Роль книги и печатного слова в романе О. Хаксли «О дивный новый мир»
Д. Оруэлла «1984»
Работа выполнена
учеником 10 «Б» класса
МАОУ «Гимназия № 3»
Казакуловым Эдуардом
Научный руководитель
учитель русского языка
и литературы
Пахолкова И.Ю.
САРАТОВ 2021
Роль книги в антиутопиях О. Хаксли «О, дивный новый мир!» и Д. Оруэлла «1984»
Оглавление
Вступление……………………………………………………………………………..3
Глава первая «Роль книги и печатного слова в романе
О. Хаксли «О дивный новый мир»……………………………………………………7
Глава вторая «Роль книги и печатного слова в романе
Д. Оруэлла «1984»……………………………………………………………………...10
Итоги исследования……………………………………………………………….........13
Приложение. Рассказ «Обычный день»………………………………………….........15
Приложение. Инструкция «Как написать антиутопию Д. Оруэлла»………………..17
Вступление
Одна из интереснейших страниц литературы XX века посвящена жанру, которого до этого времени в мировой словесности не было, – это жанр романа-антиутопии. Нельзя сказать, что антиутопия сегодня популярна, как нельзя и утверждать, что она исчерпала себя. Интерес к миру, в котором будут жить наши потомки (с учётом быстрого темпа развития технического прогресса) укоренился у землян после романов Олдоса Хаксли и Джорджа Оруэлла.
Обращаясь к жанру антиутопии, О. Хаксли и Д. Оруэлл прошли похожий путь, что говорит о близости задач, которые ставили перед собой авторы. История создания романов такова. В письме своему издателю Фреду Уорбургу от 22 октября 1948 года Оруэлл сообщил, что первая мысль о романе возникла у него в 1943 году, когда он окончательно осознал невозможность нормальной смены власти путём вооруженной революции и разочаровался в своих товарищах-социалистах, с которыми состоял в одной партии. В романе прослеживается также ряд параллелей или даже заимствований из творчества предшественников Оруэлла — например, из романа-антиутопии Евгения Замятина «Мы». Писатель органично продолжает тему «преданной революции», раскрытую в «Скотном дворе», в романе «1984», первыми названиями которого были «Последний человек в Европе» и «Live and Dead» («Живые и мёртвые»). Появляются основные моменты и линии — двухминутки ненависти, двоемыслие, новояз, любовь и страх в тоталитарном обществе… К 1948 году больной туберкулёзом Оруэлл приезжает на остров Джура, где и заканчивает роман.
|
|
|
Роман О. Хаксли «О дивный новый мир» был вдохновлен утопиями Уэллса «Современная утопия» и «Люди, подобные богам». На Хаксли оказала влияние также индустриализация производства начала XX века, которую многие превозносили, боготворя её форварда – Форда, а многие боялись, потому что она затронет все сферы жизни, разрушая многовековые устои и традиции. К моменту написания главного антиутопического романа Хаксли уже был известен как сатирик и писатель. На его счету были четыре сатирических романа и сборник стихотворений, который был тепло воспринят обществом. Хаксли нашёл возможность рассказать о своей тревоге за будущее человечество, придумав мир и персонажей такими, чтобы выразить страх потери индивидуальности в быстро меняющемся мире будущего. Предпринятая ранее поездка в Соединенные Штаты во многом придала роману «О дивный новый мир» новые черты. Хаксли был возмущен культурой юности, коммерческой веселостью и сексуальной распущенностью, а также разрушением моральных ценностей многих американцев; он также прочитал книгу Генри Форда «Моя жизнь и работа» и увидел, как некоторые наблюдения, изложенные в романе, оказались настоящей реальностью: он понял, что то, о чем писал в антиутопии, уже воплощается. Роман был начат в 1931 году и закончен через 4 месяца.
|
|
|
Таким образом, для Хаксли и Оруэлла, романы которых разделяют тяжёлые 17 лет мировой истории – годы кризиса, коричневой чумы, победы коммунистической идеи в ряде государств Европы – обращение к жанру антиутопии стало ответом на вызов гуманистической системе представлений о будущем человечества.
|
|
|
По нашему мнению, антиутопия – это тупиковый жанр литературы, т.к. в отличие от многих других жанров, которые с течением времени адаптировались к изменениям общества, антиутопия – довольно узкий жанр, который получил развитие только в начале XX века под влиянием определенных идей и событий. Несмотря на то что антиутопия весьма популярна, в этом жанре писали немногие и ещё меньше авторов получили признание.
Основная причина связана с тем, что антиутопия не может быть написана без вдохновения, которое порождено страхом, укоренившимся в обществе. В первой половине двадцатого века, когда и были написаны почти все известные антиутопии, основные опасения общества были связаны с тоталитаризмом и индустриализацией. Так, Олдос Хаксли пишет роман «О дивный новый мир», демонизируя технический прогресс, опасаясь, что он затронет все сферы жизни и стандартизирует все периоды человеческой жизни, включая те, которые, по мнению Хаксли, и делают человека человеком.
Если говорить об англичанах Хаксли и Оруэлле, нельзя не упомянуть русского автора Е. Замятина, о существовании романа которого «Мы» они были хорошо осведомлены, а Оруэлл даже оставил рецензию (в своей рецензии он выразил своё восхищение творением Замятина и подчеркнул его подозрительную схожесть с «О дивным новым миром» Хаксли). Замятин, когда пишет роман «Мы», не столько боится индустриализации, сколько видит в ней инструмент для тотального контроля над обществом, для уничтожения личности как таковой. И в этом он близок позиции Оруэлла. Будучи непризнанным в родной стране, он на себе осознаёт пагубность политики насильственного «уравнивания», после чего уже в эмиграции переносит часть своих переживаний в книгу.
|
|
|
Джордж Оруэлл же смотрел на проблему по-другому. Он считал, что человечеству суждено погибнуть не потому, что оно утонет в собственной похоти и декадентстве, а потому, что ему навяжут безличие силой. Принципиальное отличие романа Оруэлла «1984» от произведений Хаксли и Замятина состоит в том, что герои у него борются отнюдь не с непреодолимыми искушениями новой жизни, а со всезнающим и всесильным государством. В романе Оруэлла людей не «корректируют» с детства генетически и аппаратно, не приучают их к декадентству и гедонизму. Их воспитывают в таких жестоких условиях, что их сознание перестраивается навсегда не только для того, чтобы исключить всякую возможность инакомыслия, но также и для того, чтобы эти люди любили всё то, что в нормальных условиях должны ненавидеть.
Таким образом, антиутопию можно разделить на два условных типа: индустриальная и тоталитарная.
Первая, «индустриальная», возникла в начале XX века в связи с тем, что производство стало автоматизироваться и стандартизироваться по всему миру, а Генри Форд, будучи на тот момент одним из самых богатых людей мира, заявлял: «Нужно придумать такую систему, при которой каждый будет жить пропорционально пользе, принесенной обществу». Многие боялись того, что индустриализация, проводимая государством, доберется до любви, деторождения, воспитания, заменив чувства на физиологические желания. В условиях такого страха и родились романы «Мы», «О дивный новый мир», «451 градус по Фаренгейту».
Второй тип, «тоталитарную антиутопию», можно было бы назвать уникальным, так как только в творчестве Джорджа Оруэлла есть романы «1984» и «Скотный двор», воплощающие его черты: возникнув после двух мировых войн, революции в России и падения колониальных империй, после чего явились миру две новые сверхдержавы, они должны были объяснить человечеству, что его ждёт, если оно не задумается о том, как управлять «дивным новым миром». Люди, и Оруэлл в их числе, боялись совершенствования управления в тоталитарных режимах после разрушительных конфликтов, боялись, что новые шпионские устройства, примененные впервые в ходе Второй мировой войны, будут применены и в мирное время для установления всеобщего контроля над людьми.
Исчерпанность жанра антиутопии обусловлена тем, что всё, что можно написать в этом жанре, будет либо дискредитировать гедонистическое общество потребления, либо критиковать тоталитарные режимы. Учитывая, что уже во время холодной войны все тоталитарные режимы либо пали, либо сформировались, а возможная индустриализация и стандартизация произошли, эти страхи общества отошли на второй план, а на первый вышел страх ядерной войны. Но книга, повествующая о жизни после ядерной войны, – это постапокалиптика, а не антиутопия, ведь последствия разрушительной ядерной войны и разрушительной «классической» войны разительно отличаются. После холодной войны у общества будут совершенно различные страхи, но ни один из них нельзя воплотить в жанре антиутопии так, чтобы они не преобразовались в изобличение гедонизма и тоталитаризма.
Серьёзный анализ того, что по-новому настроенное человечество не возьмёт в «новый дивный мир», представлен в книгах антиутопистов. Безусловен его отказ от чувств, гуманного подхода к любой личности. Особое место в списке того, от чего люди должны отказаться, занимает книга – источник знаний о человеке и его мире. Книга как принадлежность прежнего – негодного для новых людей – мира опасна, а также трудна для понимания, а в некоторых случаях её основные функции переосмыслены для того, чтобы манипулировать людьми. В классических «эталонных» антиутопических романах Оруэлла, Хаксли хорошо прослеживается негативное отношение власти к печатному слову в общем и к книге в частности.
У Хаксли в «О дивном новом мире» книги официально не запрещены, но уже с раннего детства в детях формируют отвращение к ним на рефлекторном уровне. У Оруэлла в «1984» со всей дореволюционной литературой всё-таки расправились. Большую часть книг сожгли, а остальные укрыли от посторонних глаз, ведь прочтение книги зачастую приводит к размышлениям, которое ведет к инакомыслию, а инакомыслие в мире Оруэлла (в частности, в Океании) не приветствуется.
Из вышесказанного следует, что антиутопия интересна современному читателю как произведение, толкующее современное устройство цивилизации с точки зрения перспектив человечества. Довольно важным в этой связи становится образ книги, а также изустного слова, который имеет особую традицию, сформировавшуюся не только с тех времён, когда человечество стало читать книги, но и с той поры, когда оно задалось целью передавать мудрость поколений в фольклоре. Эта традиция связана с авторитетом книги как источника не только информации, но и как хранителя незыблемых ценностей, что до книги и делали фольклорные произведения.
Задачи исследования:
1. Выяснить, какова функция роль книги, печатного слова, литературной традиции в романах-антиутопиях О. Хаксли «О дивный новый мир» и Д. Оруэлла «1984».
2. Определить авторскую позицию по отношению к проблеме книги, печатного слова в романах вышеназванных авторов.
3. Соотнести представления о свободе и слове в романах О. Хаксли и Д. Оруэлла с собственным художественным воплощением данной проблемы.
Методы исследования:
1. Анализ содержания романов-антиутопий О. Хаксли «О дивный новый мир» и Д. Оруэлла «1984».
2. Метод «медленного чтения».
Выдвигаемая гипотеза:
1. В романах-антиутопиях О. Хаксли «О дивный новый мир» и Д. Оруэлла «1984» книга, печатный текст представлены как многофункциональный объект, имеющий символическое значение, важный для понимания свободы личной и свободы всеобщей.
2. Книга не будет востребована человечеством лишь при условии пересмотра гуманистических традиций и отказе от ценности индивидуальности.
Актуальность исследования:
Работа предназначена для подростков, интересующихся литературой, а также для обращения к проблемам мировой литературы XX века на уроках истории и литературы в старших классах.
Глава первая
Роль книги и печатного слова в романе О. Хаксли «О дивный новый мир»
Роман «О дивный новый мир» написан О. Хаксли в 1932 году, когда угроза фашизма перед мировым сообществом стала неминуема. Переведён роман на русский язык в конце 1980-х годов О. Сорокой, хотя интерес к роману в русской литературе существует с 1935 года, когда фрагменты были помещены в журнале «Интернациональная литература». В центре антиутопии – рационально выстроенное государство, в основе которого идеальная иерархическая пирамидальная система, её суть – «тотальное искоренение идеи свободы, разрыв пространственно-временных связей, сведение культуры к рудиментарной механической функции, уничтожение истории, культуры, семьи». [1] Читатель романа погружён в страшную атмосферу нивелировки личности, когда государство планирует использование человеческой особи ещё на стадии биологического развития – не скрытая в утробе матери, а «забутыленная» и несущая определённую угрозу, так как наполнена индивидуальными чертами, раскрываться которым в течение жизни было бы по-настоящему интересно, она должна быть под тщательным наблюдением. Процесс наблюдения же следует определить иначе – скорее, это технологический этап, когда в соответствии с определёнными стандартами в человека «вживляются» определённые способности, необходимые для дальнейшего существования этой жестокой, не помнящей прошлого и не нуждающейся в гуманистических принципах системы. Воспитание «разбутыленных» («родившихся» говорить нельзя, так как всё, что связано с матерью и отцом, табуировано и неприлично) происходит таким образом, что в младенческом возрасте формируется на рефлекторном уровне (с помощью разрядов тока) стойкое неприятие книг и природы. Книга, как и индивидуальность, несёт огромную опасность для существующего строя. А приёмы гипнопедии, когда во сне повторяются в течение нескольких лет одни и те же инструкции, регулирующее поведение, направляют незрелую особь и доводят её до нужной государству кондиции. Решив все проблемы по воспитанию ещё в «младоприёмнике» – следующей после Инкубатория фабрике по производству особей, – авторитарное общество лишает человека выбора: и ему остаются только низменные инстинкты… И это эффективнее всяких «книгоборств».
Дата добавления: 2021-06-02; просмотров: 415; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!