СПИСОК КНИГ ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ 43 страница
Впоследствии, желая получить представление о том, какой образ жизни ведут кочевые племена аравийских пустынь, он подружился с одним шейхом, научился владеть копьем, целыми днями не слезать с лошади и смог сопровождать бедуинов в их странствиях по пустыне. Благодаря хорошим отношениям с этими племенами он имел возможность посетить развалины Пальмиры и Баальбека, мертвых городов, до того известных только по названию.
«Его стиль, — пишет Сент-Бёв[204] о Вольнее, — лишенный всяких преувеличений и вычурности, отличается замечательной точностью и исключительной строгостью. Когда Вольней рассказывает о свойствах почвы Египта и ее отличии от почвы африканских пустынь, описывает „эту черную, жирную, легкую землю", которую приносит Нил; когда он рассказывает о горячих ветрах пустыни, их сухом жаре, „напоминающем жар, исходящий из печи в момент вынимания из нее хлебов"; о тревожном состоянии воздуха, как только задуют эти ветры, воздуха „не туманного, а какого-то пыльного и серого, поистине полного мельчайших частиц песка, не оседающих и проникающих повсюду"; о солнце, „превращающемся в багровый диск", — во всех этих описаниях, дающих одновременно и общую картину, и отдельные подробности, он достигает подлинной красоты — если это слово применимо по отношению к скупым строкам — красоты осязаемой, в какой-то мере врачующей, напоминающей слог Гиппократа[205] в его „Трактате о воздухе, воде и земле"».
|
|
|
Хотя Вольней не совершил никаких географических открытий, которые могли бы прославить его имя, следует все же считать его одним из первых путешественников, сознававших важность задач, которые перед ними стояли. Он пытался воспроизвести «подлинную» картину посещенных им мест, а это уже немалая заслуга для эпохи, когда все исследователи не упускали случая приукрасить свои рассказы, нисколько не думая о лежавшей на них ответственности.
Аббат Бартелеми опубликовал в 1788 году «Путешествие юного Анахарсиса»; благодаря своему общественному положению и научным заслугам он вызвал у современников интерес к Греции и окружающим ее странам. Его влиянием, очевидно, объясняется склонность к занятиям историей и археологией, пробудившаяся у Шуазель-Гуффье.
Назначенный французским послом в Константинополе, Шуазель-Гуффье дал себе слово использовать свободное от исполнения служебных обязанностей время для путешествий с целью изучения археологических древностей и искусства гомеровской и геродотовской Греции. Эти поездки должны были пополнить образование молодого, двадцатичетырехлетнего посла.
Впрочем, надо полагать, что Шуазель-Гуффье сознавал свою недостаточную осведомленность, так как привлек к работе серьезных ученых и знатоков искусства: аббата Бартелеми, эллиниста д'Анс де Вилуазона, поэта Делиля, скульптора Фовеля и художника Касса, составивших известный труд — «Живописное путешествие по Греции». Самому Шуазелю-Гуффье при издании этого труда принадлежала лишь роль мецената.
|
|
|
Шуазель-Гуффье пригласил в качестве личного секретаря аббата Жана-Батиста Лешевалье, прекрасно владевшего древнегреческим языком. Тот побывал в Лондоне, где задержался по делам Шуазеля-Гуффье довольно надолго и успел изучить английский язык, затем направился в Италию и, серьезно заболев там, прожил семь месяцев в Венеции. Лишь после этого он попал в Константинополь.
Исследования Лешевалье относились главным образом к тому району, где когда-то находилась Троя. Глубокий знаток «Илиады», Лешевалье принялся разыскивать и, по его мнению, нашел все места, упоминаемые в поэме Гомера. Это кропотливое историко-географическое исследование сразу же по выходе в свет вызвало многочисленные возражения. Некоторые, например Брайянт, считали открытия Лешевалье фантастическими по той простой причине, что Троя и тем более Десятилетняя война существовали лишь в воображении того, кто их воспел. Ряд других ученых, главным образом англичане, соглашались с выводами французского археолога. Весь этот спор представлялся давно исчерпанным, но недавние открытия Шлимана[206] снова придали ему злободневный характер.
|
|
|
Биография Гийома-Антуана Оливье, объездившего много восточных стран, очень интересна. Бертье де Совиньи привлек его к изданию статистического сборника, посвященного Парижскому округу. Начало революции лишило Оливье и покровителя, и платы за выполненную им работу. Стремясь использовать свои познания в области естественноисторических наук где-нибудь вдали от Парижа, он получил от министра Ролана назначение в отдаленные, малоизвестные районы Оттоманской империи. Помощником ему дали ученого-естествоиспытателя Брюгьера.
Выехав в конце 1792 года из Парижа, оба ученых провели четыре месяца в Марселе в ожидании, пока подвернется возможность уехать, и лишь к концу мая следующего года прибыли в Константинополь. У них имелись письма, касавшиеся порученной им задачи, к послу Семонвилю. Но тот оказался отозванным. Его преемник, Сент-Круа, не имел никакого понятия об их путешествии. Чем заняться, пока придут из Парижа запрошенные Сент-Круа инструкции?
|
|
|
Оливье и Брюгьер не хотели попусту терять время. Они решили посетить берега Малой Азии, некоторые острова Греческого архипелага и Египет. Так как у французского посла имелось достаточно причин предоставить в их распоряжение лишь очень небольшую сумму денег, а собственные средства путешественников были весьма ограниченны, они смогли только бегло осмотреть эти интересные страны.
По возвращении ученые застали в Константинополе нового посла, Вернинака, имевшего предписание отправить их в Персию. Там они должны были приложить все усилия, чтобы расположить правительство в пользу Франции и побудить его, если возможно, объявить войну России.
В то время Персия находилась в состоянии полной анархии, и власть переходила от одного узурпатора к другому — к неисчислимым бедствиям для населения. Престол тогда занимал Мухаммед-хан. Когда прибыли Оливье и Брюгьер, он воевал в Хорасане[207]. Французам предложили отправиться к шаху в эту страну, никогда не посещавшуюся европейскими путешественниками. Из-за болезни Брюгьера им пришлось отказаться и прожить четыре месяца в деревне, заброшенной среди гор.
В сентябре 1796 года Мухаммед вернулся в Тегеран. Первым делом он приказал убить сотню русских матросов, захваченных в плен на побережье Каспийского моря, и распять их тела на воротах дворца. Отвратительная эмблема, достойная такого палача!
На следующий год Мухаммед был убит, и воцарился, не без борьбы, его племянник Фета-Али-шах.
В обстановке постоянной смены властителей Оливье не мог надеяться выполнить задачу, порученную ему французским правительством. С приходом к власти нового шаха приходилось начинать переговоры вновь. Оба дипломата (и одновременно естествоиспытатели-путешественники) убедились, что ничего не достигнут, пока будет продолжаться смена правителей; так как они ничем не могли способствовать укреплению власти какого-нибудь шаха, то решили вернуться в Европу, отложив до лучших дней или предоставив более искушенным в политике людям попытку заключить союз между Францией и Персией. Багдад, Исфахан, Халеб (Алеппо), Кипр, Константинополь — таковы были этапы обратного пути.
Что дало их длительное пребывание на Востоке? Порученная им дипломатическая миссия не удалась; никаких географических открытий, никаких новых наблюдений они не сделали. Однако Кювье[208] в посвященной Оливье речи утверждает, что собранные им естественнонаучные материалы не лишены ценности. Приходится этому верить, так как через три месяца после возвращения Оливье избрали в Академию наук.
Что касается отчета о путешествии, то, опубликованный в трех томах, «он встретил в широкой публике самый отличный прием», как выразился в обычном академическом стиле Кювье.
«Говорят, отчет был бы занимательнее, — продолжал он, — если бы цензура кое-что из него не выкинула; но тогда в нем оказались бы нежелательные намеки, а ведь не всегда разрешается высказывать то, что думаешь, даже если речь идет о Тамас-Кули-хане. Оливье не настаивал ни на своих намеках, ни на щедром гонораре; он спокойно вычеркнул все найденное неподходящим и покорно ограничился простым объективным рассказом о виденном».
Переход от Персии к России не может показаться слишком резким. В XVIII веке такой переход был еще менее резким, чем в наши дни. Собственно говоря, только с Петром I Россия вошла в число европейских держав. До тех пор эта страна по своей истории, связям, нравам жителей оставалась совершенно азиатской. При Петре I и Екатерине II прокладываются дороги, торговля начинает приобретать существенное значение, создается флот, русские племена объединяются в единую нацию. Уже к тому времени подвластная царю страна была огромной. Ее властители своими завоеваниями еще более расширили границы. Но они сделали не только это. Петр I составляет карты, посылает экспедиции во все стороны, чтобы собрать сведения о климате, природных богатствах и населении каждой провинции. Наконец он направляет Беринга для открытия пролива, впоследствии названного именем мореплавателя.
Екатерина II идет по пути великого императора, преобразователя страны. Она приглашает в Россию ученых, вступает в переписку с писателями всего мира. Она умеет возбуждать симпатии к своему народу. Любопытство, интерес пробуждаются, и Западная Европа не сводит глаз с России. Все чувствуют, что рождается великая нация, и начинают несколько тревожиться по поводу последствий, к которым неминуемо приведет ее вмешательство в европейские дела. Пруссия уже показала себя; и меч, брошенный Фридрихом II на чашу весов, в корне изменил европейское равновесие. Россия обладает значительно большими людскими и материальными ресурсами, богатствами любого рода, еще не известными или не исследованными.
Поэтому политические деятели, люди, заинтересованные в судьбах своей родины, с жадностью набрасывались на все книги, посвященные этой стране. Их читали и просто любопытные, которых привлекали описания нравов, так сильно отличавшихся от наших, и таких разнообразных.
Из всех многочисленных произведений наибольший интерес вызвало «Путешествие по разным провинциям Российского государства», опубликованное естествоиспытателем Палласом и переведенное на французский язык в 1788 — 1793 годах. Ни один труд не имел такого успеха, и надо признать, что он со всех точек зрения его заслуживал.
В 1768 году Екатерина II пригласила немецкого естествоиспытателя Петера Симона Палласа в Петербург и сразу назначила его адъюнктом Академии наук. Вскоре Паллас опубликовал работу о находке костей ископаемых животных в Сибири. Англия и Франция направили в это время экспедиции для наблюдения прохождения Венеры перед диском солнца. Россия не захотела отстать и послала в Сибирь целый отряд ученых, среди них и Палласа.
Семь астрономов и геодезистов, пять естествоиспытателей и несколько студентов должны были всесторонне исследовать эту громадную страну. В течение шести лет Паллас не щадя сил занимался изучением ряда областей. Он побывал в Оренбурге, на берегу Яика (Урала), куда стекались кочевники, бродящие на солончаковых берегах Каспийского моря, в Гурьеве, расположенном на берегу этого моря, или, вернее, большого озера, с каждым годом усыхающего. Затем он исследовал Уральские горы и многочисленные железные рудники, в них находившиеся. Он был в Тобольске, столице Сибири, работал на северных склонах Алтая, в Красноярске на Енисее, на озере Байкал и в Даурии, примыкающей к границам Китая. После этого Паллас направился в Астрахань, оттуда на Кавказ с его исключительно интересным разноплеменным населением, наконец, на Дон и 30 июля 1774 года вернулся в Петербург.
Не следует думать, что Паллас обычный путешественник. Он ездит не только как естествоиспытатель. Как человеку ничто человеческое ему не чуждо. География, история, политика, торговля, религия, искусство, науки — все для него интересно. Читая его отчет о путешествии, приходится только удивляться разнообразию знаний исследователя, отдавать должное его просвещенному патриотизму и признать проницательность императрицы, сумевшей привлечь в свою страну такого крупного ученого.
После того как материалы были приведены в порядок, отчет написан и опубликован[209], Паллас и не думает почивать на лаврах и упиваться фимиамом зарождающейся славы. Для него труд является лучшим отдыхом, и он принимает участие в работах по составлению карты России. Вскоре постоянно увлекающийся характер заставляет ученого специально заняться ботаникой, и исследования в этой области ставят его на одно из первых мест среди русских естествоиспытателей.
Одна из последних работ Палласа была посвящена югу России и называлась «Топографическое описание Таврической области». Он написал ее по-французски и перевел на немецкий и русский языки. Очарованный этими краями, посещенными им в 1793 и в 1794 годах, исследователь выразил желание в них поселиться. Императрица немедленно подарила ему несколько имений из числа удельных земель, и ученый-путешественник переехал с семьей в Симферополь.
Воспользовавшись случаем, Паллас совершил новое путешествие по южным губерниям России, приволжским степям и прилегающим к Каспийскому морю районам до Кавказа; наконец он объездил весь Крым. Часть этих мест он уже видел двадцать лет тому назад и смог убедиться в резких переменах. Паллас, хотя и выражает сожаление о хищнической эксплуатации лесов, все же вынужден признать, что во многих областях земледелие развилось, появились новые центры обрабатывающей и добывающей промышленности, — одним словом, что страна идет по пути прогресса. Даже в Крыму, завоеванном совсем недавно, уже заметны значительные улучшения. А что будет через несколько лет!
Добряку Палласу, так полюбившему этот край, пришлось испытать в своем поместье множество неприятностей от татар. Его жена умерла, и, проникшись отвращением к Крыму и к его населению, он уехал 8 сентября 1811 года в Берлин, чтобы там доживать свои дни.
Паллас оставил после себя два капитальных труда; в них географ, государственный деятель, естествоиспытатель, купец могли в изобилии почерпнуть надежные и точные сведения о мало известной до тех пор стране, природные богатства и потребности которой вскоре должны были коренным образом изменить положение на европейском рынке.
Глава четвертая
СЕВЕРНАЯ И ЮЖНАЯ АМЕРИКА
Западное побережье Америки . — Три путешествия Беринга . — Ванкувер . — Исследование пролива Хуан - де - Фука . — Съемка берегов острова Ванкувер и части американского побережья . — Исследование внутренних районов Америки . — Сэмюэл Херн . — Открытие реки Коппермайн . — Маккензи и река , носящая его имя . — Реки Фрейзер и Белла - Кула . — Южная Америка . — Плавание Кондамина по Амазонке . — Путешествие А . Гумбольдта и Бонплана . — Остров Тенерифе . — Пещера Гуачаро . — Льяносы . — Электрические угри . — Амазонка , Рио - Негро и Ориноко . — Пожиратели глины . — Результаты путешествия . — Второе путешествие Гумбольдта . — Вулканы . — Водопад Текендама . — Мосты Икононсо . — Переход из Киндиу на спине человека . — Кито и Пичинча . — Восхождение на Чимборасо . — Анды . — Лима . — Прохождение Меркурия . — Исследование Мексики . — Город Мехико . — Возвращение в Европу .
Нам уже несколько раз приходилось рассказывать об экспедициях, имевших целью исследование берегов Америки. Мы упоминали о попытках Эрнандо Кортеса, о плаваниях и исследованиях Дрейка, Кука, Лаперуза и Маршана. Нелишне будет временно вернуться назад и вспомнить ряд путешествий на западное побережье Америки, совершенных до конца XVIII века.
В 1537 году Кортес в сопровождении Франсиско де Ульоа достиг большого полуострова Калифорния и исследовал почти весь длинный и узкий Калифорнийский залив.
После Кортеса Франсиско Васкес Коронадо по суше и Эрнандо Аларкон по морю бросились на поиски легендарного пролива, будто бы соединявшего Атлантический океан с Тихим; но им удалось добраться лишь до тридцать шестой параллели.
Два года спустя, в 1542 году, португальский моряк Жуан Родригиш ди Кабрилью достиг 44° северной широты. Холод, болезни, недостаток продовольствия и плохое состояние судна вынудили его повернуть назад. Правда, он не совершил никакого открытия, но установил, что от бухты Нативидад, находящейся на 19°45' северной широты, и до той точки, до которой он добрался, берег тянется непрерывной линией. Казалось, пролив отступал перед путешественниками.
Вероятно, неуспех попыток обескуражил испанцев, так как с тех пор их имена исчезают из списка исследователей. Теперь англичанину Дрейку, проплывшему вдоль западного берега Америки от Магелланова пролива и грабившему испанские владения, удалось дойти до сорок восьмой параллели; на обратном пути он исследовал все побережье на протяжении десяти градусов и дал этой огромной территории название Новый Альбион.
Затем в 1592 году совершил свое в значительной мере легендарное путешествие Хуан де Фука, утверждавший, что он открыл пролив Аниан, который разыскивали с давних пор, тогда как на самом деле им был обнаружен лишь пролив, отделяющий остров Ванкувер от материка.
В 1602 году Вискайно положил начало строительству порта Монтерей в Калифорнии, а сорок лет спустя адмирал де Фонте (Фуэнте) совершил экспедицию, послужившую предметом множества глубокомысленных исследований и остроумной полемики. Ему мы обязаны открытием архипелага Сан-Ласаро севернее острова Ванкувер; но что касается рассказов де Фонте об озерах и больших городах, якобы виденных им, и обнаруженном пути из одного океана в другой, то все это следует отнести к области чистейшего вымысла.
В XVIII веке уже перестали слепо верить рассказам путешественников; отчеты изучали, проверяли и принимали только то, что совпадало с уже известными бесспорными данными. Бюаш, Делиль и главным образом Флёрьё первые стали на плодотворный путь исторической критики, и в этом их огромная заслуга.
Как уже говорилось, русские добились значительных успехов в изучении своей страны и имели все основания предполагать, что недалек тот день, когда их землепроходцы достигнут Америки, в особенности если оба материка, согласно воззрениям того времени, соединялись на севере.
Царь Петр I за несколько лет до своей смерти собственноручно составил снабженный подробными инструкциями план давно задуманного им путешествия. Речь шла о том, чтобы удостовериться, соединены ли между собой Азия и Америка или их разделяет пролив. Собрать все необходимое для организации экспедиции в арсеналах и портах Камчатки оказалось невозможным. Пришлось из европейской части России направить капитанов, матросов, снаряжение и продовольствие.
Датчанин Витус Беринг и русский Алексей Чириков, два моряка, уже не раз доказавшие свои познания и искусность, были назначены руководителями экспедиции. Они получили в свое распоряжение одно судно, построенное на Камчатке. Только 13 июля 1728 года они смогли выйти в море. Взяв курс на северо-восток вдоль берега Азии и не теряя его из виду, Беринг достиг 67°18' северной широты, где заметил мыс, за которым берег отклонялся к западу.
Во время этого путешествия Беринг не только не обнаружил берега Америки, но даже не подозревал, что ему удалось пройти проливом, впоследствии названным его именем. Легендарный пролив Аниан стал называться Беринговым.
Второе путешествие, совершенное в следующем году теми же мореплавателями, не дало никакого результата.
Только 4 июня 1741 года Беринг и Чириков смогли снова отправиться в путь. На этот раз они намеревались, достигнув 50° северной широты, идти на восток, пока не увидят американский берег. Но корабли, разлученные 20 июня шквалом, больше не соединились. 18 июля на 58°28' северной широты Беринг увидел Американский материк. Следующие дни он посвятил съемке большого залива, ограниченного двумя мысами — Святого Ильи и Святого Гермогена.
Дата добавления: 2021-04-15; просмотров: 83; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!