Текст 3. Философ, скрытый под внешностью денди.
В ходе действия персонажи неоднократно высказываются о мужчинах и женщинах, о том, что отличает их друг от друга. Так, миссис Чивли в первом разговоре с Чилтерном замечает, что очаровательных женщин не награждают, а наказывают, и что женщины, которые хорошо одеваются, представляют в нашем мире иррациональное начало.
Соберите коллекцию высказываний разных персонажей. С какими из них вы можете согласиться? Какие подтверждаются действием пьесы, а какие – нет?
Сравните характеры и сюжетные роли миссис Чивли и леди Чилтерн. Что, при всех различиях, их сближает?
Прокомментируйте монолог лорда Горинга из четвертого действия. Вспомните, что этому монологу предшествовало. Обратите внимание на поведение леди Чилтерн, когда она узнает, что ее письмо, адресованное Артуру Горингу, находится в руках миссис Чивли.
Лорд Горинг (собирается с духом для предстоящей ему задачи; в нем обнаруживается философ, скрытый под внешностью денди). Леди Чилтерн, разрешите мне сказать. Вчера вы написали мне письмо, в котором говорили, что верите мне и просите у меня помощи. Сейчас как раз та минута, когда вам действительно нужна моя помощь, когда вы должны мне поверить и принять мой совет. Вы любите Роберта. Так неужели вы хотите убить его любовь к вам? Чем станет его жизнь, если вы отнимете у него плоды его честолюбия и славу большой политической карьеры, отрежете ему все пути к общественному действию, обречете его на бесплодие и поражение – его, созданного для побед и успеха? Назначение женщины не в том, чтобы судить нас, а в том, чтобы нас прощать, когда мы нуждаемся в прощении. Ее дело миловать, а не карать. Зачем вам наказывать его за грех, совершенный им в юности, когда он еще не знал вас, не знал самого себя? Жизнь мужчины имеет иную цену, чем жизнь женщины. У него шире поле деятельности, крупнее масштабы, он посягает на большее и большего может добиться. Женщина живет чувством, увлекаемая его круговоротом. Мужчина живет интеллектом, двигаясь вперед к намеченной цели. Леди Чилтерн, не совершайте такой ужасной ошибки. Если женщина сумела внушить любовь мужчине и сама его любит, она сделала все, что нужно от нее миру, все, чего он может от нее потребовать.
|
|
|
Перевод Ольги Холмской
Что в этом монологе неприемлемо с точки зрения современных норм политкорректности?
Почему Уайльд представляет дело так, будто поступок сэра Роберта Чилтерна не требует никакого, даже морального наказания?
Подумайте, какие проблемы встают перед современным режиссером, который пытается поставить «Идеального мужа».
Мэри Глостер» (1896) Редьярда Киплинга
Lead in
|
|
|
Отцы и дети
Не так уж редко родители осуждают своих детей, при том, что дети вполне довольны своей жизнью, считают себя успешными, имеют хорошую деловую репутацию. Почему так бывает? Что обычно вызывает недовольство родителей?
Текст
Я платил за твои капризы, не запрещал ничего.
Дик! Твой отец умирает, ты выслушать должен его.
Доктора говорят – две недели. Врут твои доктора,
Завтра утром меня не будет... и... скажи, чтоб вышла сестра.
Не видывал смерти, Дикки? Учись, как кончаем мы,
Тебе нечего будет вспомнить на пороге вечной тьмы.
Кроме судов, и завода, и верфей, и десятин,
Я создал себя и мильоны, но я проклят – ты мне не сын!
Капитан в двадцать два года, в двадцать три женат,
Десять тысяч людей на службе, сорок судов прокат.
Пять десятков средь них я прожил и сражался немало лет,
И вот я, сэр Антони Глостер, умираю – баронет!
Я бывал у его высочества, в газетах была статья:
"Один из властителей рынка" – ты слышишь, Дик, это – я!
Я начал не с просьб и жалоб. Я смело взялся за труд.
Я хватался за случай, и это – удачей теперь зовут.
Что за судами я правил! Гниль и на щели щель!
Как было приказано, точно, я топил и сажал их на мель.
Жратва, от которой шалеют! С командой не совладать!
|
|
|
И жирный куш страховки, чтоб рейса риск оправдать.
Другие, те не решались – мол, жизнь у нас одна.
(Они у меня шкиперами.) Я шел, и со мной жена.
Женатый в двадцать три года, и передышки ни дня,
А мать твоя деньги копила, выводила в люди меня.
Я гордился, что стал капитаном, но матери было видней,
Она хваталась за случай, я следовал слепо за ней.
Она уломала взять денег, рассчитан был каждый шаг,
Мы купили дешевых акций и подняли собственный флаг.
В долг забирали уголь, нам нечего было есть,
"Красный бык" был наш первый клипер, теперь их тридцать шесть!
То было клиперов время, блестящие были дела,
Но в Макассарском проливе Мэри моя умерла.
У Малого Патерностера спит она в синей воде,
На глубине в сто футов. Я отметил на карте – где.
Нашим собственным было судно, на котором скончалась она,
И звалось в честь нее "Мэри Глостер": я молод был в те времена.
Я запил, минуя Яву, и чуть не разбился у скал,
Но мне твоя мать явилась – в рот спиртного с тех пор я не брал.
Я цепко держался за дело, не покладая рук,
Копил (так она велела), а пили другие вокруг.
Я в Лондоне встретил Мак-Кулло (пятьсот было в кассе моей),
Основали сталелитейный – три кузницы, двадцать людей.
|
|
|
Дешевый ремонт дешевки. Я платил, и дело росло,
Патент на станок приобрел я, и здесь мне опять повезло,
Я сказал: "Нам выйдет дешевле, если сделает их наш завод",
Но Мак-Кулло на разговоры потратил почти что год.
Пароходства как раз рождались – работа пошла сама,
Котлы мы ставили прочно, машины были – дома!
Мак-Кулло хотел, чтоб в каютах были мрамор и всякий там клен,
Брюссельский и утрехтский бархат, ванны и общий салон,
Водопроводы в клозетах и слишком легкий каркас,
Но он умер в шестидесятых, а я – умираю сейчас...
Я знал – шла стройка "Байфлита", – я знал уже в те времена
(Они возились с железом), я знал – только сталь годна
И сталь себя оправдала. И мы спустили тогда,
За шиворот взяв торговлю, девятиузловые суда.
Мне задавали вопросы, по Писанью был мой ответ:
"Тако да воссияет перед людьми ваш свет".
В чем могли, они подражали, но им мыслей моих не украсть –
Я их всех позади оставил потеть и списывать всласть.
Пошли на броню контракты, здесь был Мак-Кулло силен,
Он был мастер в литейном деле, но лучше, что умер он.
Я прочел все его заметки, их понял бы новичок,
И я не дурак, чтоб не кончить там, где мне дан толчок.
(Помню, вдова сердилась.) А я чертежи разобрал.
Шестьдесят процентов, не меньше, приносил мне прокатный вал.
Шестьдесят процентов с браковкой, вдвое больше, чем дало б литье,
Четверть мильона кредита – и все это будет твое.
Мне казалось – но это неважно, – что ты очень походишь на мать,
Но тебе уже скоро сорок, и тебя я успел узнать.
Харроу и Тринити-колледж. А надо б отправить в моря!
Я дал тебе воспитанье, и дал его, вижу, зря
Тому, что казалось мне нужным, ты вовсе не был рад,
И то, что зовешь ты жизнью, я называю – разврат.
Гравюры, фарфор и книги – вот твоя колея,
В колледже квартирой шлюхи была квартира твоя.
Ты женился на этой костлявой, длинной, как карандаш,
От нее ты набрался спеси; но скажи, где ребенок ваш?
Катят по Кромвель-роуду кареты твои день и ночь,
Но докторский кеб не виден, чтоб хозяйке родить помочь!
(Итак, ты мне не дал внука, Глостеров кончен род.)
А мать твоя в каждом рейсе носила под сердцем плод.
Но все умирали, бедняжки. Губил их морской простор.
Только ты, ты один это вынес, хоть мало что вынес с тех пор!
Лгун и лентяй и хилый, скаредный, как щенок,
Роющийся в объедках. Не помощник такой сынок!
Триста тысяч ему в наследство, кредит и с процентов доход,
Я не дам тебе их в руки, все пущено в оборот.
Можешь не пачкать пальцев, а не будет у вас детей,
Все вернется обратно в дело. Что будет с женой твоей!
Она стонет, кусая платочек, в экипаже своем внизу:
"Папочка умирает!" – и старается выжать слезу.
Благодарен? О да, благодарен. Но нельзя ли подальше ее?
Твоя мать бы ее не любила, а у женщин бывает чутье.
Ты услышишь, что я женился во второй раз. Нет, это не то!
Бедной Эджи дай адвоката и выдели фунтов сто.
Она была самой славной – ты скоро встретишься с ней!
Я с матерью все улажу, а ты успокой друзей.
Что мужчине нужна подруга, женщинам не понять,
А тех, кто с этим согласны, не принято в жены брать.
О той хочу говорить я, кто леди Глостер еще,
Я нынче в путь отправляюсь, чтоб повидать ее.
Стой и звонка не трогай! Пять тысяч тебе заплачу
Если будешь слушать спокойно и сделаешь то, что хочу,
Докажут, что я – сумасшедший, если ты не будешь тверд.
Кому я еще доверюсь? (Отчего не мужчина он, черт?)
Кое-кто тратит деньги на мрамор (Мак-Кулло мрамор любил)
Мрамор и мавзолеи – я зову их гордыней могил.
Для похорон мы чинили старые корабли,
И тех, кто так завещали, безумцами не сочли
У меня слишком много денег, люди скажут... Но я был слеп,
Надеясь на будущих внуков, купил я в Уокинге склеп.
Довольно! Откуда пришел я, туда возвращаюсь вновь,
Ты возьмешься за это дело, Дик, мой сын, моя плоть и кровь!
Десять тысяч миль отсюда – с твоей матерью лечь я хочу,
Чтоб меня не послали в Уокинг, вот за что я тебе плачу.
Как это надо сделать, я думал уже не раз,
Спокойно, прилично и скромно – вот тебе мой приказ.
Ты линию знаешь? Не знаешь? В контору письмо пошли,
Что, смертью моей угнетенный, ты хочешь поплавать вдали.
Ты выберешь "Мэри Глостер" – мной приказ давно уже дан, –
Ее приведут в порядок, и ты выйдешь на ней в океан.
Это чистый убыток, конечно, пароход без дела держать.
Я могу платить за причуды – на нем умерла твоя мать
Близ островов Патерностер в тихой, синей воде
Спит она... я говорил уж... я отметил на карте – где
(На люке она лежала, волны маслены и густы),
Долготы сто восемнадцать и ровно три широты.
Три градуса точка в точку – цифра проста и ясна.
И Мак-Эндрю на случай смерти копия мною дана.
Он глава пароходства Маори, но отпуск дадут старине,
Если ты напишешь, что нужен он по личному делу мне.
Для них пароходы я строил, аккуратно выполнил все,
А Мака я знаю давненько, а Мак знал меня... и ее.
Ему передал я деньги – удар был предвестник конца, –
К нему ты придешь за ними, предав глубине отца.
Недаром ты сын моей плоти, а Мак – мой старейший друг,
Его я не звал на обеды, ему не до этих штук.
Говорят, за меня он молился, старый ирландский шакал!
Но он не солгал бы за деньги, подох бы, но не украл.
Пусть он "Мэри" нагрузит балластом – полюбуешься, что за ход!
На ней сэр Антони Глостер в свадебный рейс пойдет.
В капитанской рубке, привязанный, иллюминатор открыт,
Под ним винтовая лопасть, голубой океан кипит.
Плывет сэр Антони Глостер – вымпела по ветру летят,–
Десять тысяч людей на службе, сорок судов прокат.
Он создал себя и мильоны, но это все суета,
И вот он идет к любимой, и совесть его чиста!
У самого Патерностера – ошибиться нельзя никак...
Пузыри не успеют лопнуть, как тебе заплатит Мак.
За рейс в шесть недель пять тысяч, по совести – куш хорош.
И, отца предав океану, ты к Маку за ним придешь.
Тебя высадит он в Макассаре, и ты возвратишься один,
Мак знает, чего хочу я... И над "Мэри" я – господин!
Твоя мать назвала б меня мотом – их еще тридцать шесть – ничего!
Я приеду в своем экипаже и оставлю у двери его;
Всю жизнь я не верил сыну – он искусство и книги любил,
Он жил за счет сэра Антони и сердце сэра разбил.
Ты даже мне не дал внука, тобою кончен наш род...
Единственный наш, о матерь, единственный сын наш – вот!
Харроу и Тринити-колледж – а я сна не знал за барыш!
И он думает – я сумасшедший, а ты в Макассаре спишь!
Плоть моей плоти, родная, аминь во веки веков!
Первый удар был предвестник, и к тебе я идти был готов
Но – дешевый ремонт дешевки – сказали врачи: баловство!
Мэри, что ж ты молчала? Я тебе не жалел ничего!
Да, вот женщины... Знаю... Но ты ведь бесплотна теперь!
Они были женщины только, а я – мужчина. Поверь!
Мужчине нужна подруга, ты понять никак не могла,
Я платил им всегда чистоганом, но не говорил про дела.
Я могу заплатить за прихоть! Что мне тысяч пять
За место у Патерностера, где я хочу почивать?
Я верую в Воскресенье и Писанье читал не раз,
Но Уокингу я не доверюсь: море надежней для нас.
Пусть сердце, полно сокровищ, идет с кораблем ко дну...
Довольно продажных женщин, я хочу обнимать одну!
Буду пить из родного колодца, целовать любимый рот,
Подруга юности рядом, а других пусть черт поберет!
Я лягу в вечной постели (Дикки сделает, не предаст!),
Чтобы был дифферент на нос, пусть Мак разместит балласт.
Вперед, погружаясь носом, котлы погасив, холодна...
В обшивку пустого трюма глухо плещет волна,
Журча, клокоча, качая, спокойна, темна и зла,
Врывается в люки... Все выше... Переборка сдала!
Слышишь? Все затопило, от носа и до кормы.
Ты не видывал смерти, Дикки? Учись, как уходим мы!
Перевод Ады Оношкович-Яцыны и Г. Фиша
Сюжет
Изложите основные этапы деловой карьеры сэра Антони Глостера. Уточните неясные места. Каким способом удалось Глостеру добыть первоначальный капитал? Что такое клипер? В какой-то момент Глостер решает начать собственное производство судов. Он говорит: «Патент на станок приобрел я». По-видимому, имеется в виду не обычный станок, а прокатный стан. Какую выгоду это принесло компании? Какие вопросы могли задавать Глостеру, когда он «за шиворот взял торговлю»? В чем состояли разногласия между Глостером и Мак-Кулло? Чем недовольна была вдова Мак-Кулло?
Как Глостер распорядился своим наследством? В чем он винит себя и в чем оправдывает? За что осуждает сына и почему надеется на него?
Персонажи
В сущности, в стихотворении два персонажа – сэр Глостер и его сын Дик, образ которого дан косвенно. Охарактеризуйте обоих. Подумайте, в чем отец может быть необъективен по отношению к сыну?
Сэр Антони Глостер – беспринципный и, видимо, жестокий предприниматель. Вспомните литературных персонажей, подобных сэру Глостеру, например, в произведениях Диккенса, Мамина-Сибиряка, Чехова, Шишкова, Томаса Манна, Голсуорси; в отечественной литературе и кинематографе постсоветского периода. В чем необычность трактовки образа у Киплинга?
Граф Глостер – персонаж «Короля Лира», преданный одним сыном и спасенный другим. Вероятно, это поверхностная ассоциация, но подумать о ней можно.
Максим Горький писал, что наблюдал «не один десяток купеческих сыновей, не удовлетворённых жизнью и работой своих отцов; они смутно чувствовали, что в этой однотонной, „томительно бедной жизни“ – мало смысла». Как могла разрешаться эта неудовлетворенность?
Обратите внимание на то, что, перебирая события своей жизни, Глостер останавливается как раз на том, что для него особенно болезненно. Почему?
В чем смысл его ответа на претензии конкурентов: «Тако да воссияет перед людьми ваш свет» («Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» – Евангелие от Матфея, 5, 14 – 16)?
Поэтика
Как в стихотворении передается состояние предсмертного бреда героя?
По форме стихотворение – предсмертная исповедь, а по жанру тяготеет к балладе, сюжетному рассказу в стихах. Баллада такого типа была широко представлена в поэзии романтизма. Подумайте о соотношении романтического и антиромантического в «Мэри Глостер».
Перевела стихотворение Ада Оношкович-Яцына (1897 – 1935) – ученица Гумилева. Подумайте, есть ли точки пересечения между Киплингом и Гумилевым. Сравните романтику Гумилева и романтику Киплинга; можно вспомнить хрестоматийных «Капитанов», «Моих читателей» или стихотворение «Туркестанские генералы»:
Под смутный говор, стройный гам,
Сквозь мерное сверканье балов,
Так странно видеть по стенам
Высоких старых генералов.
Приветный голос, ясный взгляд,
Бровей седеющих изгибы
Нам ничего не говорят
О том, о чем сказать могли бы.
И кажется, что в вихре дней,
Среди сановников и денди,
Они забыли о своей
Благоухающей легенде.
Они забыли дни тоски,
Ночные возгласы: «К оружью»,
Унылые солончаки
И поступь мерную верблюжью;
Поля неведомой земли,
И гибель роты несчастливой,
И Уч-Кудук, и Киндерли,
И русский флаг над белой Хивой.
Забыли? Нет! Ведь каждый час
Каким-то случаем прилежным
Туманит блеск спокойных глаз,
Напоминает им о прежнем.
«Что с вами?» – «Так, нога болит».
«Подагра?» – «Нет, сквозная рана».
И сразу сердце защемит
Тоска по солнцу Туркестана.
И мне сказали, что никто
Из этих старых ветеранов,
Средь копий Греза и Ватто,
Средь мягких кресел и диванов,
Не скроет ветхую кровать,
Ему служившую в походах,
Чтоб вечно сердце волновать
Воспоминаньем о невзгодах.
Подумайте о назначении специальной терминологии и реалий деловой жизни в стихотворении. Сравните с тем, как слова, взятые из непоэтического словаря, используются в классической русской поэзии XIX века, например, в известном сатирическом стихотворении А. К. Толстого:
Когда будете, дети, студентами,
Не ломайте голов над моментами,
Над Гамлетами, Лирами, Кентами,
Над царями и над президентами,
Над морями и над континентами,
Не якшайтеся там с оппонентами,
Поступайте хитро с конкурентами.
А как кончите курс с эминентами
И на службу пойдете с патентами –
Не глядите на службе доцентами
И не брезгайте, дети, презентами!
Окружайте себя контрагентами,
Говорите всегда комплиментами,
У начальников будьте клиентами,
Утешайте их жен инструментами,
Угощайте старух пеперментами –
Воздадут вам за это с процентами:
Обошьют вам мундир позументами,
Грудь украсят звездами и лентами!..
А когда доктора с орнаментами
Назовут вас, увы, пациентами
И уморят вас медикаментами...
Отпоет архирей вас с регентами,
Хоронить понесут с ассистентами,
Обеспечат детей ваших рентами
(Чтоб им в опере быть абонентами)
И прикроют ваш прах монументами.
Поэтическая ритмика Киплинга – вопрос, выходящий за пределы, которые могут быть рассмотрены в рамках настоящего курса. Какие приемы использует переводчица для передачи необычности этой ритмики? Какой эффект достигается с помощью этих приемов? Какие русские поэты используют те же приемы с той же целью?
Прочитайте другие стихи Киплинга (Если. Томлинсон. Бремя белого человека. Стихи о трех котиколовах. Королева (Романтика, прощай навек…). Дворец. Дети Марфы).
Явное влияние Киплинга ощущается в «Балладе об украденном козле» Фазиля Искандера:
Пока не напьются мои быки (одры! в заготовку пора!),
Мы будем курить и чесать языки, пока не спадет жара.
Мы будем курить табак городской, которому нет цены…
А вот что случилось над этой рекой за год до германской войны.
То было лет пятьдесят назад, но я говорю всегда:
Да здравствует крупный рогатый скот, а мелкий скот – никогда!
Вот так же слева шумел Кодор, но я ещё был юнцом,
Вот так же мы в горы стадо вели (мир праху его!) с отцом.
За веткой черники (эх, губошлёп!) я приотстал слегка.
Но вот вылезаю я на тропу и вижу издалека:
Чужой человек волочит козла…из нашего стада козёл.
Я сразу узнал козла своего, узнал и того, кто вёл.
Когда-то он в доме гостил у нас. Видать по всему – абрек.
Не то из Мингрелии беглый лаз, не то цебельдинский грек.
Но мы не спросили тогда у него: кто он? куда? зачем?
Право гостей говорить и молчать не нарушалось никем.
Найдите стихотворение полностью, прочитайте его.
Найдите другие стихи русских поэтов, темы и стилистика которых в том или ином отношении близки киплинговским. Обратите внимание на произведения Маяковского, Багрицкого, Тихонова, Сельвинского, Симонова, Самойлова.
Дата добавления: 2019-11-25; просмотров: 257; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!