Значение социологических работ для становления ЮС
А.Кетле, параллельно с О.Контом закладывал основы социологии («Социальная физика»). Опираясь на статистический анализ, он устанавливает устойчивые статистические характеристики преступности, которые он назвал "таблицами преступности". Указанные таблицы показывают "склонность" к преступлению различных возрастных групп населения.
Так, по словам А. Кетле, если миллион людей от 25 до 30 лет совершили вдвое больше убийств, чем миллион людей от 40 до 50 лет, то это позволяет утверждать, "что у первых склонность к убийству вдвое сильней, чем у последних". Им была выведена общая закономерность преступности: "Склонность к преступлению возрастает довольно быстро, по мере достижения зрелого возраста, и затем, достигнув своего максимума, она уменьшается до конца жизни" (например, во Франции максимум относился к 24-летнему возрасту, в Бельгии — 22-летнему). Среди частных закономерностей преступности А. Кетле выявил, что у мужчин максимум склонности к преступлениям наступает раньше, чем у женщин, на один год и вчетверо "сильнее". Максимум склонности к преступлениям против собственности во Франции достигается двумя годами ранее максимума преступлений против личности и при этом вдвое-втрое сильнее.
По его мнению, "склонность" человека к преступлению зависит от ряда факторов: от "телесной организации" индивида, от воспитания, от жизненных обстоятельств, от "свободной воли". В целом склонность к преступлению описывается законом случайных чисел. У одних людей склонность "стать во враждебные отношения к законам" можно считать равной нулю, у других она, напротив, "сильно развита", но это два "крайних предела" и поэтому они редки. Большинство же людей характеризуется некоторым средним показателем преступной наклонности. От закона склонности к преступности отличается закономерность самоубийств. По А. Кетле, "склонность к самоубийству более или менее развита с детства, заметно возрастает к летам зрелым и постоянно усиливается до глубочайшей старости".
|
|
Что может сделать общество, законодатель в противоборстве с преступностью? Кетле считал, поскольку преступ ность — явление социальное, статистическое, то в борьбе с ним необходимо проводить такие мероприятия, которые бы воздействовали на общество, на перемены в социальных условиях жизни людей. Законодатель обладает возможностями для принятия решений – законов на уровне способном существенно переменить социальные условия. Но для этого он должен "глубоко изучить нравы народа, судьбы которого ему вверены", установить "равновесие" между тремя силами: 1) "нравственной силой народа"; 2) "силой общественного мнения"; 3) "силой законов". Вслед за Ж.-Ж. Руссо он называет общественное мнение "настоящей кон ституцией государства" и заключает: "...число преступлений зависит не только от нравственности личности и социальных условий... но также и от законов, которые должны бы совершенно гармонировать с нравами и потребностями народов. Отсутствие этой гармонии чаще всего порождает общественные беспорядки". А. Кетле говорит, что законы не могут исправить положение, если дело коснется распущенности нравов; в обществе должна существовать уверенность, что преступления не останутся безнаказанными и будут скоро и открыто рассматриваться правосудием; смертная казнь, если она допускается, не должна осуществляться "напоказ народу".
|
|
Огюст Конт(1798—1857) справедливо признан основоположником социологии. Главный труд его жизни — шеститомный "Курс позитивной философии" (1830—1842). Конт не разрабатывал "социологии права", но заложенные им общие основы социологии имели определенное значение для становления юридической социологии. Так, он считал, исходя из своей общей позитивистской позиции, что юридический закон дол жен рождаться из опыта, а не из априорных понятий. Законодательство эволюционирует вместе с эволюцией общества. Правовой порядок, по его мнению, базируется на естественном социальном порядке: "Для новой философии искусственный порядок, как социальных, так и всех других явлений, необходимо покоится на естественном порядке, обусловленном всюду совокупностью реальных законов". Знаменитый девиз О. Конта гласит: "Порядок и прогресс". Порядок есть неизменное условие социального прогресса, а прогресс является целью порядка. Т.о., юридические законы выступают одним из механизмов обеспечения порядка и прогресса.
|
|
Джон Стюарт Миллъ(1806—1873) — английский философ, логик, экономист, а также один из первых последователей контовских идей (работы: "О свободе", "Утилитаризм"). Дж. С. Милль выделил три важных фактора, необходимых для установления прочного и устойчивого правопорядка в обществе. Во-первых, это система воспитания. Во-вторых, наличие у человека в той или иной форме чувства верности или лояльности.
В обществе, государстве должно быть "нечто установленное, нечто постоянное и не подлежащее сомнению — нечто такое, что, по общему признанию, имеет право быть там, где оно есть, и не должно затрагиваться, какие бы перемены ни происходили кругом". Это может быть вера в Бога, лояльность к руководителям, монарху, это "может быть связано с законами, со старинными вольностями или правами", а может относиться к принципам "индивидуальной свободы и политического и социального равенства".
|
|
В-третьих, это "сильный и деятельный принцип связи между членами одной и той же общины или государства".
Герберт Спенсер(1820—1903) уподобляет в своих "Основаниях социологии" общество живому биологическому организму. Общество эволюционирует, развивается, "общественный рост" схож с ростом биологических организмов. В процессе "роста" общества происходит "увеличение сложности" общественного строения. Составной частью развития общественного организма является функциональное выделение "управляющей" системы общества — власти, суда, законодательных органов. Нарушение органического единства общества и неспособность его отдельных элементов выполнять свои функции надлежащим образом приводит "к смерти всего тела", поскольку взаимная зависимость между частями социального организма составляет его отличительную особенность. Г. Спенсер, будучи сторонником либерализма, много писал о необходимости развития саморегулирующих начал в обществе, свободе индивидуумов, а также о возможных опасностях и "вреде", которые может нанести государство обществу. В очерке "Грехи законодателей" он поставил вопрос о профессиональной подготовке законодателей (примеры того, как юридические законы наносили значительный ущерб интересам отдельных граждан и обществу).
Г. Спенсер считал, что главная причина принятия некачественных законов кроется в том, что законодатели представляют общество "куском теста", из которого можно лепить все что угодно по собственному усмотрению, преследуя, как им кажется, благие для него цели и используя в качестве инструмента законы. Концепция общества как "пластичной массы" ошибочна, отсюда, отмечал Г. Спенсер, появление неправильных законов, их бездейственность и возможность разрушительного влияния на общественный организм. Общество же — это не искусственно созданный предмет, а органическое целое, продукт длительного эволюционного развития, со свойственными социальному организму законами.
Рекомендуемая литература:
1. Бельский В.Ю. Социология для юристов: учеб.пособие для вузов, доп. и перераб. / В.Ю.Бельский. – М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2006.
2. Гревцов Ю.И. Социология права / Ю.И.Гревцов. – СПб.: Юр. Центр Пресс, 2011.
3. Медушевский А.Н. Социология права / А.Н.Медушевский. – М.: Теис, 2006.
4. Степанов О.В., Самыгин П.С. Социология права. / О.В.Степанов, П.С. Самыгин. – Ростов-на-Дону: Феникс, 2006.
5. Сырых В.М. Социология права. Учебник / В.М.Сырых. – 4-е изд., доп. и перераб. – М: Юстицинформ, 2012.
6. Юридическая социология. Учебник для вузов / Глазырин В.А., Грибакина и др. – М.: Норма, 2000.
ТЕМА 2. Классическая социология права
План лекции
1.Юридическая социология Э.Дюркгейма.
2.«Живое право» Е.Эрлиха.
3.Социология права Макса Вебера.
4.Право в социальной системе Р.Парсонса.
Эмиль Дюркгейм - один из "отцов-основателей" социологии и юридической социологии в частности. Он рассматривал общество как реальность особого рода, отличающуюся от всех других ее видов (физической, биологической, психологической) и поэтому критиковал сведение общественной жизни к биологической или психологической модели. Он считал, что общественная жизнь не сводится к проявлениям индивидуального сознания. Она представляет собой особую социальную реальность, коллективные, а не индивидуальные представления. Не индивид формирует общество, а, наоборот, общество формиру ет индивидов. Их действия и молитвы обусловливаются и ограничиваются социальной средой.
Научное объяснение социальной жизни, социальных фактов возможно при использовании двух видов анализа: причинного и функционального. Причинный показывает зависимость социального явления от социальной среды, функциональный — соответствие между обществом как целым и каким-либо явлением. Целое имеет приоритет над частями, не сводится к сложению элементов и определяет функционирование сфер общества. Анализируя устройство и развитие общества, Дюркгейм оперирует такими понятиями, как социальная солидарность, коллективное сознание, разделение труда. Анализ роли разделения труда в формировании социальной солидарности Дюркгейм связывает с анализом права. Право, юридические правила, как и все социальные явления и институты, порождены социальной средой, отражают ее оп ределенные состояния. Более того, именно право, а не какое-либо иное социальное явление или институт позволяет опре делить уровень развития общества, социальной солидарности.
Почему именно право? Дюркгейм исходит из того, что общественная жизнь всегда стремится организоваться, принять определенную форму. Право является наиболее устойчивой и точной формой организации социальной жизни. Отношения, связи людей облекаются в юридические правила. Поэтому право отражает все значимые виды социальной солидарности, помогает изучить и понять их. Разумеется, социальные отношения выражены не только в праве, но и в нравах. Однако самые существенные типы отношений (социальной солидарности) отражаются в праве. Таким образом, право не только продукт социальных от ношений. Оно еще служит своеобразной "лакмусовой бумаж кой" самых существенных, первостепенных социальных отношений, инструментом, который помогает изучить их. Можно сказать, что, по логике Дюркгейма, право приходит на помощь социологии.
Дюркгейм отказывается от общепринятого деления права на частное и публичное, считая, что "всякое право является частным в том смысле, что постоянно и всюду существуют и действуют только индивиды, но прежде всего всякое право является публичным в том смысле, что оно социальная функция и что все индивиды — хотя и различным образом — суть должностные лица общества". Он предлагает различать юридические правила в соответствии с теми санкциями, которые с ними связаны. На этой основе он выделяет два вида права, каждый из которых характеризует один из типов солидарности: репрессивное право, карающее ошибки и преступления, и реститутивное или кооператив ное право, суть которого не в преследовании нарушений общественных правил, а в восстановлении нарушенного порядка или в организации кооперации между индивидами.
Репрессивное право порождено и соответствует обществу механической солидарности, которое характеризуется рудиментарным разделением труда, широким распространением коллективного сознания, неразвитостью индивидуальности. Чем шире влияние коллективного сознания, чем оно мощнее и властнее, тем больше будет актов человеческого поведения, считающихся преступными. Реститутивное право направлено не столько на наказание, сколько на восстановление такого состояния вещей, какое должно соответствовать справедливости. Оно отвечает обществу органической солидарности с развитым разделением труда, развитой индивидуальностью, сильным чувством единства с обществом. Это общество нуждается в праве, которое организует кооперацию между индивидами. Первый тип солидарности отражается и выражается уголовным правом, второй — гражданским, коммерческим, процессуальным, административным и конституционным правом. Репрессивное право служит преимущественно выражением общих для коллектива чувств, реститутивное — не столько выражением этих чувств, сколько организует регулярное и упорядоченное сосуществование уже обособившихся автономных индивидов. Если обратиться к истории человечества, то обнаруживается, что пропорциональное соотношение репрессивного и реститутивного права постепенно меняется в сторону последнего.
В низких, по терминологии Дюркгейма, обществах оно, по-видимому, целиком репрессивно. Пример тому древнееврейское право. Начиная с римских законов XII таблиц репрессивное право перестает быть господствующим. Непрерывно развивается семейное, договорное, процессуальное, публичное право.
Итак, Э. Дюркгейм рассматривает право социологически как социальное явление, как функцию общества и исторически как развивающееся, меняющееся явление. Много внимания Эмиль Дюркгейм уделяет анализу пре ступления и уголовного права с социологических позиций. Пре ступлением он называет те поступки, действия членов общества, которые нарушают запреты, непосредственно ущемляют коллективное сознание, оскорбляют его. Это определение преступления, по мнению Раймона Арона, типично социологическое. В том значении, какое ему придает Э. Дюркгейм, преступление есть действие, запрещенное коллективным со знанием и вызывающее против совершившего его характерную реакцию, называемую наказанием. Такова суть любых преступлений в любом обществе. Он подчеркивает, что преступным действие становится через оценку коллективным сознанием, поэтому один и тот же поступок в различных обществах будет оцениваться по-разному.
Дюркгейм предложил свою трактовку социальной роли преступления. В то время как в современном ему обществе преступление расценивалось как патология, он рассматривал его как норму. Нормальным, с его точки зрения, является то, что вытекает из условий существования социального организма, то, что общепринято и широко распространено. Патологический факт, наоборот, носит исключительный характер, причем таковым он может быть назван только по отношению к данному виду. Он утверждает: "Нужно отказаться от весьма распространенной еще привычки судить об институте, обычае, нравственном правиле так, как будто они были дурны или хороши сами по себе и благодаря самим себе для всех социальных типов без различия". Определив, что такое норма и патология, Дюркгейм обращается к анализу преступления. Существование преступности нормально для любого общества. Преступность может менять только форму. Преступление не только нормально и неизбежно, оно еще "есть фактор общественного здоровья, составная часть всякого здорового общества. Преступление нормально, так как общество, лишенное его, было бы совершенно невозможно". Преступление коренится в различиях людей: наследственных, социальных, нравственных. Даже "у низких народов, у которых индивидуальность развита очень мало, все-таки существует". И коль скоро в каждом обществе есть отличия от коллективного типа, то "некоторые из них неизбежно будут носить преступный характер".
Дюркгейм приходит к выводу, что преступление необходимо и для нормального развития морали и права. Иногда оно возвещает будущую нравственность, пример тому Сократ, который был осужден за самостоятельность мысли как преступник. По его мнению, определенный уровень преступности необходим для нормального развития и функционирования общества. В случае падения преступности ниже обыкновенного уровня общество должно насторожиться, ибо кажущийся прогресс свидетельствует о каком-то социальном расстройстве. Предвидя возможные в его адрес обвинения в апологии преступления, Дюркгейм разъясняет, что признание преступ ления нормальным, регулярно действующим фактором социальной жизни не означает, что с ним; не следует бороться.
Преступление, нанося вред обществу и вызывая в нем отвращение к себе, вместе с тем нормально, так как коренится в определенных общественных условиях и поддерживает полезные и необходимые общественные отношения. Преступление, по Дюркгейму, — феномен социально нормальный, а самоубийство — патологический. Он связывает рост самоубийств с ослаблением солидарности людей, социальной интеграцией, усилением чувства социальной изоляции и одиночества. И преступление, и самоубийство представляют отклонение от общепринятых норм, но если первое — норма, то второе — патология. Дюркгеймовская трактовка преступления и самоубийства через понятие нормы и патологии вызвала возражения (в частности, у Г. Тарда).
Наряду с преступностью Дюркгейм рассматривал и нака зание. По его мнению, смысл санкции не в том, чтобы вызывать у человека страх или отвадить его от чего-либо преступного. Коль скоро преступление — это оскорбление коллективного сознания, то функция наказания — удовлетворить об щее сознание. Он говорит, что наказание «не служит — или служит только второстепенным образом — исправлению виновного или устранению его возможных подражателей. Его истинная функция — сохранить целостность общественной связи, поддерживая всю ее жизненность в общем сознании". Дюркгейм показывает историческую изменчивость содер жания наказания, отраженного в уголовном праве, но указывает на неизменность его сути и на соответствие общественным интересам. Таким было уголовное право в древности, таким оно останется и в последующие времена. Он отмечает, что защита общественных интересов предшествует защите личных.
Библия, законы Ману, памятники древнего египетского права — это явные образцы репрессивного законодательства, стоявшего на страже общественного интереса. Согласно им наиболее угрожающими стабильности общественных отношений были проступки против религии, авторитета святынь, и они наказывались суровее других. У евреев, например, самым ужасным было преступление против религии. Конфуций считал безбожие большим преступлением, чем убийство. Поэтому уголовное право по происхождению религиозно, обидеть богов — значит обидеть общество. Наказанию за оскорбление коллективного сознания присущ искупительный характер.
Однако постепенно религиозная преступность полностью или почти полностью вышла из уголовного права. Исчезли и юридические санкции за преступления против религии, за святотатство, они перешли полностью в лоно церкви. Исчезла такая крайняя мера за осквернение религиозных святынь, как смерть. Из изложенного выше следует, что с развитием общества меняется как содержание преступных деяний, так и наказание, оно наряду с искуплением направлено уже на восстановление порядка.
Согласно основам социологической теории Дюркгейма постепенно усиливаются и коллективные чувства, "которые имеют объектом индивида". Увеличивается социальная ценность индивидуального фактора, вследствие чего появляются санкции за лишение человека жизни. Поскольку меняется основа отношений индивидов (разделение труда), то меняются юридические правила и меры за нарушение их. Реститутивное право не требует искупления, оно применяет меры, которые восстанавливают нарушенный порядок. Дюркгейм отмечает изменение отношений между индивидом и обществом: "Общество приучается смотреть на составляющих его членов не как на вещи, на которые оно имеет право, но как на сотрудников, без которых оно не может обойтись и по отношению к которым у него есть обязанности". Развитое общество выражает свое отношение к преступлению и наказанию через точное определение того и другого.
Таким образом, Дюркгейм рассматривал вопросы возникновения, развития права в целом и уголовного права в частности, а следовательно, вопросы преступления и наказания как социальные явления, связанные с развитием и функциониро ванием общества.
2. "Живое право" Е. Эрлиха
Евгений Эрлих (1862—1922), австрийский ученый-правовед, получил мировую известность как один из основателей социологии права («Основы социологии права», 1913 г.) и так называемого свободно-правового движения. По признанию самого Эрлиха, большую роль в формировании его взглядов сыграло изучение правовой ситуации в современной ему Буковине, населенной представителями различных национальностей, имевших свои культурные и правовые обычаи.
Он ставил задачу раскрыть связь общества и права. Кроме того, он считал недостаточной теоретическую позицию исторической школы права, которая не отграничивала новое право от форм права предыдущего времени. Е. Эрлих пытался обнаружить основание права в реальных социальных отношениях, а не в "духе" народа, но для этого требовалось эмпирическое исследование правовой жизни. С этой целью он собрал обширный фактический, эмпирический материал со стоянии живого права. Он уделял большое внимание исследо ванию законодательства, обычного права, судебной практики, явлений хозяйственной жизни крестьян Буковины, собирал заключаемые ими договоры, анализировал их, проводил опросы населения о правовой действенности австрийского Гражданского кодекса и установил, что примерно только треть предписаний закона применяется в правовой жизни. Изучив около 600 томов решений немецких, австрийских и французских судов, он пришел к выводу, что для получения полной картины правовой жизни юристу недостаточно знать судебные дела. Перед судом, по его мнению, предстает лишь частица правовых отношений.
Е. Эрлих строит свою правовую концепцию исходя из принципа: "право определяется социальными отношениями, обще ством". Под обществом он понимал совокупность "союзов", которые подразделил на самобытные и новые. Самобытные союзы — это род, семья, семейная общность, которые зарождаются внутри общества и являются как бы "естественными" образованиями. В примитивных обществах эти союзы были единственными организованными группами, из объединения которых возникло государство. Они выполняли все общественные функции, были одновременно "хозяйственными, религиозными, военными и правовыми союзами, с общностью в языке и обычаях". Теперь эти задачи, по мнению Е. Эрлиха, принимают и исполняют другие, новые союзы людей, которые уже созданы целенаправленной деятельностью человека. К ним относятся государство, магистраты, религиозные общины, политические партии, общественные группы, объединения, производственные, профессиональные союзы. Поскольку Е. Эрлих понимает общество как сплетение различных союзов, образованных людьми, постольку, "чтобы понять истоки, развитие и сущность права, следует прежде всего изучать порядок, существующий в союзах. Причина неудач всех предшествующих попыток объяснить право состоит в том, что они исходили из правовых положений, а не из этого порядка". Подобно тому, как в далеком прошлом право представляло собой порядок, существующий в родах, семьях, домашних общинах, сегодня, по утверждению Е. Эрлиха, его нужно искать в нор мах, определяющих внутренний строй союзов, в их уставах, договорах.
Под правом австрийский ученый понимает нормы "самодействующего порядка общества, вытекающие из непосредственного наблюдения жизни, торговли, обычаев, привычек, из организационных и уставных положений различных союзов. Как признанных законом, так и игнорируемых и даже отрицаемых им". Право у Е. Эрлиха проявляется в двойном порядке. Один порядок содержит нормы, которые вырабатываются при решении споров в суде, другой — нормы, по которым осуще ствляется повседневно человеческая деятельность. Первые он называет нормами решений, вторые — нормами организаци онными. Идея "живого права", спонтанно возникающего в обществе, нашла отражение в известном противопоставлении права в жизни праву в книгах (приоритет формулирования этого тезиса принадлежит Е. Эрлиху). Общественное право выражается через порядок, сложившийся в обществе, союзах, а юридические положения возникают благодаря решениям и закону. "Только лишь нормы, которые содержат в себе оба эти порядка, — отмечает Е. Эрлих, — составляют фактически целое право общества".
Определив содержание права как порядок союзов, он высказывает мнение о правовых фактах как источниках права: "Такие факты должны быть наличными, прежде чем челове ческий мозг вообще начнет понимать мысли о праве и правоотношениях". Иначе говоря, общественное право возникает прежде всего из фактов права, а не из юридически зафиксированных положений. Факты, с которыми человеческий ум связывает правовые идеи, считает Е. Эрлих, делятся на четыре типа: обычай, гос подство, владение, волеизъявление.
К обычаю относятся старейшие и первоначальные факты, которые организовывали и скрепляли самобытные союзы. В новых союзах обычаи имеют меньшее значение, порядок в основном определяется через договор, устав, конституцию. В общем плане возникновение права из обычая происходит по принципу: "как оно соблюдалось до сих пор, в будущем должно передаваться норме". Господство выступает как юридически упорядоченное отношение, когда объем правомочий личности связывается с ее социальным положением в обществе. Владение рассматривается им как фактическая возможность распоряжаться экономически ценными благами. Хозяйственная жизнь предполагает не только хозяйственное владение, но и защиту интересов владельца. Только в том случае, когда владение признано правом, возможно ведение устойчивой хозяйственной деятельности. Правовое волеизъявление — это различные виды договоров (завещания, дарения). Е. Эрлих понимал, что в рыночной экономике договор является основным средством оформления экономических отношений. Поэтому для него договорное право есть правовая форма общественного и хозяйственного порядка.
Развитие права определяется обществом, исследование права должно начинаться с изучения фактов права. Е. Эрлих прослеживает несколько ступеней формирования правовых норм. Первая ступень — укрепление существующего порядка, что характерно для самобытных союзов, вторая — образование "новых" союзов, когда ослабевает первоначальный порядок, деятельность судьи уже не может ограничиться имеющимися нормами, решениями и он должен прибегать к их творческому нахождению. Третья ступень — развитие основ правовых положений через юриспруденцию. Таким образом, правовые положения вырабатываются юристами на основе судебных решений. В развитии права юристов участвуют судьи, ученые, адвокаты, нотариусы. Последнюю ступень развития права Е. Эрлих усматривает в легализации права юристов через государство. Он делает вывод, что преимущественная часть всех кодексов происходит из Corpus juris: "Право юристов старше, чем право, исходящее от государства".
Право первого порядка Е. Эрлих понимал как самодействующий порядок общества, возникающий стихийно-естественно в процессе общественной жизни. Право второго по рядка появляется и функционирует тогда, когда нарушен порядок союза, оно предназначено для урегулирования возникших проблем в обществе, союзах и реализуется судами (государственными, третейскими, дисциплинарными) и другими организациями, решающими задачу урегулирования спорных вопросов. Итак, право второго порядка, в противоположность праву первого порядка, не исходит непосредственно из общества, а является результатом деятельности юристов и государства. Необходимость в таких нормах Е. Эрлих усматривает в том, что никакой порядок союзов не может претендовать на исчерпывающую полноту. Безусловно, во многих случаях можно использовать нормы первого порядка для решения споров, но нередко в связи с непредвиденными обстоятельствами возникает необходимость в выработке нового правила. В случаях, когда стороны не могут использовать общепринятое правило, они обращаются в суд за решением.
Е. Эрлих приходит к выводу, что общая картина жизни права находится в постоянном движении и представляет собой результат взаимодействия норм общественного права, права юристов и государственного права, т. е. "живое право", которое "господствует" в реальной общественной жизни. "Живым правом" является лишь то, что входит в жизнь, становится "живой" нормой, все остальное лишь голое учение, норма решения, догма или теория. То право, которое выкристаллизовывается в общественной жизни, есть настоящий правовой регулятор общественных отношений.
Социология права М. Вебера
Макс Вебер (1864—1920) — немецкий ученый, социолог, оказавший значительное влияние на социальные науки XX в. Наиболее полно правовые взгляды М. Вебера, которые широко известны на Западе, но слабо изучены в отечественной литературе, представлены в его фундаментальном труде "Хозяйство и общество" (1922).
В целом, «понимающая» социология у Вебера — это наука, "стремящаяся, истолковывая, понять социальное действие и тем самым каузально объяснить его процесс и воздействие". Под социальным действием понимается такое действие, с которым индивид связывает субъективный смысл и соотносит его с действиями других людей. Действующий индивид является отправным пунктом, "атомом" социологии Вебера. Поэтому такие понятия, как "государство", "сообщество", "феодализм" и другие, в понимании немецкого ученого, означают категории определенных видов социальных действий отдельных индивидов. "Для понимающей социологии, — отмечал он, — интерпретирующей поведение людей, эти образования ("государство", "феодализм") — процессы и связи специфического поведения отдельных людей, так как только они являют собой понятных для нее носителей осмысленных действий".
Социальные действия познаются посредством "идеальных типов", которых, по М. Веберу, насчитывается четыре: 1) це лерациональные действия, т. е. такие, когда ясно осознаны цели и выбраны оптимальные средства их достижения с учетом внешних условий и ожидаемого поведения других людей; 2) ценностно-рациональные, когда поведение индивида определяется верой, принятием некоторой системы ценностей — этических, религиозных, эстетических; 3) аффективные, когда индивид стремится к цели, повинуясь не разуму, а чувствам и эмоциям; 4) традиционные — основаны на укоренившейся длительной привычке, утвердившемся стереотипе поведения применительно к тем или иным ситуациям.
Типология социального действия (от традиционного через аффективный, ценностно-рациональный к целерациональному типу) показывает, по убеждению М. Вебера, тенденцию возрастания рациональности в истории человеческой цивилизации. Рациональность становится доминирующим типом социального действия в западном обществе. По принципу рациональности действует капиталистическая экономика, рациональными становятся система политики и управления, право, образ мышления и жизни людей. "Судьба нашей эпохи с характерной для нее рационализацией и интеллектуализацией и прежде всего расколдовыванием мира заключается в том, что высшие благороднейшие цели ушли из общественной сферы или в потустороннее царство мистической жизни, или в братскую близость непосредственных отношений отдельных индивидов друг к другу", — писал М. Вебер.
Существенной частью его теории является социология политики, исходной основой которой выступает типология легитимного господства. Теорией господства М. Вебер объяснил свое понимание отношений власти и подчинения в обществе. Им были выделены три типа господства.
Первый тип — традиционный, основанный на авторитете вечно вчерашнего: "на вере в святость издавна существовавших порядков", на господстве "патриарха" и "патриархального князя". Пример тому — древние Китай, Египет, Османская империя, все прочие деспотии восточного типа, феодальные системы.
Второй тип — харизматическое господство, базирующееся на личной преданности и личном доверии, вызываемом наличием особых неординарных качеств у какого-либо человека (например, откровений, героизма). Слово "харизма", означающее "дар Божьей милостью", использовалось в первые христианские столетия для обозначения способности исцелять, которую дарует Святой Дух. Немецкий историк права Рудольф Зом использовал термин "харизматический" для обозначения понятия священной благодати. М. Вебер заимствовал его у Р. Зома и применил ко всем индивидуальным личностям, наделенным сверхъестественными, сверхчеловеческими или по меньшей мере особо исключительными способностями или качествами. М. Вебер к таким людям отнес пророков, полководцев-политиков, выдающихся демагогов, политиков-популистов, политических вождей.
Третий тип — легальное господство, основанное на обязательности законов и установлений. При этом типе господства люди повинуются не в силу традиции или по воле харизматического лидера (вождя), а подчиняются правовому порядку, "рационально созданным правилам". Правовому порядку подчиняются не только управляемые, но и управляющие. К легальному типу господства М. Вебер относит парламентско-конституционные государства, частнокапиталистические предприятия, политические партии демократического общества.
Основополагающей категорией веберовского социологического анализа является социальное действие. Оно с его характеристикой субъективного смысла и ориентацией на других происходит из правовой области и представляет собой социологическую интерпретацию одного из терминов правоведения и философии права — "признания". Таким образом, ключевую категорию социологии М. Вебера — социальное действие — можно рассматривать как имеющую правоведческую предпосылку.
М. Вебер замечает, что юридическое исследование направлено на истолкование объективного смысла норм права, т. е. на такое содержание правовых норм, каким оно должно быть. Социология же в той мере, в какой право попадает в орбиту ее исследования, занимается не выявлением логически верного объективного содержания правовых положений, а изучением социальных действий, в качестве детерминантов которых могут выступать наряду с прочими факторами и представления людей о смысле и значимости определенных правовых положений. Таким образом, Вебер показал, что объек том юриспруденции выступает объективный смысл норм права, а социологии — субъективный.
В социальном поведении (например, в экономическом) М. Вебер отмечает фактическое единообразие, что объясняется не только ориентацией на какую-либо норму, а прежде всего тем, что данный тип взаимоориентированного поведения больше всего соответствует интересам индивидов. Конечно, вместе с этим имеет место ориентация на "те порядки, значимость которых в качестве законов... известна действующему лицу; то есть Известно, что их нарушение вызовет определенную реакцию третьих лиц". В обществе складывается "легитимный порядок", на который могут быть ориентированы индивиды. Возможность такой ориентации он называет "значимостью" данного порядка. Говорить о "значимости" порядка можно только в тех случаях, когда поведение ориентируется на отчетливо определяемые "максимы" (последние считаются значимыми для поведения индивидов, обязательны для них, служат образцом, дос тойным подражания).
М. Вебер подчеркивает, что в социологии важно понимание различия между "эмпирической" и "нормативной" значимостью порядка. Для юриспруденции нормативный порядок имеет значение как бы сам по себе, уже в силу того, что он официально утвержден. Вот почему поведения, не ориентированного на установленный порядок, быть не должно, и не соответствующее порядку поведение надо пресекать, а человека наказывать по закону. Юридический нормативный порядок значим безотносительно к субъективным смыслам индивидов. Для социолога изучение легитимного порядка необходимо с точки зрения субъективного признания его значимости индивидами. Поэтому "эмпирически" значимый порядок, интересу ющий социолога, иной, чем юридический "нормативный" порядок. Вот некоторые характеристики "эмпирически" значимого порядка, указанные М. Вебером:
1) ориентация индивидов в своем поведении не только на
"максимы" легального порядка, но и на широкий круг значи мых для них ориентиров;
2) "распространенность" значимых представлений, ори ентированных на правовые установления, порядки, а также формирование целерационального подведения в сфере право вых отношений;
3) неодинаковое понимание разными категориями людей
смысла правовых установлений.
Например, на стадии обсуждения нового закона обычно то, в чем заключается подлинный смысл его проекта, понимают те, чьи интересы он непосредственно затрагивает. По истечении времени, когда закон вошел в практику повседневной жизни, первоначальный смысл его забывается и лишь узкий круг профессиональных юристов, занимающихся его применением (судьи, поверенные), имеют представление о цели, ради которой он был принят.
Обычная публика осведомлена о законах ровно настолько,
насколько это необходимо для предотвращения самых крупных неприятностей в их жизни, она усваивает традиционное поведение и "следует ему по большей части без какого-либо знания о цели и смысле, даже о самом существовании данных порядков". Смысл правовых установлений различен для тех, кто их принял, учредил, и тех, кто их применяет, проводит в
жизнь. Так, например, предпринимателю известны лишь те
"рациональные порядки", которые нужны ему для частных
целей в бизнесе;
4)ориентация на установленный порядок может быть даже
в том случае, когда индивид сознательно нарушает его.
"Так, например, дуэли категорически запрещены. Между тем, в соответствии с широко распространенными представлениями о "смысле" считающихся в обществе значимыми условностей дуэль часто бывает неизбежна. Участвуя в дуэли, индивид ориентирует свое поведение на эти конвенционные предписания; однако, скрывая свои действия, он ориентируется на требования закона. Следовательно, практическое воздействие эмпирической значимости обеих систем установлений в этом случае различно. Между тем обеим системам мы приписываем эмпирическую "значимость",которая состоит в том, что поведение осмысленно ориентируется на их (субъективно постигнутый) смысл и испытывает
его влияние". Точно так же М. Вебер говорит о воре, убийце, действия которых противоречат установленному законному порядку, но в то же время ориентированы на требования уголовного закона в той мере, в какой они скрывают свои действия;
5) признание индивидами норм права и ориентация на них. С одной стороны, если для некоторого ряда людей "максимы" общества являются образцом и обязательным условием их деятельности (т. е. субъективно значимы), то возрастает (и часто в значительной степени) "вероятность ориентации поведения других людей на данный порядок". С другой стороны, несмотря на то, что "нормативный порядок" существует, но "обход или нарушение (в среднем принятого) смысла какого-нибудь порядка превращается в правило, то значимость такого порядка становится ограниченной или вообще утрачивается".
Итак, установив отличие "эмпирического" порядка от "нормативного", М. Вебер показал особенности социологического подхода в исследовании правовых отношений. Как он понимал право и каково место права в обеспече нии легитимного порядка? С точки зрения М. Вебера, легитимность порядка может быть гарантирована "внутренне" и "внешне". "Внутренне": 1) чисто аффективно (эмоциональной преданностью); 2) ценностно-рационально (верой в абсолютную значимость некоторых ценностей, таких как нравственные, эстетические); 3) религиозно (верой в зависимость блага и спасения от сохранения данного порядка).
К "внешним" гарантиям порядка М. Вебер относил условность и право. Условность — это такой порядок, значимость которого гарантирована порицанием со стороны людей. Действие условности проявляется в обычаях, в необходимости придерживаться принятой манеры приветствия, общения, одежды. Решающим же у М. Вебера для понимания права является принуждение, осуществляемое особой (специальной) группой людей, в чьи непосредственные функции входит охрана порядка или предотвращение нарушений его действия посредством применения силы. М. Вебер заявлял, что возможны другие подходы к определению права. В группу при нуждения в современном обществе входят судьи, прокуроры, чиновники, судебные исполнители. Кроме них М. Вебер указывает на такие группы принуждения, как род (в вопросах кровной мести), группы воздействия в религиозных сектах.
Итак, право у М. Вебера — это "внешняя" сила, гарантирующая легитимный порядок; действие права связано с политико-институциональным его обеспечением государством, обладающим "монополией легитимного физического насилия".
Влияние М. Вебера на развитие представлений о праве главным образом связано с его классификацией идеальных типов права. Им выделено три основных идеальных типа права — традиционное, харизматическое, формально-рациональное, что обусловлено прежде всего положениями его теории политики, а также стремлением показать роль формально-рационального права в становлении капитализма. В связи с последним М. Вебер писал, что западный тип хозяйства "создает специфическую заинтересованность рационального капиталистического предприятия в рациональных установлениях, практическое функционирование которых может быть принято в расчет с такой же степенью вероятности, как функционирование машины".
Традиционное правоприсуще традиционному обществу с характерным для него традиционным типом государства. Термин "традиционный" означает у М. Вебера "определяемый укоренившейся обычной практикой", а в праве он, по-видимому, соответствует тому, что называется "обычно правовым". При традиционном типе господства легитимность основана на "священности вековых норм и властных полномочий". Повинуются, по словам М. Вебера, не законодательным нормам, а некоему лицу, занимающему определенную должность в иерархии власти, "в силу традиции или выбранному на этот пост традиционным правителем". Право не может заявить о своей новизне, поскольку "принципиально невозможно создать новое право вместо традиционных норм". Правовые нововведения можно легитимировать только облекая их авторитетом прошлого. Тип традиционного господства и права разделяется на два вида: чисто патриархальную систему, когда подвластные находятся в полной зависимости от патриарха, а правовых гарантий против произвола господина нет и не может быть, и сословную, имеющую многие черты патримониальных отношений.
В отличие от традиционного типа господства и права, которые связаны с прецедентами из прошлого и ориентированы на нормы, сложившиеся в историческом прошлом, харизма тическое господство отвергает в своих притязаниях традиции и в этом отношении ориентировано на изменение сложивших ся порядков ("взрыв изнутри"), традиционных общественных устоев. В сравнении с рациональным господством, которое легитимно "обосновано рационально созданными правилами", харизматическое господство иррационально, поскольку в своем чистом виде как бы чуждо нормам, повседневным установлениям, институциализации права. Харизматическое право исходит от харизматического лидера (вождя), выступающего творцом "правовых норм".
Третий идеальный тип права — формально-рациональное(складывается в западном обществе). Рассматривая ранний этап развития права Запада, М. Вебер указал такие его особенности, которые имели далеко идущие последствия как для становления развитой формально-рациональной системы права, так и для формирования капиталистических экономических отношений. Только Запад, утверждал он, имел опыт вполне развитой системы правосудия, правового регулирования статусных групп при феодализме, механизм правового контроля над властью государя со стороны сословий. Лишь на Западе произошла замена системы личных законов "естественным правом", а также в наиболее полном виде осуществлялись рецепции римского права. Нигде, кроме Запада, не была достигнута ступень, на которой право в решающей степени формировалось подготовленными специалистами. Развитие рационально го права рассматривалось М. Вебером в тесной взаимосвязи со становлением западной цивилизации, где право выступает и результатом, и предпосылкой образования западного общества.
Формально-рациональное право предстает как логически взаимосвязанная система абстрактных норм, на основе которых факты конкретного юридического дела или правовая проблема могут быть квалифицированы и найдено правовое решение. Действие формально-рационального права распространяется также на сферу политики, управления. Лучшей формой управления у М. Вебера является бюрократия, которую он назвал "идеальной формой господства права". Бюрократическое применение права позволяет четко очертить рамки, полномочия и статус власти; разграничить политиков и чиновников-управленцев; следовать законам и правилам управления; осуществлять социальный контроль и поддерживать авторитет государственной власти, поскольку властные институты признаются гражданами рационально установленными. Становление формально-рационального права объективно связано с формированием именно на Западе особого социально-профессионального слоя юристов, обладающих рациональным правовым мышлением, не присущим правоведам других регионов.
Дата добавления: 2021-03-18; просмотров: 165; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!