Трагедия «Ромео и Джульетта». ( Годы издания – 1594, 1595, 1609, 1623). 7 страница
Вийон вкладывает в свои признания небывалую остроту личного чувства, а также, отдаваясь своим переживаниям, Вийон в то же время возвышается над ними с помощью иронии и критического отношения к себе и к окружающей действительности. Ум и чувства Вийона окончательно сформировались во время его скитаний на проезжих дорогах, в общении с простым людом, бедняками, нередко даже профессиональными ворами, представителями гущи жизни. Здесь он узнал и передумал очень многое, недоступное поэтам придворного направления. Вийон обладал той пылкостью и отзывчивостью, которые не позволили ему отмежеваться от соблазнов и жестокости жизни в поисках обеспеченного покоя. Вийон глумиться над богачами, ростовщиками, монахами-хищниками и лицемерами всех родов. Уже в первой своей поэме он с замечательным реализмом рисует представителей городских низов, делая своими наследниками преимущественно бедняков, воров, бродяг. Вийон – враг всякой мистики и метафизики. Он утверждает в своей поэзии тему плоти, развенчивая куртуазную идеализацию тонких чувств. Вийон воспевает вино, знаменитых пьяниц древности – Ноя, Лота из Библии. Он воспевает также утехи чувственной любви, и образы его, даже когда он вздыхает о прошлом, оплакивая его невозвратность, полны пылкого эротизма. Но наряду с этим через всю поэзию Вийона проходит идея тленности, гибели всякой красоты. На этой теме целиком построена "Баллада о дамах былых времен" с ее припевом: "Но где же прошлогодний снег?". Вийона преследует образ смерти; мы находим у него картину смертных мук, изображаемых им со страшным реализмом. Наиболее жуткое впечатление производит его "Баллада повешенных", написанная в тюрьме, в ожидании казни. Это – песня повешенных, обращенная к прохожим. Их мочил целыми днями дождь, потом солнце иссушило их лица, вороны выпили глаза, а другие птицы выщипали волосы на голове, брови, ресницы. Качает ветер нас, качает средь полей, Туда, сюда, по дикой прихоти своей. Несмотря на эти трагические тона, в поэзии Вийона все же преобладает страстная любовь к жизни и прославление чувственных радостей. Поэзия Вийона соткана из противоречий; это закат средневековья и преддверие Возрождения. В Вийоне рождается новый человек, который стремиться понять себя – и не может, ищет пути – и не находит. *** Биография и творчество более тесно связаны у Вийона, чем у какого бы то ни было иного поэта Франции. Большинство его произведений сочинены «на случай». Таково и крупнейшее его произведение «Завещание» (к которому примыкают и его мелкие вещи), представляющее синтез всех основных моментов творчества Вийона. Таковыми являются прежде всего контрастность и ирония, лирический субъективизм и крайний сенсуализм (тяготение к чувственной стороне жизни); вся поэтика Вийона построена на этих моментах, и соответственно им можно различить несколько оттенков в лирических излияниях Вийона. Он — реалист в том смысле, что в его поэзии — большое количество бытовых образов, контрастирующих друг с другом. Ирония и пародийность лежат в основе замысла «Завещания»; здесь традиционная форма «поэтического завещания» даётся в бурлескном преломлении: предметом завещания являются безделицы (в связи с его похождениями), вроде вывески кабака, кружки пива, пустого кошелька, а также баллады, вставленные в текст; эта канва прерывается более или менее обособленными лирическими отрывками (здесь сказалось влияние поэта XIII века Рютбёфа с его пародийным «Завещанием осла»). Традиционная, характерная для формалистической и аллегорической поэзии XIV—XV веков баллада у Вийона также часто пародийно снижена; в виде пародии даёт он и ультранатуралистические картинки попоек, притонов Парижа, говоря от лица кутилы, вышибалы и т. п.; в эпизоде с «Прекрасной оружейницей» поэт детально описывает «увядшие прелести» и сравнивает их с былыми; наконец в «Epitaphe» реальность переходит в гротескную утрировку: говорят повешенные, тела которых гниют, глаза которых выклевали птицы, и т. п.; к этому присоединено обращение к «людям-братьям», просьба молиться за их души; стираются границы гротеска, пародии и философского размышления (последнее — особенно характерно для Вийона; оно носит чисто субъективный характер). Свои лучшие лирические стихотворения Вийон создал в этой манере. Можно назвать знаменитую «Ballade de menus propos» («Завещание»; все строки начинаются словами «я знаю», рефрен же — «я знаю всё, но только не себя»), балладу «Contraintes», написанную на конкурс, на заданную тему (где Вийон пустил крылатое изречение «смеюсь сквозь слёзы»), «Диалог сердца и тела», проникнутый глубоким пессимизмом, как и знаменитая «Баллада о дамах былых времён, в «Завещании», с рефреном «но где же прошлогодний снег?»). Наконец любопытна помещённая в «Завещании» молитва в форме баллады от имени матери Вийона, простой, набожной женщины, создающая один из сильнейших контрастов в «Завещании». Вийон почти не выражает в своей поэзии социального протеста (за исключением эпизода с Александром Македонским в «Завещании»), и социальная значимость его творчества, ультрасубъективного по своему характеру, — в картинах нищеты, порока, которых так много в его произведениях («Legs», «Завещание», а также в воровских балладах). В своей версификации Вийон строго соблюдает канон твёрдой формы стиха, закреплённый в «Поэтике» Эсташа Дешана: фиксированную строфику, метрику и рифмовку в балладах, рондо, двойных балладах, изобилующих акростихами, анафорами и другими ухищрениями. 23. Фр. Рабле: проблематика и поэтика романов о Гаргантюа и Пантагрюэле. Франсуа Рабле (1494 – 1553) – крупнейший представитель французского гуманизма. Родился в окрестностях Шинона, в семье зажиточного землевладельца и адвоката. Занимался изучением медицины, состоял 2 года на службе у Франциска I. Поступил на службу в королевскую канцелярию, получил 2 прихода. Умер в Париже. «Гаргантюа и Пантагрюэль». Толчком к созданию романа послужил выход в свет в 1532 г. в Лионе анонимной народной книги «Великие и неоценимые хроники о великом и огромном великане Гаргантюа». Успех книги, в которой пародировались средневековые рыцарские романы, навел Рабле на мысль использовать эту форму для передачи более глубокого содержания. В том же году он выпустил в качестве ее продолжения книгу «Страшные и ужасающие деяния и подвиги преславного Пантагрюэля, короля дипсодов, сына великого великана Гаргантюа». Произведение это, подписанное псевдонимом Алькофрибас Назье и составившее затем вторую книгу всего романа, выдержало в короткий срок ряд изданий и вызвало несколько подделок. В 1534 г. Рабле выпустил под тем же псевдонимом начало истории под заглавием «Повесть о преужасной жизни великого Гаргантюа, отца Пантагрюэля», которое составило первую книгу всего романа. «Третья книга героических деяний и речений доброго Пантагрюэля» вышла в свет в 1546 г. с обозначением подлинного имени автора. Она существенно отличается от двух предыдущих книг. Сатира в третьей книге стала по необходимости более сдержанной и прикрытой. Первая краткая редакция «Четвертой книги героических деяний и речей Пантагрюэля» (1548) носит сдержанный в идейном отношении характер. Через 9 лет после смерти Рабле под его именем была издана книга «Звонкий остров», а еще через 2 года – полная «Пятая книга». Источники. Помимо народной книги о великане Гаргантюа, Рабле послужила образцом богатая гротескно-сатирическая поэзия, развивавшаяся в Италии. Еще ближе к Рабле, повлиявший на него Теофило Фоленго, автор поэмы «Бальдус» (1517), которая содержала острую сатиру на нравы своего времени. Однако главным источником Рабле явились народное творчество, живая фольклорная традиция, пропитывающая весь его роман, а также произведения французской средневековой литературы. Рабле почерпнул немало мотивов и сатирических черт своего романа из фаблио, второй части «Романа о Розе», из Вийона, но еще больше – из обрядово-песенной образности, из народных повестушек, анекдотов, пословиц и прибауток своего времени. Большую помощь оказало ему знакомство с античной наукой и философией. Роман Рабле насыщен серьезными или полушуточными цитатами из них, параллелями, примерами. Основные проблемы. 1. Проблема воспитания (Рабле зло осмеивает старую систему воспитания, всякую схоластику. Его педагогические идеи ярче всего выражены в картине воспитания Гаргантюа, у которого было 2 учителя. Первый, педант Тубал Олоферн, знал лишь один метод обучения – зубрежку. Другой учитель по имени Понократ – «власть труда» - позаботился о том, чтобы мальчик осмысленно усваивал знания.). 2. Проблема войны и мира (выразительно изображение у Рабле феодальных войн). 3. Проблема правителя. 4. Проблема народа. Пустословие и шарлатантство схоластиков осмеиваются у Рабле во всех формах и аспектах. Разоблачая всю низость и глупость средневековых учреждений и понятий, Рабле противопоставляет им новое, гуманистическое мировоззрение. Рабле выдвигает принцип равномерного, гармонического развития душевных и физических свойств человека, а последнее он считает первичными. Земля, плоть, материя для него – основы всего сущего. Ключ ко всякой науке и ко всякой морали для Рабле – возвращение к природе. Реабилитация плоти – задача столь важная для Рабле, что он сознательно заостряет ее. Любовь выступает в понимании Рабле как простая физиологическая потребность. Все, что связано с практикой католицизма, подвергается у Рабле жестокому осмеянию. Он ненавидит богословов, глумится над римской церковью и папой, над всякой мистикой. Для Рабле нет ничего ненавистнее монахов. Иногда антиклерикальные мотивы перерастают у Рабле в антирелигиозные выпады. Рассказав о чудесном рождении Гаргантюа, появившегося на свет через ухо матери, Рабле восклицает: «Почему бы и вам и не поверить? Ведь для бога нет ничего невозможного, и если бы он только захотел, то все женщины производили бы на свет детей через уши». Насмешка над мифом о «непорочном зачатии» Христа здесь несомненна. Ненавидя всякое насилие над человеческой личностью и порабощение ее властью религиозных и социальных норм, Рабле едко критикует идею наследственной знатности и благородства. С наибольшей охотой и мастерством Рабле изображает толпу, плебейскую среду, выходцев из низов общества. В романе Рабле особенно выделяются три образа. Первый из них – образ доброго короля в его трех вариантах, по существу, мало отличающихся друг от друга: Грангузье, Гаргантюа, Пантагрюэль. В нем Рабле воплотил свой утопический идеал доброго и разумного правителя, который заботится не о славе, а о благе своих подданных. Короли-великаны Рабле обладают полнотой государственной власти, отстраняя от нее аристократов-феодалов. Но после наступившей реакции образ Пантагрюэля как короля тускнеет, в последних книгах он почти не показан правителем, а только путешественником и мыслителем, воплощающим философию «пантагрюэлизма». Вскоре образ Панурга оттесняет его окончательно на задний план. Красной нитью через весь роман проходит вера в благость природы, в естественную «доброту» человека. Рабле убежден в том, что «люди, свободные, благородные и воспитанные, от природы наделены склонностью к добродетели и отвращением к пороку». Рабле утверждает доктрину «естественной нравственности» человека, не нуждающейся в религиозном обосновании. Но и вообще в его понимании мира для религии нет места. Рабле начинает с мажорных томов. Он прославляет наступивший расцвет наук и просвещения. Этот новый, гуманистический идеал Рабле утопически изобразил в картине Телемского аббатства, этого идиллического содружества интеллигентов, которые работают лишь над усовершенствованием нравственной природы человека и свободы от труда в унижающих человека условиях. Телемское аббатство не знает правил, стесняющих гармоническое развитие личности, здесь нет места для «нищих духом», порочных и убогих, - здесь царство красоты, молодости, радости жизни. Телемиты вольны вступать в брак, пользоваться благами богатства и свободы, они чтут науки и искусства, между ними нет таких, кто не умел бы «читать, писать, играть на музыкальных инструментах, говорить на 5 – 6 языках и на каждом языке писать стихами, так и обыкновенной речью». Рабле зло осмеивает средневековый суд, феодальные войны, старую систему воспитания, всякую схоластику, богословскую метафизику и религиозный фанатизм. Язык Рабле – причудливый, полный синонимических повторов, нагромождений, идиом, народных пословиц и речений. Можно наблюдать в стиле Рабле огромную языковую культуру, использование всех грамматических средств, включение большого запаса научных и технических терминов, латинских или греческих слов и выражений. Рабле сочетает народные элементы и культурное наследие античности. Гротескно-комическая струя в романе Рабле выполняет несколько назначений. С одной стороны, она должна заинтересовать читателя и облегчить восприятие сложных и глубоких мыслей. С другой стороны, она же маскирует эти мысли, смягчая их выражение, служит для книги щитом против нападок цензуры. Мысли Рабле бывают иногда сильно завуалированы, и далеко не все его намеки расшифрованы современной критикой. По жанру роман: сатирический, философский, плутовской, воспитательный, утопический, роман-путешествие. 24. Роль гротеска в романах Рабле о Гаргантюа и Пантагрюэле. Сатира - одна из самых ярких особенностей художественного гения реалиста Рабле, а гротеск – одно из орудий его сатиры. Гротеск – излюбленный литературный прием Рабле. «Гротеск (франц. grotesque, итал. grottesco — причудливый, от grotta — грот) - тип художественной образности (образ, стиль, жанр), основанный на фантастике, смехе, гиперболе, причудливом сочетании и контрасте фантастического и реального, прекрасного и безобразного, трагического и комического, правдоподобия и карикатуры. Гротеск резко смещает «формы самой жизни», создавая особый гротескный мир, не допускающий ни буквального понимания, ни однозначной (как в аллегории) расшифровки. Гротеску свойственно стремление к целостному выражению кардинальных противоречий бытия, что и предопределяет резкое совмещение в нём полярностей. Сама форма гротеска таит в себе многозначительную содержательность: освящает вольность вымысла, обнаруживает «противоречивое единство» разнородного, разрушает общепринятые предрассудки. Гротеск — древний тип образности (присущий уже мифологии и архаике всех народов). Приёмы гротеска присущи комедиям Аристофана и Плавта. К гротеску охотно прибегало средневековое искусство (например, фигуры «химер» на соборах, персонажи животного эпоса, образы Дьявола и Порока — в драме). Став характерной формой народной культуры (особенно — карнавалов) европ. средневековья, гротеск выразил стихийно материалистическое и стихийно диалектическое понимание бытия народом. Художественная вершина этого «гротескного реализма» — литература, живопись и театр Ренессанса (например, «Похвала глупости» Эразма Роттердамского, образы шутов, Фальстафа и Калибана в театре У. Шекспира, итальянская комедия дель арте, живопись Х. Босха и П. Брейгеля, графика Ж. Калло и особенно — «Гаргантюа и Пантагрюэль» Ф. Рабле). Определяющие структуру образа принципы ренессансного гротеска — отношение к времени, к становлению и связанная с этим амбивалентность (двуединость), целостное и нерасчленённое изображение обоих полюсов становления: и нового и старого, и умирающего и рождающегося. Смех, вызываемый гротескным образом, также двуедин: весёлый, ликующий и — одновременно — насмешливый высмеивающий; он отрицает и утверждает, чем отличается от чисто сатирического смеха нового времени. Ренессансный гротеск выразил смеющуюся вольность народа, ощущение весёлой относительности и вечной «неготовности» бытия, его единства и неисчерпаемости, а также чувство исторических перемен. Он был также проникнут реабилитацией плоти, земной жизни и демонстративным антиаскетизмом» (Большая Советская Энциклопедия в 30 тт.). Гротеск - одна из форм комизма и вторичной условности, близкая к фантастическому. Гротеск становится ведущим способом типизации в литературе Возрождения (Ф. Рабле, Дж. Боккаччо). Роль гротеска в романе «Гаргантюа и Пантагрюэль». Большое значение для изучения гротеска имеет работа о творчестве Ф. Рабле М. Бахтина «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса», который раскрыл глубокий миросозерцательный смысл гротеска в народной карнавальной культуре и специфику его отражения у одного из ведущих представителей литературы Возрождения. Гротескный образ в понимании Бахтина характеризует явление в состоянии его изменения, незавершенной еще метаморфозы, в стадии смерти и рождения, роста и становления. Отношение к времени, становлению - необходимая конститутивная черта гротескного образа. Другая связанная с этим необходимая черта его - амбивалентность: в нем в той или иной форме даны (или намечены) оба полюса изменения - и старое и новое, и умирающее и рождающееся, и начало и конец метаморфозы. «Гротеск, порожденный народной смеховой культурой, в сущности, всегда - в той или иной форме, теми или иными средствами - разыгрывает возврат на землю сатурнова золотого века, живую возможность его возврата. <…> Относительность всего существующего в гротеске всегда веселая, и он всегда проникнут радостью смен, пусть эти веселье и радость редуцированы до минимума» (М.Бахтин «Творчество Франсуа Рабле и народная культура Средневековья и Ренессанса»). Функции карнавально-гротескной формы состоят в вольности замысла, сочетании разнородного, сближении далекого, умении по-новому, нетрадиционно взглянуть на мир. Преувеличение, гиперболизм, чрезмерность, избыток являются основными признаками гротескного стиля. У Рабле гротеск имеет не только сатирическую функцию, материально-телесная стихия в «Гаргантюа и Пантагрюэле» носит положительный, жизнеутверждающий характер. В исследуемом мной произведении Рабле, как уже говорилось выше, широко использует прием гротеска. Гротеск в романе Рабле выполняет важную эстетическую функцию: он помогает воспроизведению универсальной картины мира, создавая для этого высокую степень образного обобщения, которую не мог бы достичь еще не развитый натуралистический реализм. Формы и характер фантастической образности Рабле были обусловлены целым рядом внутренних и внешних, объективных и субъективных факторов. Гротеск, форма которого заимствована из народного творчества, представляет собой неотъемлемую черту образного мышления не только Рабле, но и многих других художников Возрождения. Чудовищные несоразмерности, несуразицы, диспропорция роста, веселые нелепости, курьезы и неразбериха, разрывы в логической цепи, резкие переходы и неожиданные следствия - все это характеризовало формы художественного мышления в эпоху начавшегося великого брожения, ломки векового уклада, когда жизнь быстро рванулась вперед, и гротеск старого, на каждом шагу рождающего новое, как образная концепция бытия, вошел в литературу из самой действительности. Воплощением исторического оптимизма, непоколебимой веры в человека и его будущее, свойственных воззрениям гуманистов, явилась фантастически гиперболизированная сила и мощь королей-великанов - героев романа Рабле. Она же продиктовала Рабле вдохновенный апофеоз человека, картины "божественного", космического могущества людского рода, обращенные к очень отдаленному будущему. Образным проявлением характерного для ренессансного сознания стихийного антропологического материализма явилась в эпопее гиперболизация материального и телесного начала, фантастика материальной мощи и роста, буйного расцвета, избытка и игры материальных, телесных сил, где под стать образам королей-великанов и количество поглощаемой ими еды и выпитого вина, где знаменитая кобыла Гаргантюа, отмахиваясь своим хвостом от оводов, уничтожает целый лес. Стихия гротеска, наполняющая роман, имеет народно-средневековый характер. Но эти моменты получают у Рабле новый смысл и новое назначение. Хаотическая форма его повествования отражает выход человека Ренессанса на исследование действительности, предстающей перед ним во множестве аспектов, раскрывающейся с самых различных сторон, в зависимости от случайных обстоятельств. Характерна в этом отношении тема III—V книг — консультации Панурга с целым рядом советчиков по тревожащему его вопросу и затем плавание по неведомым морям и островам. Здесь сказывается типичное для Ренессанса ощущение безграничности мира и таящихся в нем сил и возможностей
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 303; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!