Становление и развитие публичной дипломатии ЕС
Непосредственное влияние на развитие публичной дипломатии ЕС – путь от «инфополитики» к «стратегическим коммуникациям» – оказывал исторический контекст развития европейской интеграции. Следует отметить, что в 1990–2000-х гг. основные ресурсы при осуществлении коммуникационной политики ЕС направлялись на разъяснительную работу среди населения государств-членов и стран-кандидатов на вступление. Причины такого внимания очевидны: Евросоюз последовательно проходил несколько стадий расширения, готовился к созданию Экономического и валютного союза (ЭВС) и введению евро, пытался осуществить институциональные реформы, в том числе через принятие Конституции. Кроме того, налицо был кризис доверия к европейским институтам, что отразилось в провале ряда задуманных Брюсселем инициатив, когда они выносились на национальные референдумы.
Европейская Комиссия нуждалась в организационной и финансовой поддержке своих усилий по информированию граждан Союза о различных аспектах интеграции. В этой связи с 1995 г. по инициативе Европарламента была принята программа PRINCE (Programme prioritaire d’information au citoyen europeen), в рамках которой ЕС получил возможность финансирования информационных кампаний в поддержку своих действий. Первым ярким проектом PRINCE стала массированная пиар-кампания в поддержку единой европейской валюты, которая, с учетом значимости евро для глобальных финансовых рынков, в итоге вышла за пределыЕвропы и стала общемировой. Бюджет акций в поддержку ЭВС в 1998–2002 гг. составил более 200 млн евро. Второй по затратам (до 35 млн евро2), но не по значимости была кампания по подготовке расширения ЕС в 2000–2004 гг. Однако ее эффективность была признана более низкой. Как отмечает О. Ю. Потемкина, отношение населения Евросоюза к расширению было в целом более скептическим, чем к введению единой валюты, а готовность национальных правительств сотрудничать в рамках кампании оставила желать лучшего.
|
|
|
Другой характерной чертой политики коммуникаций Евросоюза с внешней аудиторией в период «между Маастрихтом и Лиссабоном» (с 1992 по 2009 гг.) была ее фрагментация в соответствии с принципами «трех опор» (pillars). Таким образом, в рамках каждого из фундаментальных направлений совместной деятельности – формирования общего правового поля Сообществ (acquis communautaire, или «первой опоры»), общей внешней политики и политики безопасности («второй опоры»), сотрудничества по обеспечению правопорядка и судопроизводства («третьей опоры») – осуществлялась своя собственная информационная повестка. За координацию этих усилий также отвечали различные структуры: Генеральный директорат по коммуникациям, информационной политике и протоколу, Генеральный директорат по внешним связям, аппарат высокого представителя ЕС по общей внешней политике и политике безопасности, секретариат Совета ЕС и др.
|
|
|
Согласование основных информационных тезисов, призванных отражать единую политику Европейской Комиссии по ключевым вопросам интеграции, происходило на ежемесячных совещаниях с участием уполномоченных представителей Генерального директората по внешним связям (Relex), директоратов по развитию, торговле, гуманитарной помощи, расширению, вопросам печати, экономическим и финансовым вопросам. Всего в сфере информационной политики было занято около 70 чиновников во всех указанных Генеральных директоратах в Брюсселе; совокупный годовой бюджет этого направления составлял порядка 30–40 млн евро.
Отраслевая фрагментация и институциональная раздробленность, вынужденное смешение внутренней и международной повестки негативно сказывались на эффективности информационной политики Евросоюза. Низкая явка избирателей на выборы в Европарламент, а также результаты социологических опросов, проведенных службой «Евробарометр», свидетельствовали о падении общественного интереса к «европейскому проекту» в начале XXI в. Определенным шагом вперед стала «Стратегия коммуникаций» Европейской Комиссии (2006–2009 гг.), но и она в основном предполагала по сути простое распространение информации, а не публичную дипломатию. Из трех «опор» ЕС приоритет отдавался освещению acquis communautaire. Соответственно, в разъяснительной работе с населением и средствами массовой информации этому направлению уделялось основное внимание – в ущерб популяризации общей внешней политики и политики безопасности, а также «третьей опоры».
|
|
|
Важнейшие органы Союза, включая Европарламент, оказывались вне сложившейся бюрократической системы по выработке информационной политики и не могли влиять на ее содержание и характер. В противоречивой ситуации оказывались Представительства Европейской Комиссии в зарубежных странах. С одной стороны, они на практике занимались связями с зарубежной общественностью, с другой стороны, до Лиссабонского договора (2009 г.) они не считались полноценными дипломатическими миссиями. Наконец, отсутствовало стратегическое видение общей направленности публичной дипломатии ЕС – «инфополитика» воспринималась как вспомогательная, обслуживающая деятельность по обеспечению реализации 134 отдельных стратегий по отношениям с зарубежными странами и «мегарегионами» (Азией, Африкой, Арктикой), а также многочисленных отраслевых доктрин и концепций (по борьбе с терроризмом, устойчивому развитию и др.).
|
|
|
С точки зрения практического осуществления публичной дипломатии, в период до 2009 г. Европейский Союз придерживался достаточно традиционных решений, не особенно увлекаясь внедрением инноваций. Согласно доминировавшим тогда подходам, внешние коммуникации Сообществ в основном сводились к пассивному «предоставлению информации» заинтересованной аудитории в государствах-членах ЕС и странах за пределами европейских интеграционных процессов. С этой целью еще в 1960-х гг. начала создаваться сеть Европейских информационных центров (EUi), или «Центров Европейской документации», поскольку одной из задач этих структур было предоставление свободного доступа к правовым документам Сообществ (например, публикуемым в «Официальном журнале» ЕС).
Деятельность EUi входила в компетенцию Генерального директората по внешним связям; в странах-партнерах Евросоюза делами информационных центров занимались, как правило, отделы прессы и информации при Представительствах Европейской Комиссии. Со временем число центров EUi по всему миру превысило 500; в основном они открывались при университетах, исследовательских институтах и библиотеках, и представляли собой хранилища медиаресурсов, куда на регулярной основе поступали публикации ЕС – сначала на бумажных носителях, затем на CDROM.
Широкое внедрение Интернет в начале – середине 2000-х гг. вынудило Евросоюз пересмотреть формат работы центров. Малопосещаемые и потому неэффективные библиотеки должны были превратиться в интерактивные центры образования и проектной деятельности в области европейских исследований. Однако осуществить такой переход удалось не везде.
В то же время, в середине 2000-х гг., произошло важное для европейской политики осознание огромного потенциала публичной дипломатии. Были предприняты первые попытки осмысления содержания и методов информационной работы с аудиторией как внутри Евросоюза, так и за его пределами. С населением более 450 млн человек, производя до четверти мирового ВВП и являясь донором до 40 % бюджета ООН, присутствие Европейского Союза в мировых политических коммуникациях представлялось явно недостаточным. В этой связи стали предприниматься шаги по переоформлению пассивной «инфополитики» в полноценную активную публичную дипломатию, построенную на принципах координации усилий всех причастных институтов Евросоюза (прежде всего Комиссии и Совета) и отдельных государств-членов, обратной связи с гражданами, и артикуляции европейского присутствия (по крайней мере, визуальными средствами) за пределами ЕС.
Некоторые элементы «диалоговой» коммуникации, призванные способствовать вовлечению граждан ЕС в интеграционный процесс, появились в «Белой книге по коммуникационной политике ЕС» (2006 г.). Документ, работу над которым возглавила заместитель председателя Европейской Комиссии Марго Вальдстрем, изначально задумывался как анализ причин провала референдумов по европейской конституции во Франции и Нидерландах летом 2005 г. На выходе получился свод рекомендаций, каким образом и в каких областях Евросоюзу следует учитывать мнение граждан. Однако содержавшиеся в «Белой книге» положения касались внутриевропейских процессов и практически не затрагивали общественное мнение в странах, составляющих внешнее окружение Евросоюза.
В то же время, в период после Маастрихта, ЕС выступил с рядом успешных международных инициатив – формально не связанных с коммуникационной политикой, но сыгравших важную роль в продвижении позитивного образа единой Европы и привлекательности интеграционного проекта. Для посткоммунистических стран Центральной и Восточной Европы, а также «новых независимых государств», образовавшихся после распада СССР, большое значение в переходный период имели европейские программы содействия структурным реформам, такие как Phare (Программа PHARE – один из трех финансовых инструментов перед вступлением в Европейский Союз, с финансовой поддержкой которого страны Центральной и Восточной Европы могут надлежащим образом подготовиться для полноценного участия в рамках Европейского Союза.
Программа ЕС PHARE была основана в 1989 году, и ее первоначальной целью было предоставление финансовой поддержки Польше и Венгрии в период экономического перехода. Аббревиатура изначального названия этой программы «Poland, Hungary Aid for the Reconstruction of the Economy» (Помощь на восстановление экономики Польши и Венгрии) – PHARE – и стала названием данного финансового инструмента Европейского Союза.
С расширением сообщества Европейского Союза за счет других стран Центральной и Восточной Европы, увеличился и круг получающих финансовую поддержку программы PHARE, и на сегодня поддержку от программы PHARE получают 10 стран – 8 новых стран-участниц ЕС: Чехия, Эстония, Латвия, Литва, Польша, Словакия, Словения и Венгрия, а также Болгария и Румыния, чтобы оказывать поддержку значительным экономическим и политическим реформам этих двух стран),
CARDS или Tacis2 (Technical Assistance for the Commonwealth of Independent States, Техническая помощь Содружеству Независимых Государств) — программа Европейского союза по содействию ускорению процесса экономических реформ в СНГ. Программа предоставляет гранты для передачи ноу-хау странам СНГ. Организована в 1991 г.
Ноу-хау передается в форме оказания консультаций, направления групп экспертов, проведения исследований и профессиональной подготовки, путём создания правовой и нормативной базы, экспериментальных проектов.
TACIS работает в сотрудничестве со странами-партнерами для определения направления использования средств, а также с другими донорами и международными организациями.
Среди наиболее важных направлений выделяются: реструктуризация предприятий, развитие частного сектора, реформа государственного управления, сельское хозяйство, энергетика и транспорт.
С 1991 по 1999 было выделено 4,2 млрд евро на более чем 3000 проектов.
Программа TACIS на 2000—2006 гг. с бюджетом около 3,1 млрд евро охватывает Армению, Азербайджан, Белоруссию, Грузию, Казахстан, Киргизию, Молдавию, Монголию, Россию, Таджикистан, Туркменистан, Украину и Узбекистан. В России средства сосредоточены на следующих областях:
· поддержка институциональной, правовой и административной реформы;
· поддержка частного сектора и содействие экономическому развитию;
· поддержка мер по ослаблению социальных последствий переходного периода;
· ядерная безопасность).
В Брюсселе оказание технического содействия странам с переходной экономикой справедливо считалось задачей политического уровня. Приоритетными областями действия Tacis были реформа системы государственного управления, реорганизация госпредприятий и развитие частного сектора, инфраструктура транспорта и связи, энергетика, ядерная безопасность и окружающая среда, социальная защита. Для стран-кандидатов, включая прибалтийские республики бывшего СССР – Латвию, Литву и Эстонию, участие в программах технического содействия стало важнейшим этапом на пути к последующей интеграции в Евросоюз.
Особое место уделялось структурной перестройке высшего образования, для чего сначала в рамках Phare, а затем и Tacis была открыта специализированная подпрограмма Tempus1. Не будучи включенными в «официальный» аппарат внешних коммуникаций ЕС, проекты Tempus тем не менее сыграли важнейшую роль в развитии новой, приближенной к европейским стандартам академической культуры в России и других странах постсоциализма. Выделение грантов на проекты академического сотрудничества подразумевало следование приоритетам программы, в которых неизменно подчеркивалась связь с политическими и экономическими преобразованиями в странах-партнерах. Университетам-участникам в этих процессах отводилась роль «агентов общественных перемен». Как отмечал руководитель Генерального директората Европейской Комиссии по образованию и культуре Отто Дибелиус, «университеты являются ключом к реформе в области образования, а образование – ключом к всеобъемлющей реформе». На пике активности (1994–1998 гг.) программа Tempus охватывала 1700 университетов, в которых обучалось более 5 млн студентов. Проекты Tempus способствовали открытию канала массовой академической мобильности между университетами в государствах-членах Евросоюза и странах-партнерах. Основным принципом совместных европейских проектов Tempus была опора на инициативу «снизу» (bottom-up approach), что способствовало установлению прямых международных контактов между профессорами и университетскими администраторами, выработке «привычки к сотрудничеству».
Для Российской Федерации одним из наиболее очевидных достижений программ технического содействия ЕС в образовательной сфере стало присоединение страны 19 сентября 2003 г. к Болонскому процессу, направленному на формирование Единого Европейского пространства высшего образования. Этот шаг кардинальным образом изменил российскую университетскую средуи, как любая радикальная реформа, расколол академическое сообщество. Однако в тот момент Россия продемонстрировала, что придерживается именно европейского вектора в реформировании системы высшего образования и отказывается от части локальных традиций в пользу вовлечения в европейское и глобальное пространство науки и образования.
По сути, в конце 1990-х – начале 2000-х гг. в России сформировалась самостоятельная академическая традиция исследований европейской цивилизации и европейской интеграции. Во многом это произошло благодаря работе Института Европы Российской академии наук и Ассоциации европейских исследований (АЕВИС), которая поддерживалась Евросоюзом. Популяризация изучения вопросов устройства и деятельности ЕС происходила в формате студенческих Европейских школ, лекторами на которых выступали ведущие российские и европейские эксперты в области международных отношений, экономики, истории, права.
Первые Европейские школы были организованы в конце 1990-х гг. по инициативе молодежной секции АЕВИС, в дальнейшем их формат неоднократно менялся. Так, получили известность учебные семинары и школы EU Study Weeks, организацией которых занимались российские некоммерческие организации («Немецко-русский обмен» и др.) по контрактам с Представительством ЕС в Российской Федерации. В 2006 г. при МГИМО открылся Европейский учебный институт (ЕУИ), ставший одним из центров академических исследований отношений ЕС и России. Одним из флагманов негосударственного высшего образования в России стал Европейский университет в Санкт-Петербурге (основан в 1994 г.), также получивший развитие при помощи грантов ЕС.
С Представительством Евросоюза в Москве тесно сотрудничает российский Национальный офис программы Tempus (с 2016 г. – Erasmus+), занимающийся координацией проектов образовательного сотрудничества европейских и российских вузов и продвижением стипендиальных программ ЕС.
Дата добавления: 2020-11-15; просмотров: 122; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!