Развитие библейской науки на Западе в XX-XXI веках
Подход Карла Барта – Для раннего Барта характерна тяга к парадоксам – вот характерный пример: «Как богословы мы должны говорить о Боге. Но мы – люди, и поэтому мы не можем говорить о Боге.Если в течение жизни Барт написал десятки томов сложных богословских произведений, то очевидно, это не объяснить одной фразой – «мы не можем говорить о Боге»; зачем же тогда о Нем говорить тысячами страниц?! В целом, теология Барта христоцентрична, что превращает его теологические взгляды в систему. Иисус Христос — это единственное, уникальное самооткровение Бога, Он — Слово Божье в личности. Однако понимание Бартом откровения наложило свой отпечаток на понимание человеческой природы Иисуса. Барт полностью признаёт человечность Иисуса, однако не видит в ней ничего особенного. Человеческая жизнь Иисуса не вносит большого вклада в раскрытие природы Бога. Фактически информация о Нём, которую можно получить в результате исторического исследования, способствует скорее сокрытию, чем обнаружению его Божественности.
Подход Рудольфа Бультмана – разработал т.н. форм-анализ, или метод исследования форм и жанров и применил его к Новому Завету. С помощью метода форм-анализа Бультман выявлял небольшие единицы текста, из которых составлены евангелия, классифицировал их в соответствии с жанровой природой и пытался определить его "место в жизни", т.е. функцию текста в жизни раннехристианской общины - проповедническую, вероучительную, богослужебную или полемическую (в спорах с приверженцами других религиозных течений). Очищая новозаветные тексты от последующих наслоений, связанных с редакторской и теологической обработкой в ходе составления евангелий, Бультман надеялся выйти на уровень устной традиции и реконструировать первоначальную керигму (возвещение) раннехристианской церкви. Согласно Бультману, керигма в евангелиях была заключена в мифологическую оболочку, характерную для ментальности людей того времени. Исходя из этого Бультман предложил программу "демифологизации"
|
|
|
Теория «демифологизации» Священного Писания – Бультман вошел в историю богословия прежде всего тем, что ввел в него понятие "демифологизации". В 1941 году вышла его знаменитая работа "Новый Завет и мифология", которую по значению для богословия XX века иногда сравнивают с "Посланием к Римлянам" Барта. В ней Бультман выступил с радикальной программой переосмысления Нового Завета. Он исходит из того, что богослов должен говорить на языке своего времени. Для Бультмана это означает, что обращаться к современникам на языке Нового Завета уже нельзя, потому что он безнадежно устарел. По его мнению, разделение мира на ад, землю и небеса; действие сверхъестественных сил (ангелов и демонов); исцеления и прочие чудеса – все это часть мифической картины Нового Завета. Изображение спасения также включает множество мифических элементов, таких как предсуществование Сына Божого, Его непорочное зачатие, искупительная смерть, телесное воскресение, вознесение к Отцу, Второе пришествие. Бультман полагает, что все это мифология, сложившаяся под влиянием гностицизма и иудейской апокалиптики. Она неактуальна для людей XX века.
|
|
|
Современные западные методы толкования Священного Писания
На пути оценки западной библеистики новейшего времени православный исследователь Писания сталкивается с тем, что научно поставленный процесс изучения Библии часто обозначается на Западе термином «библейская критика».
Например, так называемая «низшая критика» ставит своей задачей выявление разночтений в древних рукописях и попытку определения предпочтительного варианта. Однако над этим работал уже в первой половине III века Ориген в своих знаменитых «гекзаплах».
Одной из задач «литературной критики» является установление изначального и буквального смысла слов и выражений Священного Писания. К этому методу прибегали (пусть и не всегда успешно) в своих комментариях многие святые отцы; особенно хочется вспомнить здесь блаженного Иеронима, специально и с большими муками учившего для этих целей древнееврейский язык.
|
|
|
Выяснением исторического фона библейских событий, чем занимается «историческая критика», используя для этого новооткрытые археологические памятники и древние небиблейские документы, также было не чуждо для святоотеческой экзегезы. Вопрос о происхождении, авторстве и времени написания библейских книг интересовал многих христианских авторов, начиная с Папия Иерапольского, упоминающего о процессе написании евангелия от Матфея.
В середине XIX века был момент наивысшей популярности такого отдела библейской критики, как «высшая» или «историко-литературная критика», благодаря появлению разработок Ю. Велльгаузена и Ф. Баура. Она ставила своей задачей выяснить время написания и авторство библейских книг, однако решала эти задачи, исходя из нетрадиционных для христианства и иудаизма принципов.
Во второй половине XIX века К. Х. Графом и Юлиусом Вельхаузеном была окончательно сформулирована «документарная теория» возникновения Пятикнижия, столь популярная до сих пор на Западе. В ее основу была положена противоречащая библейскому и традиционному христианскому воззрению идея о том, что истинное знание о Едином Боге не сохранялось у Авраама и его потомков — израильтян, что религия последних, будто бы, эволюционировала от низших форм к высшим, так что постепенно они перешли от политеизма к единобожию и понимали Яхве как своего племенного Бога, и лишь значительно позже стали мыслить Его как Единого Бога Вселенной.
|
|
|
Билет 11
Краткий обзор истории изучения Библии в России. Направления деятельности библеистов в России в конце XIX-начале XX вв. Отечественные дореволюционные библеисты и их труды: А.П. Лопухин, Н.Н. Глубоковский, М.Д. Муретов, А.А. Олесницкий, П.А. Юнгеров. Библеистика в Русской Православной Церкви в XX веке.
Проф. Н.Н. Глубоковский писал: «Всякая наука для своего развития требует хорошей специальной школы и широкой образованной аудитории. Без первой она лишается питающего источника и объективного фундамента, без второй, – не будучи нигде и никем воспринимаемой, – не находит для себя жизненных корней, прозябает, чахнет и вянет, как тепличное растение в неблагоприятной обстановке. По отношению к русскому научному богословию оба эти условия долго отсутствовали» И далее проф. Глубоковский продолжает: «Русскому научно-богословскому ведению приходилось больше собирать и усвоять, чем творить и обогащать». Не очень утешительный вывод, призывающий если не к пессимизму, то к весьма скромной самооценке. Думаю, что всем достаточно хорошо понятны причины, по которым русским православным библеистам «приходилось» быть больше собирателями, коллекционерами чужих достижений и неудач, чем творцами и приумножателями. Исторически сложилось так, что научная библеистика слишком долгое время была уделом протестантского мира. Ее выводы и суждения, что присуще всякой науке, вступали в видимое противоречие с прежними научными, а тем более – с донаучными взглядами.
Из вышесказанного ни в коем случае не следует, что зародившаяся в XIX и продолжившаяся в начале XX века русская библеистика осталась без плода. За несколько десятилетий пришлось осваивать путь нескольких столетий протестантской науки. И не только освоить этот путь, но и творчески переработать колоссальный материал. Основными достижениями и успехами наша церковная наука в сфере изучения Библии была обязана библейской филологии. Критическое изучение церковно-славянской Библии проделало в дореволюционное время колоссальный путь, и этот путь продолжается с немалыми успехами в настоящее время. Так что здесь мы имеем дело, пожалуй, с единственной возникшей школой, существующей поныне. Немалые успехи были у отечественной гебраистики (совокупность филологических дисциплин, занимающихся изучением древнееврейского языка (иврита) и письменности). Этим успехам еще в XIX столетии мы обязаны появлением высококачественного Синодального перевода Ветхого Завета на русский язык. Производилась тщательная экзегеза некоторых книг.
А.П. Лопухин – к числу самых больших по объему работ по библеистике, появившихся в начале XX века, несомненно, следует отнести издание многотомной «Толковой Библии» под редакцией А.П. Лопухина. Мы должны быть благодарны коллективу авторов этого труда, очень неоднородного по своему научному качеству, но изначально и не претендующего быть научным комментарием, будучи пособием для широкой читательской аудитории. Лопухин начал также издавать бесплатные приложения к журналу, которые рассылались подписчикам в качестве премий и сами по себе представляли научную ценность: «Жизнь и труды святых Отцов и Учителей Церкви», «Православное Собеседовательное Богословие», «История Христианской Церкви в XIX веке», «Симфония на Ветхий и Новый Завет», «Православная Богословская энциклопедия, или Богословский энциклопедический словарь».
Н.Н. Глубоковский – является автором многочисленных работ. Всего их насчитывают более ста. Однако значительно больше внимания проф. Глубоковский уделил посланиям св. Апостола Павла и самому Апостолу. Среди его трудов мы не найдем подробных комментариев на целые послания, но ценных экзегетических замечаний и наблюдений – множество. В основном же его интерес сосредоточен на исагогике. Все эти труды, несомненно, очень ценны и по сей день, хотя и требуют критического осмысления. Но есть один труд Глубоковского, который воистину можно назвать энциклопедическим: «Благовестие св. Апостола Павла по его происхождению и существу. Библейско-богословское исследование» в трех книгах. Это научное исследование подробнейшим образом разъясняет и доказывает ту истину, которую сам св. Апостол выразил в словах: «возвещаю вам, братия, что Евангелие, которое я благовествовал, не есть человеческое; ибо и я принял его и научился не от человека, но через откровение Иисуса Христа» (Гал 1,11-12). Именно эти слова поставлены были проф. Глубоковским на заглавном листе его труда.
М.Д. Муретов – любимым научным методом профессора Муретова был экзегетический (толковательный). Он очень подробно толковал Священное Писание, особенно — Новый Завет. Под толкование попадали отдельные стихи, даже — слова. Его переводы не были просто переводами как таковыми. Наряду с примечаниями текстологическими, он снабжал их примечаниями экзегетическими применительно к наиболее трудным местам. К слову сказать, профессор Муретов ратовал за исследование славянского текста Священного Писания славянскими же учеными, даже считал это их долгом. Сам он написал исследование о переводе Нового Завета святителем Алексием. Из многочисленных ученых работ Муретова наиболее ценны: "Учение о Логосе у Филона Александрийского и Иоанна Богослова в связи с предшествовавшим развитием идеи Логоса в греческой философии и иудейской теософии" (М., 1885), "Философия Филона Александрийского в отношении к учению Иоанна Богослова о Логосе" (М., 1885; магистерская дисс.) и ряд критических статей, помещенных в "Богословском Вестнике". Среди современных православных экзегетов Муретов занимает весьма почетное место.
А.А. Олесницкий – Обладая прекрасным знанием Священного Писания, древних и новых языков: древнееврейского, древнегреческого, латинского, сирийского, арабского, английского, немецкого и французского, - а также обширной эрудицией и тонким критическим чутьем, он начал с перевода книг великих пророков на русский язык. С 1868 по 1873 гг. данный труд регулярно публиковался в очередных выпусках «Трудов Киевской Духовной Академии». После этого перевода ежегодно выходят его новые научные работы: «Из талмудической мифологии» (1870), «Древнееврейская музыка и пение» (1871), «Рифм и метр ветхозаветной поэзии» (1872).В октябре 1873 г. - ноябре 1874 г. по поручению академии А. А. Олесницкий совершает с научной целью поездку в Святую Землю, где на месте знакомится с сохранившимися памятниками древности. Результатом этой командировки стал фундаментальный труд по библейской археологии: «Святая Земля. Т. 1: Иерусалим и его древние памятники. Т. 2: Другие замечательные по древним памятникам места Иудеи» Последней завершенной работой А. А. Олесницкого явилась его книга «Руководственные о Священном Писании Ветхого и Нового Завета сведения из творений святых отцов и учителей Церкви», вышедшая в 1894 г. Этот труд представлял собой своего рода компендиум-справочник по православной исагогике. Кроме того, он имел большую апологетическую ценность в свете полемики с представителями западного библейского рационализма.
П.А. Юнгеров – Юнгеров известен как переводчик Ветхого Завета на русский язык (полностью перевод не окончил). В своей работе основывался на Септуагинте лишь во вторую очередь обращаясь к масоретскому тексту и церковнославянскому переводу. Труды Юнгерова по переводу Священного Писания проф. Глубоковский назвал «великим научно-церковным подвигом». Свои переводы Юнгеров предварял краткими вводными статьями, в которых рассматривал главным образом филологическия проблемы и указывал литературу. Переводы были снабжены подстрочными примечаниями.
Билет 12
Определение понятий: «Библия», «Священное Писание», «Слово Божие» («Слово Господне»), «Закон Божий» («Закон Господень»). Понятие «Завет»: современное понимание термина и его этимология. Анализ синайского Завета в историческом контексте (с точки зрения структуры типовых договоров на Древнем Ближнем Востоке).
Библия – Би́блия (от греч. – книги) или Священное Писание – собрание Книг (Ветхого и Нового Заветов), составленных по вдохновению Святого Духа (т.е. Бога) через избранных, освященных от Бога людей: пророков и апостолов. Слово «Библия» в самих священных книгах не встречается, и впервые было использовано применительно к собранию священных книг на востоке в IV веке св. Иоанном Златоустом и Епифанием Кипрским.
Священное Писание – под сим именем разумеются книги, написанные Духом Божиим чрез освященных от Бога людей, называемых пророками и апостолами и называемые обыкновенно Библиею. свящ. Писание дано для того, чтобы откровение Божие сохранилось более точно и неизменно. В свящ. Писании мы читаем слова пророков и апостолов точно так как бы мы с ними жили, их слышали.
Слово Божие в Ветхом Завете:
"Слово Божие" как слово Бога. Если ВЗ говорит о "слове Божием" (только 6 раз) или о "слове Яхве", то это не описание некоего, ни к чему не обязывающего высказывания Бога, а выражение Его силы. Высшим выражением силы Божьего слова является сотворение мира по-могуществу слову Божьему, о чем сообщается в Писании.
"Слово Божие" как слово пророков. Речь любого из пророков может быть названа "словом Божиим", если пророк выступает не от своего имени, а проповедует Божье откровение Пророки потому и являются пророками, что они возвещают слово Божье.
"Слово Божие" как слово Библии. Если слово Божье зафиксировано в письменном виде то такая запись также называется Словом Божьим. Но записанное слово, ставшее "Священным Писанием", - это уже не то "Божие слово", каким оно выносится из живой встречи с Богом, а слово, превращенное в учебник или наставление.
Слово Божие в Новом Завете:
В Евангелиях выражение "Слово Божие" может употребляться в его в ветхозаветном значении, подразумевая откровение Бога отдельному человеку и являясь обозначением Божьей воли, зафиксированной в Законе.
В остальных же случаях словосочетание "Слово Божие" в НЗ получает совершенно новое, исключит. значение: оно стало означать то единственное Слово Божие, Которое есть Христос, или то, к-рое Бог сказал во Христе. Ключом к пониманию выражения "слово Божие" здесь является не "слово", а личность Иисуса и Его дело. В конечном итоге этим "словом Божиим" являются все события, связ. со смертью Иисуса и Его воскресением. Это не означает, что сказанное ранее слово Божье отменяется; речь не идет о "старом" и "новом" слове, как, например, в случае с Заветом. Это, скорее, слово Бога, исполн. в Иисусе Христе, Который Своими страданиями и смертью сказал последнее слово против греха, смерти и дьявола. Поэтому если Церковь говорит о "слове Божием", то подразумевает Иисуса Христа и Его соверш. ради нас подвиг спасения, к-рый должен быть проповедан и постигнут в вере.
Закон Божий (Закон Господень) – Во времена Ветхого Завета закон Божий был преподан Израилю в десяти главных заповедях «Декалог» и во множестве других требований (более частного характера).
С Пришествием в мир Сына Божьего и образованием Церкви Христовой к участию в Завете с Богом были призваны все народы земли. Новозаветный Божий закон отличался от ветхозаветного глубиной содержания и более возвышенными требованиями. Кроме того, он был дан на все времена вплоть до скончания мира (нормы обрядового иудейского закона, носившего временный характер, служившего, главным образом, средством подготовки ветхозаветного человека к Пришествию Мессии и принятию Его Благовестия, были отменены и утратили силу закона).
Дата добавления: 2019-09-13; просмотров: 572; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!