You acknowledge and agree that all content and information on the Site is protected by proprietary rights and laws.
You agree not to modify, copy, distribute, transmit, display, perform, reproduce, publish, license, transfer, create derivate work from, sell or re-sell any content or information obtained from or through the Site.
Таким образом, правообладателем сайта - лицензиаром фотографий, размещенных на этом сайте, запрещено распространение этих фото или создание на их основе производных произведений. Следовательно, воспроизведение и распространение всякого мема, созданного на основе первоначальной фотографии, размещенной на этом сайте, представляет собой правонарушение.
Следующим примером может стать знаменитое фото-мем "пингвин-социофоб" (Socially Awkward Penguin), автор которого - фотограф National Geographic даже не подозревал, что тысячи людей будут использовать его фото для высмеивания различных неловких ситуаций. Возможность использования этого фото обусловлена необходимостью заключить договор: и, например, компания "Getty" (правообладатель) предоставила Get Digital лицензию на использование мема в течение года <1>. Несмотря на сравнительную дороговизну (так, по указанной сделке право было предоставлено за 785,40 евро), мем пингвина-социофоба согласно наблюдениям газеты "The Washington Post" можно встретить практически везде - от галстуков до стаканов <2>.
--------------------------------
<1> https://www.getdigital.de/blog/getty-images-wants-license-fees-for-the-awkward-pen-guin-meme/
<2> Caitlin Dewey. How copyright is killing your favorite memes. The Washington Post, 08.09.2015 // https://www.washingtonpost.com/news/the-intersect/wp/2015/09/08/how-copy-right-is-killing-your-favorite-memes/?utm_term=.e188f85d5d30.
|
|
|
Сама "The Washington Post" опубликовала фотографию "пингвина-социофоба" с добавлением фразы "Post a meme - lawsuit" ("Разместил мем - к судебному иску"). Причем издание заплатило за использование фото его правообладателю (чего не делают обычные пользователи Интернета при составлении своего варианта картинки с "пингвином-социофобом").
Но существует и иная возможность защитить свои права на ставшую популярной картинку или фразу - с помощью права товарных знаков.
Возвращаясь к мему "Сердитой кошки" (которую, кстати, зовут Tardar Sauce), нельзя не напомнить, что предприимчивые хозяева самой кошки, фотография которой появилась в Сети в 2012 г. и мгновенно приобрела невероятную популярность, зарегистрировали изображение своего питомца как товарный знак <1> для таких групп товаров, как чехлы для телефонов и ноутбуков, коврики для мышек, декоративные магниты и мягкие игрушки. Впоследствии ими был заключен договор с компанией "Grenade Beverage LLC" на выпуск кофейных напитков с изображением кошки "Grumppuccino" - черный кофе, кофе с ароматом ванили и мокко. Однако позже хозяева кошки обнаружили, что коммерческий успех мема "Сердитой кошки" стал поводом для нарушения условий договора: без соответствующего разрешения изображение мема было помещено лицензиатом и на другие товары (Grumpy Cat Roasted Coffee, например), а кроме того, им были созданы сайты "GrumpyCat.com" и "DrinkGrumpyCat.com", на которых нелегально использовался спорный мем. Правообладатели предъявили к нерадивому контрагенту иск о компенсации за незаконное использование мема и потребовали передачи им упомянутых сайтов <2>. Окончательное решение было принято судом 22 января 2018 г.: по мнению восьми присяжных, ответчик обязан выплатить 710 тыс. дол. за незаконное использование изображения кота и 1 дол. (nominal damages) за нарушение договора <3>.
|
|
|
--------------------------------
<1> На сайте Ведомства по патентам и товарным знакам США (www.uspto.gov) можно найти соответствующие изобразительные и словесные товарные знаки: 85836805, 85836812, 85837936, 85838010 и 85983483.
<2> См.: http://intelaspekt.ru/rubric/346/.
<3> Grumpy Cat wins $710,000 payout in copyright lawsuit. BBC News, 28.01.2018 // http://www.bbc.com/news/world-us-canada-42808521.
Надо заметить, регистрация популярных картинок и выражений в качестве товарного знака - достаточно часто встречающаяся практика: например, зарегистрированы в качестве товарного знака "Keep Calm" (правообладатель - Челябинская обувная компания "Юничел"), "+100500" ("Карамба Медиа" - телешоу), "Печалька" ("Вимм-Билль-Данн" - молочные продукты, соки, воды) и "Тро-ло-ло" ("Улей-К" - кафе) <1>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Кондратьева Ирина. +100500 к копирайту: кто владеет правами на мемы // Право.ру. 2016. 3 нояб. (https://pravo.ru/story/view/134865/).
Вопрос использования мемов является весьма дискуссионным в англоязычной части Интернета. Разумеется, преобладающее большинство авторов согласны с тем, что становящиеся мемами первоначальные изображения или фото являются творческой работой автора.
Вместе с тем высказываются и другие точки зрения. Например, предлагается рассматривать работы, производные от первоначальной (оригинальной) работы, как пародию <1>. Думается, что такая позиция вполне имеет право на существование - в российском праве (ст. 1274 ГК РФ) под пародией понимается то, что критикует в юмористической форме или высмеивает оригинальное произведение. И, например, суды отмечали, что "пародия неизменно связана с комическим эффектом и должна быть сразу же узнаваема, соответственно, пародия не может быть совершенно отделена от оригинального произведения, так как в этом случае пропадает сам смысл создания пародии" <2>.
|
|
|
--------------------------------
<1> Nicole Martinez. Posting an Internet Meme? You May Receive a Getty Letter. 01.10.2015 // http://artlawjournal.com/internet-meme-getty-letter/.
<2> Решение Арбитражного суда г. Москвы по делу N А40-125210/09-110-860.
В связи с изложенным можно привести критерии, предложенные В.А. Колосовым, для определения того, можно ли отнести произведение к пародии: 1) творческая цель: объектом высмеивания должен быть сам оригинал произведения; 2) добросовестность автора пародии, не преследующего цели ни оскорбить, ни нанести иной вред чести и достоинству автора оригинала; 3) пародия не должна наносить ущерб нормальному использованию оригинального произведения и ущемлять законные права и интересы автора оригинала; 4) объем заимствования - строго в рамках оригинала, проводя параллели и ассоциации с ним; 5) связь с оригиналом, отражение оригинального произведения в себе <1>. Думается, что случаи, когда мемы будут подпадать под понятие пародии, крайне редки: например, разошедшиеся изображения "Сердитой кошки" не высмеивает изначальную фотографию, а служат средством передачи чувств автора, что препятствует определению данного феномена через пародию.
--------------------------------
<1> Колосов В.А. Пародия в системе авторского права // Закон. 2013. N 9.
Завершая данную часть, хотелось бы подчеркнуть, что круг правовых проблем, возникающих вследствие использования мемов, достаточно широк: от вполне логичных вопросов соблюдения норм авторского права до аспектов соблюдения прав на персональные данные, честь и достоинство личности, неприкосновенность личной тайны. Вследствие сказанного существует большая потребность в продолжении исследований в данной области.
В заключение настоящего параграфа хотелось бы отметить, что происходящая "цифровизация" и бурное развитие информационных технологий оказывают серьезное воздействие на сферу интеллектуальной собственности. Причем речь идет уже не только о специфике нарушений интеллектуальных прав в цифровой среде, но и о появлении новых материальных носителей интеллектуальной собственности и, более того, - новых объектов, которые требуют их рассмотрения в аспекте отнесения к объектам интеллектуальной собственности (произведения, создаваемые искусственным интеллектом, 3D-модели, Big Date и пр.). Возникающие правовые отношения, бесспорно, нуждаются в адекватном и эффективном правовом регулировании.
Вместе с тем обозначенная выше проблема помещения норм об интеллектуальной собственности в ГК РФ - Кодекс интеллектуальной собственности в Гражданском кодексе РФ <1>, недостаточная концептуальная проработанность Кодекса, а также упоминавшийся запрет на специальное законодательство в области охраны и защиты интеллектуальных прав и "борьба" ГК РФ с отраслевым законодательством за право включения в свой состав новелл, касающихся интеллектуальных прав, приводят к тому, что законодательство об интеллектуальной собственности все больше погружается в состояние стагнации вместо развития. В таких условиях очень сложно ожидать введения необходимого правового нормирования качественно новых отношений.
--------------------------------
<1> Еременко В.И. Часть четвертая Гражданского кодекса: семь лет спустя после принятия // Изобретательство. 2014. Т. 14. N 3. С. 11, 13.
§ 2.4. Общая оценка концептуальной проработанности
российского законодательства в сфере интеллектуальной
собственности
Выбор темы настоящего исследования был предопределен не только существенным отставанием отечественного права интеллектуальной собственности от современных реалий, но и стремительной "цифровизацией", в условиях которой совершенно отчетливо проявились концептуальные недостатки отечественного законодательства об интеллектуальной собственности, явно не предназначенного для регулирования отношений в цифровой среде.
Между тем многие правоведы пытаются не выходить из "зоны комфорта" и стараются не замечать глобальных перемен и обнаруживающихся в связи с этим проблем, по старинке занимаясь проблематикой какого-либо узкого аспекта интеллектуальных прав. Следствием такого подхода является то, что многие не усматривают необходимость в серьезных изменениях действующего законодательства в сфере интеллектуальной собственности, а предлагают лишь точечные нормативные правки, которые не оказывают сколько-нибудь серьезного влияния на правовое регулирование интеллектуальной собственности в целом.
Так, в свое время при разработке Концепции совершенствования раздела VII Гражданского кодекса Российской Федерации "Права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации" был сделан вывод об отсутствии потребности в изменении законодательства в этой сфере, но только в некоторой его корректировке <1>.
--------------------------------
<1> http://privlaw.ru/sovet-po-kodiflkacii/conceptions/koncepciya3/
Довольно скромными (как по содержанию, так и по количеству - их было всего девять <1>) были предложения об изменении законодательства в области интеллектуальной собственности, представленные юристами для разрешения в рамках программы "Цифровая экономика", - они коснулись лишь отдельных аспектов существующего правового регулирования. В частности, было предложено уточнить правила оборота прав на программы для ЭВМ, порядок государственной регистрации объектов промышленной собственности (в части представления в форме цифровых, в том числе трехмерных, изображений), возможность использования распределенных реестров в сфере регистрации интеллектуальной собственности и т.д. При этом поступили запросы в отношении иных областей правового регулирования, как связанных, так и не очень со сферой интеллектуальной собственности: например, было предложено закрепить информацию в качестве объекта гражданских прав (ст. 128 ГК); упростить порядок заключения лицензионных договоров и договоров об отчуждении исключительных прав (сфера договорного права); подробнее регламентировать досудебное разбирательство споров в сфере интеллектуальной собственности (сфера внесудебного урегулирования споров) и т.д.
--------------------------------
<1> http://sk.ru/foundation/legaVp/04.aspx
Еще большей неожиданностью стало заключение, прозвучавшее на Международном стратегическом форуме интеллектуальной собственности (IPQuorum 2018) по итогам дискуссий о государственной политике в отношении рынка интеллектуальной собственности: "Сегодня законодательство России в сфере ИС не требует каких-то серьезных корректив" <1>.
--------------------------------
<1> https://ipquorum.ru/ipquorum-2018-dialog-s-gosudarstvom/
Между тем, как показывает практика, судьи и иные правоприменители на практике сталкиваются со значительным числом вопросов, на которые сложно, а иногда и невозможно дать ответ исходя из норм отечественного законодательства в сфере интеллектуальной собственности. К сожалению, действующий закон зачастую не только не содержит полноценных законоположений, но и не закрепляет даже ориентиров, позволяющих правоприменителям оперативно и эффективно пресекать выявляемые нарушения интеллектуальных прав. А заполнение выявляемых практикой законодательных лакун происходит довольно медленно и грозит обернуться для заинтересованных лиц значительными экономическими потерями.
Кроме того, в условиях глобальных изменений, происходящих в цифровой и технологической среде, принципиально меняются носители интеллектуальной собственности, способы и средства создания объектов интеллектуальной собственности, методы и разновидности нарушений интеллектуальных прав и, более того, появляются новые объекты интеллектуальной собственности, которые были упомянуты выше. Это требует совершенствования законодательства в рассматриваемой сфере, причем оперативного его изменения, подчиняющегося требованиям времени. Медлительность в этом вопросе способна нанести колоссальный ущерб не только правообладателям, но и инновационному развитию страны в целом.
В свою очередь, несовершенство законодательства в сфере интеллектуальной собственности и проистекающая отсюда недостаточность правовой охраны прав правообладателей, равно как и некоторая непредсказуемость в отношении возможностей по их защите, бесспорно, негативно сказываются на инвестиционной привлекательности Российской Федерации.
В этих условиях можно только поддержать недавно высказанную идею о разработке в России государственной стратегии (политики) в сфере интеллектуальной собственности.
О национальных стратегиях в области
интеллектуальной собственности
WIPO определяет государственную (национальную) стратегию в области интеллектуальной собственности как комплекс разработанных и реализуемых государством мер межотраслевого характера, стимулирующих и поддерживающих эффективное создание, развитие, использование и охрану объектов интеллектуальных прав на национальном уровне <1>. Отмечается, что принятие национальных стратегий позволяет сформулировать определенный план и с учетом принципов эффективности и устойчивости раскрывать потенциал интеллектуального богатства государства. При этом WIPO помогает создать и реализовывать государственные стратегии развития интеллектуальной собственности развивающимся и наименее развитым странам.
--------------------------------
<1> Национальные стратегии в области ИС. URL: http://www.wipo.int/ipstrategies/ru/.
Развитые государства самостоятельно разрабатывают и претворяют в жизнь национальные стратегии в области интеллектуальной собственности.
Одним из таких государств, весьма успешно реализующих идею национальной стратегии в обозначенной области, является Япония. По оценкам как японских, так и зарубежных специалистов, такие стратегии вносят весомый вклад в развитие интеллектуальной собственности, способствуют повышению конкурентоспособности национальной экономики на глобальном уровне <1>.
--------------------------------
<1> См.: например: Toshiko Takenaka. Success or Failure? Japan's National Strategy on Intellectual Property and Evaluation of Its Impact om the Comparative Law Perspective, 8 Wash. U. Global Stud. L. Rev. 379 (2009). URL: https://openscholarship.wustl.edu/cgi/viewcon-tent.cgi?referer=https://www.google.ru/&httpsredir=1&article=1084&context=law_global-studies.
В своем послании в феврале 2002 г. премьер-министр Дзюнъитиро Коидзуми, обозначив цель повышения конкурентоспособности различных отраслей Японии на международном рынке, призвал усилить стратегическую защиту и использование интеллектуального имущества, возникающего вследствие научно-исследовательской и творческой деятельности, и охарактеризовал Японию как "нацию, основанную на интеллектуальной собственности" <1>. Эта идея - использовать интеллектуальную собственность в качестве главного ресурса в экономике была обусловлена потребностью в поддержании лидирующего положения Японии в мировой экономике (при известном недостатке природных ресурсов). И Направления политики в области интеллектуальной собственности <2>, подготовленные Стратегическим советом по интеллектуальной собственности уже в июле 2002 г., закрепляли в качестве основной идеи необходимость увязать результаты творчества в различных областях (таких как технологии и культура) с развитием промышленности и улучшением жизни людей, что позволит Японии стать "нацией, построенной на интеллектуальной собственности".
--------------------------------
<1> См. об этом, например: Hisamitsu Arai. Intellectual Property Strategy in Japan // International Journal of Intellectual Property (Law, Economy and Management) 1 (2005). P. 5; Christoph Rademacher. The Enforcement of Patent Rights in Japan. URL: https://www.iip.or.jp/e/e_summary/pdf/detail2010/e22_09.pdf.
<2> http://japan.kantei.go.jp/policy/titeki/kettei/020703taik;ou_e.html.
В отчете, подготовленном рабочей группой Министерства экономики, торговли и промышленности Японии в том же 2002 г., для достижения этой цели рекомендовалось, во-первых, запустить ряд инициатив, предусматривающих создание условий для поддержки исследователей, занимающихся творческой деятельностью, разработку различных программ и изменение законодательства в сфере стимулирования изобретателей; во-вторых, активизировать создание и аккумулирование университетами и научно-исследовательскими институтами объектов интеллектуальной собственности; в-третьих, сориентировать производственные компании на активное использование интеллектуальной собственности, что предполагает разработку соответствующих бизнес-стратегий, а также совершенствование законодательства о коммерческой тайне и судебной защите интеллектуальной собственности; в-четвертых, усилить защиту интеллектуальной собственности за рубежом <1>. Примечательный факт: в отчете отмечалось, что только изменения в законодательстве сами по себе не превратят Японию в лидирующую нацию в сфере интеллектуальной собственности - необходимы разнообразные меры, предусматривающие процедурные изменения, больший акцент на правоприменение, стратегические действия университетов и капитальные преобразования в юридическом образовании <2>.
--------------------------------
<1> См. об этом, например: Masanobu Katoh. Intellectual Property and the Internet: A Japanese Perspective // Journal of Law, Technology & Policy. Vol. 2002. N 2 (http://illinoisjltp.com/journal/wp-content/uploads/2013/10/Katoh.pdf).
<2> См. об этом, например: Masanobu Katoh. Intellectual Property and the Internet: A Japanese Perspective // Journal of Law, Technology & Policy. Vol. 2002. N 2 (http://illinoisjltp.com/journal/wp-content/uploads/2013/10/Katoh.pdf).
При этом по результатам "инвентаризации", проведенной Патентным ведомством Японии, был сделан вывод, что для воплощения упомянутой идеи явно необходима перестройка национальной системы интеллектуальной собственности и совершенствование законодательства: "Согласно результатам анализа, сообщенным руководителем Патентного ведомства Японии в 1996 году, национальная система управления интеллектуальной собственностью (НСИС) японскими экспертами была охарактеризована как негибкая и устаревшая, а законодательство и государственная политика в этой сфере нуждались в пересмотре в связи с обновлением роли интеллектуальной собственности в инновационной политике Японии" <1>.
--------------------------------
<1> Солдатова Н.В., Леонтьев Б.Б. Государственная стратегия интеллектуальной собственности: опыт Японии // Правовая информатика. 2015. N 1. С. 37.
Изложенное стало отправной точкой для разработки национальной стратегии в рассматриваемой сфере - в 2003 г. Япония утвердила Стратегическую программу для создания, охраны и использования интеллектуальной собственности <1>. Такое наименование носила первая Стратегическая программа (2003), но впоследствии название стратегических программ было несколько упрощено - они стали называться "Стратегическая программа в области интеллектуальной собственности" (далее - Стратегия).
--------------------------------
<1> http://japan.kantei.go.jp/policy/titeki/kettei/030708f_e.html
Так, в Стратегии 2003 г. подчеркивалось, что интеллектуальный цикл состоит из трех стадий: создание результата творческой деятельности, установление правовой охраны и последующее использование этого результата. Причем, как отмечалось, "все три стадии составляют единый процесс, и меры по стимулированию каждой стадии должны разрабатываться и рассматриваться в совокупности" <1>. Применительно к защите интеллектуальной собственности в рамках этой Стратегии обращалось внимание на необходимость, в частности: совершенствования системы возмещения убытков в случае нарушений в рассматриваемой области с предоставлением правообладателю надлежащих средств правовой защиты; усиления уголовной ответственности за нарушения в данной области; создания специализированного суда - Высшего суда Японии по вопросам интеллектуальной собственности <2> и пр.
--------------------------------
<1> Солдатова Н.В., Леонтьев Б.Б. Указ. соч. С. 38.
<2> См. о нем, например: Рожкова М.А. Защита интеллектуальных прав: законодательные ошибки при определении статуса и компетенции специализированных органов, разрешающих дела в сфере промышленной собственности: Учеб. пособ. М.: Статут, 2016; СПС "КонсультантПлюс".
Специального упоминания заслуживает, вероятно, Стратегия 2016 г. <1>, нацеленная на решение проблем четвертой промышленной революции, характеризующейся массовым внедрением в производство цифровых технологий и киберфизических систем. В этой Стратегии подчеркивалось, что четвертая промышленная революция вызвана такими факторами, как интернет вещей, Большие данные и искусственный интеллект. Вследствие этого новыми ориентирами были выбраны: создание системы интеллектуальной собственности нового поколения, отвечающей нуждам цифровой среды; организация сетей для передачи знаний; совершенствование национальной системы интеллектуальной собственности в целях охраны прав на новые информационные продукты (произведения, созданные искусственным интеллектом, 3D-модели и базы данных и пр.); поиск оптимальных решений для защиты прав в цифровую эпоху, в том числе мер для блокировки онлайн-рекламы, размещенной на сайтах, переадресация сайтов и пр.
--------------------------------
<1> Обзор этой стратегии на русском языке см.: http://www.rupto.ru/press/news_archive/inform2016/japanpresent/japan2.pdf.
В мае 2017 г. была принята Стратегия 2017 г. <1>, имеющая ту же направленность на повышение конкурентоспособности японской промышленности в эпоху четвертой промышленной революции за счет использования данных и искусственного интеллекта. В ней уделялось внимание совершенствованию процедур сбора доказательств для судебных процессов и развитию альтернативного разбирательства споров в сфере интеллектуальной собственности, укреплению стратегий стандартизации на промышленных предприятиях, усилению защиты коммерческой тайны и т.д.
--------------------------------
<1> Ее обзор можно посмотреть здесь: https://www.kantei.go.jp/jp/singi/titeki2/kettei/chizaikeikaku2017_gaiyou_e.pdf.
Резюмируя, можно говорить о том, что разработка подобных краткосрочных стратегий позволяет выявить наиболее проблемные аспекты, предложить комплексное решение конкретных проблем (предусматривающее применение различных мер - правовых, организационных, социальных и др.) и, что весьма важно, проконтролировать исполнение и проанализировать результаты реализации Стратегии. Такой "пошаговый" метод представляется гораздо более продуктивным, нежели разработка долгосрочных государственных программ, нередко содержащих надуманные проблемы и, соответственно, невыполнимые задачи.
С учетом сказанного многолетняя практика Японии по разработке и реализации национальных стратегий в области интеллектуальной собственности может оказаться чрезвычайно полезной при разработке отечественной программы в области интеллектуальной собственности. Не слепое копирование зарубежной стратегии в рассматриваемой сфере, но учет опыта разработки комплексного пошагового плана позволит создать эффективную отечественную стратегию - стратегию, которая станет основой для разрешения множества правоприменительных проблем и совершенствования законодательства, а также действенным катализатором развития рынка интеллектуальной собственности как на национальном, так и на региональном уровне.
Итоги проведенного исследования
Как показало проведенное исследование, существующее правовое регулирование отношений по поводу интеллектуальной собственности нельзя признать удовлетворительным, причем значительное число вопросов порождается недостаточной концептуальной проработанностью отечественного законодательства в этой сфере. В настоящем параграфе отражены предложения, нацеленные на преодоление как этого общего изъяна, так и принципиальных недостатков цивилистической концепции интеллектуальной собственности, положенной в основу раздела VII ГК РФ.
Целостность Кодексу придает не только однородность регулируемых им общественных отношений, но и специфический метод их регулирования, а также принципы, образующие фундамент соответствующей отрасли права.
В ГК РФ могут быть включены лишь нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения по поводу интеллектуальной собственности. Введение в раздел VII Кодекса норм административного (публичного) права допустимо только для обозначения оснований возникновения некоторых интеллектуальных прав (на сегодня это требование применимо к промышленной собственности, требующей для возникновения государственной регистрации). Порядок государственной регистрации промышленной собственности, а также все относящиеся к нему аспекты ("регистрационные правила") не могут содержаться в ГК РФ, поскольку это область публичных отношений, требующая применения не гражданско-правовых, а публично-правовых методов регулирования, опоры на принципы не гражданского, но публичного права.
Целью всякой кодификации является создание единого и согласованного нормативного правового акта.
Для достижения этой цели в основу раздела VII ГК РФ была положена "единая концепция исключительных прав", которая, по замыслу ее разработчиков, стала базисом для создания детальных норм о понятии исключительных прав, его содержании, основаниях возникновения и прекращения, сроках и сфере действия и т.д.
Вместе с тем при разработке упомянутой концепции ее создатели не справились, например, с разграничением интеллектуальных прав на две общепризнанные группы - moral rights и economic rights. Непродуманность критериев, положенных в основу разграничения интеллектуальных прав, нечеткое понимание сущности этих прав, недостаточная концептуальная проработка и отсутствие у разработчиков научного интереса к личным неимущественным правам (ввиду их коммерческой "несостоятельности") привели к включению в Кодекс классификации, разбивающей интеллектуальные права на три группы - личные неимущественные, исключительные и иные (ст. 1226 ГК РФ), при абсолютной неясности природы третьей группы прав.
Это не только лишило представленную классификацию признаков научности, но и дискредитировало саму предложенную концепцию исключительных прав, поскольку признается допустимым относить к интеллектуальным правам, например, право на подачу заявки, которое возникает еще до момента возникновения самого объекта промышленной собственности и является имущественным правом, но не относится к числу интеллектуальных прав.
Исправление указанного и иных недостатков самой концепции позволило бы пересмотреть неверные правоположения и уточнить целый ряд нормативных правил.
В процессе кодификационной деятельности осуществляются переработка и совершенствование правоположений, устранение коллизий, недостатков, пробелов. Обращение в этих условиях к международному и зарубежному опыту правового регулирования требует точности интерпретации и правильности переводов привносимых понятий, категорий, конструкций.
Между тем международный и зарубежный опыт правового регулирования весьма свободно интерпретировался при разработке раздела VII ГК РФ, что привело к введению в эту часть Кодекса неверных положений, категорий и конструкций.
Так, в число объектов интеллектуальной собственности были включены фирменные наименования коммерческих организаций, хотя имеющие ту же природу наименования некоммерческих организаций к объектам интеллектуальной собственности не отнесены. И это при том, что в подавляющем большинстве развитых правопорядков фирменные наименования коммерческих организаций традиционно относят к институтам корпоративного или торгового права.
Другим следствием неудачного "заимствования" стало введение в ГК РФ обобщающей категории "средства индивидуализации юридических лиц, товаров, работ услуг и предприятий" для обозначения группы, включающей товарные знаки, знаки обслуживания, коммерческие обозначения и т.д. Причиной его появления в части четвертой ГК РФ стали неправильный перевод термина identifier, а также игнорирование положений отечественной доктрины гражданского права.
Европейский суд по правам человека одним из основополагающих аспектов верховенства права признает принцип правовой определенности. По мнению ЕСПЧ, закон во всяком случае должен отвечать установленному Конвенцией по правам человека стандарту, предусматривающему, что правовые нормы должны быть сформулированы с достаточной четкостью, чтобы позволить лицу предвидеть, прибегая в случае необходимости к юридической помощи, с какими последствиями могут быть связаны те или иные его действия.
Между тем раздел VII ГК РФ изложен таким образом, что создает предпосылки для обращения с жалобой по мотиву несоответствия его принципу правовой определенности.
В частности, для рассматриваемого раздела Кодекса характерна чрезмерно высокая степень клишированности изложения, выражающаяся в постоянном употреблении устойчивых длиннот, затрудняющих уяснение правовых норм (например, выражение "результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации"). Несмотря на то что сфера интеллектуальной собственности сама по себе достаточно трудна для понимания, текст Кодекса изобилует сложными синтаксическими конструкциями с использованием причастных и деепричастных оборотов, однородных членов предложений и т.д., дополнительно усложняющими уяснение смысла норм. Не избавлен раздел VII ГК РФ от неточных и неясных формулировок, архаизмов, а также иных недостатков, что в совокупности с искусственно усложненными синтаксическими конструкциями становится серьезным препятствием для понимания правовых норм и следования заложенным в них предписаниям.
Законодательство об интеллектуальной собственности должно соответствовать современному уровню развития информационного общества, стимулируя разработку и использование новых технологий при одновременном обеспечении правовой охраны и защиты интересов правообладателей.
Нельзя не заметить, что предмет правового регулирования законодательства об интеллектуальной собственности не меняется и в цифровую эпоху - это отношения по поводу интеллектуальной собственности, принципиально отличающиеся от отношений, связанных с информацией: ее сбором, передачей, регистрацией, хранением, обработкой и использованием (предмет регулирования информационного права).
Вместе с тем меняются носители интеллектуальной собственности, способы ее создания, средства и методы нарушений интеллектуальных прав и т.д., что требует учета при дальнейшем совершенствовании законодательства об интеллектуальной собственности. Следование данному заключению позволит совершенствовать систему интеллектуальной собственности, делая ее адекватной возможностям современных цифровых технологий и запросам информационного общества.
Решением проблем существующей сегодня "буксировки" в развитии законодательства в сфере интеллектуальной собственности является создание самостоятельного (комплексного) кодекса интеллектуальной собственности.
В условиях преобладающей тенденции к интеграции правового регулирования кодификационная работа требует использования адекватных механизмов проведения кодификации.
Отношения по поводу интеллектуальной собственности выступают предметом не одного гражданского права, но различных основных (первичных) отраслей права - административного, уголовного и др. То есть интеллектуальная собственность, очевидно, является объектом разноотраслевого регулирования. Это позволяет относить совокупность правовых норм, регламентирующих интеллектуальную собственность, к числу обособленных сфер правового регулирования, имеющих комплексный характер, признавая за ней свойства комплексной (вторичной) отрасли законодательства.
Учитывая, что отношения по поводу интеллектуальной собственности регулируются нормами различных отраслей права, возникает большая вероятность возникновения коллизий. Нивелировать подобные явления (или по крайней мере снизить их вероятность) возможно путем создания единого кодекса интеллектуальной собственности - "свода законов", который включает нормы различных отраслей права, регулирующие общий для всех предмет (отношения по поводу интеллектуальной собственности).
При этом обеспечить соблюдение общих для любой кодификации начал (системность, полнота, определенность, предсказуемость, отсутствие противоречий) возможно только при единстве в понимании сущности объекта правового воздействия - интеллектуальной собственности. Для решения этой задачи необходимо качественно доработать собственно цивилистическую концепцию интеллектуальной собственности, в рамках которой должны быть четко сформулированы понятия личных неимущественных и исключительных прав, их содержание, основания возникновения и прекращения, способы распоряжения и порядок перехода имущественных прав, а также критерии отнесения тех или иных результатов интеллектуальной деятельности к объектам интеллектуальной собственности и т.д. Использование этой концепции при целенаправленном совершенствовании правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности будет способствовать исключению противоречий в законоположениях.
Правовые предписания, намеченные для включения в межотраслевой (комплексный) кодекс интеллектуальной собственности, должны быть логически увязаны с ГК РФ. При этом, бесспорно, потребуется отказаться от использованной в ГК РФ "исчерпывающей кодификации" законодательства об интеллектуальной собственности, которая по замыслу разработчиков предполагала включение в Кодекс "всех положений, относящихся к интеллектуальным правам", что повлекло не только утрату Кодексом логического единства и целостности, но и привело к тому, что раздел VII ГК РФ представляет собой симбиоз норм частного (в том числе гражданского) и публичного права.
Создание Кодекса интеллектуальной собственности позволит не только освободить ГК РФ от значительного числа норм публичного права, но и вообще существенно сократить объем нормативного материала, регламентирующего гражданско-правовые отношения по поводу интеллектуальной собственности. Причем вполне допустимым видится вернуться к предложениям, ранее представляемым Минэкономразвития (см. о них § 1.4 настоящей работы). Иными словами, возможен вариант как сохранения в ГК РФ самостоятельного раздела об интеллектуальной собственности, включающего только самые общие положения и нормы, имеющие отсылочный характер (отсылающие к Кодексу интеллектуальной собственности или специальным законам), так и отказа от выделения в ГК РФ самостоятельного раздела с включением норм в (новую) гл. 7.1, посвященную результатам интеллектуальной деятельности как разновидности объектов гражданского права, и (новую) гл. 55.1, посвященную договорам о распоряжении исключительными правами.
Завершая настоящий параграф, можно констатировать, что на современном этапе российское законодательство об интеллектуальной собственности, бесспорно, нуждается в совершенствовании. Причем во многом это связано не столько с глобальными изменениями, происходящими в цифровой и технологической среде, сколько с непроработанностью концепции исключительных прав, положенной в основу раздела VII ГК РФ, а также неправильностью избранной схемы кодификации, повлекшей введение в ГК РФ норм не только частного, но и публичного права.
Неправильно избранная схема кодификации, во главу угла которой положена недостаточно проработанная концепция, препятствует не только созданию целостной, внутренне согласованной системы интеллектуальной собственности, но и всестороннему развитию правовой охраны и защиты результатов интеллектуального труда и маркетинговых обозначений (неверно именуемых в отечественном законодательстве "средствами индивидуализации юридических лиц, товаров, работ услуг и предприятий"). В частности, это проявляется в "противостоянии законодательств", когда основным вопросом становится вопрос о правильности включения той или иной нормы, нацеленной на повышение защищенности правообладателей, в тот или иной нормативный правовой акт, а в итоге законопроект отвергается, по сути, лишь по той причине, что действующий ГК РФ содержит достаточное количество механизмов и средств правовой защиты для полноценной охраны и защиты личных неимущественных и исключительных прав правообладателей.
Несовершенство отечественного законодательства об интеллектуальной собственности, недостаточность нормативной правовой базы для решения вопросов, порождаемых практикой вследствие все более широкого использования информационных, в том числе коммуникационных, технологий, во многом обусловлены и введением в законодательство неудачных правовых конструкций или правовых категорий, осуществленным без должного критического анализа или просто вследствие неверной интерпретации достижений международного или зарубежного опыта.
Нельзя не замечать и того, что отечественному законодательству свойственно недостаточно четкое разграничение объекта интеллектуальной собственности и материального носителя, в котором данный объект был воплощен. Данная проблема приобретает особую актуальность в цифровую эпоху, когда объективизация создаваемых результатов интеллектуальной деятельности или маркетинговых обозначений, их использование на практике осуществляется в "виртуальной реальности". Для этих случаев нормы действующего законодательства об интеллектуальной собственности не только не создают полноценных законоположений, но и не содержат даже ориентиров, позволяющих правоприменителям оперативно и эффективно пресекать выявляемые нарушения интеллектуальных прав.
Вследствие сказанного можно говорить о том, что в условиях динамичных изменений информационной и технологической среды серьезно обострились и требуют скорейшего разрешения прежде всего проблемы, которые проистекают из ошибки в выборе схемы кодификации законодательства об интеллектуальной собственности и недоработок концепции исключительных прав, положенной в основу раздела VII ГК РФ. Проведенное исследование показало, что исправление этих недостатков позволит полноценно развивать и эффективно совершенствовать отечественное право интеллектуальной собственности с учетом потребностей информационного общества.
Дата добавления: 2021-04-06; просмотров: 97; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!