Развитие большевистских идей И.В.Сталиным 5 страница
Формула справедливости: каждому — свое. Тем самым за каждой личностью признается «сфера его исключительного права и господства». Естественное право есть «правовое и социальное долженствование, это те идеальные нормы, которых в реальной действительности нет, но которые должны быть и во имя своего объективного долженствования отрицают действующее право и существующий уклад жизни. Критика права и социальных институтов есть неотъемлемая и неустранимая потребность человека, без этого остановилась бы и замерла общественная жизнь».
Естественное право как идеальная и абсолютная норма для оценки положительного права сводится, по Булгакову, к нескольким морально-правовым аксиомам. Первая из них касается равенства людеи ̆. «Люди равны между собой как нравственные личности; человеческое достоинство, святейшее из званий человека, равняет всех между собой. Человек для человека должен представлять собой абсолютную ценность; человеческая личность есть нечто непроницаемое и самодовлеющее, микрокосм». Этой идеи не знала античная древность: Платон и Аристотель не распространяли человеческое достоинство на рабов. Хотя идея равенства была свойственна еще стоикам, но «всемирное значение она получила лишь в проповеди Евангелия». Утверждая равенство людей вопреки их эмпирическому неравенству и абсолютное достоинство личности вопреки существующему униженному ее положению, мы, утверждал Булгаков, отрицаем эмпирическую действительность и за «корою естества» прозреваем подлинную божественную сущность человеческой души.
|
|
|
Идея равенства людеи ̆ необходимо включает в себя идею свободы как норму человеческих отношении ̆ и идеал общественного устрои ̆ства. Право есть свобода, обусловленная равенством. В этом основном определении права индивидуалистическое начало свободы неразрывно связано с общественным началом равенства, так что можно сказать, что право есть не что иное, как синтез свободы и равенства. Понятия личности, свободы и равенства составляют сущность так называемого естественного права.
Требованием свободы никак не отрицается зависимость личности (независимость ее осуществима только в доисторическую эпоху либо на острове Робинзона). «Зависимость от государства представляется нам политическим гнетом не как таковая, не потому, что вообще существует государство со своими требованиями, а лишь в тех пунктах, где эти требования противоречат нашему нравственному чувству, не могут быть приняты и исполнены свободно, без принуждения. Нам не кажется, например, нарушением свободы запрещение красть или убивать; получая полную санкцию со стороны нравственного сознания, эти требования государства исполняются нами свободно. Напротив, те ограничения частно- и публично-правового характера, которые встречают решительное осуждение со стороны на- шего нравственного сознания (как ограничение свободы личности, совести, слова и т. д.), испытываются как политический гнет». Идеал политическои ̆ свободы заключается поэтому не в уничтожении государства (такова теория анархизма), а в преобразовании его в соответствии с требованиями нравственного сознания.
|
|
|
Принимая на себя задачу защиты свободы личности, общественная организация (в широком смысле этого слова) может осуществлять ее только энергичным поддержанием правового порядка против посягательств на него произвольных действий и поступков отдельных личностей. Отграничить точно и бесспорно, где кончается общество и государство и где начинается область неприкосновенных прав личности, невозможно даже в теории. В истории эта граница постоянно передвигается то в одну, то в другую сторону, она постоянно отыскивается заново под влиянием меняющихся исторических условий. «Благодаря этому неустранимому антиномизму постоянно существует глухая борьба личности с обществом, и она всегда может вспыхнуть, перейдя в открытое неповиновение с одной стороны или насильственные действия — с другой. В силу этого антиномизма даже самое идеальное общественное устрои ̆ство может иметь лишь неустои ̆чивое равновесие».
|
|
|
Все человечество, как известно, распадается в настоящее время на ряд партий или групп с даже диаметрально противоположным пониманием требований справедливости. Есть целый ряд причин, в силу которых во имя единого идеала справедливости поставляются различные требования. Нужно принять во внимание, подчеркивает Булгаков, всю сложность «социальной жизни и обусловливаемую этим возможность вполне искреннего и добросовестного разногласия при оценке одних и тех же явлений; конечно, это разногласие не уничтожает центрального значения единого идеала справедливости, подобно тому как научные разногласия не уничтожают единой истины как идеала или нормы научного знания».
19. Либеральные взгляды П.В.Милюкова и П.Б.Струве
За полвека своей активной деятельности П. Струве пережил значительную
|
|
|
идейную эволюцию. Одна из наиболее заметных подвижек произошла как раз на
рубеже XIX—XX веков. Это был окончательный разрыв с марксизмом, который в
социалистической прессе, а затем и в советской историографии неизменно
квалифицировался как «ренегатство». Между тем, как мы уже отчасти
показывали выше, в сюжете о становлении социал-демократических организаций,
это далеко не так. Стремясь понять изменяющуюся действительность, П.
Струве, не будучи догматиком, действительно эволюционировал в вопросах
мировоззрения, программы и политической тактики, но по сути он никогда не
изменял себе. Он никогда не изменял тем ключевым идеям, которые составляли
основу его мировоззрения, сложившегося в юности, еще до его «марксистского»
и «социалистического» периода. Это были либерализм, государственность,
«национализм» и западничество. Либерализм означал признание свободы
личности как главной человеческой ценности, которая позволяет человеку
самореализоваться. Струве видел смысл жизни человека в
самоусовершенствовании, необходимым условием для чего является духовная и
политическая свобода.
Государство является одним из главных культурных достижений мирового
развития. Оно — организатор и примиритель. С этим связано бережное,
трепетное отношение Струве к российской государственности. В соответствии с
чичеринской традицией Струве видел в государстве гаранта свободы личности.
Поэтому идеи государственности и человеческой свободы нисколько не
противоречили друг другу, а наоборот, органично дополняли друг друга.
«Национализм» Струве тождественен понятию «патриотизм» в современном
русском лексиконе. Струве любил русский народ и Россию, свою Родину и был
убежден в огромных способностях и возможностях русской нации. Историческую
задачу он как раз и видел в том, чтобы снять препятствие для их полного
развития. Национальный патриотизм Струве соединялся с западничеством, столь
типичным практически для подавляющего большинства отечественных либералов.
Их западничество заключалось отнюдь не в стремлении к слепому копированию
государственного устройства или образа жизни «передовых» европейских стран
и Америки, «...самому ценному, что было в содержании европейской культуры,
вообще нельзя «научиться» так просто, а надо это нажить самим, воспитать в
себе...». «Единственная область, где народы действительно сплошь подражают
друг другу, — это область науки и техники; во всем остальном они, худо ли,
хорошо, только приспособляют свои собственные учреждения к новым
требованиям, которые по временам, если не постоянно возникают в их
собственной среде. Они приспособляют их, видоизменяя. Эти изменения часто
вызываются иностранными образцами, но они только в том случае пускают в
стране корни, когда не противоречат прямо всему тому наследию прошлого,
которое слагается из верований, нравов, обычаев и учреждений известного
народа» 1841. Но в то же время они полагали, что именно западные страны
демонстрируют магистральный путь развития человеческой цивилизации, путь
прогресса. Россия может раскрыть свои необозримые потенциальные
возможности, только вступив на эту общечеловеческую дорогу.
Таким образом, в идейной эволюции П. Струве либерализм был первичен, а
марксизм и социализм — вторичен; либерализм был константой, а марксизм и
социализм — переменными. Политическая свобода в России была главной
жизненной целью; рабочее же движение, идеологией которого стал марксизм и
социализм — главной общественной силой, способной добиться ее в России. В
90-е годы XIX века Струве, как и многие будущие либералы, был искренне в
этом убежден. Российская социал-демократия была для них, прежде всего,
демократией. Отход сторонников либерального мировоззрения от российского
рабочего движения рано или поздно, но был неизбежен. Персональная эволюция
Струве в этом смысле была сигналом окончания «марксистского» периода и
вступления в новый, более адекватный сути либерализм. В философии это был
отказ от позитивизма и переход к неокантианству, что нашло отражение в
известном сборнике «Проблемы идеализма». 4 февраля 1905 года, он сделал вывод отом, что роль либерального движения в становлении политических демократийразных западных стран не была одинаковой. В зрелых, вполне развитыханглосаксонских демократиях ( США, Англия ) главным двигателем прогрессабыл либерализм. В Германии же, которую Милюков относил к странам с новой игораздо менее развитой политической жизнью, либерализм был политическинемощным. К этой же группе стран Милюков относил и Россию, но полагал, чтоособенности расстановки общественных и политических сил здесь выражены ещерельефнее, чем в Германии. Если для этой страны понятие «либерализм»устарело, то в России умеренное течение политической жизни (в терминологииМилюкова — одно из двух в России; второе — радикальное — Л.С.) только оченьусловно можно назвать этим западным термином. «Сейчас в России, — писалМилюков, значение термина «либерализм» одновременно и расширено ипревзойдено. Он включает в себя гораздо более радикальные группировки, потой простой причине, что любая более или менее передовая мысль в прессеможет вызвать гонение. Термин «либерализм» в России устарел не потому, чтоего программа реализована. Программа классического либерализма представляетсобой только первый шаг, который должен быть совершен. Но политическая ииндивидуальная свобода не могут быть абсолютными ценностями, как этосчитайтесь в начале эры свободы во Франции... Люди, называющие себялибералами в России, придерживаются гораздо более передовых взглядов. Апервым глотком политической свободы им будет дан какой-то другой термин, вто время как это будет использоваться для обозначения позицийконсервативных групп». Таким образом, важнейший урок, извлеченный из европейского и, преждевсего, немецкого политического опыта, заключался в том, что для сохранениясвоих позиций в политической жизни России либерализм здесь должен бытьболее радикальным, чем классическая теория свободы. И это вовсе не былпризыв к измене старому, доброму либерализму нового времени. Мы видим вконцепции Милюкова попытку сохранить сущность либерализма, расширив егосодержание и изменив форму. При этом краеугольный камень классическоголиберализма — индивидуальная и политическая свобода— ни в коем случае неисключался из программы отечественных свободомыслящих. Он признавалсяпервым, необходимым, но недостаточным для существования либерализма вкачестве значительного политического течения в сложных исторических реалияхначала XX века. Немецкий либерализм не сумел модифицироваться такимобразом, а потому не сумел сыграть в политической жизни своей страныдостаточно заметной роли. В период активной выработки своей политическойфизиономии российские либералы видели одну из главных задач в том, чтобы неповторить печальной участи своих германских идеологических собратьев. Выходведущие идеологи дореволюционного периода П.Б. Струве и П.Н. Милюков виделив радикализации программы и тактики. Продискутированная на страницах«Освобождения» и нашедшая воплощение в так называемой Парижскойконституции, т. е. проекте «Основных государственных законов Российскойимперии», принятой группой членов «Союза освобождения» в марте 1905 года,программа включала ряд основополагающих позиций классического либерализма —требование прав человека и народного представительства. Перечисление правчеловека выполняло, в представлении идеологов российского либерализма,функцию, аналогичную французской «Декларации прав человека и гражданина».Такие декларации на рубеже XIX—XX веков уже не было принято включать впрограммы политических партий. Но специфика России — политический произвол— требовала зафиксировать на этом внимание. Необходимость политического представительства была сформулирована уже впервой программной статье «От русских конституционалистов»: «Бессословноенародное представительство, постоянно действующее и ежегодно созываемоеверховное учреждение с правами высшего контроля, законодательства иутверждения бюджета». По вопросу о форме государственного устройства,структуре народного представительства не было ни единодушия, ниопределенных официальных формулировок, хотя большинство либералов, конечноже, склонялось к признанию конституционной монархии как наиболее отвечающейисторическим условиям развития российского народа. Разные точки зрениявысказывались и по поводу внутреннего устройства законодательного органа.По мнению Милюкова, Россия могла бы перенять опыт Болгарии, с ееоднопалатным народным собранием. Авторы парижской конституции детальноразработали механизм функционирования двухпалатного парламента,позаимствовав многое из американской конституции. Радикализм программных требований проявлялся, прежде всего, в идеебессословного народного представительства, во всеобщем избирательном правеи в признании «государственного социализма», т. е. активной социальнойполитики государства в интересах широких масс трудящихся. В то время всеобщее избирательное право не стало нормой жизни«передовых» политических наций. По мнению либералов, в России альтернативы«четырехчленке» (всеобщее, равное, прямое избирательное право и тайноеголосование) не было. Его необходимость они обосновали как разспецифическими условиями политического развития своей страны. Вобъяснительной записке к парижской конституции Струве писал: «При наличиикрепкой революционной традиции в русской интеллигенции, при существованиикрепко организованных социалистических партий, при давнем и глубокомкультурном отчуждении народных масс от образованного общества, — всякоеразрешение вопроса о народном представительстве, кроме всеобщегоголосования, будет роковой политической ошибкой, за которой последуеттяжелая расплата».
20. Политические воззрения Новгородцева
Политико-правовые взгляды Новгородцева находились под заметным влиянием учения Канта и неокантианцев. Одновременно он разделял некоторые положения гегелевской философии права, правда, не в их ортодоксальной версии, а с позиций либерализма и автономии личности. Его главные труды — «Введение в философию права. Кризис современного правосознания» (1909) и «Об общественном идеале» (1917).
Подход Новгородцева к проблемам права и государства про- низан стремлением преодолеть позитивизм и утвердить нравственный идеализм в юриспруденции и в целом в учении об обществе. В основе этого нравственного идеализма лежит естественно-правовая идея абсолютной нравственной ценности личности, которая, согласно Новгородцеву, определяет смысл и существо общественного идеала.
При обосновании «абсолютного идеала в применении к об-
общественных явлений», включая государство и право, Новгородцев исходным началом общественного идеала считает «принцип личности», а не «принцип общественный». Характеризуя общество как «союз лиц», он утверждает, что «понятие общества не имеет иного этического значения, кроме того, которое оно получает от принципа личности». При этом он стремится к органическому единству принципа личности и общественного принципа: «личность и общество должны быть представлены растущими от одного корня. Таким корнем может быть только живой человеческий дух, который дает жизнь и соединениям людей в союзы».
В самой личности — если ее рассматривать не с позиций абсолютного индивидуализма и субъективного произвола, а во всей полноте ее нравственных определений, — обнаруживается, по словам Новгородцева, «стремление к общему и сверхиндивидуальному». При такой трактовке «нравственный закон понимается уже не только как норма личного поведения, но и как основа общей нравственной жизни, связывающая всех во- едино некоторой общей целью — стремлением к абсолютному идеалу».
В своем общественном проявлении личность выступает с требованиями свободы и равенства, которые «вытекают из самой идеи нравственного достоинства лиц». Без стремления к свободе и равенству, отмечает Новгородцев, невозможно представить себе общественный прогресс, «и неудивительно, если издавна, со времен греческой философии, в этом полагались основные требования естественного права». Но из понятия личности вытекают не только ее (требования свободы и равенства), но и ее обязанности признавать права других лиц, причем эти общественные обязательства предъявляются личности не обществом или государством, а ее собственным нравственным законом, присущим личности «стремлением к идеальной норме».
Сочетание отмеченных нравственных свойств личности (ее естественноправовых притязаний и обязанностей) определяет смысл общественного идеала. «Таким образом, — резюмирует Новгородцев, — в понятии личности одинаково берут начало как притязания ее на равенство и свободу, так и ее обязанность солидарности и единства с другими. А так как из этого единства в идее не может быть исключено ни одно лицо, но в каждом и во всех должны быть признаны те же права на равенство и свободу, то отсюда получается определение общественного идеала как принципа всеобщего объединения на началах равенства и свободы». Принцип личности, согласно Новгородцеву, с необходимостью приводит к «идее всечеловеческой, вселенской солидарности». С учетом такой всеобщей свободной солидарно- сти он кратко определяет общественный идеал как «принцип свободного универсализма».
Этот общественный идеал имеет, согласно Новгородцеву, абсолютное, «сверхисторическое значение». К этой абсолютной цели нравственного прогресса можно лишь приближаться, но никогда невозможно ее достигнуть и полностью осуществить на практике. Когда же абсолютизируют те или иные исторические ступени и относительные формы прогресса и выдают их за реа- лизацию абсолютной цели и достижение гармоничного состоя- ния общества, то в итоге получаются концепции, осуществ- ление которых неизбежно связано с отрицанием принципа лич- ности, насилием и произволом.
С этих позиций Новгородцев критикует утопические по- строения Платона и социалистов-утопистов, этатистские по- ложения И. Г. Фихте и Г. Гегеля, воззрения Ж. Ж. Руссо и К. Маркса, теократические идеалы В. С. Соловьева. Он подчеркивает, что «ни наилучшее устройство власти, ни спра- ведливейшее распределение богатств, ни всеобщее довольство и счастье» не соответствуют абсолютной цели нравственного идеала, поскольку и власть, и богатство, и счастье — это лишь внешние и относительные блага, значимые лишь как средства для достижения высших целей. Отвергая нравствен- ную абсолютизацию институтов и феноменов общественной жизни, Новгородцев подчеркивает, что государство, церковь, народ и т. д. — это «реальные явления», а не «отвлеченные нравственные нормы». По поводу гегелевской апологии госу- дарства как «воплощения нравственной идеи на земле» и трактовки неокантианцем Г. Когеном государства как «царст- ва духа» Новгородцев критически отмечает: «Государство это прежде всего властвование и подчинение, это дисциплина и узда внешнего закона. Если бы государство утратило эти чер- ты, если бы оно стало внутренним законом, написанным в сердцах, добровольно исполняемым всеми, без органов власти и принуждения, тогда действительно осуществлялось бы «цар- ство духов», но только это не было бы уже более государст- вом».
Отвергая трактовку исторически складывающихся форм по- зитивного права и государства, включая и правовое государст- во, в качестве нравственных ценностей и идеалов, Новгородцев вместе с тем подчеркивал, что эти реальные формы, институты учреждения являются «необходимым и незаменимым средст- вом для того, чтобы идти вперед по пути нравственного про- гресса». В этой связи он отмечал достоинства правового госу- дарства, признающего принцип равенства людей, их права и свободы. Но кризис правосознания в конце XIX — начале XX в. распространился и на представления о правовом государ- стве. «Опыт жизни, — писал Новгородцев, — показал, что иде- альные начала правового государства не только не могли быть немедленно осуществлены, но еще и заключали в себе, вместо полной гармонии, известный антагонизм, который вообще де- лал их неосуществимыми в чистом и безусловном выражении». Для решения новых задач правового государства, включая и за- дачи в области социальной политики, необходимо усиление ро- ли нравственных факторов, средств воспитания и обществен- ного воздействия на умы и характеры людей с тем, чтобы «сво- бодными усилиями общества создать более совершенное общество».
Характеризуя «целый поворот понятий, который знаменует новую стадию в развитии правового государства», Новгород- цев писал: «Если изначально правовое государство имело зада- чу простую и ясную — когда равенство и свобода представля- лись основами справедливой жизни, т. е. началами формаль- ными и отрицательными, и осуществить их было нетрудно, то сейчас государство призывается наполнить эти начала поло- жительным содержанием». Выполнение государством «этой благородной миссии общественного служения» (реализация социальной политики, поддержка нуждающейся части общест- ва и т. д.) требует больших усилий и времени: лишь некото- рые реформы могут быть проведены немедленно, а осталь- ные — осуществимы в далеком будущем или вообще неосуще- ствимы.
Требования, входящие в содержание абсолютного общест- венного идеала (свобода, равенство и солидарность лиц), по своей природе антиномичны, противоречат друг другу, а в мире относительных явлений, в реальной действительности синтез противоположностей и полная гармония противоречий неосу- ществимы. Человечество, согласно Новгородцеву, всегда стоит перед выбором между общественной гармонией и свободой. Делая выбор в пользу свободы и равенства самоценной лично- сти, Новгородцев обосновывает идею свободного социального развития — без утопической конечной цели в виде определен-ого гармоничного общества. Нравственный долг каждого — вложить свои усилия «в неопределенную перспективу грядуще- го», содействовать реализации нравственного принципа «сво- бодного универсализма», осуществлению «идеи свободной со- лидарности всех», в которой свобода и равенство лиц сочетают- ся со всеобщностью их объединения.
Абсолютный нравственный идеал (т. е. естественное право в трактовке Новгородцева) применительно к позитивному праву играет ту же роль критерия и ориентира нравственного целепо- лагания и прогресса, как и в отношении к историческим фор- мам государства. С учетом этого Новгородцев подчеркивал, что для внедрения в современную позитивистскую юриспруденцию нравственных идеалов «требуется именно возрождение естест- венного права с его априорной методикой, с идеальными стремлениями, с признанием самостоятельного значения за нравственным началом и нормативным рассмотрением». Такой подход трактовал как «разрыв с традициями ис- ключительного историзма и социологизма и переход к системе нравственного идеализма».
Сущность естественного права состоит в «этическом крити- цизме», и ему «свойственно стремление оценивать факт сущест- вующего с этической точки зрения. Но именно в этом и состоит задача права». Новгородцев отмечает, что представ- ления о естественном праве в его противопоставлении положи- тельному закону существуют давно, начиная еще со времен до- сократиков. И подобных представлений, по его словам, придер- живались самые разнообразные философы на протяжении всех веков. «Их примеру, — продолжает он, — следуем и мы, когда во имя прогрессивных требований жизни строим идеалы буду- щего. Мы не говорим теперь более о естественном праве или о праве природы, не противопоставляем более природу истории, но только потому, что историю мы понимаем шире, чем пони- мали прежде, и в ней самой находим основание для идеи про- гресса. В самом течении исторической жизни мы открываем за- родыш новых отношений, а вместе с тем и основания для по- строения идеального права».
Подобные рассуждения свидетельствуют о том, что у Новго- родцева речь идет о своеобразном варианте естественного права с исторически изменяющимся содержанием.
Обосновывая необходимость возрождения естественного права, Новгородцев писал: «Под влиянием Савиньи, Шталя и которых других писателей на естественное право и до сих пор многие смотрят, как на старое заблуждение, которому нет места среди теорий современной науки. Однако более внима- тельное изучение предмета показывает, что естественное право представляет собою неискоренимую потребность человеческого мышления и исконную принадлежность философии права».
Естественное право в его соотношении с позитивным пра- вом выступает как идеал, «создаваемый в виду недостатков и несовершенства положительных установлений». В силу отстава-
положительных законов от движения истории и ее требова- ний в жизни постоянно и -неизбежно возникают конфликты между старым порядком и новыми прогрессивными стремле- ниями. «Из этих конфликтов, — поясняет Новгородцев, — и зарождается обыкновенно естественное право как требование реформ и изменений в существующем строе».
Поясняя значение естественноправового подхода для углуб- ления и развития юридических исследований, Новгородцев пи- сал: «Современная юриспруденция относит название права ис- ключительно к нормам положительным, признанным в законе или обычае, охраняемом властью и судами. Идеальные требова- ния не представляют собой права в строгом смысле слова, а суть только проекты будущего права. Такими именно проекта- ми и являются все теории, которые мы рассматриваем в нашем курсе; все это — идеальные планы общественного переустрой- ства, — планы будущего, более или менее близкого. С этой точ- ки зрения можно восстать против названия «естественное пра- во», так как всякое право, как на этом настаивают современные юристы, по существу своему есть право положительное. Но нельзя не видеть, что так называемое естественное право как идеал для положительного, как требование его реформы есть исконное проявление философской мысли, есть сама филосо- фия права».
Настойчивая пропаганда Новгородцевым идей нравственно- го идеализма и возрождения естественного права сыграла боль- шую плодотворную роль в развитии русской юриспруденции, в ее ориентации на философско-правовые исследования, в кри- тике консервативно-охранительных идей юридического пози- тивизма, в защите достоинства личности и обосновании необ- ходимости либеральных общественных и государственно-пра- вовых преобразований в России
Дата добавления: 2020-12-22; просмотров: 87; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!