СПИСОК КНИГ ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ 39 страница
Четыре плотника, офицер и тридцать пять солдат, а также купец из племени мандинго, по имени Исаак, взявший на себя обязанности проводника, составили вместе с уже названными участниками экспедиции внушительный караван. 27 апреля 1805 года Мунго Парк покинул Каес и на следующий день прибыл в Пизанну, откуда десять лет тому назад отправился в первое путешествие. Затем он двинулся на восток к берегам Нигера, держась до Бамбара того же самого пути, каким шел когда-то. К концу перехода из всех европейцев, принимавших в нем участие, остались в живых лишь шесть солдат и один плотник. Все остальные умерли от изнеможения, лихорадок и других болезней, обычно распространяющихся во время разлива рек. Поборы мелких властителей, через территории которых прошла экспедиция, значительно сократили запас захваченных для обмена товаров.
Вскоре Мунго Парк допустил серьезную оплошность. В Сансандинге, городе с одиннадцатитысячным населением, он обратил внимание, что на рынке царит очень большое оживление и что на нем продают драгоценные камни для ожерелий, индиго, сурьму, кольца, браслеты и бесчисленное множество других товаров; их предложение значительно превышало спрос.
«Он открыл, — рассказывает Валькенер, — торговлю в широком масштабе и выставил в своей лавке отборный ассортимент европейских изделий для продажи оптом и в розницу. Мунго Парк считал, что полученная им огромная прибыль возбудила зависть остальных купцов. Жители Дженне, мавры, купцы из Сансандинга объединились с купцами из Сегу и старались подговорить властителя Мансонга завладеть имуществом европейца, а затем убить его или выгнать из Бамбара. Несмотря на то, что Мунго Парку было известно о составленном против него заговоре, он продолжал ежедневно торговать в своей лавке и за один день выручил двадцать пять тысяч семьсот пятьдесят шесть каури».
|
|
|
Двадцать восьмого октября после четырехмесячной болезни умер Андерсон, и Мунго Парк вторично оказался один в сердце Африки. Он получил от властителя Мансонга разрешение построить в Сансандинго лодку, чтобы спуститься по течению Нигера; он назвал ее «Джолиба» и назначил отплытие на 16 ноября.
На этом обрываются записи исследователя, заканчивающиеся подробным описанием жителей берегов Нигера и природы стран, впервые им открытых. Доставленный в Европу дневник, хотя и представлявший совершенно не обработанный материал, был напечатан, как только подтвердились печальные предположения о том, что его автор погиб в водах Джолибы. В сущности, во время второй экспедиции Мунго Парк не совершил никаких новых открытий, но опубликование его записей представляло значительный интерес для географической науки. Обладая теперь большими познаниями, он определил путем астрономических наблюдений местоположение наиболее крупных городов, что могло послужить серьезной основой для составления карты Сенегамбии.
|
|
|
Эта задача вскоре была поручена Африканским обществом географу Арроусмиту. Выполнив работу, он отметил в кратком предисловии большие расхождения, обнаруженные им между местоположением тех или иных точек, указанных в путевом дневнике Мунго Парка, и координатами, установленными с помощью астрономических наблюдений. Арроусмит сообщил, что, не имея возможности устранить эти расхождения, он вынужден был отодвинуть дальше к северу маршрут, которым Мунго Парк следовал во время своего первого путешествия.
Противоречие казалось очень странным; объяснить его удалось французу Валькенеру, человеку энциклопедического ума, который последовательно или одновременно был префектом, географом и писателем. Он обнаружил в дневнике Мунго Парка забавную ошибку; на нее не обратили внимания ни редактор английского издания, ни французский переводчик, допустивший крайне грубую небрежность. В дневнике имеется описание того, что Мунго Парк делал «31 апреля». Общеизвестно, однако, что в этом месяце только тридцать дней. Отсюда следует, что на протяжении всего путешествия исследователь ошибался в датах ровно на сутки и что при своих исчислениях он пользовался величинами склонения солнца вчерашнего дня, думая, что они относятся к текущему. Пришлось поэтому внести в карту Арроусмита существенные поправки; но, даже признавая некоторые неточности данных Мунго Парка, приходится согласиться с тем, что он первый заложил прочную основу для создания карты Сенегамбии.
|
|
|
Хотя донесения, полученные английским правительством, не оставляли сомнений относительно гибели Мунго Парка, все-таки губернатор Сенегала, до которого дошли слухи о каких-то белых людях, будто бы виденных в глубине Африки, снарядил экспедицию, поручив руководство ею негру Исааку, бывшему переводчику ученого, добросовестно доставившему его дневник английским властям. Мы не станем приводить рассказ об этом путешествии, не содержащий никаких новых фактов, и остановимся лишь на сведениях, относящихся к последним дням Мунго Парка.
В Сансандинге Исаак встретил Амади Фатуму, негра, который сопровождал исследователя в плавании на «Джолибе» и присутствовал при его смерти; тот рассказал следующее:
|
|
|
«Мы отплыли от Сансандинга и через два дня достигли Силлы, того места, где закончилось первое путешествие Мунго Парка.
Еще два дня плавания привели нас затем в Дженне. На озере Дебо за нами увязались три лодки с неграми, вооруженными пиками, копьями и луками, но не имевшими ружей. Миновав Ракбару, затем Тимбукту, мы снова подверглись преследованию аборигенов на трех лодках, пришлось с оружием в руках отражать нападение, убив при этом нескольких туземцев. У Турма-Таруса на нас напали семь лодок, но их атака была отбита. До Каффы, где мы остановились на день, пришлось выдержать еще несколько стычек, принесших неграм большие потери. Затем мы спустились по реке и бросили якорь в Буреме, на следующий день заметили отряд арабов, беспрепятственно пропустивший нашу лодку.
Теперь мы вступили в страну хауса и вскоре прибыли в Яур.
Мунго Парк послал Амади Фатуму в город купить провизию и вручить подарки местному вождю. Принимая подарки, тот спросил, вернется ли белый путешественник, чтобы осмотреть его страну. Исследователь, которому передали вопрос вождя, счел нужным дать отрицательный ответ. Вероятно, это послужило причиной его смерти. Вождь, убедившись в том, что больше никогда не увидит Мунго Парка, решил завладеть подарками, предназначенными королю.
Назавтра вождь, предупрежденный об отъезде белых путешественников, отправил отряд в деревушку Бусса, расположенную на берегу реки. Когда показалась лодка европейцев, в нее полетел град камней и стрел. Кинув в реку багаж, Мунго Парк и его спутники бросились в воду, и все утонули».
Так печально кончилась жизнь первого европейца, проплывшего по Нигеру и побывавшего в Тимбукту. Впоследствии было сделано еще много подобных попыток, но почти все они потерпели неудачу.
В конце XVIII века двое из лучших учеников знаменитого естествоиспытателя Линнея совершили путешествие для изучения природы Южной Африки. То были Спаррман, занявшийся изучением животного мира, и ботаник Тунберг. Отчет об исследованиях Спаррмана, прерванных, как мы уже упоминали, путешествием в Океанию с экспедицией Кука, вышел в свет первым. На французский язык его перевел Летурнёр. В предисловии — такова уж традиция переводчиков — Летурнёр выражал сожаление по поводу гибели ученого путешественника, умершего во время скитаний по Золотому берегу. К тому времени, когда перевод вышел в свет, Спаррман вернулся живым и здоровым.
Тридцатого апреля 1772 года Спаррман вступил на землю Африки, высадившись у мыса Доброй Надежды. В ту эпоху Кейптаун представлял собой маленький городок и занимал всего две тысячи шагов в длину и столько же в ширину вместе с примыкавшими к нему садами и огородами. Вдоль широких улиц росли дубы; дома были снаружи выбелены или выкрашены в зеленый цвет, чему Спаррман не переставал удивляться.
Приехав в Капскую колонию[194], естествоиспытатель воспользовался возможностью совершить несколько экскурсий в окрестности и взобраться на Столовую гору, что было сопряжено с некоторым риском. За время этих прогулок он смог также изучить образ жизни буров и их взаимоотношения с рабами. О настроении последних можно судить по тому, что всем фермерам приходилось на ночь запирать дома и держать под рукой заряженные ружья. Колонисты большей частью отличались непосредственностью и исключительным гостеприимством, несколько забавных примеров которого приводит Спаррман.
«Я подошел, — рассказывает он, — к дому фермера по фамилии Ван дер Спуй; это был вдовец, уроженец Африки и отец владельца виноградников Красная Констанса, или Старая Констанса.
Прикидываясь, что не замечает меня, он неподвижно стоял в аллее, ведущей к дому. Когда я приближался к нему, он не сделал ни шага навстречу, но, взяв меня за руку, приветствовал следующими словами: „Здравствуйте, добро пожаловать! Как вы поживаете? Кто вы такой? Стакан вина? Трубку табаку? Не хотите ли чего-нибудь поесть?" Я отвечал на вопросы также лаконично и принимал все предложения по мере того, как они делались. Его дочь, стройная добродушная девочка лет двенадцати — четырнадцати, подала на стол великолепный кусок тушеной бараньей грудинки с гарниром из моркови; после обеда она с такой милой улыбкой предложила мне кофе, что я не знал, чему отдать предпочтение — обеду или молодой хозяйке. Скромность и сердечная доброта так и сквозили в чертах лица и поведении отца и дочери. Я несколько раз обращался к хозяину, пытаясь вызвать его на разговор; он отвечал кратко и сдержанно. Я отметил, что он никогда первый не нарушал молчания, если не считать единственного случая, когда он предложил мне остаться у них до завтра. Я все же распрощался, горячо тронутый столь редкими проявлениями доброжелательства…»
Спаррман совершил несколько небольших путешествий, в частности в Хаут-Бей и в Парл, во время которых имел возможность установить, насколько преувеличены рассказы Кольбе, побывавшего до него в этих краях.
Спаррман предполагал продолжать экскурсии зимой и проектировал путешествие внутрь страны на будущую весну, но в это время в Кейптаун пришли фрегаты «Резолюшен» и «Адвенчер» под начальством капитана Кука. Форстер предложил молодому шведскому естествоиспытателю сопровождать его, что дало Спаррману возможность побывать в Новой Зеландии, Тасмании, Новой Голландии, на Таити, на Огненной Земле, во льдах Антарктики и в Новой Южной Георгии. Затем он вернулся в Кейптаун, где высадился 22 марта 1775 года.
Прежде всего Спаррман приступил к подготовке путешествия в глубь страны; для увеличения своих денежных средств он в течение зимы занимался медицинской практикой. Он постепенно приобрел семена, лекарства, ножи, огнива, коробки с трутом, спирт для хранения образцов. Наконец весь груз был уложен на огромную телегу, запряженную пятью парами волов.
«Необходимо, — рассказывает он, — чтобы возница не только обладал сноровкой и опытом в обхождении с этими животными, но чтобы он, кроме того, искусно владел африканским кнутом. Кнуты состоят из кнутовища длиною в пятнадцать футов и ремня чуть подлиннее, кончающегося трехфутовой плеткой из сыромятной кожи. Возница держит это грозное орудие двумя руками и, сидя на козлах телеги, может достать им до передней пары волов. Он должен безостановочно распределять удары, уметь попадать туда, куда хочет, и бить так, „чтобы шерсть животного летела из-под плетки"».
Спаррману предстояло сопровождать телегу верхом на лошади; он взял с собой молодого колониста по фамилии Иммельман, однажды уже проделавшего ради собственного удовольствия путешествие в глубь страны. 25 июля 1775 года шведский ученый тронулся в путь. Сначала он переправился через Ренте-Ривер, затем поднялся по ущелью Готтентот-Голланд-Клоф, переправился через Палмит-Фонтейн и добрался до совершенно дикой страны, пересеченной горами и долинами, безводной, но все же посещавшейся стадами антилоп различных видов, зебрами и страусами.
Вскоре он достиг горячих железистых источников, расположенных у подножия Звартберга, которые привлекали множество приезжих. Компания построила там дом, примыкавший к склону горы. Здесь к Спаррману присоединился молодой Иммельман; отсюда они вместе направились в Звеллендам, куда прибыли 2 сентября, и собрали там ценные сведения о местных жителях. Некоторые из них мы вкратце приведем.
Готтентоты такого же роста, как европейцы. Руки и ноги у них маленькие, кожа желтовато-коричневая; губы не толстые, как это характерно для кафров[195] и мозамбикских негров. Волосы черные, вьющиеся, но не густые и довольно жесткие. Большей частью готтентоты бывают с головы до ног вымазаны жиром и сажей. Те из них, кто имеет обыкновение краситься, кажутся не такими голыми и производят, так сказать, более законченное впечатление, чем те, кто смывает с себя грязь.
Туземцы обычно носят плащ, называемый «кросс», сделанный из овчины, вывернутой шерстью внутрь. Женщины добавляют длинный треугольный кусок, образующий нечто вроде капюшона; в него они кладут детей, которым дают грудь через плечо. Мужчины и женщины имеют обыкновение носить на руках и на ногах кожаные кольца; отсюда пошла басня о том, что готтентоты обвивают ноги колбасой, чтобы при случае ее съесть. У них имеются также железные и медные кольца, но они дороги и доступны не всем.
«Крааль» — готтентотская деревня — представляет собой стоящие в круг хижины, похожие одна на другую и напоминающие формой пчелиные ульи. Двери, обращенные к центру образуемой хижинами площади, так низки, что, для того чтобы войти, приходится становиться на колени. Очаг расположен посредине, крыша не имеет отверстия для выхода дыма.
Готтентотов не следует смешивать с бушменами. Последние живут только охотой. Ловкость, с какой они пускают отравленные стрелы, храбрость, приспособленность к жизни в первобытных условиях делают их очень опасными.
В Звеллендаме Спаррман видел кваггу — разновидность лошади, по внешности напоминающую зебру, но с более короткими ушами.
Затем путешественник побывал в Моссел-Бей — редко посещаемой кораблями бухте, так как она слишком открыта западным ветрам, и в стране хукни, или антиниква, как она названа на карте Буршеля. Густо поросшая лесами, эта страна, по-видимому, плодородна, и поселившиеся в ней колонисты, несомненно, будут преуспевать. Спаррману удалось увидеть и изучить в этом районе большую часть четвероногих животных Африки: слонов, львов, леопардов, сервалов[196], гиен, обезьян, зайцев, антилоп и газелей.
Мы не можем шаг за шагом следовать за Спаррманом во все посещенные им места. Перечисление источников, «краалей» или деревень, через которые он проходил, ничего не даст читателям. Лучше сообщим кое-какие довольно новые и любопытные подробности относительно двух представителей животного царства, которых Спаррман имел возможность наблюдать, — капской овцы и пчелиной кукушки.
«Когда хотят забить овцу, — рассказывает путешественник, — всегда выбирают самую тощую во всем стаде. Есть других было бы невозможно. Их хвосты треугольной формы, имеют в длину от одного до полутора футов и подчас свыше шести дюймов в толщину. Один такой хвост обычно весит от восьми до двенадцати фунтов и состоит в основном из нежного жира. Некоторые намазывают его на хлеб вместо масла, но главным образом он служит для жарки мяса, а иногда для изготовления свечей».
Описав затем двурогого носорога, до тех пор неизвестного, гну, по внешнему виду представляющего собой нечто среднее между лошадью и быком, тарбагана[197], обезьяну-бабуина, гиппопотама, о чьем образе жизни почти ничего не знали, Спаррман сообщает об одной замечательной птице, приносящей большую пользу местным жителям. Он называет ее пчелиной кукушкой.
«Эта птица, — рассказывает он, — не замечательна ни по величине, ни по окраске. На первый взгляд ее можно было бы принять за обыкновенного воробья, если бы она не отличалась несколько большими размерами и более светлым оперением с желтыми пятнышками на крыльях и белыми крапинками на хвосте.
Руководствуясь своими собственными интересами, пчелиная кукушка указывает людям гнезда пчел, так как сама очень любит их мед и в особенности яйца; она знает, что при разрушении пчелиных гнезд всегда прольется немного меда, который достанется на ее долю, или же люди намеренно оставят его ей в вознаграждение за услуги.
Аппетит к меду, вероятно, пробуждается у нее по вечерам и по утрам; во всяком случае, чаще всего она прилетает именно в это время и пронзительными криками как бы пытается привлечь внимание готтентотов или колонистов. Почти всегда кто-нибудь приходит на ее зов; тогда птица, не переставая кричать, медленно, то и дело садясь, летит к тому месту, где обосновался пчелиный рой… Наконец, приблизившись к гнезду, построенному либо в расщелине скалы, либо в дупле дерева, либо где-нибудь под землей, она несколько секунд парит над ним (я сам два раза наблюдал за этим), после чего умолкает и обычно где-нибудь прячется, выжидая дальнейших событий и надеясь получить свою долю добычи».
Двенадцатого апреля 1776 года, возвращаясь в Кейптаун, Спаррман узнал, что к северу от района Снежных гор обнаружено большое озеро, единственное во всей колонии. Вскоре путешественник добрался до Кейптауна и сел на отправлявшийся в Европу корабль, захватив с собой многочисленные естественнонаучные коллекции. В то же время, между 1772 и 1775 годами, швед Тунберг, которого Спаррман встретил в Капской колонии, совершил одно за другим три путешествия в глубь Африки. Как и Спаррман, он не ставил себе целью каких-либо открытий и не внес ничего нового в географическую карту. Тунберг лишь сделал много любопытных наблюдений над жизнью птиц Капской провинции и собрал интересные данные о различных племенах, населяющих эти обширные пространства, гораздо более плодородные, чем можно было предполагать.
Непосредственно вслед за Тунбергом те же места посетил английский офицер, лейтенант Уильям Патерсон; основная цель его путешествия состояла в сборе ботанических и других естественнонаучных коллекций. Он проник на север за Оранжевую реку, а на восток — до страны кафров, оставив далеко позади себя реку Фиш. Ему мы обязаны первым описанием жирафа; его отчет содержит ценные сведения о природе и социальном устройстве страны, а также о ее обитателях.
Любопытно отметить, что лишь немногих европейцев влекло в Южную Африку стремление к географическим открытиям; большинство путешественников ставило своей целью изучение животного и растительного мира. Мы уже упоминали о Спаррмане, Тунберге, Патерсоне; к этому списку надо добавить еще орнитолога[198] Левайяна.
Левайян родился в Парамарибо, в Нидерландской Гвиане (Южная Америка). Его родители, французы, занимались торговлей птицами. Вернувшись с отцом и матерью в Европу, он еще ребенком побывал в Голландии, Германии, Лотарингии, Вогезах и, наконец, приехал в Париж. Легко понять, что постоянные скитания пробудили в нем страсть к путешествиям. Увлечение птицами, усилившееся под влиянием виденных им государственных и частных коллекций, перешло в стремление обогатить науку открытием новых видов.
Какая страна могла представить для него с этой точки зрения наибольший интерес? Южная Африка была исследована ботаниками и одним ученым, занимавшимся главным образом четвероногими животными. Никто еще не путешествовал по ней с целью изучения птиц.
Прибыв 29 марта 1781 года на мыс Доброй Надежды, Левайян в результате катастрофы, происшедшей с доставившим его судном, оказался без всяких средств, если не считать бывшего на нем костюма, десяти дукатов и ружья.
Другие на месте Левайяна пали бы духом. Но он не потерял надежды выпутаться из сложившейся ситуации. Меткий стрелок из ружья и лука, сильный и ловкий, прекрасно умевший выделывать шкуры животных и изготовлять чучела птиц, которым он придавал естественный вид, Левайян вскоре завязал связи с самыми богатыми коллекционерами Капской колонии.
Дата добавления: 2021-04-15; просмотров: 100; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!