Язык и предполагаемое время написания книги Руфь
Введение
Ценностные ориентиры являются неотъемлемой частью и важным организующим принципом любой культуры. В современном обществе, когда говорят о вопросах этики, нередко подразумевают некие поведенческие константы, присущие традиции какого-то сообщества людей или общества в целом. Однако далеко не всегда при таком взгляде нормы поведения увязываются воедино с религиозным опытом[1]. Для Древнего Израиля (и иудаизма) и раннехристианской Церкви Священное Писание являлось основополагающим источником этических норм: к нему люди обращались в поисках ценностных ориентиров и им жили. Многие и сегодня продолжают соизмерять свою жизнь с ценностями Божьего Слова, узнавая в библейских героях и их жизненных перипетиях себя, подражая их вере, извлекая для себя уроки из их ошибок и неверия… В полной мере это касается и современных христианок (так же, как и женщин в раннехристианской церкви: см. совет апостола в 1Пет. 3:4-5), которые стремятся из великого множества женских образов Ветхого Завета избрать для себя один, достойный подражания, или составить некий собирательный портрет благочестивой женщины.
В данной статье будет рассмотрена тема благочестивой женщины через обращение к одноименной книге Ветхого Завета, повествующей о язычнице Руфи. Она не только вошла в общество народа Израиля[2], но и удостоилась чести стать прародительницей царя Давида, а вместе с тем и его славного потомка – Мессии, Иисуса из Назарета. Интерес вызывает еще и тот факт, что в иудаизме (а он разборчив по части включения женских образов в письменное предание!), личность Руфи весьма почитаема: это - своеобразная константа, ценностный ориентир, образец женственности. Ни одна другая женщина Ветхого Завета не снискала у раввинов такого бурного интереса со знаком «плюс».
|
|
|
Цель статьи - рассмотреть образ Руфи через призму традиций иудаизма и раннего христианства (ранних отцов Церкви), а затем, опираясь на них, попытаться выявить женские добродетели, позволяющие говорить о Руфи как об образце благочестивой женщины.
Для достижения поставленной цели мы сначала затронем ряд вспомогательных вопросов (дискуссию относительно жанра и особенностей языка еврейского оригинала; времени создания и замысла книги; ее месте в каноне Еврейской Библии[3]). Затем обратимся к раввинистическим и раннехристианским источникам, имеющим прямое отношение к самой книге и к интерпретации ее героев. Затем мы попытаемся выдвинуть модель толкования образа благочестивой Руфи, основанную на использовании увеличительных линз ветхозаветной Литературы Мудрости: а именно – книги Притчей (31:10-31)[4]. В самом конце статьи приведем наиболее характерные добродетели благочестивой Руфи, которые остаются актуальными и достойными подражания со стороны женщин в современном церковном контексте.
|
|
|
Итак, приступая к рассмотрению образа Руфи в иудаизме и раннехристианской Церкви, сначала необходимо сделать несколько предварительных ремарок о литературно-богословском облике одноименной ветхозаветной книги. Это важно сделать, поскольку культурно-исторические и литературно-богословские аспекты являются незаменимым подспорьем в процессе чтения и толкования библейского текста, а также - понимания путей его интерпретации в разных традициях.
Место книги Руфь в каноне Библии
Когда современный русский читатель (особенно это касается протестантов!) открывает оглавление к Синодальному переводу Библии, то находит книгу Руфь в разделе т.н. «Исторических Книг» В.З.[5], как раз между Суд. и 1Цар. Такой порядок расположения книг в каноне восходит к Септуагинте (греческому переводу Ветхого Завета - далее LXX). Однако в научно-критических изданиях Еврейской Библии[6], которые основываются на средневековых еврейских рукописях и содержат полный текст В.З (т.н. Масоретский Текст – далее МТ)[7], эта книга обычно располагается в третьем разделе еврейского канона (в «Писаниях»), сразу же после книги Притчей[8]. Два варианта расположения книги Руфь в каноне В.З. принято объяснять параллельным существованием двух текстуальных традиций[9] в иудаизме вплоть до 4 в. по Р.Х.[10].
|
|
|
Кроме того, в большинстве изданий Еврейской Библии книга Руфь оказывается в составе «праздничных свитков» (т.н. Мегиллот). Это 5 книг, которые читали во время главных еврейских праздников[11]. А поскольку каждая из них использовалась в синагогальном богослужении, то для удобства их и сгруппировали вместе.
Следовательно, место книги Руфь в каноне В.З. варьировалось в зависимости от текстуальной традиции (LXX или МТ) и ее употребления за литургией. Иногда каноническое соседство подсказывает нам, в каком ключе следует читать и толковать ту или иную книгу[12]. На наш взгляд, нечто подобное можно обнаружить и в случае с книгой Руфь: между ней (3:11 и 4:11) и книгой Притчей (31:10-31) существует тематическая связь[13].
Язык и предполагаемое время написания книги Руфь
Традиционно в иудаизме автором книги Руфь считают Самуила (b . B . Bat . 14b-15a). Однако в самой книге ничего не упоминается об авторстве. В научной среде это породило лавину теорий о том, кто же и когда мог ее написать. В книге присутствуют следы влияния арамейского языка (слова и грамматические формы). Так, для одних эта черта является бесспорным свидетельством написания книги после Вавилонского плена, другие же справедливо отмечают, что не все предполагаемые арамеизмы являются поздними по происхождению и бесспорно указывают на после-пленную эпоху[14].
|
|
|
Если характеризовать язык книги Руфь, то (как убедительно показывает Фредерик Буш, применивший метод диахронии в лингвистике в купе с исторической грамматикой) он представляет собой некий переходный этап в развитии древнееврейского языка. Книга написана т.н. «классическим древнееврейским» (языком Торы), но с ощутимым количеством вкраплений грамматических и лексико-синтаксических форм, характерных языку более позднего периода (т.н. «Мишнаитскому еврейскому»). Буш приходит к выводу о том, что автор мог жить либо во время этого переходного периода, либо сразу же после него. Соответственно, на временной шкале это - либо поздний до-пленный период (конец VII – начало VI в. до н.э.), либо ранний после-пленный период[15].
Мы же полагаем, что язык не всегда позволяет абсолютно точно выдвинуть дату создания книги[16], поскольку, как показывают многочисленные научные изыскания, в древности писания нередко претерпевали редакторскую обработку (порой несколько этапов редактирования). Поэтому финальный языковой облик книги Руфь вполне может быть результатом подобной редактуры. Но это вовсе не означает, что персонажи книги и события, ею описываемые, - это вымысел автора, не имеющий ничего общего с людьми из крови и плоти в реальном историческом времени и пространстве.
Среди ученых существуют разногласия также и по вопросу идеологической составляющей книги: с какой целью она была написана? Тему включения моавитянки Руфи в общество народа Израиля одни считают лакмусовой бумажкой периода Ездры-Неемии, якобы книга проповедует идеи универсализма (т.е. включения язычников в иудейскую религиозную общину) в пику партикуляризму Ездры, исключавшему язычников из числа избранного народа. Другие же, наоборот, указывают на то, что такое лояльное отношение к язычникам – черта до-пленной эпохи, особенно если принимать во внимание правление Давида в 1-2Цар. Ведь в его окружении было немало язычников (2Цар.8:18; 11:3; 15:32; 23:37), а описание царствования Давида свидетельствует о многочисленных контактах с иноплеменниками (1Цар. 22:3; 2Цар. 6:10; 10:2; 15:19; 17:27)[17].
Более того, предметом споров исследователей является и концовка книги (гл. 4): тут и смешанный обряд выкупа земли (Лев. 25:23-28) и левиратного брака (Втор. 25:5-10), который предваряет брак Вооза и Руфи [18], и родословие Давида. Некоторые полагают, что и то и другое – неоспоримое свидетельство в пользу поздней датировки появления книги, другие же возражают, что родословия в Писании могут быть весьма «гибкими» в зависимости от замысла автора той или иной книги, а также отмечают, что родословие Давида в книге Руфь (с точки зрения литературного анализа) – это своеобразная «кода» ко всему произведению, и поэтому оно не может быть всего лишь позднейшей вставкой[19]. А если это действительно так, то связь между повествованием книги Руфь и царем Давидом (как способ придания легитимности его династии на престоле Израиля) является центральной составляющей авторского замысла, но не единственной[20]. Царское достоинство и добродетели Давида объясняются при помощи представления достоинств и добродетелей его предков (Ноемини, Руфи, Вооза), а также – указания на Божью верность Народу Избранному.
В поисках жанра книги Руфь
Прежде всего, следует отметить, что книга Руфь – это проза, а если быть точнее – нарратив, повествование. Нарратив же является основой исторического блока книг В.З. Однако такая классификация недостаточна, потому что, с литературной точки зрения, по формальным признакам, текст книги весьма неоднороден. Свидетельство тому - многочисленные попытки определить жанр данной книги на протяжении всей истории критического изучения Писания. Ее именовали даже «идиллией» (кроме того, Г. Гункель называл ее «популярной сагой», «легендой»), что предполагало отсутствие какой-либо реальной связи событий, описываемых в книге, с исторической действительностью. Нередко книгу Руфь по жанру относили к «новелле»[21]. Некоторые же именовали ее «новеллой мудрости», собственно как и «Рассказ об Иосифе» в книге Бытие (Э. Ценгер). Также высказывалось мнение о том, что по жанру книга Руфь может представлять «краткий еврейский рассказ». Кто-то, наоборот, пытался примерить идеи работы В. Проппа «Морфология волшебной сказки» на эту книгу и рассматривал ее как «народное сказание» (почти сказку)[22], полное вымысла и типичных фольклорных обобщений.
Однако за последние четыре десятилетия к Писанию все чаще стали применять методы нарративной критики[23]. С ее помощью стало возможно раскрыть не только богословскую глубину, но и те литературные способы, при помощи которых эта глубина обнаруживается в священном тексте. Современные исследователи все больше склоняются к тому, что «рассказ» - это наиболее точное определение литературного жанра книги Руфь. Рассказ же строится по определенным правилам, канонам (обязательно должен быть конфликт/проблема и его разрешение)[24]!
На наш взгляд, жанр книги Руфь можно обозначить как «короткий назидательный рассказ». Идея такого жанра литературы заключается в том, чтобы преподнести читателю урок, дать пример, показать, как именно нужно поступать! Неудивительно, что главные герои книги Руфь – сама Руфь, Ноеминь, Вооз – в иудаизме (и в христианстве) воспринимаются как образец благочестия, скромности, доброты и целомудрия (анализ традиций см. ниже). И вместе с тем, персонажи повествований такого рода – это не вымышленные личности, а реальные люди, живущие в определенном историческом и социальном контекстах. Для рассказчика, в подобных повествованиях в равной степени важны и разработанные литературные образы, и исторические детали[25].
Дата добавления: 2020-04-25; просмотров: 160; Мы поможем в написании вашей работы! |
Мы поможем в написании ваших работ!