ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЯ ЖИВОТНЫХ И РАСТЕНИЙ 55 страница
Коль скоро хотя бы некоторые из булавокуподоблялись брасманам, древу жизни и, главное, фаллосу, то соприкасаясь в этом с булавами и таперами, они в какой-то степени должны были им уподобиться. Однаиз таких булавок—с двухчастной головкой, напоминающего кресто- и грушевидную булавы, происходит из алазаио-беденского к.
2 у сел. Цнори [198, с. 39—42]. Другая, из позднеямного п. 11 к. 6 у с. Малая Козырщина (Среднее Приорелье), имела вид молота, «рукоять*» которого (т. с. стержень костяной булавки) украсили Х-образным знаком с чёрточками вверху и внизу [465, с. 9, рис. 11:14,15]. Подобные, но менее выраженные знаки присутствуют и в ромбической орнаментации. Будучи сопоставлены с лабрисовидными изображениями, довольно распространённыминакаменныхтопррахи проч. катакомбного времени, они подкрепляют предположение олабрисной символике молоточковидных булавок [163, с. 176—177: 1074, с. 46]. Это устаревшее (ввиду приводившихся крито-микенских аналогов) предположение недавно вновь выдвинуто В. Я. Кияшко [300, с. 34] и М. П. Чернопипким, который сослался при этом на особенное™ 6расмана-«балдахина*> из Майкопского кургана [888]. Булавки былисопоставленыимсостреловидными прутьями. пронизившими фигурки быков, асопутствующиепронизки—с золотыми спиралевидными лентами. Обаисследователяполагают,чтобупавкивстааііядись,лодобнотопорам-лабрисам. в связки прутьев-брасманов, использовавшихся при гаданиях М. П. Черногащкий подчеркнул календарную подоплёку таких гаданий и то обстоятельство, что римляне считали их заимствованными из Скифии: по-видимому, из описанного Геродотом [История ІѴ.67] обычая жрецов-энареев гадать на прутьях, в которых их и сжигал* в случае ложных предсказаний, погрузив на влекомую быками повозку. Этот обычай сопоставим с семантикой молоточковидных булавок с признаками быка и повозки.
|
|
|
К позднеямному периоду сяиосятся находки молоточковидных булавок, происходящие из погребений не только ямной и старосельской культур. В одном случае—кургане'у с. Старые Беляры Одесской области [614, с. 84—85] такое изделиебыло обнаруженов кемн- обинском захоронении. И хотя наличие перекрытия из аніропоморфной стелы, отчаетж керамика да и самл булавка засвидетельствовали ямное влияние, этоизделиебылоорганичж» введено в обряд. Располагаясь на шее погребенного вместе с 7 медными бусинами, булавка ассоциировалась с вергакальными линиями на стенках гробницы, которые сочетались с расположенными между ними 2—7 точками.
Переходим к рассмотрению пронизок и блях, нередко сопутствующих мол оточковидныМ булавкам.
ноповсеместновстречаюшиесяслучаи захоронений собакприпокойниках [303, с. 1(
|
|
|
Разгадка внезапного появления в позднеямный период пронизок и сопутствование булавкам этихизаелийкоренится, очевидно, вматериале.изкоторых они изготавливалиас трубчатые и буеннообразные пронизки—из фаланг, лучевых костей и ребер собак; им ж принадлежали клыки [422, с. 36]. ЭтоОбстоятельствозаставляетвспомнитънемногочисл рис. 18]. В зороастризме собаке полагалось находиться при умирающем (так как взгляд ее прогонял злых духов), поедая разбросанные по комнате и начеловеке кусочки хлеба [214, с. 56], и даже возглавлять похоронную процессию [534, с. 15]. Такой обычай соответствовал представлениям о псах Йимы (Ямы индоариев). В связи с этим следует вспомнить изобрпжениядвухпсов, проникшие из Месопотаміпінаправыи берег Нижнего Днепра [966]. Однако количество клыков и пронизок, хоть обычно и не превышает количество соответствующих костей I —2 собак, но парность их практически никогда не подчёркивает; более наглядно значение множественности, стаи собак, чему способствовали спиральные и кольцевые нарезки на трубчатых пронизкзх из собачьих фаланг. Этот орнамент, как впрочем и сами «ожерелья» при буллвкаѵ, выводим из спиралевидных лент Майкопского «балдахина» [888], а также нз проволочек, которыми нередко обвивали стержни (иногда и головки) металлических прототипов булавок [41.1, рис. 43:S, 9, с. 12S], которые в ямной и катакомбной куяьтурачизготавливались почти исключительно из оленьих рогов [422, с. 32—33].
|
|
|
Итак, в основе семантики «ожерелий» при молоточковидных булавках должен стоять происходящий из Закавказья и более восточных областей образ оленя (или связанногос ним божества), преследуемого (сопровождаемого) собаками. Отсюдасразу же надо исключить «охотничьи сцены» накобанских поясах и др.. какие соответствующие семантике молоточковидных булавок. Поиск соответствий приведёт нас к кубку из Триалетского кургана На его нижнем изобразительном фризе представлены олени, а на верхнем ~ мифологическая сцена: «кедр с двумя струями воды» у корней (напоминающий перевёрнутую рогатковидную булавку), перед которым восседает божество ночного неба (горизонтальная «ёлочка» как знак потустороннего «древа жизни» и установленный сверху трон с лабрисовидной символикой), обратившись спиной к кедру, а лицом к жертвеннику на трёх бычьих ногах; у жертвенника сидят
2 собаки, а за ними шествуют (с кубками, к божеству) 23 антропоморфных фигуры с волчьими хвостами. Согласно убедительной трактовке В. В. Бардавелидзе [60, с. 94—101] здесь представлено верховное ночное божество Морите Г мерти (‘ПорядкаУчредитель’) в окружении оборотней мтцеварни (‘гончие’, ‘собако-волки’), причём в момент празднества, соответствующего сванскому гвтисшвилни. Кульминацией этого общинного празднества было славословие с пивом у «врат Гмерта», которыми выступали пивоварни (sakvabe, ср. с и.-ар. soma), окружённые с трёх сторон камнями площадки перед храмами, жертвенники из каменной плиты, различные ниши [60, с. 10—11,101].
|
|
|
Представления, связанные с мтцеварни и их индоевропейскими аналогами были рассмотрены выше (при анализе костей собак и т. п. в погребальном обряде); здесь напомннм лишь то. что сопоставимо с ожерельями при молоточковидных булавках: 'собако-волки’ представлялись антропоморфными существами сі гневато-красногоцвета, с окровавленн ыми когтями ц нашейными золотыми цепями; они не только карали, но и оберегали в путешествиях, в смертельной опасности [60, с. 49—52]. Образ их предводителя Морите Гмерти в какой-то мере сопоставим с выясненной выше семантикой молоточковидных булавок: этопотусторонне-небесное божество покровительствовало быкам и оленям, сотворило людей, животных и пищу, а также «землю, перекрыв её небом-медью» [60, с. 14, 22—24]. Последнее обстоятельство поясняет сочетания булавок с медными полусферическими идр. бляхами, а также пронизками. Следует отметить связь Морите Гмерти и его окружения с календарём; так, 28 или 29 объектов, представленных наверхнемизобразительном фризеизТриалети соответствуют продолжительности лунного месяца [195, с. 42—49]. Н. Э. Шзншашвили [917, с. 7,11. 18] тоже пришла к выводу об отношении к образу «верховного божества», «утвердиіеля миропорядка» булавокс валютообразными навершиями, календарных символов в виде двойных спиралей и проч., характерных для куро-араксской и производных от нее культур.
Итак, имеются достаточные основания полагать, что медно-костяные ожерелья прп молоточковиііных булавках, распространившись в поздней ямной культуре благодаря миграционному импульсу староссльскогои т. п. типам алазано-беденской культуры [956; 969], сочетали в своем семантике, с одной стороны, реминисценции кавказской мифологиі і (ѵуррі нов?), ас другой—оригинальные иогаши і формирующейся мифологии ариев. Проанализируем несколько наиболее выразительных наборов и попытаемся углубиться в эту семантику, понять стояшік за ней мифы.
Начнём с позднеямногоп. 9 к. 4 у с. Староселье [949, с. 63—64], упоминавшегося выше в связн с завершением им семантического ряда, начатого ранним старосельским п. 8 к. I с древнейшей и к тому же бесспорно магической повозкой, сопричастной солнечно-зодиакальному календарю [960, с. 51—52]. Такая предыстория позволяет заранее предположить, что бусы из п. 9 представляли собой отнюдь не «элементарную счетную структуру» [120, с. 48], а сложный календарь. Какой же?
В п. 9 окрашенное охрой остриё булавки располагалось у соединённых перед ірудью кистей. От фаллоидной головки к лицу старухи тянулся (незамкнутый в ожерелье) ремешокс нанизанными на него особым образом костяными а) трубочками с нарезками, б) гладкими бусинами, а также медными в) обоймочками. Их последовательность от булавки клицу такова: а-б-а-б-в-а-в-б-в-а-в^б-в-а-в-б-пб-п, где представленное однажды а&.означает нерасчлснённые при изготовлении трубочку л бусину. Очевидно, что эта нерасчленённость не случайна; она даёт намключ к разгадке общей семантики набора. Включая 18(+1) компонент, он сопоставим с 18,61-летким метоновым циклом, в течение которого приходятв соответствие лунный и солнечный календарии рассчитываютсязатмения [ 125, с. І49“178; 313, с. 50]. Авколичествах трёх видов пронизок (б+І а, 5+1 б, 6 в) проступает годовая символика с подразделением на 6 месяцев благоприятного и 6 месяцев неблагоприятного полугодий (соединённых попарно обоймами-знаками «неба — меди»), но с заметной рег^инисценцией (7+5)- частного подразделения. Последнее было характерно для п. 8 к. 1, датируемого XXIV— XXIII вв. до н. э. [954, с. 33]; рассматриваемое же п. 9 іс 4 входило в стратиграфический горизонт вместе с одним из древнейних катакомбных п. 12, появление которых в Нижнем Поднепровье относится к XXII в. до н. э. [950, с. 17]. Таким образом, смена количества месяцев г полугодиях произошла между XXIV — XXII- вв. до н. э.. что соответствует 2200 г. до н. э. по солнечно-зодиакальному календарю [906, с. 111].
Подытоживая анализ набора из п. 9 к. 4 у с. Староселье, следует, прежде всего, отметить его чрезвычайную выразительность и уникальность, подкреплённую несомненными и к тому же весьма летал изированными лунно-солнечным и солнечнозодиакальным календарями из предшествующих кемн-обинскогои старосельского п.
■ Зип. 8 к. 1 [953, с. 39—41]. Такчто календарь п. 9 следует считать местным, вобравшим большой опыт различных этнокультурных групп. Его можно рассматривать в качестве типологически несхожего, но существенно близкого соответствия «лункам Обри- Стоуихснджа—III [125, с. 204—207], древнегреческой парапегме [313, с. 47—52] и т. п. приспособлениям для вычисления 18—19-летних циклов затмений и др. календарных расчетов. Такие правилаизложены, вчастносш, в древнеиндийской «Сурье-сндажанте* [187, с. 97]; рассмотренныематериалыизвышеназванныхидр. погребений Староселъских Курганов указывают один из истоков этих познаний. Следует учитывать то, что п. 8 к, 1 (с его образом Сурьи, сопряженным с календарём) были приуроченны к началу и концу миграционного движения из Нижнего Поднепровья к границам Месопотамии и обрапю, чтов этом движенѵш состоялся контакт культур арийского п шумерского кругл 1969; 972]; тогда же наметилась смена ямной культуры на катакомбную, а Овен начал теснить Тельца и количество зодиакальных созвездий в благоприятном полугодии сменилось с 7-ми на 6. Ясно, что эти события отразились в развитии не только материальной, ной духовной культуры. В частности, стала важна не просто констатация главенства Тельца (с реминисценциями более характерного для. Кавказа оленя и семантикой «молочных источников*, что сі и гкретизнровдлось в образах Пусда- Путана и воплотилось в рогатковнаных булавках), но акиентарованне движения к цели («знатока счастливых пуіей» и проч. Пушана, чьн символыв виде костей ноги челюстей мелких парнокопытных были усилены молоточковиднымн булавками — символами повозки-стрекала-фаллоса—и ожерельями с симвоаикой календарных циклов и псов- стражей — проводников миропорядка). Показательно, чтов начале этого же периода, примерно в XXIVв. дон. э. аналогичные перемены произошли н в Закавказье: среди металлических булавок наметилась смена валютообразных (рогатковидных) головок катушкообразными (молоточковидными) [411, с. 62.166, рис. 21:5].
Рассмотрим другие примеры. Они менее надёжны ввиду плохой фиксации количества и взаиморасположения вешей, а главное — неясности типолого- страти графической и культовой подосновы появления того или иного набора в кургане и курганной группе.
С вышерассмотренным комщгексомиз п. 9 к. 4 у с. Староселье в некоторой мере сопоставим найденный в женском п. 2к. 2 у с. Климовка Карловского р-на Полтавской обл. [751, с. 20—21, рис. 27:5—6,31:1—2J. Судя по опубликованным рисункам, молоточковидная булавка была помещена перед грудью, а от неё к правому плечу и под- беродку протянули ожерелье. Оно состояло из 19 трубочекс нарезками, перемежавшихся 8 бусинами и 5 клыками. О семантике первого и последнего чисел можно судить по предыдущему комплексу; что же касается 8+5, то они могли означать количество месяцев в году по лунно-солнечному календарю. Наряду с этим в обряде использованы и числа 6+6—в количестве ромбов на стержне булавки и «ёлочных» поясов на сосуде. Ниже будет подробно рассмотрена пара медных обойм перевязи из п. 12 к. 3—1 у с. Калиновка Жовтневого р-на Николаевской обл. [897, с. 26—27], в орнаментации которых тоже обыгрывается 6+6. Здесь же отметим то обстоятельство, что две стороны етержнябулавкн изэтого погребения были орнаментированы 12x2 косыми (образующими «ёлочку») нарезками, а на перемычке головки, соседствовавшей с 1 клыком, было нанесеноещё 7+5 нарезок. Не исключено, что обшее количество нарезок и клык также содержали в себе указашія на сарос или метонов цикл (^f+l).
В комплексе из п. 6к. 7 у г. Говочеркасска [482, с. 93—96] удалось расшифровать сложный мифологический сюжет. Покойник был уложен здесь скорчен но на правом боку и ориентирован насеверо-запад, в сторону заката летнего солнца. Над его головой сложили 4 «копя волка или крупной собаки», кремневый отщеп и 13 заполированных птичьих костей без отверстий (использовавшихся, очевидно, для гаданий); у левого виска поместили серебряное колечко в полтора оборота. Вероятно, что на шею погребённого надели ремешок с тремя медными обоймочками, медной бляхой с пупнсонным орнаментом и костяной молоточковидной булавкой. Её стержень был орнаментирован 7 поисками, 6 изкоторых заполнили горизонтальными «ёлочками». 7- ю горизонтальными полосами по шейке и 6-ю заштрихованными треугольниками по тулову оршментнрованбылсосуд. поставленный у стенки перед покойником. Между ним и набором с булавкой положили 2 костяных гарпуна. Очевидно, что в орнаментике повторилось чі ісло птичьих костей, отвечающее количеству месяце в в дунно-сол печном году; 6+1 и 7 отвечает продолжительности благоприятного полугодия [909, с. 16]. Исходя из вышеприведенных данных можно полагать, что покойник (-шаман) уподоблен посланнику (булавка-брасмли [SSS, с. 3S]) потустороннего (гарпуны, ориентация покойника) солниа-Савитара (бляха при булавке [909, с IS—22]). напрааіепному па высшее небо (кости гітііиы нал теме нем) подобно Спраме (когти полка і іли собакі і) за божественным напитком Сомой (отшепдля срезания и очистки растений, а также сосуд), которого охранял некий змеевидный демон (колечко?). Редкая находка гарпунов служит, быть может, указанием на воды Расы, с переправы через которую начинается путешествие Сарамы [РВХ.108.1—2,4].
Среди блях, сопровождающих молоточкоаидные булавки, наиболее выразительны парные. В ряаеслучаевудалось проследить.чтовотутымистороиами оні і прикреплялись к головкам булавок и, вероятно, «служили тонкой наружной оболочкой каких-то округлых предметов* [422, с. 37, 54]. При этом их пары орнаментировались обычно одинаково: в п. 8 к. 8—11 могильника Лола близ г. Элиста — крестообразно, в п. 1 к. 38 Архартгнского могильника—конценірично [422, рис. 41,42]. Последним способомбыяи украшены также бляхи одной из булавок основного детского позднеямного п. 10 к. 3 1 Шахаевских курганов на Нижнем Дону; бляхи второй орнаментированы спиралью [838, с. 92~93, табл.ХІѴ: 1 —2]. Торцы головки второй буловкнукрлсили кресто- и ёлочкообразным знакам; по 10, но по-разному выполненных горизонтальных «елочек» расположили на стержнях обеих булавок По-видимому, неспроста более сложнаяиз них была обращена остриём к покойнику, а менее сложная — от него; с яругой стороны, за спиной ориентированного на запацребёнка поместили 2камешка, шило на «подушке* из охры, амежду ними—обломки(?) предмета из птичьей кости со следами красных поперечных полос. «Черепсмещён* кстенке, его первоначальное место интенсивноокрашено охрой. Помимо её и меловой посыпки в могиле встречались угли... Вполне очевиден дуализм булавок, блях и шила, косточки, камешков, разграниченных отчленённым черепом, тазом ипроч. костями погребённого. Поскольку вторая группа находок (включающая птичью кость и шило-брасман) обращена на север, к зениту, то её следует связывать с небесами; южное расположение булавок и блях указывает на их приобшённоеть к потустороннему миру. Тпкаятрактовкп первой группы находок согласуется смегтнвом опрокинутого «древа жизни» на стержнях булавок; орнаментацию блях можно рассматрі іватъ как символ ягша (I) и змеимогозародышл (2) Во всяком случае их форма и расположение относительно головок молоточковидных булавок не дают оснований усматривать в них исключительно «культовое оттражение роли колёсного транспорта в хозяйственном укладе древннх скотоводов» [712, с. 87], хотя элементы такой семантики, несомненно, присутствуют.
Рассматриваемые здесь бляхи наиболее сопоставимы с нранским птиие- или бараноподобным фарном ('сиянием’)—«хорошей вешьк» или жесимволом, знаком иди ж£от*фовением,к©торыесвяэьжшісьсбраком,готд£й,яомаиішмочагом.,гаяребаяъным обрядом [Яшт XIV. 36, XVII. 6, XIX. 32; Видевдат XIX. 17]. Истоки этого символа — в виде сочетания птицы и бараньих рогов, а также в виде валют ~ отразились, вероятно, в изображениях на керамике и в оформлении «булавок» энеолита Закавказья [411, рис. 25:10, 14, рис. 43:2-4; 530, рис. 19, 20; др.].
Орнаментация двух блях при молоточковидной булавке изп. 9 к. 36 ух. Отрадного Баштанского р-на Николаевской обл. составляет исключение из общего правила: они различны [92/, с. 44—45, рис. 16:19—22]. Каждая из них имела отверстие в центре и ооодокпокраю, чтоявляетсяпринадлежностьюедвалини всех блях. Обычной деление их на 4 сектора; в данном случае равно- и разновеликих. На первой бляшке секторы заполнены одинаковыми изображениями, которые И. Т. Черняков и В. И. Никитин сочли орнаментом из «перекрещивающихся «лабрисов» или головок молоточковидных булавок* [S97, с. 33]. Однако четырежды повторенная Т-образная фигура существенно отличается от тех и других. Если уж сравнивать с булавками, то с некоторыми из металлических с валютообразными навершиями—особенно с найденными в апазано- оеденских к. 2 у сел. Цнори J198, с. 39] и в одном из курганов на плато Бедени [446, хэбл.ІІ:2]. Лунная символика первой из них установлена выше. В качестве наиболее полного соответствия орнаментике бляхи можно указать на обрядовые лотки грузин. Эти лотки уставлялись фигурными хлебиами. украшениями из драгоценных металлов, кувшиномвинаи предназначагшеьдля богини-матери Наны и др. «господ» [60, с. 89—90, табл.Ѵ1І):21, 22]. В качестве символа наполненного такими дарами лотка -можно рассмаіриваіъполосу, кружок, 2 овала и 2 антропоморфные фигуры, изображённые на второй бляхе; указанные же исследователи свели это многообразие к сочетанию колец, «возможно, символизирующих «бег солнца по небосводу».
Приводя кавказские параллели бляхам из п. 9, нельзя не отметить и некоторые специфические особенности, находящие объяснения в мифологии ариев. В отличие от валютообразных булавоки фаллических символов на лотках, Т-образная фигура первой избляхподчёркнуто угловата и большевсего напоминаетбздъю. Вероятнее всего «небесная оаіья» здесь и представлена—попарно (в соответствии с четырьмя временами года и т. п.) черпающей блапі из потустороннего мира и проливающей затем их на землю с небес [294, с_ 156—162]. Втаком случае совокупностьи расчленённость — метаморфозу триады изображений на второй бляшке (антропоморфную фигуру, кол ьцо и овал в одном из секторов; пшооные фигуру, овал, атакжеполосувкаждомизтрсхдругихсекгоров) можносопоставить стремя шагами и преобразованиями Вишну, который был ответственен за потустороннее наполнение «небесной бадьи» [294, с. 158]. Она представлялась и ведром, и кувшином с четырьмя отверстиями — ассоциировавшимися и с сосками коровы, и с «подвёрнутыми косами ваевицы.на которую «уселись две мужественные крупные птицы, гяебоги получали свою долю» [294, с. 157—158]. Последние слова [РВ X. 114.3] означают алтарь, символизирующий древо жизни, изначальный холм и всю землю [294, с. 1S5], В этом контексте арийская девица-земля вполне сопоставима с грузинской матерью Наной, богиней весенней прпроды и плодородной земли, что подтверждает, с одной стороны, предположение освязи блях изп. 9 к. 36 ух. Отрадного с ритуальными лсггкіми Кавказа, а с другой стороны, прослеживаемое родство неиранскон богини-матери Наны с иранской ‘Влажной Сильной Непорочной’ Ардви Сурой Анахитой [217].
Дата добавления: 2018-09-20; просмотров: 190; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!