КАТЕГОРИЯ «СМЫСЛ» В КОНТЕКСТЕ СИСТЕМНО-СИНЕРГЕТИЧЕСКОГО ПОДХОДА К ИЗУЧЕНИЮ ЛИТЕРАТУРЫ

Ключевые слова: синергетика, комплексный подход, равновесная структура, диссипативная система, метасистема, смысл, самопорождение смысла, системно-синергетический подход, словесная художественная коммуникация, текст и контекст, точка зрения, литературное (художественное) произведение, концепт, высказывание, синергетический скачок, эмерджентное свойство, саморегуляция, порядок, хаос

 

Системно-синергетический подход в литературе возникает на основе сочетания системного подхода к литературе и положений синергетики, спроецированных на гуманитарное знание. В результате складывается комплексный подход к словесности, предполагающий исследование ее проблем с привлечением аналитических средств и методологической базы других наук, включая естественные, математику, кибернетику.

В 1960-1980-е годы, когда расширение междисциплинарных связей стало необходимым условием дальнейшего развития гуманитарного знания, получило распространение и комплексное изучение литературы. Отсутствие частной теории систем в литературоведении отчасти восполняется системным подходом, позволяющим интегрировать возможности литературоведческих методов с методами наук, далеких от филологии.

Эпоха, в которую мы живем, знаменует быстрое развитие естественных наук и укоренение идеи синтеза разных отраслей знаний, разных видов искусства, науки и искусства. Теория систем проникает почти одновременно в точные науки и в социологию. При поиске новых подходов полезным оказывается опыт разных ученых, соединение исследования крупномасштабных явлений и частных случаев, описание макроскопического и микроскопического уровней в построении моделей. Таким ученым стал И. Пригожин.

По характеру дарования бельгийский ученый, Нобелевский лауреат И. Пригожин близок к великим натурфилософам прошлого. «Он один из создателей новой науки – физики неравновесных процессов, связанной с такими понятиями как самоорганизация и диссипативные, неустойчивые структуры. Возрождая целостное видение мира и человека в нем как взаимосвязанных процессов становления, И. Пригожин выступает носителем общемировой и прежде всего европейской культуры, уникальным образом сочетая в своем творчестве верность научным традициям и новаторство»[252]. Пересмотр формулировок законов физики производится ученым благодаря новому понятию хаоса, более продуктивного, чем порядок. Пригожин создает собственную концепцию природы: «становление и событие не существуют раздельно, вероятностные законы приводят к созданию «картины открытого мира», в котором в каждый момент в игру вступают все новые возможности».

Если рассматривать литературу как часть системы искусства, то художественное произведение является частью системы «литература». Используя теорию систем, можно объяснить происхождение и существование чрезвычайно сложной упорядоченности, характеризующей как общее понятие «художественная литература», так и художественное произведение.

При том, что в системе «литература» каждый из компонентов – произведение, автор, традиция, реальность, читатель – является в свою очередь системой, именно художественное произведение – тот узел, где сходятся все связи. Автор становится автором, только если он создал свое произведение. Читатель – только если он его прочел и оценил. Традиция и реальность – внешние условия существования произведения. В художественном произведении присутствуют все признаки системы – определенная целостность, структурность, иерархичность, зависимость от внешней среды, возможность быть описанным разными способами. Проще всего это продемонстрировать на примере произведений классицизма, в которых системные свойства структурности и иерархичности выражены наиболее явно.

По-видимому, мы имеем здесь дело с так называемыми «равновесными структурами», в которых энтропия, неуравновешенность присутствуют в малой степени. Типичным примером равновесной структуры И. Пригожин называет кристалл, образуемый и поддерживаемый при незначительном отклонении от равновесия. В качестве литературного примера можно вспомнить историю уже не раз упоминавшейся трагикомедии Корнеля «Сид». Французская Академия, направляемая волей кардинала Ришелье, осудила трагедию за нарушение классицистических норм. В вину Корнелю было поставлено обращение к испанской истории вместо истории античной, введение бокового любовного сюжета, мешающего развитию единства действия и перенесение сцены объяснения героя с невестой из одного места в другое. Но несмотря на эти отклонения, «Сид» был и остается эталоном классицистической трагедии. Исправив «недостатки» своего шедевра, Корнель в последующем творчестве неукоснительно соблюдал строгие правила. Эти правила, пользуясь терминологией точных наук, можно назвать «стационарными состояниями», а чем больше стационарных состояний, тем система устойчивее, но тем она и более закрыта.

И. Пригожин заметил, что существует и другой тип структур. Он называет их «диссипативными», испытывающими значительные отклонения от равновесия, характерными для открытых систем[253].

В нашем случае такой открытой, неустойчивой системой предстает прежде всего связь произведение ↔ читатель, которая постоянно меняется. Известны сотни примеров, когда книги, высоко оцениваемые в одну эпоху, напрочь забываются в другую. Но и в пределах своего времени произведения принимаются одной группой читателей и отвергаются другой. Эту проблематику успешно изучала рецептивная эстетика.

Понятие открытой системы применимо и к жанрам. Оно обозначено в определении романа как свободной формы. Открытой систему делает присутствие в ней не только прямых, но и обратных связей. При этом неравновесные связи и ограничения допускают возникновение новых состояний, свойства которых контрастируют со свойствами равновесных состояний: «Неравновесные связи являются sine quа non условием самоорганизации, но самоорганизация, в свою очередь, изменяет роль и смысл связей»[254]. Этим положением можно объяснить относительную автономность художественного произведения от автора, когда создание обретает самостоятельную жизнь, изумляющую порой художника, как изумляют дети родителей неожиданным проявлением характера. Вспомним знаменитую сцену, описанную биографами А.С. Пушкина, завершившего трагедию «Борис Годунов» и якобы воскликнувшего в восторге от себя самого: «Ай да Пушкин! Ай да сукин сын!»

Вспомним, к примеру, поэму А. Блока «Двенадцать». С момента ее публикации и все годы существования Советской власти «Двенадцать» называли первой октябрьской поэмой. Идеи неотвратимости и очистительной бури, которую приветствует автор, подтверждались выписками из дневника Блока и стилистическим анализом текста. В качестве «несводимой вероятности» в поэме смущал финал, где шествовал «в белом венчике из роз / Впереди Исус Христос». Он даже заменялся порой в эстрадном исполнении на революционного матроса. Но со временем изменилось отношение к Октябрю, превратившемуся из Октябрьской революции в переворот. Изменилось и отношение к христианству. И трактовка поэмы получает сегодня совсем другой смысл: крестная мука ожидает тех, «которые идут державным шагом». Но и это описание тоже принадлежит к разряду «вероятностных».

Представим себе, предлагает Пригожин, что Адам не решается надкусить запретное яблоко, что изгнания из рая не произошло, и нам предстоит дать описание безгрешного Адама. Но между библейской историей и сегодняшним днем пролегли тысячелетия прогресса и информации, а потому «на современном языке можно было бы сказать, что адекватным описанием Адама было бы вероятностное описание»[255].

Таким образом, при описании системы фактор времени имеет решающее значение. Теория относительности А. Эйнштейна изменила отношение к однонаправленной «стреле времени», дала основание для поисков обратной связи во времени. «Эйнштейновская метрика» связывает время и пространство, задает новое измерение, «вводит инвариант». Появляется «мнимое время». У вселенной Эйнштейна нет ни возраста, ни «стрелы времени». Но в книге Пригожина есть глава «Узкая тропинка». В ней рассказывается, как выдающийся математик Курт Гедель, восприняв идею Эйнштейна, подарил ему очерк, в котором человек отправляется в прошлое. Гедель подсчитал даже количество топлива на единицу пути. Однако Эйнштейн усомнился, что кому-нибудь удастся «телеграфировать в свое прошлое». При всей точности расчетов Геделя и гениальности теории Эйнштейна, физическое путешествие назад означало бы отрицание реального мира.

Путь назад – путь памяти, путь творческого начала, человеческой психологии. Именно так разворачивается роман Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Это не вполне реальность, но это и не мистика. Пригожин отрицает и вполне логический, и чисто интуитивный подход. Его реальный мир управляется недетерминистическими законами, равно как и не абсолютными случайностями. В теории систем Пригожина интуиция – не синоним авторского произвола. Это иной, внутренний способ постижения мира, имеющий свои права. И если путь науки – путь накопления знаний и логики, то путь искусства – путь духовного озарения. В грядущем веке ученый угадывает синтез искусства и техники, Бога и точного расчета – «новый альянс»[256].

В статье «Философия нестабильности», опубликованной в журнале «Вопросы философии» Илья Пригожин пишет: «Литературное произведение, как правило, начинается с описания исходной ситуации с помощью конечного числа слов, причем в этой своей части повествование еще открыто для многочисленных различных линий развития сюжета. Эта особенность литературного произведения как раз и придает чтению занимательность – всегда интересно, какой из возможных вариантов развития исходной ситуации будет реализован. Так же и в музыке – в фугах Баха, например, заданная тема всегда допускает великое множество продолжений, из которых гениальный композитор выбирал на его взгляд необходимое. Такой универсум художественного творчества весьма отличен от классического образа мира, но он легко соотносим с современной физикой и космологией»[257].

В изучении литературы как сложной динамической, открытой, нестабильной системы, постоянно находящейся в состоянии перехода от хаоса к порядку и от порядка к хаосу, может быть использован системно-синергетический подход.

Способность к саморегуляции, относительная временная устойчивость среди хаоса, придает литературе «художественное произведение». Художественное произведение – центральный элемент системы «литература»:

традиция

 

автор       ↔ произведение ↔ читатель

реальность

В современной культуре возникает новое состояние всемирной глобализованной литературы, характеризующееся бесконечным увеличением числа взаимосвязанных систем национальных и региональных литератур. В результате возникают многоэлементные сверхсложные метасистемы[258].

Синергетический подход позволяет исследовать смысловой аспект взаимоотношений системы «литература» с многочисленными контекстами, с окружающей средой. В филологии в последние годы появились многочисленные работы с названиями «Искусство и синергетика», «Синергетика текста» и т.п.[259]. Особо отметим книгу «Этюды по теории искусства», имеющую подзаголовок «Диалог естественных и гуманитарных наук»[260]. Эта мысль о «диалоге» важна, поскольку нередко в исследованиях возникает некорректное противопоставление гуманитарного и естественнонаучного знания. Напоминая, что «… в социально-гуманитарных науках предмет включает в себя человека, его сознание и часто выступает как текст, имеющий человеческий смысл», философ В.С. Степин подчеркивает, что «… фиксация такого предмета и его изучение требуют особых методов и познавательных процедур»[261]. Такие «познавательные процедуры» могут быть выделены в рамках системно-синергетического подхода.

Синергетика изучает взаимодействие сложных систем. Определяя смысл термина, Г. Хакен подчеркивал, что «синергетика – это междисциплинарное поле, в рамках которого исследуются системы, состоящие из нескольких или большого числа элементов»[262]. Согласно Г. Хакену, среди самых сложных и интересных проблем синергетики рассматривается вопрос о самопорождении смысла в сложных системах. Такими сложными системами предстают «литература», художественное произведение и концепт.

Синергетика дает описание динамического поведения сложных систем. Акцент в этом случае ставится на эмерджентных свойствах системы.

В.Г. Зинченко характеризовал понятие «эмерджентное свойство» следующим образом. Эмерджентное свойство – новое свойство элементов системы, которым они ранее (вне системы) не обладали и которое появляется у них в больших (сложных) системах. В связи с этим иногда эмерджентное свойство рассматривают как системное качество, состоящее в приращении свойств элементов, когда они находятся внутри целого системы.

Эмерджентное свойство присуще не только элементам систем, но и самим системам. Эмерджентное свойство системы проявляется в скачкообразности возникновения системы в ходе ее саморегуляции и в скачкообразности изменений в системе в процессе ее саморазвития[263].

Интересно рассмотреть мегаполис как сложную синергетическую систему. Понимание города как текста в последнее время получило широкое распространение во многом благодаря работам В.Н. Топорова о «петербургском тексте» в русской литературе. Многочисленные статьи и диссертации о «московском тексте», «парижском тексте», «пражском тексте» открывают еще один аспект исследования.

В качестве примера изберем конголезский город Киншасу и рассмотрим его как текст. Пример Киншасы мы заимствовали у бельгийского антрополога, известного африканиста Филипа де Бука (Filiрp de Boeck)[264].

Киншаса была основана в 1881 г. Во времена колониального владычества Бельгии, город назывался Леопольдвиль. В 1920 г. Леопольдвиль стал столицей Бельгийского Конго. В 1966 г. был переименован в Киншасу по названию поглощенной им деревни. В настоящее время – столица Демократической республики Конго. Современная Киншаса – подвижная, неустойчивая, неравновесная, сверхсложная динамическая урбанистическая система. Киншаса – мегаполис эпохи глобализации. Филип де Бук свидетельствует, что жители Киншасы приобретают все более индивидуалистические черты, утрачивая традиционные ценности: «большая семья», «племя», «клан». Население забывает все больше о своей этнической идентичности. Люди все меньше ощущают свою принадлежность к маленькому миру семьи, рода, улицы, квартала[265].

В Киншасе городская структура состоит из значительного числа переменных величин. Неизвестно точно, сколько в городе населения. Население растет скачкообразно, увеличиваясь за счет провинций, и сокращается во время войн. В Киншасе почти нет привычной для европейских городов инфраструктуры – надежного электроснабжения, канализации, катастрофически не хватает питьевой воды.

На окраине города возникают новые районы, имеющие смешанную городскую и сельскохозяйственную структуру. В Киншасе есть план города. Но он не соответствует реальному положению дел. Схемы улиц и маршрутов движения городского транспорта – переменные величины.

Вместе с тем город Киншаса – система, способная к саморегуляции. Так, в столичном районе MONT NGAFULA долгие годы продолжалось строительство заправочной станции FINE. Наконец, строительство было завершено, и в 2002 году она начала работать. Спустя несколько месяцев владелец заправки установил рядом с ней уличный фонарь. И поскольку на заправке есть генератор, независимый источник энергии, фонарь всегда зажигался по вечерам.

Моментально вокруг фонаря выросли бары, открылось Интернет-кафе, появилась телефонная будка. Водители автобусов перенесли к фонарю конечную остановку ряда маршрутов, возникла новая стоянка такси. Начал процветать расположенный неподалеку отель. В результате саморегуляции в урбанистической системе Киншасы возникло эмерджентное свойство. Система перестроилась, породила новый смысл. В ней произошел смысловой скачок.

Современная литература также способна к саморегуляции, смысловой перестройке. Так, отвечая на вопросы писательницы Екатерины Садур, в интервью журналу «Voyage» (март 2002), сербский классик постмодернизма Милорад Павич отмечал, что «литература должна приспосабливаться к новой электронной эре, где преимущество отдается не плавному, линейному, состоящему из последовательных звеньев литературному произведению, а иконизированному образу, знаку, семиотическому сигналу, который можно передать мгновенно, ведь XXI век требует именно этого». У Павича текст «… роится, разветвляется, как наши мысли или сновидения»[266]. Он пишет прозу, имеющую интерактивную нелинейную структуру. Можно сказать, что в смысловой глубине эта проза функционирует подобно фонарю в районе MONT NGAFULA в Киншасе. По словам Павича, его проза имеет «интерактивную нелинейную структуру». Она непосредственно вовлекает, втягивает внутрь себя читателя.

Проза Павича постоянно хаотизируется, переходя к фазе саморегуляции. В текстах Павича порождается эмерджентное свойство за счет включения динамических положительных обратных связей с читателем. Так, роман М. Павича «Ящик для письменных принадлежностей» «… имеет два завершения – одно в книге, другое в Интернете». В бумажной версии романа Павич указал электронный адрес для активных и увлеченных созданием собственных текстов читателей. В сети Интернет возник совершенно другой финал романа[267]. М. Павич сознательно переуступает читателю функции творца. Книга начинает напоминать меню, а читатель становится посетителем ресторана, совершающего заказ блюд по своему собственному усмотрению[268]. Неустойчивость, нестабильность системы приводит к саморегуляции текста и возникновению нового эмерджентного свойства. В результате в системе «литература» возникает новая переменная величина, влияющая на моментальное порождение «текста» с возможностью его дальнейшего скачкообразного перехода в статус «произведения». Литературные артефакты Павича постоянно колеблются между состоянием «произведения» и фазой «текста». В результате процедур подобного скачкообразного перехода в системе «литература» возникает новый смысл.

Смысл – основа культуры, «одна из самых трудных для философии категорий» (А.Ф. Лосев). Категорию «смысл» можно рассматривать по вертикали и по горизонтали. По вертикали смысл открывается как суть, полнота, целостность, вечность, сфера, круг, Бог. В определении Платона, сфера – «… образ идеального самодовления, ибо включает в себя все существующие фигуры и ничего не оставляет рядом с собой». Вфилософском планесмысл связан с «ноосферой (В.И. Вернадский). Смысл – это «Нададресат», «Третий» (М.М. Бахтин), Бог, совесть, истина, суд истории. В этом ключе смысл для человека – принципиальная возможность быть услышанным. Смыслом М.М. Бахтин называл «ответына вопросы». Смысл, в понимании Бахтина, диалогичен.

По горизонтали смысл проявляет себя в духовных и материальных формах культуры, цивилизации и литературы. Смысл в литературесвязан с общей проблемой смыслопорождения в культуре, зависящего от контекста и точки зренияучастников общения. По утверждению философа, крупнейшего отечественного специалиста по методологии науки Г.П. Щедровицкого, каждый человек понимает что-либо «…в силу воздействия на него той ситуации, в которой он находится. Каждый понимает соответственно своей ситуации. И при этом мы обычно это понимание выражаем словом «смысл». Значит, смысл – это особое структурное, как бы остановленное, представление процесса понимания»[269]. Смысл в культуре возникает как «конфигурация связей и отношений» между текстом и контекстом в ходе деятельности человека[270]. Культурные смыслы «можно представить как кластеры значений, которые прорастают, упав на почву контекста»[271].

Специфика категории «смысл» в литературе заключается в особенностях художественного произведения и контекста. Для понимания «смысла» надо попытаться еще раз отграничить понятие «произведение» от понятия «текст». Представляется, что «текст» несет «содержание», а произведение – «смысл». Под «содержанием» Г.И. Богин понимает «наборы предикаций в рамках пропозициональных структур»[272]. Часть этих предикаций является «готовой», данной, заранее известной, так что читатель не сталкивается с задержкой времени, смещениями пространства, деформациями образности. Снимаются все типы «остранения» в тексте, прочитанном лишь в плане его содержания. Понятый так текст наделен содержанием, но лишен «художественности». «Художественность» в литературном произведении неразрывно связана со «смыслом», понятым как «конфигурация всех связей и отношений» в ситуации художественного коммуницирования, восстанавливая или создавая которую читатель понимает произведение[273]. Отметим, что в цитируемых тезисах Г.И. Богин связывает термин «текст» и с «содержанием» и со «смыслом». Разграничение между «текстом» и «содержанием введено в рамках системно-синергетического подхода к литературе.

Уже отмечалось, что писатель, создавая текст, содержащий описание вымышленного мира, и снабжая его программой, обеспечивающей восприятие этого мира в качестве художественного изображения, вступает в диалог с читателем, преклоняющимся перед этим изображением. В этом случае «текст», не переставая быть носителем информации («содержания»), становится литературным произведением. При этом не менее конкретное лицо – читатель, открывший для себя художественность текста и преклоняющийся перед нею, предстает как ценитель литературного произведения.

Выражая эти мысли на другом терминологическом языке, можно сказать, что «текст» «… не равняется всему произведению в его целом». Он не равен произведению в статусе «эстетического объекта». По мысли М.М. Бахтина, в произведение входит и его «необходимый внетекстовый контекст». Произведение «как бы окутано музыкой интонационно-ценностного контекста, в котором оно понимается и оценивается». Это восприятие, этот контекст меняются от века к веку[274]. Следовательно, «смысл» возникает при восприятии «интонационно-ценностного контекста» произведения, которое, подобно партитуре симфонического произведения, заново интерпретируется оркестром читателей. Так, исследуя сборник Гёте «Западно-восточный диван», А.В. Михайлов сделал глубокий вывод о смыслопорождении в этом произведении: «Помимо многообразия таких внутренних связей, какие устанавливаются между огромным количеством текстов, составляющих весь свод «Западно-восточного дивана» и которые никогда не могут быть прослежены и исчерпаны до конца, потому что это многообразие устроено как открытое множество и связи должны устанавливаться заново в каждом акте чтения, – помимо этого многообразия Гёте позаботился и об ином – о том, чтобы была выделена общая идея произведения»[275].

Контекст в литературе – «растущий контекст», принципиально открытый и «незавершенный»[276]. Связь с теорией художественных систем осуществляется здесь по признакам «открытости», «неустойчивости» и «динамичности».

В системе «литература» смысл формируется в высказывании. Высказывание –«событие жизни произведения», возникающее на рубеже двух сознаний, двух субъектов[277].Смысл – контекстуальное значение высказывания, включенное в диалог с помощью интонационного оформления. Новый смысл – неожиданный экспрессивный, аффективно-интеллектуальный информационный скачок в произведении. Ю.М. Лотман называл подобный скачок «взрывом»[278]

Смысл – процесс и результат художественной коммуникации, он диалогичен и символичен. Объект литературы «… имеет смысл, если он способен нечто означать, символизировать, указывать на что-то иное, нежели на самого себя…» (Ю.М. Лотман).

Смысл – новая информация, которая передается в процессе художественной коммуникации, изменяя значение каждой лексемы. Лексическая полисемия путем отбора слов открывает широкие возможности для включения в «ансамбль значений» смысловых сдвигов, которые приближают значения слов «с некоторым порогом к замыслу говорящего» (Н.И. Жинкин). Итак, по горизонтали смысл представляет собой семантический сдвиг, возникающий в процессе коммуникации на основе полисемии и приближающий значения слов к замыслу говорящего. Смысл в художественной коммуникации связан с замыслом речи, выражающимся в интонации, логических ударениях. Смысл в коммуникации связан с саморегуляцией, с «перспективой развития мысли».

Итак, смысл возникает в системе «литература», в результате восприятия произведения читателем. Смысл не сводится к сумме элементов системы, возникая в результате синергетического скачка.

Г. Хакен связывает «возникновение нового качества системы» с «самопорождением смысла»[279]. Представление о самопорождении смысла в литературе почти стало общим местом. Об этом писал, например, Ю.Н. Тынянов, размышляя о тесноте стихового ряда. Новым поворотом здесь можно считать размышление о способе порождения смысла. В синергетике таким способом называют синергетический скачок, или нелинейный фазовый переход.

Так, в рассказе А.П. Чехова «Студент» (1894),двум простым деревенским женщинам, вдове Василисе и ее дочери Лукерье, студент духовной академии Иван Великопольский рассказывает, что произошло девятнадцать веков назад в точно такую же «холодную ночь», когда у костра грелся апостол Петр[280]. В момент рассказа изображенный Чеховым мир размыкается, становится неустойчивым, нелинейным: «Точно в такую же холодную ночь грелся у костра апостол Петр, – сказал студент, протягивая к огню руки. Значит, и тогда было холодно» (376). Студент напоминает слушающим его женщинам о том, как трижды отрекся в эту ночь от Иисуса апостол Петр, как после третьего раза запел петух, а Петр вспомнил слова Иисуса – «…трижды отречешься, что не знаешь меня». Тогда Петр «пошел со двора и горько-горько заплакал» (377).

Как же может человек противостоять собственной слабости, страху, вековечному ледяному ветру? Только благодаря силе воображения, сопереживания, помогающим пережить прошлое в его незаконченности, незавершенности и «незавершимости»: «Воображаю: тихий-тихий, темный-темный сад, и в тишине слышатся глухие рыдания…», – говорит Иван Великопольский (377). Если отречение апостола Петра и его раскаяние были и прошли, если они однажды случились и завершились, то это значит, что евангельские события не имеют отношения к современному человеку. Если же всякий раз холод и мрак Страстной Пятницы возвращают человека в тот самый «тихий-тихий, темный-темный сад», если евангельский мир продолжает иметь к нам отношение, то освобождающее чувство сопричастности может вторгнуться в жизнь каждого человека.

М.М. Бахтин отмечал, что писатель «… умеет работать на языке, находясь вне языка», поскольку он «…обладает даром непрямого говорения» (305). Автор способен изобразить не только свой собственный, субъектный, лирический, «первый» голос. Он способен показать и «второй голос», который может быть осмыслен как «чистое отношение», как воплощение диалога.

Автору удается использовать «непрямое говорение». Иван Великопольский вздыхает и задумывается. Его рассказ потрясает слушательниц: «Продолжая улыбаться, Василиса вдруг всхлипнула, слезы, крупные, изобильные, потекли у нее по щекам, и она заслонила рукавом лицо от огня, как бы стыдясь своих слез, а Лукерья, глядя неподвижно на студента, покраснела, и выражение у нее стало тяжелым, напряженным, как у человека, который сдерживает сильную боль» (377). Здесь звучание второго «голоса» заменяется невербальными средствами коммуникации.

Это момент соединения разных уровней и возникновения нового смысла. Природный, человеческий и божественный уровни на миг находят друг друга, стыкуются. Происходит сопряжение вертикали и горизонтали. В этот момент возникают «дальнодействующие корреляции», и сложная система начинает вести себя как целое. Возникающий новый смысл состоит в том, что «частицы, находящиеся на макроскопических расстояниях друг от друга, перестают быть независимыми» друг от друга. Апостол Петр, Иван Великопольский, Лукерья соединяются в одно целое. Евангельское время-пространство начинает резонировать со временем-пространством героев рассказа.

Переживание двойного времени и пространства приводит к возникновению воображаемого время, в котором возникает созвучие различных голосов, восходящих к разным субъектам сознания. Из хаоса и оставленности русского деревенского мира леса, луга, речки, «вдовьих огородов» рождаются новый порядок и согласие. Тепло, слезы, огонь, совесть и стыд пересиливают ветер, холод, мрак, ужасы жизни.

Люди преодолевают холод и мерзость жизни, поскольку боль других начинает иметь к ним «какое-то отношение» (378). В этот миг Иван Великопольский понимает, что прошлое «…связано с настоящим непрерывной цепью событий, вытекавших одно из другого». И ему показалось, что «он только что видел оба конца этой цепи: дотронулся до одного, как дрогнул другой» (378). В этом резонансе прошлого, настоящего и будущего, в этом прорастании одного из другого, в чувстве сострадания, памяти и совести человека, по-видимому, открывает Чехов «высокий смысл» «восхитительной, чудесной» человеческой жизни.

 

Вопросы к теме:

1. Возможны ли общие подходы к изучению естественных и гуманитарных наук? В чем заключается специфика системно-синергетического подхода к литературе?

2. Какие системы относятся к разряду саморегулирующихся? Можно ли считать «литературу» сложной открытой неустойчивой саморегулирующейся системой?

3. Как в рамках системно-синергетического подхода можно исследовать проблему город… как текст?

4.  В чем состоит сходство и отличие между понятиями «текст» и «произведение»?

5. Применим ли понятийный аппарат синергетики к системе «литература»?

 

Литература по теме

1. Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. – М., 1994.

2. Пригожин И. Конец определенности. Время, хаос и новые законы природы. – Ижевск, 1999.

3. Богин Г.И. Методологическое пособие по интерпретации художественного текста (для занимающихся иностранной филологией) // http://www.auditorium.ru/store/113/index.html

4. Топоров В.Н. Петербург и «Петербургский текст русской литературы» (Введение в тему) // Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ. Исследования в области мифопоэтического. – М., 1995.

5. Щедровицкий Г.П. Организация, руководство, управление // Электронная версия книги: http://oru2.narod.ru/book/index.htm

6. Хакен Г. Информация и самоорганизация. – М., 1991.

7. Синергетика и некоторые ее применения в психологии / Пер. с англ. Е.Н. Князевой // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в искусстве. М., 2002.

 

Дополнительная литература

1. Богин Г.И. Быстротекущее время и вялотекущее время как производные от формы текстопостроения // Пространство и время в языке. Тезисы и материалы Международной научной конференции 6-8 февраля 2001 г. Часть I. – Самара, 2001.

2. Корман Б.О. Проблема автора в художественной литературе и целостность текста. – Ижевск, 1974.

3. Левин Ю.И. О типологии непонимания текста // Избранные труды. Поэтика и семиотика. – М., 1998.

4. Синергетике 30 лет. Интервью с профессором Г. Хакеном. Проведено Е.Н. Князевой // Вопросы философии. 2000. № 3.

5. Щедровицкий Г.П. Знак и деятельность. Кн. I: Структура знака: смыслы, значения, знания. 14 лекций 1971 г. – М., 2005.

6. Щедровицкий Г.П. Знак и деятельность. Кн. II: Понимание и мышление. Смысл и содержание. 7 лекций 1972 г. – М., 2006.

7. Haken Hermann. Synergetics. Introduction and Advanced Topics. – Berlin. Heidelberg, 2004.

 

Тема 14

КОНЦЕПТ В ЛИТЕРАТУРЕ

Ключевые слова: фрактал, фрактальность, концепт, значение, смысл, микромодель системы культура, дискурс, текст, художественное произведение, саморегуляция

 

Термин «концепт» возвращает нас к полемике, развернувшейся в XIV столетии между номиналистами и реалистами. Спор шел о соотношении имен, идей и вещей. Столкновение крайних точек зрения привело к возникновению «умеренного номинализма», вошедшего в историю философии под названием «концептуализм».

Еще Пьер Абеляр в XII веке полагал, что звучащие имена по своей природе (naturaliter) не входят в обозначенную ими вещь, но существуют в силу «налагания» их людьми на вещи. Это «налагание» имен ниспослано людям Мастером, самим Богом. При этом имена (звуки и целые предложения) оказываются у Абеляра «орудиями восприятия вещей»[281]. Концепт вводится в сознание слушающих как сверхличное, целостное орудие восприятия вещи. Итак, концепт – имя вещи, которое закрепляется в сознании слушающих и говорящих. По существу Абеляр рассматривает концепт в контексте коммуникации людей друг с другом и с Богом. Концепт у Абеляра есть Смысл.

В средневековой философии сложилось понимание концептов как имен, особых «психологических образований», несущих с собой «какую-нибудь смысловую функцию» (А.Ф. Лосев). Смысловая функция имени раскрывается в общении. Концепт направлен на собеседника, слушающего. По замечанию С.С. Неретиной, «обращенность к слушателю всегда предполагала одновременную обращенность к трансцендентному источнику речи – Богу». Будучи конкретным, индивидуальным, контекстуальным смыслом, концепт заключал в себе и указание на всеобщий, универсальный источник, порождающий Смысл[282]. Если Ницше «… внес мощный вклад в освобождение означающего от его зависимости, производности по отношению к логосу и от связанного с ним понятия истины или первичного означаемого, как бы мы его ни трактовали[283], то С.А. Аскольдов (1870-1945) выделил как главную заместительную функцию концепта.

В статье «Концепт и слово» (1928) С.А. Аскольдов в качестве самого существенного признака концепта выдвигает «функцию заместительства» [284]. Вот как выглядит одно из центральных определений его статьи: «Концепт есть мысленное образование, которое замещает нам в процессе мысли неопределенное множество предметов одного и того же рода». В статье приводится ряд примеров «заместительных отношений», причем не только из области мысли, но также и из чисто жизненной сферы. Так, «концепт тысячеугольника есть заместитель бесконечного разнообразия индивидуальных тысячеугольников», конкретность которых осуществима лишь в целом ряде актов мысленного счета, вообще длительного синтезирования данной фигуры из ее элементов. В данном случае концепт выступает как заместитель этих длительных операций (85).

Очень интересны примеры из реальной жизни. Дипломатические отношения перед военными действиями, военные маневры перед битвой, когда передвижение замещает реальное сражение, решает судьбу позиции. Замечателен вывод философа о том, что некий реальный фактор, по своему удельному весу малый и даже ничтожный, может «означать» или быть знаком «чего-то реального и притом тяжеловесного по своему воздействию или эффекту» (86).

Второе открытие С.А. Аскольдова состоит в том, что заместительная функция концепта символична.Отсюда следует вывод, что концепт является не отражениемзамещаемого множества, но «его выразительным символом, обнаруживающим лишь потенцию совершить то или иное». В результате концепт открывается как «обозначенная возможность», предваряющая символическая проекция, символ, знак, потенциально и динамически направленный на замещаемую им сферу. Динамичность и символизм с разных сторон выражают потенциальную природу концепта.

С.А. Аскольдов вычленяет два основных типа концептов – познавательные и художественные. Вместе с тем подобное разделение не является абсолютным. По мнению философа, концепты разных типов сближает между собой медиум, при помощи которого они выражаются, – абстрактное, обобщенное и конкретно-чувственное, индивидуальное слово. Автор подчеркивает, что «концепты познавательного характера только на первый взгляд чужды поэзии». Хотя и лишенные логической устойчивости, «художественные концепты» также заключают в себе некую общность (84).

Открытие Аскольдова состоит в указании на подвижность границ между понятийными и образными моментамив структуре концептов и выражающих их слов.

Рассматривая познавательные концепты, С.А. Аскольдов подчеркивает их схематизм, понятийную природу. Характеризуя концепт как понятие, он выделяет проблему точки зрения (86-87). Познавательные концепты замещают, обрабатывают область замещаемых явлений с единой и притом общей точки зрения. Понятие восходит к единой точке зрения, связанной с единством родового начала. Единство родового начала связано с единством сознания.

Художественные концепты диалогичны, поскольку связаны с множеством одновременно значимых точек зрения. Порождающее и воспринимающее сознание в этом смысле равноценны. Композитор, художник, писатель не могут существовать без читателей, слушателей или зрителей. Конечно, художник может адресовать свои творения зрителям и слушателям потенциальным, «лазеечным» (М.М. Бахтин), удаленным от него во времени и пространстве. Однако восприятие концептов представляет собой вариант их нового порождения. Опираясь на идеи С.А. Аскольдова, можно сказать, что создание и восприятие концептов – двухсторонний коммуникативный процесс. В ходе коммуникации создатели и потребители концептов постоянно меняются местами.

Согласно С.А. Аскольдову, художественные концепты заключают в себе «неопределенность возможностей». Их заместительные способности связаны не с потенциальным соответствием реальной действительности или законам логики. Концепты этого типа подчиняются особой прагматике «художественной ассоциативности». Художественные концепты образны, символичны, поскольку то, «что они означают, больше данного в них содержания и находится за их пределами» (91). Эту символичность С.А. Аскольдов называет «ассоциативной запредельностью». Вероятно, под «ассоциативной запредельностью» автор имеет в виду «чужое» сознание, сознание Другого, «услышанность» (М.М. Бахтин) как таковую.

В статье С.А. Аскольдова на разных уровнях варьируется одна и та же мысль: концепт символичен, динамичен, потенциален. Порожденные создателем, концепты растут, развиваются, отторгаются, искажаются в восприятии. Возникающие цепочки «своих» и «чужих» концептов имеют контекстуаль ный смысл. С.А. Аскольдов подчеркивает, что «иногда цепь этих образов направлена совсем не туда, куда влек бы их обыкновенный смысл слов и их синтаксическая связь» (92).

Опираясь на фундаментальные идеи немецкого логика и философа Г. Фреге, можно сказать, что художественные концепты выявляют расхождение значения и смысла[285]. Сцепление концептов порождает смысл, превосходящий смысл каждого элемента, взятого по отдельности. Хотя С.А. Аскольдов напрямую не вводит понятие системы, по сути он размышляет именно о ней[286]. Цепочки художественных концептов порождают образные коммуникативные системы, характеризующиеся открытостью, потенциальностью, динамичностью. Существуя в пространстве языка, такая система определяет характер национальной картины мира.

Литература, как и культура, принадлежит к особому классу объектов – фракталов, или фрактальных объектов.Фрактал(лат. fractus – изломанный) – научный термин, введенный в науку американским математиком Бенуа Мандельбротом[287]. Отмеченное исследователем главное свойство фракталов заключается в их способности быть «нерегулярными», но «самоподобными». Самоподобие объектов означает, что они наделены свойством масштабной инвариантности. Непредсказуемость фракталов кроется в отсутствии линейных размеров (длины, площади, объема) при определенности внутренней структуры. При этом меньший фрагмент структуры такого объекта подобен большему, а больший фрагмент структуры подобен структуре объекта, взятого в целом.

Системно-синергетический подход исходит из самоподобия, фрактальности макросистемы и микросистемы. Макросистема – это литература. Микросистема – концепт. В рамках системно-синергетического подхода художественный концепт можно рассматривать как единицу коммуникации в системе «литература»[288].

Ближайшим образом концепт можно определить как смысл. Концепт – это смысл, а не значение знака (или сочетания знаков) в художественной коммуникации. В современном постмодернистском контексте не принято говорить о смысле. Между тем именно категория «смысл» в наибольшей мере раскрывает суть термина «концепт». Смысл отличается от значения, поскольку он целостен, то есть имеет «отношение к ценности – к истине, красоте и т.п.». Уже отмечалось, что смысл не существует без «ответного понимания, включающего в себя оценку»[289]. Смысл всегда кто-то открывает, находит, распознает. Смысл подразумевает наличие воспринимающего сознания и его носителей. В системе «литература» это «автор» и «читатели». При определенном подходе можно констатировать, что у текста нет и не может быть персонифицированных авторов и читателей. В этом случае текст рассматривается как «интертекст», знаки которого лишены функции репрезентации[290]. В рамках этой концепции «Автор» и «Читатель» подвергаются деконструкции. Наступает «смерть автора»[291].

Однако Ж. Деррида считает, что концепцию «смерти автора» также необходимо подвергнуть деконструкции. Нужна «деконструкция деконструкции». Концепция Р. Барта, отрицающая автора и читателя текста, принадлежит, по мнению Ж. Деррида, «… к той самой онто-теологии», которую она оспаривает[292]. Ж. Деррида ставит задачу преодолеть цивилизацию логоса, «…в которой смысл бытия, его цель, определяются как явленность (parousia)» (175). С этой точки зрения «эпоха знака по сути своей теологична…» (129). Философ Деррида, автор книги «О грамматологии» (1967) исходит из положения, что «… вообще текст как знаковая ткань» выступает как нечто вторичное. Ему предшествует «… истина или смысл, уже созданные логосом и в стихии логоса» (130). Эту предпосылку Ж. Деррида подвергает деконструкции.

Системно-синергетический подход расходится с теорией деконструкции в оценке категорий «смысл» и «линейность». Ж. Деррида отождествляет представление о линейности речи со всей онтологической традицией от Аристотеля до Гегеля: «Если принять, что линейность речи неразрывно связана с расхожим мирским понятием временности (однородной, подчиненной форме данного момента и идеалу непрерывного движения по прямой линии или по кругу) – понятием, которое, по мнению Хайдеггера, определяет изнутри любую онтологию от Аристотеля до Гегеля, то тогда размышление о письме и деконструкция истории философии становятся неотделимыми друг от друга» (222). Системно-синергетический подход исходит из эмерджентных свойств сложных систем, их нелинейности, возможности скачкообразного, фазового перехода от хаоса к порядку и обратно. Смысл порождается и хранится не только в статичных тезаурусах литературы и культуры, где подвергается консервации мир значений, но и в динамичных диссипативных саморегулирующихся системах. Такова современная интерактивная литература, представленная, например, в творчестве М. Павича и Э.-Э. Шмитта. В системе «литература» основной единицей коммуникации можно считать «художественный концепт».

В структуре концепта различимы статичность и динамичность, тезаурусность и субъективность. По словарному значению «концепт» и «понятие» – слова близкие. Так, в «Словаре итальянского языка» Дзингарелли «концепт» (concetto) – это «мысль» (pensiero), «идея» (idea), «мнение» (nozione)[293]. В английских словарях «концепт» — «идея, лежащая в основе целого класса вещей», «общепринятое мнение, точка зрения» (general notion)[294]. В такой трактовке концепт приближается к понятию. В современном французском языке «концепт» также понимается как абстрактная, обобщенная репрезентация объекта[295].

Однако при ближайшем рассмотрении картина утрачивает четкость и однозначность. Концепт перестает казаться единицей словаря-тезауруса. В «Longman Dictionary of Contemporary English» «концепт» определяется как «чья-то идея о том, как что-то сделано из чего-то или как оно должно быть сделано» (someone's idea of how something is, or should be done)[296]. Возникает неожиданное указание на мыслящее лицо, деятеля, обладателя некой идеи и точки зрения. При всей абстрактности и обобщенности этого «некто» (someone) вместе с ним в «концепт» входит потенциальная субъективность. Между тем всякая субъективность противоположна понятию в собственном смысле слова.

Та же самая ситуация наблюдается и во французском языке. Стоит перейти от абстрактного существительного concept к словообразовательному гнезду, как тотчас открывается проективный, порождающий потенциал слова. Сошлемся на сложное существительное concepteur-projeteur, в котором объединяются семы «проектирования» и «порождения».

В русском языке слово «концепт» возникает как транслитерация латинского conceptus , что означает буквально «понятие, зачатие» (от глагола concipere — зачинать)[297]. Ю.С. Степанов подчеркивает, что слова «концепт» и «понятие» сходны по своей внутренней форме. Этимологически «понятие» восходит к глаголу «пояти», что означает «схватить, взять в собственность, взять женщину в жены». Таким образом, понятое, познанное (вспомним библейское выражение «познать женщину») есть нечто взятое и удержанное.

Во внутренней форме слова ощутимы противоположные полюсы динамики (схватывание) и стабильности (удержание). Между этими полюсами и разворачивается концепт. Намеченное здесь раздвоение подтверждают данные других языков. Итальянский глагол concepire связан как с деятельностью воображения (immaginare), так и с mente, то есть деятельностью интеллекта. Если латинский глагол capire – синоним intellego, то их перевод на итальянский язык допускает как pensare (мыслить, думать), так и progettare – замысливать, планировать, предполагать[298]. Возникает одновременное ощущение устойчивости, глубины (интеллект) и стремительного движения вперед, пробрасывания, проектирования, предполагания (progettare).

Этимологический словарь французского языка указывает на то, что в XV-XVI веках слово «концепт» понималось как «план, замысел, проект» (dessein, projet). Связь между французским concept и латинским conceptus прослеживается следу­ющим образом: «le fait de contenir, réunion, procréation». И здесь заметны семантические мотивы синтеза, интеграции, проектирования и творения[299]. Отметим, что глагол concevoir появляется во французском языке около 1130 года в переводах библейской Книги Иова. В значении «формирования идеи» (formation d’une idée) этот глагол закрепляется во французском между 1190 и 1315 годами[300]. Вновь статический и динамический моменты в концепте объединяются.

Между внутренней формой слова и его базовым значением сохраняется напряжение, которое можно истолковать следующим образом: «концепт» содержит одновременно 1) «общую идею» некоего ряда явлений в понимании определенной эпохи и 2) этимологические моменты, проливающие свет на то, каким образом общая идея «зачинается» во множестве конкретных, единичных явлений.

Концепт – одновременно и индивидуальное представление, и общность. Такое понимание концепта сближает его с художественным образом (символом), заключающим в себе обобщающие и конкретно-чувственные моменты. Смысловое колебание между понятийным и чувственным, образным полюсами делает концепт гибкой, универсальной структурой, способной реализовываться в дискурсах разного типа.

Литературное произведение – диссипативная, открытая саморегулирующаяся структура. Произведение – центральный элемент системы «литература». Как уже отмечалось, Теория подобных систем разработана Нобелевским лауреатом И. Пригожиным и положена в основу нашей книги. На материале технических наук и антропологии ученый сделал открытие о жизнеспособности и вариативности подобных систем по сравнению с упорядоченными «закрытыми» системами, неспособными к коммуникации. «Мы, – пишет И. Пригожин, – рассматриваем человеческие системы не в понятиях равновесия или как «механизмы», а как креативный мир с неполной информацией и изменяющимися ценностями, мир, в котором будущее может быть представлено во многих вариантах. Социальная проблема ценностей в широких пределах может связываться с нелинейностью. Ценности – это коды, которые мы используем, чтобы удержать социальную систему на некоторой линии развития, которая выбрана историей. Системы ценностей всегда противостоят дестабилизирующим эффектам флуктуации, которые порождаются самой социальной системой, это и придает процессу в целом черты необратимости и непредсказуемости»[301]. Мысль И. Пригожина о ценностях как кодах, удерживающих систему на «некоторой линии развития», выбранной историей и противостоящей дестабилизирующим эффектам флуктуации, вводит проблематику «смысла».

Процитированный фрагмент статьи И. Пригожина заставляет задуматься о том, что и литературу можно представить в виде системы ценностей, состоящей из произведений литературы и художественных текстов и возвышающейся над нею системы ценностных кодов, единых для культурной традиции. В культурной коммуникации традиция, будучи общей для автора и читателя, создает возможность понимания смысла произведения литературы читателем, и она же обеспечивает последнего набором кодов-критериев, которыми он может воспользоваться, чтобы из множества текстов выделить корпус произведений художественной литературы. В качестве такого кода и может быть назван концепт.

Структура вербально выраженного концепта аналогична, подобна самой системе «литература». Ее можно представить следующим образом:

внутренняя форма ↔ ядро ↔ актуальный слой.

Здесь представляется принципиальным указание на концепт как микросистему, элементы которой соединены прямыми и обратными связями. Ю. Степанов вычленяет «три компонента, или три «слоя», концепта», однако прямые и обратные связи между ними специально не рассматривает[302].

Рассмотрим конкретный пример. Первая книга рассказов о деньгах и русских предпринимателях вышла в издательстве «Подкова»[303]. В нее вошли лучшие истории, отобранные в рамках литературного конкурса «Чудесные истории о деньгах». Рассказы отбирало жюри под председательством Татьяны Толстой. Книга получила название «Талан». Девиз литературного конкурса «Чудесные истории о деньгах» – знак стремительных изменений в отечественной культуре. Отметим, что концепт «чудесное» в лексиконе традиционной русской культуры плохо сочетается с концептом «деньги».

Т. Толстая нашла для книги замечательное название — «Талан». Талан — «старинное слово тюркского происхождения, означающее «удачу, судьбу, барыш, прибыток»». Заметим, что ключевое слово для рассказов о деньгах имеет иноземное происхождение. «Талан» связан с «талантом». Татьяна Толстая поясняет: «В дореволюционной литературе слово «бесталанный» означало «невезучий», в XX же веке стало употребляться как синоним слова «неталантливый». Между тем «талант», то есть «одаренность», происходит от греческого слова, обозначающего меру веса (видимо, серебра), то есть деньги. Зарыть свой талант в землю, по евангельской притче, попросту означает не инвестировать деньги ни в какое дело, не нарастить процентов, не рискнуть капиталом, не пустить в оборот. Можно сказать, что талант – это капитал, а талан – доход, талант – это основа, а талан – счастливое везение. Зарыв талант, не получишь талана»[304].

Итак, Т. Толстая четко структурирует вербально выраженный концепт: внутренняя форма (талант как мера веса, серебра) ↔ ядро (талант как одаренность) ↔ актуальный слой (талант как талан: доход, барыш, удача).

Т. Толстая играет с евангельской притчей, которую Христос рассказывает ученикам. В притче говорится о человеке, который, «отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое: И одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе...». Как известно, «получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; Точно так же и получивший два таланта приобрел другие два; Получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего. По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И подошед получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: «господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них». Господин его сказал ему: «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего» Подошел также и получивший два таланта и сказал: «господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них». Господин его сказал ему: «хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего». Подошел и получивший один талант и сказал: «господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал; И убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое». Господин же его сказал ему в ответ: «лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; Посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я пришед получил бы мое с прибылью; Итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, Ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; А негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов». Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!» (Матф.: 25; 14-30).

Стремительно меняются народ-отправитель, народ-получатель, традиция и реальность. Т. Толстая толкует евангельскую притчу для бизнесменов буквально. Она оперирует не смыслом, то есть «конфигурацией» (Г.П. Щедровицкий) прямых и обратных связей в системе (внутренняя форма ↔ ядро↔ актуальный слой), а лишь буквальным значением слова «талант» (мера веса, деньги). В данном случае на место ядра попадает «ближайшее этимологическое значение» (внутренняя форма). При этом Т. Толстая полностью отсекает второй смысловой план, совершенно очевидный и единственно важный в евангельском контексте. В евангельской притче основной смысл касается не собирания денег, а собирания «души», не «собирания сокровищ», а «в Бога богатения» (Лука: 12; 21). В Евангелии от Матфея (25; 14-30) речь идет о «бодрствовании» перед вторым пришествием Иисуса Христа, которое будет предшествовать Страшному Суду: «Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придет Сын Человеческий» (Матф.: 25; 13). Речь идет о Часе Страшного Суда, когда «соберутся перед Ним все народы; и отделит одних от других...» (Матф.: 25; 31).

Истолкование Т. Толстой иное: употребление слова «талант» «так далеко отлетело от его первоначального значения, что талант в наши дни противопоставляется деньгам. Деньги, мол, – это низменный и презренный металл, гадкие бумажки, их можно зарабатывать или красть, зато талант – дар, полученный от богов просто так, ни за что, именно что даром». И современная писательница заключает: «Не в том ли глубочайшая культурная разница между Россией и Западом, что мы ценим подаренное больше, чем заработанное, случайное – больше, чем выстраданное, стрекозу – больше, чем муравья?» Интересно, что Т. Толстая смешивает «труд» и «деньги», превращая коллективиста-муравья из басни Крылова в индивидуалиста-бизнесмена. Индивидуалистка же стрекоза становится у нее концептом русской ментальности по признаку «безделье». Концепты противоречиво накладываются друг на друга.

Базовые значения концепта «талант» подвергаются постоянному воздействию актуального слоя. Если концепт «талан» (барыш, удача) будет тиражироваться, повторяться, все чаще сливаясь с концептом «талант», то может произойти языковая и ментальная подмена. Талантливым будет считаться тот, кто имеет талан, то есть деньги, барыш, удачу. Близость звучания (талант↔ талан) приводит к сближению значений. Один и тот же артефакт (концепт) «деньги» через производителя и получателя в современной глобализованной культуре соотносится с разными традициями и реальностями. В этом случае коммуникация между современными бизнесменами и современными верующими людьми может не состояться. Происходит трансформация национально-культурной картины мира. Изменения носят системный характер, поскольку затрагивают не слова, а концепты. Меняется не значение слов, а их смысл.

Путь концепта в литературоведение, по-видимому, можно проложить, воспользовавшись системным подходом к литературе. В коммуникативной цепи наличествуют не только прямые, но и обратные связи: автор ↔ произведение ↔ читатель,где «произведение ↔ слово» эту связь доносит.

Уже отмечалось, что автор ↔ произведение – достаточно устойчивая данность, хотя и с преувеличением закрепленная в русской пословице о том, что «написанное пером не вырубишь топором». Напротив, связь произведение ↔ читатель – величина в принципе переменная, зависящая от эпохи, социальных и индивидуальных причин. Эту подсистему изучает с успехом рецептивная эстетика. В целом систему «литература» можно охарактеризовать как открытую, нестабильную, диссипативную систему. Открытость ее обусловлена тем, что традиция и реальность не прямо связаны с художественными произведениями. Связь эта осуществляется через автора и читателя. Неустойчивость – от неравновесности отношений в подсистеме «произведение ↔ читатель». Вместе с тем в системе «литература» возможна саморегуляция, способствующая фазовому переходу текста в художественное произведение. Под «фазовым переходом» в синергетике понимают «… переход от одного связанного многообразия к другому, принципиальное изменение состояния системы». «Произведение» и «текст» – различные состояния системы «литература». Текст и произведения – два разных типа «связанного многообразия».

Подобно системе «литература» в целом, концепты открыты, неустойчивы, нестабильны, неравновесны. Выражая не значение, а контекстуальный смысл, концепт предстает как микромодель системы «литература». Рассмотрим, например, словосочетание «болдинская осень». Для человека, не владеющего «прецедентным смыслом» этого выражения в русской культуре, понятно лишь его значение. «Болдинская осень» – это осень в селе Болдино.

Концепт «болдинская осень» содержит не значение, а смысл, раскрывающийся в цепочке прецедентных, всеобще значимых, аффективно-интеллектуальных ассоциаций: гений А.С. Пушкина, полет вдохновения, «»Евгений Онегин», «маленькие трагедии», «Повести Белкина» и т.д.. Значение и концептуальный смысл выражения «болдинская осень» кардинально различаются. Точно также различаются текст, имеющий информативное значение, и воспринятый читателем текст, получивший смысл и обретший статус эстетического факта. В ходе фазового перехода так понятый текст переходит в состояние «произведения». Итак, «текст» соотносится с «произведением» так, как «значение» соотносится со «смыслом» (концептом).

 

 

Вопросы к теме:

1.Каков генезис понятия «концепт»?

2.Охарактеризуйте типологию концептов С.А. Аскольдова?

3. В чем специфика «художественного концепта»?

4.Какова структура вербально выраженного концепта и как она соотносится с моделью системы «литература»?

5.Как связаны между собой понятия «смысл», «концепт» и «дискурс»?

 

Литература по теме

1. Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность / Под общей редакцией доктора филологических наук, профессора В.П. Нерознака. – М., 1997.

2. Гумбольдт Вильгельм фон. Язык и философия культуры. – М., 1985.

3. Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Межкультурная коммуникация. Практикум. Ч. I. – Нижний Новгород, 2002.

4. Степанов Юрий. Константы: Словарь русской культуры. – М., 2001.

5. Степанов Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации. – М.,2007.

6. Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика: Вып. 35. – М., 1997.

 

Дополнительная литература

1. Гак В.Г. Лексическое значение слова // Языкознание / Гл. ред. В.Н. Ярцева. 2-е (репринтное) издание «Лингвистического энциклопедического словаря 1990 года». М., 2000.

2. Зусман В.Г. Диалог и концепт в литературе. – Нижний Новгород, 2001.

3. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность, Москва , 1987.

4. Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

5. Попова З.Д. Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М., 2007.

 

 

Тема 15

ЛИТЕРАТУРА КАК ДИСКУРС

Ключевые слова: дискурс, смысл, система литература, текст, художественное произведение, высказывание, концепт

 

Взгляд на литературу как дискурс означает особый тип ее понимания. Слово «дискурс» пришло в русский язык через посредство французского (от франц. discours) и английского (discourse) языков, в которых оно, в свою очередь, было заимствовано из латыни (лат. discursus). Discursus – бег в разные стороны, туда и сюда[305]. Буквальное значение исходного слова проливает свет на роль «дискурса» в коммуникации. В буквальном значении слова заложено указание на динамику, подвижность, смысловой «бег». Понятая как дискурс, литература представляет собой открытую, неустойчивую, нелинейную, динамическую саморегулирующуюся систему. Литература – сложная, даже сверхсложная система, тесно связанная с «внесистемным окружением», «окружающей средой».

Современное понимание дискурса, сложившееся в трудах французского философа, историка и теоретика культуры М. Фуко, носит, в целом, надлитературный и надлингвистический характер. Его интересуют более общие проблемы истории и культуры. В книге «Слова и вещи» (1966) М. Фуко трактует дискурс как «совокупность структурирующих механизмов надстройки» в противоположность «недискурсивным» экономическим, техническим механизмам и закономерностям[306]. В этом контексте «дискурс» – явление коллективной ментальности.

Развитие французской школы анализа дискурса происходит в контексте студенческой революции 1968 года под знаком соединения социологии, семиотики, философии и психоанализа. В книге М. Фуко «Археологии знания» (1969) главным предметом анализа становятся речевые практики, сосуществующие внутри одной эпистемы. Под «эпистемой» М. Фуко понимает «исторически изменяющиеся структуры», «исторические априори», которые определяют основания наук в каждый данный период[307]. Французского философа интересует взаимодействие речевых, дискурсивных практик, определяющее «как слова, так и вещи»[308]. В контексте «Археологии знания» термин «речевая практика» акцентирует языковое выражение ментальных явлений.

В отличие от лингвистов литературоведы значительно реже использовали термины «дискурс» и дискурсивный подход. Вместе с тем термин «дискурс» занимает важное место в научном словаре французских структуралистов. Ц. Тодоров и его круг понимали под дискурсом «… все те уровни, которые накладываются (дополняют, перекрывают) нить повествования в строгом смысле слова»[309]. Ц. Тодоров писал, что структурную поэтику интересует не «…литературное произведение само по себе: ее интересуют свойства того особого типа высказываний, каким является литературный текст (discours littéraire)»[310]. В таком понимании текст делится на «интригу» и «дискурс»[311]. Существенно, что структурализм связывает дискурс с экспрессивными элементами текста.

В 60-70-е годы XX-го века термин «дискурс» активно использовала «нарратологии» – теория повествования. В этом контексте «дискурс» понимался как элемент структуры текста, его внутреннего строения[312]. Итак, между концепцией М. Фуко и французской школы  «анализа дискурса» с одной стороны, и литературоведческим пониманием дискурса во французском структурализме с другой, очевидны значительные расхождения. Если М. Фуко и его последователи трактуют дискурс как «институционный механизм» порождения высказывания[313], то структуралисты интерпретируют дискурс как элемент структуры текста. В целом намечается два уровня интерпретации термина: 1) дискурс – имманентный признак литературы; 2) дискурс – экстралитерартурный момент.

В постструктуралистском литературоведении с опорой на идеи Фуко была разработана теория «интердискурса» [314]. «Интердискурс» состоит из дискурсивных элементов, которые могут встречаться в различных областях. Объектом анализа становились, например, коллективные символы (Fairness, ветер) и т.д. Новый поворот к «дискурсу» в литературоведении наметился в конце 80-х – начале 90-х годов XX-го века в работах представителей «нового историзма» (New Historicism), также опиравшихся на М. Фуко.

В изучении дискурса теория литературы следует за языкознанием. В лингвистике «discours» означает «речь». В этом значении этот термин широко использовал Ф. де Соссюр. Еще в 1908-1909 годах Ф. де Соссюр поставил вопрос о «двух Лингвистиках»[315]. При этом он не отрицал «взаимозависимости» между языком и речью[316]. Однако вторую лингвистику Ф. де Соссюр не считал объектом серьезного изучения. По мнению женевского ученого, речь нельзя обследовать досконально, поскольку она «беспрерывно обновляется» в результате «деятельности социальных сил»[317]. Второй лингвистике предстояло, однако, большое будущее в XX веке.

В дальнейшем критика дихотомии Ф. де Соссюра (язык – речь) оказалась продуктивной для становления теории дискурса. В 20-х годах XX-го века ученые из круга М.М. Бахтина выступили против «абстрактного объективизма», характерного для женевской школы. Так, В.Н. Волошинов в книге «Марксизм и философия языка», содержащей ключевые идеи М.М. Бахтина о диалоге и диалогизме, подчеркивал, что Ф. де Соссюр не рассматривал «высказывание» как серьезный объект изучения[318]. М.М. Бахтин, напротив, видел в языке «процесс», не статичную, а динамическую, открытую систему. Его интересовала «установка говорящего», слушающего и понимающего, с позиций которых языковая форма представляет собой «изменчивый и гибкий знак»[319]. С этой точки зрения, языковой дискурс можно назвать становящимся, открытым языковым процессом, содержащим «изменчивые и гибкие знаки» говорящих и слушающих. Позднее М.М. Бахтин использовал термин «речевое общение». «Речевое общение» противопоставлено «языку» как статичной системе[320]. Дискурс с этой точки зрения – процесс речевого общения, понятый как динамическая система. Единицей дискурса является не предложение, а высказывание.

В понимании М.М. Бахтина, высказывание – «речевое целое». Высказывание как единица дискурса «входит в мир совершенно иных отношений…». Такие отношения М.М. Бахтин определяет как «диалогические», то есть требующие экстралингвистического, экстратекстового «ответного понимания» и включающие в себя оценку. Высказывание, по М.М. Бахтину, имеет «…не значение, а смысл…»[321]. В рамках системно-синергетического подхода можно утверждать, что дискурс состоит из высказываний, содержащих концепт.

В литературе носителями прирастающего или теряемого смысла могут выступать любые знаки. Даже самый малый диакритический знак может существенно изменять смысл целого, выступая как концепт. Так, например, в финале «Золотого горшка» (1814; 1819) Э.Т.А. Гофмана повествователь задает вопрос: «Ist denn überhaupt des Anselmus Seligkeit etwas anderes als das Leben in der Poesie, der sich der heilige Einklang aller Wesen als tiefstes Geheimnis der Natur offenbaret?». Знак вопроса здесь сигнализирует об иронии, налагающей, как известно, впечатление двойственности на всю «сказку из новых времен». Однако переводивший этот фрагмент А.В. Федоров заменил знак вопроса на знак восклицания: «Да разве и блаженство Ансельма не есть не что иное, как жизнь в поэзии, которой священная гармония всего сущего открывается как глубочайшая из тайн природы!»[322] Замена всего лишь одного знака в переводе, по виду случайная, но внутренне закономерная, меняет, смысл финала на противоположный. Если Э.Т.А. Гофман подвергает сомнению романтическое представление о всевластии «поэзии», то в русском переводе концовка звучит утвердительно и однозначно. Снимается авторская ирония. Переводчик воссоздает более ранний слой художественного мировоззрения немецких романтиков, с которым как раз и полемизирует Э.Т.А. Гофман в «Золотом горшке». Заменив знак вопроса на знак восклицания, переводчик «сломал» интонационный строй финала. Одновременно у читателей возникло иное представление об окружающей сказку Гофмана внетекстовой среде. А.В. Федоров создает образ затекстовой реальности, тяготеющей к утверждению, пафосу и отторгающей иронию. Он сообщает читателям иное смысловое содержание, иной концепт. Входя в советский дискурс, «Золотой горшок» Э.Т.А. Гофмана «советизируется».

Очевидно, что интонация изменяет смысл высказывания, хотя словарные значения слов формально остаются неизменными. Высказывание в дискурсе перестраивается синергетически, включаясь в «совместное смысловое действие, «совместную работу» произведения. Высказывание внутренне перестраивается по отношению к чужим высказываниям, к предмету, к самому говорящему и к слушающему. Высказывание входит в широкий контекст. Текст входит в дискурс и становится потенциально способным трансформироваться в произведение.

В лингвистике есть несколько ведущих концепций дискурса. Все их объединяет признак «процессуальности», отнесенный к семиотическим процессам[323].

Глубокой концепцией дискурса представляется теория французского лингвиста Э. Бенвениста, разработанная в 40-50-е годы прошлого столетия. С его точки зрения, «дискурс» – это «язык в действии», «акт речи», соединяющий язык и присваивающего его человека. Он подчеркивал, что «высказывание», то есть «… приведение языка в действие посредством индивидуального акта его использования»[324]. Присутствие «субъекта» выражается в словах «я», «сейчас», «здесь», «обещаю», «клянусь»[325]. Эти «показатели дейксиса» «прицепляют» высказывание ко времени, к месту, к обстоятельствам акта высказывания.

Для дискурсивных изысканий важен контекст: «кто это сказал», «кому», как, о чем, с какой целью. Слово (в самом общем смысле) в равной степени определяется как тем «чье оно», так и тем, – для кого оно»[326]. В системе «литература» таким контекстом могут быть названы литературная и языковая традиции, а также экстралитературная реальность – социальные, бытовые, временные условия функционирования текста.

Из многочисленных современных определений наиболее удачным видится определение Н.Д. Арутюновой: дискурс – это речь, погруженную в жизнь, «связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами»[327]. По аналогии дискурс в литературе – художественный текст, погруженный в жизнь и способный трансформироваться в «произведение»:

традиция

 

автор       ↔ произведение ↔ читатель

реальность

Именно традиция и реальность, окружающая среда художественного текста, постоянно перестраивают его смысловую структуру. Текст становится открытым, нелинейным, дискурсивным. Особенно явно такое превращение текста в дискурс и переход его в статус произведения заметны в переводе. Рассмотрим в качестве примера переводы зачина пушкинской «Сказки о царе Салтане». Немецкий перевод сказки Пушкина интересен и с другой точки зрения. Здесь исходный текст перестраивается в дискурс. Возникает новое произведение, несущее в себе возможные реакции немецких читателей. Переводчик на немецкий язык К. Боровски прибегает к бессознательной замене мотивировок. Сравним оригинал с переводом:

Только вымолвить успела,

Дверь тихонько заскрыпела,

И в светлицу входит царь,

Стороны той государь.

Во все время разговора

Он стоял позадь забора;

Речь последней по всему

Полюбилася ему .

Kaum war dieses Wort grsprochen,

hörten sie ein lautes Pochen,

ratet einmal, wer da war?

In das Zimmer trat der Zar!

War gerad vorbeigekommen,

hatte aufgehorcht am Zaun,

wollte nun die Jüngste schaum[328].

(курсив мой – В.З.).

Переводчик подает царя Салтана как самовластного владыку. Если в оригинале «дверь тихонько заскрыпела», то в переводе царь открывает ее «с громким стуком». Если А.С. Пушкин не вступает с читателем в разговор, то К. Боровски начинает играть с ним: «Угадай, кто это там?». Однако самая поразительная замена в буквальном смысле слова «закрадывается» в перевод. У Пушкина царь стоял «позадь забора» «во все время разговора». Немецкая ментальность переводчика запрещает такое времяпрепровождение для царя. К. Боровски оправдывает царя Салтана: «Случайно шел мимо и прислушался у забора» (War gerad vorbeigekommen, // hatte aufgehorcht am Zaun...). Изменения в переводе носят явный дискурсивный характер. В сказке в игровом плане проявляется существенное для национальной ментальности отношение ко времени и пространству. Экстратекстовые факторы определяют внутритекстовые замены. В ситуации иной художественной коммуникации рождается новое литературное произведение.

Произведения литературы сообщаются с окружающей средой через созидающее сознание автора и воспринимающее сознание читателя. Текст включается таким образом в движение смыслов, циркулирующих в традиции и реальности. Так, в хрестоматийной новелле Т. Манна «Марио и волшебник» (1930) гипнотизер, «чародей» (Zauberer) Чиппола прямо отрицает «свободу воли»[329], восхваляя способность публики «отрешиться» от своего «я» (202). Гипнотизер утверждает, что есть силы «более могущественные, нежели разум и добродетель» (211). «Чародей» Чиппола с огромной силой воздействует на аудиторию, соблазняя, издеваясь, превращая зрителей в рабов. В новелле возникает образ «магического вождя», порождающего «нигилизм», всеобщую «развинченность», особую атмосферу вседозволенности и страха. Сюжет новеллы вырастает из атмосферы времени, пронизанной флюидами национализма. Патриоты – везде и всюду; даже пляж в Торре «кишел юными патриотами» (176).

Новелла Т.Манна является ярким примером текста, входящего в дискурс и перерастающего в произведение. «Марио и волшебник» – текст, не только вобравший в себя «дух времени». Это еще и произведение-прогноз. Прогностические свойства произведения в большой степени связаны с его дискурсивной природой. Рассмотренная в составе дискурса, включенная в контекст традиции и реальности и воспринятая читателями, новелла оказывается потенциально открытой для порождения смысла. Происходит синергетическое взаимодействие произведения и контекста. Связь фашизма, атмосферы вседозволенности, страха и рекламы, угаданная Т. Манном, определяет, например, и дневниковую запись Виктора Клемперера от 20 апреля 1933 г. Выдающийся критик языка и ментальности третьего рейха, В. Клемперер, отмечает: «Ist es die Suggestion der ungeheueren Propaganda – Film, Radio, Zeitungen, immer neue Feste (heute der Volksfeiertag, Adolf des Führers Geburtstag)? Oder ist es die zitternde Sklavenangst ringsum? (…) Genial verstehen sie sich auf die Reklame. Wir sahen vorgestern (und hörten) im Film, wie Hitler den grossen Appel abhält: Die Masse der SA-Leute vor ihm, das halben Dutzend Mikrophone vor seinem Pult, das seine Worte an 600000 SA-Leute im ganzen Dritten Reich weitergibt – man sieht seine Allmacht und duckt sich»[330]. Ключевые слова здесь – «реклама» (Reklame) – «всевластие» (Allmacht) – «сгибаться» (sich ducken). В них дана сжатая формула взаимодействия новеллы Т. Манна и дневника В. Клемперера с «атмосферой эпохи», затекстовой реальностью.

Достраивает смысл новеллы и судьба слова «интеллектуальный» в языке Третьего рейха. Антиинтеллектуализм Муссолини и Гитлера, многое объясняющий в поведении чародея Чипполы, обворожил многих представителей высокой европейской культуры. Само слово «Intellektueller» начинает восприниматься как «сниженное». Если в 11 издании словаря правописания Дуден 1934 г. оно дефинируется еще как «образованный человек, принадлежащий к духовной элите» (Gebildeter, Angehöriger der geistigen Oberschicht), то в 12 издании этого же словаря в 1941 году уже определяется как «односторонний рассудочный человек» (einseitiger Verstandesmensch)[331]. В языке Третьего рейха пейоративное, сниженное  «интеллектуал» соединяется со словами «разлагать» (zersetzen) – «система» (System) – «лишенный органичности» (nicht organisch). Текст, ставший произведением в дискурсе, вбирает и удаляет смыслы, порождаемые благодаря наличию прямых и обратных связей в системе «литература». Дискурсивное превращение текста в произведение порождает особую экспрессивность.

Приведем пример из истории исполнительства. Великий пианист Генрих Густавович Нейгауз не согласился однажды с интерпретацией фуги b-moll из второго тома ХТК И.С. Баха, предложенной пианисткой Марией Вениаминовной Юдиной. Юдина исполнила эту фугу в одном из концертов в начале Великой Отечественной войны. На замечание Нейгауза Юдина ответила твердо и лаконично: «А сейчас война!»[332]. В исполнении Юдиной фуга И.С. Баха перестала быть «памятником музыкального искусства». Музыкальный текст в военном дискурсе превратился в новое произведение.

Известный германист Петер Шпренгель открывает «Историю немецкоязычных литератур 1900-1918» разделом под названием  «Портрет эпохи»[333]. Автор рассматривает «Тенденции времени»: кризис авторитета и авторитетности, самоубийство среди молодежи, проблему «отцов и сыновей», «властителей и верноподданных», ускорение и нервозность, соотношение техники и человека, фактор кинематографа, новую мобильность, альтернативные жизненные формы и социальные движения – богему и дендизм, анархизм, сионизм религиозный и сионизм в культуре… Представляется, что П. Шпренгель характеризует литературу эпохи как дискурс.

Для теории литературного дискурса важна мысль о том, что «… только контакт языкового значения с конкретной реальностью, только контакт языка с действительностью, который происходит в высказывании, порождает искру экспрессии: ее нет ни в системе языка, ни в объективной, существующей вне нас действительности»[334]. Таким образом, новый смысл, возникающий в художественном произведении в дискурсе, можно понимать как экспрессию в самом широком смысле слова.

Литературный дискурс устанавливает связи между художественным произведением и автором, художественным текстом и читателем, автором и традицией, читателем и реальностью… Дискурс – это текст произведения, открытого для непрерывной «переакцентуации», становящийся в точках встречи текста и контекста, «я» и «другого». Входя в дискурс, произведение «… восполняется рядом очень существенных моментов неграмматического характера, в корне меняющих его природу»[335]. В 50-70-е годы XX века М.М. Бахтин разрабатывает проблему «художественного высказывания, сосредоточив внимание на смысловом скачке от «данного к новому в речевом высказывании»[336]. В результате скачка текст становится произведением в дискурсе, вбирая и отдавая новые «искры экспрессии». Дополнительная экспрессия в произведении возникает за счет включения прямых и обратных связей между автором ↔ читателем и внетекстовыми традицией и реальностью. Их особая сложность состоит в том, что литературный дискурс «перебрасывает мостик» между миром воображения и конкретной реальностью, между вымышленным миром литературы и действительностью. Анализ литературы как дискурса смещает акценты. В фокус внимания попадает не Обломов, а обломовщина, не Передонов, Фауст или Карамазов, а «передоновщина», «карамазовщина», фаустианское начало.

Структуралистская поэтика включила категории «литературное произведение» и «дискурс» в оппозицию «статическое – динамическое». В структурализме был осуществлен «обратный перевод» «литературного произведения в «дискурс». Образцом для этой бинарной структуры служила оппозиция Ф. де Соссюра «язык – речь». При этом произведение воспринималось как аналог языка, а дискурс – речи. В рамках системно-синергетического подхода категории «текст» и «дискурс» интерпретируются как различные состояния системы «литература». Текст и произведение – два разных типа «связанного многообразия». Художественная коммуникация приводит к рецепции текста читателем или читателями. В ходе рецепции порождается «смысл». Дискурс – динамический модус существования системы «литература». В дискурсе запускаются системные механизмы «литературы». Происходит фазовый переход текста в художественное произведение.

Вопросы к теме:

1. Каков генезис понятия «дискурс»?

2. Каковы основные свойства дискурса в понимании М. Фуко?

3. Прокомментируйте теорию дискурса в трудах Э. Бенвениста.

4. Какой смысл вкладывает М.М. Бахтин в термин «высказывание»? Как соотносятся категории «дискурс» и «концепт»?

5. Как соотносятся понятия «текст» и «литературное произведение» в контексте «художественного дискурса»?

6. Как связаны между собой понятия «смысл», «концепт» и «дискурс»?

 

Литература по теме

1. Фуко Мишель. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. – СПб., 1994.

2. Ильин И.П. Словарь терминов французского структурализма // Структурализм «за» и «против». – М., 1975.

3. Тодоров Цветан. Поэтика // Структурализм: «за» и «против». – М., 1975.

4. Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / Предисловие Ю.С. Степанова. Общ. ред., вступ. статья и коммент. Патрика Серио. – М., 1999.

Дополнительная литература

1. Автономова Н. Познание и перевод. – М., 2008.

2. Авт ономова Н. Открытая структура: Якобсон – Бахтин – Лотман – Гаспаров. – М., 2009.

3. Зусман В.Г. Дискурс в литературе // Русская германистика. Т. III. – М., 2007.

4. Фатеева Н.А. Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. – М., 2000.

5. Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. и науч. ред. А.А. Грицанов, М.А. Можейко. – Минск, 2001.

6.  Bossinade Johanna. Poststrukturalistische Literaturtheorie. – Stuttgart-Weimar, 2000.

7. Metzler Lexikon Literatur- und Kulturtheorie. Ansätze – Personen – Grundbegriffe. 2. überarb. und erw. Aufl. / Hrsg. v. Ansgar Nünning. – Stuttgart-Weimar,2001. 

8. Mills Sara. Der Diskurs. – Tübingen und Basel, 2007.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Вопрос о путях изучения художественной литературы давно является предметом дискуссий. В них включены философы и социологи, психологи и теологи, лингвисты и литературоведы. Неоднократно делались попытки перечислить основные подходы к произведению. Так, Н.С. Трубецкой в статье «О методах изучения Достоевского» назвал – «1) биографический; 2) философско-идеологический; 3) фрейдианско-психоаналитический; 4) социологический; 5) формальный методы»[337]. Неполнота и произвольность выбора не должны нас слишком смущать. Со времени написания статьи Н.С. Трубецкого, с 30-х годов, прошло более семидесяти лет. Время расставило новые акценты, изменилась терминология, появились новые подходы. Но осталось неизменным то, что литературоведческие методы предполагают открытие в литературе новых свойств, прежде остававшихся вне поля зрения.

Каждый метод в литературоведении имеет свою специфику. Есть разные эпохи, авторы, жанры и стили, которые в наибольшей мере открываются благодаря тому или иному типу истолкования. Выбор метода обусловлен, конечно, мировоззренческими и научными установками исследователя, связанными с современной научной парадигмой. В целом же представляется разумным определить тот специфический ключ (или набор ключей), который помогает лучше понять конкретное произведение. Разным элементам системы «литература» потенциально соответствуют и разные методы анализа. Монопольным владением истины не обладает ни один из них, а потому именно полилог методов, взаимно соотносимых и иерархически стыкующихся, способствует разностороннему подходу к объекту истолкования.

Новые методы не исключают старых. Ни один из них не является универсальным и окончательным. Системно-синергетический подход не отменяет биографического, культурно-исторического, компаративного, социологического, формального, герменевтического, психологического или иного типа истолкования. Но и в этом перечне авторы не претендуют на полноту характеристик. Для этого в каждом отдельном случае потребовалась бы монография. Поставленная задача скромнее – дать начинающим литературоведам общее представление о различных методах и возможности сочетания разных подходов к системе «литература».

Новым взглядом на изучение литературы стал системно-синергетический подход, акцентирующий внимание на порождение смысла и саморегуляции системы «литература». Смыслом М.М. Бахтин называл «ответы на вопросы». В литературе смысл диалогичен и символичен. Художественное произведение имеет смысл, если способно «… нечто означать, символизировать, указывать на что-то иное, нежели на самого себя…» (Ю.М. Лотман). В «литературе» смысл не сводится к сумме элементов системы. Смысл в системе «литература» возникает как результат превращения текста в художественное произведение.

КЛЮЧЕВЫЕ ПОНЯТИЯ

Автор – один из элементов системы «литература», также представляющий собой сложную систему: автор биографический ↔ автор художественный (концепированный)

Автор биографический – автор как конкретное лицо, со своей психологией и жизненной историей, находится в центре внимания биографического метода.

Автор концепированный (художественный) – носитель художественного сознания, обнимающего произведение целиком.

Актуальный слой вербально выраженного художественного концепта – элемент в структуре концепта, соединенный прямыми и обратными связями с ядром. Актуальный слой концептаво взаимосвязяхс традициейи реальностьюпередает реакцию зрителя, слушателя, читателя на ядро художественного концепта. Благодаря актуальному слою ключевые слова и словосочетанияпредстают как слова с «памятью», с «расширением» (Ю.С. Степанов). Актуальный слой содержит не словарное значение слова, а смысл, который слово вобрало в себя из контекста, из совокупности «всех психологических фактов» (Л.С. Выготский), возникающих в сознании читателя благодаря слову.

Биографический метод в системе «литература» ориентирован на отношение «автор – произведение», в котором автор – живой, конкретный человек. В биографическом методе биография и личность писателя рассматриваются как определяющие моменты творчества. Основоположник метода – Ш. О. Сент-Бёв. М. Пруст писал о «вненаходимости» автора по отношению к произведению в книге «Против Сент-Бёва». Сходные мысли высказывал М. М. Бахтин. Биографический метод связан с психологическим и культурно-историческим подходами к литературе.

Вариант (лат. varians (variantis) – изменяющийся) – 1) видоизменение, 2) разновидность, одна из нескольких комбинаций инварианта.

Вариант – термин, который используется в математике и лингвистике.

В математике вариант – величина, изменяющаяся при тех или иных преобразованиях; в лингвистике вариант – конкретная единица языка в противоположность инварианту. В литературе – воплощение абстрактной модели, художественное произведение.

Вербализация – «выраженность мысли внешней речью» (Е.Г. Эткинд), перевод ментальных концептов в языковые.

Внутренняя форма – один из признаков значения слова, соединившийся с его звучанием. Наличие разных слов для обозначения одного и того же явления иллюстрирует этот феномен. Вслед за В. фон Гумбольдтом А.А. Потебня определял внутреннюю форму как «образ образа», «представление».

Внутренняя форма в структуре вербально выраженного концепта – один из элементов микросистемы «концепт», связанный прямыми и обратными связями с ядром. Внутреннюю форму окутывает облако ассоциаций. В художественной коммуникации архаические ассоциации могут «подновляться», неожиданно возвращаясь в ассоциативный фонд читателей.

«Встречное течение» (А.Н. Веселовский) – готовность «воспринимающего контекста» вступить в диалог с воспринимаемым литературным явлением.

Высказывание – единица диалогических отношений в пониманииМ.М. Бахтина.За каждым высказыванием стоит субъект сознания, со своей точкой зрения, позицией в общении, собственным голосом и диалогическим словом. Высказывание имеет «…не значение, а смысл…», то есть соотносится Нададресатом, Третьим, Богом, совестью, истиной, судом истории, красотой… (М.М. Бахтин). Интонация изменяет смысл высказывания в диалоге, хотя словарные значения слов формально остаются неизменными. Высказывание связано с порождением художественных концептовв системе «литература».

Герменевтика (метод литературной герменевтики) – наука толкования текстов, учение о принципах их интерпретации. Герменевтическое истолкование произведения ставит задачу постижения смысла, а не содержанияпроизведения.

Глобализация (франц. global – всеобщий; лат. globus – шар) – одна из ведущих тенденций в современном нестабильном мире, заключающаяся в интеграции, унификации и стандартизации. Глобализация – планетарное явление. Метафорами глобализации являются «мировая деревня» и «сетевое общество». Аналогичное явление – «сетевая литература». Ключевой формат «сетевой литературы» – гипертекст. Мировая литература глобализованной эпохи – интерактивная сетевая литература, возникающая во множестве вариантов и продолжений при участии читателей-пользователей Интернета. Читатель нового типа – часто и по преимуществу интернет-пользователь, находящийся в сети и участвующий, по приглашению автора, в создании все новых вариантов выложенного в сети текста. Многовариантные, открытые нестабильные тексты постмодернистской литературы известны в высоком, элитарном и «массовом» вариантах. Образцы постмодернистских элитарных текстов принадлежат сербскому прозаику и драматургу М. Павичу (1929-2009).

Граница(слав.«grań» – ребро, край, «острие») – одна из ключевых категорий природного, социального, литературного и языкового миров. Граница – линия раздела, черта, межа. Граница – категория семиотическая, о чем свидетельствуют межевые, приграничные знаки. На границе формируется «пограничное мышление» (К. Хаусхофер), контактное и заградительное одновременно. Граница маркирует точки контакта между текстом и контекстом. «Только в точке этого контакта текстов вспыхивает свет, освещающий назад и вперед, приобщающий данный текст к диалогу» (М.М. Бахтин).

 

Диалог(греч. diálogos – разговор, беседа, букв. ‘речь через’) – в узком понимании диалог – диалогическая речь, вид речи, представляющий собой попеременный обмен репликами двух и более людей.

В широком понимании диалог есть диалогизм – философский принцип понимания мира как целостности, единства (М.М. Бахтин), ключевая категория художественной коммуникации. Диалог – «онтологически-событийная разнозначность» (В.Л. Махлин), не результат, а процесс, непрерывное становление. Диалог – это всегда «обращенность» к Другому,«исхождение из себя» (М.М. Бахтин). Форму полифонического романа-диалога М.М. Бахтин исследует на примере творчества Ф.М. Достоевского.

Человек в диалоге – «субъект обращения» к «другому», к адресату, ко второму участнику общения (М.М. Бахтин). Однако в «диалогической сфере бытия» возможна и обращенность к Нададресату, к Третьему как носителю высшего смысла.

Дискурс (лат. discursus – бег в разные стороны, туда и сюда) – «текст в контексте», «речь, погруженная в жизнь», «связный текст в совокупности с экстралингвистическими – прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами» (Н.Д. Арутюнова). Дискурс – это «язык в действии», «акт речи», соединяющий язык и присваивающего его человека. Присутствие «субъекта» выражается в словах «я», «сейчас», «здесь», «обещаю», «клянусь». Эти «показатели дейксиса» «прицепляют» высказывание ко времени, к месту, к обстоятельствам акта высказывания (Э. Бенвенист).

Дискурс художественный – динамический модус существования системы «литература». В дискурсе запускаются системные механизмы «литературы». Автор и читатель вступают в обмен информацией и энергией с традицией и реальностью. Входя в художественный дискурс, текст «…восполняется рядом очень существенных моментов неграмматического характера, в корне меняющих его природу», вбирая и отдавая новые «искры экспрессии» (М.М. Бахтин). Происходит переход текста в художественное произведение.

Значение – информация, передаваемая знаком. В философии значение – «идеальное единство», не зависящее от индивидуальных представлений, картин, образов, ассоциаций, тождественное для адресата и адресанта (Э. Гуссерль). В лингвистике лексическое значение слова – содержание слова, соотносимое с философской категорией «понятие». Изъятое из контекста и диалога, значение лишь потенциально нацелено на смысл (М.М. Бахтин).

Интегративное свойство системы «литература» – способность системы выступать в качестве целого по отношению к ее частям.

Коммуникация (от лат. communicatio – связь, сообщение) – категория, обозначающая взаимодействие системных элементов, взятых в знаковом, семиотическом аспекте. Теория коммуникации получила быстрое развитие в последние десятилетия XX века в связи с успехами кибернетики и компьютеризации. В лингвистике, психологии, этнологии выявлен широкий спектр функций и возможностей коммуникации.

Коммуникация художественная (литературная) – процесс взаимодействия автора, произведения и читателей на основе прямых и обратных связей в системе «литература».

Контекст (лат. contextus – тесная связь, соединение) – 1) в языкознании окружение языковой единицы. Благодаря контексту языковая единица приобретает дополнительные значения, диктуемые текстом как целым; 2) впонимании М.М. Бахтинасоотношение текст ↔ контекст в литературе диалогично. В точке контакта текста с контекстом возникает новое понимание, новый смысл. «Этапы диалогического движения понимания: исходная точка – данный текст, движение назад – прошлые контексты, движение вперед – предвосхищение (и начало) будущего контекста» (М.М. Бахтин); 3) дискурсв системе «литература» – текст в контексте, текст в совокупности с его экстралингвистическими факторами.

Концепт (от лат. conceptus, concipere – поятие, зачатие) – основная единица коммуникации в системе «литература». Концепт – это смысл, а не значение знака (или сочетания знаков) в художественной коммуникации.

Концепт и имя. Смысл – это путь, «которым люди приходят к имени». Смысл «отражает способ представления обозначаемого данным знаком» (Г. Фреге).

Концепт ментальный входит в состав «внутренней речи». Ментальные концепты получают выражение в языке в результате вербализации.

Концепт познавательный – термин философа С. А. Аскольдова, подчеркивающий схематизм, понятийную природу концептов. Познавательные концепты замещают область репрезентируемых явлений с единой родовой точки зрения.

Концепт художественный отличается от познавательного концепта, прежде всего, тем, что представляет замещаемые явления не с родовой, а с индивидуальной точкой зрения. Заместительные способности художественных концептов связаны не с потенциальным соответствием реальной действительности или законам логики, а с «художественной ассоциативностью». Художественные концепты образны, символичны, поскольку то, «что они означают, больше данного в них содержания и находится за их пределами». Эту символичность С. А. Аскольдов называет «ассоциативной запредельностью».

Концепт художественный – микромодель системы «литература». В структуру художественного концепта входят внутренняя форма, ядро и актуальный слой. Эти элементы связаны между собой прямыми и обратными связями. Их взаимодействиесоздает смысл знака или сочетания знаков языка литературного произведения в художественной коммуникации.

Концепт языковой (вербально выраженный) – «ключевое слово» или словосочетание языка (А. Вежбицкая).

Культурно-исторический метод возникает на основе исторического подхода к литературе и культуре. Метод трактует литературу как запечатление духа народа в разные этапы его исторической жизни. Исследователей интересуют связи произведения с исторической традицией и социальной средой. Одним из создателей метода во второй половине XIX века считается французский философ, историк и литературовед И.-А. Тэн, разработавший ключевые категории – раса, среда, момент.

Литература (от лат. littera – буква) – совокупность письменных и печатных текстов, способных получить статус художественного произведения в системе:

Автор   Произведение   Читатель

Литература – система словесной художественной коммуникации, содержащая прямые и обратные связи и порождающая художественные ценности. Системное качество литературы – художественность. Литература обменивается энергией и информацией с «окружающей средой» – «традицией» и «реальностью». Система «литература» центрирована относительно элемента «произведение». Присутствие на входе и на выходе системы «литература» человека в лице «автора» и «читателя» превращает ее в сложную саморегулирующуюся систему.

Метод(от греч. через лат. methodus – «следование + путь») – обобщенный способ построения и обоснования системы научного знания, в данном случае о литературе и ее истории.

Методы литературоведческие – способы построения научного знания о системе «литература» и ее подсистемах. Литературоведческие методы нацелены на изучение произведения, взятого либо в связях и отношениях с окружающей средой (биографический метод и культурно-исторический метод, социологический метод), либо имманентно, вне связи и отношений с этой средой (формальный метод и структурный метод, герменевтика). Произведение является лишь одним из элементов системы «литература», поэтому ни один из существующих литературоведческих методов не может соответствовать всем системным принципам и играть роль универсального метода. Методы связаны с конкретными методиками анализа.

Методика – ряд конкретных способов и приемов анализа системы «литература».

Нададресат – одна из центральных категорий диалогических отношений в понимании М.М. Бахтина. Нададресат – высший смысл,Третий участник коммуникации наряду с адресантом (автором) и адресатом (читателем). Нададресат – воплощение возможности быть «услышанным», связанный с принципиальной установки на «ответ».

Парадигма гуманитарных наук – общая модель мировидения, понимания и оценки действительности, принятые сообществом гуманитариев в данную эпоху.

Подсистема – компонент системы, который может состоять из двух и более элементов, связанных отношениями между собой и с другими компонентами системы. В системе «литература» представляется возможным выделить две связанные общим для них элементом «произведение» подсистемы «автор – произведение» и «произведение – читатель». Эти подсистемы существенно отличаются друг от друга по характеру составляющих их элементов. Создатель произведения литературы – лицо или группа лиц (в случае коллективного творчества), которое остается относительно неизменным. Читатели – это неоднородное множество лиц, состав которого к тому же меняется в процессе функционирования произведения в пространстве и во времени.

Подход в науке – совокупность способов рассмотрения определенных научных областей и проблем, общее направление исследований.

Произведение художественное – текст в системе «литература».

Психологические подходы клитературеориентированы на изучение психологии автора как творца и на исследование восприятия художественного произведения читателем. В системе «литература» сторонников психологического подхода интересуют в первую очередь подсистемы «автор↔произведение» и «произведение↔читатель». В России психологический подход обязан своим развитием, прежде всего, трудам А.А. Потебни и Д.Н. Овсянико-Куликовского. В XX веке получили распространение фрейдизм, неофрейдизм, психопоэтика.

Рецепция – создание и пересоздание художественного текста, реакция воспринимающего сознания на традицию, поэтический мир автора, отдельное произведение.

Рецептивная эстетика и эстетика воздействия – диалог между текстом и читателем. Рецептивная эстетика выделяет подсистему «произведение ↔ читатель», фокусируя внимание на прямых и обратных связях. Прямая связь в подсистеме «произведение ↔ читатель» порождает «эстетику воздействия» (Wirkungsästhetik), разработанную В. Изером. Если акцент ставится на обратной связи, то запускаются механизмы «рецептивной эстетики», основы которой заложены в трудах Х.-Р. Яусса.

Связь – взаимообусловленность существования явлений, разделенных в пространстве и во времени. В системе «литература» в качестве таких явлений выступают автор или коллектив авторов, произведение и его читатели.

Связь прямая и обратная определяет специфику художественной коммуникации в системе «литература». По направлению действия связи разделяются на прямые и обратные. Особую роль в системе «литература» играет обратная связь. Она идет от читателя через произведение к автору. Если обратная связь усиливает результаты функционирования, то ее называют положительной, если же она их ослабляет – то отрицательной. Положительная обратная связь обычно ведет к неустойчивой работе системы, тогда как отрицательная обратная связь, напротив, стабилизирует функционирование системы, делает ее работу устойчивой. Взаимодействие обратной положительной и обратной отрицательной связи в системе «литература» делает возможным процесс ее саморегуляции, способствующий переходу текста в художественное произведение.

Синергетика –1)фундаментальное направление современного научного мышления, имеющее междисциплинарный характер и объединяющее естественнонаучное и гуманитарное знание 2) теоретическая основа естественных и гуманитарных наук, связанная с идеями системности, нелинейности, нестабильности и способности систем к самоорганизации. В художественной коммуникации синергетика дает объяснение динамическому поведению сложных систем. В контексте синергетики рассматривается вопрос о самопорождении смысла.

Система(от греческого – целое, составленное из частей). – совокупность элементов, находящихся в связях и во взаимных зависимостях. Основное свойство системы состоит в том, что система больше суммы ее частей. Построение «общей теории систем» принадлежит австрийскому биологу-теоретику Л. Берталанфи (1901–1972), применившему формальный аппарат термодинамики к биологии и разработавшему общие принципы поведения систем и их элементов.

Системный подход основан на общих принципах системности. К ним относятся целостность взаимозависимость элементов, наличие системообразующих факторов, иерархичность, несводимость свойств системы к сумме свойств ее элементов, относительная самостоятельность элементов, являющихся по отношению к системе подсистемами.

Система «литература» изучается в рамках системно-синергетического подхода. Она имеет следующую структуру:

 

Традиция

Автор                Произведение              Читатель

 

Реальность

Системно-синергетический подход к литературе опирается на понимание литературы как большой саморегулирующейся системы, которая состоит из элементов, соединенных прямыми и обратными связями (автор, произведение, читатель) и обладающими способностями к саморазвитию.

Содержание и смысл литературного произведения – различные категории в рамках системно-синергетического подхода. «Текст» несет «содержание», а произведение – «смысл».

Сравнительное-исторический метод (компаративистика) разработан создателем «исторической поэтики» А.Н. Веселовским. Сравнение и сопоставление, принадлежащие к числу наиболее общих принципов культуры и жизни, определяют специфику метода. В основе сравнительно-исторического рассмотрения литератур – генетическое и типологическое изучение повторяемости явлений. Специальной областью сравнительного литературоведения является сопоставительное изучение явлений, принадлежащих к разным литературам. Вслед за А.Н. Веселовским В.М. Жирмунский выявил два типа сравнений: сравнение «… историко-генетическое, рассматривающее сходные явления как результат их родства по происхождению…» и сравнение «… историко-типологическое, объясняющее сходство генетически между собою не связанных явлений сходными условиями общественного развития» (В.М. Жирмунский). Сравнительно-исторический метод (компаративистика) и «сетевая литература». Принципы традиционной компаративистики неприменимы к изучению глобализованной сетевой литературы и ее гипертекстов. Опираясь на представления об интертекстуальности, концепции «смерти автора» и «читателя», исследователи «сетевой литературы» принципиально отказываются от анализа генетических и типологических связей, то есть от обнаружения «сходного в несходном». «Сетевая литература», литература в сети Интернет, состоит из гипертекстов. В ней принципиально невозможны «произведения».

Структура – основное свойство объекта, его инвариант, абстрактное обозначение одной и той же сущности, взятое в отвлечении от конкретных модификаций-вариантов.

Структурный метод – принцип имманентного исследования художественного текста. Структурный метод оперирует терминами – отношение, элемент, уровень, оппозиция, положение, вариант, инвариант. Находясь в рамках текстовой реальности, исследователь осуществляет анализ с целью установления принципов организации в художественное целое всех текстовых элементов произведения. При структуралистском подходе объектом анализа является срединный элемент системы «литература» – текст произведения «от первого слова до последнего» (Ю.М. Лотман). В рамках структурного подхода предпочтение отлается термину «поэтический текст», а не термину «произведение». Вместе с тем в отличие от постструктурализма и деконструктивизма для структурного метода остаются значимыми категории «автор», «читатель», смысл. В отечественной филологии структурный метод складывается в трудах тартуско-московской школы.

Смысл – основа культуры, «одна из самых трудных для философии категорий» (А.Ф. Лосев). Смыслом М.М. Бахтин называл «ответы на вопросы». Смысл в его понимании диалогичен. В литературесмысл диалогичен и символичен. Объект «… имеет смысл, если он способен нечто означать, символизировать, указывать на что-то иное, нежели на самого себя…» (Ю.М. Лотман).

Социологический метод связан с пониманием литературы как одной из форм общественного сознания. Русская критическая традиция ХIХ века, представленная работами В.Г. Белинского, Н.Г. Чернышевского, Н.А. Добролюбова, Д.И. Писарева, готовила появление социологического метода в литературе. Преуменьшая значимость имманентных законов существования литературы, метод объясняет ее исходя из материальных законов бытия. Социологический метод предполагает внимание к процессам, а не к индивидуальностям. С точки зрения социологического метода литература иллюстрирует борьбу классов и социальных групп. Для этого метода характерен интерес к воздействию литературы на политическую ситуацию и – шире – общественную жизнь. В вульгарном варианте социологический метод жестко увязывает «передовое» мировоззрение с качеством литературы. Социологический метод, имеющий законную сферу применения, не раз выдавали за единственно возможный, универсальный подход к литературе. При этом происходила неизбежная в таких случаях вульгаризация.

Текст(от лат. textus, textum – ткань), письменный или печатный, – носитель «содержания», «информации». В рамках системно-синергетического подхода текст и литературное произведение – не синонимы.

Текст художественный не переставая быть носителем информации в системе «литература» – художественное произведение.

Текст и произведение – два разных типа «связанного многообразия» в системе литература.

Формальный метод – один из имманентных методов изучения литературы. Одна из центральных категорий формального метода – «прием». Прием – способ «...комбинирования словесного материала в художественные единства» (Б.В. Томашевский). Систему приемов, обеспечивающую перевод бытового факта в литературный, Р.О. Якобсон обозначал термином «литературность». Произведение отличается от объектов действительности особой «условностью» (В.Б. Шкловский), «литературностью» (Р.О. Якобсон), художественностью, связанных со сплошной семантизацией элементов формы произведения.

Художественность – смысловая нагруженность, сплошная семантизация формы произведения, возникающая в результате использования приемов смещения, деформации, «остранения». Художественность – ключевой смысловой признак произведения в системе «литература».

– категория рецептивной эстетики

Читатель реальный – биографическое лицо, погруженное в чтение текста.

Читатель концепированный (имплицитный) – идеальный адресат, «идеальное воспринимающее начало». Он является элементом «… не эмпирической, а эстетической реальности» (Б.О. Корман). Читатель концепированный открывает для себя художественность текста, «преклоняясь» перед ним. Тем самым текст становится «эстетическим фактом», произведением.

«Ядро» вербально выраженного художественного концепта – однопорядковая категория с понятием, однако полного совпадения тут нет. Ядро несет лексическое значение слова, выражающего концепт. Содержание ядра раскрывается при помощи дефиниций слова в толковых словарях. Лексическое значение слова, образующее ядро концепта, включает совокупность лексико-семантических вариантов слова, среди которых выделяются основное и производные значения слова. Лексико-семантический вариант представляет собой «иерархически организованную совокупность сем» (В.Г. Гак): родовых (архисем, интегрирующих), видовых (дифференциальных) и потенциальных.

 

Темы рефератов и докладов

 

1. Литература как вид словесного творчества.

2. Литература как система.

3. История изучения литературы как системы.

4. Специфика литературной (художественной) коммуникации.

5. Категория автора в литературе. Автор биографический и автор концепированный.

6. Теория автора в литературоведении XX века (М.М. Бахтин, Б.О. Корман, Р. Барт).

7. «Историческая поэтика» А.Н. Веселовского как источник возникновения сравнительной поэтики.

8. Основные литературоведческие методы и подходы, восходящие к «Исторической поэтике» А.Н. Веселовского.

9. Категория внутренней формы в трудах В. фон Гумбольдта и А.А. Потебни.

10. Проблема диалогизма в трудах М.М. Бахтина.

11. Факт жизни и факт литературы: полемика социологической и формальной школ.

12. Ю.М. Лотман о структуре художественного текста.

13. Диалог Ю.М. Лотмана с И. Пригожиным. Ключевые идеи монографии Ю.М. Лотмана «Культура и взрыв» (1992).

14. Художественный перевод как проблема компаративистики.

15. Образ старого князя Болконского в романе Л.Н. Толстого «Война и мир» и в трех киноверсиях: в фильмах Кинга Видора (Италия США, 1956), Сергея Бондарчука (СССР, 1968) и Роберта Дорнхельма (Италия, Франция, Германия, Россия, Польша, 2007)

16. Положения общей теории систем И. Пригожина применительно к системе «литература».

17.  «Текст» и «произведение» в рамках системно-синергетического подхода к литературе.

18. Категории «содержание» и «смысл», «смысл» и «значение» в контексте системно-синергетического подхода к литературе.

19. Рецепция Шекспира (Гете, Байрона, Гофмана) в русской литературе XIX-XX веков.

20. Трагедия А.С. Пушкина «Борис Годунов» и романтическая рецепция творчества Шекспира.

21. Образ России в английской (французской, немецкой и др.) литературе XIX-XX веков.

22. Концепты художественного мира Ф. Кафки.

23. Герменевтический круг в трудах Х.-Г. Гадамера.

24. Автор биографический и автор художественный в «Капитанской дочке» А.С. Пушкина.

25. В. Набоков – читатель и переводчик романа А.С. Пушкина «Евгений Онегин».

26. Поэзия Б. Пастернака (О. Мандельштама, И. Бродского) как интертекст.

27. Роман-пастиш как вариант интертекста (Б. Акунин, Дж. Барнс, П. Зюскинд, М. Павич, У. Эко).

28. «Сетевая литература» глобализованного мира и проблемы современной компаративистики.

29. Системный подход к анализу художественного произведения в школе (на примере поэмы М.Ю. Лермонтова «Мцыри»).

30. Принцип историзма в вузовской лекции по литературе.

 

Список
рекомендуемой литературы и источников в интернете

 

Автономова Н. Познание и перевод. – М., 2008.

Авт ономова Наталия. Открытая структура: Якобсон – Бахтин – Лотман – Гаспаров. – М., 2009.

Арутюнова Н.Д. Дискурс // Языкознание. 2-е (репринтное) издание «Лингвистического энциклопедического словаря» 1990 года. – М., 2000.

Академические школы в русском литературоведении. – М., 1975.

Алексеев М.П. Сравнительное литературоведение / Отв. ред. академик Г.В. Степанов. – Л., 1983.

Андреев Л.Г. Сюрреализм. – М., 1972.

Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. Антология / Под. общ. ред. д.ф.н., проф. В.П. Нерознака. – М., 1997.

Балашова Т.В. Французская поэзия ХХ в. – М., 1982.

Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика / Сост. Г.К. Косиков. – М., 1989.

Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – 2-е изд. / Сост. С.Г. Бочаров. – М., 1986.

Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. – М., 1986.

Богин Г.И. Филологическая герменевтика. – Калинин, 1982.

Богин Г.И. Методологическое пособие по интерпретации художественного текста (для занимающихся иностранной филологией) // http :// www . auditorium . ru / store /113/ index . html

Бройтман С.Н. Историческая поэтика: Учебное пособие. – М., 2001.

Веселовский А.Н. Избранные статьи. – Л., 1939.

Веселовский А.Н. Избранное: Историческая поэтика / Сост. И.О. Шайтанов. – М., 2006.

Вежбицкая Анна. Язык. Культура. Познание / Сост. М. А. Кронгауз. – М., 1997.

Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. – М., 1961.

Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук / Сост. Д.А. Юнов. – СПб., 1995.

Волошинов В.Н. Фрейдизм. – М.; Л. 1927.

Выготский Л.С. Психология искусства. – М., 1987.

Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. – М., 1988.

Гаспаров М.Л. Избранные статьи. – М., 1995.

Гегель Г.В.Ф. Эстетика: В 4 т. / Сост. Мих. Лифшиц. – М., 1977.

Гердер И.Г. Избранные сочинения / Сост. В.М. Жирмунский. – М.; Л., 1959.

Гете И.В. Об искусстве / Сост. А.В. Гулыга. – М., 1975.

Гинзбург Л.Я. О литературном герое. – Л., 1979.

Гленсдорф П., Пригожин И. Термодинамическая теория структуры, устойчивости и флуктуаций. – М., 1973.

Греймас А.Ж., Курте Ж. Семиотика. Объяснительный словарь теории языка. Пер. с франц. В.П. Мурат. – М., 1983.

Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. – М., 1995.

Гумбольдт Вильгельм фон. Избранные труды по языкознанию / Под ред. Г.В. Рамишвили. – М., 1984.

Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. и вст. ст. Н. Автономовой. – М., 2000.Добролюбов Н.А. Литературная критика. – М., 1979.

Деррида Ж., Хартман Д., Изер В. Деконструкция: триалог в Иерусалиме // http://www.gumer.info/bogoslov_Buks/Philos/Derr/dekon.php

Дюришин Диониз. Теория сравнительного изучения литературы / Предисл. Ю.В. Богданова. – М., 1979.

Евин И.А. Синергетика мозга. – М., 2005.

Жеребин А.И. Абсолютная реальность. «Молодая Вена» и русская литература. – М., 2009.

Жирмунский В.М. Введение в литературоведение / Под ред. З.И. Плав-скина, Н.А. Жирмунской. – СПб., 1996.

Жирмунский В.М. Очерки по истории классической немецкой литературы. – Л., 1972.

Жирмунский В.М. Литературное течение как явление международное. – Л., 1967.

Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и Запад. – Л., 1979.

Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. – 2-е изд. – Л., 1978.

Жирмунский В.М. Гете в русской литературе. – 2-е изд. – Л., 1981.

Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты – Тема – Приемы – Текст / Предисл. М.Л. Гаспарова. – М., 1996.

Зарубежная эстетика и теория литературы XIX—XX вв. Трактаты. Статьи. Эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. – М., 1987.

Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И., Рябов Г.П. Словарь по межкультурной коммуникации. Понятия и персоналии. – М., 2010.

Ильин И.П. Словарь терминов французского структурализма // Структурализм «за» и «против». – М., 1975.

Ингарден Роман. Исследования по эстетике. Пер. с польского А. Ермилова и Б. Федорова. – Москва, 1962.

Караулов Ю.Н. Активная грамматика и ассоциативно-вербальная сеть. – М., 1999.

Квадратуры смысла. Французская школа анализа дискурса. – М., 2000.

Кемпер Д. Гете и проблема индивидуальности в культуре модерна. Пер. с нем. А.И. Жеребина. – М.,2009.

Конрад Н.И. Запад и Восток: Статьи. – 2-е изд., испр. и доп. – М., 1972.

Копцик В., Рыжов В., Петров В. Этюды по истории искусства. – М., 2004.

Корман Б.О. Литературные термины по проблеме автора. – Ижевск, 1982.

Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы / Предисл. и сост. В.И. Чулкова. – Ижевск, 1992.

Кун Т.С. Структура научных революций. Пер. с англ. И.Э. Налетова. – М., 1975. Электронный вариант // http://www.psylib.ukrweb.net/books/kunts01/index.htm

Леви-Строс К. Структурная антропология: Пер. с фр. – М., 1985.

Леонтович О.А. Проблема ретрансляции и адаптации культурных смыслов // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. – 2008. – №2.

Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. – СПб., 1997.

Лихачев Д. Внутренний мир художественного произведения. – Вопросы литературы. № 8. 1968.

Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. – М., 1982.

Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля / Сост. А.А. Тахо-Годи. – Киев, 1994.

Лосев А.Ф. Форма. Стиль. Выражение / Сост. А. А. Тахо-Годи. – М., 1995.

Лотман Л. Островский и русская драматургия его времени / Под ред. Б.М. Эйхенбаума. – М.; Л., 1961.

Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. – М., 1988.

Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. – Л., 1972.

Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста. Статьи. Исследования. Заметки / Вступ. статья М.Л. Гаспарова. – СПб., 1996.

Лотман Ю.М. Внутри мыслящих миров / Предисл. В.В. Иванова. – М., 1996.

Лотман Ю.М. Структура художественного текста. – М., 1970.

Лотман Ю.М. Избранные статьи: В 3 т. – Таллинн, 1993.

Юрий Михайлович Лотман / Под ред. В.К. Кантора – М., 2009.

Луман Н . Социальные системы. Очерк общей теории. Пер. с нем. И.Д. Газиева. Под ред. Н.А. Головина. – СПб., 2007.

Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. – М., 1993.

Межкультурная коммуникация: Учебное пособие / Под ред. д.ф.н., проф. В.Г. Зусмана. – Н. Новгород, 2001.

Михайлов А.В. Языки культуры: Учебное пособие по культурологии / Предисл. С.С. Аверинцева. – М., 1997.

Михайлов А.В. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры. – М., 1989.

Михайлов А.В. Обратный перевод / Сост. Д.Р. Петрова и С.Ю. Хурумова. – М., 2000.

Михальская Н.П. Образ России в английской художественной литературе IX-XIX веков. – М., 2003.

Мукаржовский Ян. Структуральная поэтика. – М., 1996.

Неретина С.С. Тропы и концепты. – М., 1999.

Нефедов Н.Т. История зарубежной критики и литературоведения. – М., 1988.

Панченко А.М. Русская история и культура. – СПб., 1999.

Пелипенко А.А. Яковенко И.Г. Культура как система. – М., 1998.

Писарев Д.И. Литературная критика в трех томах. Т. 1 / Сост. Ю.С. Сорокина. – Л., 1981.

Попова З.Д., Стернин И.А. Понятие «концепт» в лингвистических исследованиях. – Воронеж, 1999.

Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. и науч. ред. А.А. Грицанов, М.А. Можейко. – Минск, 2001.

Потебня А.А. Слово и миф / Отв. ред. А.К. Байбурин. – М., 1989.

Пресняков О.П. А.А. Потебня и русское литературоведение конца XIX – начала ХХ века. – Саратов, 1978.

Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. – М., 1994.

Пригожин И. Конец определенности. Время. Хаос и новые законы природы. – Ижевск, 1999.

Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. Новый диалог человека с природой. – М., 1986.

Пуришев Б.И. Литература эпохи Возрождения: Курс лекций / Текст к печати подготовила д-р филол. наук, проф. М.И. Воропанова. – М., 1996.

Русская словесность: Антология / Под общей ред. д.ф.н., проф. В.П. Не-рознака. – М., 1997.

«Свое» и «Чужое» в европейской культурной традиции: литература, язык, музыка / Под ред. З.И. Кирнозе, В.Г. Зусмана, Л.Г. Пеер, Т.Б. Сидневой, А.А. Фролова. – Н. Новгород, 2000.

Сент-Бёв Ш.О. Литературные портреты. Критические очерки / Сост., вступ. статья, коммент. М. Трескунова. – М., 1970.

Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. – М., 1996.

Степанов Ю.С. Константы. Словарь русской культуры. Опыт исследования. – М., 1997.

Степанов Ю.С. Концепты. Тонкая пленка цивилизации. – М.,2007.

Степин В.С. Теоретическое знание. М., 1999 // http://www.philosophy.ru/library/stepin/index.html

Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. – М., 2000.

Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика / Вступ. статья Н.Д. Та-марченко; Коммент. С.Н. Бройтмана при участии

Н.Д. Тамарченко. – М., 1996.

Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика / Вступ. статья Н.Д. Та-марченко. Коммент. С.Н. Бройтмана

при участии Н.Д. Тамарченко. – М., 1996. 

Топер П.М. Перевод в системе сравнительного литературоведения. – М., 2000.

Топоров В.Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифопоэтического. – М., 1995.

Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Издание подготовили Е.А. Тоддес, А.П. Чудаков, М.О. Чудакова. – М., 1977.

Уэллек Р., Уоррен О. Теория литературы / Вступ. статья А.А. Аникста. – М., 1978.

Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика и информатика. Вып. 35. М., 1997.

Фрейд З. Введение в психоанализ: Лекции / Под ред. М.Г. Ярошенко. – М., 1989.

Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Пер. с фр. В. П. Визгина и Н. С. Автономовой. – СПб., 1994.

Хрестоматия по теории литературы. – М., 1982.

Шайтанов И. Классическая поэтика неклассической эпохи. Была ли завершена «Историческая поэтика»? // Вопросы литературы . – №4. – 2002.

Швейбельман Н.Ф. Опыт интерпретации сюрреалистического текста. – Тюмень, 1996.

Щедровицкий Г.П. Организация, руководство, управление // Электронная версия книги: http://oru2.narod.ru/book/index.htm

Шкловский Виктор. Гамбургский счет / Предисл. А.П. Чудакова. – М.,1990.

Шкловский В.Б. Сентиментальное путешествие / Предисл. Бенедикта Сарнова. – М., 1990.

Шпет Г.Г. Сочинения. – М.,1989.

Эткинд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь: Очерки психопоэтики русской литературы XVIII—XIX вв. – М., 1998.

Юдин Э.Г. Системный подход и принцип деятельности. – М., 1978.

Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. – М., 1977.

Юнг К.Г. Архетип и символ. – М., 1991.

Якобсон Роман. Избранные работы / Сост. д.ф.н. В.А. Звегинцева; Предисл. д.ф.н. Вяч. Вс. Иванова. – М., 1985.

Яусс Х.Р. История литературы как провокация литературоведения / Пер. с нем. и предисл. Н. Зоркой // Новое литературное обозрение. – М., 1995. – № 12.

 

СОДЕРЖАНИЕ

 

 

От кота Бахтина до ящиков Павича. Посвящается памяти Виктора Георгиевича Зинченко (1937 – 2009)……………..

Введение .............................

Тема 1. Художественная литература

Тема 2.Система «литература»

Тема 3.Системный подход

Тема 4. Биографический метод

Тема 5. Культурно-исторический метод

Тема 6. Сравнительно-исторический метод. Компаративистика

Тема 7.Социологический метод

Тема 8. Психологические подходы

Тема 9. Формальный метод

Тема 10. Метод литературной герменевтики

Тема 11. Структурный метод

Тема 12. Рецептивная эстетика. Эстетика воздействия

Тема 13. Категория «смысл» в контексте системно-синергетического подхода к изучению литературы

Тема 14. Концепт в литературе

Тема 15. Литература как дискурс

Заключение

Ключевые понятия  

Темы рефератов и докладов

Список рекомендуемой литературы и источников в Интернете

 

 

 

 

[1] Степин В.С. Теоретическое знание. - М., 1999.

[2] См.: Курдюмов С.П., Князева Е.Н. Структуры будущего: синергетика как методологическая основа футурологии // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в искусстве. – М., 2002. Хакен Г. Информация и самоорганизация. – М., 1991.

[3] Климонтович Н.Ю. Без формул о синергетике. Минск, 1986. С. 56-58.

[4] Томашевский Б.В . Поэтика (Краткий курс). – М., 1996. С. 6.

[5] Конрад Н.И. Избранные труды. Литература и театр. – М., 1978.

[6] Лотман Ю.М. Структура художественного текста. – М., 1970. С. 346.

[7] Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Философия духа. – М., 1977. С. 383.

[8] См.: Рождественский Ю.В. Введение в культуроведение. Изд 2-е, исправленное. – М., 1999. С. 127-128.

[9] Корман Б.О. Литературоведческие термины по проблеме автора. – Ижевск, 1982. С. 17-18; См. также: Корман Б.О. Целостность литературного произведения и экспериментальный словарь литературоведческих терминов // Проблемы истории критики и поэтики реализма. – Куйбышев, 1981.

[10] Стëпин В.С. Синергетика и системный анализ // Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания. – М., 2004. С. 60.

[11] Стëпин В.С. Синергетика и системный анализ // Синергетическая парадигма… C. 60.

[12]

[13] Садовский В.Н. Система // Философский энциклопедический словарь. – М., 1983. С.610. См. также: Блауберг И.В., Юдин Э.Г. Системный подход // Философский энциклопедический словарь. – М., 1989. Уемов А.И. Системный подход и общая теория систем. – М., 1978.

[14] Гегель Г. Энциклопедия философских наук. Философия духа. – М., 1977. С. 383.

[15] Милорад Павич. Вечность и еще один день // Милорад Павич. Кровать для троих. – СПб., 2008. С. 107.

[16] Авторы благодарят за это указание С.В. Сапожкова. См.: Чистов К.В. Русская народная утопия (генезис и функции социально-утопических легенд). – СПб., 2003.

[17] Попович А. Проблемы художественного перевода. – М., 1980. С. 43; Slovnik literarni teorie. – Praha, 1984. Zilka T. Poetický slovník. – Bratislava, 1987. S. 36.

[18] Корман Б.О. Некоторые предпосылки изучения образа автора в лирической поэзии. (Понимание лирики как системы) // Избранные труды по теории и истории литературы. – Ижевск, 1992. С. 36.

[19] Корман Б.О. О целостности литературного произведения // Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. – Ижевск, 1992. С. 124-126.

[20] Корман Б.О. Целостность литературного произведения и экспериментальный словарь литературоведческих терминов // Корман Б.О. Избранные труды по теории и истории литературы. – Ижевск, 1992. С. 187.

[21] Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. – М., 1977. С. 282.

[22] Там же. С. 502.

[23] Неупокоева И.Г. История всемирной литературы: Проблемы системного и сравнительного анализа. – М., 1976. С. 34.

[24] Конрад Н.И. Введение // История всемирной литературы: В 9 т. – М., 1983. Т. 1. С. 17.

[25] Лихачев Д.С. Древнеславянские литературы как система // VI Международный съезд славистов. – Прага, 1968. С. 5.

[26] Неупокоева И.Г. История всемирной литературы: Проблемы системного и сравнительного анализа. – М., 1976. С. 40.

[27] Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. – М., 1977. С. 282.

[28] См.: Нефедов Н.Т. Возникновение биографического метода // Н.Т. Нефедов. История зарубежной критики и литературоведения. – М., 1988. С. 116-118.

[29] Сент-Бëв Ш.О. Шатобриан в оценке одного из близких друзей в 1803 г. // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX в.в. Трактаты. Статьи. Эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. – М., 1987. С. 40.

[30] Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX в.в. Трактаты. Статьи. Эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. – М., 1987. С. 40.

[31] Сент-Бёв Ш.О. Литературные портреты. Критические очерки / Сост., вступ. статья, коммент. М. Трескунова. – М., 1970. С. 41.

[32] Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX в.в. Трактаты. Статьи. Эссе / Сост., общ. ред. Г.К. Косикова. – М., 1987. С. 42; 46; 51.

[33] Сент-Бёв Ш.О. Пьер Корнель. Литературные портреты... С. 55.

[34] Сент-Бёв Ш.О. Пьер Корнель. Литературные портреты... С. 49.

[35] Сент-Бёв Ш.О. Литературные портреты... С. 330.

[36] См.: Косиков Г.К. Современное литературоведение и теоретические проблемы науки о литературе // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX в.в. Трактаты. Статьи. Эссе. – М., 1987. С.13.

[37] См.: Горбунов А.Н. Отречение: Чосер и Толстой // Лики времени. Сборник статей. – М.: Изд-во МГУ, 2009. С. 26-31.

[38] Федоров С.В. Н.А. Некрасов // Сквозь даль времен. Учебник по литературе второй половины XIX века для 10 класса. Ч. II / Под общей ред. чл.-корр. РАО В.Г. Маранцмана. – СПб., 1997. С. 5-6

[39] Маранцман В.Г. Л.Н. Толстой // Сквозь даль времен… С. 109, 379.

[40] См.: Академические школы в западноевропейском и русском литературоведении // Хрестоматия по теории литературы. – М., 1982.

[41] Тэн И. История английской литературы. Введение // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX вв. Трактаты. Статьи. Эссе. – М., 1987. С. 78-79.

[42] Тэн И. Зарубежная эстетика и теория литературы... C. 82-83.

[43] Тэн И. Зарубежная эстетика и теория литературы... C. 84-85.

[44] В традициях культурно-исторического метода работает французский ученый Гюстав Лансон (1857-1934), автор «Французской литературы» (1894) и работы «Метод в истории литературы». История литературы для Лансона – – часть истории цивилизации. При этом, в отличие от Тэна, главное внимание он уделяет самим литературным текстам, дополняя научный анализ импрессионистическими впечатлениями и изучением психологии художника.

[45] Пуришев Б.И. Литература эпохи Возрождения: Курс лекций / Текст к печати подготовила д.ф.н., проф. М.И. Воропанова. – М., 1996. С. 303-304.

[46] Пуришев Б. Очерки немецкой литературы XV-XVII вв. – М., 1955.

[47] Шайтанов Игорь. Зачем сравнивать? Компаративистика и / или поэтика // Вопросы литературы – сентябрь – октябрь – 2009. – С. 5 – 31.

[48] Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра / Подготовка текста и общ. ред. Н.В. Брагинской. – М., 1997. С. 20-21.

[49] Веселовский А.Н. Историческая поэтика / Вступ. статья И.К. Горского. – М., 1989. С. 37.

[50] См.: Гумилев Л.Н. Этногенез и биосфера Земли. – М., 1997. С. 188.

[51] И.О. Шайтанов подчеркивает, что А.Н. Веселовского в мышлении опирался на представление о литературе как системе. Даже если Веселовский слово «система» не употреблял, «… оно реально соответствует тому, что он делал, как он мыслил». См.: См.: Шайтанов И. Классическая поэтика неклассической эпохи. Была ли завершена «Историческая поэтика»? // Вопросы литературы. – №4. – 2002.

[52] Веселовский А.Н. История или теория романа // Веселовский А.Н. Избранные статьи. – Л., 1939. C. 5.

[53] Веселовский А.Н. Историческая поэтика…С. 278-279

[54] Там же. С. 101.

[55] Там же. С. 58.

[56] Там же. С. 215.

[57] Веселовский А. Н. Определение поэзии. // Русская литература. – № 3. 1959. С. 117. См.: Шайтанов И. Классическая поэтика неклассической эпохи. Была ли завершена «Историческая поэтика»? // Вопросы литературы . – №4. – 2002.

[58] Там же. С. 299-300.

[59] Жирмунский В.М. А.Н.Веселовский // Веселовский А.Н. Избранные статьи... С. XXII.

[60] Шайтанов И. Классическая поэтика неклассической эпохи. Была ли завершена «Историческая поэтика»? // Вопросы литературы . №4. 2002.

Шайтанов И. О.Историческая поэтика А.Н. Веселовского: сравнительный метод // Знание. Понимание. Умение. 2007. № 3. Электронная версия: http://www.zpu-journal.ru/zpu/contents/content_2007/3/

[61] Веселовский А.Н. Избранное: Историческая поэтика / Сост. И.О. Шайтанов. – М., 2006.

[62] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества / Сост. С.Г. Бочаров. 2-е изд. – М., 1979. С. 384.

[63] Опираясь на идеи О.Э. Мандельштама, эту мысль высказывает В.Н. Топоров: «Соотнесение-сравнение  того и  этого, своего и чужого (курсив – В.Т.) составляет одну из основных и вековечных работ культуры, ибо сравнение, понимаемое в самом широком плане (как и любой перевод – с языка на язык, с пространства на пространство, с времени на время, с культуры на культуру), самым непосредственным образом связано с бытием человека в знаковом пространстве культуры, которое имеет своей осью проблему тождества и различия, и с функцией культуры». См.: Топоров В.Н. Пространство культуры и встречи в нем // Восток – Запад. Переводы. Публикации. – М., 1989. С. 7.

[64] Лихачев Д.С. Историческая поэтика русской литературы. Смех как мировоззрение и другие работы. – СПб, 1997. С. 286.

[65] Михайлов А.В. Варианты эпического стиля в литературах Австрии и Германии // А.В. Михайлов. Языки культуры: Учебное пособие по культурологии / Предисл. С.С. Аверинцева. – М., 1997. С. 346. Принцип «взаимного освещения» искусств обосновал немецкий литературовед О. Вальцель, труды которого были важны для становления «формального метода» в России. См.: Жирмунский В.М. Из истории западно-европейских литератур / Отв. ред. М.П. Алексеев, Ю.Д. Левин. – Л., 1981. С.114-119.

[66] Жирмунский В.М. Введение в литературоведение / Под ред. З.И. Плавскина, Н.А. Жирмунской. – СПб., 1996. С. 419-439. Верли М. Общее литературоведение. – М., 1967. С. 212. Уэллек Р. Уоррен О. Теория литературы / Вступ. статья А.А. Аникста. – М., 1978. С. 65-73. Дюришин Диониз. Теория сравнительного изучения литературы / Предисл. Ю.В. Богданова. – М., 1979. С. 71-95. В исследовании Петера В. Зимы общее литературоведение понимается как теоретический и методологический репертуар сравнительного литературоведения. См.: Zima Peter V. Komparatistik. – Tübingen, 1992. S. 7.

[67] Жирмунский В.М. Очерки по истории классической немецкой литературы. – Л., 1972. С. 255-257.

[68] Herders Werke: In 5 Bd.:Bd.2. – Berlin und Weimar, 1978. S. 208.

[69] Гете И.- В. Об искусстве / Сост. А.В. Гулыга. – М., 1975. С. 568.

[70] См.: Гумбольдт Вильгельм фон. Избранные труды по языкознанию / Под ред. Г. В. Рамишвили. – М., 1984. С. 316; 319.

[71] Гегель Г.Ф. В. Эстетика: В 4 Т. / Сост. Мих. Лифшиц. – М., 1977.

[72] Первая кафедра сравнительного литературоведения была создана Ж. Текстом во Франции, в 1896 году. – См: Zima Peter V. Komparatistik. – Tübingen, 1992. S. 19. Для генезиса сравнительного литературоведения большое значение имели знаменитая книга французской писательницы мадам де Сталь «О Германии» (1810), «Чтения о драматическом искусстве и литературе» А.В. Шлегеля, а также лекции по истории европейской литературы Ф. Шлегеля. См.: Schlegel A. W. Vorlesungen über dramatische Kunst und Literatur: Kritische Ausgabe: In 2 Bd./ Eingeleitet v. G. Amoretti. – Bonn und Leipzig, 1923. Schlegel Fr. Kritische Ausgabe:Bd. 6./ Hrsg. v. H. Eichler. – München – Paderborn – Wien – Zürich, 1961.

[73] Tieghem P. Van. Le Préromantisme: Etude d´ histoire littérature européenne: La Découverte de Shakespeare sur le continent: V. 3. – P., 1947.

[74] Дильтей В. Введение в науки о духе // Зарубежная эстетика и теория литературы XIX-XX веков / Сост. Г.К. Косикова. – М., 1987. С. 108-135. Укажем на талантливую книгу «Шекспир и немецкий дух» (1911), принадлежащую перу ученика Дильтея Фр. Гундольфа, построенную на категориях «переживания» и «вчувствования» (Einfühlung). – См.: Gundolf Fr. Shakespeare und der deutsche Geist. – Berlin, 1911.

[75] См.: Веселовский А.Н. Историческая поэтика. Л., 1940. Веселовский А.Н. Избранное: Историческая поэтика / Сост. И.О. Шайтанов. – М., 2006. См. также: Михайлов А.В. Проблемы исторической поэтики в истории немецкой культуры. – М., 1989. C. 6-25; Жирмунский В.М. Литературное течение как явление международное. – Л., 1967; Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение: Восток и запад. – Л., 1979; Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Л., 1978 (второе издание); Жирмунский В.М. Гёте в русской литературе. – Л., 1981 (второе издание).

[76] См.: Дюришин Диониз. Теория сравнительного изучения литературы…С.143.

[77] Степанов Ю.С. Слово // Русская словесность: Антология / Под общей ред. д.ф.н., проф. В.П. Нерознака. – М., 1997. С. 302.

[78] См.: Дюришин Диониз. Теория сравнительного изучения литературы…с. 98-99.

[79] В 1914 году Цветаева написала стихотворение в защиту «ее Германии»: «Ты миру отдана на травлю, / И счета нет твоим врагам. / Ну, как же я тебя оставлю? / Ну, как же я тебя предам?» См.: Цветаева Марина. Сочинения: В 2 Т.: Т.2. / Сост. Анны Саакянц. – М., 1988. С. 7; 111.

[80] Жирмунский В.М. Из истории западно-европейских литератур / Отв. ред. М. П. Алексеев. – Л., 1981. С. 76.

[81] Гинзбург Л.Я. О литературном герое. – Л., 1979. С. 192.

[82] Дима А . Принципы сравнительного литературоведения. – М., 1977. С. 121.

[83] Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Издание подготовили Е.А. Тоддес, А.П. Чудаков, М.О. Чудакова. – М., 1977. С. 350-395.

[84] Лавров А.В. Андрей Белый и Кристиан Моргенштерн // Сравнительное изучение литератур: Сборник статей к 80-летию академика М.П. Алексеева. – Л., 1976. С. 466-472; Томашевский Б. Пушкин: В 2 Т. :Т.1. – М., 1990. С. 69.

[85] Мандельштам Осип. Разговор о Данте // Осип Мандельштам. Сочинения: В 2-х Т.: Т.2. / Сост. С.С. Аверинцева и П.М. Нерлера. – М., 1990. С. 214-254; См.: Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино... С. 283.

[86] Дима А . Принципы сравнительного литературоведения. – М., 1977. С. 123-124.

[87] См.: Томашевский Б. Пушкин: В 2. Т.: Т.1. – М., 1990. С. 69.

[88] См.: Жирмунский В.М. Из истории западно-европейских литератур / Отв. ред. М.П. Алексеев. – Л., 1981; Карельский А.В. Драматургия немецкого романтизма первой половины XIX века: Эволюция метода и жанровых форм: Дис. д-ра филол. наук. – М., 1985.

[89] Лихачев Д.С. Концептосфера русского языка // Русская словесность…С. 280-287.

[90] См.: Дюришин Диониз. Теория сравнительного изучения литературы…С. 153-159. Genette Gerard. Palimpsestes. La litterature au second degre. – P., 1982. P. 16-106. Konstantinovich Zoran. Zum gegenwärtigen Augenblick der Komparatistik: Der Weg zur Intertextualität // Beiträge zu Komparatistik und Sozialgeschichte der Literatur: Festschrift für Alberto Martino // Hrsg. von Norbert Bachleitner, Alfred Noe und Hans-Gert Roloff. – Amsterdam – Atlanta, 1997. S. 898.

[91] Шнитке А.Г. Полистилистические тенденции в современной музыке. // Беседы с Альфредом Шнитке / Сост. В. Ивашкин. – М., 1994. С.143-144. О принципе музыкальности в поэзии очень доказательно писал Е.Г. Эткинд. – См.: Эткинд Е.Г. Материя стиха: Репринтное издание. – СПб., 1998. С. 67 – 491.

[92] См.: Дюришин Диониз. Теория сравнительного изучения литературы… С. 117-118.

[93] Жирмунский В.М. Эпическое творчество славянских народностей и проблемы сравнительного изучения эпоса. – М., 1958; Жирмунский В.М. Введение в литературоведение…С. 435.

[94] Конрад Н.И. Запад и Восток: Статьи. 2-е изд., испр. и доп. – М., 1972.

[95] См.:Genette G érard. Palimpsestes. La littérature au second degré. – P., 1982;Смирнов И.П. Порождение интертекста: Элементы интертекстуального анализа с примерами из творчества Б.Л. Пастернака. Второе издание. – СПб., 1995.

[96] Смирнов И.П. Порождение интертекста…С. 7-12.

[97] Zoran Konstantinovich. Zum gegenwärtigen Augenblick der Komparatistik… S. 900.

[98] Добавим, что А. Шнитке далек от представлений о «смерти автора», сформулированных Р. Бартом, поскольку для него «элементы чужого стиля» служат лишь «модуляционным пространством, оттеняющей периферией собственного индивидуального стиля». См.: Шнитке А.Г. Полистилистические тенденции в современной музыке…С. 145-146.

[99] Смирнов И.П. Порождение интертекста…; Жолковский А.К. Блуждающие сны и другие работы. – М., 1994; Жолковский А.К., Щеглов Ю.К. Работы по поэтике выразительности: Инварианты – Тема – Приемы – Текст / Предисл. М.Л. Гаспарова. – М., 1996.

[100] Алексеев М.П. Сравнительное литературоведение / Отв. ред. академик Г.В. Степанов. – Л., 1983. С. 414-426.

[101] Чернышевский Н.Г. «Что делать? Из рассказов о новых людях» / Вступ. статья и примеч. П. Николаева. – М., 1985. С. 326. Конечно, эти романы существенно между собой отличаются. У Золя в центр поставлен «магазин», подобный могучему механизму, полному «лихорадки», «великих содроганий», напоминающий «…вавилонскую башню с наслоениями этажей», «муравейник», втягивающий в себя людей. Для Чернышевского главное – рассказ о «новых людях». – См.: Золя Эмиль. Дамское счастье / Предисл. С. Брахман. – М., 1983. С. 248; 252; 293.

[102] Ю.М. Лотман отмечает, что выражение «иметь значение» означает наличие определенной смысловой «направленности», то есть системности. При этом элементы всякой системы существуют не в их «изолированной сущности», а во «взаимной соотнесенности». См.: Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. – М., 1988. С. 57. Эту мысль можно отнести и к системе методов изучения литературы.

[103] Отметим в этой связи работы В.М. Жирмунского и М.П. Алексеева. См.: Жирмунский В.М. «Гёте в русской литературе». – Л., 1981; Жирмунский В.М. Сравнительное литературоведение. – Л.,1979. См. также: Алексеев М.П. Русская культура и романский мир. – Л.,1985; См. также: Robert Jau ß . Literaturgeschichte als Provokation. –Fr. а. M., 1970; Wolfgang Iser. Der Akt des Lesens. – München, 1994.

[104] Отметим в этой связи, что в статье «Мотивы русской драмы» (1864) Д.И. Писарев критикует Н.А. Добролюбова за то, что в работах об А.Н. Островском он «...поддался порыву эстетического чувства...» и выступил против собственных идей. Писарев Д.И. Литературная критика. 3 т. / Сост. Ю.С. Сорокина. Т. 1. – Л., 1981. С. 323.

[105] Добролюбов Н.А. Темное царство // Добролюбов Н.А. Литературная критика. – М., 1979. С. 58.

[106] См.: Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук / Сост. Д.А. Юнов. – Спб., 1995. С. 59-86. Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. – М., 1993.

[107] Добролюбов Н.А. Собрание сочинений: В 9 Т.: Т. 6. / Под ред. Б.И. Бурсова. – М.; Л., 1963. С. 309-360. См. также: Полянский Валерьян. Добролюбов // Литературная энциклопедия: Т. 3. / Отв. ред. А.В. Луначарский. С. 322-339; Luk á cs Georg. Der russische Realismus in der Weltliteratur. – Berlin, 1952. S. 77; Зельдович М., Черняков М. Н.А. Добролюбов: Семинарий. – Харьков, 1961. С. 358-362; Лотман Л. Островский и русская драматургия его времени / Под ред. Б.М. Эйхенбаума. – М-Л., 1961. С. 168-178; Емельянов Б. Островский и Добролюбов // А.Н. Островский: Сборник статей и материалов / Ред.-сост. А.Л. Штейн. – М., 1962. С. 68-115; Тотубалин Н.И. Добролюбов о «Грозе» Островского и ее критиках // Н.А. Добролюбов – критик и историк русской литературы / Под ред. доц. Н. И. Тотубалина. – Л.,1963. С. 47-96; Журавлева А.И. Островский-комедиограф. – М., 1981. С. 23; Лакшин В. А.Н. Островский. – М., 1982. С. 362-366; Сухих И.Н. И давний-давний спор // Драма А.Н. Островского «Гроза» в русской критике / Сост. И.Н. Сухих. – Л., 1990. С. 17; Буртин Ю.Г., Краснов Г.В. Добролюбов // Русские писатели: 1800-1917: Биографический словарь / Главный редактор П.А. Николаев. – М., 1992. С. 135-141. Современная литература об А.Н. Островском приведена в книге: А. Островский. Драматургия: Критика и комментарии. Темы и развернутые планы сочинений. Материалы для подготовки к уроку.: Книга для учителя и ученика / Сост. Н. Мирова. – М., 1997. С. 731-732.

[108] См.: А.Н. Островский в русской критике: Сборник статей / Под ред. Г.И. Владыкина. – М., 1948.

[109] В статье о романе И.А. Гончарова критик также подчеркивал, что над фигурами русской жизни и литературы «...тяготеет одна и та же обломовщина...». См.:Добролюбов Н.А. Что такое обломовщина? // Добролюбов Н.А. Литературная критика.– М., 1979. С. 27.

[110] Добролюбов Н.А. Что такое обломовщина? // Добролюбов Н.А. Литературная критика. – М., 1979. С. 7.

[111] Григорьев А.А. После «Грозы» Островского. Письма к Ивану Сергеевичу Тургеневу // Драма А.Н. Островского «Гроза» в русской критике / Сост. И.Н. Сухих. – Л., 1990. С. 85. См. также: Скафтымов А.Н. Нравственные искания русских писателей: Статьи и исследования о русских классиках / Сост. Е. Покусаева. – М., 1972. С. 519. Костелянец Б. «Бесприданница» А.Н. Островского. – Л., 1982. С. 129.

[112] В исследованиях, посвященных творчеству А.Н. Островского, эта тема затрагивалась лишь эпизодически. – См.: Шамбинаго С.А. А.Н. Островский. – М., 1937. С. 61. Ревякин А.Н. Искусство драматургии А.Н. Островского. – М., 1974. С. 186-187. Анастасьев А. «Гроза» Островского. – М., 1975. С.80; Лакшин В. А.Н. Островский. – М., 1982. С. 350-351. Штейн А.Л. Мастер русской драмы. Этюды о творчестве Островского. – М., 1973. С. 136-137; 156. Журавлева А.И., Макеев М.С. Александр Николаевич Островский: В помощь преподавателям, старшеклассникам и абитуриентам. – М., 1997. С. 35-55.

[113] Мукаржовский Ян. Структуральная поэтика. – М., 1996. С. 134.

[114] А.Н. Островский в русской критике: Сборник статей / Под ред. Г.И. Владыкина. – М., 1948. С. 419. Добавим, что для становления социологического метода в России большое значение имели работы П.Н. Сакулина «Новая русская литература» (1908) и «Социологический метод в литературоведении» (1925).

[115] В.М. Фриче критикует «портретно-био-психологический» метод Г. Брандеса за невнимание к общим условиям эпохи, а работы позднего Ф. Брюнетьера за «формально-имманентную точку зрения». См.: Литературная энциклопедия / Отв. ред. В.М. Фриче. – М., 1930. Ст. 575; 592.

[116] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. Второе издание / Сост. С.Г. Бочаров. – М., 1986. С. 389-390.

[117] Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук / Сост. Д.А. Юнов. – СПб., 1995. С. 61-84.

[118] Далее В.Н. Волошинов анализирует моменты содержания и формы. Для содержания наибольшее значение имеет «ценностный ранг» изображенного события и его носителя – героя, «...взятый в строгой корреляции к рангу творящего и созерцающего». Отношения между автором и героем В.Н. Волошинов сопоставляет с иерархиями политической и правовой жизни: господин – раб, товарищ – товарищ. «Царь, отец, брат, раб, товарищ – как герои высказывания – определяют и его формальную структуру». Возникает «удельный иерархический вес героя», который определяется в свою очередь «невысказанным основным ценностным контекстом». Здесь заложена одна из неточностей рассуждения: традиция жанра и стиля, инерция жанра, автоматизация типов повествования могут существенно влиять на отношения автора и героя, на выбор последнего. Внутрилитературные закономерности обладают своими собственными механизмами, своими каналами художественной коммуникации, которые прямо не соотносятся с внеположенной социальной реальностью. См.: Волошинов В.Н. Философия и социология гуманитарных наук…С. 78-79.

[119] См.: Гуковский Г.А. Пушкин и проблемы реалистического стиля. – М., 1957. С. 301. Цит. по: Лотман Ю.М. В школе поэтического слова: Пушкин. Лермонтов. Гоголь. – М., 1988. С. 89-90. Ю.М. Лотман поясняет далее, что для каждого человека «..социокультурная ситуация не только раскрывает некоторое множество возможных путей, но и дает возможность разного отношения к этим путям...». «Мощному нивелирующему воздействию среды может быть противопоставлена столь же мощная сила духовного сопротивления личности, поскольку сама среда не только создает человека, но и активно создается им».

[120] См.: Гуковский Г.А. Пушкин и русские романтики. – М., 1995. С. 23-311.

[121] Имеется в виду книга Б. Мейлаха о русском романтизме, закрепившая на десятилетия деление романтизма на «революционный», гражданский (прогрессивный) и «реакционный».

[122] Укажем лишь на один пример: W. Benjamin. Uber Kafka: Texte, Briefzeugnisse, Aufzeichnungen / Hrsg. м. H. Schweppenhauser. – Fr.a.M., 1981.

[123] Arnold Hauser. Soziologie der Kunst. – München, 1974. S. XV.

[124] Georg Luk á cs. Kunst und objektive Wahrheit // Georg Luk á cs. Probleme des Realismus. – Berlin, 1955. S. 5-46.

[125] Бак Д. Реалисты // Новый мир. № 2. 1997.

[126] Паперно Ирина. Семиотика поведения: Николай Чернышевский – человек эпохи реализма / Авторизированный перевод с английского Т.Я. Казавчинской. – М., 1996. С. 7.

[127] См.: Осьмаков Н.Н. Психологическое направление в русском литературоведении. Д.Н. Овсянико-Куликовский. – М., 1981. Наследование положений культурно-исторической школы и биографического метода отобразило существенную черту русского академика: «соперничая между собой, школы не отвергали положительного опыта, а усваивали и развивали его» (С. 5).

[128] См.: Геннекен Э. Опыт построения научной критики. (Эстопсихология). – СПб., 1892.

[129] Бибихин В.В. Внутренняя форма слова. – СПб., 2008. С. 81

[130] См.: Потебня А.А. Мысль и язык. – М., 1989. С. 114

[131] Потебня А.А. Мысль и язык... С. 145

[132] Бибихин В.В. Внутренняя форма слова. – СПб., 2008. С. 89.

[133] См.: Чудаков А.П. О Потебне // Академические школы в русском литературоведении. – М., 1975. С. 305-354.

[134] См.: Овсянико-Куликовский Д.Н. Собрание сочинений в 6-ти томах. – СПб., 1911. Т.1, Т.6. С. 2, 26, 84-85.

[135] См.: Овсянико-Куликовский Д.Н. Собр.соч.: Т. 1. – М., 1923. С. 28-35.

[136] Овсянико-Куликовский Д.Н. Собр. соч.: Т. 1... С.138

[137] См.: Овсянико-Куликовский Д.Н. Собр. соч.: Т.6. – СПб, 1909. С. 84-85.

[138] Овсянико-Куликовский Д.Н. Наблюдательный и экспериментальный методы в искусстве // Хрестоматия по теории литературы. – М., 1982. C. 385.

[139] Овсянико-Куликовский Д.Н. Собр. соч.: Т 6... С.26.

[140] См. статью Ю.А. Айхенвальда о творчестве поэта Козлова. Автор останавливается на таких моментах: слепота как центр его творчества; семейственность; тишина его внутреннего мира и покорность слепой судьбе; момент баллады // История русской литературы XIX века: Т. 1 / Под ред. Д.Н. Овсянико-Куликовского. – М., 1910. C. 156-163. Интересна новейшая работа по «психопоэтике». По мнению Е.Г. Эткинда, «психопоэтика» – область филологии, исследующая соотношение «мысль-слово», понятое как «вербализация» всей внутренней жизни человека. См.: Эткинд Е.Г. «Внутренний человек» и внешняя речь: Очерки психопоэтики русской литературы XVIII-XIX вв. – М., 1998. С. 12.

[141] См.: Леотьев А.Н. Вступительная статья // Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 Т. Т. 1. – М., 1982. С. 13-14, а также Ярошевский М.Г. Послесловие // Выготский Л.С. Психология искусства. – М., 1987. С.293.

[142] Выготский Л.С. Мышление и речь. Собр. Соч. в 6 Т.: Т. 2. – М., 1982. С. 358.

[143] См.: Бибихин В.В. Внутренняя форма слова. – СПб., 2008. С. ?

[144] Лурия А.Р. Письмо и речь. Нейролингвистические исследования. – М., 2002. С. 83.

[145] См.: Выготский Л.С., Лурия Ал. Предисловие к русскому переводу работы «По ту сторону принципа удовольствия» // Фрейд З. Психология бессознательного. – М., 1990. С. 29-38.

[146] См.: Волошинов В.Н. Фрейдизм. – М.-Л. 1927. С. 15. См. также Ярошевский М.Г. Зигмунд Фрейд – выдающийся исследователь психологической жизни человека // Фрейд З. Психология бессознательного. – М., 1989. С. 3

[147] См.: Фрейд З. Психология бессознательного. – М., 1989. С. 18.

[148] См.: Манифесты сюрреализма Андре Бретона, произведения С. Дали, де Кирико, обширная литература по искусству XX века; Андреев Л.Г. Сюрреализм. – М., 1972, Балашова Т.В. Французская поэзия XX века. –М., 1982; Швейбельман Н.Ф. Опыт интерпретации сюрреалистического текста. – Тюмень, 1996 и др.

[149] Волошинов В.Н. Фрейдизм… С. 116-117

[150] См.: Куликов А. Когда утрачиваются различия между мыслью и действием // З. Фрейд. Навязчивые состояния. Человек-крыса. Человек-волк. – СПб., 2007. С. 6-7.

[151] См.: Хомский М. Язык и мышление. – М., 1972.

[152] См.: Руднев В.П. Прочь от реальности. – М., 2000.

[153] См.: Лакан Ж. Функция и поле речи в языке и в психоанализе. – М., 1995. С. 35, Руднев В.П. Прочь от реальности… С. 263.

[154] Аверинцев С.С. Аналитическая психология Г. Юнга // О современной буржуазной эстетике. Вып. 3. – М., 1972. С. 118.

[155] См. Кодуэлл К. Иллюзия и действительность. Об источниках поэзии. Пер. с англ. – М., 1969. С. 211.

[156] См. Аверинцев С.С. Аналитическая психология К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии // О современной буржуазной эстетике. Вып. 3. – М., 1972. С. 127-128.

[157] Аверинцев С.С. Аналитическая психология К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии... С. 124; 126.

[158] См.: Ляликов Д.Н. Юнг // Философский энциклопедический словарь. – М., 1989. C. 782.; Аверинцев С.С. Аналитическая психология К.Г. Юнга и закономерности творческой фантазии... С. 129.

[159] Bachelard G. Le nouvel esprit scientifique. – P., 1934; Le matérialisme rationnel. – P., 1963. Рус. пер.: Башляр Г. Новый рационализм. – М., 1967.

[160] См.: Философский энциклопедический словарь. Изд. 2-ое. – М., 1989. С. 50.

[161] Филиппов Л.Я. Проблема воображения в работах Гастона Башляра // Вопросы философии. № 3. 1972; Федорюк Г.М. Французский неорационализм. – Ростов на Дону, 1983.

[162] Балашова Т.В. Научно-поэтическая революция Гастона Башляра // Вопросы философии. №9. 1972. C. 140-147.

[163] Шкловский Виктор. Гамбургский счет / Предисл. А.П. Чудакова. – М.,1990. С. 120.

[164] Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино / Отв. ред. В.А. Каверин и А.С. Мясников. Коммент. Е.А. Тоддес, А.П. Чудакова, М. О. Чудаковой. – М., 1977. С. 506. См. также: Erlich Victor. Russischer Formalismus / Mit einem Geleitwort v. Rene Wellek. – Fr. A. M., 1987. S. 64-66.

[165] В «Сентиментальном путешествии» (1923), художественной книге о собственной жизни, В.Б. Шкловский вспоминает события 1917 года, когда он был послан в Галицию в качестве военного комиссара Временного правительства. Он должен был поднять боевой дух войск. На этом участке фронта русским частям противостояли австрийцы. В.Б. Шкловский вспоминает, как он поднял в атаку полк солдат. «Я поднял лежащие рядом с головой какого-то солдата две русские жестяные бомбы, положил в карман и взял винтовку, перешагнул нашу цепь и пошел вперед». В этих двух глаголах – «перешагнул» и «пошел» – запечатлен ритм эпохи. Шкловский В.Б. Сентиментальное путешествие / Предисл. Бенедикта Сарнова. – М., 1990. С. 68.

[166] Иванов Вяч.Вс. Лингвистический путь Романа Якобсона // Роман Якобсон. Избранные работы / Сост. д.ф.н. В.А. Звегинцева. Предисл. д.ф.н. Вяч. Вс. Иванова. – М., 1985. C. 7.

[167] Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении. – М., 1993. С. 47-61.

[168] Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля / Сост. А.А. Тахо-Годи. – Киев, 1994. С.130-139; Жирмунский В.М. Из истории западно-европейских литератур / Отв. ред. М.П. Алексеев, Ю.Д. Левин. – Л., 1981. С.114-119.

[169] Erlich Victor. Russischer Formalismus… S. 31.

150 Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика / Вступ. статья Н. Д. Тамарченко. Коммент. С.Н. Бройтмана при участии Н.Д. Тамарченко. – М., 1996. С. 180.

[171] Шкловский Виктор. Пародийный роман «Тристрам Шенди» Стерна // Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn.: Bd.1. / Hrsg. v. Jurij Striedter. – München, 1969. S. 296.

[172] Шкловский Виктор. Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля // Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn. : Bd. 1. / Hrsg. v. Jurij Striedter. – München, 1969. S. 50.

[173] Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика… С. 23. См. также: Zima V. Peter. Formalismus und Strukturalismus zwischen Autonomie und Engagement. Sieben Thesen // Prager Schule: Kontinuität und Wandel. Arbeiten zur Literaturästhetik und Poetik der Narration / Hrsg. von Wolfgang F. Schwarz. – Fr. a. M., 1997. S. 305-315.

[174] Шкловский Виктор. Гамбургский счет / Предисл. А.П. Чудакова. – М., 1990. – С. 63.

[175] Шкловский Виктор. Гамбургский счет…С. 60.

[176] В известной статье «Литературный факт» (1924) Ю.Н. Тынянов намечает противопоставление «литературная личность» / «индивидуальность литератора». См. коммент. к: Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино…С. 512. Позднее эти идеи, угаданные учеными формальной школы, были подробно разработаны Б.О. Корманом. См.: Корман Б.О. Целостность литературного произведения и экспериментальный словарь литературоведческих терминов // Б.О. Корман. Избранные труды по теории и истории литературы / Предисл. и сост. В.И. Чулкова. – Ижевск, 1992. С. 174.

[177] Эйхенбаум Б . «Как сделана «Шинель» Гоголя» // Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn.: Bd. 1. / Hrsg. v. Jurij Striedter. – München, 1969. S. 150; 152.

[178] Якобсон Роман. Вопросы поэтики. Постскриптум к одноименной книге // Роман Якобсон. Работы по поэтике / Сост. д.ф.н. М.Л. Гаспарова. Вступ. Ст. д.ф.н. Вяч. Вс. Иванова. – М., 1987. Эти идеи В. Б. Шкловский высказал в статье «Связь приемов сюжетосложения с общими приемами стиля» (1916). См.: Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn.: Bd. 1 / Hrsg. v. Jurij Striedter. – München, 1969. S. 44-46.

[179] Шкловский Виктор . Гамбургский счет…С. 64.

[180] Шкловский Виктор . Пародийный роман «Тристрам Шенди» Стерна // Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn.: Bd. 1 / Hrsg. v. Jurij Striedter. – München, 1969. S. 244-298.

[181] Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика… С. 25.

[182] Жирмунский В.М. К вопросу о «формальном методе» // Русская словесность: Антология / Под общей ред. д.ф.н., проф. В.П. Нерознака. – М., 1997. С. 125.

[183] Жирмунский Виктор. Задачи поэтики // Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn. : Bd. 2 / Hrsg. v. Wolf-Dieter Stempel. – München, 1972. S. 144; 160.

[184] Жирмунский В.М. К вопросу о «формальном методе»… С. 126-127.

[185] Медведев П.Н. Формальный метод в литературоведении… С. 121-132.

[186] По справедливому замечанию М.Л. Гаспарова, структурализм считает равноправными «семантические элементы художественной структуры», которые формальная школа принижала. См.: Седьмые Тыняновские Чтения: Материалы для обсуждения. – Рига-Москва, 1995-1996. С.10.

[187] Тынянов Ю.Н. Проблемы изучения литературы и языка // Поэтика. История литературы. Кино… С. 282.

[188] Эйхенбаум Борис . Литературный быт // Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn.: Bd. 1 / Hrsg. v. Jurij Striedter. – München, 1969. S. 474. Примечательно, что статью «О литературной эволюции» Ю.Н. Тынянов посвящает Борису Эйхенбауму, соратнику по ОПОЯЗУ и другу. 

[189] Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Литературный факт / Вступ. ст. В.И. Новикова. – М., 1993. С. 81.

[190] Мукаржовский Ян. Структуральная поэтика... С. 116. Таким образом, можно сказать, что произведение в литературе предстает как система, запускающая движение контекстуальных смыслов разных уровней в прямом и обратном направлении. Эта семантическая активность возникает в результате соприкосновения текста с воспринимающим сознанием. Смысл произведения предстает как колеблющаяся, переменная величина. Однако колеблется он вокруг некоего смыслового ядра, возникающего в результате встречи воплощенных в тексте интенций автора, читательских ожиданий, а также «памяти жанра». Другими словами, каждая подсистема системы «литература» содержит трансляцию, перевод всей художественной коммуникативной цепи на свои определенные уровни. Возникает «внутритекстовая» коммуникативная цепочка. См.: Левин Ю.И. Избранные труды. Поэтика. Семиотика. – М., 1998. С. 467. Имманентные законы литературы содержат информацию о правилах подобной трансляции внешнего во внутреннее и наоборот (во втором случае текст можно рассматривать и как «единый сигнал»). См.: Левин Ю.И. Избранные труды... С. 464.

[191]С. Бернштейн, талантливый филолог, член ОПОЯЗа, рассматривал произведение «… как выразительную систему sui generis – как внешний знак эмоционально-динамической системы внечувственных элементов, сводящихся к беспредметным эмоциям». Далее автор отмечал, что «… функционирование художественного произведения в качестве знака…» обусловлено его структурой, которая, в свою очередь, определяется соотношением материала и формы. Художественное произведение С.И. Бернштейн определял «как чувственную данность», как форму, то есть «знак… содержания». См.: Бернштейн Сергей. Эстетические предпосылки теории декламации // Texte der russischen Formalisten: In 2 Bdn.: Bd. 2 / Hrsg. v. Wolf-Dieter Stempel. – München, 1972. S. 342-348.

[192] См., напр.: Современный словарь иностранных слов. – М., 1992. С. 148; Большой энциклопедический словарь. Т.1. – М., 1991. С. 295; Философский энциклопедический словарь. – М., 1983. С. 111-112; Литературный энциклопедический словарь. – М., 1987. С. 77.

[193] Мень А. Библиологический словарь: В 3 Т.: Т. 1. – М., 2002. См. также «Библиологический словарь» в Интернете: http://slovari.yandex.ru/dict/men/article/me1/me1-0312.htm.

[194] Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. – М., 1988. С.237.

[195] Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. – М., 1996. С. 202.

[196] Dilthey W . Gesammelte Schriften: Bd. 7. – Stuttgart, 1958. S. 227. Перевод: Е.А. Цурганова. Герменевтический круг // Современное зарубежное литературоведение. Энциклопедический справочник. – М., 1996. С. 202.

[197] Онтология – философское учение о бытии, его основных принципах, структуре и закономерностях.

[198] Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. – М., 1988. С. 348.

[199] Малахов В.С. Философская герменевтика Г.Г. Гадамера // Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. – М., 1991. С. 328.

[200] Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. – М., 1988. С. 334.

[201] Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. – М., 1988. С. 334.

[202] Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного. – М., 1991. С. 78.

[203] Гадамер Г.Г. Актуальность прекрасного... С. 78.

[204] Jau ß Hans Robert. Literaturgeschichte als Provokation. – Fr. а. M., 1970. S. 169-195; См. также: Нефедов Н.Т. Литературная герменевтика // Н.Т. Нефедов. История зарубежной критики и литературоведения. – М., 1988. С. 218-220.

[205] Коршунов А.М., Мантатов В.В. Диалектика социального познания. – М., 1988. С. 328-329.

[206] Пастернак Е.В. Г.Г. Шпет // Шпет Г.Г. Сочинения. – М., 1989. С. 3-4.

[207] Шпет Г.Г. Герменевтика и ее проблемы // Контекст. Литературно-теоретические исследования / Под ред. А.В. Михайлова. – Москва, 1992. С. 279. Эту мысль развил позднее И.Пригожин, указав на «точки бифуркации» – «точки нестабильности», вокруг которых происходят «неисчислимые пертурбации». Пройдя «точку бифуркации», макроскопическая система может перейти в новое состояние. См.: Prigogin Ilya, Stengers Isabelle. La nouvelle alliance: Metamorphose de la science. – P., 1986. P. 229. См. также: Лотман Ю .М . В точке поворота // Ю .М . Лотман . О поэтах и поэзии / Вступ. статья М.Л. Гаспарова. – СПб., 1996. С. 676-680.

[208] Шпет Г.Г. Сочинения / Предисл. Е.В. Пастернак. – М., 1989. С. 380.

[209] Шпет Г.Г. Сочинения… С. 382-383.

[210] Шпет Г.Г. Сочинения… С. 408.

[211] Шпет Г.Г. Сочинения… С. 446.

[212] Тынянов Ю.Н. Проблема стихотворного языка // Литературный факт / Вступ. ст. В.И. Новикова. – М., 1993. С. 87.

[213] См. Богин Г.И. Филологическая герменевтика. – Калинин, 1982; Он же. Типология понимания текста. – Калинин, 1986; Схемы действия читателя при понимании текста. – Калинин, 1989.

[214] Борев Ю. Художественная рецепция и герменевтика. По мнению Ю. Борева, опыт герменевтики для интерпретации художественного произведения заключается в том, что этот метод 1) «ставит вопрос о том, что следует видеть за текстом: авторскую личность? вопросы современной эпохи, породившей данное произведение? культурную традицию? и т.д. 2) дает методологические принципы интерпретации; 3) ориентирует на выявление конкретно-исторического содержания культуры; 4) направляет критика на неэмпирический, целостный, концептуально-философский подход к произведению; 5) способствует применению текста в современной культурной жизни». См.: Теории, школы, концепции. (Критические анализы). Художественная рецепция и герменевтика. – М., 1985. С. 62-63.

[215] Богин Г.И. К онтологии понимания текста // Вопросы методологии. №2. 1991. С. 35.

[216] Тынянов Ю.Н. Поэтика. История литературы. Кино. – М., 1977. С. 282.

[217] Борев В.Ю. Структурная поэтика // Литературный энциклопедический словарь. – М., 1987. С. 428.

[218] Zilka T. Poetiky slovnik. – Bratislava, 1987. S. 36.

[219] Гаспаров М.Л. Предисловие // Ю.М. Лотман и тартурско-московская семиотическая школа. – М., 1994. С. 15.

[220] Григорьев В.П. Минус-прием // Литературный энциклопедический словарь. – М., 1987. С. 221.

[221] Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. – Л., 1972. С. 24.

[222] Об этом свидетельствует как терминология изданной ранее книги Ю.М. Лотмана «Структура художественного текста», так и прямые упоминания коммуникативной системы. См., напр.: Лотман Ю.М. Структура художественного текста... С. 22.

[223] Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. Структура стиха. – Л., 1972. С. 24.

[224] Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста. Статьи. Исследования. Заметки / Вступ. ст. М.Л. Гаспарова. – СПб., 1996. С. 43.

[225] Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста… С. 23.

[226] Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста… С. 132.

[227] Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста… С. 49.

[228] Опираясь на традицию А. Шенберга, музыковед Ф. Гершкович определяет музыкальное произведение как «систему повторений». См.: Гершкович Филип. О музыке. Статьи. Заметки. Письма. Воспоминания / Под ред. Л. Гофмана. – М., 1991. С. 63.

[229] Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста… С. 179.

[230] Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. Анализ поэтического текста… С. 138.

[231] Winkgens Meinhard. Wirkungsästhetik // Literatur- und Kulturtheorie / Hrsg. v. Ansgar Nünning. 2., überarbeitete und erweiterte Auflage. Stuttgart – Weimar, 2001. – S.679.

[232] “Im Gelesenwerden geschieht die für jedes literarische Werk zentrale Interaktion zwischen seiner Struktur und seinem Empfänger”. См.: Iser Wolfgang. Der Akt des Lesens. Theorie ästhetischer Wirkung. 4 Auflage. – München, 1994. – S. 38. В дальнейшем страницы по этому изданию приводятся прямо в тексте.

[233] Луман Н . Социальные системы. Очерк общей теории. Пер. с нем. И.Д. Газиева. Под ред. Н.А. Головина. – СПб., 2007.

[234] Цурганова Е.А. Рецептивная критика // Литературная энциклопедия терминов и понятий / ред. и сост. А.Н. Николюкин. – М., 2001. – С. 872-875.

[235] Iser Wolfgang. Der Akt des Lesens. Theorie ästhetischer Wirkung. 4 Auflage. – München, 1994. – S. 28.

[236] Antor Heinz. Rezeptionsästhetik // Literatur- und Kulturtheorie / Hrsg. v. Ansgar Nünning. 2., überarbeitete und erweiterte Auflage. Stuttgart – Weimar, 2001. – S.549.

[237] Ингарден Роман. Исследования по эстетике. Пер. с польского А. Ермилова и Б. Федорова. – Москва, 1962. – С. 44.

[238] Там же… С. 60.

[239] Там же… С. 43.

на

[240] Архипов Ю. И. Анализ и восприятие. (Проблемы рецептивной эстетики) // Теории, школы, концепции (Критические анализы) Художественная рецепция и герменевтика // Отв. ред. Ю.Б. Борев. М., 1985. – С. 205. Jauß H. R. Literaturgeschichte als Provokation. F. a. M., 1970. – S. 169.

.

[241] Архипов Ю. И. Анализ и восприятие. (Проблемы рецептивной эстетики) // Теории, школы, концепции (Критические анализы) Художественная рецепция и герменевтика // Отв. ред. Ю.Б. Борев. М., 1985. – С. 205. Jauß H. R. Literaturgeschichte als Provokation. F. a. M., 1970. – S. 169.

[242] Antor Heinz. Erwartungshorizont // Literatur- und Kulturtheorie… S. 152.

[243] Müller-Oberhäuser Gabriella. Jauß Hans Robert // Literatur- und Kulturtheorie… S. 297.

[244] Луман Н . Социальные системы. Очерк общей теории. Пер. с нем. И.Д. Газиева. Под ред. Н.А. Головина. – СПб., 2007. – С. 106.

[245] Iser Wolfgang. Der Akt des Lesens… S. 23. Далее страницы из «Акта чтения» В. Изера указываются прямо в тексте.

[246] Antor Heinz. Rezeptionsästhetik // Literatur- und Kulturtheorie… S. 550.

[247] Winkgens Meinhard. Leerstelle // Literatur- und Kulturtheorie / Hrsg. v. Ansgar Nünning. 2., überarbeitete und erweiterte Auflage. Stuttgart – Weimar, 2001. – S. 363.

[248] Grab Hermann. Der Stadtpark und andere Erzählungen / Mit einem Nachwort von Peter Stängle. Fr.a.M., 1987. – S. 185 – 187.

[249] Граб Герман. Шофер такси. Пер. с нем. В. Г. Зусмана // В.Г. Зусман. Художественный мир Франца Кафки: малая проза. Нижний Новгород: Издательство Нижегородского университета, 1996. С. 167. В дальнейшем страницы указываются прямо в тексте

[250] Adorno Th.W. Hermann Grab // Grab Hermann. Der Stadtpark und andere Erzählungen… S. 196.

[251] Winkgens Meinhard. Iser Wolfgang // Literatur- und Kulturtheorie / Hrsg. v. Ansgar Nünning. 2., überarbeitete und erweiterte Auflage. Stuttgart – Weimar, 2001. – S. 292.

[252] См.: Предисловие издательской группы «Прогресс» // Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. – М., 1994.

[253] Гленсдорф П., Пригожин И. Термодинамическая теория структуры, устойчивости и флуктуаций. – М., 1973. С. 10-12.

[254] Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. – М., 1994. С. 67.

[255] Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. – М., 1994. С. 49.

[256] См.: Prigogine I., Stengers I. La nouvelle alliance. Metamorphose de la science. P., 1979.

[257] Пригожин И. Философия нестабильности.№6. 1991. С. 57.

[258] См. анализ «международной художественной системы» европейского символизма в монографии А.И. Жеребина: Жеребин А.И. Абсолютная реальность. «Молодая Вена» и русская литература. – М., 2009.

[259] Евин И.А. Синергетика мозга. – М., 2005.

[260] Копцик В., Рыжов В., Петров В. Этюды по истории искусства. – М., 2004.

[261] Степин В.С. Теоретическое знание. – М., 1999. Цит. по: http://www.philosophy.ru/library/stepin/index.html

[262] Хакен Г. Синергетика и некоторые ее применения в психологии // Синергетическая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве / Сост. и отв. ред. В.А. Копцик. – М., 2002. С. 296.

[263] Зинченко В.Г., Зусман В.Г., Кирнозе З.И., Рябов Г.П. Словарь по межкультурной коммуникации. Понятия и персоналии. – М., 2010. – С. 107.

[264] Филип Де Бук (Filip De Boeck) – научный руководитель бельгийского «Центра исследований Африки (Africa Research Center, Belguim) и профессор антропологии в университете г. Левена (Leuven). Важнейшие публикации Ф. Де Бука: «Makers and Breakers: Children and Youth in Postcolonial Africa» (2005); «Tales of the Invisible City» (2006).

[265] De Boeck Filip. Das Lachen Kinschasas. Eine postkoloniale Stadt und ihre Architektur aus Worten und Körpern // Lettre International. N.76. 2007. S. 38-46.

[266] Павич Милорад. Кровать для троих. – СПб., 2008. С. 277.

[267] Павич Милорад. Кровать для троих. – СПб., 2008. С. 279; 280.

[268] Павич Милорад. Кровать для троих. – СПб., 2008. С. 107-108.

[269] Щедровицкий Г.П. Организация, руководство, управление // Электронная версия книги: http://oru2.narod.ru/book/index.htm

[270] Цит. по: Богин Г.И. Методологическое пособие по интерпретации художественного текста (для занимающихся иностранной филологией) // http:// www. auditorium. ru/ store/113/ index. html

[271] Леонтович О.А. Проблема ретрансляции и адаптации культурных смыслов // Вестник МГУ. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2008. №2.

[272] Богин Г.И. Быстротекущее время и вялотекущее время как производные от формы текстопостроения // Пространство и время в языке. Тезисы и материалы Международной научной конференции 6-8 февраля 2001 г. Часть I. – Самара, 2001. С. 47.

[273] Богин Г.И. Быстротекущее время и вялотекущее время как производные от формы текстопостроения… С. 47-48.

[274] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1986. С. 390.

[275] Михайлов А.В. «Западно-восточный диван» Гёте: смысл и форма // Гёте И.В. Западно-Восточный диван. М., 1988. С. 639.

[276] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1986. С. 382.

[277] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. – М., 1986. С. 301.

[278] Автономова Н.С. Ю.М. Лотман, переходящий в память // Юрий Михайлович Лотман / Под ред. В.К. Кантора – М., 2009. С. 357-359.

[279] Хакен Г. Информация и самоорганизация. – М., 1991. Термин синергетика – «…происходит от древнегреческого слова «синергия» – содействие, совместный труд. Герман Хакен применил этот термин для названия той науки, которая начала изучать закономерности самоорганизации в сложных открытых физико-химических системах, находящихся в состояниях, далеких от равновесия (нестабильных)». См.: Лутай В.С. Синергетическая парадигма как философско-методологическая основа решения главных проблем XXI века // Практична фiлософiя. №1. 2003. С. 21.

[280] Чехов А.П. Студент // А.П. Чехов. Собр. соч в 12 Т.: Т. 7. – М., 1962. С. 375. Далее страницы по этому изданию приводятся прямо в тексте.

[281] Лосев А.Ф. Имя. Избранные работы, переводы, беседы, исследования, архивные материалы / Сост., общ. ред. А. А. Тахо-Годи. – СПб., 1997. С. 280.

[282] Неретина С.С. Тропы и концепты. – М., 1999. С. 30.

[283] Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. и вст. ст. Н. Автономовой. – М., 2000. – С. 135.

[284] Аскольдов С.А. Концепт и слово // Межкультурная коммуникация. Практикум. Ч. I. – Нижний Новгород, 2002. С. 85. В дальнейшем страницы указываются прямо в тексте. См. также: Аскольдов С.А. Концепт и слово // Русская словесность. От теории словесности к структуре текста. Антология / Под общей редакцией д.ф.н., проф. В.П. Нерознака. – М., 1997. С. 267-279.

[285] Фреге Г. Смысл и денотат // Семиотика информатика. Вып. 35. – М., 1997. С. 354. Вслед за Г. Фреге в современной когнитивной лингвистике концепт понимается как «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона <...> всей картины мира, отраженной в человеческой психике. Понятие концепт отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления...» (см.: Кубрякова Е.С. Концепт // Кубрякова Е.С, Демьянков В.3., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. – М., 1996. С. 90-93.

[286] Известный специалист по системным исследованиям Э.Г. Юдин подчеркивал, что при исследовании объекта как системы описание элементов не носит самодовлеющего характера, поскольку «элемент описывается не «как таковой», а с учетом его «места» в целом». См.: Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. – М., 1977. С. 141.

[287] Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы. – М., 2002.

[288] Так, например, Д. Кемпер исследует концепт «индивидуальность» в литературе. См.: Кемпер Д. Гёте и проблема индивидуальности в культуре модерна / Пер. с нем. А.И. Жеребина. – М.,2009.

[289] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. Изд. 2-е. Сост.С.Г. Бочаров. – М., 1986. С. 322.

[290] Bossinade Johanna. Poststrukturalistische Literaturtheorie. – Stuttgart-Weimar, 2000. S. IX–XI.

[291] Барт Р. Смерть автора // Барт Р. Избранные работы. Семиотика. Поэтика. / Сост., общая редакция и вступ. статья Г.К. Косикова. – М., 1994. – С. 384 – 391.

[292] Деррида Ж. О грамматологии / Пер. с фр. и вст. ст. Н. Автономовой. – М., 2000. С. 195. В дальнейшем страницы по этому изданию приводятся прямо в тексте.

[293] Zingarelli N. Vocabolario della Lingua Italiana. Dodocesima edizione. – Bologna, 1999. P. 420.

[294] Hornby A.S. Oxford Advanced Learner's Dictionary of Current English. – Oxford University Press, 1974. P. 176.

[295] Le Petit Robert / Par P. Robert/Redaction dirigee par A. Rey et J. Rey–Delove. – P., 1979. P. 356.

[296] Longman Dictionary of Contemporary English. Third Ed., – Bungay (Suffolk), 1995. P. 279.

[297] Степанов Ю. Константы: Словарь русской культуры. Изд. 2–е, исправленное и дополненное. – М., 2001. С. 43. Ср.: Kluge F. Etymologisches Wörterbuch der deutschen Sprache. 22 Auflage / Unter Mithilfe von Max Burgisser u. Bernd Gregor, vollig neu bearbeitet von Elmar Seebold. – Berlin–New York, 1989. S. 403. См. также: Skeat W.W. Etymological Dictionary of the English Language. – Oxford, 1956. P. 90, 127.

[298] Castigtioni L., Mariotti S. Vocabulario Delia Lingua Latina. Latina Italiano – Italiano Latina / Redatto con collaborazione di A. Brambilla e C. Camagna. Terza Editore. – Milano, 1996. P. 1564.

[299] Blochet O., von Wartburg W. Dictionnaire Etymologique de la Langue Française. Deuxième Edition. / Ref. par W. von Wartburg. – P., 1950. P. 141.

[300] Daurat A., Dubois J., Minerand H. Larousse Etymologique. Nouveau Dictionnaire Etymologique et historique. Deuxième éd. Revue et corrige. – P., 1971. P. 186.

[301] Пригожин И. Природа, наука и новая рациональность // Философия и жизнь. 1991. №7. С. 36.

[302] Степанов Ю. Константы: Словарь русской культуры. Изд. 2-е, исправленное и дополненное. – М., 2001. С. 47.

[303] Талан. Рассказы о деньгах и счастье / Предисл. Т. Толстой. – М.,2002.

[304] Толстая Т. Кошелек интимнее обнаженного тела // Аргументы и факты. 2002. № 5. С. 8. См. также: Толстая Т. Купцы и художники // Талан. – М.,2002. С. 7-24.

[305] Metzler Lexikon Literatur- und Kulturtheorie. Ansätze – Personen – Grundbegriffe. 2. überarb. und erw. Aufl. / Hrsg. v. Ansgar Nünning. – Stuttgart-Weimar, 2001. S. 115. См.: Можеко М .А ., о . Сергий Лепин. Дискурс // Постмодернизм. Энциклопедия / Сост. и науч. ред. А.А. Грицанов, М.А. Можейко. – Минск, 2001. С. 233-237. Mills Sara. Der Diskurs. – Tübingen und Basel, 2007.

[306] Автономова Н.С. Мишель Фуко и его книга «Слова и вещи» // Мишель Фуко. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. – СПб., 1994. – C. 26. См. также: Автономова Н. Познание и перевод. – М., 2008.

[307] Автономова Н.С. Мишель Фуко и его книга «Слова и вещи»… С. 12. Такое понимание термина «эпистема» соотносимо с концепциями Т.С. Куна о структуре научных революций. См.: Кун Т.С. Структура научных революций. Пер. с англ. И.Э. Налетова. – М., 1975.

[308] Автономова Н.С. Фуко // Философский энциклопедический словарь. – М., 1989. С. 718.

[309] Ильин И.П. Словарь терминов французского структурализма // Структурализм «за» и «против». – М., 1975. С. 454.

[310] Тодоров Цветан. Поэтика // Структурализм: «за» и «против». – М., 1975. С. 41. См. также: Зусман В.Г. Дискурс в литературе // Русская германистика. Т. III. – М., 2007.

[311] Ильин И.П. Словарь терминов французского структурализма… С. 454.

[312] Там же…. С. 454; 458.

[313] Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса / Предисловие Ю.С. Степанова. Общ. ред., вступ. статья и коммент. Патрика Серио. – М., 1999. С. 25.

[314] Bossinade Johanna. Poststrukturalistische Literaturtheorie. – Stuttgart-Weimar, 2000. S. 101. См.: Metzler Lexikon Literatur- und Kulturtheorie. Ansätze – Personen – Grundbegriffe. 2. überarb. und erw. Aufl. / Hrsg. v. Ansgar Nünning. – Stuttgart-Weimar, 2001. S. 475-477. См. также: Фатеева Н . А . Контрапункт интертекстуальности, или Интертекст в мире текстов. – М., 2000.

[315] Соссюр Ф. Заметки по общей лингвистике / Общ. ред., вступ. ст. и коммент. Н.А. Слюсаревой. – М., 2000. С. 171.

[316] Косериу Э. Синхрония, диахрония и история. – М., 2001. С. 174.

[317] Там же… С. 147.

[318] Волошинов В.Н. Марксизм и философия языка: Основные проблемы социологического метода в науке о языке // Коммент. В. Махлина. – М., 1993. С. 67-68. В дальнейшем страницы приводятся прямо в тексте.

[319] Там же… С. 74.

[320] Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. Издание второе. / Сост. С.Г. Бочаров. – М., 1986. С. 302. См. Автономова Наталия. Открытая структура: Якобсон – Бахтин – Лотман – Гаспаров. – М., 2009. С. 176-183. :

[321]. Там же. С. 322.

[322] Гофман Э.Т.А. Собр. Соч.: В 6 Т.: Т. 1. / Под ред. А.Б. Ботниковой, А.С. Дмитриева, А.В. Карельского, М.Л. Рудницкого. – М., 1991. С. 262.

[323] Греймас А.Ж., Курте Ж. Семиотика. Объяснительный словарь теории языка. Пер. с франц. В.П. Мурат. – М., 1983. С. 488.

[324] Бенвенист Э. Общая лингвистика / Под ред. Ю.С. Степанова. – М., 1974. С. 312.

[325] Серио П. Как читают тексты во Франции // Квадратура смысла. Французская школа анализа дискурса. – М., 1999. С. 15.

[326] Макаров М. Основы теории дискурса. – М., 2003. С. 203. См. также: Волошинов В. Марксизм и философия языка. – Л., 1929. С. 102.

[327] Арутюнова Н.Д. Дискурс // Языкознание. 2-е (репринтное) издание «Лингвистического энциклопедического словаря» 1990 года. – М., 2000. С. 136-137.

[328] Puschkin Alexander. Das Märchen vom Zaren Saltan / Übers. u. hrsg. v. Kay Borowsky. Stuttgart, 2001. См.: Межкультурная коммуникация. Практикум. Часть I. – Нижний Новгород, 2002. С. 210.

[329] Манн Томас. Марио и волшебник // Maнн Томас. Собр. соч.: В 10 Т.: Т. 8. / Под ред. Н.Н. Вильмонта, Б.Л. Сучкова. – М, 1960. С. 199. Пер. Р. Миллер-Будницкой. В дальнейшем страницы приводятся прямо в тексте.

[330] Literatur im Dritten Reich. Dokumente und Texte / Hrsg.v. Sebastian Graeb-Koenneker. – Stuttgart, 2001. S. 24. В дальнейшем страницы приводятся прямо в тексте.

[331] Schmitz- Berning С ornelia. Vokabular des National-Sozialismus. Berlin – NewYork, 2000. S. 319.

[332] Хитрук Андрей. Невычитаемые параллели. Послесловие к 100-летию М.В. Юдиной // Музыкальная Академия. – № 2. 2000. С. 95.

[333] Sprengel Peter. Geschichte der deutsprachigen Literatur 1900- 1918. Von der Jahrhundertwende bis zum Ende des Ersten Weltkrieges. München, 2004.

[334] Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества…с. 281.

[335] Бахтин М.М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1986. С. 281; 272; 276.

[336] Там же. С. 315.

[337] Цит. по: Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. – М., 1961. С. 30.

---

Дата добавления: 2021-05-18; просмотров: 108; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!