» журнал «Время», орган так называемых «почвенников», близких к славянофильству, издававшийся братом Достоевского. Этот журнал посвятил «Ясной Поляне» три статьи. В первой статье, появившейся без подписи автора, Толстой и его педагогические взгляды были охарактеризованы следующими словами:
|
|
|
«Граф Толстой — не теоретик, а человек, бегущий от теории на свободу, на чистый воздух, к свежей первобытной человеческой природе, просить у нее защиты от теории и совета, как ему поступать в его деле... Его нельзя упрекнуть в искажении своих понятий наносными началами: более полного и более искреннего
- 557 -
отречения от всяких наносных теорий и начал, кажется, уже нельзя требовать».
«Мы, впрочем, очень сомневаемся, — писал автор в конце своей статьи, — чтобы наши педагоги обратили на нее [«Ясную Поляну»] какое-нибудь внимание. В ней ведь нет рутины»101.
Вторая статья в том же журнале была написана будущим горячим поклонником таланта Толстого и близким его другом Н. Н. Страховым. В статье под характерным названием «Новая школа» Страхов писал: «Положительная сторона «Ясной Поляны» состоит в необыкновенном поэтическом чутье всех явлений живой души, то есть в настоящем случае всех явлений души русских детей известной местности... Дух детской невинности, свежести и чистоты, которого обыкновенно вовсе не слышно в педагогических журналах, в «Ясной Поляне» схвачен весьма глубоко». Страхов очень одобрительно отзывается о критике Толстым «принудительной педагогики», главный грех которой тот, что она «слишком тупа сравнительно с живою душою детей. Она ломает в детях хорошее, потому что не понимает его... Замечания автора в этом отношении большей частью весьма справедливы».
Страхов, однако, не одобряет того, что «Ясная Поляна» «свое уважение к живой детской душе доводит до пристрастия» и приносит ему в жертву «весьма дорогие вещи, например, Пушкина, наши университеты и т. п.»102.
Третья статья во «Времени», посвященная «Ясной Поляне», напечатанная за подписью Игдев (И. Г. Долгомостьев), содержала полемику против статьи Пыпина «Наши толки о народном образовании».
Автор называет Толстого «врагом всякого «нигилизма», то есть ничтожества, пустозвонства и т. п. современных добродетелей». Толстой, по словам автора, является противником «всякого деспотизма, откуда бы тот ни шел»; однако он не проводит последовательно этой точки зрения, так как «защищать народ от деспотизма семьи, религии и правительства считает ненужным». Не согласен автор и с тем разграничением воспитания и образования, которое отстаивает Толстой. Он полагает, что Толстой в своей школе, «сам того не замечая, воспитывает своих учеников, и прекрасно воспитывает»103.
XVII
Несколько статей о «Ясной Поляне» напечатал педагогический журнал «Воспитание». Первая статья о «Ясной Поляне»,
- 558 -
помещенная в «Воспитании», давала вполне благоприятный отзыв о журнале Толстого. «Факты, добытые графом Толстым, — читаем в этой статье, — путем честного опыта и беспристрастных наблюдений и занесенные в издаваемый журнал, ставят «Ясную Поляну» на высокую ступень интереса в ряду других наших педагогических журналов; «Ясная Поляна» есть, так сказать, физиология педагогики. При теперешней невыработанности наших понятий о народном образовании вообще, путь, выбранный графом Л. Н. Толстым для уяснения вопросов о духовных немощах народа и о нуждах народных школ, едва ли не самый лучший». Но автор полагает, что идти по этому пути невозможно «со светочью одного эмпиризма», «отрицая все добытое тысячелетними опытами и наблюдениями лучших умов над проявлениями высших законов духовной природы человека».
Но в следующих статьях о «Ясной Поляне», помещенных в «Воспитании», высказывалось уже или недоумение в отношении основных принципов педагогической системы Толстого или прямое их отрицание.
«Полянская школа, — писал С. Протопопов, — скорее есть школа навыворот, нежели место порядка, дисциплины и благочиния, которым дети должны подчиняться и научаться в школе, за недостатком всего этого в домах своих родителей... Легко можно [яснополянскую] школу принять за какую-то жидовскую синагогу или за цыганский табор, где крику и движениям каждого мальчика дан полный разгул».
Автор, однако, допускал возможность в будущем некоторых практических успехов применения принципа свободного образования. «Может быть, — писал он далее, — пример этой вполне новой у нас не методической методы обучения послужит современным образцом для обучения и в прочих наших общественных учебных заведениях и принесет гораздо больше пользы, нежели теперешняя наша формальная дисциплинированная школьная учебность. Но все это только одни гадания. По крайней мере масштаб ни одной из известных доселе не только русских, но и европейских школ в собственном смысле слова к школе Полянской и ей подобным неприложим... Новый Колумб только еще отправляется открывать в области педагогики Америку, а потому пожелаем ему от чистого сердца всевозможных успехов в его трудном и многообещающем предприятии»104.
Следующая статья о «Ясной Поляне» появилась в том же журнале под характерным заглавием «Педагогические парадоксы». Нисколько не обольщаясь теми уступками в пользу насильственного воспитания, которые Толстой делал для семьи, религии и государства, критик говорит: «Автор, кажется, полагает...,
- 559 -
что все элементы человеческого воспитания: семья, государство, религия, школа, — все это не что иное, как пружины адских сил. Видите — и семьянин, и проповедник, и законодатель, желающие передать свои лучшие убеждения... не верьте им, все это шайка эгоистов, коварных лжеучителей, желающих, по меткому выражению яснополянского барышника дворника, напитать воспитываемого своим духом, сделать его похожим на себя, то есть более испорченным. Вот куда парадоксомания увлекла уже не Ясную, а сильно помраченную Поляну»105.
В последней статье о «Ясной Поляне», напечатанной в «Воспитании», тот же С. Протопопов повторил, что нормальная школа «есть место порядка и благочиния для детей, а не место для их распущенности и для упражнения их во всевозможных выходках дикого своевольства»106, как это, по его мнению, имело, место в яснополянской школе.
Ни одним добрым словом по адресу «Ясной Поляны» не обмолвился германофильский педагогический журнал «Учитель». За все время выхода в свет «Ясной Поляны», «Учитель» хранил полное молчание об этом журнале. Только в 1863 году один из главных сотрудников «Учителя», Е. Кемниц, в обзоре педагогической литературы вскользь упомянул об издателе «Ясной Поляны», как о «главном представителе индивидуально-эгоистического направления в педагогике», содействовавшего распространению в обществе «материалистических идей»107.
В следующем 1864 году, то есть уже через два года после прекращения «Ясной Поляны», Кемниц посвятил журналу Толстого целую статью, в которой причислил Толстого к «педагогическим нигилистам», которые смотрят на явления жизни «в очки материализма», и заявил, что «все учение «Ясной Поляны» было построено на абсурде»108.
В противоположность германофильским течениям в русской педагогической литературе того времени, журнал «Очерки» решительно заявлял: «Яснополянская школа есть педагогический опыт. Ведется он добросовестно, фактически и рационально... Будем же смотреть уважительно или, по крайней мере, серьезно на почтенную и бескорыстную педагогическую деятельность графа Л. Н. Толстого, нисколько не стесняясь в духе самоунижения тем, что великая попытка, которой нет ничего подобного в просвещенной Европе, задумана и энергически выполняется русским человеком»109.
- 560 -
Столь же сочувственно отнесся к педагогике Толстого и близкий к славянофильству журнал «Светоч», напечатавший следующий отзыв о «Ясной Поляне»:
«Ясная Поляна», это лучший из наших педагогических журналов как относительно свежести своих взглядов, так и относительно смелых, энергических стремлений на пользу народного образования... В журнале гр. Толстого не немецкая педагогическая мертвечина (как в «Учителе»), а живой ключ, веющий русской силой и свежестью... Такие явления, как журнал гр. Толстого и его школа, как нельзя более необходимы нам теперь»110.
Всеобщими похвалами встречен был язык «Книжек» для чтения при «Ясной Поляне». Уже было приведено мнение Чернышевского по этому вопросу. Журнал «Воспитание» в следующих словах отозвался о языке «Книжек».
«Язык в этих книжках совершенно отличен от книжного языка, на котором мы привыкли читать не только исторические повести, но и басни и сказки. Он в то же время чужд как всякой подделки, так сказать, под мужичество крестьянских выражений, так и всякой грамматичности в построении предложений и периодов. Ни одной крестьянской поговорки, ни одного причастия и деепричастия, много-много, что союзы «а», «и», «да» — вот и все орудия, посредством которых вяжется речь и выговаривается вся внутренняя и внешняя сторона быта, жизни, рассказываемых случаев, описываемых событий и приключений»111.
Толстой был очень обрадован появившейся в «Московских ведомостях» заметкой об одной из крестьянских школ под Рязанью, устроенной помещиком, где повесть «Матвей» была прочитана учителем вслух и произвела на учеников «обаятельное впечатление». «Каждый из них сразу до того хорошо выразумел и запомнил ее содержание, что сейчас же мог рассказать своему учителю всю повесть»112.
XVIII
Министерство народного просвещения за все время существования «Ясной Поляны» относилось к журналу Толстого вполне благожелательно. В одном из циркуляров Московского учебного округа «Ясная Поляна» рекомендовалась учебным заведениям, в особенности приходским училищам113.
Иначе взглянуло на «Ясную Поляну» Министерство внутренних дел.
- 561 -
3 октября 1862 года министр внутренних дел Валуев отправил министру народного просвещения Головнину следующее отношение:
«Наблюдательное чтение педагогического журнала «Ясная Поляна», издаваемого графом Толстым, приводит к убеждению, что журнал этот, проповедующий совершенно новые приемы преподавания и основные начала народных школ, нередко распространяет такие идеи, которые, независимо от их неправильности, по самому направлению своему оказываются вредными.
Не входя в подробный разбор доктрины этого журнала и не указывая на отдельные статьи и выражения, — что, впрочем, не представило бы затруднений, я считаю нужным обратить внимание Вашего Превосходительства на общее направление и дух этого журнала, нередко низвергающие самые основные правила религии и нравственности.
Продолжение этого журнала в том же духе, по моему мнению, должно быть признано тем более вредным, что издатель, обладая замечательным и, можно сказать, увлекательным литературным дарованием, не может быть заподозрен ни в злоумышленности, ни в недобросовестности своих убеждений. Зло заключается именно в ложности и, так сказать, эксцентричности этих убеждений, которые, будучи изложены с особенным красноречием, могут увлечь на этот путь неопытных педагогов и сообщить неправильное направление делу народного образования.
Имею честь сообщить о сем Вам, Милостивый Государь, в том предположении, что не изволите ли Вы признать полезным обратить особенное внимание цензора на это издание».
Получив эту бумагу, Головнин поручил одному из служащих Министерства народного просвещения подробно ознакомиться со всеми вышедшими до того времени номерами «Ясной Поляны» и представить ему о них письменное донесение. Донесение это, озаглавленное «Мнение о «Ясной Поляне», педагогическом журнале, издаваемом графом Л. Н. Толстым», сохранилось в архиве Министерства народного просвещения. Автор его нам не известен114. Содержание этого «Мнения о «Ясной Поляне» состоит в следующем.
Автор на основании вышедших к тому времени первых шести номеров «Ясной Поляны» добросовестно излагает взгляды Толстого относительно: «а) метода образования, б) отношения учащихся к учащим и в) соответствия народных школ с характером и потребностями народа».
Изложив «основные педагогические понятия» Толстого, автор
- 562 -
дает им высокую оценку. Он признает их «справедливость, несмотря на всю исключительность и крайность некоторых взглядов», признает также «чистоту и благонамеренность выводов, силу убеждения и горячее сочувствие к делу» основателя яснополянской школы. «Положить в основу народного воспитания природу детей вообще и природу русского простолюдина в особенности, — говорит автор, — идти в своих школьных занятиях путем опыта и наблюдений, установить между учащимися и учащими простые, легкие, свободные отношения, проникнуться духом взаимной любви и доверия, освободить уроки от всякого принуждения и механизма, устроить из школы как бы семейство, где начальники заступают место добрых, попечительных отцов и матерей, — что может быть лучше этого, желательнее и плодотворнее?»
Автор отмечает также важное значение для педагогики материалов о ходе занятий в сельских школах, сообщаемых в статьях Толстого и его сотрудников. Новаторство «Ясной Поляны» автор видит в том, что «до сих пор русские педагоги устремляли свое внимание на воспитание и учение одного только образованного класса», тогда как «Ясная Поляна» занята вопросами образования народа.
Далее автор, хорошо осведомленный в истории педагогики, устанавливает связь педагогических воззрений Толстого с воззрениями Монтеня, Локка и Руссо и переходит к указанию «неудобств и недостатков» педагогической системы «Ясной Поляны». Таких «неудобств и недостатков» автор находит три.
Первое неудобство заключается, по его мнению, в том, что педагогическая система Толстого не применима в обычных условиях народной школы и при большом числе учеников.
Вторая ошибка Толстого в том, что он хочет «освободить детей от всякого труда, передать им знания легко, приятно и даже сладко», между тем как «вся жизнь наша есть труд» и «труд есть обязанность учащегося».
Третье заблуждение Толстого автор видит в том, что он «каждое требование ученика считает законным и его неразвитым вкусом определяет хорошее или дурное в области поэзии», «ставит лирические стихотворения Пушкина и симфонию Бетховена ниже простонародных русских песен и напевов, забывая, что к пониманию и художественной и нравственной красоты восходят постепенно путем долгих упражнений». «Даже в оценке нравственных подвигов нельзя доверяться простому наивному чувству, и для нее необходима известная подготовка». «Граф Толстой решительно упустил из виду, что если бы мы доверялись только непосредственному, неразвитому чувству истины, добра и красоты, то для нас были бы недоступны самые высшие проявления этих идей».
- 563 -
Автор заканчивает свое «Мнение» рассмотрением отношения «Ясной Поляны» к движению 60-х годов и к религии. Он выписывает из статьи Толстого «О народном образовании» его наблюдение, что в школах того времени «рядом с классом заучивания истины о бессмертии души ученику стараются дать уразуметь, что нервы, общие человеку и лягушке, суть то, что прежде называли душою», и высказывает свое твердое убеждение, что не Толстой «конечно, думает, что нервы и душа одно и то же: это есть учение материализма».
Дата добавления: 2022-12-03; просмотров: 32; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!