Що змушує героїв три роки жити в лісі Моруа?

______________________

Існує давня,  ще міфологічна концепція кохання: любов діє як рокова сила, руйнівна стихія, яка раптово спрямовується на людину і підпорядковує її собі. В рицарському романі така пристрасть пояснюється дією темних сил – любовного напою. Любов – пристрасть в романі виправдовується стражданням, тому наповнюється духовним смислом і сублімується.

________________________

Прочитайте уривок з праці М. Бахтіна„Формывремени и хронотопа в романе” (розділ V. Рыцарский роман). Виокремте основні його положення та використайте під час підготовки відповідей.   

Коснемсявесьмакраткоособенностейвремени, а следовательно, и хронотопа в рыцарскомромане (от анализаотдельныхпроизведениймыпринужденыотказаться).

Рыцарский роман работаетавантюрнымвременем — в основномгреческого типа, хотя в некоторых романах имеетсябольшееприближение к авантюрно-бытовомуапулеевскому типу (особенно в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха). Времяраспадается на ряд отрезков-авантюр, внутрикоторыхоноорганизованоабстрактно-технически, связьего с пространствомтакжетехнична. Здесьмывстречаем ту же случайнуюодновременность и разновременность явлений, ту же игрудалью и близостью, те же ретардации. Близок к греческому и хронотопэтогоромана — разнообразночужой и несколькоабстрактный мир. Такую же организующую роль играетздесьиспытаниегероев (и вещей) на тождество (в основном — верность в любви и верностьрыцарскомудолгу-кодексу). Неизбежнопоявляются и связанные с идеейтождествамоменты: мнимыесмерти, узнание — неузнание, переменаимен и др. (и болеесложнаяигра с тождеством, напримердвеИзольды — любимая и нелюбимая в «Тристане»). Здесьпоявляютсясвязанные (в последнемсчете) с тождествоммотивы и восточно-сказочногохарактера — всякого родаочарования, временновыключающиечеловекаизсобытий, переносящиеего в иной мир.

Но рядом с этим в авантюрномвременирыцарскихромановестьнечтосущественноновое (а следовательно, и вовсемхронотопеих).

Вовсякомавантюрномвремениимеетместовмешательствослучая, судьбы, богов и т. п. Ведьсамоеэтовремявозникает в точках разрыва (в возникшемзиянии) нормальных, реальных, закономерныхвременныхрядов, там, гдеэтазакономерность (каковабыонанибыла) вдругнарушается и событияполучаютнеожиданный и непредвиденный оборот. В рыцарских романах это «вдруг» какбынормализуется, становитсячем-товсеопределяющим и почти обычным. Весь мир становитсячудесным, а само чудесноестановитсяобычным (не переставаябытьчудесным). Самаявечнаянеожиданностьперестаетбытьчем-тонеожиданным. Неожиданногождут, и ждуттольконеожиданного. Весь мир подводитсяподкатегорию «вдруг», подкатегориючудесной и неожиданнойслучайности. Герой греческихромановстремилсявосстановитьзакономерность, сновасоединитьразорванныезвенья нормального хода жизни, вырватьсяизигрыслучая и вернуться к обычной, нормальнойжизни (правда, уже за пределамиромана); он переживалавантюрыкакниспосланные на негобедствия, но он не был авантюристом, не искалих сам (он былбезынициативен и в этомотношении). Герой рыцарскогороманаустремляется в приключениякак в роднуюстихию, мир для негосуществуеттолькопод знаком чудесного «вдруг», это — нормальноесостояние мира. Он — авантюрист, но авантюрист бескорыстный (авантюрист, конечно, не в смыслепозднегословоупотребления, то есть не в смыслечеловека, трезвопреследующегосвоикорыстныецели не на обычныхжизненных путях). Он по самому своемусуществуможетжитьтолько в этоммиречудесныхслучайностей и в них сохранятьсвоетождество. И самый «кодекс» его, которымизмеряетсяеготождество, рассчитанименно на этот мир чудесныхслучайностей. И самая окраска случая — всехэтихслучайныходновременностей и разновременностей — в рыцарскомроманеиная, чем в греческом. Там этоголаямеханикавременныхрасхождений и схождений в абстрактномпространстве, наполненном раритетами и курьезами. Здесь же случай имеет всю привлекательность чудесного и таинственного, он персонифицируется в образедобрых и злых фей, добрых и злыхволшебников, подстерегает в зачарованныхрощах и замках и т. п. В большинствеслучаев герой переживаетвовсе не «бедствия», интересныетолько для читателя, а «чудесныеприключения», интересные (и привлекательные) и для него самого. Авантюра получаетновый тон в связисовсемэтимчудесным миром, гдеонапроисходит.

Далее, в этомчудесноммиресовершаются подвиги, которымипрославляютсясамигерои и которымионипрославляют других (своего сюзерена, свою даму). Момент подвигарезкоотличаетрыцарскую авантюру от греческой и приближаетее к эпическойавантюре. Момент славы, прославлениябылтакжесовершенночуждгреческому роману и такжесближаетрыцарский роман с эпосом.

В отличие от героевгреческогоромана, героироманарыцарскогоиндивидуальны и в то же времяпредставительствуют. Героиразныхгреческихромановпохожи друг на друга, ноносятразныеимена, о каждомможнонаписатьтолько один роман, вокруг них не создашьциклов, вариантов, рядаромановразныхавторов, каждыйиз них находится в частномвладениисвоего автора и принадлежитему, каквещь. Все они, какмывидели, ничего и никого не представляют, они — «сами по себе». Разныегероирыцарскихромановничем не похожи друг на друга, нисвоимобликом, нисвоейсудьбой. Ланселотсовсем не похож на Парцифаля, Парцифаль не похож на Тристана. Зато о каждомиз них создано по несколькуроманов. Строго говоря, это не героиотдельныхроманов (и, строго говоря, вообщенетотдельных и замкнутых в себе индивидуальныхрыцарскихроманов), это — героициклов. И они, конечно, не принадлежатотдельнымроманистамкакихчастнаясобственность (дело, разумеется, не в отсутствииавторского права и связанных с ним представлений), — они, подобноэпическим героям, принадлежатобщейсокровищницеобразов, правда интернациональной, а не национальной, как в эпосе.

Наконец, герой и тотчудесный мир, в котором он действует, сделаныиз одного куска, между ними нетрасхождения. Правда, мир этот не национальная родина, он повсюдуравночужой (без акцентуациичуждости), герой переходитизстраны в страну, сталкивается с разными сюзеренами, совершаетморскиепереезды, — ноповсюду мир един, и егонаполняет одна и та же слава, одно и то же представление о подвиге и позоре; герой может прославлять себя и других по всемуэтому миру; повсюдуславны те же славныеимена.

Герой в этоммире «дома» (но не на родине); он так же чудесен, какэтот мир: чудесно егопроисхождение, чудесныобстоятельстваегорождения, егодетства и юности, чудесна егофизическая природа и т. д. Он — плоть от плоти и кость от кости этого чудесного мира, и он лучшийегопредставитель.

Все этиособенностирыцарского авантюрного романарезкоотличаютего от греческого и приближаютего к эпосу. Раннийстихотворныйрыцарский роман, по существу, лежит на границе междуэпосом и романом. Этимопределяется и особоеместоего в историиромана. Указаннымиособенностямиопределяетсятакже и своеобразныйхронотопэтогоромана — чудесный мир в авантюрномвремени.

Этотхронотоппо-своемуоченьорганичен и выдержан. Он наполнен уже не раритетно-курьезным, а чудесным; каждаявещь в нем — оружие, одежда, источник, мост и т. п. — имееткакие-нибудьчудесныесвойстваили просто заколдована. Много в этоммире и символики, но не грубо-ребусногохарактера, а приближающейся к восточно-сказочной.

В связи с этимслагается и самоеавантюрноевремярыцарскогоромана. В греческомромане в пределахотдельных авантюр онобылотехническиправдоподобно, день былравен дню, час — часу. В рыцарскомромане и самоевремястановится до некоторойстепеничудесным. Появляетсясказочныйгиперболизмвремени, растягиваютсячасы, и сжимаютсядни до мгновения, и самоевремяможнозаколдовать; появляетсяздесь и влияниеснов на время, то естьздесьпоявляетсяхарактерное для сновиденийспецифическоеискажениевременных перспектив; сны уже не толькоэлементсодержания, ноначинаютприобретать и формообразующуюфункцию, равнокак и аналогичные сну «видения» (оченьважнаяорганизационная форма в средневековойлитературе) . Вообще в рыцарскомроманепоявляетсясубъективнаяигравременем, эмоционально-лирическиерастяжения и сжиманияего (кромеуказанныхвышесказочных и сновиденческихдеформаций), исчезновениецелыхсобытийкак не бывших (так в «Парцифале» исчезает и становитсянебывшимсобытие в Монсальвате, когда герой не узнает короля) и др. Такаясубъективнаяигравременемсовершенночуждаантичности. В греческом же романе в пределахотдельных авантюр времяотличалось сухою и трезвоючеткостью. Ковремениантичностьотносилась с глубокимуважением (онобылоосвященомифами) и не позволяла себе субъективнойигры с ним.

Этойсубъективнойигресовременем, этомунарушениюэлементарныхвременныхсоотношений и перспектив соответствует в хронотопе чудесного мира и такая же субъективнаяигра с пространством, такое же нарушениеэлементарныхпространственныхотношений и перспектив. При этомздесь в большинствеслучаевпроявляетсявовсе не положительнаяфольклорно-сказочная свобода человека в пространстве, а эмоционально-субъективное и отчастисимволическоеискажениепространства.

Таковрыцарский роман. Почти эпическаяцелостность и единствохронотопа чудесного мира в последующемразлагаются (уже в позднемпрозаическомрыцарскомромане, в которомусиливаютсяэлементыгреческогоромана) и уже никогда не восстановятсяполностью. Ноотдельныеэлементыэтогосвоеобразногохронотопа, в частностисубъективнаяигра с пространственно-временными перспективами, неоднократновозрождаются (конечно, с некоторымизменениемфункций) в последующейисторииромана: у романтиков (например, «Генрих фон Офтердинген» Новалиса), у символистов, у экспрессионистов (например, психологическиочень тонко проведеннаяигравременем в «Големе» Мейринка), отчасти и у сюрреалистов

Мы поможем в написании ваших работ!