В. Рекомендации к практической подготовке ответов по ключевым вопросам и для участия в дискуссии.

Тема: Культурный герой Н.А. Некрасова

Форма проведения: семинарское занятие в дистанционном формате (2 час.)

Форма отчетности: эссе по одному из ключевых вопросов темы.

Срок отсылки на эл.адрес – 25.03.2020.

Вопросы и задания.

А. Историографические дискуссионные аспекты темы.

О роли в развитии русской культуры и в истории страны.

В.В.Розанов: «Некрасов -- вне литературы, вдали от нее... Именно как сокол, -- но сидящий на высоком, одиноко в поле выросшем дереве... И смотрит он на поле, где много валяется побитой им мирной птицы.

Что же -- это зоология. Зоология и -- культура, которую вы никак не отделите от основного зоологического устроения.

Нужно иметь мужество признать, что кроме "полезных индеек"и "достодолжных кур" еще "водится в природе" "ни к чему не потребный" разоритель чужих гнезд -- кречет... Птица не мирная, птица, с которой "нет сладу". Так в зоологии, -- не иначе и в истории. Есть в ней по природе своей хищные, особливые, "вдали от всех" стоящие личности, которых "каковыми их Бог создал" -- таковыми их и "принимай". Ну, -- "описывай" их, -- в зоологии, ну -- "убивай" их, если охотник. Государству и обществу с такими тоже "нет сладу". Все-то они расклевывают, все-то они расхищают, все-то они разоряют. "Медалями" их укрощают. Но на "медаль" Некрасов не пошел. Он предпочел золото. И получил, и взял. Хотел силы, видности -- и тоже получил. Но больше всего хотел разорения, -- и тоже, и трикраты получил. Довольно его записывать в "цехи". Ни в какие он цехи не войдет. "Не цеховой". Один. Темный. Страшный. Поклевал всего, чего хотел. Убил все, чего хотел. Умер. Страшно умирал. Но не "служите же о нем православной панихиды"; он ее не просит; и не идите за ним "чинно в ряд", русские историки литературы... Ибо он вовсе к вашим "издельям" не принадлежит...

Не шуми, мати зеленая-дубровушка,

Не мешай мне, молодцу, думу думати --

вот что одно приличествует около его имени, памяти и гроба. Но ведь такие напевы вовсе не к лицу "Истории русской литературы"...

Ю.И.Айхенвальд: «…русский юноша, русский отрок именно у него получали когда-то первые неизгладимые заветы честной мысли и гражданского чувства. Мать поэта права: лучшие песни свои он в самом деле мог бы услышать теперь над Волгой, над Окой, над Камой, потому что, отделив плевелы от его полновесной пшеницы, русский интеллигент близко знает и любит его, тоже поэта-интеллигента, с его сомнениями и нецелостностью. И, доверчивый к своему читателю, не сомневаясь в его общественной отзывчивости, Некрасов дает некоторую отраву личного, но отраву необходимую, потому что она отвлекает от самодовольства и привлекает молодые глаза к «безднам труда и голода», к зияющей лжи людского строя, к неправде и несчастью быта:

…Земля моя родная

Вся под дождем рыдала без конца, —

и она теперь усиленно рыдает, и уже по тому одному Некрасов, поэт болеющей родины, поэт рыдающей России, еще далеко не изжил своего века».

В. Г. Авсеенко: «Лучшим периодом в поэтической деятельности г. Некрасова были 40-е и 50-е годы... Хотя и в этот период большая часть стихотворений г. Некрасова представляется весьма слабою в смысле непосредственно художественного творчества... <...> Стих г. Некрасова, весьма небрежный и прежде, но в своей небрежности не лишенный иногда силы и выразительности, в последних произведениях его становится совершенно прозаическим и водянистым... Этот печальный упадок... отразился в последних произведениях г. Некрасова не только вообще, но и в частности. <...>
Восходя к пушкинскому периоду нашей поэзии, мы видим постепенное понижение ее уровня при каждом последующем поколении. <...> Вместо Пушкина наше время дает нам г. Некрасова."
С. Т. Герц-Виноградский: «Не знаю, кто насвистал г. Некрасову... такие вещи, как "У парадного подъезда", "Песня Еремушки"... "На Волге", "Мороз - красный нос", "Русские женщины" и много других... Конечно, в этих произведениях вы нее найдете того, что находил Белинский у Пушкина, вы не найдете ни античной пластики, ни удивительного акустического богатства, ни сладостной неги, ни ропота волны... но вы найдете в них то нечто, что будит и шевелит вашу мысль, что цивилизует ваши инстинкты, что воспитывает в вас социального человека, что подвигает вас к извековечным идеалам..."

Ф.М.Достоевский: "...За Некрасовым остается бессмертие, вполне им заслужённое... за преклонение его перед народной правдой, что происходило в нем не из подражания какого-нибудь, не вполне по сознанию даже, а потребностью, неудержимой силой."
Н.Н. Страхов: «Все эти обличители суть вместе и просветители; они не хотят учиться у народа, а сами хотят его учить. Действительно, мы не видим, чтобы народные понятия и идеалы составляли предмет мыслей и песнопений г.Некрасова; толкуя беспрестанно о народе, он ни разу не воспел нам того, чем собственно живет народ, - ни единого чувства, ни единой думы, в которой бы отразилось внутреннее развитие народа, оказалась бы его великая духовная сила».

Н.А.Лобастов: «суть явления Некрасова можно выразить евангельскими словами: взял ключ разумения, и сам не вошел, и другим воспрепятствовал. Свой Божественный дар употребил на то, чтобы учить соотечественников тому, что сам понял ложно. Слепой поводырь слепых».

2. О личности.

Торгаш и барышник

Дело в том, что Некрасова не любили. Мнение о нем сложилось как о торгаше и барышнике. Тургенев, например, писал, что Некрасов его «Записки охотника» купил за тысячу рублей, а полторы тысячи наварил на перепродаже. Подобную комбинацию он провернул с изданными сочинениями Гоголя.

Многие писатели сетовали, что Некрасов наживается на их трудах, считали чуть ли не вором. Однажды авторы не поверили, что в кассе журнала нет денег, отправились в контору и проверили бухгалтерские книги. Все сошлось. Публичное, ложное обвинение в присвоении денег не подтвердилось.

Хуже было другое. Слову Некрасова не было веры. Его поэтические строки называли ложью, обвиняли в неискренности. И кто обвинял: Толстой, Герцен, Белинский, Анненков, Фет, Тургенев... Говорили, что Некрасов пишет о тяжкой крестьянской доле, а его крепостные ищут от него защиты. Логичному вранью верили, поскольку оно точно отражало двойственность его натуры.

Множественные миры

Некрасов тонко чувствовал, глубоко переживал и жил двойной жизнью. Он состоял в Английском клубе, и большинство его карточных партнеров не знало, что он поэт. Писал о тяжелой судьбе народа, а министр финансов был вечно должен Некрасову тысячу-другую.

В одном из стихотворений Некрасов пишет о барине, втыкающем на запятки кареты гвозди, чтобы сгонять мальчишек, желающих прокатиться. А Фет сообщает в дневнике, что в такой карете, утыканной острыми гвоздями, ездил сам Некрасов.

Печаль о судьбе народа не помешала Некрасову построить винокуренный завод. Он осуждал Михаила Лонгинова за непристойные стишки, а сам, на пару с Тургеневым, сочинил еще более непристойное стихотворное послание Лонгинову.

Некрасов состоял в Петербургском гастрономическом (так называемом «обжорном») обществе и в то же время высмеивал его в стихах. Объедался деликатесами, переживая за голодающих. Обличал охоту, а сам устраивал для министров шикарные охотничьи выезды на лося и медведя, с поварами, сервизами и лакеями.

Грехи поэта

В биографии Некрасова много удивительных фактов, противоречий и поступков, из-за которых от него постоянно отворачивалось общество.

Когда он подвел отца и вместо военной карьеры избрал писательство, отец оставил его без денег. Без крыши над головой, впроголодь, Некрасов три года выживал. Однажды его подобрал и отогрел нищий.

Он жил в семье Ивана и Авдотьи Панаевых, у которых собирались практически все русские писатели того времени. У Авдотьи с Некрасовым случился роман, который длился 16 лет, до смерти Панаева. Отношения были сложными. Некрасов постоянно уходил, страдал в разлуке, возвращался, ревновал Авдотью к мужу и устраивал сцены. Общество его осудило: живет под чужой крышей и с чужой женой. Тем временем красавец Панаев, редкий волокита, транжира и донжуан, занимался с Некрасовым изданием «Современника», а вскоре отошел от дел.

Дед и отец Некрасова были азартными картежниками, спустили почти все состояние. Как писал Некрасов, когда дед проиграл семь тысяч душ, а отец две тысячи, ему проигрывать было нечего. Николай и не проигрывал. Он был неплохим психологом и стратегом, играл в основном с богатыми людьми и, судя по всему, играл профессионально. На выигрыши Некрасов выкупил семейное имение, издавал «Современник», держал прислугу.

Почти в 50 лет Некрасов сошелся с 23-летней деревенской девушкой Феклой. Барин занялся образованием Феклы: дал ей новое имя – Зина, водил в театры и на концерты, перед смертью женился. Своих прежних возлюбленных Некрасов не забыл. До последних дней тосковал по Авдотье и своей любовнице-француженке Селине Лефрен.

Двуликий, но не двуличный

Некрасов и сам прекрасно знал, что порой поступает аморально: «Я не слишком нравлюсь себе самому», но, слабый человек, что он мог поделать. «Двуликий», — таким считал Некрасова Чуковский и был прав. Однако, кто знает, не будь его душа столь мятежной и противоречивой, родились бы такие чудесные строки?

О творческом методе.

В. Г. Авсеенко: «… когда в конце сороковых годов в журналистике нашей возникла идея о необходимости ближайшей связи литературы с жизнью, вся не-Некрасовская поэзия весьма смело была отнесена к области "чистого искусства", пребывание в которой для писателя сделалось предосудительным. К шестидесятым годам такой взгляд утвердился окончательно со всеми крайностями увлечения, и поэты не-гражданского закала торжественно доставлены на одну доску с ворами (в известных стихах г. Некрасова.

Одни - стяжатели и воры,
Другие - сладкие певцы.)

Журналистика требовала прежде всего отрицания существующего общественного строя. Она не заметила что и без того отрицание было мотивом поэзии Гейне и его последователей; она хотела отрицания резкого, голого, не прикрытого поэтическим стремлением к красоте и к художественным идеалам. Все обрекавшееся в художественные формы казалось ей бесполезным, не достигающим тенденциозной цели. Поэзия должна была служить протестом против социального неравенства; в этом смысле поэтическое поклонение красоте признавалось чем-то аристократическим. Симпатии журналистики перенесены были на так называемую меньшую братию, об освобождении которой от социальных оков давно уже говорила европейская печать. Отсюда возникло требование народности, то есть литературе предписано было заняться бытом и интересами русского крестьянина и отстраниться от художественных идеалов, как чуждых народной, или вернее, простонародной жизни. Известные строки Пушкина -

Не для житейского волненья,
Не для корысти, не для битв,
Мы рождены для вдохновенья,
Для звуков сладких и молитв -

сделались предметом раздора в нашей периодической печати, усмотревшей в этом определении поэта прямое противоречие возникавшим новым требованиям. Г. Некрасов отозвался на это движение стихотворением: Поэт и гражданин, в котором ставит спорный вопрос таким образом:

Пускай ты верен назначенью,
Но легче ль родине твоей?

Он ее прибавляет, было ли бы родине легче если бы поэт изменил своему назначению. В этом же стихотворении он посвящает "сладким" поэтам такие строки:

..... Гром ударил; буря стонет
И снасти рвет, а мачту клонит -
Не время в шахматы (?) играть,
Не время песни распевать!
Вот пес - и тот опасность знает
И бешено на ветер лает:
Ему другого дела нет.....
А ты что делал бы, поэт?
Ужель в каюте отдаленной
Ты стал бы лирой вдохновенной
Ленивцев уши услаждать
И бури грохот заглушать?

Однако, разве лучше, и достойнее, и полезнее лаять псом на ветер?... В обстоятельствах какие описывает г. Некрасов в вышеприведенных стихах люди литературой не занимаются, ни чистою, ни нечистою, а потому аллегория лишена значения и силы.

Поэтическая деятельность г. Некрасова так тесно сплелась с судьбами петербургской журналистики, что ее нельзя рассматривать вне этой связи. Выступив на литературное поприще в одно время с возникновением нового журнального направления, он до такой степени точно сообразовал свою поэзию с этим направлением, что нередко стихи его служили только рифмованным перифразом журнальных статей и постоянно - отголоском журнальных требований. Услужливость г. Некрасова в этом отношении не имеет пределов: перебирая пять томов его стихотворений¹, можно проследить по ним весь ход нашей журналистики. Возникло, например, в сороковых годах требование народности, и г. Некрасов написал своего "Огородника" и "В дороге" как раз в том самом духе и направлении, как понимали народность в петербургских редакционных кружках. Правда, эта народность очень походила на петербургского ряженого троечника, в плисовой поддевке и шляпе с петушьим пером, насвистывающего трактирную песню; но наши литературные кружки, и в особенности кружок Белинского, только и понимали народность в этом ряженом виде, в каком она являлась у столичных quasi-ямщиков и у Палкинских² половых прежнего времени. Настоящая, неряженая русская жизнь оставалась всегда чуждою нашим петербургским наблюдателям: они понимали в ней только бахвальство дворового слуги и ухарство питерщика . Г. Некрасов, заимствовавший свое чувство народности из петербургских журналов, естественно, должен был положить на нее тот самый отпечаток, с каким она являлась в народолюбивом сознании людей, наблюдавших ее у Палкина и под балаганами: русский простолюдин предстал в стихах г. Некрасова в красной рубахе, с серебряною серьгой в одном ухе, "круглолиц, белолиц, кудри - чесаный лен"³, в плисовых шароварах и с гармоникой в руках. Впоследствии, когда знание и понимание народности сделало успехи в самой петербургской журналистике, когда точка зрения на народность в ней переменилась, и вместо ухарства и бахвальства стали замечать в народной русской жизни лохмотья, нищету, тяжкое бремя чернорабочего труда, в мнимонародной поэзии г. Некрасова явились другие краски. Вслед за журналистами он увидел нищету и лохмотья, кумачовая рубашка сменилась рубищем, трактирная песня - стоном бурлаков, тянущих лямку. Но вдохновенье опять шло не из непосредственного наблюдения жизни, а из журнальных статей и потому опять звучало фальшиво; действительные черты народного духа, какие указывал, например, г. Достоевский в "Записках из Мертвого дома" или Андрей Печерский⁴, остались не замеченными г. Некрасовым, хотя у него есть стихотворения, прямо навеянные "Записками из Мертвого дома". Фальшивость происходила оттого, что почерпнутые у г. Достоевского мотивы г. Некрасов проводил сквозь горнило воззрений редакции "Современника", изменял точку зрения, и в этом процессе перегорали краски, полученные из непосредственного художественного наблюдения. Впрочем, поддельность народной поэзии г. Некрасова так очевидна, что излишне распространяться об этом предмете.

Гораздо любопытнее взглянуть, как отразилось в стихах нашего поэта то движение социальных идей, которое с половины сороковых годов составляет внутреннее содержание петербургской журналистики. Мы видели, что критика, просмотревшая социальное и историческое значение нашей художественной поэзии послепушкинского периода и заметив только ее внешнее содержание, ее темы, посвященные любви, женщине, красоте, осудила эту поэзию во имя общественных и гражданских идей. Осудив содержание, она осудила также и форму, в художественной виртуозности которой она видела негу звуков, не гармонировавшую с теми новыми темами, которые журналистика претендовала внести в поэзию. Журнализм потребовал от поэтов суровых песней, суровых образов, которые воплотили бы в себе борьбу человечества за социальные права, в которых звучали бы отголоски страданий, стоны пролетариев, задавленных социальным неравенством. Насколько все это было применимо к русской жизни, вне специальных условий крепостного права - журналистика не рассуждала. Выйдя сама из условий чужой жизни, она поставила своею задачею отыскать во что бы то ни стало аналогические условия в русских порядках и так или иначе ввести русскую жизнь в социальное движение, вне которого наш журнализм не умел найти для себя содержания. Явилось требование, чтобы наша поэзия служила отголоском этой борьбы, чтоб она забыла "песни любви и лени". Новая поэзия должна была нарядиться в лохмотья социальной нищеты, облечься в "суровый, неуклюжий стих"⁵ и забыть о "празднике жизни", потому что на этом празднике много званых, но мало избранных⁶. Защитница униженных и угнетенных, она должна рыдать и скорбеть, обливаться желчью и негодованием.

Г. Некрасов вызвался с точностью удовлетворить этим новым требованиям. Он верит, что в этих именно требованиях заключается его поэтическое призвание:

... Рано надо мной отяготели узы
Другой, неласковой и нелюбимой, Музы,
Печальной спутницы печальных бедняков,
Рожденных для труда, страданья и оков, -
Той Музы плачущей, скорбящей и болящей,
Всечасно жаждущей, униженно просящей,
Которой золото - единственный кумир...
В усладу нового пришельца в Божий мир,
В убогой хижине, пред дымною лучиной,
Согбенная трудом, убитая кручиной,
Она певала мне - и полон был тоской
И вечной жалобой напев ее простой.
Случалось, не стерпев томительного горя,
Вдруг плакала она, моим рыданьям вторя,
Или тревожила младенческий мой сон
Разгульной песнею... Но тот же скорбный стон
Еще пронзительней звучал в разгуле шумном.
Все слышалося в нем в смешении безумном:
Расчеты мелочной и грязной суеты,
И юношеских лет прекрасные мечты,
Погибшая любовь, подавленные слезы,
Проклятья, жалобы, бессильные угрозы.
В порыве ярости, с неправдою людской,
Безумная, клялась начать упорный бой,
Предавшись дикому и мрачному веселью,
Играла бешено моею колыбелью,
Кричала: мщение! и буйным языком
В сообщники свои звала Господень гром!⁷

Какая мрачная и дикая программа! Рыдающий вопль и буйный разгул - какой-то пир во время чумы, "Фауст" Гете и пластические фантазии Макарта⁸... И г. Некрасов неоднократно возвращается к этой программе: он любит воображать себя певцом скорби и страданья, любит находить в своей поэзии желчь и мстительное чувство:

Если долго сдержанные муки,
Накипев, под сердце подойдут,
Я пишу..................
Нет в тебе поэзии свободной,
Мой суровый, неуклюжий стих!
Нет в тебе творящего искусства...
Но кипит в тебе живая кровь.
Торжествует мстительное чувство...⁹

Даже воспоминания собственного детства, с таким примиряющим и освежающим веянием действующие на человека, будят в душе г. Некрасова лишь мрачные образы и озлобленное чувство. Он рад, что время разрушило гнездо, в котором протекли его первые годы, что изменился даже наружный вид родной стороны:

И с отвращением кругом кидая взор,
С отрадой вижу я, что срублен темный бор -
В томящий летний зной защита и прохлада -
И нива выжжена, и праздно дремлет стадо,
Понурив голову над высохшим ручьем,
И набок валится пустой и мрачный дом,
Где вторил звону чаш и гласу ликований
Глухой и вечный гул подавленных страданий,
И только тот один, кто всех собой давил,
Свободно и дышал, и действовал, и жил...¹⁰

"…скорбный стон, подавленные слезы, проклятья, жалобы, бессильные угрозы"¹¹ Некрасовской музы направлены на предметы несколько водевильного свойства и, во всяком случае, не имеющие того как бы стихийного значения, которого читатель расположен ожидать. Предметами сатиры являются то вылезающий из канцелярских потемок бюрократ, оставляющий с сильным мира сего "с глазу на глаз красавицу дочь"¹², то опять тот же бюрократ, живущий "согласно с строгою моралью"¹³ и подкарауливающий похождения своей жены, чтоб уличить ее "с полицией"; то опять все тот же неизменный бюрократ, устраивающей своей дочери "прекрасную партию"¹⁴, затем опять он же, не умеющий голодного от пьяного отличить¹⁵, и, наконец, опять он же, гуляющий по Невскому и обедающий в Английском клубе¹⁶. Для разнообразия мелькают порой в сатире г. Некрасова помещик старых времен, рыскающий по полю с борзыми¹⁷ и ломающий ребра встречному и поперечному, да падшая женщина, давящая рысаками петербургских пешеходов¹⁸:

Таковы постоянные, любимые темы тех стихотворений г. Некрасова, которые наиболее нравились публике.

Вот небольшой пример из сатиры О погоде, где г. Некрасов следующим образом "бичует" недостатки Петербурга летом:

Но кто летом толкается в нем,
Тот ему одного пожелает -
Чистоты, чистоты, чистоты!
Грязны улицы, лавки, мосты,
Каждый дом золотухой страдает;
Штукатурка валится - и бьет
Тротуаром идущий народ,
А для едущих есть мостовая,
Нещадящая бедных боков;
Летом взроют ее, починяя,
Да наставят зловонных костров;
Как дорогой бросаются в очи
На зеленом лугу светляки,
Ты заметишь в туманные ночи
На вершине костров огоньки -
Берегись! В дополнение, с мая,
Не весьма-то чиста, и всегда,
От природы отстать не желая,
Зацветает в каналах вода.....

Санитарное содержание этих строк и несвежая острота о петербургских каналах, зацветающих весною чтобы не отстать от природы, прямо указывают что вдохновение поэта заимствовано в настоящем случае из фельетонов весьма не высокого свойства.

Этот печальный упадок поэтического творчества отразился в последних произведениях г. Некрасова не только вообще, но и в частностях. Поэт тщательно следит за всеми отклонениями идей петербургского журнализма, и если не предупреждает их, то всегда служит верным их отголоском. Так, например, его отношения к русской народности изменились коренным образом соответственно новым отношениям к ней петербургской журналистики. Известно что вместо некоторого идеализования русского простолюдина, вместо искания в его природе здравых начал, журналистика шестидесятых годов стала относиться к народу почти ругательно, изобличая его крайнюю тупость, нищету и грязь; вместо народного молодечества и ухарства, выступили на сцену идиотизм и забитость, беспробудное пьянство и кабацкая брань; вместо красных рубах, плисовых шаровар и гармоник - лохмотья, рубища, зеленый полуштоф и окровавленные кулаки. В quasi-народной литературе,-- литературе г. Решетникова, гг. Успенских и пр. - повеяло новым, особым запахом, который г. Некрасов, со свойственною ему чуткостью ко всем журнальным явлениям, тотчас определил сказав что смесь

..... водки, конюшни и пыли -
Характерная русская смесь.

Сообразно с тем, и сам г. Некрасов стад рисовать русских мужичков другими красками. В одной из его последних поэм: Кому на Руси жить хорошо, русские мужички таким образом выражают свои понятия о блаженстве:

Чтоб вошь, блоха паскудная
В рубахах не плодилася,
Потребовал Лука.
- Не прели бы онученьки,
Потребовали Губины.....

Всякий согласится что русский народный букет вышел тут покрепче "смеси водки, конюшни и пыли", и что до г. Некрасова один только г. Решетников возвышался до подобного реализма изображений..... Не дурны также краски которыми г. Некрасов рисует сельских Ловеласов и прелестниц:

Куда же ты, Оленушка?
Постой, еще дам пряничка,
Ты как блоха проворная,
Наелась и упрыгнула,
Погладить не далась!
. . . . . . . . . . . .
Эй, парень, парень глупенький,
Оборванный, паршивенький,
Эй, полюби меня,
Меня простоволосую,
Хмельную бабу, старую,
Зааа-пааа-чканую!

В сущности эта новая народность так же далека от настоящей, так же заимствованна и поддельна, как и народность Огородника; но новые краски на палитре г. Некрасова очень хорошо указывают в какую сторону направились современные литературные вкусы….».

А.Григорьев: «Неужели ему самому любо, что наравне с высокими его песнями, поколение, на песнях его воспитавшееся, восторгается бессмысленно и желчными пятнами вроде стихотворения о двенадцатом годе, "Свадьбы", сказания о Ваньке ражем⁵⁵ и проч. и проч.? …Ведь одной поэзии желчи, негодования и скорби слишком мало для души человеческой…. любо ли ему бессознательное поклонение молодой толпы, эстетически развращенной до безнадежности,-- поклонение разных фальшиво эмансипированных барынь, которые, закатывая глаза под лоб, читают с пафосом:

Еду ли ночью по улице темной,--

и извлекают из этого больного, хотя могущественного вопля души - безнадежнейшую философию распутства?.. Ведь уж скольким порядочным людям оскомину они набили этим стихотворением! Правда поэзии никогда не должна быть личная или минутная правда. Поэзия - не простое отражение жизни, безразличное и безвыборное в отношении к ее бесконечно разнообразным случайностям, а осмысление, оразумление, обобщение явлений. В том ее смысл, значение, законность, вечность… Поэты истинные, все равно, говорили ли они:

Я не поэт - я гражданин⁵⁹,--

или:

Мы рождены для вдохновений,
Для звуков сладких и молитв⁶⁰, -

служили и служат одному: идеалу…».

В.В.Розанов: «Ни от кого нищеты духовной… не пошло столько, сколько от Некрасова. Это антисоциальные писатели».

Н.А.Лобастов: «тонкая и сознательная подмена основных понятий внедрялась в сознание нации подобным творчеством. Вреднее этого трудно что-либо придумать! Духовная бомба замедленного действия взорвется в 1917 г.».

Б. Ключевые вопросы для подготовки к обсуждению дискуссионных аспектов темы.

1. Жизненный и творческий путь писателя.

2. Репрезентации архетипов русского национального самосознания в художественных образах

· Религиозность

· Патриархальность

· Свобода

· Любовь

· Жертвенность

· Россия

· Народность

В. Рекомендации к практической подготовке ответов по ключевым вопросам и для участия в дискуссии.

Источники:

1. Лобастов Н.А. Записки сельского учителя. Ч.II. М.: Фонд Столыпина, 2018. С. 270-328

2. Мельник В. Поэзия Н.Некрасова в свете христианского идеала. М., 2007. 112 с.

3. Сайт: http://nekrasov-lit.ru/nekrasov/bio/avtorizovannaya-biografiya.htm; http://nekrasov-lit.ru/nekrasov/kritika-o-nekrasove/shevyrev-peterburgskij-sbornik.htm

4. Некрасов в воспоминаниях современниковhttp://nekrasov-lit.ru/nekrasov/vospominaniya/nekrasov-v-vospominaniyah-sovremennikov/goroshkov-gimnazicheskie-gody.htm

5. Розанов В.В. По поводу новой книги о Некрасове /http://az.lib.ru/r/rozanow_w_w/text_1916_po_povdu_novoy_knigi.shtml

6. Произведения Н.А.Некрасова на сайте: http://nekrasov-lit.ru/nekrasov/stihi/komu-na-rusi-zhit-horosho/index.htm; http://nekrasov-lit.ru/nekrasov/stihi/russkie-zhenschiny-trubeckaya.htm и др.

7. Гитлиц Е. Л.: Адрес Н. А. Некрасову революционного студенчества в 1877 году/http://nekrasov-lit.ru/nekrasov/bio/gitlic-adres-nekrasovu.htm

Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 74; Мы поможем в написании вашей работы!

Поделиться с друзьями:

12 Следующая ⇒

Мы поможем в написании ваших работ!