Представление о времени и вечности в античной философии

⇐ ПредыдущаяСтр 2 из 10Следующая ⇒

Мы уже говорили о смысловом содержании такого понятия как время. За длительную историю существования человечества и длительного осмысления, что есть время, само это слово «время» имело и принимало разные значения. Если у наших современников разговор о времени мыслится, как о чем-то упущенном, безвозвратно ушедшем, потерянном, то у древних не так. Уже в самом слове, мы можем уловить смысл, указывающий на некоторое периодическое движение: вращение (колесо времени), возврат (возвращение на круги своя), то есть на какой-то стабильно повторяющийся процесс. Вот какое происхождение этого слова дает этимологический словарь: « Заимств. из ст.-сл. яз. Суф. производное (суф. -men > -мя) от той же основы, что и вертеть: в *vertmen произошло упрощение групп согласных и выпало t, er между согласными в ст.-сл. яз. дало ре (через «ять»), изменившееся затем в др.-рус. в ре, ę < en дало позднее в др.-рус. ’а. Исходное значение сущ. время — «возвращение, чередование дня и ночи»[14].

Еще сложнее с понятием «вечность» созвучное со словом век. Вот что пишется в толковом словаре: «век род. п. века, ве́чный, сюда же уве́чный, укр. вiк, ст.-слав. вѣкъ αἰών, вѣчьнъ, болг. век, мн. ч. векове́, сербохорв. ви̏jек, ве̑к, словен. vȇk, чеш. věk, слвц. vek, польск. wiek. Родственно лит. viẽkas "сила, жизнь", veikiù, veĩkti "действовать, делать", véikus "проворный, быстрый", veiklus "деятельный, активный, деловой", vỹkis м. "жизнь, живость", vikrùs "бодрый", лтш. vèicu, vèikt "добиваться, пересиливать, одолевать", др.-исл. veig ж. "сила", víg ср. р. "борьба", гот. weihan "бороться", д.-в.-н. wîgan "бороться", ирл. fichim "борюсь" (из *vikō), лат. vincō, vincere "побеждать", pervicāx "упорный, стойкий»; см. Траутман, BSW 339; М. – Э. 4, 524 и сл.; Вальде 838; Торп 408[15]. Для древней (античной) языческой, как греческой, так и индийской философии, характерно понимание вечности, выводимое из понятия категорий времени и временного.

Именно поэтому в древности, говоря о времени, думали о постоянстве, некоторой стабильности наблюдаемых процессов происходящих в мире. Надо заметить, что и время и вечность как категории, не являются сами по себе первоначальными понятиями. Они возникли как продолжение развития наблюдений за изменяющимися природными явлениями у любомудров древности. Было замечено, что одни процессы изменения протекают очень быстро, а другие чрезвычайно медленно, одни объекты наблюдений неизменно стабильны, к ним относятся: космос, небо, океан, звезды, большинство других по сравнению с ними не долговечны: они появляются во времени и разрушаясь исчезают, что и породило в сознании миф о божестве пожирающем своих детей (Хронос). В индийской мифологии колесо сансары— круговороту рождения и смерти в мирах, ограниченных кармой, одно из основных понятий в индийской философии: душа, тонущая в «океане сансары», стремится к освобождению, вхождению в вечность.

Наиболее разработанные и заслуживающие внимания концепции времени мы можем найти у Платона, Аристотеля и Плотина. Мы их и рассмотрим. В дальнейшем изучение времени выявило, как время так и пространство обладает характерными свойствами: протяженностью, длительностью (время), длинной(пространство) и непрерывностью, т. е. имеют свойства континуума. Математическим примером множеств, имеющих мощность континуум является, например отрезок с совокупностью точек [0;1].

Последнее свойство определило одну из трудных..., труднейших проблем — проблему непрерывности. Как осмыслить это свойство времени и пространства? Континуум можно мыслить как бесконечное множество неделимых моментов (частей времени (в соврем. науке—гипотетический квант времени), пространства или движения, либо бесконечную делимость этих величин. Впервые попытался осмыслить и выявить сущность непрерывности философ из Элеи Зинон.(V век до н. э.), но столкнулся с рядом противоречий (парадоксов). Апории Зинона, такое название получили они в истории, пытались разрешить, в древности философы: Платон, Аристотель, математики и физики Декарт, Лейбниц, Галилей, Кантом в Новое время, и в Новейшее время Бергсоном, Кантором и другими.

Философ из Элеи Зинон.

Зинон (Элеатский; др.-греч. Ζήνων ὁ Ἐλεάτης; ок. 490 до н. э.; Элея, Лукания, — ок. 430 до н. э.) — древнегреческий философ, ученик Парменида, представитель Элейской школы.

До нас из 40 упоминаемых рассждений Зинона дошли только 9. Но непосредственно касаются природы движения и пространства четыре. Первая «Дихотомия», о несуществовании движения на том основании, что перемещающееся тело должно прежде дойти до половины, чем до конца..., « Ахилес и черепаха», апория о полете стрелы, о движении тел относительно неподвижного тела[16].

Рассмотрим эти рассуждения подробно. Первое Апория «Дихотомия». Движущееся тело должно пройти сначала половину расстояния затем половину половины расстояния, и т. д. до бесконечности, то есть занять бесконечное число мест в конечный отрезок времени. В таком рассуждении о непрерывности логически движение невозможно даже помыслить, ведь невозможно бесконечное количество позиций занять в любой конечный отрезок времени. Движение даже не может здесь начаться.

Из предания известно, что Антисфен-киник, который не смог на это возразить, встал и стал ходить, полагая, что доказательство делом сильнее всякого возражения словом. Но Зенон, разгневавшись, выгнал его палкой, так как доказательства от опыта не имели веса и не шли ни в какое сравнение с логическими доказательствами и выводами у древних.

Вторая апория «Ахиллес и черепаха», в которой говорится тоже, что и в «Дихотомии». Ахиллес бежит в десять раз быстрее, чем ползет черепаха. Он отстоит от нее на тысячу шагов: Ахиллес и черепаха начинают движение, причем Ахиллес догоняет черепаху, но когда он пробежит некоторое расстояние черепаха пройдет тоже некоторое расстояние и т. д., так приближаясь к черепахе ,он не сможет догнать ее так как она все время будет «убегать от него». То есть бегун должен будет бесконечно последовательно занимать позиции, что и черепаха. Непрерывность и здесь рассматривается с позиции бесконечной делимости, при этом бесконечный ряд позиций мыслится действительно существующим.

Третья проблема «Полет стрелы». Здесь в отличие от первых двух «трудностей», Зинон исходит из того, что время состоит из неделимых моментов «сейчас», а пространство из бесконечного количества неделимых мест, точек. Рассуждение такое: стрела занимает в определенный момент объем равный ей самой, но движение не мыслится как состояние того, что предмет занимает объем равный ему, при движении тело занимает место большее, чем оно занимает в состоянии покоя. Но если движение это сумма состояний покоя, то движение как таковое не существует, сумма мест нулевого перемещения дает в результате все равно ноль.

Четвертая апория «Стадий» - по своим предпосылкам сходна со «Стрелой». Пусть по ристалищу, по параллельным прямым, с равной скоростью движутся навстречу друг другу два предмета равной длины и проходят мимо неподвижного третьего предмета той же длины. Пусть ряд Аl,

А2, А3, А4 означает неподвижный предмет, ряд В1, В2, В3,В4 - предмет, движущийся вправо, и Сl, С2, С3, С4 — предмет, движущийся влево:

Аl А2 А3 А4

Вl В2 В3 В4

Сl С2 С3 С4

По истечении одного и того же момента времени точка Вl проходит половину отрезка Аl - А4 и целый отрезок Сl С4, т. е. она пройдет мимо четырех точек на отрезке Сl — С4 и в то же время мимо только половины точек на отрезке

Аl - А4. Согласно предпосылке Зенона, каждому неделимому моменту времени соответствует неделимый отрезок пространства. Значит, точка В1 в один момент времени проходит разные части пространства в зависимости от того, с какого пункта вести отсчет: по отношению к отрезку А1 — А4 она в неделимый момент времени проходит одну неделимую часть пространства, а по отношению к отрезку С1 - С4 — две неделимые части пространства. Таким образом, неделимый момент времени оказывается вдвое больше самого себя.

А это значит, что либо он должен быть делимым, либо делимой должна быть неделимая часть пространства. Поскольку же ни того, ни другого Зенон не допускает, то вывод его гласит: «Движение невозможно мыслить без противоречия, а стало быть, движение реально не существует»[17].

Смысл парадоксов Зинона, его мрачного, пессимистического взгляда на мир в котором существует, состоит в том чтобы показать иллюзорность, как времени так и движения этого производного от времени в нашем изменяющимся мире, мире становления, как называли его древние любомудры, где нет твердого и истинного бытия и существования множественности, в отличии от мира Единого, истинного, вечного и неизменного.

Точка зрения философа Платона.

Плато́н (др.-греч. Πλάτων, 428 или 427 до н. э., Афины — 348 или 347 до н. э., там же) — древнегреческий философ, ученик Сократа, учитель Аристотеля.

Прежде чем приступить к рассмотрению концепции времени у Платона нам необходимо понять, как различал философ единое (истинное бытие) и множественность (эмпирическое бытие нашего мира). Как ясно нам из опыта , время для человека представляется такой последовательностью: прошлое — настоящее — будущее. Это множество. Как это множество соотносится с

единым?

Платон отвергает предположения в понимании единого и множественного у Зинона. Он в диалоге «Парменид» вступает в полемику с элеатами, древними греческими философами из города Элеи, к которым принадлежал и Зинон. Они, в отличие от досократиков, не занимались проблемами естествознания, а вопросами существования (бытия), разработав учение онтологии. Здесь в отличие от концепции Зинона, где мир единства и мир становления не имеют ни какого соприкосновения, Платон мыслит, что единому, приписывая некоторое свойство, мы получаем и единое и предикат (свойство), что само по себе уже есть множественность. «Единое, раздробленное бытием, представляет собой огромное и беспредельное множество». Невозможность приписать некоторые свойства (предикаты) и даже помыслить о едином, тогда оно перестает существовать как единое, будет раздроблено бытием и не будет истинным существованием. Платон приходит к заключению о том что «существующее единое» не едино, а раз единое не есть бытие, это – сверхбытие, и сверхбытийно. О нем нельзя и помыслить, так как единое + мысль уже представляют из себя множество, поэтому сверхбытийность недоступна для мышления. Эта сверхбытийность познается в сверхмысленном экстатическом состоянии. Но множественность есть множественность единых (единиц) без единства она превращается в хаос, беспредельность, анархию, небытие. Познание также предполагает объединение множественности в единстве понятия, идеи. Поэтому единое находящееся по ту сторону и бытия и мышления есть некоторая возможность, как бытия так и мышления, а по Платону это есть мир сверхчуственных, умопостигаемых идей.

По Платону время, как множественность прошлое — настоящее — будущее, не может мыслиться без связи с единым. Обратимся к диалогу «Тимей»: «И вот когда Отец усмотрел, что порожденное им, это изваяние вечных богов, движется и живет, он возрадовался и в ликовании замыслил еще больше уподобить [творение] образцу. Поскольку же образец являет собой вечно живое существо, он положил в меру возможного и здесь добиться сходства; но дело обстояло так, что природа того живого существа вечна, а этого нельзя полностью передать ничему рожденному. Поэтому он замыслил сотворить некое движущееся подобие вечности; устрояя небо, он вместе с ним творит для вечности, пребывающей в едином, вечный же образ, движущийся от числа к числу, который мы назвали временем. Ведь не было ни дней, ни ночей, ни месяцев, ни годов, пока не было рождено небо, но он уготовил для них возникновение лишь тогда, когда небо было устроено. Все это— части времени, а «было» и «будет» суть виды возникшего времени, и, перенося их на вечную сущность, мы незаметно для себя делаем ошибку. Ведь мы говорим об этой сущности, что она «была», «есть» и «будет», но, если рассудить правильно, ей подобает одно только «есть», между тем как «было» и «будет» приложимы лишь к возникновению, становящемуся во времени, ибо и то и другое суть движения. Но тому, что вечно пребывает тождественным и неподвижным, не пристало становиться со временем старше или моложе, либо стать таким когда-то, теперь или в будущем, либо вообще претерпевать чтобы то ни было из того, чем возникновение наделило поток данных в ощущении вещей. Нет, все это— виды времени, подражающего вечности и бегущего по кругу согласно законам числа»[18].

Здесь мы видим, что по Платону время сотворено абсолютом, создателем (демиургом), оно создано вместе с космосом по образцу, чтобы еще больше уподобить его вечному первообразу. «Ибо первообраз есть то, что пребывает целую вечность, между тем как (отображение) возникло, есть и будет в продолжение целокупного времени»[19]. Время не может всецело быть подобием образца, он (образец) существует всегда, «пребывает тождественным и неподвижным», а потому его неизменную и вечную природу нельзя передать сотворенному, изменяющемуся. Время подвижно в отличие от статичного, вечного, но подражая вечному, движется по кругу, как видим у Платона, по закону числа, а для хранения времени творец создал Солнце и планеты, вести точный его отсчет. «Такими были замысел и намерение бога относительно рождения времени; и вот, чтобы время родилось из разума и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять других светил, именуемых планетами, дабы определять и блюсти числа времени»[20]. Платон, употребляя слово вечность (αἰών) применяет его в диалоге в смысле бесконечного времени жизни (в философии досократиков). Необходимо отметить, что понятие вечности в представлении автора метафизично, надмирно и вневременно. Вечность это не протянутые в бесконечность века. При этом вечность образец и первообраз времени (χρόνος), которое есть подвижный образ вечности для тварного, земного, чувственного (эмпирического) мира. С природой времени связано и множественное временного, прошлое — настоящее — будущее и единое вечного, а так как время создано по образцу, то оно не может ни существовать без этой связи, ни мыслится, ни быть определенным и познанным. Время по Платону сотворено и обнаруживается в стабильно наблюдаемых циклических процессах — движении солнца и планет, сотворен и космос, они возникают и начинают существовать в момент творения. А так как творение не является вечным, а лишь создано по образцу, то оно имеет как свое начало так и свой конец. Философ оптимистичен в отношении судьбы всего временного, прекратить его существование может лишь тот кто его создал. А так как все создание благо есть, то и демиург не станет разрушать того, что создал, а значит и все творение имеет практически вечное существование. «Итак, время возникло вместе с небом, дабы, одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них распад; первообразом же для времени послужила вечная природа, чтобы оно уподобилось ей, насколько возможно. Ибо первообраз есть то, что пребывает целую вечность, между тем как (отображение) возникло, есть и будет в продолжение целокупного времени» [21].

Сделаем некоторые выводы о взглядах Платона на категории времени и вечности:

1. Весь эмпирический (от др.-греч. έμπειρία — опыт) , познаваемый опытно чувствами мир, а вместе с ним и время, созданы Творцом.

2. Причина создания, как всего наблюдаемого космоса (греч. κόσμος – порядок), так и времени «еще более уподобить творение образцу», где в качестве образца — вечность.

3. Природу вечного нельзя передать сотворенному, поэтому время есть только подобие вечного, в движущемся и изменяющимся мире становления и есть подвижный образ вечности.

4. Время подвижно в движущемся мире и изменяется «от числа к числу».

5. Для соблюдения временного порядка, изменяющегося по закону числа, сотворены и космические тела: Солнце и другие планеты.

Взгляды древнегреческого философа Аристотеля.

Аристо́тель (др.-греч. Ἀριστοτέλης; 384 до н. э., Стагира, Фракия — 322 до н. э., Халкида, остров Эвбея) — древнегреческий философ. Ученик Платона.

Взгляд на категории времени, движения как производного от него, и вечности мы находим у древнегреческого любителя мудрости, ученика Платона Аристотеля. Аристотель в «Физике», впервые в античности старался изложить и составил наиболее стройное учение о природе как о движении. Но объяснить, что же такое движение, невозможно без определения, что такое время. Время непосредственно соотносится с количеством движением и его измерением.

Для понимания природы времени, имеющего свойство непрерывности (континуума), Аристотель вводя новое понятие о непрерывности, рассматривает парадоксы времени, пространства и движения и обращаясь к апориях Зенона и решает их, через новое понимание непрерывности (континуума). Понятие непрерывного у Аристотеля представляет такой ряд: последование — следование по порядку — смежность — актуально непрерывность

Для Аристотеля потенциальная бесконечность существует как некоторая возможность возникновения, становления, а не как насущность, актуальность и бытие. Это не есть наличное, реальное, обладающее своим бытием. «Но бесконечное есть материя для завершенности величины и целое только в возможности, а не в действительности; оно делимо и при уменьшении и обратном прибавлении, а целым и ограниченным [бесконечное] оказывается не само по себе, а по отношению к другому; и поскольку оно бесконечно, оно не охватывает, а охватывается. Поэтому оно и не познаваемо, как бесконечное, ибо материя [как таковая] не имеет формы. Таким образом, ясно, что бесконечное скорее подходит под определение части, чем целого, так как материя есть часть целого, как медь для медной статуи. Если же оно охватывает чувственно воспринимаемые предметы, то и в области умопостигаемого «большое» и «малое» должны охватывать умопостигаемые [идеи], но нелепо и невозможно, чтобы непознаваемое и неопределенное охватывало и определяло»[22]. По мысли автора бесконечное есть материя, но бесконечное неопределенное, не принявшее формы, как некоторой границы. Бесконечность актуальная это материя оформленная в некоторое целое, имеющая некоторые границы, формы и структуру. Но необходимо отметить, что древняя философия заостряет внимание на понятии формы как некой границы оформления материи, начале ее структурирования. Ведь неоформленная, без границ — беспредельная материя не может быть познаваема. И отсюда проистекает мысль древнего любомудра о том, что «... и бесконечное, число или величина, не может быть бесконечным «в обе стороны»: у числа имеется «нижняя » граница (единица), а верхней оно не имеет; у величины есть только «верхняя» граница (величина не может быть бесконечно большой, поэтому и космос - тело наибольшей величины - мыслится как конечный)[23].

Определив непрерывность как последовательность состоящую из бесконечно делимых частей, а также неоформленной материи, как возможности, потенциального, и оформленного актуального, мы рассмотрим взгляд Аристотеля на категории времени и вечности.

Как мы показали ранее, пространство так и движение, а вместе с этим и время представляет непрерывность. Но время отличается от пространства, мы не можем сенсорно воспринять время всецело, в отличие от пространства и объектов, их расстояния, длины, ширины и высоты и др., как последовательность прошлое — настоящее — будущее, на сенсуалистичном уровне нам доступно и воспринимается только настоящее. Если в пространстве все части предметов — длина, ширина и высота, воспринимаются нашими чувствами, то время в своей последовательности: «прошлое — настоящее — будущее», представляется для нас так: прошлое уже не существует, будущее еще не существует, настоящее есть бесконечно малый момент, не имеющий никакой длительности, не имеющая никакой длины точка на числовой прямой времени. Как видим, время слагается из каких-то несуществующих частей за исключением мгновения «теперь».

Вот как ставит вопрос о реальном существовании времени Аристотель в 10 главе книги «Физика»: «принадлежит ли [время] к числу существующих или несуществующих [вещей], затем какова его природа. Что время или совсем не существует, или едва [существует], будучи чем-то неясным, можно предполагать на основании следующего. Одна часть его была, и ее уже нет, другая — будет, и ее еще нет; из этих частей слагается и бесконечное время, и каждый раз выделяемый[промежуток] времени. А то, что слагается из несуществующего, не может, как кажется, быть причастным существованию. Кроме того, для всякой делимой вещи, если только она существует, необходимо, чтобы, пока она существует, существовали бы или все ее части, или некоторые, а у времени, которое [также] делимо, одни части уже были, другие — будут и ничто не существует. А «теперь» не есть часть, так как часть измеряет целое, которое должно слагаться из частей; время же, по всей видимости, не слагается из «теперь». Далее, не легко усмотреть, остается ли «теперь», которое очевидно разделяет прошедшее и будущее, всегда единым и тождественным или [становится] каждый раз другим»[24]. Характерно, что многие философы того времени считали время не существующим.

Но далее по Аристотелю время представляется, если не течением, то некоторым изменением, движением. Многие философы и Платон соотносили течение времени с движением небесных сфер. Но по убеждению Аристотеля время не есть непосредственно самодвижение.

«Итак, что время не есть движение, но и не существует без движения — это ясно. Поэтому, когда мы исследуем, что такое время, нужно начать [именно] отсюда [и выяснить], что же такое время в связи с движением. Ведь мы вместе ощущаем и движение и время; и если даже темно и мы не испытываем никакого воздействия на тело, а какое-то движение происходит в душе, нам сразу же кажется, что вместе с тем протекло и какое-то время. И наоборот, когда нам кажется, что прошло какое-то время, вместе с тем представляется, что произошло какое-то движение. Следовательно, время есть или движение, или нечто связанное с движением, а так как оно не движение, ему необходимо быть чем-то связанным с движением». И далее рассуждает философ: « И действительно, мы и время распознаем, когда разграничиваем движение, определяя предыдущее и последующее, и тогда говорим, что протекло время, когда воспримем чувствами предыдущее и последующее в движении. Мы разграничиваем их тем, что воспринимаем один раз одно, другой раз другое, а между ними — нечто отличное от них; ибо когда мы мыслим крайние точки отличными от середины и душа отмечает два «теперь» — предыдущее и последующее, тогда это [именно] мы и называем временем, так как ограниченное [моментами] «теперь» и кажется нам временем. Это мы и положим в основание [последующих рассуждений]...[25].

Далее несколькими строками ниже Аристотель дает свое понимание времени: «ибо время есть не что иное, как число движения по отношению к предыдущему и последующему»[26].

Здесь мысль великого мыслителя древности совпадает с рассуждениями Платона: «Нет, все это — виды времени, подражающего вечности и бегущего по кругу согласно законам числа»[27], но в отличии от Платона, Аристотель не соотносит категории времени и вечности. Если у Платона вечность (αἰών), и время соотносится с надмирным бытием вечных идей, то Аристотель чужд этого понимания. Для него нет Платоновского разделения на вечные сущности, на те, что имеют начало, но существующие всегда и изменяющиеся объекты и явления эмпирического мира. Для ученика Платона характерно другое разделение: то что существует всегда (aei), и то что существует временно.

«Отсюда ясно, что вечные существа, поскольку они существуют вечно, не находятся во времени, так как они не охватываются временем и бытие их не измеряется временем; доказательством этому [служит] то, что они, не находясь во времени, не подвергаются воздействию со стороны времени»[28]. Какие категории объектов относятся к вечным с точки зрения Аристотеля? Это конечно вечный двигатель, духи небесных сфер, космос, ум, а также логические, математические и другие идеи, не меняющие свой смысл и сущность во времени. Время же представляется философу существовавшим всегда, оно бесконечно как в направлении прошлого так и будущего, началом является неделимый момент «теперь», от него ведется отсчет времени, и время получает свою определенность, начало отсчета или границу и, как мы уже писали, от этого момента «теперь», мы можем увидеть количественно, как оно изменяется по законам числа.

«Следовательно, если первичное есть мера всего родственного, то равномерное круговое движение есть мера по преимуществу, так как число его наиболее доступно [для определения] Ни качественное изменение, ни рост, ни возникновение неравномерны, а таково только перемещение. Оттого время и кажется движением небесной сферы, что этим движением измеряются прочие движения, и время измеряется им же. Отсюда и обычная поговорка: человеческие дела называют круговоротом и переносят это название на все прочее, чему присущи природное движение, возникновение и гибель. И это потому, что все перечисленное оценивается временем и приходит к концу и к началу, как бы определенным образом чередуясь, ибо и само время кажется каким-то кругом. А оно, в свою очередь, кажется кругом потому, что оно мера подобного движения и само им измеряется. Таким образом, называть совершающееся [в мире] вещей круговоротом — значит утверждать, что существует какой-то круг времени, — и это потому, что время измеряется круговращением: ведь измеренное не обнаруживает ничего другого, кроме меры, разве только в целом [имеется] несколько мер»[29].

Итак, сделаем некоторые выводы.

Время, по Аристотелю, есть мера числа движения по отношению к предыдущему и последующему. Оно не сотворено, пребывает вечно, существует всегда, распространяясь и в прошлое и в будущее. Время есть непрерывность (континуум) и каждый его момент делится до бесконечности. Начало, граница времени, связывающая и прошлое и будущее это неделимый момент «теперь» — вневременное начало времени. «Теперь» - есть некое око, через которое мы смотрим в вечность. Философ «Симпликий в своем комментарии к «Физике» Аристотеля поясняет, что различные «теперь» можно сравнить с окнами, сквозь которые человеку видны как бы проблески, просветы в вечность, представляющую собой прообраз, лишь подобие, образом которой является момент «теперь»[30]. В своих рассуждениях Аристотель как-бы обходит тему вечности, для него вечность то что существует всегда (aei), в отличии от Платона с его сравнением временного и вечного(αἰών), трансцендентного.

В IV книге в XIV главе книге «Физика» Аристотель поднимает еще одну проблему понимания категории времени. Это отношение времени к жизни души. Вот что он пишет: «Достойно рассмотрения также то, каково отношение времени к душе и почему нам кажется, что во всем существует время — и на земле, и на море, и на небе. Или потому, что время, будучи числом, есть какое-то состояние или свойство движения, а все упомянутое способно двигаться? Ведь все это находится в некотором месте, а время и движение всегда существуют совместно — как в возможности, так и в действительности. Может возникнуть сомнение: будет ли в отсутствие души существовать время или нет? Ведь если не может существовать считающее, не может быть и считаемого, а следовательно, ясно, что [не может быть] и числа, так как число есть или сосчитанное, или считаемое. Если же ничему другому не присуща способность счета, кроме души и разума души, то без души не может существовать время, а разве [лишь] то, что есть как бы субстрат времени; например, если существует без души движение, а с движением связаны «прежде» и «после», они же и есть время, поскольку подлежат счету»[31].

И действительно, вопрос поставлен правильно, существует ли время как некоторая субстанция вне самого наблюдателя? Ведь если время — число движения и изменяется по закону числа, то может ли оно существовать, если нет разумной, наблюдающей время и движение и считающей души? Могут ли также ощущать время кроме человека животные, в «Физике» Аристотель не указывает, но из его размышлений отраженных в других произведениях можно сделать вывод, что не только человеческая душа, но и душа животных, имеет чувства, хоть и неразумна, но способна к некоторой рецепции (восприятию) времени. Это общее чувство разумной души человека хранить в памяти прошлое, воспринимать настоящее и прозревать, предугадывать будущее. Получается, что индивидуальная разумная, воспринимающая душа, по Аристотелю, является определяющей по отношению к категории времени.

В данном примере изучения времени устанавливается подход и методология, определившая на более поздний период пути разрешения данного вопроса, как отношения жизни души ко времени и вечности. Именно через рассмотрение времени, как жизни души, в своих трудах обращаются философы, христианские писатели: Августин, Боэций, Фома Аквинский и многие Отцы Церкви и ученые: Галилей, Ньютон, как в античный период, средние века, в Новое время и в современную эпоху.

Взгляды античного философа Плотина.

Плоти́н (др.-греч. Πλωτῖνος; 204/205, Ликополь, Египет, Римская империя — 270, Минтурны, Кампания) — античный философ-идеалист, основатель неоплатонизма. В 231/232—242 учился у философа Аммония Саккаса (учеником которого также был Ориген, один из учителей христианской церкви). О Оригене и его взглядах на происхождение мира, а вместе с тем и времени, а также категории вечности, близкой и похожей на концепцию Плотина, будет нами сказано ниже в богословской части данной работы.

Плотин, стоящий на позиции возрожденного платонизма (неоплатонизм), выдвигает, на наш взгляд, наиболее продуманное философское представление в отношении рассматриваемых темпоральных категорий. В своем III трактате книге 7 Эннеад, Плотин дает глубокое и пространное рассуждение о вечности и производного от неё времени. Развивая свою концепцию вечности и времени Плотин как бы ведет полемику со старыми философами и их воззрениями на природу вечности и времени. Надо обратить внимание на тот момент, что в представлении философов о природе рассматриваемых категорий за пять веков считая от Аристотеля не было выдвинуто сколько то значимой и разработанной концепции времени и вечности[32].

Плотин приступает к рассмотрению данной философской проблемы, вечности и заканчивая временем, производным от вечности, с критики тех положений, которыми Аристотель определял время, «числа движения по отношению к предыдущему и последующему». По рассуждению Плотина, Аристотель не определяет самой сущности категории времени. Аристотель, в полемике говорит Плотин, не говорит о сущности времени, а говорит о том как относится время к самому движению, его он выводит из другой категории. Для начала Плотин дает углубленное и хорошо разработанное понимание вечности.

Вот его рассуждение. Плотин, как последователь Платона опирается в своих суждениях на его концепцию, о том что время есть подвижный образ вечности[33]. Итак основа рассуждения Плотина: вечность есть образец в творении времени, а оно есть образ вечности. Далее следуя мысли последователя Платонизма, нам необходимо рассмотреть эти категории и найти то, что относится к категории вечности. По Плотину к ней относится не подверженное времени и неизменяемое бытие умопостигаемых сущностей. Как вечность, так и все умопостигаемое в представлении неоплатоника обладает «высокой степенью достоинства», поэтому он объединяет их в одно т. к. они эти категории сходны по содержанию.

Однако это не говорит о их полном равенстве: «Вечность охватывает все сразу, ибо только она придает всему характер вечности»[34] [42]. Сущность вечности есть покой, тогда как сущностью времени есть движение. Вечность не есть равенство с покоем, она относится к Единому и непрерывна. Говоря о ней, Плотин утверждает, что вечность пребывает в Едином, она причастна к покою, но не тождественна с ним, но кроме того вечность или должна быть свойством ноуменального мира или как-то проявляться в нем. По Плотину вся совокупность умопостигаемого мира, все многообразные его силы и есть вечность, называемая субстанцией. Как жизнь, – она является движением, как неизменно пребывающее начало в форме жизненного процесса, постоянно тождественного с самим собой. Эта жизнь охватывает все, проявляя себя во всем, каким-то чудным высшим единством, показывая себя как всяческое, монолитное совершенство. Это совершенство объединено вокруг Единого, не проявляя и тени движения, но оставаясь всегда в покое, пребывая всегда, то есть не подверженное и тени влияния времени. Никогда не исчезающее в прошлом и не прибывающее будущим, но существующее в неизменном образе. Продолжая скажем, что вечность в понимании Плотина, не есть основа единства, но тот свет единства между собой, относящийся к настоящему бытию. Итак, по Плотину Вечность - то что пребывает всегда, тождественно самой себе, неподвижно и неизменно, бытие в вечности — бытие без потерь и приобретений. Далее Плотин указывает еще на одну сторону существования вечности: она (вечность) находится в умопостигаемом, соединена с умопостигаемой субстанцией. И в такой же зависимости от этого основания (субстанции) находятся также красота и истина. «С одной стороны, красота составляет как бы одну часть всей совокупности бытия, с другой же – она проникает все бытие целиком, так как эта истинная полнота бытия не является соединением отдельных частей, а сама породила себе свои части, чтобы и в этом отношении быть истинной полнотой бытия. Точно так же и истина в умопостигаемом мире не состоит в соответствии с объектом, лежащим вне ее, а совпадает с тем, истиной чего она является. А отсюда следует, что истинная вселенная, чтобы соответствовать действительно своему понятию, должна не только представлять всю совокупность сущего, но должна быть, вместе с тем, свободна от какого бы то ни было недостатка»[35]. Для мироздания не существует ничего в будущем. Вселенная охватывает всё и если что-то существовало в будущем, то оно отсутствовало в настоящем, она не охватывала бы всего полнотой бытия. Вселенная недоступна действиям извне, и к ней не применимы понятия прошлого и будущего. Но не так существуют объекты в мире становления: бытие вещей, появляющихся и исчезающих, состоит в пребывании их бытия, тем, что лежит вне их. Их существование находится между появлением и уничтожением. Также и вселенная чувственных вещей, «черпает свое бытие из непрерывного творческого процесса, из непрерывного круговорота, в котором она находится под влиянием стремления к умопостигаемому бытию. В этом стремлении и заключается основа ее движения через будущее к вечному»[36]. Особенно обращают на себя слова о творчестве, творческом процессе. Потом эта мысль Плотина о творческом начале не раз отразится в последующих философских работах, например у русского философа Бердяева в работе «Я и мир объектов». Но, продолжает Плотин рассуждать о вечном, то что мы называем вечным, Первоначалом не тяготеет ни к прошлому, ни устремляется к будущему, не имеет частей оно единое целое, и ту жизнь, которую это единое имеет, заключена в нем самом. «Целостное, законченное выражение сущности – вот состояние, в котором находится умопостигаемый мир; это состояние и есть вечность, понятие, которое и этимологически связано с понятием вечно - сущего. Эта полнота бытия охватывает не только всю совокупность частей умопостигаемого мира, но выражает также, что этот мир не испытывает никакого недостатка и что к нему не может прикоснуться ничто, не причастное бытию; истинно совершенная вселенная должна не только охватывать все бытие, но и исключает всякое не-бытие»[37]. Природа вечного столь высока, что по Плотину, равна божественной природе и самому божеству. В вечности для нас открывается, божественное, неизменное бытие. «Итак, мы снова должны вернуться к тому определению, которое мы дали вечности. Мы определили ее, как жизнь, в каждом пункте совершенную и уже бесконечную, следующую неуклонно по одному пути и приобщенную Единому»[38].

Далее философ вспоминая изречение Платона о демиурге (творце): «Он был благ», - рассуждает о сотворенной вселенной, замечает, что начало её положено вне времени. И действительно, философствует он, творческая сила дающая начало существованию миру по смыслу предшествует появлению его.

В 7 главе Плотин переходит от вечности к категории времени. Он замечает, что мы говоря и рассуждая о вечности не могли бы говорить об этом если бы мы не имели никакого с ней соприкосновения. Он ставит резонный вопрос, какое отношение мы и наш мир существующий во времени имеет к вечному?

Здесь автор Эннеад вспоминает, что раньше говорили философы о данной категории. «Существующие до сих пор взгляды на природу времени могут быть разбиты на три группы. Первый взгляд понимает под временем то, что называют движением; второй – то, что находится в движении; третий, наконец, то, что стоит в некотором отношении к движению»[39]. Далее Плотин полемизирует с древним философом, и рассуждая отвергает Аристотелевскую концепцию времени: время «есть мера числа движения по отношению к предыдущему и последующему.». По его рассуждению мы не можем отождествить время с движением, в силу ряда противоречий приведенных в Эннеаде, одно из них это то, что мы замечаем множество движений, но время одно доля всего множества перемещений, а также движение или замедляется ,или совсем сходит на нет, там, где нет движения разве пропадет время? Время непрерывно, но прерывно движение, а значит непосредственно с ним (движением) невозможно отождествить время. Однако это не дает ответ какова природа времени и каково его происхождение (генезис). Как из природы вечности, покоя смогло зародиться движущееся время? По мысли Плотина в вечном покоящемся бытии существовала активно — деятельная (poluprogmatos) жизненная природа и она приходит в движение, а вместе с ней приходит в движение и время, стремящееся захватить всегда — будущее , то есть нечто иное, а не равное по сути. Значит, вечность является источником времени. Плотин, следуя в духе древнего языческого пантеизма, сводит понятие времени, как движение жизненного процесса Мировой души. Именно он, этот процесс порождает небеса и время. Порождает отпадением от Единого, статичного умопостигаемого бытия в деятельность активно — суетную. Следствие этого отделения есть порождение времени. «Что же мы положим в основу движения Души? Какое бы основание мы ни выбрали, оно должно быть замкнуто в себе и неделимо. Мы приходим таким путем к единому Первоначалу, включающему в себя все остальное. Со своей стороны оно не может заключаться в чем-либо другом, так как ничто не может его охватить. Точно так же обстоит дело и с мировой Душой. Отсюда следует, что время заключается в каждой человеческой душе, и притом время с одинаковыми свойствами. Все человеческие души объединяются в высшем единстве. Поэтому время не разрывается на части и не делится между отдельными душами, подобно тому, как и вечность существует неделимо, но в различных проявлениях в вещах одного и того же порядка»[40]. Как видим, по Плотину, Мировой душе причастны все человеческие души.

Получается по Плотину — любое движение существует во времени (и движение небесных сфер тоже), а время тогда часть жизни души. Это смелое определение времени в Эннеаде[41], показательно. Ведь Плотин, рассуждая ,идет далее и углубляет философию Платона концепции времени, как жизни души. Вечность же по Плотину жизнь сама из себя, самотождественная, самодостаточная, не убывающая и не прибывающая, по Платону покоящаяся в Едином.

В заключение статьи о Плотине необходимо отметить, что его продуманная, хорошо разработанная система взглядов на проблему времени и вечности, пережила и вышла за пределы своего времени. Это влияние можно заметить у многих средневековых авторов: Св. Евсевия, Св. Василия Великого, его брата Св. Григория Нисского. На западе Плотиновское влияние заметно у Мария Викторина, святителя Амвросия Медиоланского, Боэция, а так же Августина Блаженного.

Дата добавления: 2019-01-14; просмотров: 748; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!