Гертруда Стайн до приезда в Париж 20 страница
Роберт Макэлмон окончательно решил опубликовать Становление американцев, и за лето нам нужно было выправить фанки. Прошлым летом мы как обычно планировали встретиться с семьей Пикассо в Антибе. Я читала как-то французский Справочник гурмана и среди прочих мест где можно вкусно покушать нашла Отель Пернолле в городе под названием Белле. Он так и называется Белле и по природе своей он это самое и есть, как заметил однажды старший брат Гертруды Стайн1. Мы приехали туда примерно в середине августа. На карте все выглядело так как будто городок расположен высоко в горах а Гертруда Стайн терпеть не может обрывов и пока мы ехали на машине по ущелью я все нервничала а Гертруда Стайн ворчала но тут вдруг перед нами открылся изумительный вид и мы приехали в Белле. Гостиница была довольно милая хоть там и не было сада а мы рассчитывали на то что в гостинице должен быть сад. Мы остановились там на несколько дней.
Потом мадам Пернолле, приятная круглолицая женщина сказала нам что раз уж мы судя по всему остаемся на несколь-
1 Одна из множества разбросанных по тексту шуток чисто личного свойства. Во-первых, название города созвучно французским словам «красота», «красотка» и тд Во-вторых, по написанию оно напоминает английское слово belly, которое может, в зависимости от контекста, означать весь спектр значений, от «животика» до «пуза» и «брюха» включительно. Это к вопросу о гастрономии. А если вспомнить о сугубой значимости в интимной лирике Гертруды Стайн темы этого самого belly («толсто пузико поднять / то-то удивлю тебя / ты меня хотела / скажи еще раз / земляника») и о том, что южнофранцузские летние пейзажи вообще, похоже, воздействовали на эту пару наподобие «ландшафтного» афродизиака, то вот вам и необходимая сумятица смыслов для шутки сугубо личного свойства.
|
|
|
301
ко дней почему бы нам не платить не из расчета поденной а из расчета понедельной оплаты. Мы сказали что так оно конечно лучше. Тем временем Пикассо забеспокоились куда мы делись. Мы ответили что мы в Белле. Мы выяснили что в Белле родился Брийя-Саварен1. И теперь в Билиньяне мы с удовольствием пользуемся мебелью из дома Брийя-Саварена чей дом принадлежит нашему нынешнему домовладельцу.
Еще мы выяснили что в здешней школе учился Ламар-тин а Гертруда Стайн говорит что если где хоть ненадолго задержался Ламартин значит там отменная кухня. Мадам Река-мье тоже из этих мест и тут в округе живет целая куча потомков родни ее мужа. Все это мы выяснили не сразу а в тот момент нам просто было очень хорошо и комфортно и мы там жили себе и жили и уехали очень поздно. На следующее лето нам нужно было править гранки Становления американцев так что мы выехали из Парижа очень рано и снова остановились в Белле. И что это было за лето.
|
|
|
Становление американцев это книга на тысячу страниц, мелким шрифтом на больших листах. Дарантье сказал мне что в ней пятьсот шестьдесят пять тысяч слов. Она писалась с тысяча девятьсот шестого по тысяча девятьсот восьмой, и за исключением тех отрывков которые печатались в Трансатлантик до сих пор вся была в рукописи.
По ходу книги предложения становятся все длиннее и длиннее, бывает что и в несколько страниц длиной а наборщики были французы, и когда они ошибались и пропускали целую строчку требовались титанические усилия для того чтобы вернуть ее на место.
Мы обыкновенно уходили из гостиницы рано утром захватив с собой складные стулья, еду и гранки, и весь день
1 Антелм Брийя-Саварен (1755—1826) — французский литератор, главный авторитет времен Империи и Реставрации во всем, что касалось гастрономии, парижских ресторанов и тд Главный труд — «Физиология вкуса» (1825).
сражались с ошибками наборщиков-французов. Большую часть гранок приходилось вычитывать по четыре раза и в конце концов я разбила очки, и совершенно ослепла, и Гертруде Стайн пришлось заканчивать работу в одиночку.
|
|
|
Мы старались разнообразить фон для наших тягостных трудов и находили чудные места но бесконечные листы с бесконечными ошибками наборщиков следовали за нами повсюду. Один из наших любимых пригорков откуда в отдалении был виден Монблан мы назвали мадам Монблан.
Другое место куда мы часто ходили было возле небольшой запруды на ручье у перекрестка двух проселочных дорог. Чувство там было совсем такое как будто средние века, столько там всякого происходило, на свой простой совершенно средневековый лад. Помню как однажды к нам подошел крестьянин с упряжкой волов. И очень вежливо сказал, простите вы не подскажете что со мной не так. Да как вам сказать, ответили мы, у вас все лицо в крови. А понятно, сказал он, понимаете мои волы они соскользнули с кручи а я пытался их вытянуть и тоже соскользнул и вот теперь шел и думал что со мной не так. Мы помогли ему смыть кровь и он пошел себе дальше.
Именно в то лето Гертруда Стайн начала две большие вещи, Роман и Явления природы из которых выросла впоследствии целая серия эссе о грамматике и о предложениях
Поначалу это привело кЗнакомству с описанием, потом оно вышло в Сейзин пресс. Она тогда начала описывать ландшафт так как если бы все что она видит было исключительно природным явлением, вещью в себе, и нашла ее, эту технику, весьма любопытной и в конце концов эта техника вывела ее на серию текстов для Опер и пьес. Я пытаюсь быть настолько банальной насколько могу, повторяла она мне не раз и не два. А потом ее время от времени одолевало беспокойство, а не чересчур ли это все банально. Самую свою последнюю законченную вещь, Стансы медитации, в данный
|
|
|
302
303
момент я ее как раз перепечатываю, она считает истинным достижением с точки зрения банальности.
Но вернемся в то лето. Мы вернулись в Париж, фанки были почти готовы, и Джейн Хип тоже была тогда в Париже. Она была вся такая взбудораженная. У нее созрел совершенно волшебный план. Я теперь уже не помню в чем там было дело, но Гертруде Стайн ее план тогда очень понравился. Он имел какое-то касательство к возможности параллельного издания Становления американцев в Америке.
Во всяком случае из-за этого возникли какие-то осложнения и много и Макэлмон очень злился и не без оснований, и книга Становление американцев вышла в свет но Макэлмон и Гертруда Стайн совсем с тех пор раздружились.
Когда Гертруда Стайн была еще совсем девочкой ее старший брат как-то раз сказал ей, что она, а родилась она в феврале, совсем как Джордж Вашингтон, импульсивный тугодум. И разные сложности они конечно же все от этого в этом я не сомневаюсь.
В один прекрасный день той же самой весной мы собрались посмотреть очередной весенний салон. Джейн Хип уже говорила нам об одном молодом русском чьи работы показались ей интересными. Проезжая на Годиве по мосту мы увидели Джейн Хип с этим молодым русским. Мы посмотрели его картины и Гертруде Стайн они тоже показались интересными. Понятное дело вскоре он пришел к нам в гости.
В книге Как писать у Гертруды Стайн есть такое предложение, Живопись прожила свой золотой век и снова стала искусством второстепенным.
Ей было очень интересно кто же станет центральной фигурой этого нового искусства.
А было все так.
Этот молодой русский был довольно интересен. Он писал, по крайней мере он так утверждал, цвет который не был цветом и он писал три головы в одной. Пикассо уже рисовал
304
три головы в одной. Через некоторое время русский стал писать три фигуры в одной. Был ли он один такой. В каком-то смысле да, хотя у них там была целая группа. Эта группа, вскоре после того как Гертруда Стайн познакомилась с русским, устроила выставку в одной из парижских картинных галерей, кажется у Друэ. Группа состояла тогда из русского, француза, очень юного голландца и двух братьев тоже русских. Им всем за исключением голландца бьио примерно лет по двадцать шесть.
На этой выставке Гертруда Стайн познакомилась с Джорджем Антейлом который попросил разрешения зайти к ней в гости и когда зашел привел с собой Вирджила Томсона. Джордж Антейл не показался Гертруде Стайн особо интересным хоть он ей и понравился, а вот Вирджила Томсона она сочла чрезвычайно интересным хотя он не понравился мне.
Хотя обо всем этом я расскажу позже. А теперь вернемся
к живописи.
Работы этого русского Челищева были самые сильные из всей его группы и самые зрелые и самые интересные. Он уже тогда всей душой ненавидел француза которого они называли Бебе Берар а настоящее его имя было Кристиан Берар и про которого Челищев говорил что чистой воды плагиат.
Рене Кревель1 был дружен со всеми этими художниками. Некоторое время спустя один из них устроил индивидуальную выставку в галерее Пьерр. Мы туда пошли и по дороге встретили Рене. Мы все остановились, он был очень возбужденный и злой. И говорил блистательно и резко что вообще было для него весьма характерно. Эти художники, сказал он, продают свои картины по несколько тысяч франков за штуку и они еще кичатся этим и задирают нос и от них за версту
1 Рене Кревель (1900—1935) — французский писатель, активный участник сюрреалистического движения и крестный отец идейного союза сюрреализма с коммунизмом. . , > .. и
305
несет деньгами, а мы писатели мы в два раза талантливей чем они а жизни в нас столько что им и не снилось мы не можем даже заработать себе на жизнь и нам приходится клянчить и заводить интриги чтобы заставить издателей печатать наши книги; но придет такое время, и Рене встал в позу пророка, и эти самые художники придут к нам и станут нас просить чтобы мы дали им вторую жизнь и вот тогда мы посмотрим на них и в нашем взгляде будет равнодушие.
Рене и тогда был сюрреалистом и остался им до сей поры. Ему, как истинному французу, всегда было и будет нужно интеллектуальное и сущностное основание для кипящих в нем самом страстей. А как раз этого-то он, плоть от плоти послевоенного поколения, не мог найти ни в религии ни в патриотизме, поскольку для всего послевоенного поколения война просто-напросто перечеркнула и патриотизм и религию как страсть. Искомое основание дал ему сюрреализм. Он дал ему прозреть насквозь то запутавшееся в себе самом всеотрицание в котором он жил и любил. И он один из всего послевоенного поколения сумел по-настоящему это выразить, сначала в первом приближении в своих ранних книгах, а в последней своей книге, в Клавесине Дидро, очень четко и ясно с той блистательной резкостью которая вообще была ему свойственна.
Поначалу Гертруду Стайн не заинтересовала эта группа художников сама по себе а заинтересовал только этот русский. Этот интерес становился все более и более серьезным а потом ее стало одолевать беспокойство. Положим, говорила она, что те импульсы благодаря которым рождаются новые направления в литературе и искусстве не иссякли и вот на наших глазах рождается очередное новое течение; но для того чтобы уловить эти импульсы и творить с их помощью и претворить их в нечто особенное нужна мощнейшая творческая энергия. А как раз ее у этого русского нет и не было. Однако идея, совершенно свежая творческая идея налицо.
306
Откуда она взялась. Гертруда Стайн часто говорит молодым художникам когда те жалуются что она изменила свое отношение к их творчеству, дело не в том что я иначе стала думать о той или иной картине, картины сами растворяются в стене, и я их просто больше не вижу а потому конечно же приходится выставлять их за дверь.
Тем временем как я уже сказала Джордж Антейл привел к нам в гости Вирджила Томсона и Вирджил Томсон с Гертрудой Стайн стали друзьями и виделись друг с другом очень часто. Вирджил Томсон положил на музыку несколько вещей Гертруды Стайн, Съюзи Асадо, Пресиосийю и Заглавные большие. Гертруду Стайн очень интересовала музыка Вирджила Томсона. Он вне всякого сомнения понял Сати и у него было совершенно самостоятельное представление о просодии. Он многое понимал в творчестве Гертруды Стайн, ему даже по ночам снилось что есть там что-то такое чего он не понимает но в целом ему вполне хватало того что он понял. Ей очень нравилось слушать собственные тексты положенные на музыку. Они виделись друг с другом очень часто.
У Вирджила в комнате висело множество работ Кристиана Берара и Гертруда Стайн часто их рассматривала. И никак не могла понять что же она все-таки о них думает.
Они с Вирджилом Томсоном могли до бесконечности их обсуждать. Вирджил говорил что он ничего не понимает в живописи но эти картины ему кажутся просто замечательными. А Гертруда Стайн рассказала ему про то что новое направление ставит ее в тупик и творческая мощь которая за ним угадывается явно принадлежит не этому русскому. Вирджил ей на это сказал что он с ней вполне согласен и что он убежден что все дело тут в Бебе Бераре, нареченном при рождении Кристиан. Она сказала что может он и прав но ее берет сомнение. О картинах Берара она говорила так, в них уже как будто видишь нечто особенное а потом раз и нет ничего. И объясняла Вирджилу, что католическая церковь четко разли-
307
чает истерика от святого. И в искусстве то же самое. Обостренную чувствительность истерика очень легко принять за способность к творчеству, но истинному творчеству свойственно мощное личностное начало а это уже совсем другое дело. Гертруда Стайн склонялась к мнению что как художник Берар скорей истерик нежели святой. В это время она опять и с новым рвением взялась писать портреты и для того, чтоб прояснилось, говоря ее словами, в голове, написала портреты русского и француза. Тем временем через Вирджила Том-сона она познакомилась с молодым французом по имени Жорж Гюне. Они с Гертрудой Стайн очень друг к другу привязались. Ему нравилось как звучат ее тексты а потом ему нравился смысл а потом ему стали нравиться предложения.
Все его друзья писали с него портреты и портретов было много и он держал их дома. Среди прочих был один который написал один из русских братьев и еще один кисти молодого англичанина. Гертруду Стайн ни один из этих портретов особо не заинтересовал. Но там был этюд руки кисти молодого англичанина он ей не понравился но она его запомнила.
В то время все вдруг с головой ушли каждый в свои дела. Вирджил Томсон попросил Гертруду Стайн написать для него либретто Из всех святых она всегда сильнее прочих любила двух, святую Терезу Авильскую и Игнатия Лойолу, и она сказала что напишет ему либретто об этих двух святых. Она села за работу и работала над текстом не вставая всю весну и наконец закончила Четверых святых1 и отдала Вирджилу
1Полное название оперы — «Четверо святых в трех актах» Премьера состоялась в 1934годунаБродвее(постановкаДжонаХаусмана) Спектакль имел колоссальный успех, аншлаг следовал за аншлагом, что во многом можно объяснить сознательной установкой Томсона на эксплуатацию «наложенных» друг на друга стереотипных, но несовместимых в тогдашней культурной модели музыкальных, оформительских, постановочных и тд. приемов Авангард здесь был слегка причесан и шокировал скорее формой, нежели содержанием Именно по этой
308
Томсону чтоб он положил слова на музыку. Он так и сделал. И опера вышла чрезвычайно интересная с точки зрения слов и музыки тоже.
И каждое лето мы неизменно ездили все в ту же гостиницу в Белле. И за это время мы настолько привязались к этой местности, и все время все та же долина речки Роны, и к местным людям, и к местным деревьям, и к местным волам, что начали подыскивать себе дом. Однажды на противоположной стороне долины мы увидели дом нашей мечты. Пойди и спроси вон того крестьянина чей это дом, сказала мне Гертруда Стайн. Я сказала, бред какой такой солидный дом там наверняка живут люди. Пойди и спроси его, сказала она. Я пошла и спросила очень неохотно Он сказал, ну в общем да, можно сказать что дом сдается, хозяйка у него совсем девчонка, вся семья у нее померла а там сейчас вроде квартирует лейтенант у них полк стоит в Белле, но насколько я понимаю их вроде собираются куда-то переводить. Вы сходите и поговорите с агентом по недвижимости Мы так и сделали. Агент оказался очень милый пожилой крестьянин который постоянно говорил нам allez doucement, не торопитесь. Мы так и делали. У нас была предварительная договоренность на этот дом, который мы ни разу не видели вблизи а только с
причине Томсон доверил разработку сценографии и костюмов не Пикассо, как планировалось изначально, а довольно эксцентричной, но никак не гениальной американской художнице Флорин Стетхаймер, чье творчество он сам воспринимал как «высочайшего класса кич» По этой же причине танцы ставил не гениальный Баланчин, а Фредерик Эштон, с которым Томсон случайно познакомился в одном из лондонских салонов Исполнителей Томсон набрал из церковных хоров и из гарлемских ночных клубов «Непроницаемый» — особенно на слух — текст Гертруды Стайн с окказиональными перлами вроде «Pigeons in the grass alas» как нельзя лучше соответствовал исходной задаче композитора, который и сам с готовностью оперировал «ready-made» музыкальным материалом, начиная от баптистских гимнов и заканчивая детскими песенками («Jingle Bells»)
309
другой стороны долины, как только лейтенант съедет с квартиры. Наконец три года назад лейтенант уехал в Марокко и мы сняли дом так и не взглянув на него вблизи но с тех пор он нравится нам все больше и больше.
Еще когда мы жили в гостинице, к нам приехала однажды Натали Барни1, пообедать, и привезла с собой нескольких подруг, и в том числе герцогиню де Клермон-Тоннер. Они с Гертрудой Стайн были друг от друга в полном восторге и это их знакомство привело к множеству весьма приятных последствий, но об этом позже.
Но вернемся к художникам. Вскоре после того как либретто было дописано и незадолго до отъезда из Парижа мы попали на выставку картин в галерее Бонжан. Там мы познакомились с одним из русских братьев, с Женей Берманом, и Гертруда Стайн сочла что его картины не лишены интереса. Она отправилась с ним вместе к нему в студию и посмотрела все что он когда-либо написал. Ей показалось что чистая идея видна здесь значительно более четко чем у двух других художников которые уж точно никак не создали нового направления в живописи, могло так статься что идея принадлежала именно ему. Вот она его и спросила, рассказав ему прежде историю своих мытарств как она ее вообще тогда рассказывала всякому кто готов был слушать, не он ли был автор идеи. Он ответил с понимающей такой про себя улыбкой что с его точки зрения именно так все и было. Она никак не была уверена что он не прав. Он приехал к нам в гости в Билиньян и мало-помалу она пришла к выводу что хоть он и был очень сильный художник он был слишком слабый художник чтобы стать творцом идеи. И поиск начался с начала.
И опять-таки перед самым отъездом из Парижа в той же самой картинной галерее ей попалась на глаза картина и на
\' Одна из самых известных в послевоенном Париже лесбиянок, ее салон отличался демонстративностью поведения завсегдатаев и стремлением шокировать «безнадежных натуралов».
310
ней поэт у водопада. Кто ее написал, спросила она. Один молодой англичанин, Фрэнсис Роуз, был ответ. Ах да меня он не интересует. А я и говорю сколько же она стоила эта картина. Сущие пустяки. Гертруда Стайн часто повторяет что картина стоит либо триста франков либо триста тысяч франков. Эту она купила за триста франков и мы уехали на лето на юг.
Жорж Гюне решил стать издателем и встал во главе Editions de laMontagne. По сути дела издательство организовал Жорж Маратъе, наш и вообще всеобщий друг, но тот решил уехать в Америку и сделаться американцем и дело унаследовал Гюне. Первая книжка которая там вышла это шестьдесят страниц Становления американцев во французском переводе. Гертруда Стайн и Жорж Гюне делали этот перевод вдвоем и ей это было очень и очень в радость. Затем последовал томик Десять портретов написанных Гертрудой Стайн а иллюстрирован он был портретами причем себя художники нарисовали сами, и других тоже нарисовали, Вир-джила Томсона рисовал Берар и рисованный автопортрет Берара, и автопортрет Челищева, и автопортрет Пикассо и портрет Гийома Аполлинера и портрет Эрика Сати оба работы Пикассо, и портрет Кристианса Тонни молодого голландца тоже автопортрет и портрет Бернара Фая работы Тонни. Книги были приняты на ура и всем было очень приятно.
Дата добавления: 2018-08-06; просмотров: 200; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!