ЗАКЛЮЧЕНИЕ КЯХТИНСКОГО ДОГОВОРА 1728 ГОДА 31 страница
Что же происходило письменно по моей репрезентации к двору китайскому по прибытии в Пекин и по возвращении на границу при речке Буре до окончания границы, и какие были от министров китайских гордые и неправедные проекты и ответы, /л. 29об./ также и дупликат с последняго моего проекту, положенного в Пекине на меру марта от 21 дня с толкованием, для лучшаго известия со оного всего при сей реляции приключить дерзаю под № 1-м копии (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 9. Л. 42-92(док. № 59)).
А ныне сим доношу, что китайские министры и сущий их владетель в сороке осьми конференциях, которые со мною имели о делах вашего величества [114] прежде в Пекине, а потом на границе, не оставили употребить все замыслы, хитрости и умыслы, что человеческий ум понять может, чем бы меня обмануть и свой интерес лутче произвесть. И не токмо лукавые хитрости употребляли, но и угрозы, принуждение, устрашение, а на конце трудилися меня и подкупить. Однакож, видя бог чистое мое намерение, которого помощию и счастием вашего императорского величества интересы Российского империа, касающияся к моей комисии, некоторые уже пришли к благополучному окончанию, а некоторые вскоре имеют окончатьца.
Понеже дело пограничное наивяшшее (от которого наибольшие остановки были чинены в коммерции и обновлении вечного мира между обоими империи), божиим вспоможением 20 числа месяца аугуста окончано, разположено и письменным трактатом при разменении утвержено (См. док. № 41) с немалым адвантажем вашего счастливого империа. И по оному вся прочая негоциация, а имянно о учреждении коммерции и корреспонденции и всех протчих дел, о обновлении, подтвержении вечного мира между обоими империи во исполнение приведено, как в сообщенном от меня последнем проекте, данном в Пекине 21 дня марта, ясно означено. И тот проект в десяти пунктах (См. док. № 59. Л. 76 об. — 79 об.), кроме одинатцатого, пограничного, окончаного на границе, имеет быть в Пекине ж от китайских министров, бывших со мною в конференциях, подписан, ханскою печатью по их обыкновению утвержден и сюда на границу для разменения (после окончания разграниченья и постановления знаков) прислан, о чем в пограничном договоре (Си. док. № 41) явно упомянуто, с которого копии на руском, латинском и мунгальском языках, также и перевод на мунгальском же и манзюрском, данного от китайской стороны, сообщаются при сей реляции под № 2-м (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727 г. Д. 9. Л. 93-105) с толкованием для лучшаго известия (См.: Там же. Л. 106-107об.), /л. 30/ колико оной праведно сочинен в пользу вашего величества высокого интересу и радость всех пограничных верноподданных, чего воистинну я не надеялся, чтоб так благополучно и праведно границу постановить без жадного притеснения подданных... А ежели старое владение упоминать, чем владели при границах мунгальских землиц после сочиненного при Нерчинском мира (См.: РКО в XVII в. Т. 2. С. 645-659), то б надлежало по оному уступить назад из нынешняго владения российского негде по нескольку дней, а негде по нескольку недель ходу. И ничем китайские министры меня так не теснили, как тем, однакож ничто и им в том не способило против счастия вашего императорского величества, без которого лехкие мои труды и краткий талант ума моего не могли б вспоспешествовать.
|
|
|
|
|
|
Прошу рабски мне во гнев не положить, что я дело пограничное заключил прежде окончания протчих дел не по силе данной мне инструкции из Государственной иностранных дел коллегии (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 56), ибо сие учинил за следующими тремя притчинами.
Первая: ежели б я пограничного дела не окончил, то б двор китайской ни в какия дела не вступил, каравана б государственного подлинно не пропустили, которой бы мог на границе совсем сгнить и государственному интересу от того немалый убыток принесть, а оной караван по сочиненному от меня проекту (См. док. № 59. Л. 76 об. - 79 об.) ныне до Пекина пропущен и уже десятый день как за границу перешел и во всяком довольстве проводников и протчего счастливо трактует. [115]
|
|
|
Вторая: в данной мне инструкции было повелено отводить границу вперед далее, что чинено благоразумно, сумневаяся большаго притеснения в границе Российского империа подданным, как явствует письмо китайское, писанное с чреззвычайным посланником Измайловым (См.: РКО в XVIII в. Т. 1. С. 264, 270. Док. № 152 и комментарии С. 610), в котором с наивящшею гордостию и запросы причитают реку Ангару, именуют многия крепости всероссийския за границу, но оные по нынешнему разграниченью некоторые по нескольку дней, а некоторые по нескольку недель, а река Ангара более месяца ходу в российском владенье остались. /л. 30об./
Третия: несумнительно, мню, что и генеральным трактатом на границе разменимся и из Пекина конфермация будет, для которой уже два министра к двору пекинскому посланы. А ежели бы такого намерения не имели, то б и ныне каравана не пропустили, ибо они ведают, что в нем российская большая нужда. И в надежде божией милости могу ваше императорское величество поздравлять с подтвержением дружбы и обновлением вечного мира с Китайским империем, учреждением коммерции, разведением границы с немалым адвантажем Российского империа и неизреченною радостию пограничных обывателей, в чем мне спомоществовала помощь божия, счастие вашего величества и нижеписанные притчины.
|
|
|
Первая: что благоразумным предуведением блаженныя и вечнодостойныя памяти ея императорского величества в грамотах (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 41-43) и экспедициях из Государственной иностранных дел коллегии было написано, что я послан для поздравления наследственного скиптра Китайского империа, ибо сие было китайскому хану зело преугодно. И для того меня и принять повелел за границу, а ежели б того не было, то б меня всеконечно не приняли, и Пекина б я не увидел и ни единого дела не окончил.
Вторая: что прежде моего путешествия в Китай в моей бытности в Сибире приискал я на китайцов великие претензии российские (См.: Там же. Док. № 183 и комментарии к нему), без которых подлинно ничего б и слышать не хотели 3, и ежели б поступал склонно, то б они меня выслали ни с чем, так признаваю из дела, и так советовано мне от доброжелательных. И всегда я им за одно слово ответствовал два и грозил войною, ежели со мною праведно дела не окончат, хотя под прикрытным образом, а всегда им представлял, что Россиа сносила их обиды до сего числа, ибо имела три войны, шведскую, турецкую и персидскую, которых по своему желанию щастливым оружием смирила и множество их провинцей к Российскому империю приобщила. Ныне же, не имея ни с кем войны, послала меня искать дружбы и сатисфакции. А ежели праведно богдыханово величество поступать не повелит, что из того может произыйти, о том они сами б разсудили, а я пред богом и всем светом доказать могу, что они пред россианы не правы, и что я словесно и письменно поступаю праведно, а они отходят раскасками. И сии мои претензии в немалую конфузию /л. 31/ и многократно в генеральные советы их приводили.
Третия: в моей бытности в Пекине чрез подарки посредством патеров езуитов сыскал доброжелательных, которые хотя мне вспоможения учинить не могли, однакож многия замыслы и лукавства и намерения китайских министров тайною корреспонденциею мне объявляли, между которыми означенный от меня в прежней реляции (См. док. № 3) тайный действительный советник (а по их алегода) Маси много способствовал и впредь способствовать обещал, которому я послал с караваном в подарок мяхкой рухляди на тысячю рублев, а посреднику патеру Парени на сто рублев. [116]
Четвертая: воистину божиим предуведением, когда по гордых запросах китайских министров, в семи конференциях произшедших, чем было в Пекине хотели выторговать скрытно и обмануть меня неполезным трактатом тайно, здесь на границе ханской дядя граф Лонготу, которой имел полную мочь со мною трактовать о пограничных делах, объявил гордое их намерение явно, а имянно требовали Аргуни до Амура, а оттуда прямою линеею до урочища Субуктуя вблизости при Селенгинску, а оттоль по реке Дзиде, которая разстоянием токмо от Селенгинска в 20 верстах. И таким образом не токмо б земли и угодья пограничныя многия отошли, но и существенные б фортецы были притеснены и серебреные б заводы остались у них, что б большей убыток Российскому империю принесло, нежели сочиненной мир чрез Федора Алексеевича при Нерчинску (См.: РКОв XVIIв. Т. 2. С. 645-659). И на таких запросах стояли на осьми конференциях при речке Буре, в чем я пребывал пред ними противен, не отходя от моего проекту, данного в Пекине (См. док. № 59. Л. 76 об. — 79 об.), разве что переменивал в пограничном проекте другим штилем. И при тех моих конференциях присудствовали господин камисар Колычев, агент Ланг, секретари Глазунов и Киреев, и каждой по своей должности и подданному обязательству трудился по силе своего разума, а дело все касалось до меня, ибо я был принужден один трудиться и думать не токмо о деле, надлежащем к моему посольству, но и о пограничных, отчего поистинне и по ночам мало сна имел, ибо китайские министры по своей обыкновенной гордости с комисаром ни о чем трактовать не хотели и наотказ (Так в тексте; по-видимому, следует: наотрез) ему отказали: ты де послан для постановления знаков пограничных, когда граница с послом определитца. И тако я в посольских и пограничных делах принужден был лишния труды /л. 31об./ употреблять, также и на оба дела разходы держать и для того взял от комисара Колычева из казны вашего величества, ему врученной на росход камисарства, мяхкою рухлядью и деньгами на 1190 рублев на 34 копейки, из которых удовольствовал секретаря Глазунова, посланного для разграниченья, а с ним более 150 человек служивых и протчих, о чем впредь подастся от меня обстоятельный счет (См. док. № 118).
И оное пограничное дело поистинне приводило меня в отчаяние, а наипаче когда в полночь 8 дня аугуста, приехав из Пекина, офицеры и вышепомянутого гордого графа Лонготу взяли и за караулом в Пекин повезли с превеликим гневом, а за что, подлинно не ведаю, токмо отчасти слышал, что протчие министры, бывшие с ним и со мною на Буре в конференции, слышав такие ево несносные запросы и мои гордые ответы, что я упоминаю часто, хотя и под прикрытием, о войне, которая китайцом зело противна, о тех лишних запросах на него, Лонготу, к хану писали, бояся, чтоб то действительно не было произведено. Видя всю границу российскую во осторожности и под ружьем по моему приказу, и что все городы российския укреплялися с поспешением, на что и от них не без шпигунов было, и они б воистинну от любви ничего не зделали и что зделали и делают более от страху.
А по отлучении графа Лонготу велено было по указу ханскому со мною конферовать двум министром: мунгальскому владетелю, ханскому зятю Цырен-вану, который человек высокородный и благоразумный и главный генерал над всеми мунгальскими войсками, да второму министру, асханьяме, сиречь Военной коллегии вице-президенту Тулешину, которой был во всех конференциях со мною в Пекине, и человек не без ума и в ханском кредите. И как они почали со мною конферовать, хотя не отступая от претензей вышепомянутого графа Лонготу, однакож приходили с лутчим намерением. И тогда по некоторому [117] случаю сыскался из мунгалов некоторой старый князец, а по их тайша, Галдан 4, и имеет ранг полковничей, за старость же свою зело почтен между мунгалы, которой с китайскими министры всегда в советех бывал. Сей Галдан, один из семи тайшей, которые присягали и служили при покойном Федоре Алексеевиче, а потом изменили и ушли от притеснения российских комисаров, приходил ко мне за делом некоторого розыску о покраже ево лошадей и, во-первых, прежде со мною ссорился как неприятель публично, а четвертого часа ночи пришед ко мне тайно и жертвовал (Так в тексте; следует: шертовал) со слезами, что он помнит подданство и свое прежнее обязательство и что тайным образом хочет Российскому империю служить и все намерение китайских министров мне открывать. И хотя я ему сперва мало верил, однакож действительно (как я /л. 31об./ ево многократно по многих искушениях признал), что он меня во всем предостерегал и уведомлял о поступках и замыслах китайских министров, и что они во дни с ним советовали, то в ночи чрез своего свойственника он меня уведомлял. И поистинне адвантаж пограничный более могу причесть к его доброусердию, нежели к иному, за что я ево и наградил из казны вашего императорского величества и обещал давать ему повсегодно тайным образом по 20 рублев в год, дондеже умрет, а много жить не может, понеже престарел и уже более ему 70 лет.
Пятая: пришествие Тобольского полка гварнизонного на границу, закрытие некоторых городов и мест палисадами, построение крепости на Стрелке (которая уже совершена) и верность подданных ясачных иноземцов, бывших в добром оружении со мною на границе, вящше всего очевидное вспоможение в высоких интересах вашего величества учинили, а я во всяком случае поистинне трудился сколько мог с наивящшею прилежностию и усердием, в чем даю поруку бога.
Токмо признаваю вину мою в том, что опоздал сею моею подданнейшею реляциею ваше императорское величество уведомить о моем прибытии на границу и о протчем. И сие происходило поистинне не от моего нерадения, но прежде окончания дела не знал о чем доносить, ибо дело приходило к разрыву, а по окончании дела трудился дневно и ночно в отпуске комисаров о початии разграниченья, без чего китайцы о пропуске каравана слышать не хотели. И для того послан на правую сторону для постановления знаков и протчего комисар Колычев с комисаром же китайским дариамбою Секом и протчими, а на левую секретари Глазунов да Киреев с стольником китайским Хубуту и протчими, понеже граница в таком дальнем разстоянии, что б одному и в два года разграничить невозможно было. А дело о границе на левую сторону более на секретаря Глазунова положено, понеже человек не без ума и в делах вашего величества немалое вспоможение мне чинил. А каковы даны им две инструкции (См. док. № 47, 49), при сем приобщаются копии под № 3-м. И оные комисары уже благополучно и с великою пользою и радостию пограничных граничат, знаки ставят и караулы установляют.
А когда оных комисаров отпустил, тогда старался, чтоб караван отправить вскорости, опасался шатливости от китайских министров, зная их во всем непостоянство, и едва мог у них выпроситьца прибыть на Стрелку для отпуску оного каравана, которой /л. 32об./ хотя и был под призрением доброго человека, агента Ланга, и комисара Молокова, однакож ежели б я персонально не способствовал и не было б вспоможения людьми и лошадьми полковыми, то б всеконечно караван за поздностию времени сей осени не был пропущен. И с оными китайскими министры положил, что им пожить в Урге 40 дней, а мне в Селенгинском толикое ж число, а потом возвратиться обоим на Буру, где жить хотя до лета, до окончания границы и разменения генерального трактату. И за [118] тою притчиною я хотел прежде караван отпустить, а потом сею моею реляциею вашему величеству донесть, дабы о делах без обстоятельства туне не писать, в чем подданнейше прошу о прощении.
На присланные блаженныя и вечнодостойныя памяти ея императорского величества из Государственной иностранных дел коллегии из Санкт-Питербурга от 22 дня генваря две грамоты (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 210, 211), полученныя на Гобейской степи майя 8 дня сего году (о которых в приобщенном при сем с реляции дупликате упоминал), на оные пространно за дорожным тогда маршем ответствовать не мог, что ныне в дополнение всенижайше доношу. О отпуске каравана и протчего, что к оному касается, и о определении бывшаго целовальника Молокова в комисары на место умершаго комисара Третьякова, о чем ко мне и из Высокого Сената указ прислан же (См.: Там же. Док. № 195), все исполнил подробну. И понеже вышеписанный комисар Молоков уже определен и караван отпущен, того ради более вашему величеству о том доносить не имею и утруждать не смею. А какову инструкцию, пашпорт и указ о содержании учеников агенту Лангу на отпуске сообщил, и со оного всего приключаю копию под № 4-м (См. док. № 51-53). И о том о всем пишу пространно и книгу счетную приходу и росходу в приключенном пакете посылаю в Высокий Сенат, а Государственной иностранных дел коллегии за известие, что вашего величества отпущено товаров казенных и протчего с караваном в Пекин, приобщаю при сем вкратце регистр под № 5-м (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 9. Л. 121).
А что по моему представлению за лучший государственный интерес мяхкую рухлядь запрещено купецким людем пропускать в Ургу, в Наун и протчее принадлежащее Китайской державы владение, и оное учинено благоразумно, из чего подлинно немалая польза /л. 33/ государственному интересу ныне и впредь произыйти может. А ежели б всякому было вольно в Урге и протчем китайском владении мяхкою рухлядью торговать, то не токмо б казенным караванным товаром не было прибытку, но и всякой бы непорядок и остановка могла произойти от двора китайского и комерция б и паки пресеклась. А как никто иной кроме государственного каравана уже торговать мяхкою рухлядью не будет, то, надеюся, первой караван, хотя некоторое число товаров и попорчено и торги ныне зело не прибыточны, однакож может возвратиться без убытку, вторый же караван может получить втрое или вчетверо против отпуску, а третей более нежели и десятократно. Притом же немалый государственный прибыток и сей, что по нынешнему договору не будут платить в Пекине пошлин, которых бы обошлося с 20 прецентов, как нынешний хан на всех народов великия пошлины наложить повелел, на что по моей подданной должности представляю, что караван немалая государственная прибыль, которую не доведетца партикулярным уступить, и как оной впредь содержать и протчие комерции с Китайским империем иметь, о том прилагаю мое мнение на особливом листу под № 6-м (См. док. № 60).
Для лутчаго же пополнения вышеписанного ея императорского величества указу о запрещении мяхкой рухляди (См.: РКО в XVIII в. Т. 2. Док. № 203) и для протчих пограничных непорядков, как прежде было чинено, а имянно, что до сего числа и десятый купец с товаров пошлин не платил и всяк чинил что хотел, дерзнул послать в Селенгинской и Нерчинской дистрикты указы, с которых также и с промемории, посланной к иркуцкому команданту, приобщаю при сем копии под № 7-м (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 9. Л. 126-132) [119]
И все те вышеписанные непорядки происходили от худого управления прежних пограничных начальников, чему я в моей бытности в Пекине во многих делах и непорядках очевидной свидетель. И ежели дерзну донесть о едином деле, то смеху принадлежит.
В Пекинской архиве записано приездов из России после сочиненного при Нерчинску мира более пятидесяти послов и посланников, а Государственной всероссийской иностранной коллегии зело известно, что более четырех публичных экспедиций в Китай не бывало, а имянно: Николай Спафарий, Элизар Избрант, Лев Измайлов и четвертый я 5. Протчие ж все, означенныя в Пекине, посыланы были от пограничных прежних начальников и управителей из Сибири для торгу и приватных своих прихотей и написаны были в посыланных от них листах «посланники» и «посланцы», которым даван был от двора ханского корм, подводы /л. 33об./ и протчие прерогативы против существенных послов чинены, чего ради увидя двор китайской такие непорядки, не велел в Пекин никого пропускать, и оттого (хотя и под другими протестами) коммерция пресеклась и караван публичный не был пропущен. Для того я упоминал в посланных от меня указех, дабы за границу с письмами более одного или двух человек с толмачем не посылать и посланики и посланцы никого не писать. Также и в промемории (См.: АВПРИ. Ф. Сношения России с Китаем. 1727г. Д. 9. Л. 130-131 об.) сообщал, чтоб от соболей пупков не вырезывали и их не коптили и у лисиц передних лап не обрезывали, как прежде чинили для воровства и непорядка, ибо в государственном караване многие соболи являлись копченые и лисицы без лап, которое все целовальники и протчие крали и на сторону продавали, а собиратели ясаку самые добрые и черные соболи получа с иноземцов в ясак, оные скрадывали и на сторону продавали и в Ургу посылали, а желтые коптили и вместо добрых в казну отдавали, какие и я в зачет моего жалованья принял ис казны несколько сороков. И что оные были копченые, ниже я, ниже сибирской губернатор подлинно не дознались, токмо китайцы при покупке оных скоро узнали, и соболей они лутче любят в костках, нежели без пупков пареных. И за те притчины такие непорядки указом вашего императорского величества и велел я запретить, чтоб более казне вашего величества убытку не приключилось.
Дата добавления: 2021-07-19; просмотров: 68; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!