IV. СТОЯНКА У ДЕР. НИЖНЕЕ АДИЩЕВО

К ВОПРОСУ О НЕОЛИТИЧЕСКИХ ПАМЯТНИКАХ КАМСКОГО ПРИУРАЛЬЯ

I

На территории Прикамья до настоящего времени обнаружено лишь одно палеолитическое местонахождение, и вопрос о древнейшем населении этой области остается пока неясным. Вряд ли стоит, однако, повторять мнение некоторых исследователей, предполагавших, что северо-восток Европейской части СССР был заселен человеком лишь по прошествии длительного времени после отступания ледника. Эта мысль является устаревшей, и хотя палеолитические памятники пока что не открыты на всем огромном пространстве от Мурома до Молотова, целый ряд данных заставляет думать, что они здесь будут найдены. Наиболее существенным аргументом, говорящим за это предположение, являются данные четвертичной геологии и палеонтологии. Есть основание полагать, что значительная часть Прикамья и Приуралья была свободна ото льдов большую часть ледниковой эпохи. Все местные музеи Урала и Прикамья имеют обширные коллекции костей четвертичных животных: мамонта, носорога и др. В местной краеведческой литературе есть указания на находки целых скоплений костей этих животных. Все это говорит о необходимости развертывания работ по отысканию палеолитических памятников в Приуралье. Открытие здесь стоянок четвертичного человека, современника мамонта и носорога, заполняет громадную территориальную лакуну, существующую сейчас между сибирским и восточноевропейским палеолитом.

Памятники неолитического возраста, известные в Прикамье уже давно, систематически стали исследоваться лишь в самые последние годы. Предлагаемая ниже сводка охватывает лишь некоторые из них, а именно те, которые, как кажется автору настоящей статьи, представляют собой более древнюю группу памятников. Часть из них была известна ранее и уже получила некоторое освещение в литературе, другая, большая часть, стала известна лишь за последние годы, после семилетних работ Камской археологической экспедиции Гос. Академии истории материальной культуры им. Н. Я. Марра, ныне Института истории материальной культуры им. Н. Я. Марра. Этими работами был открыт целый ряд памятников неолитического возраста в районе устья р. Чусовой (рис. 1).

Территория, обычно называемая «уральским Прикамьем» или «камским Приуральем», является значительной частью Камского бассейна. Это — верхнее и начало среднего течения Камы, которая на этом пространстве имеет ряд крупных притоков: реки Чусовую, Косьву, Обву, Иньву и др. Часть из них также имеет громадное протяжение и широкий бассейн. Чусовая, например, при длине течения в 777 км имеет такие крупные судоходные в нижней части притоки, как р. Сылва. Неолитические памятники, в виде пока что случайных, единичных находок каменных орудий, известны на всей этой огромной территории. Памятники, изученные путем раскопок, имеются лишь в районе устья р. Чусовой, т. е. в Молотовской области.

В дальнейшем, несомненно, будет возможно уточнить сведения о находках по р. Иньве и ее притоку — Велве, о находках единичных предметов неолитического времени в устье р. Яйвы у с. Орла, у дер. Кычановой ниже Молотова и т. д. В настоящее время этим случайным материалом трудно пользоваться в качестве источника для решения интересующих нас сейчас вопросов.

Последние геоморфологические данные, полученные в результате исследований экспедиции Академии Наук СССР, работавшей на Каме в 1933 г., позволяют разделить долину р. Камы в среднем и верхнем ее течении на 3 части, различные по своим геоморфологическим особенностям. ¹

1. Южная часть от устья р. Чусовой до с. Слудки характеризуется узкой речной долиной. Коренные берега тянутся здесь у самой реки. Первая пойменная терраса встречается узкими полосами на всех мысах, за нею сразу идет четвертая терраса. На отрезке с. Добрянка — с. Хохловка эта четвертая терраса характерна развитием карста. Вторая и третья террасы встречаются редко.

¹Сб. «Экспедиции АН СССР в 1933 г. ». Долина р. Камы. Геоботанические работы Волжско-Камской комплексной экспедиции. Изд. АН СССР, Лгр., 1934, стр. 270—280.

 

 

(с. 11)

 

Рис. 1. Карта археологических памятников района устья р. Чусовой. 1 — Левшинская стоянка; 2 — стоянка на Гладком; 3 — стоянка у д. Усть-Чусовой; 4 — стоянка у Гремячего Ручья; 5 — стоянка и селище у сев. конца оз. Грязного; 6 — стоянка и селища у хут. Астраханцева, на оз. Грязном; 7 — стоянка и селища у Rp 154 и у южного конца оз. Грязного; 8 — Н. Адищевская дюнная стоянка; 9 — стоянка у д. В. Гари; 10—12 — неолитические стоянки у пос. Верхней Курьи; 13 — Турбинский могильник и селище на Шустовой горе; 14 — Галкинское городище; 15 — Конецгорское селище; 16 — городище Чумкосна; 17 — селище у д. Демидковой; 18 — верхнепалеолитическая стоянка у дд. Остров—Гляденова; 19—20 — Ананьинские селища у дд. Боровка—Гари.

 

2. Средняя часть, наиболее длинная, от с. Слудки до с. Усолье. Здесь левый коренной берег, начиная от устья р. Висим, постепенно удаляется от реки, образуя широкую долину. В этой части течения Камы развиты все террасы реки. 3. От Усолья и Березников до г. Соликамска по левому берегу Камы опять наблюдается небольшое расширение долины. Здесь развиты, главным образом, первая и вторая заливные террасы. На всем этом пространстве возможно различать следующие пять террас: Нулевая терраса. Это современные песчаные отмели, почти лишенные растительности и поднимающиеся над уровнем реки всего на 1. 00—1. 50 м. Первая терраса. Это современная пойма, поднимающаяся над уровнем реки на 4—6 м и ежегодно заливаемая поемными водами. Рельеф поверхности террасы неровный, он характеризуется многочисленными «гривами» и старицами. Сложена терраса из аллювиальных суглинков. Вторая терраса. Высота 7—8 м. Это — старая пойма, не всегда, но часто заливаемая во время половодья. Носит лесо-болотный характер. В пределах террасы наблюдаются отдельные высокие песчаные валы эолового происхождения, покрытые сосновыми борами. Именно на таких высоких песчаных валах располагаются неолитические стоянки, например стоянки у оз. Грязного. Но эоловое происхождение этих валов может быть доказано не всегда, они могут быть и аллювиального происхождения. Третья терраса, надпойменная, песчаная с волнистым рельефом. Высота ее 15—20 м. Сложена из крупнозернистых песков. Покрыта сосновыми лесами, борами-черничниками. На краю этой террасы также располагаются неолитические стоянки. Четвертая терраса, наиболее высокая, достигает 30—40 м над уровнем реки. Поверхностные слои ее частично перемыты и переотложены. Характерен карстовый рельеф там, где близко к поверхности подходят известняки и алебастры. Район устья Чусовой и среднее течение р. Камы не были обследованы экспедицией Академии Наук, но в основном, по-видимому, там наблюдается та же последовательность речных террас. Долина Камы, широкая в районе устья Чусовой, несколько суживается в районе уроч. Гремячего и устья р. Гайвы, а далее опять расширяется. В районе пос. Верхней Курьи можно наблюдать последовательный ряд террас, тянущихся по правому берегу реки. Именно здесь в 1934—1935 г. зарегистрирован ряд неолитических находок, как на бечевнике Камы (смыв сверху), так и по краю второй террасы. Далее от реки идут более высокие дюнообразные всхолмления, еще оставшиеся необследованными. В настоящее время состав лесной растительности уральского Прикамья весьма однороден. Преобладающими видами являются повсеместно ель и пихта; реже встречается сосна; еще реже — лиственные породы деревьев. Совершенно отсутствует дуб, встречающийся лишь южнее г. Молотова. Вопрос о характере древнего ландшафта Прикамья пока что является совершенно не изученным. Однако анализ углей из кострищ неолитических стоянок позволяет думать, что здесь и в древности господствовали хвойные леса. Так, например, угольки из кострищ Левшинской стоянки оказались остатками сосны и ели. 1 II. СТОЯНКА В УРОЧ. ГЛАДКОМ БЛИЗ ДЕР. ПОДГАЛКИНОЙ-ПОДСТРЕЛКИ «Докерамический» неолит, известный в других районах СССР, в Прикамье и в Приуралье пока не найден. Однако на Каме, в устье р. Чусовой, имеются памятники, в отношении которых было высказано предположение, что они принадлежат к докерамической стадии. Речь идет о стоянках на поле «Гладком», близ дер. Подгалкиной-Подстрелки, и у дер. Усть-Чусовая в устье р. Чусовой. Местоположение первого памятника было установлено А. В. Шмидтом, который в своем отчете за 1932 г. так охарактеризовал эту стоянку: «Поскольку можно судить, стоянка на Гладком относится к эпохе, непосредственно предшествующей употреблению в крае глиняной посуды и шлифованных орудий. Значение открытия этой стоянки не только в том, что она, по-видимому, является древнейшим известным нам памятником человеческой истории в лесных областях Урала. Ранние этапы родового общества вообще плохо известны по всей лесной полосе восточной Европы». 2 Справа от устья р. Чусовой пойменная низина образует обширный треугольник, сложенный из речных отложений. Высота его над уровнем Камы составляет в среднем около 8 м. Вверх по течению обеих рек стороны этого треугольника простираются на несколько километров, ширина его основания у мыса коренного берега около 4 км. Вся поверхность его состоит из чередующихся «веретей» и «согр» — невысоких гряд и низинок, разделяемых рядом больших и малых озер-стариц. На этом пойменном полуострове расположены два селения: Усть-Чусовая, находящаяся ближе к устью р. Чусовой, и Подстрелка или Подгалкина, находящаяся на расстоянии 1—1. 5 км от первой, ближе к «стрелке» — мысу коренного берега. Вокруг этих деревень возвышенные места разделаны под пашню, но большая часть пространства покрыта кустарниками, перелесками и луговыми угодьями.

1Определение произведено Ботаническим садом АН СССР. 2А. В. Шмидт. Работы на строительстве Пермской гидроэлектростанции. Изв. ГАИМК, вып. 109, 1935, стр. 167 и сл.

(с. 13)

 

В 1890 г. С. И. Сергеевым и И. Н. Глушковым были найдены на низине, расположенной под «стрелкой» около дер. Подгалкиной: «Несколько пластинок из светлого синевато-серого кремня, из которых большая имеет 6. 5 см в длину при ширине в 1. 8 см. Пластинки оказались разбросанными по песку, вместе с кремневыми осколками разной формы и величины». 1 Вещи эти находятся сейчас в Молотовском областном музее, куда они попали вместе с коллекцией Теплоуховых. А. В. Шмидт, в отчете о своей командировке в 1925 г. в Уральскую область, дает описание этой коллекции. Она состоит из 6 ножевидных кремневых пластинок, длиной от 4. 50 до 8. 50 см, и одного скребка на конце довольно широкого кремневого отщепа (рис. 2, 11). Кремень различных цветов — от серого до зеленого. А. В. Шмидт упоминает также, что Ф. А. Теплоухову были известны еще 2 пластинки и 2 костяных наконечника стрел, но последние, как совершенно правильно он отмечает, происходят, по-видимому, не со стоянки, а с находящегося рядом Галкинского городища ананьинского времени. Все ножевидные пластинки несут на себе следы употребления. В 1925 г. А. В. Шмидту удалось приобрести у местных жителей новые вещи из дер. Подгалкиной, а именно: кремневую пластинку неправильной формы, скобелек (encosh) и скребок на конце отщепа (рис. 2, 10, 12). Все вещи изготовлены из светлосерого кремня. Место находки, к сожалению, было указано А. В. Шмидтом не совсем точно: «... местонахождение лежит в 1 км к югу от деревни, по направлению к дер. Усть-Чусовой, на западном склоне веретей, вблизи низины («согры»). В 1925 г. оно пахалось крестьянами Зенковыми. При осмотре поля Зенковых керамики не обнаружено». 2 Свои соображения об этих находках А. В. Шмидт изложил следующими словами: «Возраст подгалкинских находок пока не может быть определен достаточно точно... они, вероятно, относятся к концу неолита или к раннему палеометаллу (не моложе эпохи Сейминской стоянки). По-видимому, эти предметы являются одним из древнейших, пока известных человеческих изделий из Пермского края... Подгалкина должна занять место (в схеме) недалеко от Левшиной, причем скорее несколько ранее, но может быть и несколько позднее». 3 В 1932 г. обследования в районе дер. Подгалкиной-Подстрелки были продолжены и было установлено, что находки кремневых орудий и ножевидных пластин происходят из уроч. Гладкое, представляющего собою небольшую пологую, удлиненную в плане возвышенность, подымающуюся над окружающей «согрой», т. е. низиной, на 1. 00—1. 50 м, а над уровнем р. Камы на 8 м. Урочище находится примерно в 1 км к востоку от современного берега р. Камы и менее чем в 1 км к юго-востоку от дер. Подгалкиной-Подстрелки. Низина, окружающая поле Гладкое, заросла кустарником и частично заболочена. По-видимому, в свое время Гладкое было берегом небольшой старицы. В разных местах поля в 1932 г. было заложено 4 полуметровых разведочных раскопа, показавших, что верхний слой состоит здесь из суглинистых отложений, деформированных пахотой. На глубине от 0. 17— 0. 25 до 0. 29—0. 39 м обнаружен сероватый, также суглинистый в основе, культурный слой, который более отчетливо был прослежен только в одном пробном раскопе, расположенном ближе к южному краю поля Гладкого. В этом же раскопе были найдены кремневые орудия, которые А. В. Шмидт определил как резец, острие и скребок (рис. 2, 1, 1а, 5). В других раскопах, а также на поверхности пашни, найдено небольшое количество отщепов и осколков кремня (рис. 2, 2, 4, 6, 8, 9). Керамики обнаружено не было, за исключением одного небольшого фрагмента, найденного на поверхности (см. рис. 22, 6). В других раскопах культурный слой был менее отчетлив. По-видимому, слой здесь очень беден и не превышает по мощности 0. 10 м. Произведенное обследование позволило А. В. Шмидту предположить, что основным занятием оставившего стоянку населения было рыболовство, а затем охота, «дававшая хорошую добычу в густых зарослях устья Чусовой». Разбирая породы кремня, он видел в них полное сходство с кремнем Левшинской стоянки. Далее, изменяя свою старую точку зрения и рассматривая поле Гладкое как памятник раннего неолита, А. В. Шмидт делал следующие выводы: «Если на Волге и Оке — речь идет о раннем неолите — характерны крупные орудия макролитических и близких им форм, то находки на «Гладком» дают исключительно мелкие орудия (или осколки от изготовления последних), приближающиеся скорее к микролитическим формам. Таким образом как будто бы выявляются некоторые особенности в развитии материального производства, сближающие «Гладкое», в известных отношениях, со степными областями Предуралья и Зауралья. Стоянка в урочище «Гладком» настоятельно требует углубленного изучения». 4К сожалению, А. В. Шмидт не смог выполнить своих планов исследований в Прикамье, в том числе и раскопок на поле Гладком. В 1934 г. работы там были осуществлены уже без А. В. Шмидта. Они значительно уточнили данные об этом местонахождении. Были установлены размеры возвышенности. Ее длина 175 м, ширина 100 м. Местный житель Зенков подтвердил, что в прежнее время на этом

1Ф. А. Теплоухов. Вещественные памятники каменного и бронзового периодов в западной части Пермской губернии. Труды Пермской учен. архивн. комиссии, вып. 1, 1892, стр. 19. 2А. В. Шмидт. Отчет о командировке в 1925 г. в Уральскую область. Сб. МАЭ, VII, стр. 285. 3Там же, стр. 286—287. 4А. В. Шмидт. Работы на строительстве. Изв. ГАИМК, вып. 109, 1935.

 

(с. 14)

 

 

Рис. 2. Уроч. Гладкое. 1—12 — кремневые орудия и отщепы.

 

поле при пахоте находили «громовые стрелки». Вспомнил он также и факты продажи находок приезжим людям. В настоящее время «стрелки» уже не выпахиваются. Для того чтобы обнаружить культурный слой, по двум перпендикулярным линиям (с северо-запада на юго-восток и с северо-востока на юго-запад) было заложено 19 однометровых шурфов, отстоящих друг от друга на 10 м. Ни в одном из шурфов находок не встречено. Лишь в нескольких из них, расположенных ближе к южному краю возвышенности, был констатирован деградированный сероватый слой с редкими угольками, по-видимому тот, который следует считать разрушенным культурным слоем. Стратиграфия Гладкого следующая: 0—0. 20 м — пахотный коричневатый суглинистый комковатый слой; 0. 20—0. 40 м — сероватая супесь с угольками; глубже — стерильные слои красной плотной глины или суглинка, а в некоторых шурфах продолжается сероватая супесь, без угольков и прочих признаков культурного слоя. Около одного из пробных раскопов, ближе к южной границе возвышенности, на поверхности поля были найдены две обломанных ретушированных ножевидных пластинки, одна из белого кремня, другая — из темного кремнистого сланца (рис. 2, 3, 7). Для выяснения наслоений был заложен шурф и в прилегающей заболоченной низинке. Так как год был сухой, шурф удалось углубить почти на метр. Здесь оказались следующие слои: Растительный покров, мох и пр... 0—0. 20 м Торфообразный слой.........0. 20—0. 50 м Вязкая серо-зеленоватая илистая глина..................0. 50—0. 85 м и глубже. Таким образом дополнительные исследования показали, что памятник уже уничтожен распахиванием или другими причинами. По-видимому, культурный супесчаный слой с угольками залегал весьма неглубоко. В более высокой части поля он был распахан, причем крестьяне и находили «громовые стрелки». Часть этих находок залегала по периферии возвышенности и была найдена, частично уже не in situ, в 1932—1934 гг. Таким образом надежды, возлагавшиеся А. В. Шмидтом на этот памятник, к сожалению не оправдались. Тот материал, которым мы располагаем для характеристики стоянки на поле Гладком, не дает возможности сделать твердые выводы. Однако сравнение этих находок с материалами других камских памятников, пожалуй, говорит о том, что старая точка зрения А. В. Шмидта, относящаяся к 1925 г., когда он высказывал мысль о близости стоянки на Гладком к Левшинской стоянке, является более правильной. Нельзя сказать также, что стоянка на Гладком именно то самое место, откуда происходят вещи из коллекции Теплоуховых. Вспомним упоминание Ф. А. Теплоухова, что С. И. Сергеев нашел свои находки «разбросанными по песку». На Гладком же наслоения не песчаные, а скорее глинистые. В то же время есть упоминание, что находки каменных орудий делались и к северу от дер. Подгалкиной, у подножия Галкинского городища. Правда, А. В. Шмидту и П. С. Попову, собравшим эти сведения, не удалось видеть этих находок, а «пробные разрезы к северу от деревни выяснили, что почвенный слой там очень тонок и почти сразу под дерном проступает материковая порода». 1Однако вблизи Галкинской стрелки действительно есть невысокие песчаные гряды. III. СТОЯНКА У ДЕР. УСТЬ-ЧУСОВОЙ В 1878 г. П. И. Кротов в окрестностях Галкинского городища близ дер. Усть-Чусовой собрал около 200 кремневых орудий и обломки керамики, по его словам, весьма грубой работы. Коллекция эта, по-видимому, хранится в Казани. Место и условия находки описаны П. И. Кротовым недостаточно точно. «Заливная равнина изобилует небольшими озерами, заливами, летом разобщающимися от Камы и Чусовой и соединяющимися с ними только во время весеннего разлива. На пашне, прилегающей к этим озерам и заливчикам, местные жители находили не раз каменные стрелки. Заинтересовавшись этим, я отправился на указанные мне места и здесь в сравнительно короткое время собрал до 200 кремней, носящих на себе очевидные следы обделки рукою человека, а два из них... представляют уже хорошо обделанные орудия. Тут же найдено несколько черепков очень грубой работы. Все эти предметы собраны мною на пашне к югу и к северу от дер. Усть-Чусовой. Большинство осколков кремня местного происхождения». 2 Ф. А. Теплоухов описывает некоторые из этих находок следующими словами: «1) пластинка до 12 см длиной и до 2 см шириной, из желтоватого непросвечивающего камня (кремня). Пластинка имеет закругленный конец, обработанный, подобно краям, мелкими стесами, и представляет, вероятно, нечто вроде узкого долота. 2) Пластинка из синевато-серого, просвечивающего по краям кремня, около 9 см длиной и до 2. 2 см шириною, почти прямоугольного очертания». Далее описывается еще костяной наконечник стрелы, происходящий, по-видимому, с городища. 3 А. В. Шмидту эта стоянка оставалась неизвестной. Положение ее было неясным вследствие того, что на старых картах часто смешивали дер. Подгалкину-Подстрелку и дер. Усть-Чусовую, считая их за одно селение, хотя это совершенно отдельные деревни, отстоящие друг от друга

1А. В. Шмидт. Отчет о командировке... Сб. МАЭ, VII, стр. 285. 2П. И. Кротов. О раскопках близ дер. Галкиной. Изв. Общ. арх., ист. и этногр., 1880—1882, т. III. Казань, 1884, стр. 182—183. 3Ф. А. Теплоухов, ук. соч., стр. 19.

(с. 15)

 

на расстоянии около километра и разделенные полями, перелесками и пойменными озерами. Все перечисленные находки А. В. Шмидт был склонен увязывать с местонахождением у дер. Подгалкиной, речь о котором шла выше, хотя и для него оставался неясным вопрос о нахождении П. И. Кротовым не только кремней, «носящих на себе очевидные следы обделки человеком», но и древней керамики. Обследованиями 1935 г. было выяснено, что к северо-северо-востоку от дер. Усть-Чусовой, на распаханной невысокой «веретее», действительно имеются следы стоянки. На поверхности поля были собраны отщепы и осколки кремня, а также небольшое число фрагментов керамики. У подножия всхолмления имеются две старицы, вытянутые параллельно современному берегу Камы. Местонахождение расположено приблизительно посредине между деревнями Подгалкиной и Усть-Чусовой в нескольких сотнях метров от поля Гладкого. Обе стоянки разделены небольшим заболоченным перелеском и двумя-тремя веретеями. Топографические условия обеих стоянок одинаковы. Высота над уровнем Камы здесь составляет также около 8 м. В центре веретеи, возле проходящей по полю межи, был заложен шурф размером 1 X 1 м, вскрывший следующие слои:
Сероватая супесь.............0—0. 30 м
Коричневатый песчанистый слой... 0. 30—0. 90 м
Плотная влажная глина..........0. 90 м и глубже.

До глубины 0. 50 м встречались немногочисленные фрагменты керамики, отщепы и осколки кремня. Находки состоят из небольшого кремневого отщепа со следами обработки, скребочка (рис. 3, 4) и 9 фрагментов лепной керамики. Керамика эта, несомненно, древняя, но ее неолитический возраст сомнителен. На одном из фрагментов следы веревочного орнамента.

Вокруг раскопа на поверхности поля собраны: скребкообразное сланцевое орудие (рис. 3, 6), небольшой полукруглый кремневый скребочек (рис. 3, 2), 7 отщепов с ретушью (рис. 3, 3, 5, 8) и около двух десятков небольших обломков лепной керамики, такой же, как и происходящая из шурфа. На одном из фрагментов имеется орнамент в виде крестиков (рис. 3, 10). Найдено также каменное орудие в форме трехгранной пирамиды с оббитыми краями и выбоинами на плоскостях. Орудие, по-видимому, служило наковаленкой (рис. 3, 9). Вероятно, что находки П. И. Кротова происходят именно отсюда.

Относительно поздний облик керамики, происходящей со стоянки у дер. Усть-Чусовой, заставляет высказать предположение, что стоянка имела два слоя, смешанные впоследствии при распашке.

 

(с. 16)

 

 

Рис. 3. Стоянка у дер. Усть-Чусовая. 1-5 — кремневые скребки; 6-8 — заготовки кремневых орудий; 9 — наковаленка из валуна; 10 — фрагмент керамики.

 

 

Рис. 4. Вид дюны у дер. Н. Адищево.

 

Таким образом мы имеем здесь памятник, близкий стоянке на уроч. Гладком.

Если обратиться к памятникам ближайших районов, то можно встретить там ряд местонахождений, давших довольно большое число кремневых орудий и ни одного фрагмента керамики. В Кировском областном музее, например, хранится коллекция с устья р. Моломы (недалеко от г. Котельнича Кировской обл. ), насчитывающая большое количество кремневых наконечников стрел, листовидных и черешковых на пластинках, скребков на концах пластинок, пластинок с ретушью и т. д. Среди коллекций нет ни одного фрагмента керамики, впрочем возможно, что последняя просто не обратила на себя должного внимания. Находки были сделаны на песчаной дюнообразной возвышенности, или террасе, характер которой не является вполне ясным.

При решении вопроса о «докерамическом» неолите Прикамья нельзя целиком опираться на данные морфологии материала, в виду того, что кремневые изделия ряда камских памятников, поздненеолитический возраст которых не вызывает никаких сомнений, имеют чрезвычайно архаичный облик. Таковы Левшинская стоянка, стоянка у дер. Н. Адищево и некоторые другие. Любопытные наблюдения были сделаны при раскопках стоянки у Гремячего Ручья, открытой в 1935 г. Стоянка расположена на берегу р. Камы, недалеко от устья р. Чусовой. Раскоп, заложенный по краю береговой террасы, обнаружил тонкий культурный слой, содержащий кремневые орудия и осколки. Ряд этих орудий мог бы вызвать представление о весьма раннем времени этой стоянки. Стоит обратить внимание, например, на ножевидную пластинку с ретушью, по-видимому, весьма близкую описанной Ф. А. Теплоуховым из усть-чусовских находок П. И. Кротова, скребок из пластинки, резцевидные отщепы и т. д. (рис. 21, 1—4). Остается добавить, что ни одного даже мелкого фрагмента керамики в раскопе I на площади в 16 кв. м не было найдено. В нескольких десятках метров от берега Камы, ближе к берегу Гремячего Ручья, были заложены еще раскопы. Они показали, что в этой части стоянки вместе с тем же кремневым инвентарем имеется значительное количество поздненеолитической керамики (рис. 21, 8—12). Напрашивается вывод, что разница в составе находок связана с планировкой поселения: жилища располагались ближе к ручью, а у берега реки изготовлялись кремневые орудия. Возможно, правда, и другое объяснение. Полоса берега, где расположен раскоп I, в свое время заливалась водой, уносившей все более легкие остатки, в том числе и обломки керамики.

Возможно, что такая же судьба постигла и те местонахождения, которые находятся на веретеях в пойме р. Камы у деревень Подгалкиной и Усть-Чусовой.

IV. СТОЯНКА У ДЕР. НИЖНЕЕ АДИЩЕВО

В районе устья Чусовой почти отсутствуют дюнные неолитические местонахождения. Исключение составляет стоянка у дер. Нижнее Адищево, которая находится на песчаной дюне, тянущейся вдоль правого берега Чусовой с востока на запад (рис. 4). Около западного края дюны расположены дома деревни. Поверхность дюны

 

(с. 18)

 

почти лишена растительности и подвергается интенсивному развеиванию. К северо-восточному краю дюны подходит лесистый лог, по дну которого бежит ручей, летом теряющийся в прибрежных песках Чусовой. Высота дюны над уровнем реки составляет около 20 м. В 1931 г. дюна была обследована А. В. Шмидтом, который не решался назвать это место стоянкой, так как там было найдено лишь около 35 кремневых отщепов, нуклеус и несколько черепков от одного сосуда. Последние отличаются от керамики стоянки у дер. Левшино. Других находок, несмотря на тщательные поиски, не было обнаружено. Возможно, что находки являются остатками временного поселения. 1Тогда же, кроме нескольких фрагментов неолитической керамики, принимаемых А. В. Шмидтом за обломки одного сосуда, было найдено некоторое число обломков более поздней керамики, желтоватого цвета, тонкостенной и пористой. В 1935 г. Адищевская дюна была осмотрена вторично. Были встречены в значительном числе некрупные кремневые ножевидные пластинки; некоторые из них служили, по-видимому, вкладышами (рис. 5, 4—21); найдены также три небольших скребка (рис. 5, 1—3). Кремень имел светлосерую или темную, почти черную окраску. Вместе с этими находками собрано небольшое число фрагментов разнохарактерной керамики. Находки концентрировались, главным образом, по восточному склону дюны, обращенному к реке. В 1931 г. в восточном конце дюны был заложен шурф, размером в 1 кв. м, показавший, что наслоения не содержат сколько-нибудь ясно выраженного культурного слоя. Собранные на дюне кремневые изделия мало выразительны. Среди них преобладают некрупные ножевидные пластинки, которые изготовлялись здесь же на месте, о чем говорят находки нуклеусов и мелкие осколки кремня. Имеются также небольшие скребочки. Облик материала говорит скорее за более ранний, чем за поздний его возраст. Найденная в небольшом числе обломков керамика недостаточно характерна. Имеется несколько фрагментов древней керамики, сплошь покрытой ямочным узором (рис. 22, 1—2). Это хотя и не «классический» ямочный орнамент, но все же напоминающий его. Любопытен обломок дна миниатюрного яйцевидного сосудика. Эта керамика говорит о том, что на дюне был памятник, несколько более древний, чем Левшинская стоянка. Фрагменты этого рода принадлежат не менее чем к трем сосудам. Найдено там же до десятка фрагментов более поздней керамики с примесью к глине талька. Она значительно отличается от предыдущей своим розоватым цветом и «маслянистостью» наощупь. Орнамент на этой керамике состоит из отпечатков гребенчатого чекана. Время ее недостаточно определено; но быть может она синхронична с группой фрагментов, относящихся к ананьинской эпохе. Этой более поздней керамики собрано до двадцати обломков, в том числе фрагмент от края сосуда, украшенного характерным для ананьинской эпохи уступчиком или «воротничком», идущим вокруг сосуда, в нескольких сантиметрах ниже его края (рис. 22, 9). V. ЛЕВШИНСКАЯ СТОЯНКА По случайным находкам местонахождение каменных орудий у села Левшино было известно еще в прошлом столетии Ф. А. Теплоухову, С. И. Сергееву, И. Н. Глушкову и др. В одной из своих статей Ф. А. Теплоухов писал, что «балласт на небольшой ветке, отходящей от железной дороги выше ст. Левшиной к реке Чусовой, оказался состоящим из песка с примесью кремневых осколков и черепков. При ближайшем осмотре этой местности С. И. Сергеевым и И. Н. Глушковым были найдены в песке и некоторые кремневые орудия, но коренного местонахождения их обнаружить не удалось». 2 Подробная история изучения этого памятника и его описание даны в работе А. В. Шмидта, открывшего и изучавшего эту стоянку. 3

1А. В. Шмидт. Работы на строительстве... Изв. ГАИМК, вып. 109, 1935, стр. 168. 2Ф. А. Теплоухов, ук. соч., стр. 13. 3А. В. Шмидт. Левшинская стоянка. Сов. археол., вып. V, 1940.

 

(с. 20)

 

Рис. 5. Дюна у дер. Н. Адищево. 1—21 — кремневые орудия и отщепы.

В 1932 г. Камская археологическая экспедиция снова обследовала этот памятник, а в 1934 г. там были поставлены раскопки, результаты которых и освещены ниже.

Место стоянки со времени работ А. В. Шмидта значительно пострадало из-за возобновления разработок песчаного карьера. Следов старых раскопов поэтому установить не удалось, так как они располагались в тех частях стоянки, которые теперь совершенно разрушены. В 1934 г. было решено, по возможности, раскрыть всю пригодную для исследования поверхность; было заложено несколько раскопов, общей площадью в 239 кв. м (рис. 6). Все раскопы расположены с ориентировкой по странам света. Для удобства фиксации, раскопы делились на квадраты, размером 2 X 2 м. Раскопка велась послойно, штыхами по 0. 20 м, причем слой снимался сразу со всего раскопа или с большей его части, т. е. применялась методика «больших площадей». По снятии первого слоя со всего раскопа, снимался второй и т. д. Отдельные комплексы, как, например, кострища, исследовались особо.

Раскоп I размером 16 кв. м был заложен на юго-восточном краю стоянки, где были сделаны находки фрагментов керамики. Поверхность здесь слегка поката с востока на запад. Первый слой мощностью 0. 20 м состоял из дернового покрова и современного строительного мусора. Ниже располагался песчанистый темносерый, светлеющий при высыхании культурный слой.

На уч. 1 и 3 культурный слой был частично поврежден проходящей здесь тропинкой. Найдено 13 отщепов и осколков кремня, 19 фрагментов керамики и 1 ножевидная пластинка из серого известнякового кремня (рис. 23, 3).

Находки делались на глубине от 0. 25 до 0. 55 м от современной поверхности почвы.

На уч. 4 в культурном слое найдено рыболовное грузило из булыжника кубовидной формы с нанесенными на нем выемками для привязывания веревки. Здесь же найдены: изогнутая в профиле кремневая пластинка, отретушированная с обеих сторон (рис. 23, 8), ножевидная пластинка с затупляющей ретушью и 8 осколков кремня. Фрагментов керамики, орнаментированной гребенчатым штампом, встречено 40 экз. Цвет керамики в изломе черный, с поверхности — более светлый. Судя по фрагментам, края сосудов были прямые. Керамика похожа на фрагменты сосуда, найденные близ уч. 4 в обнажении, при сборе подъемного материала. Находки шли до глубины 0. 75 м. По зачистке слоя обрисовалось продолговатое пятно, вытянутое с севера на юг, длиной 1. 15 м, шириной 1. 05 м. При разборке пятна, углубляющегося от поверхности раскопа до 1. 05 м, стало очевидно, что оно представляет собой остатки небольшого кострища. При раскопке его найдены 3 ножевидных пластинки с ретушью, сильно изогнутые в профиль (рис. 23, 9), 10 осколков местного серого кремня с известняковой коркой и 41 обломок керамики, из них 2 с редкими ямками и 38 без орнамента. На внутренней стороне обломков встречается какой-то черный нагар, всего вероятнее органического происхождения. Толщина обломков в среднем 5 мм, но встречаются обломки толщиной до 8—9 мм. На некоторых из них имеются сквозные круглые отверстия. Находки в пределах раскопа концентрировались вокруг кострища. Следующий раскоп был заложен на «островке»

 

(22)

 

 

Рис. 6. План стоянки у станции Левшино.

 

 

Рис. 7. Вид левшинской террасы со стороны поймы.

 

террасы, ближе к ее северо-восточному концу, в 120 м от раскопа I.

Размеры раскопа II, захватившего почти всю поверхность «островка», составляли 20 кв. м. Раскоп был разбит на 5 участков, по 2 X 2 м каждый. Верхний растительный слой здесь сопровождался современным мусором, идущим на глубину 10—15 см. Серый песчаный культурный слой, плохой сохранности, на некоторых участках почти не отличался от желтого стерильного песка, лежащего ниже. Так как поверхность «островка» была ровная, без каких-либо внешних повреждений, то остается предположить, что культурный слой здесь был снесен ветром или же имел очень незначительную мощность. Во втором слое найдены: скобелек из осколка кремня, 13 мелких отщепов и осколков кремня и 8 мелких фрагментов керамики. Находки достигали глубины 0. 55 м.

Наиболее значительные раскопки были осуществлены в центральной части стоянки. Здесь на ровной площадке был заложен большой раскоп III, ориентированный по странам света (рис. 8; 9). Раскоп был вытянут с севера на юг, с тем чтобы получить данные о наслоениях террасы в этом направлении. Он был разбит на 24 участка по 2 X 2 м, причем уч. 16—22 и 23—24 были добавлены к нему позднее, когда выяснилось, что на соседних с ними участках открылись кострищные пятна и ямы, уходящие в стенки раскопа. Дальнейшее расширение было нецелесообразно, так как с востока и с запада поверхность террасы была повреждена поздними ямами, заполненными современным мусором. Растительный слой и современный мусор залегали равномерно, мощностью до 15 см, покрывая серый песчаный культурный слой. В этом слое на уч. 1, 2 и 3 найдено несколько обломков расколотых кремневых галек, причем для каких-то целей, быть может по недостатку хорошего кремня, обитатели стоянки пробовали колоть и рыхлые кварцитовые гальки. Осколков и отщепов кремня найдено 17. Преобладал местный кремень с известняковой коркой. Керамики найдено лишь 3 мелких неорнаментированных обломка.

На уч. 4 в культурном слое найден обломанный скребок, сделанный на конце пластинки, из светлосерого кремня (рис. 23, 14). Там же найдены: скребочек из отщепа черного кремня, обломок ножевидной пластинки с ретушью и 6 кремневых осколков.

На уч 6, 7 и 8 найдена ножевидная пластинка с ретушью, 3 ножевидных пластинки из серого кремня, 6 крупных отщепов этого же материала и 4 мелких фрагмента керамики от небольших сосудов. Глубина залегания всех находок, встреченных на уч. 1—8, не превышала 0. 50—0. 56 м от поверхности.

На уч. 9, 10, 11, 20, 21 и 22 поверхность террасы была ровной и не носила следов заметной деформации. На уч. 9 на глубине 0. 25 м было найдено, ближе к северо-восточному углу, кварцитовое орудие, представляющее собой, вероятно,

 

(с. 24)

 

 

Рис. 8. Левшинская стоянка. План раскопа III. 1 — поздняя яма; 2 — древние ямы; 3 — кострище; 4 — грузило со сверлиной; 5 — грузило из гальки; 6 — кремневые орудия; 7 — орудия из кости.

 

 

Рис. 9. Левшинская стоянка. Профили раскопа III. 1 — растительный слой и современный мусор; 2 — культурный слой — темносерый песок; 3 — желтый стерильный песок; 4 — ямы и кострища.

 

обломанное грузило со сверлиной на два конуса (рис. 24, 8). В культурном слое на уч. 9—10, 21—22 открылась яма неправильно-округлой формы, заполненная более темным слоем. На уч. 10—11, 20—21 открылась другая такая же яма, несколько больших размеров, чем первая.

При расчистке обе ямы оказались углублениями неправильной чашевидной формы. Глубина первой ямы — 0. 80 м от поверхности, глубина второй достигала 1. 10 м. До самого дна ям встречались угольки и фрагменты керамики. Диаметр первой ямы, в верхней части, — 1. 50 м, второй — 2. 10 м. Находки в ямах были не обильны. На уч. 10, в промежутке между ямами, на глубине 0. 55 м найдено плоское дно небольшого сосуда, несколько вдавленное снизу внутрь. Толщина его 1 см, диаметр — 10 см. Цвет снаружи светло-коричневый и с внутренней стороны черный. По дну сосуда расположен орнамент, состоящий из радиально расположенных отпечатков гребенчатого штампа (рис. 10). В слое, заполнявшем ямы, найдено несколько обломков стенок этого же сосуда и 2 фрагмента от днищ аналогичных сосудов. На уч. 9, 10 и 11 кроме упомянутых находок обнаружены 2 ножевидных пластинки, 13 осколков кремня, 5 фрагментов керамики от некрупных сосудов без орнамента и 2 обломка от краев миниатюрных сосудиков. В восточной части, на уч. 20, 21 и 22, на глубине 0. 25— 0. 75 м были найдены 2 кремневых отщепа со следами ретуши, 1 обломок ножевидной ретушированной пластинки, фрагмент от края миниатюрного сосудика с орнаментом, обломок другого такого же сосуда, но без орнамента, и 26 обломков неорнаментированной керамики, красноватой с поверхности и темной в изломе. Толщина стенок сосудов 0. 5—0. 7 см. Кроме того, здесь же найдены 2 обломка днищ небольших плоскодонных сосудов. Особенностью их являются значительно более толстое дно и тонкие стенки. На уч. 12—13 и 23—24 открылась в культурном слое, сразу же под дерновым слоем, яма, аналогичная вышеописанным, несколько вытянутая с севера на юг. Длина ее 2. 25 м, ширина 1. 80 м (рис. 8). На уч. 12 найдены 4 ножевидных отщепа (3 мелких из черного кремня, 1 крупнее из серого), 57 осколков и отщепов кремня и 103 фрагмента керамики без орнамента. Сосуды были с плоским или закругленным дном, сравнительно небольших размеров. Толщина стенок сосудов 0. 4—0. 5 см.

На уч. 23—24 по краям, а частично и в заполнении ямы, был найден ряд кремневых орудий и обломков керамики. В культурном слое, на глубине 0. 35 м, в юго-западном углу уч. 23 встречено грузило из плоской гальки (рис. 24, 4) и скребок на конце пластинки из серого кремня. В юго-западном углу уч. 24, на глубине 0. 25 м, найдены 2 таких же грузила (рис. 24, 2—3). Там же обнаружены два кремневых наконечника стрел; один из них из пластинки серого кремня, другой — листовидный, обработанный со всех сторон (рис. 25, 3, 9). На этих же участках найдены скобелек из серого кремня (рис. 25, 11), кремневая пластинка с ретушью по двум краям, нуклеус, кремневый нож (рис.

 

(с. 26)

 

 

Рис. 10. Левшинская стоянка. Орнаментированное дно глиняного сосуда из раскопа III.

 

25, 15), 16 осколков кремня и 16 фрагментов керамики от краев небольших сосудов. Среди обломков имеются 2 кусочка плоских днищ небольших сосудов, 4 фрагмента от стенок с гребенчато-зубчатым орнаментом, 68 — без орнамента. По расчистке ямы выяснилось, что глубина ее достигала 0. 85—0. 90 м от поверхности. Участки 14, 15, 16 и 17 объединяются расположенным на них кострищем. На уч. 15 — крайнем у обрыва террасы (рис. 8) — почти всю центральную часть занимал пень, корни которого прошли через культурный слой и ушли в глубь стерильного слоя. Кострище, расположенное на уч. 14, 15 и 16, было вытянуто с северо-востока на юго-запад. Его размеры: длина — 1. 50 м, ширина — 1. 15 м; кострище начиналось с глубины 0. 35 м от поверхности и последние его признаки исчезли на глубине 0. 80 м. На уч. 14 в культурном слое найдены 5 ножевидных пластинок из серого камня (рис. 23, 10), несколько галек со следами работы, нуклеусы, 23 осколка кремневых галек и 10 фрагментов керамики того же характера, что и на уч. 12. На уч. 15 над кострищем и по бокам его найдены оббитый со всех сторон ретушер из серого кремня (рис. 25, 13), миниатюрный наконечник стрелы из того же материала, 3 ножевидных пластинки и 25 отщепов и осколков кремня (преобладает серый кремень). Там же найдены 5 обломков керамики, орнаментированной гребенчатым штампом, 1 обломок плоскодонного сосудика и 14 черепков без орнамента. В слое кострища на том же уч. 15 найдены: наконечник стрелы из пластинки (рис. 25, 4), 5 пластинок, провертка из кремневого отщепа (рис. 25, 12), 23 отщепа и осколка кремня, 19 мелких обломков керамики без орнамента и 3 орнаментированных гребенчато-зубчатым штампом. На уч. 16—17 найдены: 7 пластинок (одна из них, по-видимому, вкладыш), скребок на конце пластинки из светлосерого полупрозрачного кремня (рис. 23, 7), 2 нуклеуса из серого кремня, 34 осколка и отщепа от кремневых кварцитовых галек (некоторые осколки носят следы использования) и 23 фрагмента керамики, без орнамента. На уч. 18, на глубине 0. 45 м, открылось небольшое кострище, размером 0. 70 X 0. 90 м, вытянутое с востоко-северо-востока на запад-юго-запад. Мощность слоя кострища — 0. 10 м. В кострище и культурном слое найдены: 2 кремневых пластинки, 4 кремневых осколка и 17 фрагментов керамики. На некоторых из них имеются следы неглубокого ямочного орнамента. Найдены 2 фрагмента днищ плоскодонных сосудов. В слое кострища часто встречались угольки. На уч. 19 в культурном слое также встречались редкие угольки. Здесь найдены 2 обломка костяных орудий, по-видимому наконечников стрел (рис. 25, 10). Кость, очевидно, была в огне, так как сильно кальцинировалась. Найдено 6 осколков кремня и 9 мелких фрагментов керамики, без орнаментов. Находки на уч. 19 шли до глубины 0. 45 м, начиная с 0. 25 м. На всей площади раскопа глубина участков зависела от характера залегания культурного слоя. Характер залегания культурного слоя виден на чертежах стенок раскопа (рис. 9).

Раскоп IV находился в 18 м к востоку от раскопа III, в той же центральной части стоянки: его размеры 6 X 10 м; он также был разбит на участки по 2 X 2 м. Поверхность террасы в этом месте имела ряд незначительных повреждений.

Через уч. 3 и 6 прошла колея дороги, сейчас заброшенной, на уч. 5 — поздняя, еще незадернованная яма, на уч. 14 — яма от телеграфного столба, в северной части уч. 10 и на уч. 13 — округлые небольшие ямы также от столбов, в северной части уч. 2 — полусгнивший пень (рис. 11; 13). Дерновый слой достигал мощности 0. 15 м и находок не дал. Серый песчаный культурный слой на уч. 1—4, на глубине 0. 25— 0. 40 м от поверхности, дал 6 осколков кремня и 5 небольших обломков керамики с зубчато-гребенчатым орнаментом. На уч. 3 в культурном

 

(с. 27)

 

 

Рис. 11. Левшинская стоянка. План раскопа IV. 1 — кремневое орудие; 2 — грузило из гальки; 3 — медное шило; a, c — поздние ямы и мусор; b — древние кострища.

 

 

Рис. 12. Левшинская стоянка. Медное шило и нож.

 

 

Рис. 13. Левшинская стоянка. Профили раскопов IV и А. а — дерн; b — культурный слой; с — стерильный слой; d — кострище.

 

слое встречены слабые остатки небольшого темного пятна, быть может следы кратковременного кострища. На уч. 5 на глубине 0. 15— 0. 35 м встречены 15 обломков керамики без орнамента и 2 отщепа: кремневый и кварцитовый. На уч. 7 замечено пятно кострища с характерными признаками: угольками, темнокрасной (от обжига) прослойкой земли и т. д. Мощность слоя кострища составляла 0. 35 м. Вблизи него встречено, на глубине 0. 40 м, грузило из плоской выщербленной с двух сторон гальки (рис. 24, 5). В самом кострище найдено на глубине 0. 65 м второе грузило (рис. 24, 1), скребок из отщепа темносерого кремня и несколько кремневых обожженных осколков. Размеры кострища — 1 м в длину и немного менее 1 м в ширину. На границе уч. 7 и 8, на глубине 0. 40 м, найдены еще одно грузило и скребок из серого кремня. На уч. 10, на глубине 0. 42 м от поверхности в юго-западном углу участка, т. е. недалеко от кострища на уч. 7, найдено медное шило, покрытое толстым слоем платины 1(рис. 12). Кроме перечисленного, на уч. 6—10 обнаружены 10 осколков и отщепов кремня и 6 мелких обломков керамики без орнамента. На уч. 11 встречены 2 осколка кремня, 1 фрагмент плоского дна глиняного сосуда и 1 обломок керамики, орнаментированный неглубокими вдавлениями. На уч. 12, в том же слое, найден обломок крупного нуклеуса (рис. 23, 17) из серого кремня. На уч. 13, 14 и 15 наслоения были нарушены ямами от столбов. На уч. 15 были видны следы небольшого кострища размером 0. 50 X 0. 75 м, с толщиной слоя 0. 10—0. 15 м. Находками кострище не сопровождалось. Бедность культурного слоя в пределах раскопа IV говорит, вероятно, о его разрушении в древнее время, однако и здесь можно было заметить, что находки, как и в других раскопах, концентрировались в кострищах и вокруг них. Находки на уч. 7, 8 и 10 располагались вокруг кострища на уч. 7. Степень сохранности наслоений на месте раскопа показала нецелесообразность дальнейшего увеличения его площади. Пригодная для исследования площадь имелась лишь к западу от раскопа III, где был заложен еще один раскоп. Поверхность террасы в этом месте была слегка поката к западу. Внешних повреждений незаметно. Размеры раскопа V составляли сначала 4 X 4 м, затем были увеличены до 8 X 4 м. Раскоп разбит на 8 участков по 2 X 2 м. В стратиграфии наслоений здесь обнаружено значительное отличие от того, что было выявлено всеми предыдущими раскопами. Уже в дерновом слое, имеющем незначительную мощность, встречались кремневые отщепы, осколки кремня и керамика. На глубине 0—0. 20 м, на уч. 1—4 найдены: 3 обломка ножевидных пластинок со следами ретуши, 9 осколков серого кремня с известняковой коркой, мелкий обломок кальцинированной косточки со следами обработки, быть может обломок вкладышевого орудия, 42 обломка керамики, главным образом неорнаментированной. Среди орнаментированных обломков один имеет прочерченный узор. Встречены фрагменты плоскодонного сосуда. Толщина обломков керамики составляет 0. 5—0. 6 см. На уч. 5 найдены 3 сланцевых отщепа, 2 осколка кремня и 13 обломков неорнаментированной керамики. На уч. 6 найдены: 10 отщепов и осколков кремня, 1 миниатюрная ножевидная пластинка, 1 обломок края небольшого неорнаментированного сосуда, часть края сосуда, орнаментированного редкими неглубокими ямками, и 14 обломков неорнаментированной керамики, аналогичной найденной на предыдущих участках. На уч. 7 найдены: 3 осколка кремня, нуклеус из кремневой гальки, 1 обломок края сосуда с прочерченным орнаментом, 1 обломок края небольшого сосуда, орнаментированного рубчиками по венчику, и 16 фрагментов небольших орнаментированных сосудов. На уч. 8 найдены: 1 обломок ножевидной пластинки с ретушью, 5 осколков кремня и 10 черепков без орнамента. После зачистки первого слоя обнаружилось, что на площади раскопа имеются 2 кострища, первое, расположенное на уч. 1—4, и второе — на уч. 1 и 2 и частично на уч. 7—8 (см. план раскопа, рис. 14). Оба кострища несколько вытянуты с юго-запада на северо-восток. Длина их 1. 35—1. 50 м, ширина 1. 05—1. 25 м. Оба кострища имеют форму чаши или воронки (рис. 15); их заполнение состоит из черной земли, содержащей угольки и кальцинированные косточки. Хорошо прослежены прослойки красноватого от обжига песка и прослойки углей. В кострищах и в культурном слое вокруг них сделаны следующие находки. На уч. 1 — четыре обломка кремневых ретушированных пластинок, 3 небольших скобелька из осколков и 70 отщепов и осколков кремня. Преобладает серый кремень. Найдено также 9 фрагментов от небольших сосудов, украшенных орнаментом из мелких вдавлений, рубчиков и пр. (рис. 26, 8, 12), 8 обломков плоских днищ и 72 обломка стенок неорнаментированных сосудов. Толщина обломков у краев 0. 3—0. 5 см; у дна до 1 см. Цвет светлокоричневый, примесей в тесте незаметно. Вся керамика ручной лепки.

1Качественный анализ шила произведен В. Н. Кононовым в ИИМК АН СССР.

 

(с. 28)

 

 

Рис. 14. Левшинская стоянка. План раскопа V.

 

 

Рис. 15. Левшинская стоянка. Профили раскопа V. 1 — дерн; 2 — культурный слой — серый песок; 3 — песок желтый стерильный; 4—6 — кострищные слои.

 

На уч. 2, в культурном слое и в кострище II, найдены: 1 нуклеус из зеленоватого кремня (рис. 23, 18), 2 ножевидных пластинки (рис. 23, 2), 22 осколка кремня, 5 фрагментов краев небольших сосудиков, скупо орнаментированных по венчику, 3 обломка днищ небольших плоскодонных сосудов, 10 обломков посуды со следами орнамента и 55 неорнаментированных. Здесь же найдена песчаниковая точильная плитка и 2 небольших куска обожженной глины, того же состава и цвета, как и обломки керамики.

На уч. 3 найдены: эбошевидное орудие из серого кремня (рис. 25, 17), нуклеус из полупрозрачной розоватой кремневой гальки (рис. 23, 21), наконечник стрелы из ножевидной пластинки (черный кремень), обломок довольно крупного, листовидного наконечника стрелы из серого камня (рис. 25, 1, 7), 4 скребка из отщепов (рис. 16, 7, 21), 3 обломка ретушированных и 11 неретушированных ножевидных пластинок, 101 отщеп и осколок кремня, 25 мелких обломков кальцинированных пережженных костей и 14 обломков краев небольших сосудов, орнаментированным гребешком, зубчиками и прочерченных по сырой глине линейным узором (рис. 26, 14). Здесь же найдено 120 обломков неорнаментированной посуды того же характера, что и на предыдущих участках, и 4 фрагмента днищ плоскодонных сосудов.

Находки встречались до глубины 0. 53 м от поверхности.

На уч. 4 в глубине кострища обнаружены: наконечник стрелы из ножевидной пластинки серого кремня (рис. 25, 2), скребок на конце пластинки (рис. 16, 10), обломок сверленого грузила из кварцитовой гальки, аналогичный найденному в раскопе III, обломок нуклеуса, 3 обломанных ножевидных пластинки с ретушью (рис. 17, 7), 8 ножевидных пластинок без ретуши, 149 отщепов и осколков, главным образом серого кремня, 22 фрагмента краев небольших сосудов, орнаментированных гребешком, зуб-

 (с. 30)

 

 

Рис. 16. Левшинская стоянка. 1—27 — кремневые орудия.

 

 

Рис. 17. Левшинская стоянка. 1—30 — орудия из ножевидных пластинок.

 

чиками или неорнаментированных, 4 обломка плоских днищ, на одном из них имеются следы отпечатков гребенчатого штампа. Среди обломков посуды имеется один, сплошь орнаментированный зубчато-гребенчатым чеканом. Толщина стенок сосудов 0. 4—0. 8 см. В кострище найдены 3 обгорелых косточки и угли. Здесь же на уч. 4 найден 221 обломок неорнаментированной керамики и 3 небольших бесформенных куска обожженной глины.

На уч. 5 найдены: 2 кремневых ретушированных ножевидных пластинки, 5 осколков кремня со следами обработки (2 служили, по-видимому, скобельками), один осколок сланца, 22 фрагмента керамики без орнамента.

На уч. 6 находок не встречено.

На уч. 7 найдены: 1 обломок ретушированной пластинки, 8 осколков кремня и кварцита, 5 обломков краев сосудов, 4 части днищ, 22 обломка неорнаментированной посуды и небольшой кусок обожженной глины, быть может часть какой-то глиняной поделки.

На уч. 8 встречены: обломок наконечника стрелы из светлого кремня, 1 скобелек, 13 осколков кремня, 1 фрагмент края сосуда, орнаментированного рубчиками и рельефным налепным валиком, 2 обломка сосуда с гребенчатым орнаментом (рис. 26, 5), 27 обломков неорнаментированной керамики и 2 части плоских днищ. Глубина кострищ от поверхности достигала 0. 50—0. 60 м (рис. 15).

Раскопки в этом месте показали, что здесь имеются культурные остатки того же характера, что и в других частях стоянки. Находки здесь также концентрировались вокруг небольших кострищ и в кострищах. Для проверки наслоений в южной половине центральной части стоянки были заложены пробные раскопы А и Б. Первый из них находился в промежутке между раскопами III и IV, ближе к краю террасы (см. план стоянки, рис. 6; 13). Размеры раскопа 2 X 4 м. В культурном слое раскопа А найдены сланцевое крупное скребковидное орудие (рис. 25, 14), 5 пластинок (рис. 17, 17, 18), миниатюрный скребок (рис. 23, 16), 23 отщепа и осколка кремня и 4 фрагмента керамики, без орнамента. Пробный раскоп Б размером 2 X 2 м был заложен в 6 м к юго-западу от раскопа III. Верхний дерновый слой находок не дал. Во втором, сером песчаном слое найдены: 1 скобелек из кремневого отщепа, 5 осколков кремня и 7 неорнаментированных фрагментов керамики.

Для выяснения наслоений в пойме, у подножия террасы были заложены 3 шурфа по 1 кв. м каждый. Первый из них — в 30 м к западу от раскопа V, у самого подножия террасы (см. план на. рис. 6). Он вскрыл следующую картину наслоений: дерновый слой — 0. 10 м, темный мелкокомковатый суглинок — 0. 35 м, желтоватый, плотный, влажный суглинок — 0. 35—1 м и далее вглубь. Древних находок не встречено.

Второй шурф был заложен в 40 м от первого далее к западу. Почва здесь, в виду близости р. Банной, более заболочена. Дерновый слой состоял из остатков осоковой растительности. Структура почвы более комковатая со следами сильного заиливания. На глубине 0. 50 м в раскоп проникла вода, и работы были прекращены. Находок не встречено.

Третий шурф был заложен в 70 м к северу от раскопа III, в непосредственной близости от р. Банной. Он дал картину обычных пойменных наслоений.

Во время работ на Левшинской стоянке в обрезах и обнажениях ям и на поверхности в разных местах был собран значительный вещественный материал. Были найдены: грузило из плоской асимметричной угловатой гальки, выщербленной с двух краев (рис. 24, 7), обломок побы-

 

(с. 32)

 

вавшего в огне кремневого наконечника стрелы или дротика (рис. 25, 6), скребковидное орудие из черного с серыми прожилками кремня, служившее, по-видимому, инструментом для обработки дерева (рис. 25, 8), 6 ножевидных отщепов из серого кремня, обломок нуклеуса из серого кремня, скобелек из осколка кварцитовой гальки и, наконец, 35 отщепов и осколков кремня и кварцита. Среди последних преобладают осколки небольших хорошо окатанных галек, но есть также осколки с известняковой коркой.

Кроме того, было собрано 255 обломков керамики от различных по величине и форме сосудов. Судя по орнаменту, толщине, окраске поверхности, различию формы венчиков сосудов и другим признакам, здесь были собраны части не менее чем 15—20 сосудов. Более подробное описание керамики будет дано ниже.

***

Общий геоморфологический анализ песчаной террасы, на которой расположена Левшинская стоянка, дан в работе А. В. Шмидта. Он называет ее второй надпойменной речной террасой, что, по-видимому, вполне подтверждается последними исследованиями на Каме, о которых говорилось выше. Ее высота над уровнем Камы составляет 13—14 м, а абсолютная высота над уровнем моря 99—100 м. Ширина террасы составляет около 200 м.

Стратиграфия стоянки, выявленная всеми раскопами, дала следующую смену наслоений.

Дерновый слой и современный строительный мусор............0. 03—0. 25 м
Серый песчаный культурный слой 0. 25—0. 65 м
Желтый стерильный песок.....0. 65—1. 50 м и глубже.

В отдельных местах под кострищами и в ямах культурный слой опускался до глубины более метра, но всегда на незначительной площади. Нигде не было замечено какой-либо двуслойности в залегании культурных остатков. Вопроса об одновременности древних культурных остатков на Левшинской террасе еще придется касаться и далее, но данные стратиграфии говорят о полной однослойности Левшинского местонахождения.

Прилагаемая табл. 1 представляет собой перечень сделанных в 1934 г. находок. Наиболее

 

 

Таблица 1. Находки на Левшинской стоянке (1934 г. )

 

(33)

 

многочисленной группой среди них являются ножевидные пластинки. Треть их количества имеет подретушевку по одному или обоим краям. Ширина пластинок составляет 0. 5—2 см, длина до 10 см. Некоторые пластинки несомненно являлись вкладышами (рис. 17, 1—20). Материал всех более крупных ножевидных пластинок — серый кремень. Из этой группы орудий необходимо выделить пластинки, сильно изогнутые в профиле, с остро заретушированным концом (рис. 23, 8, 9). Часть из них служила проколками и шильями. Найденные на стоянке нуклеусы имеют правильные призматические очертания; встречаются также нуклеусы из галек со следами лишь нескольких сколов (рис. 23, 18—21). Часть отработанных нуклеусов использовалась, вероятно, в качестве орудий (рис. 23, 21) для обработки дерева. Это же назначение имело и орудие, изображенное на рис. 25, 8. Группа скребков распадается на две части. Первая, более архаичная по форме и технике, — это скребки на концах пластинок (рис. 23, 13—15) и вторая — скребки на отщепах и осколках кремня (рис. 16, 2—16, 21, 24). Архаичны наконечники стрел из пластинок (рис. 25, 1—4). Иногда они имеют ретушь лишь с одной стороны, для выделения черешка и придания остроты ударному концу орудия. На ряду с этим типом были в употреблении и обычные отретушированные со всех сторон наконечники, приближающиеся к листовидной форме (рис. 25, 5—7, 9). Длина наконечников из пластинок 2. 5—4. 5 см. Листовидные наконечники отличаются более крупными размерами. Значительная группа отщепов и осколков кремня употреблялась как режущие орудия и как скобельки при выделке древков стрел (рис. 16, 19—20, 25—27). Полукруглые заретушированные выемки имеются как на осколках, так и на ножевидных пластинах. Интересны два орудия, обработанные со всех сторон. Это ретушер и эбошевидное орудие, судя по сработанности на одном из концов, употреблявшееся как рубящее. Обработка сильными уверенными сколами видна и на рыболовных грузилах, изготовленных из плоских, хорошо окатанных галек. Этот тип орудия хорошо известен и по раскопкам А. В. Шмидта, при которых было найдено 17 грузил из галек, лежавших в одном месте (брошенная или спрятанная рыболовная сеть?). В 1934 г. грузила также иногда встречались по нескольку штук на близком расстоянии одно от другого. Грузила имеют по две резких выщербины для привязывания, иногда настолько значительные, что в плане галька приобретает форму восьмерки. Особое место занимают два обломка сверленых орудий, также изготовленных из плоских кварцитовых галек. Сверление производилось с двух сторон конусовидным сверлом. Возможно, что эти предметы являются также грузилами. Чтобы закончить обзор орудий из камня, необходимо указать еще на нож из кремневой плиточки, с двусторонней ретушью по одному из краев. Этот тип орудия по технике и материалу часто встречается на других стоянках района устья р. Чусовой.

Каменные орудия производились на месте, о чем говорит значительное количество кремневых отщепов и осколков, встреченных вокруг кострищ. Особенно много было их на раскопах III и V. Как уже отмечалось выше, в работу шел материал двоякого рода: камень, принесенный с реки, в виде более или менее крупных галек, и кремень из коренных отложений. Обращает на себя внимание разнообразие пород камня среди отщепов и осколков. Часто пробовали колоть даже кристаллизованный песчаник и кварциты. Можно предполагать, что многообразие материала здесь вызвано отсутствием хорошего кремня. По количеству первое место занимают осколки кремня с известняковой коркой и без следов окатывания. Эта порода добывалась где-то поблизости от стоянки. Как показал осмотр известняков в карьерах на Банной горе и в штольнях Шустовой горы у дер. Турбино, а также осмотр обнажений у Галкинского городища, кремень этот мог добываться в известковых толщах здесь же в районе устья Чусовой. Были находимы и орудия из кости. Почвенные условия песчаной террасы сохранили однако лишь три кальцинированных (обгоревших в костре) обломка костяных орудий, по-видимому наконечников стрел. Наличие микролитоидных кремневых ножевидных отщепов (рис. 17) и следы пазов на одном из костяных орудий позволяют высказать уверенность в наличии здесь вкладышевых орудий, широко известных в соседних районах Урала. Вероятно, для заполировки костяных орудий служила и песчаниковая плиточка с продольными углублениями, найденная в раскопках 1934 г.

Особо стоит вопрос о полированных и шлифованных каменных орудиях. Первоначально считалось, что среди материала Левшинской стоянки орудия этого типа отсутствуют. Тщательный просмотр массы осколков и обломков камня из раскопок 1934 г. привел, однако, к установлению наличия нескольких (6) мелких обломков полированных орудий, вероятно в виде долот или стамесок. В материалах А. В. Шмидта также имеется полированная стамеска; старые материалы Левшинской стоянки содержат обломки двух шлифованных орудий, вероятно топоров. Среди материала, хранящегося в Молотовском музее, также имеется ряд обломков полированных орудий. Сейчас совершенно очевидно, что полированные орудия употреблялись населением стоянки достаточно широко.

Никаких следов металлургии на стоянке не обнаружено. Нет ни шлаков, ни льячков, ни кусочков руды, столь обычных находок на поселениях, где существовало производство металлических изделий. Однако при раскопках А. В. Шмидта на Левшинской стоянке были найдены медный листовидный нож и обломок какого-то другого мелкого медного предмета. В раскоп-

 

(34)

 

ках 1934 г., вблизи очага на уч. 10 раскопа IV, найдено медное шило, прямоугольное в сечении, заостренное с обоих концов, длиной 9. 5 см, толщиной в средней части 0. 3 см (см. рис. 12). Самой многочисленной группой находок является керамика, представленная более чем 1500 обломками. Все сосуды были сделаны без применения круга, от руки, жгутовым или ленточным способом лепки, о чем говорит ряд признаков, прежде всего характер изломов по границам полос. Керамика изготовлялась тут же на стоянке, о чем свидетельствуют бесформенные кусочки обожженной глины, найденные в кострищах. Их следует рассматривать как отбросы при производстве сосудов. Обжиг керамики невысокий, соответствующий, по-видимому, температуре открытого очага — кострища. Вся керамика имеет бледный песочный цвет и лишь небольшое количество ее отличается несколько более красновато-коричневатой окраской. На ряде обломков с внутренней стороны имеется черный углистый налет или нагар. Примесей в тесте незаметно, кроме примеси мелкого песка, не имеющего характера «дресвы», обычной в неолитической керамике. Поверхность сосудов довольно тщательно заглаживалась и следов заглаживания почти незаметно, исключение составляют несколько обломков со штрихами на внутренней стороне. Формы и размер сосудов были различны. Существовали крупные, довольно толстостенные сосуды яйцевидной или конической формы, с прямым, или чуть загибающимся внутрь краем (см. рис. 18; 20). Высота этих сосудов, судя по сохранившимся обломкам, была не менее 0. 45—0. 55 м, а в отдельных случаях вероятно и больше. На ряду с крупными сосудами, как это показали находки этого года, на стоянке имелись сосуды и меньших размеров (см. рис. 19). Часть мелких сосудов представляла как бы сильно уменьшенную копию больших, сохраняя их форму и характер орнаментации, другая часть имела плоское дно, иногда даже несколько вогнутое внутрь (см. рис. 10). Цвет этой керамики, обжиг и состав глины не отличаются сколько-нибудь значительно от сосудов первого типа. Между первыми и вторыми имеются, однако, некоторые различия в орнаменте.

Наиболее распространенной керамикой восточноевропейского неолита, особенно стоянок бассейна Оки, Волги и северо-запада СССР, является керамика с ямочно-гребенчатой орнаментацией. В этих районах встречаются сосуды, сплошь покрытые круглыми, ромбическими или овальными в плане, вдавлениями, делающими поверхность сосуда похожей на пчелиные соты. На основании этого в иностранной литературе иногда и употребляется термин «сотовая керамика». Обычны также различные комбинации ямочных вдавлений с гребенчатыми или зубчатыми отпечатками. Кроме этих основных элементов орнамента, на левшинской керамике встречаются еще некоторые другие, например прочерченно-линейный, налепной и т. д., о них будет сказано особо. Ямочный орнамент в его, так сказать, классических формах в Левшино почти не встречается за исключением небольшого числа фрагментов, покрытых таким узором (напр. рис. 26, 2). В комбинации с зубчато-гребенчатыми отпечатками ямки встречаются чаще. Отдельные круглые ямки, вернее отверстия, проделанные уже в обожженных сосудах, как на это указывают штрихи и конусовидная форма отверстий, по-видимому имели чисто практическое, а не орнаментальное значение, служа для скрепления лопнувших сосудов, при их использовании для хранения сухих запасов. Наиболее распространенным орнаментом на крупных левшинских сосудах является узор из отпечатков изогнутого в скобку гребенчатого штампа. Узор наносился путем передвижения одного из концов штампа вправо или влево, так что получалась изломанная зигзагообразная полоса (см. рис. 18).

Гребенчатым штампом, в сочетании с редкими ямками, иногда наносился перекрещивающийся узор, весьма напоминающий хорошо известные среди неолитической керамики отпечатки рыболовных сетей (рис. 26, 1). Иногда отпечатки скобковидного чекана наносились в виде полос (рис. 26, 9). Зубчатые отпечатки очень разнообразны по форме и величине (рис. 26). Плоско-

 

(с. 36)

 

 

Рис. 18. Левшинская стоянка. Реконструкция верхней части сосуда из раскопа I.

 

 

Рис. 19. Левшинская стоянка. Реконструкция сосуда из раскопа I.

 

 

Рис. 20. Левшинская стоянка. Часть сосуда из раскопа I. Ок.

 

донная керамика орнаментирована несравненно беднее, хотя, по-видимому, неорнаментированные горшки встречались и среди крупных яйцевидных сосудов (напр. один из сосудов из кострища в раскопе I). На плоскодонных сосудах имеется обычно орнамент из отпечатков, нанесенных гребенчатым чеканом, заходящих иногда и на днище (рис. 10). По краю сосудов идут защипы, рубчики, а в одном случае налеп. Прочерченный орнамент, состоящий из линейно-штрихового рисунка, встречен на фрагментах от крупных сосудов (рис. 26, 14), но чаще он наблюдается на мелких. Отпечатки узкого прямого гребенчатого штампа иногда напоминают отпечатки веревочки, но настоящий шнуровой или веревочный орнамент отсутствует. Различия в форме и в величине сосудов могут указывать на различное их назначение. В то время как большие сосуды служили для варки пищи на большой коллектив, являясь, так сказать, «общим котлом», и употреблялись для хранения запасов, мелкие и средние сосуды служили питьевой посудой. Судя по целому ряду данных, древние обитатели Левшинской стоянки прежде всего были рыболовами. Поселение было расположено на берегу оз. Банного, представляющего собой старицу р. Чусовой. В закрытых, сравнительно неглубоких бассейнах, какими являются пойменные озера и заливы (по-местному «курьи»), ловить рыбу, остающуюся здесь после весеннего половодья, можно весьма примитивными способами, вполне доступными населению неолитической эпохи. Рельеф местности вблизи стоянки говорит о том, что еще совсем недавно помимо озера здесь существовали протоки, по которым и сейчас каждую весну идут чусовские воды. И в настоящее время эти протоки перегораживаются «запорами» из кольев и ивовых прутьев. При спаде вод эти запоры дают массу рыбы. По данным этнографии известна древность этого способа рыбной ловли, не требующего никаких особо сложных орудий лова. 1 В меженное время в обмелевших протоках и курьях, где обычно всегда бывает множество крупной и особенно мелкой рыбы, несомненно применялись сети, быть может, типа небольшого «бредня»

1Археологические свидетельства о древности этого способа ловли рыбы опубликованы В. В. Федоровым в статье «Рыболовные снаряды неолитической эпохи из долины р. Оки». (Сов. археол., т. II, 1937, стр. 65—75).

 

(37)

 

или «недотки». Об этом говорит сравнительно большое количество грузил трех типов: а) крупных, от концов сети, б) обычных, из галек, располагавшихся по нижнему краю сети, и в) сверленых, быть может, укреплявшихся на месте соединения сети с веревкой. О наличии сетей говорит и орнаментация керамики, в частности узор, весьма напоминающий отпечаток сети. У наносившего такой узор человека, как нам кажется, было стремление изобразить обычное для сетей сплетение. Кремневые и костяные наконечники стрел говорят о том, что и охота занимала определенное место в хозяйстве населения стоянки. Миниатюрный размер некоторых кремневых наконечников заставляет предполагать, что наиболее вероятным объектом охоты была здесь птица. Однако, как показывают находки обгорелых косточек в кострищах, велась охота и на зверя. Имеются кости мелких и крупных животных. Кальцинированные кости из кострищ почти не поддаются определению из-за сильной их фрагментарности. Но все же удалось определить несколько косточек, найденных в кострищах на уч. 1 и 3 в раскопе V; были определены Castor fiber и Sus scrofa ferus (молодая особь). 1 При раскопках на Левшинской стоянке не обнаружено следов прочных жилищ типа землянок. Был встречен лишь ряд кострищи какие-то ямы, недостаточно обширные, чтобы их можно было считать землянками. Эти данные скорее говорят о том, что на поселении существовали легкие наземные жилища, типа шалашей или чумов. Перед этими сооружениями, а быть может и внутри их, находились очаги открытого типа. Некоторые ямы, обнаруженные при раскопках, можно рассматривать как места хранения запасов. Таким образом Левшинская стоянка представляет собой, вероятно, место временного сезонного поселения охотников и рыболовов. Прежде чем перейти к вопросу о дате памятника, следует установить, одновременен ли комплекс находок на стоянке. Несомненно, что удобное для рыболовства и охоты место могло посещаться в разное время. Из основного комплекса находок как будто бы выпадают: полированные орудия, обломки крупных листовидных наконечников таких типов, какие были обнаружены на другой более поздней стоянке у оз. Грязного близ хут. Астраханцева, и, наконец, некоторые фрагменты керамики, приближающиеся по общему своему виду к керамике той же стоянки у оз. Грязного. Несомненно более поздними являются фрагменты керамики (подъемный материал), богато украшенной веревочным орнаментом, с отогнутым краем, нетолстые, от сосудов средних размеров. Левшинская стоянка расположена на песчаной террасе и по характеру своих отложений весьма напоминает дюнные поселения. Известно, как чувствителен песчанистый культурный слой к различного рода изменениям в покрове дюны. Временное обезлесение, в результате, например, лесного пожара, усиление ветровой деятельности и т. д. могут нарушать наслоения и переносить их с места на место. При этом часть находок, лежавших in situ выше, может смешаться с нижележащими. Однако лишь очень небольшое количество находок Левшинской стоянки может быть признано более поздними, чем основная их масса. Таким образом о двуслойности памятника говорить не приходится. В одном и том же кострище и в ближайшем к нему соседстве находились и плоскодонная керамика, и наконечники стрел из пластинок, и обломок сверленого грузила. Но нарушение наслоений имело место, и это отразилось, например, на стратиграфии раскопа V, где культурный слой находился на поверхности, в то время как во всех остальных раскопах сверху лежал стерильный горизонт. Вопрос о времени Левшинской стоянки неоднократно ставился в работах А. В. Шмидта, и мнение этого исследователя, прекрасно владевшего всем археологическим материалом Прикамья и Урала, несомненно должно быть здесь учтено. Определение времени Левшинской стоянки сопряжено с трудностями общего порядка, с неразработанностью приемов датировки и с отсутствием сколько-нибудь надежно датированных, близких по времени памятников Прикамья и Приуралья. Однако, благодаря работам А. В. Шмидта и работам Камской экспедиции 1932—1937 гг., в районе устья р. Чусовой стал известен ряд разновременных памятников. Их сопоставления позволили наметить некоторый относительный хронологический ряд, в котором можно выявить и место Левшинской стоянки. Древние поселения, имеющие в инвентаре полированные (шлифованные) каменные орудия, были раньше неизвестны в камском Приуралье. Однако еще Ф. А. Теплоухов приводил значительный список случайных находок каменных орудий, в том числе шлифованных, из различных пунктов западной части б. Пермской губ. Основная масса их происходила с р. Велвы, притока р. Иньвы — правого притока Камы. 2 А. В. Шмидт, в свое время обследовавший места этих находок у дер. Новоселы, Шипициной, Шляпиной и др., не обнаружил новых находок и не смог локализовать старых, известных Ф. А. Теплоухову. Но, начиная с 1934 г., стали известны несколько стоянок, в материале которых вместе с мелкими кремневыми орудиями встречены и многочисленные каменные шлифованные орудия. Целый ряд особенностей в кремневых изделиях и особые черты в керамике позволяют считать эти стоянки более поздними по сравнению с Левшинским поселением. Еще более поздним памятником следует считать Турбин-

1Определение произведено В. И. Громовой в Зоологическом институте АН СССР. 2Ф. А. Теплоухов. Вещественные памятники..., стр. 19.

 

(38)

 

ский могильник эпохи бронзы, в котором также встречены кремневые и каменные орудия. Правда, некоторые исследователи склонны считать, что Турбинский могильник может быть синхроничным Левшинской стоянке, аргументируя это предположение наличием среди материалов Левшинской стоянки металлических орудий. Но здесь следует обратить внимание на большое различие в формах и технике металлических орудий этих двух памятников. Шило и нож Левшинского поселения сделаны из меди, путем ковки металла. По своей форме нож несомненно архаичнее ножей «срубного типа», к которым близки турбинские двухлезвийные кинжалы. Левшинский нож по своей форме приближается к наиболее архаическим изделиям этого рода — к кинжалам и ножам «кипрского типа». Можно сказать, правда, что в могильниках обычно встречаются вещи более совершенные, чем находки в одновременных им поселениях. Однако такого большого различия допустить все же нельзя, учитывая особенно, что сходство отсутствует и в кремневом инвентаре.

Изложенные выше материалы дают возможность установить относительную дату Левшинской стоянки и определяют ее в качестве одного из ранних памятников Прикамья; эти же данные позволяют подойти и к определению времени в абсолютном выражении. В первую очередь бросается в глаза наличие архаичных черт в кремневом инвентаре. Если взять изолированно от всего комплекса кремневые наконечники стрел из пластинок, особенно изображенные на рис. 25, 1—4, скребки на концах пластинок, ножевидные ретушированные пластинки, проколки и т. д., то можно подумать, что памятник имеет какую-то близость к эпипалеолитической эпохе. Но наличие развитой керамики и металлических орудий говорит о том, что это лишь первое впечатление, вызванное переживанием архаических типов орудий и приемов их выработки. Датировка Левшинской стоянки облегчается наличием нескольких медных орудий. Анализируя форму листовидного медного ножа, А. В. Шмидт находит ему близкие параллели в памятниках степного юга СССР. Не повторяя здесь параллелей и примеров, приводимых А. В. Шмидтом, напомним, что Левшино считается им одним из самых древних памятников в Приуралье. Абсолютная дата, указанная им, — это конец второй половины III и начало II тысячелетий до н. э.

VI. ВЫВОДЫ

Подведем краткие итоги тем выводам, которые были сделаны в отношении описанных выше местонахождений.

Памятники раннего «докерамического» неолита на территории уральского Прикамья пока неизвестны. Стоянку на уроч. Гладком, где не выявлена керамика и где кремневые изделия имеют ряд древних черт, все же нельзя признать ранненеолитическим памятником.

Из числа рассмотренных наиболее древним памятником уральского Прикамья является, как это показано выше, в настоящее время Левшинская стоянка, давшая большой вещественный материал, который позволяет определить ее в качестве энеолитического памятника. Очень возможно, что местонахождение на дюне у дер. Н. Адищево несколько древнее Левшинской стоянки. Однако вследствие малого числа находок на Адищевской дюне это предположение не может быть достаточно обосновано. Здесь следует отметить, что оба памятника, и Левшинская стоянка и Н. -Адищевская, расположены на краю второй надпойменной террасы, тогда как все другие памятники этого района, по материалу более поздние, находятся на всхолмлениях с более низкими отметками и на первой надпойменной террасе. Соотношение высот различных памятников дано в табл. 2.

Несмотря на находку металлических изделий, Левшинская стоянка представляет собой по общему облику культурных остатков памятник энеолитической эпохи. Медные орудия появились у древнего населения этого пункта, по-видимому, в результате обмена с населением степных территорий Восточной Европы. Но для нас ясно, что эти первые медные орудия не могли изменить общего облика культуры, что эти ору-

 

 

Таблица 2.

 

(39)

 

дия не могли успешно конкурировать с каменными, о чем писал еще Ф. Энгельс. 1 При анализе всех рассмотренных выше памятников каждый раз приходилось указывать, что основной формой хозяйства энеолитической эпохи в уральском Прикамье было рыболовство и уже затем охота. Особенно ясно выявилось это на материале Левшинской стоянки, где найдено много рыболовных грузил. Об этом же говорит расположение памятников по берегам озер. Этот вывод противоречит старым представлениям о Прикамье, как о крае, где с древнейших времен основой хозяйства была охота. Как показали исследования последних лет, значение охоты усиливается лишь на следующей ступени развития, когда в инвентаре стоянок появляется большое число полированных орудий. В целом, общество, оставившее нам неолитические памятники камского Приуралья, может быть определено как родовое общество в состоянии своего расцвета. Обследования, произведенные вверх и вниз по Каме от устья р. Чусовой, показали, что в том и другом направлении неолитические стоянки отсутствуют на большом пространстве. По-видимому, мы встречаемся здесь с тем же явлением, которое неоднократно наблюдалось в более западных районах, на Оке и на Волге. Речь идет о группировке памятников, о районах, густо заселенных в эпоху неолита, отделенных друг от друга большими незаселенными пространствами. «Население в высшей степени редко, — писал Ф. Энгельс об эпохе родового строя, — оно гуще только в месте жительства племени, вокруг которого лежит широким поясом прежде всего область охоты, затем нейтральный защитный лес, отделяющий его от других племен». 2Устье р. Чусовой, несомненно, являлось местом жительства одного из неолитических племен. Однако более яркий материал для характеристики этого племени дают не те памятники, которые освещены в настоящей статье, а главным образом другие, более поздние, исследованные в 1934—1937 гг., материал которых еще не окончательно обработан. N. PROKOŠEV LES STATIONS DU NÉOLITHIQUE SUPÉRIEUR DE LA RÉGION KAMA-OURALIENNE (Résumé) La région de Molotov présente près de l'embouchure de la Čusovaja plusieurs stations et gisements néolithiques. Une partie était connue de longue date, les autres ont été découverts et étudiés par la mission archéologique de la Kama (1934—1937) dirigée par l'auteur. Une série de nouvelles données fournies par les fouilles de ces dernières années permet de dresser un premier tableau de ces stations et de tenter leur datation. Toutes les stations situées dans la région de l'embouchure de la Čusovaja se trouvent dans des conditions physicogéographiques semblables, sur la première terrasse, piès des lacs et des ruisseaux de la plaine alluviale. L'auteur décrit les stations de Gladkoe et des environs des villages de Ust-Čusovaja, Nižnĭaja Adisčeva et Gremjačij Ručej et de la station de chemin de fer Levšino. La conclusion principale à laquelle aboutit l'étude de ces stations est qu'elles se rapportent au Néolithique supérieur. Il se peut que celle située sur la dune près du village de Nižnĭaja Adisčeva soit plus ancienne que les autres. La mieux caractérisée du groupe considéré est celle de Levšino. L'auteur analyse les résultats des fouilles accomplies en 1934 dans cette dernière par la mission de la Kama. Sur la surface de 239 m mise au jour on a découvert des foyers, des fosses pour les provisions, des instruments en silex et autres roches et de la poterie à ornement «en fossettes et au peigne» (Kammkeramik). Une trouvaille unique an son genre est celle d'un poinçon en cuivre recueilli près d'un des foyers. Les résultats des fouilles de A. Schmidt sont publiés aujourd'hui pour la première fois simultat nément avec le présent mémoire (voir «L'Archéologie Soviétique» № 5, 1940). Cet auteur considérailes objets métalliques de cuivre susindiqués comme apportés du sud. Dans son ensemble le monument est synchronisé avec la culture à catacombes des steppes de la partie Européenne de l'URSS (fin du IIIe — début du IIe millénaire avant notre ère). Les objets métalliques de Levšino sont les plus anciens de la région Kama-ouralienne. Malgré l'apparition première du métal, la culture continuait à présenter en général un cachet purement néolithique supérieur. La presque totalité de l'outillage était en silex. L'occupation principale était la pêche, ensuite venait la chasse. La culture matérielle du Néolithique supérieur de la région Kama-ouralienne offre beaucoup de traits originaux. Ainsi, par exemple, la céramique n'a pas d'ornement en fossettes continu, comme c'est le cas dans les monuments néolithiques de la Volga et de l'Oka et de la Carélie. La cause de ces différences doit être recherchée non pas seulement dans la différence chronologique des groupes de monuments considérés, mais avant tout dans les particularités locales de la culture néolithique supérieure de Levšino. Outre les stations ici étudiées, la région de l'embouchure de la Čusovaja en renferme plusieurs autres d'âge un peu plus récent.

1Ф. Энгельс. Происхождение семьи, частной собственности и государства. К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. 1, стр. 12, 136—137. 2Ф. Энгельс. Происхождение семьи... К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения, т. XVI, ч. 1, стр. 135.

(40)

 

Рис. 21. Стоянка у Гремячьего ручья. 1—12 — кремневые орудия и керамика.

 

 

Рис. 22. Дюна у дер. Н. Адищево. 1—5, 7-10 — образцы керамики; 6 — обломок керамики с уроч. Гладкого.

 

 

Рис. 23. Левшинская стоянка. 1—21 — кремневые орудия.

 

 

Рис. 24. Левшинская стоянка. 1—9 — каменные грузила.

 

 

Рис. 25. Левшинская стоянка. 1—17 — кремневые орудия.

 

 

Рис. 26. Левшинская стоянка. 1—14 — фрагменты керамики.

 

Д. Н. ЭДИНГ НОВЫЕ НАХОДКИ НА ГОРБУНОВСКОМ ТОРФЯНИКЕ I Систематическое археологическое изучение замечательных уральских торфяниковых местонахождений было начато в 1926 г. и в силу этого целиком принадлежит советской науке. В 1926 г. Гос. исторический музей включил в число археологических объектов, намеченных для планового исследования, один из уральских торфяников — Горбуновский, известный по случайным находкам археологических памятников. С первых же лет работы подтвердилась правильность выбора памятника и предположение о несравнимой полноте и новизне вещественных комплексов, хранящихся в торфе, по отношению ко всем другим раскопочным объектам. В ряду истекших лет 1936 год занял особое положение по широте раскрытия памятника и многообразию обнаруженного материала. В настоящем кратком очерке приходится ограничиться описанием одной из групп участков 1936 г., где на площади в 120 кв. м были открыты остатки настила, сохранность которых превосходила по качеству состояние деревянных сооружений, обнаруженных в предшествующие годы. Эта сохранность и концентрация сооружений находятся в очевидной связи с особенным обилием вещевого материала, часть которого является не только новым, но и исключительно важным дополнением комплексов, открытых за предшествующие годы. Раскоп был заложен в непосредственной близости от площади, обследованной за ряд истекших лет. Для раскопок было выбрано небольшое возвышение с относительно сухой и плотной почвой, в отношении которого можно было предполагать, что оно является ненарушенным торфяным отложением и что с него взят только верхний слой, в то время как кругом разработка торфяника была доведена до большой глубины. Предположение это подтвердилось в процессе работы. Отсутствие ясных границ «останца» заставило вести постепенное раскрытие площади от ее средней линии к периферии, чтобы избежать прорыва воды из насыщенного ею торфа. Установить безошибочно границы неразрушенной площадки с самого начала работ не представилось возможным; в конечном результате они оказались шире тех, которые определялись ранее. К концу работ в некоторых пунктах раскопок стенки были доведены до такой незначительной толщины, что прорывались и давали свободный доступ воде, сильно затруднившей окончание работ. Таким образом расширение раскопа шло в порядке концентричности; открытая площадь увеличивалась в направлениях, где были хоть небольшие основания встретить неперекопанный торф. Углубление площади вокруг шурфа А2, заложенного в 1926 г., удалило из него воду, что позволило сделать зачистку. От сооружений, встреченных в 1926 г., здесь осталась лишь свая, глубоко сидевшая концом в гиттии (подторфовый слой уплотненного ила), и несколько кольев. На этой площади удалось просмотреть, правда отчасти на перевал, пласт гиттии мощностью не менее 0. 50 м; дальнейшему углублению помешало появление воды из нижнего водного горизонта. Отдельные находки открывались по всей площади шурфа и на различной глубине. Из этих находок можно упомянуть: плаху длиной 1. 15 м и шириной 0. 14 м с отверстием у одного конца, 1нижнюю часть круглодонного сосуда (рис. 8, 1), обломки весел, «болодку» — колотушку из куска березового ствола 81. 5 см длины и около 8—9 см в поперечнике; в 18 см от одного конца она обтесана со всех сторон на протяжении около 20 см. Как говорили рабочие, местными крестьянами подобные «болодки» употребляются и теперь при забивании в землю кольев или свай, причем стесанная, утонченная часть служит рукояткой, а длинный конец — ударной частью. Обнаружена она на глубине 2. 55 м. Одной из наиболее интересных находок в гиттии следует признать кремневый наконечник стрелы и ее древко (рис. 8, 5—5а). Эта находка была сделана на глубине 2. 60 м, 2

1№ 592 на плане. 2№ 539 на плане.

(с. 41)

 

 

Рис. 1. Горбуновский торфяник. План раскопа 1936 г.

 

 

Рис. 2. Горбуновский торфяник. Вид слани на уч. 358—359, 402—403.

 

 

Рис. 3—4. Горбуновский торфяник. Весла.

 

 

Рис. 5. Горбуновский торфяник. Настил на уч. 392—399.

 

 

Рис. 6. Горбуновский торфяник. Настил на уч. 412—421.

 

 

Рис. 1. Горбуновский торфяник. План раскопа 1936 г.

 

 

Рис. 8. Горбуновский торфяник. 1 — часть глиняного сосуда; 2 — бревно с отверстием; 3 — «витиль»; 4 — деревянный наконечник стрелы; 5 — 5а — кремневый наконечник стрелы на древке; 6 — заготовка ложки с рукояткой в форме утиной головки. (Размеры изделий указаны в тексте).

 

когда устойчивость гиттии была значительно нарушена. Гиттия стала рыхлой, малейшее углубление сразу наполнялось водой и затягивалось разжиженной массой. В таких условиях, работая более наощупь, удалось извлечь наконечник стрелы и 6 обломков древка, считая и один из язычковых выступов, прилегавших к наконечнику. Таким образом отсутствует только хвостовая часть древка. Общая длина наконечника и древка, в расщеп которого вставлен наконечник, равна 36. 5 см; поперечник древка — 0. 7 см; с обеих сторон к наконечнику прилегают закругленные и уплощенные части древка, — на одной из них снаружи сохранилось черное слегка выпуклое пятно, должно быть остаток смолистой обмазки. Из других находок на этой же глубине можно выделить заготовку деревянной ложки с головой утки (рис. 8, 6 1). II Группа забоев, обрамляющих с трех сторон шурф А2 и объединенных кроме того целостностью содержания, включает следующие участки: 391, 390, 382, 383, 384, 359, 358, 403, 402, 377—381 и вторую бровку. Вся площадь несколько понижается в западном направлении. После удаления «вскрыши» открывается темный торф с пнями и значительной примесью лесного мусора. В этом слое уже на глубине 42 см на уч. 359 выступает обгнившая вершина сваи 17 см в поперечнике. В противоположность всем ранее открытым сваям, затеска этой сваи начинается со всех сторон постепенно и на большом расстоянии от конца, сведенного к конусу широкими срезами. На уч. 359 и 402, на глубине 0. 60 м, обнаружено несколько фрагментов керамики; несколькими сантиметрами ниже, на уч. 391, открывается верхушка кола, стоящего наклонно, и несколько обломков жердей. В дальнейшем, керамика была обнаружена также в незначительном количестве на уч. 378—381 с глубины 0. 90 м. Значительное скопление керамики (171 фрагмент) было открыто на глубине 0. 90—1. 20 м на уч. 384 вместе с обломками птичьих костей; последние, также в небольшом количестве, были найдены на соседнем 383 участке на глубине 1. 10 м. Из немногочисленных деревянных обломков, обнаруженных в этом горизонте на уч. 382, следует упомянуть переднюю часть ковша, утолщающуюся и переходящую в ручку — шею птицы. 2 Темный углистый торф по всей площади на глубине от 0. 80 м (уч. 402, 403) до 1. 25 м (уч. 358, 359) начинает светлеть от примеси беловатой чрезвычайно плотной и вязкой глины. В северо-западном углу уч. 359, в прилежащих частях уч. 390 и второй бровки глина образовала относительно чистую прослойку с примесью лесного мусора; мощность как этой линзы, так и торфа с глинистой примесью равнялась 0. 20 м. Отличительной особенностью слоя являлось приурочение к нему фрагментов керамики, причем чем насыщеннее глиной был торф, тем больше в нем было обломков керамики и тем крупнее были последние. Относительно чистый торф на том же уровне содержал лишь отдельные обломки, а на уч. 358, преимущественно в его северной половине, с глубины 1. 25—1. 45 м открыто 200 фрагментов и до глубины 1. 60 м — еще 165. По прекращении торфа с примесью глины вновь начался темный торф с лесным мусором. Вместе с тем в разных пунктах начали попадаться обломки жердей и кольев. Вершины кольев и немногие отдельные жерди впервые обнаружились на уч. 390 и 391 на глубине 0. 80—0. 90—1. 10 м и глубже; несравненно меньше таких отдельных кольев и жердей было на остальных участках. При дальнейшем углублении по всей площади были обнаружены остатки «слани» — настилов из жердей, укладывавшихся по поверхности болота и частично раскрытых шурфом А2. Отдельные части этих сланей в настоящее время залегают на различной глубине; разница в залегании усложняется понижением поверхности к западу, о чем уже было сказано и что искажает высотные данные, взятые для отдельных пунктов относительно их наблюдаемой глубины; они меньше действительной глубины. Слань, выходящая из северной стенки уч. 384, залегает на глубине 1. 33 м, а в том пункте, где в слань вдается западный угол шурфа А2, глубина увеличивается до 1. 58 м. Часть слани, обнаруженная на трех описываемых участках (382—384), представляет собой дорожку из жердей, лежащих в продольном направлении, поперечником от 4 до 8 см, лишь в редких случаях достигающих длины 5 м, обычно же сохранившихся в виде некрупных обломков. Кроме них в настил входили пять досок шириной 8—9 см. Жерди и доски как бы раздвинулись и частью сползли с подстилавших их поперечин; последние оказались только на уч. 382 и 383; это были два обломка жердей 6 и 8 см в поперечнике и совершенно истлевшая доска (может быть, две плотно прилежащих друг к Другу) шириной до 0. 30 м и длиной до 1. 80 м. Все они залегали на глубине 1. 40 м. Никакой прямой связи между ними и продольным настилом не открыто. Можно указать лишь на группу из трех кольев у восточной жерди возле крайней доски и вторую группу таких же небольших кольев, расположенную в 0. 80 м к востоку; обе они удерживали настил от сдвигания. Беспорядочное расположение кольев на всей площади участков, отчасти в полосе, занятой сланью, затрудняет объяснение их назначения. К северу от дорожки, непосредственно около нее и на том же уровне, было обнаружено

1№ 543 на плане. 2№ 455 на плане.

 

(с. 44)

 

значительное скопление некрупных обломков жердей и досок, среди которых открыта часть кола с острием, вырезанным в виде горлышка бутылки, а на глубине 1. 45 м — обрубок комлевой части ствола длиной 1. 34 м, с обтесанной на клин массивной нижней частью и выемкой, пробитой в средней части обрубка перпендикулярно его оси и близко к поверхности, так, что последняя сохранялась над выемкой в виде мостика (рис. 8, 2). 1 Никаких данных о назначении предмета установить не удалось. Ближайшей аналогией можно указать маслобойные «жемы», встреченные при раскопках на Славянском холме в Новгороде. 2 Одно несомненно, что в болото этот обрубок попал уже изветшав и сделавшись непригодным для дальнейшего использования в работе. Из отдельных находок на этих участках следует перечислить орудия из камня — скребки и обломки каменных орудий, встреченные на глубине от 0. 90 до 1. 40 м. На уч. 384 было обнаружено на глубине 0. 90—1. 20 м неправильной формы скопление, размером 0. 80 X 0. 50 м, заключавшее в себе значительное количество (до 180) обломков керамики, осколков кремня и остатков птичьих костей. На уровне слани на уч. 383 был открыт деревянный наконечник стрелы 3 (рис. 8, 4) — треугольник, вырезанный из тонкой (4 мм) пластинки, с продолговатым черешком, чрезвычайно тщательной работы. Длина его 11. 8 см. Обломки посуды и отдельные осколки камня, обломки весел и деревянных стержней, между прочим целый «витиль» — распорка сети — длиной 54 см (рис. 8, 3) и др. продолжали встречаться до глубины 1. 80 м, где был обнаружен еще кремневый скребок. Необходимо указать также на скопление обломков камня светлозеленой кристаллической

1№ 597 на плане. 2А. В. Арциховский и Б. А. Рыбаков. Раскопки на Славне в Новгороде Великом. Сов. археол., № 3, 1937. 3№ 541 на плане.

 

(с.46)

 

породы, образующей здесь берег торфяника. Камни эти имеют форму удлиненных плиток и зачастую суживаются к концам, напоминая очертания рыбы. Только в единичных случаях заметны следы подправки; длина их достигает 25. 5 см. Эти скопления были обнаружены дважды. На глубине 1. 05 м на уч. 382 у самого края слани было открыто десять пластинок; вторая находка, состоящая из пятнадцати плиток, была обнаружена на глубине 1. 60 м (т. е. ниже уровня слани) недалеко от края настила на уч. 384. 1 Второй отрезок слани был открыт на второй бровке и на уч. 358—359 и 402—403. Он представлял собой отдельный комплекс досок, полубревен и жердей, расположенных на глубине 1. 18—1. 27 м, т. е. на 40 см выше прилежащей части первого отрезка. Эта часть слани несколько понижалась к западу: глубина ее на уч. 359 у границы с уч. 385 достигала 1. 35 м. Настил состоял из двух полубревен, поперечником 0. 13 м и длиной 3. 45 и 3. 30 м, бревна шириной 0. 11—0. 12 м и длиной 2. 1 м, доски шириной 0. 06 м и длиной 3. 90 м, доски шириной до 0. 08 м и длиной 3. 10 м и жерди шириной 0. 09 м и длиной 3. 50 м (рис. 2). Последняя жердь и лежащие рядом с ней другие жерди и обломки досок были отделены от остальных небольшим пространством, заполненным некрупными обломками жердей и досок; среди них необходимо отметить плаху с двумя отверстиями, в которые были вставлены колья. Ширина плахи 0. 22 м, длина 1. 08 м. Кол, стоявший на средней линии плахи, имел поперечник 0. 07 м и сохранился на высоте 0. 38 м; второй кол у края плахи еле возвышался над отверстием; его поперечник — 0. 04 м. Назначение плахи и кольев пока не поддается объяснению. Рядом с плахой были открыты еще три кола; два из них поперечником 0. 08 и 0. 06 м стояли рядом, возвышаясь над сланью на 0. 55 и 0. 27 м, и заканчивались шипами. Наконец у северо-западного края настила возвышалась нижняя часть столба, затесанная с самого верха на конус, о которой упоминалось выше. Как видно на рис. 2 (на переднем плане), этот столб только самым острием уходил в торф ниже слани, возвышаясь над нею на 0. 70 м. Керамика на описываемых двух участках и во второй бровке концентрировалась, главным образом, над настилом и на его уровне в прослойке светлой вязкой глины. На уч. 358 наибольшее скопление ее наблюдалось на глубине 1. 25— 1. 65 м (339 обломков); на уч. 359, на глубине 1. 30—1. 60 м (190 обломков) и во второй бровке на глубине 1. 30—1. 43 м (104 обломка). Из отдельных находок, сделанных на этой площади, должны быть указаны кремневые скребки, открытые на уч. 377 и во второй бровке на глубине 1. 30 м, и вислообушный топор из красной меди, 2 обнаруженный у края слани на глубине 1, 15 м, на 0. 03 м ниже слани, на уч. 402, среди мелких деревянных обломков (рис. 9, 3). Он был найден с остатком топорища во втулке; его сгнившее топорище было направлено вверх. Топор, видимо, недолго находился в работе, так как сточен он немного, на лезвее нет повреждений, а валик на обухе не разбит; длина его 16. 7 см. У границы уч. 358 и 359 в торфе на глубине 1. 4 м обнаружены три грузила 3из простых неправильно четырехугольных каменных пластин с двумя выбоинами на длинных сторонах, а на второй бровке на той же глубине — весло длиной 1. 14 м (рис. 3). На уч. 402 у границы с уч. 358, начиная с глубины 1. 15 и до 1. 50 м, обнаружено скопление деревянных обломков, частей глиняной посуды (23 обломка) и небольшое клиновидное орудие из рога лося, распавшееся на куски. На уч. 359 в торфе, на глубине 1. 50 м, открыта деревянная поделка, быть может изображение лосиного рога 4 длиной 36. 40 см, принадлежавшее, вероятно, очень крупной скульптуре. На этой же глубине на смежных краях уч. 358 и 402 из трех обломков, найденных в различных пунктах, был собран деревянный кинжал. Он вырезан из тонкой (около 0. 7 см) пластинки длиной 41. 1 см и шириной 2. 5 см. Прямоугольная ручка отделена от клинка двумя небольшими, но глубокими вырезами; клинок имеет шесть граней (рис. 9, 7). На уч. 359 у границ с уч. 358 на глубине 1. 80 м была обнаружена деревянная ложка с ручкой в виде головы болотной курочки 5 (рис. 9, 1). На границе уч. 402 и 403 у слани на глубине от 2 до 2. 50 м, открыто скопление обломков сосудов (12 фрагментов), костей и неопределенных деревянных стержней и пластин. На границе уч. 358 и 359 у края уч. 391, на глубине 2. 20 м, было обнаружено еще одно весло, уходящее почти в вертикальном направлении в гиттию; рукоятка его слегка изогнута, загибающийся верхний ее конец отломан; общая длина 1. 53 м (рис. 4). Во второй бровке на глубине 2 м был обнаружен гарпун из дерева. 6 Этот предмет настолько ссохся, что его два зубца еле отделяются от

1См. пункты а—а на плане. 2№ 550 на плане; на рис. 2 над местом находки топора значок х. 3№№ 17—19 на плане. 4№ 454 на плане. 5№ 553 на плане. 6№ 565 на плане.

 

(с.47)

 

 

Рис. 9. Горбуновский торфяник. 1 — ложка с ручкой в форме утиной головки; 2 — половина формы для отливки бронзового копья; 3 — топор бронзовый, вислообушный; 4 — брус из мыльного камня; 5 — поплавок; 6 — грузило глиняное; 7 — кинжал деревянный. (Размеры изделий указаны в тексте).

 

стержня, длина которого равняется 15. 7 см, а поперечник — 0. 4 см. Выше упоминалась группа кольев на уч. 390, вершины которых открылись на относительно высоком уровне. Окончательная расчистка их обнаружила на уч. 390 и 391 разрозненные, ничем не соединенные остатки деревянных сооружений: тесную группу из одиннадцати кольев (два из них в горизонтальном положении) и плаху с отверстиями по концам, уходящую в стенку на уч. 391, и, наконец, отдельные колья и жерди на уч. 390—391. Все обломки залегали до глубины 1. 38 м, т. е. на 0. 23 м ниже уровня слани уч. 358 и 359. От границ уч. 358 и второй бровки на уч. 390 вдавался языкообразный выступ глинистой линзы; его размеры 1. 70 X X 0. 75 м. Здесь на глубине 1. 10 м было обнаружено 247 фрагментов керамики; на соседнем 391 уч., на глубине 1. 10—1. 15 м, собрано 122 обломка. Из отдельных предметов, открытых на той же площади, следует упомянуть: кремневый скребок, найденный на глубине 1. 20 м на уч. 390, деревянный стержень с двумя парами выступов, имеющих неглубокие пазы (глубина 1. 40 м), рукоятку и лопатку весла, найденные на том же участке. Последний, южный, ряд участков описываемого прямоугольника (№№ 402, 403, 377—381) отличался наличием линзы светлой глины, с которой связано скопление обломков глиняной посуды. На уч. 378—381 эта линза залегала на глубине 1. 05—1. 25 м, а на уч. 402 и 403 — на глубине 0. 80—1. 05 м. Керамика, открытая на этом уровне, распределялась следующим образом: на уч. 378 — 277 обяомков, на уч. 379 — 179 обломков, на уч. 380 — 59 обломков; на уч. 337 — 47 обломков и на уч. 381 — 6 обломков. Участок 381, часть 380-го и 379 не имели глинистой линзы. На первом из перечисленных участков, на глубине 1 м, обнаружено значительное количество обрывков бересты, распластанной и свернувшейся в трубку. Ниже шел торф с большим количеством лесного мусора; в нем продолжала встречаться керамика, а с глубины 1. 20 м на уч. 378 и 379 начали обнаруживаться отдельные жерди, части стволов и досок. Они являются продолжением скопления, открытого в 1926 г. в шурфе А2 над сланью из жердей. Наиболее полно на этой полосе участков слань обнаружилась на глубине 1. 35 м; нижние жерди на уч. 378 достигали глубины 1. 65 м. На чертеже раскопа не изображены несколько бревен и жердей, тянущихся из скопления шурфа А2 и закрывающих груду жердей, лежащих под ними. Как легко убедиться из чертежа, самая слань шурфа А2 не продолжается на уч. 378 и 377; на первый из них заходят лишь концы отдельных жердей. На уч. 380 и 381 открыта часть настила из тонких жердей, лежащих параллельно друг другу. Ее отдельные части находились на глубине 1. 30—1. 44 м. Вершины кольев обнаруживались с глубины 1. 05—1. 75 м. Переходя к перечислению наиболее сохранившихся предметов, найденных на этой полосе участков, следует назвать небольшой обломанный деревянный стерженек с конической головкой длиной 6. 2 см, открытый на глубине 1. 15— 1. 50 м (уч. 402) и определенный как поплавок (рис. 9, 5); на этом же участке на глубине 1. 22 м обнаружена часть согнутого ствола дерева длиной 65. 5 см с затеской по концам и в середине, а на глубине 1. 60 м была найдена часть берестяной сумки, прошитой узкой берестяной полоской. Наконец, там же, на глубине 1. 80 м, было обнаружено грузило в виде призматического четырехгранного слегка утончающегося к концам глиняного бруска длиной 10. 2 см 1 (рис. 9, 6); на его торцовых сторонах ясно видны желоба, при помощи которых он укреплялся в кольце из лозы, а на боковой поверхности бруска сохранились остатки берестяной обмотки. На соседнем 403 уч., на глубине 2. 30—2. 40 м, был найден прямоугольный брусок, тщательно вырезанный из мыльного камня, размером 9. 1 X 6 X 2. 3 см (рис. 9, 4); его верхняя поверхность выпукла и прорезана поперек жолобом с отвесными стенками. Не перечисляя, как и раньше, разнообразные обломки предметов из дерева, утратившие свои характерные черты, можно упомянуть только о находке кремневого скребка и нескольких обломков кремня и кварца, рассеянных на глубине 1. 03—1. 25 м на уч. 377 и 378. III Следующей группой участков, объединенных единым вскрытым на них объектом, является прямоугольник: уч. 385—389 и 392—401, расположенный к западу от только что описанной площади раскопа; размеры его равны 7. 50 X X 6. 10 м. Площадь понижается к югу и западу, переходя в кочковатую поверхность глубоко выработанного и засыпанного «разреза». После снятия дерна и «вскрыши» выступил светлый торф с большим количеством пней, часть которых отличалась крупными размерами. На глубине 0. 40—0. 45 м, на участках 387 и 388, были обнаружены в небольшом числе фрагменты керамики и осколки кремня. Когда вскрытие уч. 386 и 387 было доведено до глубины 0. 55 м, в выкинутом торфе обнаружилась половина литейной формы наконечника копья, вырезанная из мыльного камня (рис. 9, 2), и обломок деревянной рукоятки с кольцеобразным расширением (?) на конце. Первый предмет имеет в длину 14. 2 см, в наиболее широкой части достигает 4. 2 см; толщина его доходит до 2 см. Поверхность, передающая форму наконечника, не везде отделана с равной тщательностью; на лопастях ясно заметны следы орудия с ровными мелкими зубцами, оставившими правильную бороздчатость, сглаженную только местами. С обратной стороны

1№ 447 на плане.

 

(с.48)

 

формы у вершины наконечника проделан жолоб для перевязки, скрепляющей обе половинки формы; на изображении он выражен двумя выемками в бортах формы по сторонам вершины наконечника. Поверхность внешней стороны формы сохранила черноватый налет, проходящий по более широкой части формы. Второй предмет — деревянный стержень, предположительно с кольцевым завершением на расширенном конце, — имеет длину 27. 2 см; назначение его пока не выяснилось.

На глубине 0. 55 м, когда были обнаружены описанные предметы, никаких остатков в слое зафиксировано не было. С момента углубления на уч. 387 и соседнем с ним уч. 378 было найдено лишь скопление обломков керамики на глубине 0. 40—0. 45 м (35 обломков) и один

фрагмент на глубине 0. 50 м. О характере керамики подробнее будет сказано ниже. Под этими находками торф имел более темную окраску, керамика здесь встречалась с глубины 0. 65 м скоплениями до 100 обломков. Настил из жердей открылся здесь на глубине 0. 83 м по южной стенке и 1. 12 м — по северной. К востоку глубина настила несколько увеличивалась, к западу — уменьшалась, причем не только в связи с упомянутой неровностью поверхности, но и вследствие кривизны поверхности настила. Слань на уч. 395 оказалась на глубине 1. 38 м, а ее западный край на уч. 400, — на глубине 1. 29 м. Слань представляет собой полосу жердей, лежащих относительно плотно, но имеющих неодинаковую длину и покрывающих площадь неправильно-четырехугольной формы длиной около 6 м и шириной в восточной части — 1. 50 м, в западной - 2 м. Здесь к площади слани примыкает треугольник, соприкасающийся с ее северным краем на длину 2 м и увеличивающий длину западного края на 1. 80 м. Короткие жерди треугольника расположены веерообразно. Как видно на чертеже, длина некоторых жердей основного настила достигает 6 м; в единичных случаях их поперечник равен 9—11 см; в большинстве же случаев их диаметр составляет 4—8 см. Вскоре после расчистки настила было обнаружено, что он лежит на поперечных жердях и обрубках бревен диаметром до 14 см; среди них имелась плаха с отверстиями у концов, один из которых выдавался за край слани и не вполне сохранился, так что отверстие на нем представлено угловатой выемкой. Большинство поперечных жердей лежало параллельно друг другу. В западной части слани отмечено небольшое число кольев, почти не возвышающихся над основными жердями.

С южной стороны настила встречено несколько кольев, из которых некоторые стояли в наклонном положении; один возвышался над сланью на 0. 50 м, другой — на 0. 22 м. С северной стороны от настила, на одном уровне с ним, в торфе обнаружены обломки досок и жердей. В северной стенке выемки, на той же глубине, обнаружены концы жердей слани, раскрытой позднее и характеризуемой дальше. На уч. 392—399, на глубине около 1. 05 м, т. е. на 0. 22 м ниже описанного только что настила, был обнаружен второй настил из одиннадцати бревен, одной доски и пяти поперечин, частью смещенных в сторону от своего первоначального положения (рис. 5). Слой торфа, разделявший эти два настила, не содержал никаких включений и примесей, характеризующих культурный слой. Длина бревен не превышала 6 м, а поперечник колебался в пределах от 8 до 12 см; ширина всей полосы, занятой сланью, составляла 1. 60 м. Поперечины лежали на настиле и лишь одно бревно находилось поверх их. Три поперечины представляли собой плахи, шириной около 14—15 см

 

(с. 50)

 

и толщиной 2. 5 см; на каждой из них в расстоянии 10—15 см от концов были пробиты отверстия прямоугольной или трапециевидной формы, длиной 11 или 12 см и шириной 4. 5—5. 5 см; в одном случае длина отверстия равнялась 7 см. В отверстии плахи, разбитой на две части, обнаружен остаток кола поперечником до 9 см. Что касается отдельных находок, то на этой площади, на уровне верхнего настила, было обнаружено относительно большое количество обломков деревянных предметов. На уч. 388, на глубине 0. 85 м, был найден обломок стержня с лопатообразным расширением длиной 6. 5 см, на уч. 395, на той же глубине, веслообразная поделка (рис. 10, 1) длиной 24. 7 см, обломок рукоятки с загнутым концом, обломок другой рукоятки с утолщенным концом и четырехгранный стержень с заостренным концом длиной 19. 6 см. На 396 уч. также на слани были открыты обломок цилиндрического стержня, уплощенного к концу, пластинка почти круглая поперечником 9 см с четырехугольным прорезом 1. 5 X 0. 5 см в центре. На той же глубине на уч. 397 обнаружены: обломок тонкой узкой пластинки с зарубками по краям и крючок длиной 24 см (рис. 10, 2). На этом же участке, под крайней жердью слани, на глубине 0. 85— 0. 90 м были найдены обломки раздробленного ковшика или большой ложки с ручкой в виде утиной головы (рис. 10, 4). 1 На границе уч. 396 и 398, на той же глубине, обнаружен обломок «витиля», на уч. 398 — обломок лопатки весла, а на уч. 401 — обломок плоского острия. Несколько ниже слани, на уровне 1. 10 м, на уч. 392 было открыто миниатюрное и крайне условное изображение птицы (рис. 10, 5). Упомянутое выше плоское острие было найдено в небольшом скоплении керамики на границе уч. 398 и 400; в этом же скоплении обнаружен истлевший зуб животного и миниатюрный глиняный сосуд конической формы и небрежной работы (рис. 10, 3) 2 высотой 2. 5 см и поперечником 4. 7 см. Ниже уровня слани, на той же группе участков, несколько предметов было обнаружено на глубине 1. 40—1. 45 м; на уч. 392 — два обломка лопатки весла, на уч. 388 — часть цилиндрического уплощенного и утончающегося к концу стержня и на уч. 396 — пластинка сланцевой породы. Наконец, на глубине 1. 60-1. 62 м было открыто значительное количество отдельных предметов, преимущественно на уч. 386 и 387; на первом из них — осколок сланца, обломок лопатки весла и обломок стержня с пазом в ромбовидном расширении; на втором — обломок стержня, пластинка в форме наконечника стрелы, обломок пластинки, обломок плоского заостренного стержня, пластинка со срезами на боковых гранях и, наконец, обломки четырех стержней, частью с расширением на конце. На уч. 394, на этой же глубине, найден осколок кварца, а на уч. 401, у границы с уч. 389, на глубине 1. 65 м — два куска скульптурного изображения утки 3несколько менее натуральной величины. Снаружи дерево было как бы обожжено и отличалось твердостью, внутри оно сгнило и разрушилось; этот предмет, несмотря на консервацию, сильно деформирован трещинами; длина его 22 см. Наконец на уч. 392, на глубине 1. 70—1. 90 м, была обнаружена часть рога (оленя?) со следами обрубания (№ 153). На всех описанных участках торф сменился гиттией на глубине 1. 05—1. 20 м. IV Последняя группа участков, давшая еще одну слань, примыкала с севера к уч. 385—389. Вскрытая здесь площадь равна 7. 30 X 4. 00 м (уч. 412—421) и понижается не только к западу, но и к северу, к выработанной полосе «разреза». Под слабым дерновым слоем на глубине 40 см в торфе отмечено присутствие лесного мусора, мелких головешек и углей. Это относится к уч. 412—418 и отчасти к уч. 419; на уч. 416 слой этот был особенно сильно окрашен в углистый цвет. Здесь, на глубине 0. 38 м, встречены четыре куска бересты, уложенные неправильным четырехугольником размером 0. 40 X 0. 55 м. Края бересты сохранились неудовлетворительно и, возможно, она занимала большую площадь. На уч. 420, 421 и отчасти 419 примесь угля и лесного мусора началась на глубине 0. 60 м. На этой же глубине и до 0. 70 м на уч. 412, 413, 417 и 418 в торфе наблюдалась значительная примесь глины. Более или менее значительные скопления керамики, связанные с глинистой прослойкой, были встречены на последних двух участках: на уч. 417 — 115 фрагментов и на уч. 418—195 фрагментов. В более высоких горизонтах торфа керамика отмечена на глубине 0. 35—0. 50 м на уч. 413 и 416 (37 и 36 обломков) и отдельные черепки на уч. 418—420 на глубине 0. 40—0. 50 м. Упомянутые выше крупные скопления обломков керамики на уч. 417 и 418 продолжались до глубины 1. 10 м. Приблизительно к этой глубине относятся скопления обломков на уч. 412 и 413: на первом с глубины 0. 95 до 1. 10 м обнаружено 406 фрагментов, на втором с 0. 95 до 1 м — 312 и до глубины 1. 15 м еще 181 обломок. В более низких горизонтах, в гиттии керамика встречалась, главным образом, на глубине 1. 40—1. 50 м в относительно небольшом количестве. Деревянный настил, раскрытый на уч. 412— 421 (рис. 6), представляет значительный интерес. Глубина его — от 0. 95 до 1. 12 м в зависимости от уровня поверхности. Площадь, занятая настилом, представляет собой прямоугольник не совсем правильной формы размером 3. 40 X 2. 50 м. Жерди, отно-

1№ 548 на плане. 2№ 156 на плане. 3№ 596 на плане.

 

(с. 51)

 

 

Рис. 10. Горбуновский торфяник. 1 — веслообразная поделка; 2 — крючок; 3 — глиняная чашечка; 4 — головка деревянной утки; 5 — изображение птицы. (Размеры изделий указаны в тексте).

 

сительно плотно лежащие в один ряд, не превосходят длиной 3. 20—3. 50 м, а поперечник их колеблется от 4 до 8 см. Длинная ось слани ориентирована с северо-запада на юго-восток; концы жердей северо-западного края подогнаны к прямой линии правильнее, чем на юго-восточной стороне. Под настилом обнаружены две поперечины, проходившие почти под всеми жердями слани, параллельно друг другу, но не перпендикулярно жердям. У южного края поперечиной являлось бревно толщиной 12 см и длиной 3. 45 м, у северного края поперечину составляла жердь толщиной 7 см. Не доходя до восточного края настила на 0. 60 м, эта жердь выдавалась за западный край на 0. 80 м и была покрыта короткими остатками жердей, лежавшими параллельно остальным жердям слани (рис. 6, на переднем плане). Не останавливаясь на нескольких небольших жердях, лежавших в поперечном направлении под настилом, необходимо указать на бревно поперечником 16 см с одним затесанным на конус концом, лежавшее частью под настилом и его северной поперечиной, связь которого со сланью представляется маловероятной. Как видно на рис. 6, значительная часть настила была покрыта досками, лежавшими плотно друг к другу в одном направлении с жердями. Длина досок достигала в большинстве случаев 1. 90 м; ширина доходила до 30 см, а толщина в средней части до 4 см. Две доски, крайние с западной стороны настила, налегали одна на другую и сильно прогнулись. В продавленной части поверхность досок, на площади 0. 60 X 0. 90 м, покрыта черными пятнами, как бы следами горения, но углей здесь встречено не было. Преимущественно в этом же углу настила, на жердях и досках, была обнаружена светлая вязкая глина, как бы обмазка; толщина слоя ее местами доходила до 5 см. Поверх глины на слани, особенно на ее северной половине, замечены куски распластанной бересты, может быть покрывавшей некогда всю площадку. К западу от настила была открыта группа кольев, назначение которых, как и ряда отдельных кольев в самом настиле, а также одиночных и парных с восточной его стороны, не может быть истолковано с достаточной степенью достоверности. Наконец следует упомянуть, что под настилом, у его южной поперечины, был открыт небольшой пень. Относительно части настила, открытой в северо-восточном углу выемки, сказать ничего определенного

 

(с. 52)

 

невозможно, так как неизвестно, является он площадкой или дорожкой. Образующие его жерди относительно тонки и в правой половине лежат почти в три слоя. Раскопки уч. 412—421 происходили при менее благоприятных условиях, чем раскрытие ранее описанных сооружений, так как выемка наполнилась водой, что хорошо видно на рис. 6. У северной стенки выемки в двух пунктах, на глубине 0. 60 и 0. 90 м, на уч. 420 и 418 были открыты обломки лопатки и ручки весла. На слани на глубине 0. 95—1. 00 м обнаружены кремневые орудия: наконечники стрелы 1и скребок, 2 далее осколок кремня, пряслице из черепка и деревянное конически-уплощенное обломанное острие. Все перечисленные предметы найдены в торфяно-глинистой толще уч. 413. Значительнее было число находок в торфе на уровне и несколько глубже слани. Прежде всего должны быть упомянуты два чрезвычайно схематических изображения птиц, обнаруженных на уч. 412, на глубине 1. 00 м; 3 вместе с ними были извлечены из воды и жидкого торфа несколько бесформенных кусков истлевшего дерева; так как одно изображение сохранилось не целиком и также сильно сгнило, возможно, что отдельные куски являются остатками не сохранившегося туловища птицы. С другой стороны настила, у стенки уч. 419, на глубине 1. 10 м, было обнаружено столь же схематическое изображение змеи (рис. 11, 1) 4 с отломанной хвостовой частью; длина фрагмента 27 см. На глубине 1 м на уч. 412 в чистом торфе найден широкий ковш с ручкой в виде головы лебедя (рис. 11, 2); 5 в дне ковша имеются две трещины, одна из которых была некогда стянута медной проволокой и пластинкой. Длина ковша вместе с рукояткой 19. 2 см. Почти на той же глубине (1. 05 м), на границе уч. 418 и 419, была обнаружена заготовка ложки с утиной головой (рис. 11, 3) 6 длиной 17. 5 см, вырезанная чрезвычайно уверенно и ограниченная минимальным числом срезов. На границе этих же участков, 5 сантиметрами глубже, был открыт обломок рукоятки весла; другой обломок весла был обнаружен в торфе на уч. 412, на глубине 1. 10 м. Несколько глубже (1. 10—1. 20 м) на уч. 419 и 420 открыты обломки деревянных «витиля» и стержней; на тех же участках, но уже в слое гиттии, на глубине до 1. 50 м, обнаружены удлиненный осколок шиферного сланца и краевой обломок сосуда черного цвета, покрытого с внутренней стороны нагаром и сохранившего в отверстии, проделанном для сшивки, кусочек медной кованой проволоки. После разбора настила, непосредственно под ним была открыта на границе уч. 413 и 418 изогнутая деревянная пластина с загнутыми утончающимися концами (рис. 11, 4). 7Длина ее — 85 см; наибольшая ширина в середине 7. 7 см и толщина 1. 7 см. Поверхность поделки тщательно обстругана, но не выровнена; края срезаны вертикально, не заострены; никаких отверстий, пазов или следов прикрепления к чему либо другому не имеется. В противоположном конце того же уч. 413, под краем настила, был открыт обломок деревянного изображения человека — нижняя часть туловища и ноги, согнутые в коленях, переданные в виде кола (рис. 11, 6). 8 На том же участке, на глубине 1. 30—1. 40 м, обнаружены три поплавка от сетей из сосновой коры в виде трапециевидных пластин с отверстием (рис. 11, 5). Эти последние предметы, видимо, никакого прямого отношения к настилу не имели и лежали в озерном иле до сооружения слани. С меньшей степенью уверенности можно сказать то же самое о деревянной развилке, вырубленной из большого куска дерева и обнаруженной на глубине 1. 40 м на уч. 414. Оба конца ее утолщены и сильно истлели, поэтому невозможно установить, частью какого предмета она являлась. В стороне от настила, на глубине 1. 35 м на уч. 416 был открыт обломок деревянной рукоятки (?) с ясными остатками черной краски и большим поперечным отверстием. Там же, в некотором отдалении от края настила, на уч. 420, на глубине 1. 20 м, на поверхности гиттии найдена бортовая часть очень крупного деревянного сосуда; 9 поверхность ее сохранила следы ожога, обожженное дерево при высыхании деформировалось и растрескалось несравненно сильнее, чем обычно. Из предметов, найденных в особенно большом количестве и скорее всего не имеющих отношения к настилам, следует упомянуть о трех обломках «витилей» с уч. 417 и 418, с глубины 1. 40, 1. 50 и 1. 60 м. На последнем же участке и на той же глубине было открыто грузило для сетей в виде простой плоской гальки с двумя выбоинами на узких сторонах. Многочисленные обломки некрупных деревянных стержней были найдены на описываемой площади на уч. 412 и 417, на глубине 1. 40—1. 60 м. Наконец, из предметов, связывающихся с настилом, необходимо остановиться на «идоле», вытесанном на коле (рис. 12, 1). 10 Он был найден на уч. 412, там же, где были встречены и две схематических фигуры птиц, но значительно глубже (1. 60 м). «Идол» извлечен из гиттии в трех обломках общей длиной 1. 06 м; вершина его не сохранилась. Лицо показано двумя вытесками по сторонам пластинки-носа и подтеской в области шеи. Контур нижней челюсти значительно выдается вперед. Изображение лица помещено относительно близко к острию кола. Между ним и

1№ 160 на плане. 2№ 161 на плане. 3№№ 515 и 598 на плане. 4№ 594 на плане. 5№ 552 на плане. 6№ 555 на плане. 7№ 523 на плане. 8№ 524 на плане. 9№ 537 на плане. 10№ 542 на плане.

 

(с. 54)

 

 

Рис. 11. Горбуновский торфяник. 1 — изображение змеи; 2 — ковш деревянный; 3 — заготовка ложки; 4 — изделие неизвестного назначения; 5 — поплавок; 6 — изображение человека (?). (Размеры изделий указаны в тексте).

 

 

Рис. 12. Горбуновский торфяник. 1 — «идол»; 2—3 — части глиняных сосудов. (Размеры изделий указаны в тексте).

 

последним можно рассмотреть как будто бы еще одно изображение лица, более неясное, перевернутое вверх ногами. Это изображение было, вероятно, раньше у вершины кола, и лишь с переделкой его и обращением вершины кола в заостренную, закапываемую в землю часть старое изображение было по возможности сглажено. Была еще найдена на настиле плоская лучинка, отколотая по слою и не обработанная по краям; один конец ее врезан в виде небольшого ромба, напоминающего голову змеи; она была найдена на уч. 418, на глубине 1. 50 м; длина ее 23. 4 см. На этом же участке, на глубине 1. 65 м, был обнаружен полуцилиндрический брусок длиной 19. 5 см. Подводя итог результатам работ 1936 г. прежде всего необходимо подчеркнуть, что расширение категорий вещевого материала и, тем более, раскрытие деревянных сооружений относительно хорошей сохранности не вносят изменения в высказанное уже предположение о ритуальном характере памятника. 1Небольшая величина настилов, отсутствие следов стен и кровли говорят против существования на настилах жилищ. Двойной настил, открытый на уч. 392—399, объясняется, вероятно, погружением нижнего из них в болото и потребностью увеличить площади слани. Насколько возможно судить о назначении настилов в узких границах сделанной выемки, нельзя не остановиться на разнице в характере обеих площадок; в то время как первая, большая, представляла собой только слой толстых жердей, вторая, меньшая, на уч. 412—414, 418 и 419 была покрыта досками, глиной и может быть берестой. Некоторые категории находок, главным образом керамика, обломки «идолов» и схематические зооморфные изображения, связываются в подавляющем большинстве случаев именно с этой второй сланью. Если исключить из всего добытого вещевого материала весла, их обломки, далее грузила, поплавки и подобные предметы, специфичность которых для донных озерных образований не подвергается сомнению, то обычный бытовой инвентарь окажется весьма незначительным: на площади около 330 кв. м (не считая шурфа А2) было обнаружено 11 наконечников стрел, 28 скребков и их обломков и два пряслица из черепков. В непосредственной близости от описанной площади раскопок были встречены на относительно небольшой глубине скопления мелких осколков кремня и других пород, но в дальнейшем удалось убедиться, что в этих пунктах торф находится во вторичном залегании, и связывать эти скопления с описанными памятниками нет достаточных оснований. Точно так же находка медного топора и обломанного медного ножа (восточнее шурфа А2) не дает права рассматривать весь объект как остатки поселка. Некоторое противоречие вносит обнаружение в торфе половины литейной формы, если не счесть ее попавшей в болото случайно; признавая в подобном предположении долю произвольности, мы прежде всего подчеркнем, что литейная форма залегала значительно выше слоя со всеми описанными находками; причем почти на том же уровне была открыта керамика, отличная от встреченной в нижнем слое. В то время как эти последние сосуды отличаются значительной величиной, имеют круглое дно, форму, приближающуюся к яйцевидной, и орнамент в виде сплошного зонального покрытия (рис. 12, 2—3), сосуды, встреченные в пятне, стратиграфически близком месту залегания литейной формы, и прекрасно представленные в материале раскопок 1926 г., отличаются совершенно иными характерными признаками; к сожалению, восстановить их в сколько-нибудь крупные фрагменты не представляется возможным. Однако несомненно, что они обладают более или менее ясно выраженной шейкой и украшены орнаментом только в верхней части. Характеристика орнамента этих двух групп сосудов была дана в отчете о раскопках за 1926 г. 2Одновременность существования литейной формы и керамики второго рода несравненно вероятнее, чем одновременность этой формы и керамики первого рода. Но и рассматривая литейную форму как более позднюю, по сравнению с деревянными сооружениями нижних горизонтов торфа, все же вряд ли можно определять позднейший культурный слой как бесспорный памятник жилого пункта. Превращение руды в металл и изготовление из него различных предметов настолько отличались от ясных и простых процессов получения орудий и оружия из камня и дерева, что нет основания отрицать связь древнейшей металлургии и культовых процедур. Косвенным доказательством этому служит характеристика, даваемая устным народным творчеством кузнецам не только как людям более смышленным, но по преимуществу обладающим сверхъестественными знаниями. Не имея возможности в границах данной статьи подробнее остановиться на анализе вещевого материала, следует сказать, что, несмотря на доминирующее место, занимаемое предметами культового характера, весь комплекс находок с необычайной яркостью и выпуклостью вновь подтверждает представление о высоком уровне материальной культуры родового общества на восточном склоне Урала конца III и начала II тысячелетий до н. э.

1Д. Н. Эдинг. Горбуновский торфяник. Матер. по изучению Тагильского окр., вып. 3, Тагил, 1929. 2Там же.

 

(с. 56)

 

D. EDING

NOUVELLES TPOUVAILLES DANS LA TOURBIÈRE DE GORBUNOVO

(Résumé)

L'ancien lieu de culte de la tourbière de Gorbunovo, dont l'étude a été commencée en 1926, est un des points les plus intéressants des stations de tourbière transouraliennes. Au cours des fouilles de 1936, on y a découvert des restes de planchers faits de poutres et de planches. Sur ces planchers et dans les alentours, on a trouvé, des objets en bois, en os et en autres matériaux. A signaler des sculptures en bois de serpents, d'oiseaux et d'homme. Particulièrement remarquables sont des cuillers de bois à manche en forme de tête de canard ou de cygne. On a trouvé une hache en bronze à dos abaissé avec manche en bois, une pointe de flèche en silex sur fût, des rames en bois, etc. Les restes ordinaires qui accompagnent les anciennes stations y font presque entièrement défaut. La céramique est représentée par de grands vases à fond rond tout couverts d'ornements.

Le monument décrit date de la fin du IIe millénaire av. notre ère.

Les couches supérieures de la tourbière recélaient des restes de l'époque d'Ananino (Ier millénaire av. notre ère) entre autre une moitié de moule pour lance de bronze.

 

(с. 57)

 

К. В. САЛЬНИКОВ

---

Дата добавления: 2021-12-10; просмотров: 74; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

---

---

Мы поможем в написании ваших работ!