ОТЕЦ                        РЕБЕНОК                        МАТЬ 5 страница

                                 1) ВОЛЯ (“царь)

                                 2) ЛОГИКА (“ритор”)

                                 3) ФИЗИКА (“недотрога”)

                                 4) ЭМОЦИЯ (“зевака”)

Порядок первых двух ленинских функций, их соотношение, взаимодействие и формы внешнего проявления исчерпывающе характеризует специально собранный для этого случая цитатник, помещаемый ниже. Его особенностью можно считать то, что авторы мемуаров, друзья и враги Ленина, оказались удивительно единодушны при описании его личности, и лишь по интонации можно догадаться: кто есть ему кто.

“...он был диктатором в лучшем смысле этого слова”.

“Воля Ленина превосходила его интеллект, и последний всегда выступал как слуга первой...Многие критики обвиняли Ленина в сильной жажде власти и почестей. На самом деле он просто органически был создан для управления и буквально не мог удержаться от того, чтобы не навязывать свою волю другим, не потому, что жаждал этого, а потому, что это было столь же естественно для него, как для крупного тела естественно влиять на планеты. Что касается почестей, то их он не любил...

Ленин по-своему любил тех, кого ценил как полезных помощников. Он легко прощал им ошибки, даже неверность... Злобность и мстительность были ему чужды. Даже враги воспринимались им скорее как какие-то абстрактные факты. Вероятно, они не могли возбудить в нем чисто человеческий интерес, будучи просто математически определенными точками для приложения деструктивных сил. Чисто пассивная оппозиция его партии в критический момент являлась для него достаточным основанием для того, чтобы расстреливать сотни людей без тени колебаний. И при всем этом он любил, искренне веселясь, играть с детьми, собаками, котятами.”

“Никто, как он, не умел так заражать своими планами, так импонировать своей волей, так покорять своей личности, как этот, на первый взгляд, такой невзрачный и грубоватый человек, по-видимому, не имеющий никаких данных, чтобы быть обаятельным”.

“В его внешнем облике не было ничего от сверхчеловека... И все же в этих стальных глазах было что-то, что приковало мое внимание. В его вопрошающем, полупрезрительном, полуулыбчивом взгляде читалась безграничная уверенность в себе и своем превосходстве.

Позднее я с очень большим уважением стал относиться к его интеллекту, но в ту минуту меня больше поразила огромная сила его воли, его непреклонность и бесстрастность. Он являл собой полную противоположность Троцкому, который также присутствовал при нашей встрече и был на удивление молчалив. Троцкий был весь темперамент, он был индивидуалистом и артистом, на тщеславии которого даже я мог играть не без некоторого успеха. В бесстрастии же Ленина было что-то нечеловеческое. На его тщеславие нельзя было подействовать никакой лестью”.

“Я вообще не любил этого человека. Во-первых, он был ужасно сварлив. Во-вторых, он никого не слушал и никому не давал говорить”.

“...Ленин всегда чувствовал свою аудиторию. Он никогда не поднимался слишком высоко над ее уровнем, однако и опускался до него лишь в те моменты, когда это было необходимо для того, чтобы не нарушить непрерывность гипнотического состояния, контролирующего волю его паствы. Более чем кто-либо он осознавал, что толпа требует, чтобы ее погоняли и пришпоривали, она хочет чувствовать твердую руку хозяина. Когда было надо, он говорил как правитель, осуждая и подстегивая свою аудиторию. “Он не оратор - он больше чем оратор,” - заметил кто-то, и это замечание вполне уместно.”

 “Но вот он почувствовал, что аудитория не поспевает за ним, что связь со слушателем разомкнулась. Тогда он сразу берет себя в руки, опускается одним прыжком вниз и начинает свое восхождение заново, но уже более спокойным и соразмерным шагом. Самый голос его становится иным, освобождается от излишней напряженности, получает обволакивающую убедительность...И когда оратор вторично добирается до вывода, приведя на этот раз к нему слушателей, не растеряв в пути никого, в зале физически ощущается та благодарная радость, в которую разрешается удовлетворенное напряжение коллективной мысли.”

“Спорил он исключительно неприятно - высокомерно и презрительно, усыпая свою гладко льющуюся речь язвительными и часто грубыми выходками по отношению к противнику. При этом внешне он казался совершенно спокойным, но его маленькие монгольские глазки становились острыми и злыми ...Ленин не принадлежал к числу людей, поражающих силой и оригинальностью мысли.”

По поводу ораторских способностей сочетания 1-ой Воли со 2-ой Логикой к сказанному могу добавить, что при всей видимости апелляции к разуму слушателя, не содержание составляет сильнейшую сторону речей, а форма. Речь “ленина” может быть двусмысленна, бессодержательна, пуста и все-таки завораживающа, благодаря его исключительной, некритичной самоуверенности, веры в себя, могучей воле, наполнявшей невидимо каждое его слово. Пример Горбачева (очевидно - “ленина”), своими пустыми речами часами державшего в напряжении многотысячную аудиторию, - достаточно выразителен, чтобы представить себе магию “ленинского” слова. Мощь горбачевского словоблудия доходила до комизма и порождала анекдоты. Например такой: Горбачев попросил известного гипнотизера-психотерапевта Кашперовского прийти на его выступление и в случае речевого недержания гипнотическим воздействием остановить его. Результат оказался обратен ожидаемому: Кашперовский сам впал в гипнотический транс.

* * *

Всякая Третья функция двусмысленна. Но 3-я Физика Ленина, сочетавшая беспримерную жестокость с материнской заботой о нуждах окружающих, демонстрировала такое беспримерное раздвоение, что также провоцировала сочинительство и порождала, отдающие цинизмом, но точные анекдоты. Вот один из них:

-“Владимир Ильич, участники кронштадского мятежа арестованы, что с ними делать?”

-“Расстрелять! Перед расстрелом напоить чаем. И непременно горячим!”

Это - анекдот. А существуют еще сходного рода легенды, иногда выдаваемые за факт. Например, легенду о том, что Ленин сам тайно переправил за границу своего давнего друга-врага, Мартова. И будто бы на вопрос, зачем он это сделал, вождь будто бы ответил: “Потому что меня окружают люди, которые гораздо более последовательные ленинцы, чем сам Ленин.” Этой фразе невольно веришь. Ленин должен был по 3-й Физике быть самым жалостливым из большевистской верхушки. И его действительно окружали люди с результативными и значит более жестокими Физиками: с 1-й Физикой (Троцкий, Сталин, Зиновьев) и 4-й Физикой (Свердлов, Дзержинский, Пятаков),- которые, конечно, Мартова живым из рук не выпустили бы.

Кроме анекдотов и легенд существуют и бесспорные исторические факты, свидетельствующие о поразительной раздвоенности ленинской Физики. Так, известный портретист Юрий Анненков рассказывал, что когда к его отцу, бывшему революционеру и знатоку страхового дела, пришло предложение стать комиссаром социального страхования, он отказался и на следующий день обнаружил, что разорен: его счет в банке был конфискован. Старик умер от голода в 20-ом году, и когда эта весть дошла до Ленина, он назначил вдове приличную пожизненную пенсию. Так вот.

Собственно, 3-я Физика и привела Ленина в стан марксизма, именно типичное для нее искреннее, бессознательное сострадание ко всем людям физического труда заставило ее избрать данную идеологию. Массовые расстрелы рабочих после прихода вождя коммунистов к власти - производное не Физики его, но Воли. К Ленину в еще большей степени, чем к Наполеону подходят слова Гёте, что “Наполеон  пустился на поиски добродетели, но поскольку найти ее не удалось, взял власть”. От 3-й Физики Ленина происходит и уравнительно распределительная система, введенная им во времена военного коммунизма: похвальное желание поддержать слабосильных его ущербная 3-я Физика довела до абсурда.

Современники редко поминали, говоря о Ленине, про его отношение к физическому, материальному пласту жизни, разве что отмечали простоту и незамысловатость бытовых запросов. И это понятно. Именно свою 3-ю Физику старательней чем что-либо прятал от посторонних глаз вождь мирового пролетариата, и именно она, как ни странно, сыграла решающую роль в его судьбе. Дело в том, что если Гёте можно назвать эталоном гармоничной личности, то эталоном дисгармоничной личности, безусловно, следует назвать Ленина.

Судьба из безразмерных своих закромов по линии Физики не дала Ленину ничего. Более чем невзрачной наружности, малорослый, рано облысевший, с серой кожей и маленькими монгольскими глазами, в 40 лет он уже выглядел стариком. Всю свою жизнь до октября 1917 года Ленин прожил на положении содержанки: семьи, партийных спонсоров и робин гудов. Особенно, уверен, ленинскую 3-ю Физику травмировало то, что за всю жизнь им не было заработано ни копейки физическим трудом, т.е. в случае краха своей власти на государственном ли, на партийном ли уровне, для поддержания нормальной жизнедеятельности каких-либо внутренних ресурсов не было.

С женщинами также было мало радости. Они не дали Ленину того, что являлось бы единственным безукоризненным доказательством его мужественности, его физической полноценности - детей. Да и числом женщин Ленин похвастаться не мог, достоверно известно о трех: Крупской, Арманд и той, неназванной по имени секретарше, которую Сталин в порыве гнева грозился сделать вдовой вождя вместо строптивой Крупской.

Люди, знавшие Ленина, знавшие о его “зацикленности” на политике, вообще с большой долей иронии говорили о сексе вождя. Один из них писал: “Ленин был глубоко увлечен, скажем, - влюблен в Инессу Арманд - его компаньонку по большевистской партии. Влюблен, разумеется, по-своему, т.е. вероятно, поцелуй между разговором о предательстве меньшевиков и резолюцией, клеймящей капиталистических акул и империализма”. На самом деле секс Ленина был не таков, и любовник он был страстный. Другое дело, что, как всякий обладатель 1-й Воли и 3-й Физики, он боялся той власти, которую получала лежащая рядом женщина, страшился женской наготы и красоты. Соратник по ссылке рассказывал, что вместе с ними была сослана одна очень красивая женщина, и, глядя на нее, Ленин роптал: “Она страшная женщина. Она меня волнует. Страшная женщина”.

Вместе с тем, думается, что гиперсексуальность Ленина не производила на женщин очень уж сильного впечатления. Вывожу это из того, что Октябрьская революция все-таки состоялась. Вы спросите: какая связь между сексом и революцией? А она в ленинском случае самая прямая. Если бы та же Инесса Арманд, разомлев от ленинских ласк, проворковала бы минуту любовной истомы : “Котик, ты - вообще человек неординарный, но в ЭТОМ тебе нет равных!” - то, вполне возможно, что революция не случилась бы. Ленин бы кинулся с удвоенной энергией отрабатывать магическую для его психики лестную характеристику исключительного любовника, бросив, хоть на время, постылую позу борца с капитализмом. Однако Октябрь грянул, и это событие - лучшее доказательство неудовлетворенности ленинского полового чувства и невеликих его способностей по женской части.

Даже мысленно, заочно и на мгновение оказавшись в ленинской шкуре, чувствуешь весь ужас и уродство его положения. Человек, родившийся с 3-й Физикой, “недотрогой”, т.е. судьбой обреченный на ранимость и уязвимость физического начала, в дополнение к этому бедствию, живет жизнью невзрачного, слабосильного иждивенца, бездетного и сексуально неудовлетворенного. Откуда взяться тут гармонии личности и ее производным: порядочности, благожелательности, терпимости - когда судьба взяла себе в привычку постоянно ломом ковырять больное место? Ленину просто ничего другого не оставалось, как только еще надежнее крепить единственную в жизни опору - и без того гипертрофированную природой 1-ю Волю - с маниакальным упорством домогаться власти, которая одна могла защитить раздавленную в лепешку 3-ю Физику.

* * *

Заблуждались современники Ленина, обманутые его страстью к политиканству, и относительно способности вождя к переживаниям. Один из них писал: “Я даже представить себе не могу Ленина, разговаривающим о поэзии, живописи, музыке, еще меньше о любви, о сложных духовных переживаниях человека... Интерес к человеку ему был совершенно чужд. Общаясь с ним, я всегда чувствовал, что он интересуется мной лишь постольку, поскольку видит во мне... единомышленника, которого можно использовать для революционной борьбы... Холодность Ленина к людям бросалась в глаза.”

Подобного рода высказывания по меньшей мере не точны. Ленин плакал на представлении “Дамы с камелиями” (а к психологии проституток 3-я Физика питает особо жадный интерес), с восторгом слушал Бетховена и лишь выражал сожаление, что вопреки потребности бесконечного наслаждения “нечеловеческой” музыкой венского композитора, ему приходится заниматься рубкой голов. Да и по отношению к людям Ленин не всегда был таким циником и паразитом, каким его описывают товарищи по партии. С залитым слезами лицом, шатаясь от горя, шел вождь за гробом Инессы Арманд, и в данном случае переживания его явно превосходили вклад покойной в партийное строительство. Так что, даже “ленинское” сердце не камень.

* * *

Как психологический тип “ленин” довольно редок. Редок он даже в политической среде, хотя политика у “ленина” в крови. В этой связи на память, кроме Горбачева, не приходит никто. Однако очевидное отличие личностей Ленина и Горбачева, дает повод сказать несколько слов о разнице в судьбе людей при психотипическом тождестве.

В том, что Горбачев - “ленин”, сомневаться не приходится. Но отличия начинаются уже с масштабов личности Ленина и Горбачева. Второй, “ленин” - карлик, несопоставимый по своим параметрам с великим первообразом: невоспитанный, малокультурный и просто неумный. Глупый “ленин”, как альбинос, редок, но случается, и Горбачев - из числа таких альбиносов. Вместе с тем, судьба к Горбачеву была более благосклонна, нежели к Ленину. Горбачев успел попробовать себя в качестве работника физического труда, знал радости отцовства, его путь наверх ничем фатально непреодолимым не загромождался, был ясен и прост с самого начала, чего совсем нельзя сказать о Ленине.

Видимо, все эти обстоятельства и определили сравнительную с Лениным мягкость Горбачева в критические для власти минуты. Как всякий “недотрога”, с неприязнью и брезгливостью относящийся к насилию, Горби, устраивая кровавые побоища в Прибалтике и на Кавказе, при виде первой крови убирал руки и делал вид, будто он ни при чем. Такое двурушничество в капитальном для власти вопросе о насилии, расхолаживало свиту Горбачева, позволяла ей считать, не без некоторых оснований, президента СССР слабым политиком. А когда головы свиты начинают посещать подобного рода мысли, гибель лидера, биологическая или только политическая, становится вопросом времени. Что и случилось в августе 1991 года. Последующие потуги вернуть себе хотя бы часть былого влияния стали плясками политического трупа. Но это уже другая история.

Мы поможем в написании ваших работ!