ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА Л.И. БРЕЖНЕВА

1. Запад. Политика Брежнева по отношению к Соединён­ным Штатам и Западной Европе была весьма противоречи­вой. В ней постоянно сталкивались две тенденции: с одной стороны, Брежнев не только публично призывал к разрядке международной напряжённости, но и сделал ряд реальных шагов в этом направлении. Это и договор о нераспростране­нии ядерного оружия между СССР, США и Великобританией (1968), договор СССР и ФРГ о признании послевоенных гра­ниц (1970), договор СССР, США и Великобритании о запре­щении размещения ядерного оружия на морском дне (1971), Конвенция о запрещении бактериологического оружия (1972), Заключительный акт совещания по безопасности и сотрудни­честву в Европе, подписанный в Хельсинки представителями 35 стран, включая СССР, и, наконец, Договор об ограничении стратегических вооружений ОСВ-1 (1975), ОСВ-2 (1979). Од­нако, с другой стороны, наряду с этой миролюбивой тенден­цией в отношениях с Западом Брежнев, особенно в последние годы правления, проявлял склонность к разного рода военным авантюрам и силовым акциям, имевшим целью установить или поддержать просоветский режим в той или иной стране.

Положение Советского Союза как сверхдержавы пред­располагало к имперскому мышлению и непрерывному рас­ширению сферы своего влияния. Точно так же поступали и Соединённые Штаты и их союзники по НАТО. Однако прак­тически неограниченные финансовые возможности США позволяли им решать многие вопросы без явного применения военной силы.

Миролюбие Брежнева, его настойчивые призывы к раз­рядке, к борьбе за мир объяснялись не только здравым смыс­лом и угрозой гибели человечества в пожаре третьей мировой войны, но и чисто прагматическими соображениями. Гонка вооружений подрывала экономические возможности СССР гораздо сильнее, чем его соперников. В конечном счёте, по замыслу западных стратегов, советский народ должен был обнищать до такой черты, за которой поднявшиеся народные волнения сметут коммунистический режим. В наступившем хаосе обломки Советского Союза должны были стать лёгкой добычей для мировых держав.

Осознавая опасность гонки вооружений для самого сущест­вования Советского Союза, Брежнев, однако, боялся реши­тельно отказать своему военно-промышленному комплексу, своим генералам и маршалам в очередной дорогостоящей мо­дернизации советской военной техники и ядерного оружия. Ярким примером этой дилеммы служит дискуссия о размеще­нии советских и американских ракет средней дальности в За­падной Европе, вспыхнувшая в конце 1970 — начале 1980-х гг. Суть спора состояла в том, что Советский Союз решил за­менить расположенные в Европе ракеты средней дальности на новые, снабжённые не одной, а тремя разделяющимися ядерными боеголовками. При этом, по мнению американс­ких стратегов, нарушался баланс ядерных сил в Европе. Для восстановления этого баланса американцы установили в ФРГ свои модернизированные ракеты средней дальности («Пер­шинг-2») и крылатые ракеты. Это, в свою очередь, вызыва­ло недовольство СССР, который потребовал демонтировать ракеты. Американцы оправдывались тем, что «Першинг-2» якобы имел только оборонительное значение и не угрожал Советскому Союзу. В 1981 г. президент США Рональд Рей­ган предложил «нулевой вариант»: убрать все американские и советские ракеты средней дальности. Советский Союз отка­зался, предложив в качестве альтернативы убрать часть наших ракет и все американские.

2. СССР и страны Восточной Европы. Постоянной головной болью всех советских правителей после Второй мировой вой­ны было сохранение контроля над странами Восточной Евро­пы. В 1956 г. Хрущёв подавил восстание в Венгрии и с трудом успокоил Польшу. Соседство с исторически родственной и бо­гатой Западной Европой всё время подталкивало социалисти­ческие страны Восточной Европы к недовольству и мятежу. Это настроение подогревалось западной пропагандой.

Весной 1968 г. в Чехословакии началась так называемая Пражская весна — широкое движение за демократизацию общественной жизни и модернизацию экономической систе­мы. Поначалу речь шла только о совершенствовании социа­листического строя. Однако вскоре заговорили и об отмене социализма, о возврате к политическому плюрализму, много­партийности и рыночной экономике западного типа. Во главе движения встал первый секретарь компартии Чехословакии Александр Дубчек. По существу дело шло к выходу Чехосло­вакии из социалистического лагеря. Обеспокоенные разви­тием событий, Брежнев и его окружение поначалу пытались уговорить чешских лидеров вернуться на социалистические позиции. Убедившись в том, что ортодоксальные коммунис­ты потеряли контроль над положением дел в стране, СССР осуществил ввод войск стран Варшавского договора в Прагу и другие города Чехословакии. Формальным основанием для этого послужило обращение группы чехословацких полити­ческих деятелей к Брежневу с просьбой поддержать правя­щий в Чехословакии режим военной силой. 20 августа 1968 г. эта масштабная акция была осуществлена, не встретив актив­ного сопротивления чехословацкой армии и населения. Одна­ко это не прекратило политического кризиса в стране. Власть на местах осталась у реформаторов. Дубчек и его окружение поначалу были арестованы, однако во время своего визита в Москву единственный реальный лидер тогдашней Чехо­словакии, президент Людвик Свобода — герой Второй ми­ровой войны и боевой генерал — добился их освобождения. Со своей стороны, Брежнев выдвинул два принципиальных условия компромисса: обязательное сохранение социалис­тического строя в Чехословакии и, как гарантия этого, пре­бывание в Чехословакии небольшого контингента советских войск. Чехословацкие лидеры приняли эти условия, которые получили у политологов название «доктрина ограниченного суверенитета социалистических стран», или просто «доктри­на Брежнева».

Дубчек вернулся на пост главы компартии. Однако вскоре его сменил на этом посту просоветски настроенный Густав Гу­сак. Пражская весна была раздавлена гусеницами советских танков. Эта акция, слишком похожая на агрессию, вызвала возмущение во всём мире и сильно уронила престиж СССР. Некоторые социалистические страны (Китай, Албания, Румы­ния, Югославия) открыто осудили действия СССР. Однако си­туация складывалась так, что бездействие Москвы привело бы к выходу Чехословакии из стана военно-политических союз­ников СССР. Вслед за Чехословакией по тому же пути могли пойти и другие государства восточного блока. Этого Совет­ский Союз допустить, конечно, не мог. Речь шла не столько об идейных разногласиях, сколько о поражении СССР в геополи­тической борьбе с Западом.

После событий в Чехословакии отношения СССР с Китаем достигли критической точки. На советско-китайской границе, проходящей по реке Уссури, начались военные столкновения. Солидаризируясь с Китаем, Албания вышла из Варшавского договора. Однако Мао Цзэдун, совмещавший в себе харизма­тического лидера и холодного прагматика, вовремя остановил­ся и начал мирные переговоры с Советским Союзом. Брежнев поручил эту миссию Косыгину, который успешно решил по­ставленную задачу. Напряжение в советско-китайских отно­шениях снизилось.

В конце правления Брежнев столкнулся с новыми гео­политическими вызовами. Летом 1980 г. резко обострилась ситуация в Польше. Возмущённые повышением цен на про­дукты питания, рабочие во многих районах страны начали забастовки. В Гданьске на судоверфи имени Ленина был создан независимый профсоюз «Солидарность», во главе которого встал рабочий-электрик Лех Валенса. Вслед за эко­номическими требованиями забастовщики стали выдвигать и политические. «Солидарность» быстро превратилась в об­щенациональную политическую организацию, в которую вступила большая часть взрослого населения Польши. По­теряв контроль над ситуацией, правительство Польши обра­тилось к Брежневу с просьбой усиления советского военно­го присутствия. Однако Брежнев понимал, что повторение в Польше относительно мягкого сценария чехословацких со­бытий 1968 г. невозможно. Учитывая польский национальный характер и исторические традиции, можно было предвидеть кровопролитное сопротивление советскому вторжению. На­циональные чувства поляков подогревались тем, что в 1978 г. римским папой впервые в истории был избран поляк по на­циональности кардинал Карл Войтыла, более известный как папа Иоанн Павел II. Избегая прямого вмешательства в поли­тику, он косвенно поддерживал борьбу поляков с коммунис­тическим режимом. Положение осложнялось и тем, что в это время Советский Союз уже вёл войну в Афганистане. Подав­ление народных волнений, охвативших Польшу, произошло через установление военной диктатуры. Польским диктато­ром стал генерал Войцех Ярузельский, занявший в 1981 г. все главные должности в государстве — главы правящей Польской объединённой рабочей партии, премьер-министра и министра обороны. 13 декабря 1981 г. он объявил в стра­не военное положение и арестовал всех лидеров оппозици­онных сил. Объясняя своё решение, Ярузельский впослед­ствии говорил, что это был единственный способ избежать вторжения советских войск. Однако историки установили, что Брежнев и его окружение не собирались вводить вой­ска в Польшу даже в случае прихода к власти оппозицион­ной «Солидарности».

ЗАКАТ СССР. Ю.В. АНДРОПОВ

Десять лет, прошедшие от кончины Брежнева до распада СССР (Беловежские соглашения в 1991 г.), стали временем несбывшихся надежд и жестоких разочарований. Характер­ной чертой отечественной истории была и остаётся огромная роль верховного правителя — царя, премьер-министра, гене­рального секретаря, президента, — который обычно даёт своё имя историческому периоду. Однако последнее десятилетие существования СССР не дало личности столь крупного мас­штаба, чтобы с ней могла отождествляться рассматриваемая эпоха. Её название ассоциируется в национальной памяти с процессом, одновременно и величественным, и печальным. Процессом, имя которому — закат СССР.

1. Юрий Андропов. Историю творят люди. Сменивший Бреж­нева у руля СССР Ю.В. Андропов — одна из самых загадочных фигур отечественной истории. Молчаливый и скрытный как от природы, так и в силу своей многолетней службы в качес­тве главы Комитета государственной безопасности, Андропов стал идеальной моделью для исторического мифотворчества. Для одних он — несостоявшийся великий реформатор социа­лизма и просвещённый монарх. Для других — жестокий и ко­варный глава тайной полиции, гонитель свободомыслия и дис­сидентов. Для третьих... Жизнь и деятельность Андропова даёт некоторое основание для самых противоречивых предполо­жений. Так кто же он, этот загадочный человек, пристально глядящий каким-то особым пронзительным взглядом сквозь толстые стёкла очков? Семнадцать лет он возглавлял Комитет государственной безопасности. Принято думать, что Андро­пов привёл эту организацию в цветущее состояние. Но одной из функций КГБ было подавление свободомыслия в СССР. Со­ответственно возникает вопрос: хвалить Андропова или клей­мить именем «русского Фуше»?

Заняв после кончины Брежнева кресло Генерального сек­ретаря ЦК КПСС, Андропов получил тяжёлое наследство. Советский Союз был похож на старый дом, фундамент ко­торого покрыт трещинами, стены покосились, а на черда­ке завелись летучие мыши. Не имея какого-то собственного стратегического плана реформирования СССР, однако ясно сознавая пагубность дальнейшего застоя, Андропов принялся латать дыры, которые ясно обозначились в экономике и госу­дарственном строе, в идеологии и внутренней политике. Он поддержал вечно хромающее сельское хозяйство традицион­ным способом повышения закупочных цен и списания долгов колхозов и совхозов государству. Он сократил дефицит бюд­жета путём повышения цен на целый ряд товаров и услуг, пользовавшихся высоким спросом, и одновременно снижени­ем цен на те товары, которые популярностью у населения не пользовались. Андропов провёл особое решение об увеличе­нии производства и улучшении качества сельскохозяйствен­ных машин. Наконец, советский лидер сделал то, что труд­но даже определить как хорошее или плохое... Он выпустил в продажу необычайно дешёвый сорт водки, которую в народе тотчас прозвали «андроповкой».

Всенародную популярность принесла Андропову кампания по «наведению элементарного порядка» и укреплению трудо­вой дисциплины (шутники говорили: «андроповский НЭП»). Советское общество истосковалось по твёрдой руке, которая уже почти не ощущалась в конце правления Брежнева. Кор­рупция в ближнем окружении одряхлевшего генсека обраста­ла фантастическими слухами и смелыми догадками. Андропов завёл уголовные дела и отправил за решётку нескольких вы­сокопоставленных коррупционеров. Народ возликовал. Образ грозного царя вновь замаячил на горизонте отечественной ис­тории.

Застывшая на нуле в эпоху Брежнева общественная мысль встрепенулась после выхода в свет в 1983 г. в журнале «Ком­мунист» статьи Андропова, которая называлась «Учение Кар­ла Маркса и некоторые вопросы социалистического строи­тельства в СССР». В этой статье он впервые признал разрыв между официальной советской идеологией и действительнос­тью. «Мы плохо знаем общество, в котором живём», — писал Андропов. Однако Андропов был весьма осторожен в своих действиях и суждениях. Окружённый партийными функци­онерами брежневской формации, он не был вполне уверен в устойчивости своей власти.

2. Колебания внешней политики. Эта осторожность, доходя­щая до робости, проявлялась и во внешней политике Андро­пова. Он отказался от личной встречи с президентом США Рональдом Рейганом, в ходе которой могли быть достигнуты новые прорывы в дискуссии о разрядке международной на­пряжённости. Вместо этого Андропов поощрял гонку вооруже­ний и в ответ на размещение американских ракет в Западной Европе окружил США советскими ракетами, базировавшими­ся на атомных подводных лодках, бороздивших глубины Ми­рового океана.

Большой урон мировому престижу СССР нанёс эпизод с южнокорейским пассажирским лайнером, залетевшим в воз­душное пространство СССР и сбитым советскими силами ПВО, принявшими его за американский самолёт-разведчик. Вместо того чтобы прямо признать ошибку своих военных, Андропов распорядился дать невнятные и по сути лживые оправдания за эту трагедию над Охотским морем. Такое поведение лидера СССР вызвало недоумение и осуждение во всём мире.

Непоследовательность политики Андропова во многом объ­яснялась его тяжёлой болезнью, которая не позволяла ему активно и спокойно работать. Кончина Андропова в феврале 1984 г. вызвала всенародную скорбь. Человек-надежда усту­пал место абсолютно безликому партийному функционеру, а фактически личному секретарю Брежнева — Константину Устиновичу Черненко. Приход к власти старого и больного Черненко стал своего рода компромиссом между двумя груп­пами внутри Политбюро, которые можно условно назвать «стариками» и «молодыми». Ставленник «молодых» Михаил Сергеевич Горбачёв с позиции секретаря ЦК по сельскому хозяйству в 1984 г. перешёл на позицию секретаря по идеоло­гии, то есть стал второй после генерального секретаря фигу­рой на вершине иерархической пирамиды. На фоне тогдаш­ней кремлёвской номенклатуры Горбачёв был относительно молод. Он мог ждать естественной смены поколений. И ждать ему пришлось недолго... В марте 1985 г. Черненко скончался, не оставив по себе ни хорошей, ни плохой памяти. Наступило время «молодых». Наиболее дальновидные из «стариков» бла­горазумно перешли на их сторону и этим до поры до времени сохранили свои посты.

---

Дата добавления: 2019-09-08; просмотров: 332; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!